Текст книги "Последний оплот моего бессмертия (СИ)"

Автор книги: Volda Riddle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Высокий конь пролетел мимо, обдав кусты пылью, жаром, запахом пота и дорогой сбруи. Всадник выпрямился в седле, придерживая на голове широкополую шляпу из красивого дорогого фетра. Ослепительно-белая, хрустко-крахмальная рубашка прилипла к разгоряченной спине, брюки песочного цвета натянулись на сильных бедрах.

Меропа сглотнула и перевела дух. Всадник придержал поводья и странно дернулся, как будто собираясь обернуться, и она в панике забилась в заросли еще глубже, уже почти не видя. Но объект ее пристального внимания снова пустил коня вскачь и понесся быстрее ветра к высокому серому дому на холме, вокруг которого раскинулся ухоженный газон с мягкой зеленой травой и большой тенистый сад.

Меропа опустила голову. Вот эти нелепые свидания, на которых она подстерегает своего возлюбленного в кустах, – это все, на что ей следует рассчитывать. И не более.

Джеки очнулась только тогда, когда споткнулась о камень на дороге. Пейзаж перед глазами перестал двоиться, и рука Тома обрела спасительную твердость. Джеки поспешно подняла на него глаза и неловко улыбнулась.

– Замерзла, – выдохнула она, и это было чистой правдой. Ее всю трясло, то ли от холода, то ли от странного волнения при виде чужого и одновременно знакомого места.

– Скоро придем, – коротко ответил Том и сильнее сжал ее ледяную ладонь в кулаке.

Джеки все шла за ним, покорно, покладисто. Но мысли о видениях не оставляли ее, и стоило только ей углубиться в задумчивость, как мозг переставал ей принадлежать.

Перед глазами маячило золотое кольцо с остроугольным черным камнем, на котором, как она теперь разглядела, был высечен или выбит странный знак: равнобедренный треугольник с проведенной через него вертикальной линией и вписанной внутрь него окружностью. Как будто странный недобрый глаз.

Между тем, по обе стороны от дороги, по которой они шагали, появились дома. Как пряничные домики на открытках. Уютная долина между холмами, и – сердце Джеки прыгнуло куда-то в горло – высокий серый дом на холме. Облетающий сад темнел у его подножия, словно дым, и это зрелище поразило Джеки в самое сердце. Густая поросль плюща укрыла старинные стены, и даже отсюда было видно, что во множестве окон нет стекол. Ей стало очень, очень трудно дышать.

– Что это за дом? – спросила Джеки, оглядываясь на Тома, и ее поразила перемена в его внешности. Он так крепко сжал челюсти, что на скулах заходили твердые желваки. Губы его совсем побелели, а глаза смотрели, словно не видя. Солнечный свет так причудливо играл в темной глубине этих глаз, что ей показалось, будто они отсвечивают алым – как у хищника.

– Не имеет значения, – отрезал он, и Джеки поняла, что имеет. Вот только сам Том не хочет об этом говорить. Она закрыла рот, и ей в сотый раз показалось, что Том уже пожалел, что взял ее с собой. По правде сказать, Джеки и сама не понимала, жалеет ли она о том, что увязалась следом за ним, или все еще нет.

«Лорд Волдеморт поставит тебя выше всех своих слуг.» Странные слова из сна снова прозвучали в голове, так громко, как будто Том сказал их вслух. Джеки чуть было не открыла рот, чтобы спросить, кто такой этот Лорд Волдеморт, но передумала, боясь вызвать новый приступ раздражения. Потом, когда он придет в нормальное расположение духа… если придет.

– Сюда, – коротко приказал Том, и Джеки снова вернулась в реальный мир. Перед ними возвышался небольшой двухэтажный дом – красивый домик из темных бревен, с поблескивающим на черепичной крыше снегом.

– Здесь заночуем, – пояснил Том и решительно направился к двери, а потом обернулся к Джеки. – Здесь повсюду магглы. Помни об этом и держи палочку при себе. Сейчас нам не нужно лишнее внимание.

