Текст книги "Бальтазар (СИ)"

Автор книги: Вьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Глава восьмая. Неожиданный попутчик.

Возвращение на «Летучий Голландец» прошло без фанфар. Лишь гоблота встретила меня радостными воплями, которые моментально сменились диким восторгом, когда я открыл припасенную коробку. Внутри лежали остатки обеда, я попросил завернуть их с собой. Для меня было кощунством думать, что такую вкусную еду могут просто выбросить. Пока я в фамильном поместье доедал крошки с тарелки, кто-то на Земле запросто отправлял это в мусорное ведро! Мысль коробила настолько, что я, стиснув зубы, попросил разрешения у Мэри забрать остатки. Моя возможная наставница лишь вопросительно изогнула бровь, но не стала отказывать, великодушно вручив мне ещё и плетёную корзинку.

Игнорируя похабные крики и начавшуюся уже потасовку среди гоблинов, я развернулся к молча следовавшей за мной Сонми. Она держалась неплохо, был вынужден признать я. Не тряслась от страха, лишь чуть чаще дышала и сильнее вжимала в грудь свою странную пневматическую винтовку. Оружие выглядело игрушечным, вот только снаряды на её поясе мерцали знакомым магическим свечением. Ботинки на её ногах и кожаные перчатки тоже были испещрены защитными рунами. Гримуара у неё не было, ведьмы черпают силу иначе, через посредников.

– Мэри сказала присмотреть за тобой, – серьёзно посмотрев на неё. – Но я не собираюсь вытирать тебе зад. Так что если ты не готова к тому, что тебя ждёт впереди, – сделал паузу для драматизма, – то сэкономь мне время и спрыгни за борт прямо сейчас.

Сестра на её месте уже бы так и поступила, прагматизм был её кредо. Но я был Светлым, а потому предоставил выбор, заодно чётко дав понять: в схватке с её собственными страхами я ей не помощник. Не знаю, о чём думала Мэри, подсовывая мне эту девчонку, но она сильно ошибалась, если считала, что я стану её нянькой. Если Сонми будет путаться под ногами, то я подарю ей быструю смерть – это и будет моя милость. Я даже не стану осквернять её тело для усиления своей мощи, как сделала бы прабабка Агата. Мне это не нужно. Меня питал свет и… сила дружбы.

– Свой зад я вытру сама, – хмуро парировала она, бросая взгляд на дерущихся из-за куска мяса гоблинов. – Ты точно светлый? Я вас как-то… иначе представляла.

Позволив себе довольно улыбнуться, я парировал:

– Твоя лесть не поможет тебе на теневых тропах, – указал на неё пальцем. – Но, возможно, я дам тебе пару советов, если ты станешь моим другом.

– Я не льстила! – пробурчала она, упрямо сложив руки на груди. – И с чего бы это мне становиться твоим другом? – изогнула она бровь, явно подражая Мэри.

На моём же лице расцвела самая что ни на есть счастливая улыбка. Идеально!

– Хорошо, тогда, Ли Сон Ми, с этой секунды ты мой официальный враг. Постарайся не посрамить возложённую на тебя честь! – объявляю со всей возможной серьезностью.

На лице девушки застыло совершенно непередаваемое выражение полнейшего, абсолютного недоумения.

– Ээээ?! – выдохнула она, уставившись на меня широко раскрытыми глазами.

Но я её уже не слушал. Повернувшись к ней спиной, дав ей пару секунд на то, чтобы выстрелить мне в спину, разумный поступок для врага, я уверенной походкой направился к штурвалу. Вот только выстрела так и не прозвучало. Что ж, не настолько она и тупа, значит, стоит ожидать чего-то более изощрённого. Яда, например. Разумно. Но я буду к этому готов. Она так легко отвергла мою дружбу, даже после столь откровенной лести с её стороны, но даже так я всё же был готов дать ей шанс. Хороший враг может быть куда полезнее плохого друга. Этому меня научила Генриетта, и я был с ней полностью согласен.

