Текст книги "В оковах Судьбы I (СИ)"

Автор книги: Vivian2201

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Глава 11
Школьные будни и практический криминал

Стоя на перроне платформы девять и три четверти, мы с Дином и Симусом ждали Гермиону. Так уж вышло, что во время вечернего созвона, стало ясно – встречаться в той части вокзала, которая полностью принадлежит неодаренным, имея при себе сундуки, клетки с совами, на которых я теперь смотрел с изрядной опаской, оценив энергетику той же Хедвиг, да ещё и в школьной форме, хоть и частично скрытой зимними пальто и теплыми куртками, не самое мудрое решение. Если уж в начале учебного года того же Финнигана от внимания полицейских спасли лишь магглоотталкивающие чары, использованные его матерью, то четверо детей столь странного вида привлекут внимание гарантированно. А, ведь, мама Симуса в этот раз не смогла поехать вместе с ним и некому будет наложить нужные чары. Мы же таковыми не владеем… Не считая наличия запрета на самостоятельную магию для несовершеннолетних.

Возможно, мы ошибались и местные полицейские, имея инструкции от своего руководства не станут цепляться к весьма странным детишкам. Однако, гарантии такого развития ситуации у нас не было, из-за чего пришлось договариваться о встрече уже на другой стороны барьера, разделяющего Кингс-Кросс на магическую и обывательскую части.

Теперь же, наша троица стояла возле последнего вагона Хогвартс-Экспресс, обсуждая дальнейшие планы на время занятий и то, как мои компаньоны провели каникулы. Симус и Дин, к слову, демонстрировали изрядный прогресс в чувствительности к энергиям. Добились они его за счет того, что воспользовались появившимся свободным временем, посвятив его многочасовым медитациям, которым я их обучил ещё в замке.

Гермиона, подошедшая к нам, изрядно меня удивила. Девочка оказалась одета в совершенно ином стиле, нежели прежде. Можно сказать, вполне себе достойно. Потертые джинсы и далеко не новые ботинки на небольшом каблуке сменились на классические женские брюки в цвет школьной формы и зимние сапожки фасона, похожего на стандартную женскую обувь, продаваемую мадам Малкин всем ученикам вместе с мантиями.

Картину завершало вполне современное, но имитирующее моду волшебников пальто с пелериной и небольшой берет, в который были забраны волосы девочки. Узнать в ней нашу однокурсницу, вечно растрепанную и не следящую за тем во что и как она одета, оказалось более чем трудно.

Остановив свою тележку с сундуком и парой небольших сумок, девочка улыбнулась и подошла ко мне.

– Гарри, привет, – произнесла Гермиона, обняв меня, что вызвало смешки Дина и Симуса, – Убью обоих, – покосилась девочка, бросив на мальчиков тяжелый взгляд, от которого они оба перестали смеяться.

«Умеет она смотреть матом, – мысленно хмыкнул я, – Талант…»

– Привет, – ответил я, осторожно обняв девочку за плечи.

Надо сказать, что встреча с однокурсниками помогла мне расслабиться. Десять дней Рождественских Каникул оказались неожиданно тяжелыми, напряженными и, во многом, болезненными для моих самолюбия и гордости. В прошлой жизни у меня имелись взлёты и падения, а Сила давала весьма жестокие уроки, дабы я не задирал нос. Однако, прошедшие «выходные» стали действительно наказанием. За такой короткий период я дважды прошел по краю. И оба раза были вызваны тем фактом, что мне не удалось трезво оценить свои и чужие возможности. А, ведь, я очень вдумчиво изучал литературу Хогвартской Библиотеки, уделяя внимание даже мелким деталям.

Некоторой расслабляющей нотой был визит в Косой Переулок, ради которого Вернон и Петуния даже обновили свой гардероб и перебрали наследство мужчины. Благодаря этому мало кто смог бы сугубо по внешнему виду понять, что прошедшее через «Дырявый котел» почтенное семейство не относится к числу волшебников.

Приобретя черные пальто с пелеринами, доходящими до локтя, супруги стали почти неотличимы от местных одаренных с их весьма скромной, патриархальной, модой. Картину дополняли старая трубка, которую Вернон взял вместо сигарет, а так же трость из черного дерева с рукоятью в виде головы слона, выполненной из серебра. Вместо глаз у неё имелись два небольших, утопленных глубоко в металл, изумруда.