Несмотря на небольшой размер, дом оказался гостиницей. И то правда, Литтл-Хэнглтон – не то место, куда стекаются сотни туристов. Жестом показав ей стоять поодаль, Том подошел к небольшой деревянной стойке. Из-за нее поспешно поднялся румяный седовласый мужчина с самым добродушным лицом, какое Джеки только могла себе представить.

Однако, при взгляде на Тома мужчина странно переменился в лице, будто узнал его и готовился поприветствовать как старого знакомого, однако Том заговорил первым, довольно тихо, и Джеки едва могла разобрать слова.

– Да, уж конечно, конечно, есть у меня для вас славная комнатка с видом на холмы… Мистер, эээ?..

– Слагхорн, – ответил Том, на долю секунды запнувшись. – Мистер и миссис Слагхорн.

– О, разумеется, – улыбнулся мужчина за стойкой, но что-то такое было в его лице, что Джеки поняла: он не отказался от мысли узнать Тома, как бы странно это ни было.

– Знаете, мистер Слагхорн, прошу простить, но… кхм… странно, да… вы мне напомнили одного человека, прямо до чертиков напомнили… – пробормотал он с улыбкой, сияя глазами, и Джеки почему-то напряглась всем телом. – Давно я его знал, а вы так прямо похожи на него, прошу прощения, будто его портрет в молодые годы.

– Правда? – переспросил Том и как-то очень показательно положил на стойку ладонь правой руки. – Что ж, бывает.

– Хмм… да… – протянул человек за стойкой, но Джеки успела заметить внезапную перемену, как будто он враз передумал обсуждать внешность и сходство Тома с каким-то своим давним знакомым. Как-то разом опустели глаза, а улыбка перестала излучать теплый свет. – Ваш ключ, мистер Слагхорн. Вам на второй и в конец коридора.

– Благодарю, – коротко ответил Том, вернулся к Джеки, поднял с пола саквояж. Человек за стойкой проводил их стеклянным взглядом и не менее стеклянной улыбкой. Империус? Да ладно! Джеки точно знала, что волшебная палочка Тома надежно упрятана в саквояж, вместе с ее собственной. Да и с чего бы ему накладывать непростительное заклятие на маггла за стойкой деревенской гостиницы?

Голова мигом отяжелела от блаженного тепла. Мысли ускользали. Она покорно прошла следом за Томом в очаровательную в своей простоте комнатку с кружевными занавесочками и широкой кроватью с тяжелым коричневым балдахином. Том как-то подозрительно огляделся вокруг, расстегнул саквояж, достал палочку и принялся обходить комнату, иногда что-то говоря, но едва-едва слышно. И только закончив с этим удивительным занятием, он сел к столу, стоящему у окна, и опустил руки на темную, чуть вытертую столешницу.

– Здесь хорошо, – тихо сказала Джеки. Том не ответил; он смотрел перед собой застывшим, задумчивым взглядом.

– Прости, что навязалась, – вдруг сказала она, решив, что с неловким молчанием нужно покончить. В конце концов, если сейчас он выскажет все свое неудовольствие, лучше для всех будет, если она отправится назад в Лондон и перестанет ему докучать. – Самому тебе было бы гораздо проще.

Том вскинул голову, и Джеки невольно восхитилась этим мгновенным выражением его лица – совершенно невинным, рассеянным, как у маленького ребенка, которого внезапно разбудили.

– Что? – переспросил он, пока его глаза наполнялись смыслом. – Джеки… ммм… прости. Я не должен был так себя вести. Ты мне вовсе не в тягость, в самом деле. Прости.

Он сел рядом с ней на край кровати и обнял ее за плечи.

– Ты, наверное, голодна? Самое время позавтракать. Сколько там на твоих часах?

– О… они… они не идут, – поспешно соврала Джеки. – Ношу просто как память – родители подарили, когда я была на втором курсе. А потом я уронила их в воду, и они перестали работать. И починить уже невозможно.

– Жаль, – протянул Том, беря медальон в руки и внимательно разглядывая. А потом вдруг мягко потянул за цепочку, и его губы встретились с ее губами.