Встав у руля, я посмотрел на дверь, что виднелась возле причала. Через эту дверь мне предстояло провести корабль, чтобы вновь выйти на теневую тропу, которая оборвалась так внезапно. Преодолеть расстояние от Луны до Земли всего с помощью одного прохода. Если бы Замок Дверей принадлежал семье Бальтазар, то наш род не оказался в столь плачевном положении. Но вместе с тем, чтобы удержать это место, одной силы недостаточно, слишком оно опасно. Не знаю, как это получается у Мэри, каким тайным знанием или артефактом она обладает, но она либо безумна, либо достаточно сильна. И оба варианта меня полностью устраивают.

– Вперед к приключениям, птенчик, – с усмешкой кивнула мне Никс, запрыгнув на балку рулевого колеса и устроившись там, словно на троне.

Впрочем, ответить я ничего не успел:

– О-она разговаривает?! – шокированно уставилась на Никс Сонми, отчего её и без того круглые глаза стали похожи на блюдца.

– Конечно, она разговаривает, мой враг, – недоуменно смотрю на неё, искренне не понимая, чему она удивляется. – Ведь это же Никс!

Сонми замерла, её взгляд метнулся от кошки ко мне и обратно, будто она пыталась решить, не сошла ли с ума. Её пальцы судорожно сжали приклад винтовки.

– Но… это же просто кошка! – наконец выдохнула она, и в её голосе прозвучала не столько тревога, сколько чистейшее, неподдельное изумление, словно она впервые увидела магию. Что, учитывая её положение, было крайне странно.

Никс лениво повернула голову, и её серебристые глаза сузились в насмешливый щелочки.

– «Просто кошка»? – пропела она, и в её голосе зазвучали знакомые мне самодовольные нотки. – Милая девочка, я видела как империи, рождались и умирали, пока твои предки ещё ползали в грязи и боялись собственной тени. Так что будь любезна, прояви хоть немного уважения.

Сонми онемела, кажется, даже её дыхание остановилось. Я же, не в силах сдержать довольную ухмылку, положил ладони на штурвал. Дерево под пальцами отозвалось лёгкой вибрацией, словно «Летучий Голландец» чувствовал моё нетерпение.

– Не зацикливайся на мелочах, враг мой, – произношу, ловя её растерянный взгляд. – Скоро тебе предстоит увидеть куда более… впечатляющие вещи. А пока… совет от своего нового заклятого недруга: крепче держись за поручни. Мой дед любил говорить, что первое путешествие по Тени сродни падению в Бездну…

Я не стал добавлять, что чаще всего этими «последствиями» было содержимое желудка, размазанное по палубе. Зачем лишать её сюрприза? В конце концов, какая же это вражда, если нельзя немного поиздеваться над противником? Так что повернув штурвал, я направил нос корабля прямо в зияющий проём двери, за которым клубился не просто мрак, а будто сама первозданная тьма.

– Джеронимо! – счастливо закричав, приказываю кораблю лететь на всей возможной скорости вперед.

Посмотрим, чего стоит мой первый враг, убью ли я ее, либо оставлю в качестве цели на будущее…

***

– Блюаа… – вывернуло Сонми на палубу.

Пройдя через врата корабль буквально рухнул вниз, словно камень, брошенный в чёрный, бездонный колодец. Сонми до последнего думала, что этот безумный светлый маг всё-таки решил её убить самым простым и эффективным способом, банально скинув ее в Бездну. Если бы она в последний миг не вцепилась мёртвой хваткой в поручень, то её бы уже снесло за борт. Она бы кубарем летела в этой беззвучной, давящей пустоте, пока её тело не умерло бы от обезвоживания и голода.

Воздух вырвался из её лёгких одним спазматическим рыком. Мир плясал перед глазами: мелькали перекошенные лица весело визжащих от страха гоблинов, цепляющихся за всё, что можно, чёрное небо, и спина её нового «врага», недвижимо стоящая у штурвала. Он даже не пошатнулся! Будь она проклята! На секунду она даже подумала, что чертовски красив, в промежутках между попытками спасти свою жизнь.

