Текст книги "Эффект Плацебо (СИ)"
Автор книги: Vladi N
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Я знаю, Киллиан, знаю, – она перебивает меня и отстраняется, но не убирает руки с моей шеи. – Я верю тебе. Обещаю, что больше не буду сомневаться. Обещаю, что больше никуда не денусь. Я не хочу быть без тебя. Не хочу. Я люблю тебя.
– Ты моя женщина, у тебя нет шансов провести эту жизнь без меня, – снова запечатываю красивые губы, но уже с большим напором и страстью. И Тиффани с той же жадностью отвечает мне.
Мы так и сидим на этом гребаном полу посреди отцовского кабинета, не в силах отлипнуть друг от друга. Не можем насмотреться. Не можем насытиться прикосновениями. Не можем нацеловаться. Нам многое предстоит обсудить, но все это такие мелочи по сравнению с тем, что она снова в моих руках. Маленькая, хрупкая, уязвимая, но такая сильная. Это сейчас самое важное. А остальное подождёт.
Глава 25
Slave To Your Love – Hurts
Тиффани
Вижу его.
Только его одного, игнорируя всех присутствующих. Ощущаю, как внутри вулкан из чувств извергается, затапливая эмоциональной лавой все мое тело.
– Родная…
Этот голос… Боже… Глубокий, хриплый от шока, сводящий с ума.
Киллиан бросается вперед и падает передо мной на колени. Я даже понять ничего не успеваю, как ощущаю крупные ладони на своих ногах. На автомате запускаю руки в короткие темные волосы, зарываюсь в них пальцами и буквально стекаю, словно самая тягучая жидкость, к мужчине своей жизни.
– Киллиан… Родной… – не могу унять слезы, брызжущие из глаз, когда вижу его красные белки и припухшие веки. Цепляю красивое лицо, вглядываюсь в каждую черточку, в каждый шрам, в каждую деталь внешности. Вытираю соленые капли с колючей щеки и ощущаю, как Кил прижимается ко мне. Целую все, до чего могу достать. Мечу его всего. Как я могла подумать, что смогу без него? Что протяну? Никогда бы не получилось. – Мой родной…
Не понимаю, когда мы остаемся в кабинете одни. Сидя на полу, обнимаясь так, словно больше такой возможности нам не представится. Ощущаю, как Киллиана трясет. Его дрожь передается на меня, и я не могу с ней справиться. Ни с чем не могу. Эти эмоции меня на части крошат.
– Моя хорошая… Я без тебя умирал, Красивая…
– А я без тебя… Без тебя не жила…
Наши губы встречаются. Мы целуемся так неспешно, глубоко, передавая друг другу все свои страхи, надежды, ожидания. Все отдавая, ничего не требуя взамен.
– Детка… – Киллиан сцеловывет с моего лица крупные соленые капли, которые не поддаются контролю. Сейчас я – один сплошной сгусток напряжения и истерики одновременно. – Не плачь, пожалуйста… Не рви мне душу, родная…
– Я не могу остановиться. Не могу.
Обвиваю мощную шею, которая всегда сводила с ума. Кадык, щетина, спускающаяся с щек и контрастирующая с нежной смуглой кожей. Господи, неужели это правда не сон?
– Я люблю тебя, Тиффани, – слышу горячий шепот, который разгоняет мурашки по телу. Чувствую осторожные поцелуй, – я не изменял тебе и никогда бы не сделал этого, потому что я с ума по тебе сходил, схожу и буду сходить. Я…
– Я знаю, Киллиан, знаю, – топлю взглядом. – Я верю тебе. Обещаю, что больше не буду сомневаться. Обещаю, что больше никуда не денусь. Я не хочу быть без тебя. Не хочу. Я люблю тебя.
– Ты моя женщина, у тебя нет шансов провести эту жизнь без меня.
Мы снова целуемся. Жадно, долго. Изучаем друг друга, будто знакомимся заново после такого долгого расставания. Трогаем кожу, волосы, тремся носами и губами, при этом молчим. Просто даем своим чувствам говорить громче слов. Они ни к чему сейчас. Единственное, что важно – руки Киллиана, которые, наконец, крепко держат меня. И теперь я точно знаю, что он не даст мне оступиться или упасть. Киллиан Хоггард всегда меня защитит. А я сделаю все, чтобы ему больше никогда не пришлось испытать того ужаса, что происходил в последние два года нашей жизни.