Как пояснил сам Дурсль, его прадед был офицером-артиллеристом на военно-морском флоте Её Величества, отдав почти сорок лет своей жизни этой службе. Увы, но сойдя на берег мужчина быстро прокутил сколоченное за годы состояние и остался бы на улице, не будь у него более чем хваткой супруги, что не только умудрилась удержать семью на краю пропасти, но и вытянула в люди. Как ей это удалось история умалчивает, но факт остается фактом. Дед Вернона закончил колледж, а отец уже смог выучиться в институте. Лишь супруг Петунии умудрился создать своё дело, которое, несмотря на кризис восьмидесятых и его нынешние отголоски, удержалось на плаву и приносит неплохую прибыль.

Так, одевшись во всё черное, более-менее похожее на стиль здешних одаренных, мы и посетили Косой переулок в предпоследний день Рождественских каникул, приобретя четыре артефакта для защиты разума в виде серебряных сережек в форме капли, внутри которой находился камень Черная звезда (чёрный диопсид, относится к группе диопсидов, примерами которых являются камни «Кошачий Глаз» и «Полярная Звезда»). Ни владелец магазина, где мы совершили эту покупки, ни кто-то из прохожих не признал в Петунии ту самую девицу в крайне вызывающей, по местным меркам, одежде и ярком макияже. Более того, продавец, судя по всему, принял нас за каких-то родовитых волшебником из Ирландии. Во всяком случае, он упомянул, что провозка через границу уже используемых артефактов не требует специальных разрешений и совершенно не удивился, когда мы не колеблясь выполнили его инструкции по активации и привязке кровью искомых изделий. Глядя на то, как мои опекуны совершенно спокойно, можно сказать, привычно, сделали небольшие порезы на ладонях и смазали своей кровью приобретенные предметы, тихо произнеся слова на ломанной латыни, с помощью которой тут создаются заклинания, мужчина не высказал каких-то эмоций, благо, подобные вещи законами Британии не запрещены. К тому же, его задумчивый взгляд, брошенный на обручальные кольца Дурслей, говорил о том, что он смог считать их содержимое, но вопросов не задавать не стал.

Позднее, уже дома, подобную процедуру прошел и Дадли, о котором мы не забыли. А итогом этого вояжа стало прокалывание мочек левого уха у мужской части нашего дома.

– Ты выглядишь уставшим, – отстранившись от меня, произнесла Гермиона, оценивающе оглядев.

– У меня были напряженные каникулы, – пожал я плечами, подумав о шрамах, что теперь покрывают руки, – Семейные дела и поездки… Да и сугубо домашние вопросы надо было решить.

– Расскажешь, – требовательно посмотрела на меня Гермиона, – Мне крайне интересно, что же это за такие дела и поездки, после которых у тебя появились темные круги под глазами, а сам ты выглядишь так, будто бы пару месяцев болел… Ой! У тебя новые очки… И серьга в ухе! Гарри? – прищурилась девочка.

– Я смог сесть за домашние задания только вчера вечером, – ответил я, тяжело вздохнув, – Всю ночь просидел над пергаментами и книгами. Серьга – подарок от моих настоящих опекунов. Мы побывали в Косом Переулке, где они купили мне артефакт для защиты разума. А очки…Зрение стало лучше и пришлось купить другие – с подходящими линзами.

– Но, ведь, твой опекун…

– Не здесь, – перебил я девочку, – Сама понимаешь.

Кивнув, Гермиона повернулась к Дину и Симусу, наблюдавших за нашим диалогом и соизволила поздороваться, протягивая руку в приветствии:

– Здравствуйте, мальчики.

Финниган, судя по всему, решивший удивить нашу однокурсницу, вместо того, чтобы пожать протянутую руку, поклонился и, чуть коснувшись губами костяшек пальцев, произнёс:

– Приветствую, мисс Грейнджер.

Дин, от нашего товарища, полагаю, решил не отставать, поскольку повторил его маневр, воспользовавшись замешательством Гермионы, которая, покраснев, замерла с протянутой рукой.

– Эм… Давайте пойдем искать свободное купе, – выдохнула девочка, чуть отойдя от шока и бросив несколько затравленный взгляд по сторонам.