– Ну что, враг мой, как твои впечатления? – его голос донёсся до неё сквозь тошноту и звон в ушах. – Говорил же, крепче держаться! Первое правило на моём корабле – не блевать на палубу, ты уже нарушила. Минус одно очко в твою карму врага… – откуда-то издалека донеслось до нее, она не особо слушала, пытаясь сохранить содержимое своего желудка внутри.

Сонми было попыталась что-то ответить, но её снова скрутил спазм. Она чувствовала, как её идеально уложенные волосы растрепались и липли к мокрому от пота лбу. Её дорогой, сшитый на заказ пиджак был порван, рукав висел на последней нитке, и она даже не помнила, когда это произошло, кажется, когда отчаянно пыталась спасти свою жизнь. Она все еще чувствовала, как её внутренности пытаются вылезти через горло.

– Ты… ты сумасшедший! – все же выдохнула она, с трудом поборов рвотный позыв.

Её голос звучал хрипло и слабо, но в нём бушевала ярость. Ярость униженной, перепуганной до полусмерти отличницы, с которой так жестоко обошлись. Никто и никогда с ней так жестоко не поступал, ведь она действительно могла умерить и этот… «светлый» даже не подумал бы ей помочь! На уроках по ведьмовству их учили, как нужно общаться со светлыми магами, если с ними сведет тебя судьба. Лучшим вариантом считалось, разговаривать с ними как со «взрослыми» детьми.

Представив, как бы она стала сюсюкаться с этим… «светлым», она немного нервно хихикнула. Он бы тогда ТОЧНО ее убил, это она поняла с пугающей ясностью. Парень перед ней НЕ БЫЛ Светлым! Они себя так не ведут! Их источники силы влияет на их разум, светлым проще причинить себе боль, чем кому-то другому. И это было огромной проблемой, они не терпели насилия даже тогда, когда оно было необходимо. К счастью для всего остального мира, Светлых, после первой мировой, осталось не так много, и их мнение уже можно было и не учитывать. Древние Светлые семейства отгородились от всего остального мира, создавая закрытые общины с забавными традициями, например, многие из них отвергали технический прогресс, застряв так в веке двадцатом, а то и раньше.

Пока Сонми барахталась на коленях, пытаясь прийти в себя, над ней склонился Люциус, с показной заботой, в которую она уже совершенно не верила, он вытер носовым платком ее лицо, стирая блевотину с ее щеки. В этот момент на лице парня сияла самая что ни на есть счастливая, безупречная улыбка. Тот самый свет, о котором она читала в книжках, исходил от него буквально физически, подсвечивая его изнутри и делая его похожим на безумного ангела, ведущего её прямо в преисподнюю. Он не мог быть светлым, но его свет был настолько интенсивным, что, казалось, мог даже обжечь. Она еще никогда ни с чем подобным не сталкивалась.

– Так-то лучше! – весело произнес он, убирая платок. – Мой враг не должен выглядеть жалко! Что тогда подумают обо мне? Так что вставай на ноги Сонми, не позорь меня! Хоть насмехаться над врагами и весело, но это быстро наскучивает, так что не давай мне слишком много поводов. Если же ты разочаруешь меня, – в этот момент глаза парня налились пугающим золотом, отчего Сонми замерла, не отрывая взгляда зачарованно смотря на него снизу вверх. – То я убью тебя собственными руками… – пугающе серьезно закончил он.

Сонми сглотнула, она сразу поняла, что он не шутит. Если она разочарует этого безумного Светлого мага, то он ее убьет и слезинки после этого не прольет. Светлые маги так себя не ведут, хотелось ей закричать, но вместо этого, рукой откинув протянутую руку Люциуса, она решительно поднялась, мрачно посмотрев на этого безумца. А ведь Мэри сказала, что она будет его наставником какое-то время, с ужасом осознала она.

За что со мной так поступила госпожа?! Именно такая мысль крутилась у нее в голове. Ей ужасно захотелось узнать этот ответ, но прежде… ей еще только предстояло вернуться обратно живой. Стиснув цевье своего пневматического страйкбольного автомата, который она лишь чудом не потеряла, ее взгляд стал до ужаса решительным, она, наконец, поняла, что на кону стоит ее жизнь. Она все это время будто пребывала в каком-то дурацком сне, но сейчас она проснулась и была готова бороться до последнего за свою жизнь.