***
– Больше всего на свете я хочу поднять тебя на руки и унести в наше крыло, закрыться там и не выходить как минимум неделю, – Кил спускается губами по моей шее, разгоняя такую дикую волну жара по телу и напоминая о том, что я вообще могу так чувствовать. От меня не укрылось то, как он назвал свою часть дома нашей, и какая-то детская радость затопила сердце. Наклоняю голову, подставляя тонкую кожу под его рот. – Но бешеная родня скоро вынесет двери в кабинет. Я понимаю, что будет слишком эгоистично забрать тебя у них сразу.
– С каких пор ты перестал быть эгоистом? – издаю хриплый смешок и впиваюсь пальцами в мужские плечи, когда он делает какой-то невероятный фортель своим языком.
– С тех пор, как потерял тебя.
Киллиан говорит тихо, но мне достаточно этого, чтобы снова начать переживать. И он понимает. Крепко прижимает спиной к своей груди, гладя пальцы и предплечья шершавыми ладонями.
– Я хочу, чтобы ты ни минуты не грустила, родная. Хватит. Сейчас мы все обсудим, когда я позову сюда весь наш цыганский табор, а потом, уже наедине, ты расскажешь мне все, что чувствуешь. Что чувствовала тогда. И что испытываешь сейчас. И больше мы никогда, – он запечатывает мои губы своими, – никогда не будем к этому возвращаться, потому что больше этого не будет. Понимаешь?
Легко киваю. Тянусь к его подбородку и оставляю на колючей коже быстрый поцелуй.
– Знаешь, меня будто снова домой вернули после долгих лет скитаний. Так я себя ощущаю в твоих руках.
– Потому что все так и есть. Ты дома, Тиффани, – Кил растягивается в упомрачительной улыбке, заставляющей мое сердце сделать кульбит в груди. – Ну, что? Зовем остальных?
Он бросает взгляд на прикрытую дверь, за которой слышится отдаленный гомон. Я киваю, ощущая долгожданное приятное предвкушение, лишенное страха и опасений, потому что с человеком, чьей реакции я боялась больше всего, все разрешилось. Киваю, улыбаясь в ответ.
– Мама, тебя слышно громче всех, – повышает голос Кил, продолжая меня обнимать. – Можете заходить, все равно еще немного и вы вынесете дверь.
Темное полотно в момент распахнулось, впуская в кабинет толпу возбужденных людей. Беатрис, Ричард, Чарли, Лиз и Ник с Сэм. Позади всех спин показался Максимилиан, дворецкий, скромно улыбающийся мне.
– Боже мой! – женщина-ураган Трис подлетела ко мне, как только я поднялась с дивана, продолжая держать за руку Киллиана, и, оттолкнув сына, заключила меня в крепчайшие из объятий. – Не могу поверить, что снова обнимаю тебя, моя милая!
– Ты ее задушишь, – слышу недовольный голос старшего из братьев и счастливо улыбаюсь, обхватывая Беатрис ладонями. Вскидываю взгляд поверх ее спины и цепляю Чарли. Задыхаюсь от того, что вижу его. Моего друга. Моего брата. Мою семью.
– Ну-ну, дорогая, давай очередь следующим, – Ричард потеснил жену и крепко меня обнял. Все тот же рассудительный, статный и серьезный. Я уткнулась носом в его плечо, обтянутое привычным пиджаком, и тяжело выдохнула. – Ты не представляешь, какое облегчение сейчас я испытываю, зная, что ты дома.
Он проговорил все это очень тихо, чтобы слышала только я. Погладил меня по голове как маленькую девочку, коей я всегда для него являлась, и отступил, давая дорогу Чарли.
Мы с мужчиной смотрели друг на друга неотрывно. Горячие слезы снова собрались в глазницах, потому что я так сильно соскучилась по нему, что не могла выразить это никакими словами. Хоггард все понимал. Мужчина сделал несколько широких шагов вперед и протянул руки, а мне не нужно было приглашения.
Я с такой силой впечаталась в его широкую грудь, что стало даже больно. Но больше ныло от боли сердце, заставляя лить непроизвольные слезы, которых за сегодня образовалось столько, что хватило бы на одно небольшое море.