Судя по всему, подобное поведение в её отношении со стороны мальчиков Гермионе непривычно. Если добавть к этому её возраст, в котором мужское внимание девочками воспринимается далеко не так, как в более зрелые годы… Реакция Грейнджер становится понятной. На первый взгляд. Другое дело, что она совершенно не вяжется с той формой приветствия, которую Гермиона использовала в отношении меня.

«Или я чего-то не понимаю, – только и осталось мне мысленно вздохнуть, – Или кого-то дома взялись наставлять. А это уже неприятно.»

Втроем, не давая Грейнджер возмутиться, мы быстро погрузили наши сундуки и сумки в вагон и, отправив Гермиону искать для нашей компании место, выдохнули. Всё же, массивные деревянные конструкции, исполняющие тут роль нормальных дорожных сумок, весят куда больше чем, нам хотелось бы.

– Спасибо, ребята, – благодарно кивнул я товарищам, когда девочка скрылась в глубине вагона и уже не могла слышать наш разговор, – Вы меня спасли от допроса.

– Не за что, – усмехнулся Симус, – Я так и понял, что надо тебя выручать… Тем более, что девочки никогда просто так никого не обнимают. Это не к добру…

– Я уже догадался, – обреченно кивнул я.

То, что Гермиона сменила стиль и поведение, конечно, означать могло что угодно. Всё же, ей двенадцать, а мне одиннадцать. Говорить о каких-нибудь романтических мыслях… Смешно. Впрочем, кто их знает, этих девочек? Тем более, что лично мой жизненный опыт не отличается ни благополучием, ни семейным счастьем. Детство в приюте, а затем взросление в стенах Анклава джедаев на Дантуине, с последующим обучение в Храме на Корусанте, не способствовали внятному понимаю того, как должны мыслить и жить нормальные дети. Здесь же, даже с учетом памяти, полученной от прежнего хозяина тела, искомый опыт не пришел. Настоящий Поттер был ребенком мрачным, неразговорчивым и тяжело шел на контакт не только со взрослыми, но и с ровесниками.

– Вообще, странно, – покачал головой Дин, бросив взгляд в конец вагона, где мелькало пальто Гермионы, – Всё это время она вела себя и одевалась совершенно иначе. Просто так подобные дела не происходят…

– Посмотрим, – кивнул я, – Но спасибо, что высказались, друзья.

В этот момент объект наших опасений, появился в конце коридора. Девочка принялась размахивать нам рукой, показывая куда надо переносить вещи. Мы, грустно вздохнув, собрались было тащить сундуки руками, как из переходного тамбура появился старшекурсник со значком старосты и вышивкой факультета Когтевран. Окинув нас взглядом, парень хмыкнул:

– Вы что? Чары у Флитвика прогуливали? Чего заклинания не используете?

– Так нельзя же вне школы, – удивился Дин, уставившись на нашего неожиданного собеседника.

– Эх, мелкие, – фыркнул парень, подняв указательный палец, – Законы надо знать. Несовершеннолетним нельзя применять магию и волшебство за пределами школы в тех случаях, когда речь идет о территории вне магических поселений и рядом нет взрослых волшебников. Как только вы оказались на платформе или в Косом Переулке – можете доставать палочку и делать что угодно… Ну, в рамках закона, конечно.

– Спасибо, – благодарно кивнул я старшекурснику, – Мы очень признательны.

– Не за что, – отмахнулся тот, – Ускоряйтесь и освободите проход. Скоро остальные начнут появляться и толкучку устраивать не стоит.

Последовав мудрому совету старшего товарища, мы подняли наш багаж заклинаниями и довольно быстро занесли его в найденное Гермионой купе. Последовавшие за этим объяснения её успокоили, а затем и вовсе заставили задуматься, благодаря чему мы некоторое время провели в тишине, стараясь отдышаться после переноски сундуков собственными руками.

Увы, но стоило вагонам поезда начать заполняться учащимися Хогвартса, как в наше купе вошел Малфой. При нем не было ни багажа, ни вечных спутников в лице молчаливых Крэбба и Гойла.

– Приветствую, – произнёс Драко в пространство, не понятно к кому из нас обращаясь, – Поттер, предлагаю временно покинуть сие купе для разговора наедине.

– Кхм… – закашлялся Симус, удивленно глядя на нашего гостя.