Люциус внимательно посмотрел ей в глаза, она каким-то чудом даже не вздрогнула, встретившись с его золотыми… тоннелями в ад, которые словно состояли из жидкого золота. Убедившись, что она более чем серьезна, он удовлетворенно кивнул.

– Так-то лучше враг мой, – почти с нежностью произнес он.

После чего с обаятельной улыбкой кивнул, куда-то в зияющую пустоту за бортом. На секунду сердце девушки пропустило удар, чтобы забиться чаще. И все же он был дьявольски красив. Сонми, превозмогая тошноту и головокружение, посмотрела в ту сторону, куда указывал Люциус… и застыла в шоке.

Из тьмы на них надвигалось нечто. Бесформенное, огромное, сотканное из шепота тысяч голосов, звучащих на её родном языке. Она услышала голос матери, строго спрашивающей, почему она не первая в классе. Увидела лица одноклассниц, смотрящих на неё с холодной насмешкой. Поняла, что это не просто монстр. Это был её самый главный, самый древний страх. Страх не оправдать ожиданий. И он был уже здесь… и она даже не могла завизжать от ужаса, ведь Люциус все еще внимательно наблюдал за своим врагом.

***

Из тени, отбрасываемой грот-мачтой, за парой наблюдали два серебристых глаза. Никс сидела неподвижно, свернувшись калачиком, но её внимание было приковано не к надвигающемуся кошмару Сонми, а к самому Люциусу.

– Всё же он светлый, – пронеслось у неё в голове с лёгким удивлением, смешанным с горькой иронией.

Выращенный среди тёмных, изолированный от мира, прошедший через насмешки и попытки убийства собственной родни, но всё же… Светлый. Почему она так подумала? Несмотря на всю его показную жестокость и готовность убить, он всё же дал этой девочке шанс. Даже объявив её врагом, он не стал добивать её в момент слабости, а лишь подтолкнул к тому, чтобы она собралась. Эту искру в нём ещё не успели, или не смогли вытравить. Хотя, чёрт побери, они очень постарались.

Покачав головой, Никс с неохотой признала: Игорь был прав. Он вовремя выдернул парня из-под жерновов «воспитания» семьи Бальтазар. Правда… и цену за это заплатил немалую. Игоря не было с ними на корабле по одной простой причине. Прямо сейчас он перерождался в Кошмара. Он добровольно разорвал свою связь с фамильным источником, тем самым якорем, по которому его в любой момент могли призвать обратно в проклятое поместье. Он отказался от всего, чтобы дать внуку хотя бы призрачный шанс на свободу.

– Старый дурак, – прошептала Никс, и в её голосе прозвучала не насмешка, а обжигающая зависть.

За всю её долгую жизнь никто и никогда не жертвовал ради неё так много. Никто не ставил на кон свою вечную душу. Эта правда обжигала и вызывала щемящую, ядовитую обиду. Её серебристый взгляд пристально следил за Люциусом, который сейчас со счастливой улыбкой готовился наблюдать за битвой своего «врага».

Неужели он того стоит? Почему ради него, а не ради неё? Этот вопрос вонзился в неё острее любого когтя. Но ничего. Она выяснит, что в этом парне такого особенного. Она даст роду Бальтазар уже, наверное, десятый по счёту шанс обмануть, предать, разочаровать ее. Она уже к этому привыкла. Не было такой низости, на которую не был бы способен потомок этого рода ради своей цели. Можно сказать, что это было их главной семейной чертой.

Проведя языком по лапке, Никс тихо вздохнула и на мгновение посмотрела на Сонми почти с сочувствием. А ведь той ещё повезло, что она столкнулась с Люциусом, а не, скажем, с его сестрой. В ином случае от девушки уже давно бы и мокрого места не осталось. Современные маги и ведьмы плохо понимали, какими на самом деле монстрами были Древние Семьи. Все без исключения. Когда твой предок помнил времена, когда ходил в крестовые походы жечь иноверцев, трудно было ожидать от их потомков чего-то человечного.

