Текст книги "Бальтазар (СИ)"

Автор книги: Вьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

«Я обязательно вернусь к тебе, когда стану достоин…»

Его голос, полный непоколебимой решимости, отозвался в тишине комнаты эхом. Генриетта медленно провела длинным заостренным ногтем по поверхности шара, и образ стал четче. Она видела боль в его глазах, когда он понял её игру с Константином. Видела, как эта боль тут же превратилась в топливо для его ярости. И это было… прекрасно.

Она прекрасно знала о плане старого Игоря. Знать чужие секреты было её работой. Она могла бы запечатать его дряхлый дух в самой дальней урне фамильного склепа, могла развеять его замыслы одним щелчком пальцев. Но не стала. План основателя рода, этого древнего грешника, оказался… удобен. Он предоставлял идеальный полигон, идеальную печь для закалки её самого ценного сокровища.

Она хотела не просто брата. Она хотела создать идеального партнера, равного, того, кого можно было бы любить, не опасаясь разочароваться. И процесс этого творения был мучителен и восхитителен одновременно. Сколько раз она была на волоске от того, чтобы сломать его, поддаваясь гневу или раздражению? Сколько раз её пальцы сами тянулись к ритуальному кинжалу, чтобы положить конец этому болезненному эксперименту?

Но глядя сейчас, как он, охваченный сиянием своей истинной сути, сокрушает её же подарок: тень Константина с костяным посохом; Генриетта испытывала неприкрытый, животный восторг. Гордость распирала её изнутри, сладкая и опьяняющая. Это был ЕЁ брат. Плоть от плоти, кровь от крови Бальтазар. Она приняла бы его любым: сломанным, покорным, вечным ребёнком в её коллекции. Но он… он не переставал бороться. Не переставал восхищать и удивлять.

– Ты всё же поступила по-своему, – в темноте, беззвучно, материализовалась фигура.

После стольких веков уже не столько призрак, а скорее сгусток ещё более древней тьмы, принявший облик человека. Генрих Бальтазар. Основатель. Вот только Генриетта даже бровью не повела, не отрывая взгляда от шара.

– И вы ожидали от меня иного? – её голос был спокоен и холоден. – Мой брат не станет слепым орудием вашей мести, старик. Как вы того жаждали.

– Да, он силён, – согласился призрак, и в его тоне прозвучало нечто, отдалённо напоминающее уважение. – Оглядываясь назад, я уже почти жалею, что пытался его убить в колыбели. Но именно тогда, в тот миг, он впервые продемонстрировал свой… потенциал.

– Который вы поспешили запечатать, – отрезала Генриетта, и в её голосе впервые прозвучала сталь.

– Да, и я не жалею об этом, – основатель парировал с той же ледяной прямотой. – Пусть его источник в итоге приобрёл этот мерзостный белый окрас, лишившись благородной тьмы. Но лучше уж так, чем позволить той чудовищной силе поглотить его целиком ещё во младенчестве…

– Он стал бы Величайшим Тёмным Магом за всю историю нашего рода, – произнесла Генриетта с лёгкой, почти театральной грустью.

– Но прежде он уничтожил бы всё, к чему прикоснулся, включая этот мир, – мягко, но неумолимо закончил Генрих. – Наша цель сбросить тиранию алхимиков, для чего мы и собираем Братство Теней. А не для того, чтобы стать могильщиками всего сущего. Пожалуй, даже хорошо, что Люциус на время обучения покинет это место. В ближайшее время здесь станет слишком… шумно. Вряд ли в такой обстановке он смог бы сосредоточиться на учебе.

На губах Генриетты появилась довольная ухмылка.

– Да, зная характер моего брата, он непременно бросился бы в бой одним из первых, – она покачала головой, и в жесте была странная нежность. – К тому же, мы наконец-то избавились от той крысы, что из-за своих сентиментальных слабостей так и не заметила наших приготовлений.

– Не недооценивай Игоря, – предупредил основатель, и его фантомная форма на миг стала чуть плотнее. – Он был талантливым мальчишкой. Очень талантливым. Если бы не его пристрастие к выпивке и ведьмам, то из него мог бы выйти толк.