Малфой, что удивительно, лишь бросил на него взгляд, но никаких дальнейших действий не последовало. Блондин демонстративно показал пустые руки, намекая на свои мирные намерения. Я, глядя на столь странное поведение слизеринца, кивнул и поднялся с дивана, намереваясь вместе с ним выйти в коридор. Однако, в этот момент в дверях нашего купе появился Рональд, сопровождаемый близнецами.

На мгновение замерев, мальчик оглянулся, бросая взгляд на не менее удивленных братьев, а затем произнёс:

– Вот, значит, как… Ты не только приличных волшебников грязью поливаешь, Поттер, но и с черными магами якшаешься? Твои родители явно…

Уизли и без того вызывали у меня далеко не радужные чувства. Во всяком случае, близнецы, коих я искренне хотел убить. Однако, когда речь зашла о черных магах и родителях, пусть даже и не моих, а того мальчика, чьё место я занял, ярость попросту затопила разум. Тьма, что после схватки с химерой была в заточении внутри меня и периодически рвущаяся наружу, мгновенно воспользовалась ситуацией и вырвалась на свободу. Она попыталась было задавить мой разум, но встретив ожесточенное сопротивление, сменила тактику, демонстрируя мне образы расправы над Уизли и моими друзьями.

Быстро справиться с этим у меня не получилось бы, но выход нашелся прямо перед глазами. Уизли. Главное – не убивать.

Действуя на рефлексах, я попросту отшвырнул троицу рыжих телекинезом, заставляя отлететь в противоположной стенке, вкладывая в этой действие всю ту силу, что выплеснулась наружу вместе с Тьмой. Один из близнецов при этом ударился головой и безвольной куклой сполз на пол, а второй спиной влетел в окно. Выбить не выбил, но вспыхнувшая пленка щита говорила о том, что удар был серьёзным. Сам Рональд придавил братьев свои телом, издав громкий полувскрик-полустон. После этого я закрыл всё тем же телекинезом дверь нашего купе и, с трудом совладав с собой, смог загнать Тьму в отведенные ей границы.

Малфой, замерший на месте, словно мраморная статуя, сходству с которой способствовала ещё большая, чем обычно, бледность, с опаской смотрел на меня, стараясь не шевелиться.

– Думаю, тебе стоит уйти, Драко, – тихо произнесла Гермиона, первой отойдя от удивления, – На всякий случай.

– Конечно, – так же тихо ответил блондин, даже не возмутившись тому факту, что девочка обратилась к нему по имени, а не по фамилии.

Медленно, явно стараясь не делать резких движений, мальчик подошел к двери и, открыв её едва ли на треть, выскользнул в коридор, закрывая за собой створку.

Я же, сев на своё место, тяжело дышал, стараясь успокоить бушующие внутри эмоции.

Тёмная Сторона.

Вишейт, отправив меня сюда, перенёс и ту Тьму, что поселилась внутри некогда одного из лучших рыцарей Ордена Джедаев. После победы над мандалорскими неокрестоносцами, я и Малак отправились на поиски Империи Ситхов и нашли её, на долгие годы став марионетками Вишейта. Именно тогда внутри меня появилась Тьма. Даже когда мы освободились от влияния Императора и создали своё государство, позднее напав на Республику, она оставалась со мной. Замена личности, что была совершена джедаями после предательства Малака, ничего не исправила и не поменяла ситуации. Темная Сторона сохранилась в глубине моей души, а потом помогла процессу возрождения памяти того меня, что победил мандалорскую орду, позднее став её повелителем, нашел Звездную Кузню, создал собственное государство и поставил Галактическую Республику на колени.

Тьма.

Ситхи хорошо знают что это такое и опасаются её не меньше джедаев. И именно из-за неё они столь похожи на джедаев, хоть обе стороны и отрицают эту схожесть.

Джедаи, избегая даже возможности появления в себе Тьмы, перекраивают свои личности, отказываются от светской жизни, материальных благ и семей. Всё это делается из страха. И, надо сказать, обоснованного.

Ситхи, преследуя те же цели, поступают куда радикальнее. Они уничтожают всё, что может сформировать слабость или зависимость, которые позволят Темной Стороне взять верх над личностью и сломить их волю. Превратить в бешенное животное, лишенное разума и живущее инстинктами.