… цепочка натянулась и врезалась в шею так, что Меропе показалось, что сейчас что-то точно разорвется – то ли цепь, то ли ее плоть. Она давилась и задыхалась, пытаясь разнять твердые, будто крючья, пальцы отца, но тот не отпускал. Перед ее затуманенным взором мелькали сине-зеленые пятна, какие-то черно-белые полосы, чьи-то руки и волшебная палочка, которой она раньше никогда не видела.

– Мистер Гонт, ваша дочь! – воскликнул кто-то в тревоге, и Меропа успела даже удивиться, с чего это незнакомый человек так о ней беспокоится. Но отец продолжал душить ее цепочкой, даже не замечая, что делает.

– Множество поколений чистейшей крови! – взвыл Гонт, обращаясь к незнакомцу, пытаясь размахивать рукой с зажатой в ней цепочкой и швыряя Меропу из стороны в сторону.

– Мы! Мы – единственные наследники!.. Единственные живые наследники!.. А на нем – герб Певереллов!..

Губы Тома медленно разомкнулись. Джеки поняла, что снова на несколько секунд выпала из реальности, но Том, похоже, даже не заметил.

– Кто такой мистер Слагхорн? – шепотом спросила она. Том тихо фыркнул и засмеялся.

– Мой школьный учитель, декан моего колледжа. Он меня многому научил.

– Это был хороший ход – сменить фамилию, – все так же шепотом сказала Джеки. – Чувствую себя в самой гуще какого-то необыкновенного приключения.

– Что ж, вполне может быть, что это самое необыкновенное, что случалось с тобой в твоей жизни, – усмехнулся Том, – но многое еще только впереди.

Его глаза буквально загорелись.

– Впереди… – прошептал он, уже говоря не с нею, а сам с собой. – Самое главное, самое значительное, то, на что никто и никогда не решался, то, на что хватит смелости только мне.

– Ты… – Взгляд Тома уперся в ее глаза, его горячее дыхание опаляло ее губы. – Ты останешься со мной несмотря ни на что?

– Несмотря ни на что? – повторила Джеки, словно слабое эхо. – На что?

– Ты останешься со мной? – нетерпеливо повторил Том, разгораясь все сильнее. Его воодушевление и возбуждение немедленно передалось и Джеки, и она подалась навстречу, бессмысленно пытаясь ухватиться то за его руки, то за мантию у него на груди.

– Да, да, – лепетала она, чувствуя, что уже не властна над собой и что отдай ей Том приказ – неважно, что именно, – она исполнит его любой ценой.

– Ты будешь вознаграждена, – выдохнул Том удовлетворенно и уже почти спокойно. – Щедро вознаграждена.

«Лорд Волдеморт поставит тебя выше всех,» – отдалось в голове, и странное чувство удовлетворения разлилось по всему ее телу.

========== 9. Соединение ==========

Понемногу раздражительное настроение Тома развеялось. Когда завтрак был окончен, он склонился над саквояжем и достал оттуда коробочку, где хранилось странное кольцо.

– Настало время заняться делами, – очень серьезно и торжественно объявил он, ставя коробочку на стол. Она почему-то сама собой раскрылась, и Джеки снова увидела камень с высеченным на нем загадочным знаком и вспомнила, как этот камень говорил ей что-то о Лорде Волдеморте.

– Какое удивительное кольцо, – сказала она наконец, не подавая виду. – Старинный артефакт?

– О да, – ответил Том, не глядя, вытаскивая из саквояжа какие-то древние и на вид весьма трухлявые свитки. – Оно древнее, старее него я ничего не видел. На нем герб Певереллов.

Джеки замерла, вспомнив свое видение. До сих пор она считала их фантастическими картинками, которые ее разум сам складывал из обрывков знаний, воспоминаний, воображения… но теперь, когда Том в точности повторил слова старика Гонта, ей стало по-настоящему не по себе.

– Герб Певереллов?.. – повторила она, как зачарованная глядя на кольцо и камень.

Странный знак, очень странный. И так хочется коснуться его, сжать в кулаке, чтобы острые грани и углы впились в тело. И Джеки уже протянула руку, когда Том обернулся, как будто что-то почувствовал.

– Нет! – воскликнул он и выхватил коробочку с кольцом у нее из-под носа. – Нельзя!

Джеки так и подскочила и отдернула пальцы.