Если бы эти Древние Дома не ненавидели друг друга лютой ненавистью, у алхимиков не было бы ни единого шанса. Но те сыграли свою партию с пугающим изяществом: стравили магов между собой, а потом руками простецов захватили власть. Слишком уж грамотно для вечно жадных до злата алхимиков. Кто-то явно стоял за кулисами. Кто-то могущественный и пугающе расчетливый.

– Игра древних богов… или же просто Древних?» – хмыкнула про себя Никс, нервно поводя кончиком хвоста.

Но это все пока не имело значения. Кто бы ни вёл эту игру, он ещё себя покажет. Сейчас для неё было важнее другое: найти того, кто наконец вернёт ей то, что у неё украли. Она всё ещё надеялась, что этим «кем-то» окажется Люциус. Или его дети. Она всегда надеялась, проклиная тот день, когда впервые связала свою судьбу с родом Бальтазар.

Глава 9

Глава девятая. Смейся страху в лицо Сонми.

– Пли! – кричу во все горло, разворачивая корабль бортом для атаки.

Страх Сонми приближался, он походил на облако из тьмы, в котором плавали лица людей. Они что-то говорили на незнакомом мне языке, насмехались, выказывали презрение. Глядя на все это в моей голове зародилась мысль, что наши страхи с этой девчонкой могут быть схожи. Это открытие заставило меня замереть на долю секунды, после чего я вернулся к рулевому колесу. Крутанув его, я приказал гоблоте заряжать пушки.

– Бам! – прозвучал залп из десятка орудий.

Парящие в дымке головы стали лопаться, словив заряд картечи в упор, но страх все еще был слишком силен, я бы мог его победить, но это испытание Сонми, а не мое. Именно она должна преодолеть этот страх, сделать частью своей силы, принять его. Иначе он вновь вернется, и вместо силы подарит лишь слабость. И хоть я сам не собирался тратить и гран силы, но управление кораблем и пара команд гоблоте и не потребуют от меня ничего. Страх будет немного ослаблен, что даст моему врагу чуть больше шансов побороть его.

Меж тем Сонми вытащила свою причудливую пушку, открыв яростный огонь по приближающемуся врагу. Магические снаряды взрывались фиолетовой дымкой, словно окуная в кислоту ее страх. Мы «лопнули», словно воздушные шары, немало голов, обнажив одну огромную, которая чем-то неумолимо походила на взрослую версию самой Сонми.

Склонив голову, я пристально наблюдал за действиями своего врага. Она должна справиться, либо умереть – это было правило, которого придерживался род Бальтазар. Нет ничего хуже, чем слабый наследник древнего рода. Он станет не только позором семьи, но и вечной обузой. Так что второй обряд инициации нужен еще и для того, чтобы очистить ряды магов от слабаков. Магия не только большая сила, но и огромное искушение. Особенно для темных.

Девушка меж тем замерла, глядя на приближающуюся огромную голову. Она больше не стреляла, уронив свое оружие на палубу, она обняла себя за плечи, ее потряхивало от стресса и попытки не заплакать. Глядя на все это, я лишь покачал головой, подумав о том, что меня и самого вскоре ждет. Мой самый главный страх, который я не знал, как побороть. Скорей всего я вскоре умру, но сделаю я это с улыбкой на губах, как и подобает потомку семьи Бальтазар.

А потому, отпустив руль, я неторопливо двинулся вниз на палубу. На моем лице блуждала улыбка, в груди пульсировал источник света, а в голове мысль, что даже темным нужны дру… заклятые враги. Так что встав подле своего первого врага, я положил ей руку на плечо, та вздрогнула, непонимающе посмотрев на меня.

– Ты такая никчемная Сонми, – с улыбкой говорю ей. – И почему я вообще мог подумать, что ты достойна быть моим врагом? Зачем только госпожа Мэри приблизила к себе столь никчемную ведьму? Что позволит какому-то никчемному страху сломить свою волю? Будь ты достойна быть моим врагом, то я бы сказал тебе… – мечтательно посмотрев на нависшую над нами голову ее матери: – Улыбнись Сонми, ведь если нас ненавидят, то мы им не безразличны. Сделай этот страх частью своей силы, как и подобает темному, – мягко заканчиваю, смело посмотрев в глаза чужому страху.