– Сейчас это уже не имеет никакого значения, – отмахнулась Генриетта, её взгляд снова вернулся к хрустальному шару, где Люциус, шатаясь, поднимался на ноги. – Теперь важно иное. Пора объявить всем Тёмным Домам, что Братство выходит из тени. Слишком долго мы прятались во тьме. Пора напомнить этому миру, кто в нём истинный хозяин. Пора древним чудовищам выйти на свет…

Глава 12

Глава двенадцатая. Спиздили.

Сжимая костяной посох в руке, дожидаясь Сонми и Никс, я размышлял о своей жизни. Моя первоначальная ярость прошла, дав дорогу чему-то другому, чему я пока еще не мог дать четкого определения. Мой источник в груди согревал мой разум, перестав напоминать беспощадный свет, став немного мягче.

Если так подумать, то все же свет пригоден не только для убийств; под его лучами может зарождаться жизнь. Такая беспощадная стихия, но вместе с тем без нее не было бы жизни на Земле. Этот дуализм моей силы восхищал и завораживал. Свет может быть теплым и приятным, если знать меру.

Проведя ладонью по немного обуглившейся одежде, пытаюсь хоть немного привести себя в порядок. Выплеснув свою ярость, я вновь стал думать головой, и немалую лепту в это внесла Генриетта. Я больше не сомневался, сжимая в руке костяной посох, что она действительно меня любит, но я все еще не знаю, что мне делать с этой любовью. Я всегда думал, что безразличие самое страшное чувство, но по итогу самым ужасным для меня оказалась именно любовь. Это было бы смешно, если бы было не так грустно.

Спустя десяток минут, пока гоблота с азартом грабила теневую сторону моего фамильного поместья, в котором на удивление действительно было что взять. Гоблины превращали разлитую вокруг силу, которая приняла форму мебели и стен, в золотые монеты. Так называемое драконье золото. Мифы о том, что в логове дракона можно обнаружить золото, были вполне себе правдивы. Древние существа превращали свою силу в благородный металл, чтобы накопить достаточно запасов для создания потомства, которое это золото во время своего взросления и пожирало.

Алхимики издревле пытались повторить этот процесс с помощью алхимии, создать золото хотя бы из свинца, создать философский камень, но, если у кого это и получилось, то он оставил этот секрет только для себя.

На деле же даже оскверненный философский камень, чей секрет покоится в библиотеке семейства Бальтазар, производят не из свинца, а из крови. Открытие этого секрета по итогу привело к первой мировой, когда из крови павших солдат обе стороны производили оскверненный философский камень. С его помощью действительно можно произвести золото, но, если его съесть, то он продлит тебе жизнь.

После двух мировых войн алхимики заполучили немало оскверненного философского камня, что и позволило им свергнуть власть магов. Это и массовое алхимическое оружие, которым они снабдили простецов…

Гоблины же, как по сути магические создания, порождение тени, были способны создавать из магической силы золото, чем они сейчас и были заняты. Это место все равно вскоре исчезнет, так что я не стал их останавливать, лишь краем глаза наблюдая, как в холле все больше становится золотых куч. «Возможно, по возвращению из своего путешествия, я стану завидным женихом», пронеслась в голове ироничная мысль.

Именно в этот момент в выбитых воротах фамильного поместья появилась Сонми, со своей дурацкой пневматической пушкой и в темной школьной форме, с оторванным рукавом у пиджака. У ног ее шла черная кошка, с гордо поднятым хвостом. Увидев меня, дожидающегося их, Никс лишь удовлетворенно кивнула.

– Тц, – недовольно цыкаю про себя, совсем не желая признавать ее правоту.

Приблизившись ко мне первой заговорила именно Сонми:

– Откуда здесь столько золота? – вытаращилась она на золотые кучи.

– Алхимическое золото или золото драконов, – пояснила той Никс. – Имея излишек силы, магические создания могут его произвести, отчего на них порой охотилось всякое жулье, желающее разбогатеть, слышавшее о несметных сокровищах, вот только не знающее, что это на самом деле такое, отчего зачастую они находят в логовах монстров лишь свою смерть.