Если же такое происходит, в миру появится чудовище. Дикий, безумный, не способный к нормальному мышлению, зверь, алчущий разрушения, преисполненный гордыни, наслаждающийся чужой болью. Тварь, а не разумное существо, по большому счету.

Нет, ситхи не ангелы, они черпают во время пыток пленных силы, дабы развиваться и обретать могущество. Для них чужие страдания являются чем-то вроде доппинга. Стероидов. Однако, даже в этом случае, у адептов темного пути на первом месте стоит строжайший контроль и бескаровая дисциплина. Любые слабости, леность, жалость к себе и гордыня искореняются. Их место занимают вечный самоконтроль и терпение. Так и только так можно избежать того, что вызывает панический ужас как у джедаев, так и у ситхов – падения.

Падшие – одаренные, что поддались Тьме внутри себя, потеряв контроль над собой и не сумев или не захотев справиться с ней и её влиянием на разум. Эти существа уже не являются ситхами или джедаями. Это враги обеих сторон многовекового конфликта между одаренными. Их находят и уничтожают, поскольку подобные твари не в состоянии остановиться – убивая и разрушая всё, что увидят. Для них нет своих и чужих, нет норм морали и этики. Нет табу. У них нет принципов. Только жажда убивать и ощущать чужую боль. Этих тварей не интересуют ни власть, ни деньги, ни наркотики или секс. Только убийства, боль и страдания окружающих.

Тьма внутри меня перешла в новый мир вместе со мной.

Что страшно, она стала сильнее. Да, после завершения истории со стационарным артефактом и улучшением зрения я провел медитации, выяснив, что странный паразит в моем лбу под шрамом постепенно слабеет, а стоит моей тёмной составляющей дать хоть немного воли, как она вгрызается в его защиту, давит её и пытается выжрать, ещё больше ослабляя странное внедрение. Это, во многом, положительно сказывается на моем организме, который неожиданно стал наверстывать развитие. Да ещё и улучшение ситуации со зрением не могло меня не радовать. Однако, вместе со всем этим, Темная Сторона тоже становится сильнее. Возможно, поглощая эту странную субстанцию, которую я не смог выдавить из себя, она приобретает силу.

Именно по этой причине я сорвался, едва не пройдя Падение прямо в купе Хогвартс-Экспресса. Какими могли быть последствия мне думать не хотелось совершенно.

– Гарри… У тебя в руках не было палочки, – нарушил тишину Дин, когда я расслабленно откинулся на мягкую спинку дивана и смог спокойно вздохнуть.

– Считайте это… приступом, – пришлось выдвинуть мне более-менее внятную версию произошедшего, – Когда меня очень злят, я могут сделать то, что в нормальном состоянии не получается.

– Значит, лучше тебя не злить, – хмыкнул Симус, понятливо кивнув, – Я так понимаю, что ты в таком состоянии не смотришь где свои, а где чужие и… всем плохо?

– Да, – грустно улыбнулся я.

При этом мои мысли заняты были совершенно другим вопросом. То, что произошло, гарантированно создаст мне проблемы. Мало того, что сами Уизли, зачем бы они не приходили, не оставят подобное без последствий, так ещё и администрация школы вполне может применить в отношении меня вполне конкретные меры. Например, аннулировать разрешение на самостоятельные занятия и допуск в аудиторию. Это будет ощутимый удар для скорости моего развития.

– Надеюсь, нас не накажут, – вздохнула Гермиона, словно бы думая о том же самом.

* * *

– Нет, – холодно произнёс Дамблдор, – Я не стану ничего делать в отношении Поттера.

– Но мои…

– Твои сыновья не понесли наказания за нападение на первокурсника, если ты не помнишь, – перебил Альбус Молли, не дав ей разойтись, – К тому же, судя по словам свидетелей, один из которых, к слову, Малфой, враждующий и с твоими детьми, и с Поттером, Рональд нарвался сам, – перевел обжигающе ледяной взгляд на первокурсника, присутствующего при разговоре, директор, – Было крайне опрометчиво упоминать давно умерших родителей твоего однокурсника. Для него эта тема весьма болезнена.

– Но он же… – начал было Рональд, но замолчал, увидев как Дамблдор поднял палец.