– Не плачь, Тиф, – хриплый голос разогнал мурашки по телу. Крупные руки гладили спину и затылок, я же мертвой хваткой вцепилась пальцами в его рубашку, не в силах совладать с эмоциями. Я так любила эту семью, что сейчас из последних сил пыталась не впадать в истерику, граничащую с безмерным счастьем, но по-другому свои ощущения просто не могла выразить. Чарли поцеловал меня в макушку и стиснул в сильных руках. – Я знал, что однажды ты снова вернешься.
Киваю, словно китайский болванчик, и рыдаю, уткнувшись в грудь Чарльза. Моя спина вздрагивает настолько сильно, будто позвоночник грозится выскочить наружу и показать на всеобщее обозрение растерзанное от переживаний нутро.
– Иди ко мне, – Киллиан собственическим жестом забирает меня из объятий младшего брата и прижимает к себе. В этой процедуре передачи меня от одного мужчины к другому замечаю Лиз, которая стоит чуть дальше своего мужа и смотрит на меня со смесью сочувствия и сожаления. Легко киваю ей, слабо улыбаясь, и она отвечает мне тем же, поглаживая свой пока еще невидимый для публики живот. В прошлом мы так и не нашли с ней точек соприкосновения, чтобы бросаться друг другу в объятия сломя голову, но, какие-то призрачные недоговоренности, все же, преодолели. Сейчас я просто рада за них с Чарли.
– Макимиллиан! Нужно подготовить большой обед! – защебетала Трис, сияя ярче, чем начищенное до блеска столовое серебро. – Праздник, наконец, пришел в наш дом!
– Конечно, миссис Хоггард, всенепременно все сделаю.
Дворецкий тепло мне улыбнулся и поспешил выйти, когда я одарила его ответной улыбкой. Все присутствующие окружили нас с Киллианом, разбившись по парам, но никто из них не задавал никаких вопросов. Все ждали, когда я заговорю сама.
– Если ты не хочешь, то мы можем отложить разговор на другое время, – Киллиан заботливо поддерживал меня за талию, потому что мои ноги подкашивались от обилия испытываемых эмоций.
– Нет-нет… Чем раньше, тем лучше, чтобы отпустить все…
Поднимаю глаза и встречаюсь с невероятно теплым взглядом Кила. Он ласково провел пальцем по моему подбородку, заглядывая при этом своими пронзительными зрачками прямо в душу, будто безмолвно спрашивая, действительно ли я готова говорить, либо просто угождаю семье.
– Все правда хорошо, – отнимаю его ладонь и целую прямо посередине, после чего разворачиваюсь ко всем присутствующим. – Вчера мы с Ником много говорили, – перевожу внимание на самого младшего Хоггарда, где ловлю поддержку в его взгляде, и продолжаю. – И да, ваши предположения были верны. Меня действительно увезла мама.
Шумные выдохи наполнили комнату.
– А как Ви..? – предупреждая вопрос, который хочет задать счастливая Трис на тему того, как поживает ее давняя подруга, поднимаю руку, заставляя ее замолчать.
– Виктория Барлоу умерла неделю назад.
И если до этого в кабинете то и дело раздавались звуки облегчения, то сейчас здесь воцарилась звенящая от напряжения тишина. Я почувствовала, как обмякли рядом со мной руки Кила, и резко развернулась. На мужском лице было написано столько боли, которую я пережила сама. Для него моя мать была такой же важной фигурой в жизни, как и для меня.
– Родной, посмотри на меня, – его голубые глаза затянула пелена скорби. – Ее было не спасти.
– Что произошло? – Трис привлекла мое внимание. Ее изящные ладони закрывали рот. Она была в шоке. – Мы так надеялись, что все хорошо. Что после этой… инсценировки, – она метнула взглядом в мужа, а потом вернула его мне, – что она счастлива. Здорова…
– У мамы была лейкимия. Она сгорела буквально за несколько месяцев. Ничего не помогало.
Говорю и вспоминаю. Переживаю вновь. Чувствую всю показывающуюся наружу боль.
– Думаю, что всем лучше присесть, – Чарли усаживает Лиз в мягкое кресло, намеренно задевая ладонью живот, – разговор предстоит не из приятных.