Задумчиво кивнув, я подумал, что магических рас на земле почти не осталось, в том числе и потому, что маги охотно охотились на них. Всем хочется золото и силу, и все это можно получить, пустив на компоненты для зелья какую-нибудь фею или водяного. Светлые Маги издревле охотились на монстров, вот только не всегда из-за своего благородства, хотя и по этому тоже.

Я наблюдал, как Сонми с любопытством задела носком ботинка ближайшую груду монет. Они с легким звоном рассыпались.

– Так это… не настоящее золото? – разочарованно протянула она.

– Настоящее, – качаю головой, опираясь на посох выпрямив спину, чтобы даже жестом не показать им, насколько на самом деле я устал. – Для алхимиков и магов это золото ценнее даже настоящего. Это золото без примесей, плюс им можно расплатиться с магическими созданиями. Духи, особенно элементарные, просто обожают подобные монеты, немного приплатив, можно договориться о КУДА более лучших условиях при призыве духа.

Сонми посмотрела на меня с недоверчивым выражением.

– Настоящее? Это тогда сколько здесь всего… – растерянно выдохнула она. – И почему тогда остальные маги так же не делают? – с заминкой уточнила она, я даже уловил корыстный интерес в ее голосе.

– Делают, – деловито уточнила Никс. – Но не в таких масштабах, – явно нахмурившись, краем глаза посмотрев на меня. – Для обычного кошмара здесь собралось СЛИШКОМ много сырой силы…

И это действительно было так, нахмурившись, я даже не подумал спорить. Страхи поглощают силу владельца, до прошествия второго становления, в среднем около тридцати процентов. Если захотеть, то можно даже посчитать, сколько энергии могла собрать та или иная тень. Берем количество дней, общий резерв мага, вычисляем сколько энергии растворяется в никуда, а потом перемножаем. Получившаяся цифра будет крайне условной, но сила не берется из воздуха, даже в тени.

А потому возникает вполне закономерный вопрос, откуда в моей тени столько злата? Я не древний дракон, чтобы в моем страхе скопилось столько силы. Это было странно, как не посмотри, и какого-то внятного ответа на это у меня не было. Даже, если мои страхи пожирали половину моей силы, даже так должно было получиться КУДА меньше золотых монет.

Ход моих мыслей прервала Сонми:

– Ты… справился, – мой злейший враг, наконец, оторвал свой алчущий взгляд от золота и внимательно посмотрел на меня.

В ее глазах читалось не привычное пренебрежение или злорадство, а что-то похожее на уважение. Или, может, просто осторожность перед тем, кто только что в одиночку разнес пол-особняка. В любом случае мне понравился этот взгляд куда больше, чем тот, которым она смотрела на меня чуть ранее на корабле. Меня можно ненавидеть, но не жалеть! Сонми должна это усвоить, если хочет оставаться моим злейшим врагом.

– Он сделал то, что должен был сделать, – парировала Никс за меня. – Среди Бальтазар не принято признавать свои слабости, – внимат посмотрев мне в глаза. – Вот только глупец назовет могущественных союзников слабостью.

Она провоцировала меня, желая растормошить, добиться обратной реакции, но сжав покрепче костяной посох, я с улыбкой произнес:

– Ты чертовски права Никс, – отчего кошка прищурилась, я же провел рукой по черепу на набалдашнике. – Вот только это не я слаб, а мой страх настолько силен. Мне не справиться без вашей помощи, и…

Сжав свои зубы, ощущая, будто замер на пороге чего-то нового, доселе неизведанного. Я глубоко вздохнул, чувствуя, как остатки гнева окончательно покидают меня, оставляя после себя лишь пустоту и странное, непривычное спокойствие.

– Ты была права, – тихо продолжаю, глядя куда-то мимо них, на почерневшие стены с витражами, где уже не было осуждающих ликов предков. – Генриетта. Она… любит меня. По-своему. И это… сложнее, чем я думал. Я не могу справиться с этим чувством, но не потому, что это не в моих силах, а потому… что не хочу. Она воспитала меня, вырастила, я просто не могу перешагнуть через эту связь, насколько бы она не была для меня сейчас губительна.

Замолчав, я обвел Сонми и Никс решительным взглядом. Мне одному не справиться, все же озвучиваю эту мысль вслух, вот только я не уверен, что даже с их помощью у меня выйдет обуздать это темное чувство. Проблема в том, что у меня не получится его подчинить, как это сделал бы обычный темный, и это было проблемой. Я отчаянно не желал разрывать эту связь.