– К нему нельзя прикасаться! – воскликнул Том, закрывая крышку и отставляя коробочку подальше.

– Прости, – пробормотала Джеки, смутившись и испугавшись. – Я не знала.

– Ничего. Это я должен был тебя предупредить, – ответил Том. Он указал палочкой на закрытую коробку, совершил несколько замысловатых движений рукой, но не промолвил ни слова. В который раз Джеки подивилась силе его магии и тонкости искусства.

– В этом кольце заключено сильнейшее проклятие. Только я могу к нему прикасаться и не умереть, – тихо сказал Том, глядя на коробку. – Потому что я его создал. Никто, кроме меня, не должен его трогать. Его даже никто не должен видеть и знать о его существовании… Разве что ты, но ты на моей стороне.

– Чем оно особенно, Том? – спросила Джеки, во все глаза глядя то на него, то на артефакт, внезапно оказавшийся таким грозным.

– Тем, что оно передавалось в течение веков в одной семье. Они были прямыми потомками Салазара Слизерина и Кадма Певерелла. Это древнейшие колдовские роды, могущественнейшие волшебники, чистейшая магическая кровь.

Ладонь Джеки непроизвольно сжалась вокруг медальона при упоминании Салазара Слизерина, а от фамилии Певерелл ее бросило в жар.

– Именно потому я и спросил тебя при нашей первой встрече, почему на твоей волшебной палочке написано «Певерелл,» – добавил Том, жадно глядя на ее пальцы, сомкнувшиеся вокруг медальона. Джеки поспешно разжала руку и сделала вид, что поправляет цепочку на шее.

– Я спрашивала у родителей после того разговора, – медленно сказала она. – Они ничего не знают о том, кем я была до приюта. Ни имени, ни фамилии, ничего. При мне была только эта палочка. Но ведь потомков рода Певерелл уже, наверное, давным-давно нет в живых?..

– Есть, – уверенно сказал Том. – Я – один из них. И, возможно, ты.

– Я даже не знаю, были ли оба моих родителя волшебниками, – сказала Джеки, пожимая плечами. – А если бы не были? Если бы я родилась в семье ничего не подозревающих магглов? Если бы я была полукровкой?

– О нет, – сказал Том, вдруг подходя к ней, откладывая палочку на стол и поднимая ее на ноги. – Я уверен, что твоя кровь чиста как ничья другая…

Его горячее дыхание коснулось ее шеи, а вслед за ним к коже прижались его губы. Темные волосы, пахнущие теплым мускусом и кедром, мазнули ее по щеке. Ощущения были волшебные. Джеки невольно застонала и вздрогнула, вспомнив, что вокруг могут быть другие жители гостиницы.

– Не бойся, – выдохнул Том, решительно снимая с нее мантию. – Никто не услышит. Не увидит. Не узнает. Нас здесь как будто нет.

Его руки обхватили ее талию, крепко прижали к Тому всем телом, и она почувствовала, как вздрагивают его бедра, как возбужденно вздымается грудь под мантией.

– Но мне очень нравится слышать, как ты… как ты стонешь, – прошептал Том, и она задохнулась от стыда и сладкого волнения. Его ладонь скользнула на ее грудь, и Джеки даже не пыталась сдержаться. Каждый новый звук, слетавший с ее губ, казалось, подстегивал его страсть. Он вдруг разомкнул объятие и толкнул ее на постель. Джеки ахнула от неожиданности и незнакомого, но волнующего ощущения беззащитности и подчинения.

Том остановился между ее колен, не позволяя свести ноги вместе и, не отводя взгляда, сбросил прямо на чистый деревянный пол свою мантию, черный сюртук, потом жилет, а потом и рубашку. Джеки следила за ним глазами, и ее сердце билось все скорее и скорее.

– Теперь мне никто не помешает, – сказал Том. Мурашки побежали по всему телу от его властного тона. Он был красив как никогда – горящие глаза, приоткрытые влажные губы.

Он склонился над ней, уперся руками в постель, и она ощутила теплую тяжесть его тела на своем. Эта тяжесть так приятно вминала ее в мягкую перину, что Джеки обвила его руками и прижала к себе еще крепче.