Киваю и ощущаю пальцы Киллиана на своих. Они тянут меня за собой в глубь мягкого дивана, стоящего позади. На удивление, в этой комнате достаточно строго назначения места хватило всем. Ричард занял свое рабочее кресло, а Беатрис устроилась напротив, Чарли предпочел стоять рядом с женой, обнимая ее за плечи, а Ник плюхнулся на свободный стул и усадил Сэм к себе на колени.
– Продолжай, Тиффани, мы все внимательно слушаем, – Ричард сложил перед собой руки в замок и опустил на них подбородок. – Постарайся не упустить ничего, сейчас важна каждая деталь.
Его голос наполнен тоской. Моя мать была когда-то для этой семьи не просто другом. Они любили ее как члена собственного клана. Так же, как сейчас и меня. Откидываюсь на мускулистую руку Кила, который обнимает меня за плечи, закрываю глаза и начинаю говорить.
– Если честно, начало вы знаете и так. Я увидела то, что мне показали, и потеряла бдительность. Не помню, как оказалась на улице. Куда шла, как передвигала ногами. До сих пор не могу сложить картинку воедино. Единственное, что четко сидит в памяти, так это то, с каким ужасом я очнулась в абсолютно незнакомом месте, – Кил напряжен за мной настолько, что я чувствую каждую мыщцу, которая мечется в агонии в его теле. – Первым увдела Рона, маминого мужчину. По внешнему виду он производил впечатление не очень благодушного человека, но все оказалось наоборот.
Останавливаюсь, чтобы наполнить грудь воздухом, и распахиваю веки. Обвожу взглядом всех присутствующих, которые напряжены не многим меньше, чем я.
– Тогда-то он и сказал мне, что я не у людей Петтифера. Конечно же, я подумала в первую очередь о нем. Но держали меня отнюдь не в плохих условиях, единственное, что смущало, так это запертые двери и отсутствие окон. Я не понимала, где нахожусь.
– Мы были в том доме, – хрипит за моей спиной Кил, стискивая мое плечо. – Сразу после того, как ты позвонила.
– Знаю… Ник рассказал мне вчера, – встречаюсь взглядом с младшим братом. Его голубые глаза не сияют как раньше. – Рон ухаживал за мной несколько дней, пока, видимо, не пришло время бежать. Тогда мама, наконец, пришла ко мне.
– Но я не понимаю! – Беатрис вскакивает на ноги и начинает ходить по кабинету. – Почему Виктория ничего не сообщила? Она же знала, как мы относимся к тебе! Что оберегаем, защищаем. Что будем искать.
– Знаете, я вообще не могу сказать, что понимаю ее мотивы. Даже сейчас, – я грустно улыбнулась. – Казалось бы, что после ее удивительного воскрешения я должна быть счастлива, но на деле меня распирала жуткая обида на то, что она оказалась такой эгоисткой, чтобы бросить меня с человеком, который проиграл собственную дочь в карты как товар.
– Вообще-то… – начинает Ричард, но Киллиан прерывает его.
– Не сейчас, я сам.
Он смотрит на Николаса, который небрежно качает головой, и возвращает внимание мне.
– Одну вещь я скажу тебе сам, но наедине. Доверяешь мне? – его глаза сейчас не голубые, а насыщенного серого цвета. Не задаю лишних вопросов, просто киваю. Если так нужно, то я успею узнать все позже.
Несколько секунд молчу. Пытаюсь выстроить в голове все, что требуется рассказать Хоггардам. И меня никто не торопит.
– Я задала ей этот же вопрос, Беатрис. Почему она бежит и не дает мне возможности выбирать. Единственное, что она ответила, что Киллиан, как бы она его не любила, стал таким же. Таким же как тот человек, от которого она скрывалась все это время. Что он погубит меня, и я пострадаю. Если не хуже. Я надеялась, что получу больше информации, которая объяснит мне все то дерьмо, которое в моей и вашей жизни происходило, но Виктория Барлоу себе не изменяла. Мы бежали из страны за считанные часы. Меня привезли на какой-то частный аэродром, где нас уже ждал самолет. У Рона оказались большие деньги и большие связи, но каким путем они были наработаны я не знаю. Так мы и оказались во Франции.
– Но мы же искали там, – Чарли задумчиво потирает подбородок.