Лучше умереть, чем отвернуться от… даже не наследия Бальтазар, к своему удивлению понимаю, что на это я готов пойти, нет, я не готов и не хочу отказываться от сестры. Насколько бы ее чувства не были для меня губительны, лучше умереть, чем предать ту, которую я так люблю. Вот что я понял, вот что мне все это время хотел донести мой источник. Любовь, что оказалась слабостью, которая чуть не разорвала на части мой светлый источник, слишком в ней много оказалось тьмы.

– Наконец-то ты стал думать головой, – хмыкнула одобрительно Никс, принимая мои слова.

В наступившей тишине после ее слов был слышен лишь довольный гомон гоблинов, таскавших из соседних залов золото, превращая в него предметы интерьера.

– Ну, – фыркнула Никс, подойдя к моей ноге, потрошим о нее. – Раз уж ты наконец-то перестал изображать из себя трагического героя и начал думать головой, то, может, пора уже идти? Это место никуда не исчезнет, а нам с тобой, птенчик, еще нужно подготовиться к твоему настоящему страху. Тот, что ждет тебя впереди, будет куда менее сговорчив, чем этот мертвый дворецкий. Я хочу показать тебе кое-что… – загадочно произнесла она.

Весь пафос ситуации испортил комментарий Сонми:

– Так ты боишься свою старшую сестру? Я все правильно поняла? – недоверчиво уставившись на меня.

Никс лишь весело фыркнула, даже не подумав ответить, дав возможность пояснить происходящее мне самому. Как «благородно» с ее стороны промолчать, когда я был бы не против, чтобы ответил кто-то другой. А потому, нацепив на лицо самую высокомерную улыбку, на какую я был только способен:

– Ты похоже не знакома с моей сестрой, – задрав подбородок. – Генриетта Бальтазар самая беспощадная ведьма, которую я только встречал, – не без гордости отвечаю. – Моя любимая сестра, ученица Верховной Ведьмы, та, что сделает род Бальтазар вновь Великим…

– Так ты действительно боишься своей сестры… – округлила она глаза.

Никс уже откровенно засмеялась, я же подумал, что в ее исполнении мой страх звучит даже как-то глупо. От этой мысли я даже замер на мгновенье. Проведя рукой по волосам, в последний раз окинув холл фамильного поместья, я не говоря больше ничего двинулся в сторону выхода. Мы еще сюда вернемся, но чуть позже, когда я немного отдохну, и узнаю секрет Никс, которым она желает поделиться.

Не оборачиваясь:

– Идем враг мой, у нас еще полно дел впереди, попытаться украсть мое золото ты можешь и позже, – не скрывая усмешки.

– Я не собиралась ничего красть! – слишком поспешно прозвучало в ответ.

На моем лице сама собой появилась улыбка.

– Если ты так жаждешь злата, то я заплачу тебе тысячу золотых за твою помощь, – серьезно произношу, скосив взгляд на шагающую рядом Никс.

Едва ли от нее получится откупиться так просто, мне еще только предстоит узнать цену ее помощи.

– Я помогаю тебе не из-за денег! – возмущенно раздалось мне вслед.

Остановившись у порога, развернувшись к догоняющей меня Сонми:

– То есть ты отказываешь от оплаты? – вопросительно изогнув бровь.

Сонми замешкалась с ответом, а потому:

– Я так и думал, – удовлетворенно киваю.

Про себя подумав, что удалось откупиться так дешево, я был готов повысить сумму до десяти тысяч и выше, но, если ей достаточно одной… то кто я такой, чтобы самому предлагать больше того, что она считает справедливой платой? Отвернувшись, зашагав дальше, я постарался скрыть свою усмешку.

Оказывается, дразнить своих врагов было чертовски весело.

***

Сонми уселась на темные доски на носу корабля, внимательно слушая черную кошку. Никс. Если бы еще день назад кто ей сказал, что она будет общаться с кошкой как с человеком… то она бы покрутила пальцем у виска. Сейчас же она была готова не только слушать, но и учиться новому.