Действительно, теперь ничто не могло помешать его рукам пробраться под ее платье. Извиваясь как змея, она выбралась из платья, и Том провел кончиками пальцев по кружевам на ее груди. Щекам стало жарко.

Том тем временем освободился от оков одежды и отвел в сторону ее бедро. Его пальцы, уже однажды пытавшиеся пробраться под ее белье, начали с того же самого места и в этот раз достигли цели. Джеки вскрикнула как ужаленная – ее будто прошило молнией. Но Том только медленно провел пальцами вверх и вниз по ее сокровенным местам, и она зажмурилась, поняв, как там влажно и горячо.

А потом ее белье полетело на пол вместе с одеждой, и обнаженное тело Тома впечатало ее в мягкую перину. Нечто каменно-твердое и горячее прикоснулось к ней – требовательное, властное, настойчивое, и Том подался вперед.

Непередаваемое ощущение – изумление, страх, а потом внезапная рвущая боль, от которой побелело перед глазами. Джеки вскрикнула – и ощутила сквозь горячую боль, что он внутри.

Она прекрасно знала, что бывает между мужчинами и женщинами – подруги в школе делились опытом и знаниями, почерпнутыми невесть откуда. Но что-то знать и почувствовать на самом деле – это слегка разные вещи.

Сознание снова попробовало раздвоиться, подмешивая к настоящему картинку из видения, когда Меропа, умирая от страсти и блаженства, лежала на диванчике в поезде, и тело ее возлюбленного заслонило свет, заступило весь мир. Джеки усилием воли отогнала видение в тот самый момент, когда оно начало быть абсурдным и до смешного перепутанным с реальностью. Над Меропой склонилось лицо Тома, и голос Тома прошептал: «Любимая!..»

Вместо этого Джеки сосредоточилась на лице настоящего Тома, на его горящих глазах, таких торжествующих, как будто он завоевал весь мир. Боль понемногу утихала, но он медленно качнулся на ее теле, подался вперед, потом снова назад, и Джеки всхлипнула снова. Пока что она не испытала и малой толики того восхитительного блаженства, о котором столько рассказывали подруги. Впрочем, вполне возможно, что они и сами знали о нем только понаслышке.

Боль никак не исчезала полностью, хотя сознанием Джеки постепенно начала овладевать странная радость. Как будто она только что совершила нечто значительное, долгожданное. Некий туман начал окутывать ее, возносить над болью, над всем телом. Джеки обхватила Тома руками и ногами, чувствуя, как ее дыхание, ее сердцебиение входят в унисон с его прерывистыми вздохами. Никогда она еще не чувствовала такого единения – ни с ним, ни с кем вообще.

– Том… – прошептала она как будто не своими губами. – Том…

– Лорд Волдеморт, – прошелестело около ее уха. Том задвигался яростнее, энергичнее, со звонким стуком сжав зубы. Его пальцы впились в ее тело с такой силой, что кожа побелела.

Он уже не дышал, не постанывал, заставляя мурашки восторга разбегаться по ее телу. В его голосе сейчас было что-то звериное, пугающе-восхитительное, волнующее, несмотря на боль. А потом Джеки почувствовала странную пульсацию между ног, Том толкнул еще раз, два, и тяжело замер, придавив ее своим весом. Она слышала его частое дыхание сквозь окутывающую ее лунно-белую муть, а поверх этого дыхания, отдельно от него, снова проплыл этот шелестящий, серебристый шепот.

– Я – Лорд Волдеморт.

***

Джеки помнила только то, как тяжелое, будто каменное, тело Тома придавило ее к постели, как обоих окутал влажный жар, и как во всем ее теле не осталось сил даже на то, чтобы двигаться. Боли больше не было, и Джеки дала дремоте сразить себя. Голова Тома лежала на ее плече, и она с наслаждением вдыхала запах его теплых волос. Странно – казалось, будто он был ребенком, и ей захотелось убаюкать его в объятиях. Она сонно перебирала его волосы, и бессловесное, животное счастье расплывалось по всему телу.