– Мы осели в маленькой деревушке, Сар, там у Рональда оставался неприметный домик от родни. Так и началась наша жизнь новой семьей. Но… – я опускаю голову, – честно, мне кажется, что я до сих пор ее не простила. Даже тогда, когда она умерла.
– Родная.
Киллиан гладит мои волосы, а я не могу собраться. Меня по кускам растаскивает от старых воспоминаний. Потому что каждый день за эти прошедшие годы был похож на жалкое существование, о чем я и говорю пристуствующим людям.
– Я не жила толком. Не знала, что происходит. Не знала, как вы. Тот звонок из меня всю душу вытряс, но я не могла иначе. Я пообещала, что поеду с ней, если она даст мне связаться с Киллианом. Чтобы я тогда не видела, но я знала, что меня будут искать. И что ты, – я поворачиваюсь к своему мужчине, – можешь наделать непоправимых ошибок.
Киллиан целует меня в лоб и притягивает к себе. В кабинете стоит оглушающая тишина, потому что все переваривают услышанное.
– Мама и Рон часто ездили по Франции. Как потом выяснилось, потому что у нее уже тогда было подозрение на рак. Мы не особо-то и разговаривали. Особенно по поводу того, что случилось много лет назад, – я бросаю многозначительный взгляд на Ричарда, и он прикрывает веки, понимая, о чем я, – она толком ничего не рассказала. Всего лишь, что так было нужно. А я при этом осталась без матери.
Нахожу пальцы Киллиана и крепко сжимаю.
– В один из дней они вернулись из поездки и на самом видном месте положили свежий выпуск бизнесового журнала. У меня не было телефона и выхода в интернет сознательно, чтобы не травить себе душу. Но мама, видимо, сильно хотела, чтобы я увидела статью о твоей свадьбы, Чарли, потому что понимала, что я не забыла и не отпустила. Там-то мне и попались фотографии Киллиана и Меган. Надо понимать, что после них я не хотела больше ничего. Вообще ничего.
Смотрю на старшего из братьев. Вижу, в какой агонии из собственных чувст он сейчас находится. Понимаю по сцепленным намертво челюстям, по ходящим желвакам на скулах, по непроницаемому взгляду, в котором полыхает пожар.
– Честно, я жила как в вакууме. Если до этого я хотела хотя бы что-то узнать от матери, почему она так поступила, какой человек настолько сильно ее напугал, что она решила инсценировать собственную смерть и бросить все и всех. Но после этого пресловутого журнала я вообще выпала из жизни. Просто автоматические движения каждый божий день, пока меня не огорошили новостью про то, что на этот раз моя мать действительно умирает, – я сглатываю слюну, вставшую в горле. – Я была с ней в последние минуты ее жизни. Она превратилась в живую мумию. От былой красоты не осталось и следа. Все ей давалось с трудом, даже дыхание. Будто карма наказывала ее за то, как она поступила со мной.
Беатрис громко всхлипнула и закрыла лицо руками. Ричард тут же оказался рядом, обнимая жену с такой невыразимой любовью, что у меня очень сильно застучало за ребрами сердце.
– Я думала, что простила ее. Но понимаю, что это не так. Я любила свою мать, но не понимала, как она могла так поступить. Не понимала и не понимаю до сих пор. Последнее, что она смогла сказать, так это то, что она жалеет. Что мне необходимо срочно найти вас и сказать, что человек, от которого она бежала – теневой. Я не сильно понимаю, что это значит, но, судя по всему, вам не потребуется объяснение.
– Имя, – хрипит Кил, напряженно переглядываясь с братьями. – Она назвала имя?
– Да. Габриэль Ривера. Его зовут Габриэль Ривера.
Глава 26
Baby I Wanna Touch You – DDF
Киллиан
– Да. Габриэль Ривера, – Тиф замолкает, а потом снова повторяет имя. – Его зовут Габриэль Ривера.
Ни у кого из мужчин в комнате картинка не складывается воедино. Я был уверен, что заказчик – Давид Агилар, мой босс. Смотрю на Чарли, который так же как и я не понимает, каким образом собрать этот пазл. Наши мысли озвучивает Ник.
– Теперь я вообще нихрена не могу связать, – брат поднимает Саманту с колен, усаживает на стул, а сам встает и подходит к отцовскому столу. – Ты сказал, что твой новый босс вчера предельно ясно дал тебе понять, что он в курсе про ситуацию с Тиффани.