– Ведьмы не способны использовать Арканы, – меж тем вещала Никс. – Это игрушки мужчин, мы используем заемную магию, способности призванных существ. Именно поэтому для нас так важны, казалось бы, простейшие взаимодействия с силой. Видеть и направлять. На это способны ВСЕ маги, но только Ведьмы развили эти навыки достаточно, чтобы использовать их в качестве оружия.

Дальше Никс объяснила Сонми, как можно усилить выстрел из ее пневматического ружья. Накопить силу в предмете, усиленный выстрел, чтобы рывком ее освободить. Единственный недостаток, что в этот момент нужно концентрироваться, плюс накопленная сила развеется, если ее вовремя не применить. Сонми все это знала и сама, читала об этом, но между знанием и навыком лежала огромная пропасть.

Так что она стала отрабатывать этот прием, но, прежде чем Никс ушла, Сонми тихо спросила:

– Он справится? – пряча свои глаза, боясь услышать отрицательный ответ.

С Люциусом они были едва знакомы, он был безумным светлым магом, которого воспитали темные, который до ужаса боится своей старшей сестры. Он был высокомерен, горд, тщеславен, плюс его насмешливый или высокомерный взгляд ее жутко бесил, но вместе с тем… она совсем не хотела, чтобы он сегодня погиб.

– Должен, – прозвучал лаконичный ответ, прежде чем Никс ушла, вильнув хвостом на прощанье.

***

Вернувшись обратно на корабль, первым делом я приказал гоблинам стаскивать все найденное золото в трюм. Раньше, где располагались припасы, теперь покоился благородный металл. Не знаю, сколько у меня получилось, гоблота до сих пор разграбляет поместье, но этой суммы должно хватить, чтобы с комфортом устроиться в реальном мире.

После всего увиденного я все же принял решение принять предложение деда Игоря. Стать учеником Верховной Ведьмы, если у нее училась Генриетта, то и мне не зазорно. Получить образование, не только домашнее, напомнить реальному миру, что род Бальтазар не сгинул во тьме веков. А заодно стать сильней и раздобыть невероятные артефакты.

Причем у меня уже появился один, пускай и передала мне его Генриетта. Позже мне стоило его получше изучить, выявить, какую точно магию в него вложила сестра. Но это не раньше, чем я создам свою собственную алхимическую лабораторию и зачаровательные покои. Но все это будет когда-то потом, сейчас же мне только предстояло пройти свое испытание.

Для этого, предоставив время Никс дать наставления Сонми, я сам спустился в трюм, который уже успел наполниться золотом. Разглядывая теперь уже свои богатства, а не мог отделаться от мысли, что чего-то ОЧЕНЬ сильно не понимаю. Откуда СТОЛЬКО силы? Мой светлый источник просто был не способен столько произвести. Я был силен, но не настолько.

Ждать Никс мне пришлось минут пятнадцать, спустившись ко мне, она запрыгнула на почерневший от времени сундук, словно на трибуну, неспешно заговорив:

– Если с Сонми все понятно, чему я могу ее научить, то вот с тобой, Люциус, не все так просто, – поморщившись в усы. – Как будто с Бальтазар когда-то бывает просто, – чуть тише проворчала она.

Молча кивнув, признавая ее правоту, я стал дожидаться продолжения. Ведь не для того, чтобы мне сообщить, что ей нечему меня научить, она меня сюда позвала.

– Но у меня найдется пара фокусов и для тебя, – окинув трюм набитый золотом. – Хоть ты и не дракон, – хмыкнула Никс, явно о чем-то вспомнив. – Но ты можешь научиться использовать драконье золото, как это делают детеныши драконов…

Дальше она стала буквально на пальцах показывать, как молодые драконы усваивают драгоценный металл. Я опустился на колени в прохладную россыпь монет. Они звонко зашелестели, уступая под моим весом. Никс спрыгнула с сундука и грациозно подошла ко мне, ее серебристые глаза в полумраке трюма светились, как у настоящего хищника.

– Золото – это не вязанка хвороста, – начала она, обходя меня кругом. – Его нельзя просто сжечь, как дрова, чтобы получить тепло. Но оно может выступать как катализатор и даже аккумулятор. Кусочек вечности, застывшей в металле.

Она ткнула лапой в ближайшую горку.