Я бы мог его убить, но поступив так, Сонми не сможет пройти свое испытание. Как бы это не звучало жестоко, но мой враг должен взглянуть в глаза своим страхам и победить, иначе я сам ее убью. Так что покрепче сжав ее за плечо, я рывком приподнял девушку, после чего весело рассмеялся, склонившись к ней:

– Знаешь каков главный враг любого страха? – подмигиваю ей. – Это искренний смех… – увидев ее испуганный взгляд: – Если не веришь, – кивок в сторону парящей головы, – то проверь.

Сонми закусила губу, после чего издала нечто больше похожее на всхлип, чем на смех, но спустя пару секунд мы уже вместе смеялись. Под этот смех Сонми подняла свое дурацкое пневматическое ружье и выстрелила в упор в открытую пасть, которая уже была готова откусить ей голову. После чего ее страх с грохотом упал к ее ногам, не в силах ничего больше сделать.

Похлопав ее по плечу:

– Для начала неплохо, – киваю ей, – но ты могла бы и лучше… – самодовольно заканчиваю.

– Мудак, – хриплый выдох Сонми прозвучал в ответ.

Я лишь благожелательно кивнул, наблюдая, как она, опираясь на дымящийся ствол своей пневматической винтовки, пыталась подняться на дрожащие ноги. Именно в этот момент в нее ударила молния, ударив ее в грудь, отчего Сонми покачнулась и упала на задницу обратно. По ее телу пронеслась судорога, кожа местами мерцала темным, фиолетовым оттенком, впитывая остатки силы поверженного Кошмара. Она должна была приучить кошмар, а не уничтожить его. Настолько велика оказалась ее решимость, что она полностью поборола свой страх.

Так, как должен был на ее месте поступить светлый…

– Для первого раза с натяжкой, но сойдет, – прокомментировав с усмешкой. – Но в следующий раз постарайся не падать. Это недостойно моего будущего заклятого врага.

Она не ответила, слишком занятая попытками унять дрожь в коленях и осмыслить то, что теперь бушевало у нее внутри. Я видел это по ее глазам, в них плескалась целая буря новых ощущений. Она впервые по-настоящему ощутила свою тьму, не как абстрактную силу, а как живую, грозную часть себя. Та самая, что раньше лишь шептала о ее несовершенстве, теперь молчаливо предлагала свою мощь.

Через пару минут ее дыхание выровнялось. Она выпрямилась, и ее взгляд, все еще уставший, стал тверже. Глаза, которые всего полчаса назад были полны слез и паники, теперь смотрели на свои руки с немым вопросом. Она сжала кулак, и вокруг ее пальцев на мгновение сгустилась и заклубилась тьма.

– Что… что я теперь должна с этим всем делать? – ее голос был тихим, но без прежней растерянности.

В нем слышалась усталость и первая робкая попытка по-настоящему понять свои силы.

– Что должна? – я пренебрежительно фыркнул. – Ничего. Абсолютно ничего. Жизнь – это вечная борьба, хорошенько запомни это. Стоит тебе расслабиться, как ты умрешь. Поборов свой страх ты теперь можешь на время унять дрожь в руках, на время заставить свое тело и разум работать вместе…

С этими словами я подошел к борту и жестом указал на бескрайнюю, зияющую пустоту за пределами корабля.

– Этот страх был лишь первым. Их будет больше, и они всегда возвращаются, когда ты меньше всего к этому готова. В моменты твоей слабости. Но теперь ты знаешь, что их можно победить. Запомни это. В следующий раз не жди, пока твой страз вырастет до невероятных размеров, сожри его первой, сделай частью своей силы. Так поступают настоящие темные. Не ждут милости от собственных демонов, а подчиняют их своей воле, приручают их.

Сонми молча слушала, ее взгляд блуждал то по моему лицу, то по ее собственным рукам, словно она пыталась найти на своей коже ответы.

– А ты… – она запнулась, подбирая слова. – Ты уже поборол свои страхи?