Киваю, крепче прижимая к себе Барлоу. Вообще боюсь ее отпустить от себя даже на минуту, потому что сразу же кажется, что она исчезнет.
– В моем представлении все выглядит так: это сыч с горы узнал, что Тиф вернулась в город, поэтому наитончайше намекнул тебе об этом. Только какие цели преследовал – не совсем понятно. И почему, с его связями, он не мог найти ее раньше.
– О чем вы говорите? – Тиффани переглядывается между мужчинами, пытаясь осознать все, что происходит.
– Сам расскажешь, сын? – Ричард смотрит на меня в упор. Он прекрасно понимает, какие мысли сейчас разрывают мою голову.
– Позже, – рычу в ответ и сжимаю талию девушки пальцами, – я все объясню, когда останемся наедине.
– То есть, – продолжает Ник, расхаживая взад и вперед по кабинету, – ей дали вернуться. Значит это было нужно тем, кто сверху все решает. Но кто такой, мать его, этот Габриэль Ривера?!
Знал бы я, братишка. Сейчас мои извилины готовы в узел завернуться, потому что я так лихорадочно пытаюсь собрать все, что мы узнали, в одну более-менее понятную картинку, что голова вскипит.
– Мама сказала, что под этим человеком тысячи людей. Он очень опасен. Но она не успела объяснить, почему она бежала от него. Что он сделал. Единственное, что я поняла, так то, что он связан с тем, что происходило в этот короткий промежуток времени перед тем, как меня увезли.
Сжимаю и разжимаю кулаки, потому что сейчас мне очень хочется что-нибудь разбить или сломать пару костей. Вот моя женщина, она снова рядом со мной, я могу обнимать и целовать ее, но по-прежнему не могу защитить.
– Единственное, что сейчас понятно, и я думаю, что всем присутствующим, – Чарльз отходит от жены и встает прямо перед нами, – что вся семья снова переезжает в поместье. Нам нельзя подвергать опасности наших женщин, а самим будет проще разобраться во всем, когда будем находиться рядом. Это во-первых. А во-вторых, если принять во внимание то, что рассказал до этого Кил, то его новоиспеченный босс не спускает выпадов неповиновения. Есть риски, причем большие. Поместье защищено достаточно, всем вместе будет надежнее. Бежать смысла нет. Есть возражения?
Он обводит всех взглядом, но не встречает сопротивления.
– Тогда переезжаем. Сегодня же. Дорогая, я попрошу, чтобы привезли все твои вещи.
– Неужели вся семья будет снова в сборе, – мама взмахивает руками, утирая слезы, – я счастлива. Правда, очень бы хотелось, чтобы обстоятельства для этого были другого рода.
– А как же работа? – Саманта встает на ноги и сверлит Ника своим невероятно тяжелым взглядом. Даже я проникся к этой девчонке, которая держит брата в узде.
– Детка…
– Я знаю, что ты сейчас собираешься сказать, Николас. Я перееду, но не брошу своих пациентов. И ты это знаешь. Решай вопрос как хочешь, но я должна ездить в клинику каждый рабочий день.
У Тиф вырывается звонкий смешок. Все в удивлении поворачиваются к ней, а Барлоу начинает громко хохотать.
– Простите, – черех смех, больше похожий на истерику, выпаливает она. – Ты здорово попал, братец.
– Ха-ха, смешно, Тиф, – раздраженно бросает Ник и хватает свою девушку за руку. – Пошли, надо поговорить.
Они первыми покидают кабинет. Чарли помогает поднятся Элизабет, чье лицо приобрело какой-то сероватый оттенок. Похоже, ее снова стошнит.
– Дорогой, – она прикрывает рот ладонью и направляется к выходу, – простите…
Брат спешно следует за женой, а мы остаемся вчетвером.
– Все снова повторяется, – грустно произностит Тиффани, переводя взгляд между родителями. – Все снова вынуждены лишаться привычного комфорта из-за меня.
– Нет, родная, сейчас это по большей части из-за меня. Ты не причем.