Но забытье пришло раньше, чем мысли окончательно прояснились. Сон овладел ею – настолько крепкий, что даже видениям в нем не осталось места. Почти. Джеки не знала, сколько проспала, но ничего, кроме кольца с черным камнем не увидела. Ни Меропа, ни ее история любви, которая, по всей вероятности, окончилась трагически, ее не посетили.

Когда она открыла глаза, Том как раз встал на ноги. Он был весь беломраморный, стройный и гибкий, как многие молодые мужчины его лет, но что-то особенное, неуловимое было в его повадках. Как будто он всегда был настороже, как будто в любой момент ждал, что на него нападут. В большинстве случаев, когда они были вместе, когда Джеки на него смотрела, он казался очень спокойным. Но иногда, краем глаза, она успевала уловить тень, пробегающую по его лицу, тающую в углах красивых губ, и необъяснимый алый отблеск в глазах, от которого его взгляд делался хищным, голодным, ищущим.

Она открыла было рот, чтобы окликнуть его по имени, но вдруг вспомнила странный шепот и странные слова. «Я – Лорд Волдеморт.» Повторяя их про себя, совершенно ими зачарованная, Джеки не заметила, как произнесла их вслух – таким же протяжным шепотом.

Том обернулся, словно она его окликнула в полный голос. Что-то, похожее на торжество, засветилось на самом дне его глаз.

– Ты ведь составишь мне компанию, дорогая? – тихо спросил он, садясь на постель рядом с ней и заглядывая ей в глаза.

– Конечно, – с готовностью ответила Джеки, совершенно забыв о том, какой холод там, снаружи, и абсолютно не представляя, что надо делать. Ее вдруг охватило запоздалое смущение – теперь между ними была еще и эта тайна, самая сокровенная, самая главная. Как это часто бывало, Том как будто прочитал ее мысли. Он провел кончиками пальцев по ее волосам, щеке, шее.

– Теперь мы связаны еще крепче, – прошептал он, сверкнув глазами. – Еще надежнее.

Его пальцы продолжали путешествие по ее шее и плечам, по выступающим косточкам ключиц и снова на шею, под подбородок, туда, где билась зеленовато-голубая жилка. На короткий миг его пальцы задержались на этой жилке, как будто считая удары ее бешено колотящегося сердца.

– Я хочу, чтобы ты была моей, – тихо и повелительно сказал Том, и Джеки задохнулась от волнения.

– Я и так твоя, – пролепетала она. Внезапное осознание накрыло ее, словно кто-то включил свет где-то в глубинах ее мозга.

– Лорд Волдеморт, – вдруг сказала она, впервые осознанно произнося это имя вслух. – Кто это и почему мне кажется, что ты имеешь какое-то отношение к этому имени?

Том довольно улыбнулся, и его глаза снова взблеснули тем самым пугающе-завораживающим красным огнем.

– Это имя я взял себе еще в школе. Вместо того, что получил при рождении. Немногие избранные знают о его существовании.

– Почему… почему именно его? – спросила Джеки, наслаждаясь каким-то удивительно пронизывающим ощущением от непрекращающегося движения его пальцев по коже.

– Потому что оно достойно меня, – просто ответил Том, но красный огонь в глазах стал еще ярче, а черты лица как-то разом отвердели. – И потому что я не хочу иметь ничего общего с тем человеком, в честь которого меня назвали. Позже я тебе все расскажу… если в том будет необходимость.

Он встал, как будто для того, чтобы продолжить одеваться, но замер на месте, глядя куда-то вдаль, в окно и сквозь окно, туда, куда Джеки не могла достать взглядом.

– Однажды, Джеки, это имя узнает весь мир. Однажды все колдуны и магглы на земле узнают это имя и будут произносить его не иначе, как… – Том умолк, не договорив фразу до конца. Он подошел к столу и устремил все тот же зачарованный взгляд на лежащий на нем тонкий черный блокнот и две коробочки, в одной из которых пряталось кольцо с черным камнем. Он по очереди коснулся каждого из предметов кончиками пальцев – бережно, как будто прикасаясь к величайшим сокровищам.

– И я смогу победить смерть… – прошептал он, так тихо, что Джеки едва разобрала слова.