Моя идеальная улыбка на мгновение дрогнула. Искренний вопрос врага всегда попадает в цель точнее отравленного кинжала.

– Я – Бальтазар, – как мне казалось, спокойно отвечаю, вот только в моем голосе прозвучала сталь, которую я не планировал туда добавлять. – Я буду смеяться в лицо своим страхам, а теперь иди, приведи себя в порядок…

Кажется, Сонми хотела произнести что-то еще, но я развернулся, двинувшись прочь. Подумав невольно, что мой враг смог сделать то, что может и не получиться у меня. Я выбрал хорошего врага, будет искренне жаль, если я не смогу ей соответствовать. Нет ничего более обидного, чем не соответствовать СВОИМ же ожиданиям. Я смог преодолеть желание что-то доказать родне, но у меня все еще был один страх, к которому я даже не представлял как подступиться.

Ухмыльнувшись, встав обратно за руль, я наблюдал, как Сонми неуверенно прислонилась к борту корабля. Мой враг обещал стать занозой в заднице и это было чудесно. Скажи мне, кто твои враги, и я скажу, кто ты. Могущественные враги были основой для тех, кто желал закалить свой характер и обрести силу. Только преодолевая препятствия мы можем лучше познать себя.

Наблюдая, как Сонми пытается освоиться с новой силой, я вновь подумал, что мой страх будет КУДА более опасен, настолько опасен, что я до сих пор не уверен, что вообще сегодня выживу, но тем интереснее. Только оказавшись на грани краха можно обрести настоящую силу. Хорошие времена порождают слабых людей, а быть слабаком я не намерен!

***

Дрожь в коленях постепенно стихала, сменяясь странным, пульсирующим теплом, что разливалось по всему телу. Как будто внутри нее установили новый, более мощный двигатель, и она еще не научилась им пользоваться. Фиолетовые отсветы на коже погасли, оставив после себя лишь легкое, едва уловимое мерцание на грани зрения, а ее собственная тень словно стала гуще и живее.

Сонми снова сжала кулак. На этот раз тень отозвалась быстрее, послушнее, обвивая пальцы прохладной, шелковистой вуалью. Слова Люциуса все еще звучали у нее в голове. Жестокие, безумные слова, но в них была чудовищная, пугающая правда. С помощью которой она только что заставила замолчать тот навязчивый «шепот» в голове, от которого она порой по ночам плакала в подушку.

Голос у этого шепота всегда был одним. От осознания этого воспоминания нахлынули внезапно и ярко. Вот она снова стоит в гостиной их сеульской квартиры. Воздух пахнет дорогими духами, а на диване с идеально прямой спиной сидит ее мать. В руках у нее табель успеваемости Сонми: весь в высших баллах, кроме одного. Она простыла в тот день и завалила экзамен по истории… не сдав его на все сто процентов.

Ее мать лишь краем глаза посмотрела на ее успехи, ее взгляд замер на провале Сонми. Ее тонкий, ухоженный палец указывает на единственную не максимальную оценку.

– Ты опять меня подвела, – голос матери холоден, как сталь. Она его не повышает, но от этого лишь страшнее. – Чан Ын Джон уже выложила лист успеваемости своей дочери, и он идеален. Как мне теперь смотреть ей в глаза? Моя дочь не способна правильно запомнить даты правления династии Чосон… ведь это вы сейчас проходите в школе?

Сонми сглатывает, давя жгучие слезы обиды, упорно смотря в пол. Она заболела, зубря до полуобморочного состояния учебники, сотни исписанных черновиков, конспектов, чтобы все это оказалось недостаточным, чтобы ее мать могла ею гордиться. Вновь и вновь она билась об эту ледяную стену разочарования. Она старалась не для себя. Она старалась ради крох тепла в материнском взгляде, ради одобрения, которое всегда доставалось кому-то другому.

Этот страх быть недостаточно хорошей, не оправдать надежд, осрамить семью, был ее вечным спутником. Он висел над ней тяжелее любой насмешки одноклассников, которые не понимали почему она так старается, шептал на ухо каждую ночь, заставляя вставать и учиться, когда все уже спали. Именно поэтому ее страх и принял форму ее матери там в Бездне. Не монстра с клыками, а самого знакомого, самого болезненного цензора.