– Тиф, – мама подходит ближе и берет Барлоу за руки, – мы же семья. Мы, наконец, снова тебя нашли. Поэтому я планирую сегодня закатить такой праздник, которого наш дом не видел последние пару лет, не считая свадьбы Чарльза. Потому что мы снова все вместе, не взирая на внешние обстоятельства. И пусть эта радость будет только в этих стенах и между нами, но каждый из нас это заслужил, а в особенности вы двое, – Беатрис Хоггард берет мою ладонь и кладет на аккуратную ручку Тиф. – А теперь дуйте к себе и наслаждайтесь друг другом. Но к семи вечера жду в гостиной.
Отец подмигнул, а Тиф залилась огненно красным румянцем, что так ей не свойственен. А я, в кои-то веки, счастливо улыбаюсь, что, не смотря ни на что, она рядом со мной.
***
– Кил, поставь меня, – Тиф крепко обнимает мою шею, пока я несу ее на руках через весь дом, ловко преодолевая многочисленные лестницы и двери. – Киллиан!
– Нет, Красивая, теперь только так перемещаемся. И ты не можешь меня винить.
Она замолкает. Ласково оглаживает мое щеку, после чего припадает к ней губами. Медленно целует, разгоняя мурашки по всему моему напряженному телу. Затем перемещает ладошки и обнимает голову, прижимаясь своим виском к моему.
– Я так по тебе скучала… Я даже не знаю, как передать все то, что я сейчас чувствую.
Отнимаю ее ладонь и кладу себе на сердце. Тиффани чувствует, как бешено оно бьется под ее кожей. Мне кажется, что его даже слышно, так оголтелая мыщца тарабанит за ребрами от невозможного счастья, в котором сейчас купается.
– Я понимаю все, что ты испытываешь, потому что твои эмоции идентичны моим.
Толкаю ногой дверь в крыло, которое занимал до того, как переехал в собственный дом. Прямым ходом двигаюсь в комнату, в которой все осталось так же с того самого дня, как Тиф пропала. Я ничего не трогал и не разрешал прислуге что-либо менять. И это не скрывается от внимания Тиффани, когда мы заходим внутрь.
– Боже мой, – девушка ловко спрыгивает с моих рук и обводит помещение ошалелым взглядом. – Киллиан… Здесь все лежит ровно на тех же местах, как я и оставила.
Она оглядывается на меня, пытаясь считать эмоции. Но единственное чувство, которое прорывается из меня сейчас, это безусловная любовь.
– Это твоя спальня, Тиффани. И ты сама примешь решение, что и как здесь менять. Иди ко мне.
Протягиваю руку. Тиф смотрит на мою ладонь, после чего поднимает взгляд на меня и тяжело вздыхает. В ее глазах снова собираются слезы, которые меня обезоруживают. Осторожный шаг вперед, затем еще один и еще. И вот, мы стоим друг напротив друга, прожигая тела разгоряченными взглядами, но не предпринимаем никаких действий. Смотрим и смотрим, пока женская ручка не взметается вверх, начиная осторожно расстегивать пуговицы на моей рубашке. Стольких сил мне требуется, чтобы не плюнуть на все и не наброситься на свою женщину, но я терплю. Позволяю ей неспешно трогать меня, вспоминать, изучать. Тиффани справляется с пуговицами и цепляет взглядом линии показавшейся татуировки. Пальцами проводит по границам, заставляя все внутри меня напрячься и взорваться одновременно. Больше не могу сдерживаться. Цепляю тонкие пальчики и тяну на себя, впечатывая грудью в свою. Я и забыл, какая она хрупкая рядом со мной.
Ощущаю ее возбуждение через тонкую ткань джемпера. Распаляюсь так сильно, что трясет. Цепляю ее подбородок и запрокидываю голову, а светлые волосы рассыпаются тяжелым грузом по узким плечам. Наконец-то целую свою женщину, как того требуют обстоятельства и мое еле собранное из осколков сердце.
– Кил… – шепчет Тиф, кусая мои губы. Ее ногти впиваются мне в кожу живота, пока спускаются к бляшке ремня. Женские движения резкие и хаотичные. – Я так скучала по тебе…
Каждое ее слово разбивает внутри броню, которую я возводил все эти дни на расстоянии от самого дорогого для меня человека. Кусок за куском отваливается с каждой произнесенной буквой, обнажая незащищённое сердце. Перехватываю девичьи ладони. Прожигаю ее всю диким взглядом, а после снова подхватываю на руки и несу в ванную.