========== 10. Клад ==========

Джеки чувствовала, как ее всю трясет – не то от холода, не то от нестерпимого волнения. С каждым новым шагом она все отчетливее узнавала окружающую местность. Как бы странно это ни было – узнавать каждое дерево и каждый куст только по снам и видениям, – Джеки старалась не подать виду. Так или иначе, если Том посчитает ее сумасшедшей, лучше не будет никому.

Всю дорогу сюда Джеки размышляла о словах Тома, об имени «Лорд Волдеморт». Что-то настолько странное было во всей этой истории, что в ее душе поселилось чувство неясной тревоги. Она все еще надеялась, что Том расскажет ей все, что ей нужно знать, чтобы спокойно спать и продолжать улыбаться, когда он бросит на нее взгляд, но пока что…

И в тот момент, когда она отвлеклась от своих мыслей, картинка перед глазами стала пугающе знакомой. Большой узловатый ствол старого дуба встал у поворота дороги, а за ним протянулась живая изгородь из облетевших и почти прозрачных кустов жимолости.

– А если повернуть левее, за кустами, там будет дом, – внезапно для себя сказала Джеки. – Старый, старый дом.

Ее руки неудержимо задрожали, и Том изо всей силы стиснул ее запястье.

– Что? Что ты сказала? – переспросил он тихо и каким-то не своим голосом.

– Мне просто показалось, что там тропинка, – поспешно ответила Джеки, испугавшись своих собственных слов. – Она наверняка должна вести к какому-то дому.

– Она и ведет к дому, – тихо сказал Том, сжимая ее руку. – Ты права, к одному очень старому, старому дому.

Его челюсти сжались, Джеки показалось, что она даже услыхала, как скрипнули зубы. К этому моменту у нее накопилась тысяча вопросов, но ни один из них она не осмеливалась задать – по крайней мере пока.

На каждом шагу ей виделись какие-то вехи, по которым она узнавала – с болью, страхом и тоской – все те места, в которых побывала во сне в теле бедняжки Меропы, кто бы она ни была. Теперь Джеки держала язык за зубами, не давая себе забыться, проговориться.

Старый покосившийся дом стоял за деревьями, как и во сне… только от него мало что осталось. Провалилась крыша, ни в одном окне не было стекол. Но Джеки безошибочно подошла прямо к двери и повернула рукоятку. Дверь открылась. Странно, она и не заметила, что Том выпустил ее ладонь из своей, и она пошла вперед сама, руководствуясь только наитием.

Бедная хижина была больше похожа на склеп. Здесь все было покрыто давнишним слоем пыли, грязи, плесени. Даже ласточки не гнездились под остатками крыши по углам. Только огромные пауки размером с блюдце плели свои сети вдоль стен, покрытых копотью и пылью.

Джеки подошла к окну у остатков осыпающейся печи и присела на пол, позабыв о грязи и пыли, и ее пальцы сами собой натянули и разгладили на коленях юбку. Снова вокруг встал жаркий полдень, воздух насытился ароматом жимолости и гиацинтов.

Нужно подождать еще пару минут, и зелье будет готово – первое в ее жизни колдовское зелье необычайной силы. А потом, когда он будет проезжать мимо на своем красивом коне, вот тогда…

– Что ты делаешь? – спросил голос Тома из другого мира, но Джеки не могла ответить.

Сейчас ее тело принадлежало Меропе Гонт, а Меропа Гонт была вся внимание – получится ли зелье, не послышится ли за окном стук копыт.

– Джеки, – позвал голос Тома, и какая-то искра пробежала по ее телу.

Она медленно повернула голову в его сторону. Лицо его как будто слегка расплывалось в жарком мареве, в наполненном паром воздухе кухни. Джеки почувствовала, как Меропа Гонт застывает от изумления. Все пошло совсем не так, как она задумала. Зелье еще не готово, а даже если и готово, как заставить его выпить? Но почему он здесь, почему вошел в дом? Неужели он… неужели он пришел ее навестить по собственной воле?

– Том?.. – прошептала Меропа – Джеки явственно услышала ее хрипловатый голос. – Ты здесь?.. Ты пришел?..