– Возьми одну монету. Только одну. Для начала…

Задумчиво кивнув, я послушно протянул руку. Монета была тяжелой и на удивление теплой. Ровертев ее меж пальцев, я вопросительно посмотрел на Никс.

– Положи ее на язык, – скомандовала она.

Уставившись на нее:

– Ты серьезно? – не до конца уверенный, не шутит ли она.

– Абсолютно, – немедля прозвучало в ответ. – Рот – это врата души, птенчик. Самые древние и сильные заклятья всегда произносятся вслух, – после чего пренебрежительно хмыкнув: – Не бойся, птенчик, ты не подавишься.

Пару секунд разглядывая черную кошку, я показательно скептически хмыкнул, но все же послушно положил монету на язык. Я ожидал вкуса металла или чего-то неприятного, но вместо этого ощутил лишь прохладу и гладкую рельефную поверхность. На монетах с одной стороны были изображены гоблины, а с другой мое лицо в профиль. Сама монета мне показалась безвкусной на вкус.

– Закрой глаза, – прозвучал голос Никс, уже без насмешки. – Сконцентрируйся на своем языке. У молодых драконов была огромная проблема, все источники уже давно были заняты людьми. До тех пор драконы не создавали убежищ с сокровищами, им это было не надо. Но им все же иногда требовалось продолжить свой род и они нашли способ. Драконье золото. Они уходили в спячку, перерабатывая огромный запас силы в монеты, накопив достаточно, они устраивали кладку. Драконы способны откладывать роды крайне надолго…

Покачав головой, Никс с какой-то потаенной грустью в глазах продолжила:

– Но не будем о тех, кто из-за своей гордости предпочел исчезнуть, – с намеком посмотрев на меня. – Юный драконы поедают золото, чтобы получить из них силу. Они растворяют его в своем источнике, и главная их проблема, что из юного потомства на подобный рацион смогли перейти единицы, на которых потом еще и устроили охоту маги… – вновь пренебрежительно хмыкнув. – Маги сами втоптали в грязь Волшебство ради своих амбиций, но сейчас речь не об этом. Попробуй синхронизировать свой источник с золотом, попробуй его растворить в нем. Это не так и трудно, должно получиться с первого раза, вся трудность этой техники кроется не в этом.

Внимательно выслушав Никс, я сделал так, как она говорила. Сконцентрировался на источнике в груди. Он отозвался немедленно, но на сей раз не вспышкой ярости, а мягким, пульсирующим теплом. Я направил этот свет внутрь себя, к монете на языке, и тогда она начала таять. Это действительно было просто.

Ощущения от подобного поглощения были странными. Сила совсем крошечной струйкой потянулась к источнику. Смехотворно мало, но, для мага без источника, даже эти крохи были бесценны. Даже эти крохи могли спасти тебе жизнь, использовав их во вспышке света, чтобы напугать или ослепить своих противников, пускай даже всего на пару секунд, но ты получишь преимущество.

Откры глаза, я причмокнул, ощутив во рту сладковатый привкуса, отдаленнго похожеэий на мед.

– Золото сладкое, – ошарашенно произношу.

– Именно поэтому драконы любили именно его, – тихо хмыкнула Никс, и в ее голосе прозвучала та самая нота одобрения. – Главное помни, стоит тебе съесть слишком много или не суметь быстро усвоить силу из золота, как ты превратишься в статую. Это опасный навык, и в другие времена я бы не стала тебя этому обучать, – пристально посмотрев мне в глаза.

– И как мне это поможет? – нахмурившись, уточняю.

– Никак, я просто хотела отвлечь тебя от дурных мыслей, – хмыкнула она. – Потренируйся, – бросила она на прощание, уже скрываясь в тени лестницы наверх. – Умение чувствовать меру порой единственное, что отделяет мага от статуи. А тебе, птенчик, это умение может пригодиться очень скоро.

С этими словами Никс повернулась и пошла прочь, оставив меня одного. Проводив ее немного озадаченным взглядом, я немного воровато оглянулся, после чего закинул себе в карман горсть монет, засунув одну из них в рот. Поди с парочки я не превращусь в статую.

– И все же золото чертовски вкусное… – тихо произношу, решив немного вздремнуть.