Губы Тиф осторожно блуждают по моей шее, оставляя горячие следы языка на разгоряченной коже. И когда я, наконец, опускаю ее в душевую кабину, в ярких глазах проскальзывает понимание.
– Я хочу тебя как в тот самый первый раз. Когда увидел и слетел с катушек от того, какая ты, – Тиффани медленно стягивает с себя кофту, обнажая полную грудь, прикрытую простым хлопковым лифчиком черного цвета. – Охрененные…
Неосознанно кладу ладони на манящие полушария и сжимаю их, вырывая хриплый стон Барлоу, сносящий все мои стопы. В секунду оказываюсь внутри этой пресловутой душевой коробки и захлопываю дверцу. Тиф не медлит – врубает воду на максимум. Холодные капли мощным потоком обрушиваются на нас сверху, но мы слишком горим, чтобы это стало помехой.
– Я люблю тебя, – глаза в глаза. Дыхание в унисон. Сердце к сердцу, плоть к плоти. – Люблю тебя, Кил…
Она нажимает спусковой крючок моего сумасшествия. Впечатываю хрупкую фигуру в стенку кабины, позволяя рукам, наконец, взять желаемое. Стягиваю по влажному телу мокрый насквозь бюстгальтер и цепляю пальцами набухшие соски. Рот наполняется слюной от желания попробовать их на вкус, когда Тиф выгибается дугой, подставляя под мои губы тонкую шею. Рывком смахиваю регулятор температуры воды, прибавляя градусов, а потом прохожусь языком от острой скулы до самой груди с розовыми ореолами.
– Боже…
Тиффани больше не видит меня. Ее веки прикрыты, а пальцы лихорадочно раздирают кожу спины там, где ещё секунды назад болталась рубашка.
– Киллиан… Пожалуйста…
– Твою мать! – рычу сквозь зубы, в которых зажата аккуратная горошина, а сам уже стягиваю мокрые джинсы со стройных ног своей женщины. Член в штанах натянул ширинку так, что физически больно. Все практически так же, как тогда, в тот самый первый раз. За исключением дичайшей любви, которая разрывает меня на части.
"Смотрю на изящную шею, по которой катятся капли воды, где пульсирует в агонии выступающая вена, и не могу удержаться. Зализываю место, приложенное ранее зубами. Девушка глухо стонет, а меня в пружину закручивает. Дотрагиваюсь пальцами до твердого розового соска, продолжая водить языком по нежной коже."
Воспоминания из прошлого вспыхивают в голове яркими картинками, накладываясь на текущие реалии.
"– Не играй со мной, Солнце, иначе мне придется трахнуть тебя прямо здесь.
– А разве ты не для этого сюда пришел? – в глазах читается вызов.
– Я пришел забрать тебя.
– И поэтому залез ко мне в душ? Странные методы переговоров, не считаешь?
Резко убираю руку с шеи и кладу ее на плоский живот, спускаясь к промежности. Когда нахожу факт возбуждения девчонки, размазываю вязкую влагу по набухшим складкам, не отрывая взгляда от перекошенного ужасом лица.
– Что… Что ты делаешь?.. Кил… Ох…"
Проделываю то же движение ладонью, спускаясь к тонким трусикам, и запускаю под мокрую ткань пальцы. Тиф прижимает меня крепче, не позволяя отстраниться, чего я сам бы не сделал никогда.
– Помнишь? – обдаю аккуратное ушко горячим шепотом и проникаю внутрь нее двумя пальцами, ощущая долгожданное тепло ее тела. – Помнишь все, что было тогда?
Барлоу в несознанке кивает, поскуливая и насаживаясь мне на руку, а у меня бошка плывет от переизбытка эмоций вкупе с теми картинами, что подбрасывает издевательская память.
"Женское тело начинает бить мелкая дрожь, а я просто упиваюсь тем, как люто может трясти. Загоняю сразу два пальца в нее, закидывая стройную ногу на свое бедро, и лихорадочно трахаю уже бесстыдно стонущую давнюю подружку. Яйца грозятся взорваться, разметав сперму по всей, мать его, спальне, но я не могу остановиться. Хочу, чтобы кончила, чтобы орала от того, что я с ней делаю. Цепляю узкий подбородок и, до боли стискивая, разворачиваю к себе.