И этот цензор чуть ее не убил, если бы… не этот сумасшедший светлый маг с глазами из жидкого золота не подсказал ей засмеяться. И они смеялись… Над ее страхом. Над ее болью. Над лицом ее матери, искаженным гримасой вечного недовольства. И в этом абсурдном, кощунственном хохоте что-то щелкнуло у нее в голове. Окончательно и бесповоротно.

Она смотрела на это лицо, лицо своего самого сильного кошмара, и внезапно поняла одну простую вещь. Она больше не ждет одобрения от матери. Она жаждет одобрения от тех, кто УЖЕ ценит ее усилия. Пусть это будет госпожа Мэри, чей проницательный взгляд оценивает ее потенциал. Пусть это даже будет этот ненормальный Бальтазар, чья похвала звучит как оскорбление, но от этого не становится менее ценной.

Кровное родство не гарантия близости, иногда это лишь обмен разочарованиями и болью, растянутый на годы. Иногда нужно отступить на шаг, чтобы увидеть: тень, которую ты всю жизнь принимала за великана, отбрасывает всего лишь хрупкая, несчастная женщина со своими тараканами в голове.

Сонми поборола этот страх выстрелом в упор и смехом. Принятием силы, которую та самая женщина так боялась в ней увидеть. Она разжала кулак, и тень рассыпалась, уступая место обычной коже. Дрожь окончательно ушла. Взгляд стал ясным. Она больше не была той девочкой, которая тряслась от страха перед взглядом матери. Она была ведьмой, в чьих жилах текла сила поверженного Кошмара.

И первый урок, который она усвоила сегодня, был преподан не в стенах Академии, а на палубе призрачного корабля сумасшедшим светлым магом: иногда, чтобы обрести себя, нужно посметь рассмеяться в лицо своему страху. Эта жизнь была с этого дня только ее, а не ее матери, которой она уже больше не желала угодить.

***

Стоя у штурвала, я бесцельно поворачивал рулевое колесо, с интересом наблюдая, как Сонми наконец-то отходит от шока. Она сидела, скрестив ноги, на палубе, с закрытыми глазами, пытаясь, как я предполагал, установить контакт со своей новой силой. Гоблины, нажравшиеся до отвала, мирно похрапывали в углах, устроившись в подобии собачьих лежанок из обрывков парусины.

Эту мирную картину нарушило лишь легкое прикосновение к моей ноге. Я опустил взгляд. Никс сидела рядом, ее серебристые глаза были прищурены, а хвост медленно и лениво поводил из стороны в сторону.

– Ну что, птенчик? – ее голос прозвучал тихо, без обычной насмешливой певучести. – Понравилось играть в наставника?

– Не понимаю о чем ты говоришь, – сухо отвечаю, сложив руки на груди, – Я просто дал своему врагу шанс стать сильней. Ведь чем могущественнее мой противник, тем слаще будет победа над ним…

Никс лишь фыркнула, запрыгнув на поручень.

– Конечно, конечно, – протянула она. – И твоя щедрость точно не имеет никакого отношения к тому, что ты и сам бы хотел, чтобы тебе помогли с твоим страхом?

Мои пальцы непроизвольно сжали дерево штурвала. Я резко повернулся к ней:

– Не говори ерунды! – чуть резче, чем хотел, отвечаю. – Я встречу свой страх с улыбкой на лице!

– И тебе совсем не требуется помощь? – мягко уточнила Никс, заглянув мне в глаза. Ее голос был необычайно серьезен. – Ты действительно способен САМ справиться со своим страхам Люциус? Либо ты собрался героически сдохнуть, во славу бессмысленных древних обычаев? Предки БУДУТ тобой гордиться Люциус, а, если даже нет… то зачем ТЕБЕ их одобрение? Они уже прожили свою жизнь, а тебе стоит прожить СВОЮ.

Я замер, ощущая, как по спине пробегают мурашки. Она говорила слишком точно, будто заглядывала прямо в самую черную дыру у меня в груди.