Лицо Тома странно исказилось, словно от боли, как будто страница любимой книги вдруг порезала его палец до крови. Джеки поняла, что ее видение снова перепуталось с реальностью, что Меропа должна сейчас видеть лицо своего возлюбленного, но вместо этого перед нею Том, ее ненаглядный Том, взявший себе странное имя «Лорд Волдеморт.»

Он протянул руки и, взяв ее за оба запястья, решительно поднял на ноги. Тепло жаркого полудня начало стремительно таять, и Джеки окончательно очнулась в той же грязной, заросшей плесенью кухне, выстуженной всеми ветрами мира. Нет Меропы, нет жимолости и котелка на огне, от которого красивыми спиралями поднимается искристый парок. Есть холодный день, есть Том, который смотрит на нее тревожно и вопросительно, и есть полуразрушенное жилище, в котором она никогда не была, но которое знакомо ей так же хорошо, как собственная спальня.

Джеки вдруг оглянулась в сторону – нет, не может быть, о нет, нет… в двух стенах кухни темнели два пустых дверных проема. Один был темнее другого, и Джеки вдруг затрясло еще сильнее. Это был тот самый дверной проем, куда Меропу толкнул ее мерзкий брат, желая «поиграть в мамочку».

– Нет, этого не может быть! – воскликнула она, и слезы сами потекли по ее лицу. – Как он мог так со мной поступить?

Джеки поняла, что ее устами крикнула Меропа, имея в виду то ли брата, то и отца, то ли обоих, и она уже не была властна над собой. Она выхватила из кармана свою волшебную палочку и направила на темный дверной проем. Отвращение, ненависть, обида и боль настолько переполнили ее, что она готова была прямо сейчас сровнять этот дом с землей.

– Джеки! – воскликнул Том, пытаясь ей помешать, но заклятие уже вспухало на кончике ее волшебной палочки с пылающей надписью «Певерелл». Его было уже не остановить. Тем более, оно всегда удавалось ей чуть ли не лучше всех остальных.

– Редукто! – вскричала Джеки, вкладывая в это слово всю силу чужой боли, которая сейчас так рвала ее душу, все свое отвращение и весь свой гнев.

Синий луч вырвался из ее палочки и врезался в и без того ветхую стену. Облако вековой пыли, обломков камня и дерева, заплесневелой штукатурки и паутины взметнулось вверх и в стороны. Джеки не двинулась с места, пока душное зловонное облако не осело.

Дверной проем обвалился вовнутрь, потянув за собой стены. Остатки потолка провалились в бывшую комнату, окончательно превратив ее в свалку хлама и грязи. Тяжело дыша и унимая спазмы в горле, Джеки смотрела на эту беспорядочную груду, пока перед глазами вдруг не потемнело.

… Меропа отвернулась к окну, украдкой посматривая сквозь грязное стекло. Отец что-то говорил, возможно, хвалил Морфина, а может, снова поносил ее саму. Меропа старалась не слушать и не слышать. За мутным стеклом двигались какие-то тени. Ей казалось, что это он едет мимо, как обычно, только с ним еще и та девушка, Сесилия. Меропа облизала мигом пересохшие губы.

Сесилия была такая красивая. Такая нежная, изящная, изысканная. Когда Меропа увидела ее впервые, она не поверила глазам – ну не верилось, что такие бывают. А После второй встречи Сесилия буквально завладела ее душой и умом. Меропа не спала ночами, погруженная в странные, пугающие думы и мечты. Вот бы подойти к ней, потрогать ее шелковые светлые волосы, нежнейшую белую кожу, коснуться губами ее свежих нежных губ. Снять с нее одежду, снять все, до последней нитки. А потом прижать ее к себе всем телом и слиться с ней, влезть под ее кожу, в ее кожу. И тогда он захочет, возжелает, возлюбит ее так же сильно…

Меропа посмотрела на свои черные, загрубевшие, заскорузлые руки и заплакала. Беззвучно, незаметно, даже плечи не вздрогнули, не сбилось дыхание. Нельзя дать им понять, нельзя показывать им, что…

– На что это ты там таращишься? – вкрадчиво спросил тихий голос у самого уха. – Опять пускаешь сопли на того красивого маггла?