Между тем, Альбус продолжил:

– Представь, что твоих родителей убили. И не сейчас, а десять лет назад. И тебя все эти годы воспитывали несомненно достойные, но чужие тебе люди. После этого, Рональд, подумай о том, что ты станешь чувствовать, когда кто-то станет вспоминать о твоих родителях или ссылаться на их мнение.

Мальчик опустил голов и покраснел.

Впрочем, Дамблдор не обманывался. Для него мысли первокурсника не были скрыты никакими артефактами. Юный Уизли плевать хотел на чувства Поттера, на его родителей и любые другие вещи. Для него самого существовало два мнения – его и неправильное. И отстаивать свою позицию мальчик был готов с невероятной упорностью, достойной куда лучшего применения. Более того, Альбус отметил для себя, что Рональд не только затаил злобу на Поттера за произошедшее после Хэллоуина, но и строит вполне конкретные планы мести, частью которых была провалившаяся попытка примирения. Впрочем, на это повлияла не только мстительность одного конкретного первокурсника, но и недвусмысленные указания Молли, которая не скрывала от своих детей планов на Гарри.

Данный факт Альбусу не понравился в принципе. Поттера, в любой его форме, и в любом виде, старик воспринимал исключительно своей марионеткой. Строить на него планы или манипулировать им, не зависимо от конечной цели и её причин, допустимо исключительно директору Хогвартса, но уж никак не домохозяйке с завышенным самомнением.

Вообще, для отказа семейству Уизли в наказании одного зеленоглазого первокурсника существовало сразу несколько причин.

Во-первых, после нашумевшей в замке истории с нападением близнецов на Поттера, у многих сложилось мнение, что рыжее семейство теперь может устраивать полнейший беспредел, а сам директор им в этом потворствует. После этого очень многие семьи, в том числе, обладающие весомым влиянием в Визенгамоте и Министерстве, прислали Дамблдору изрядное количество писем, содержание которых заставило пожилого волшебника заскрипеть зубами от злости.

Одновременное занятие сразу нескольких должностей тут сыграло простив Альбуса.

Авторитет и репутация.

Именно два этих слова олицетворяют власть в Объединенном Королевстве в частности и среди волшебников в целом. Ни один одаренный, каким бы могуществом он ни обладал, не сможет насаживать своё мнение и видение мира силой. Стоит подобному индивиду начать действовать, как запускается отработанная за века система, натравливающая на него силы Авроратов и наемников со всего мира, назначается столь весомая награда, что отрезать голову очередного глупца, которому сила затмила разум, возжелает последний бродяга. И, ведь, пытливый ум людей и нелюдей, подгоняемый жаждой наживы, найдет способ убить даже самого могущественного волшебника. Вплоть до того, что трупами завалят, но в глотку вцепятся.

И теперь произошло неожиданное для Дамблдора явление – подрыв авторитета, который создавался десятками лет. И данный факт мгновенно отразился на всех существующих раскладах в Визенгамоте и Министерстве. Причем, речь шла не только о тех людях, что являлись сторонниками самого директора Хогвартса и помогали продвигать его идеи, но и контактах Моуди, Дингла, Снейпа, МакГоннагалл, Дожа, чью репутацию кто-то смог серьёзно пошатнуть, и других одиозных фигур Ордена Феникса.

Стоило оставить Уизли безнаказанными после двух нападений за один день, пусть и совершенных разными членами одной семьи, как очень многие решили, что иметь дело с Альбусом рискованно, поскольку заявленные беспристрастность и поддержка магглорожденных в крайне замкнутом и традиционалистическом обществе волшебников на деле оказались пустышкой. Этот факт требовал реакции и последствий. В идеале – сразу, но время было упущено, а вводить против Уизли санкции спустя недели после произошедшего – значило показать, что Дамблдор прогнулся под чужое мнение и ослаб, что ещё хуже.

Теперь же, отсутствие реакции на действия Поттера в адрес Уизли будут безнаказанными, а заинтересованным персонам попросту донесут в правильной форме, что Дамблдор дал возможность Поттеру и детям Артура и Молли разобраться самостоятельно и вмешиваться не станет. Эта версия должна успокоить если не всех, то очень многих заинтересованных лиц.

Во-вторых, покровительство семье Уизли, что оказывал Альбус, явно пошло не на пользу обеим сторонам. Артур и Молли, судя по всему, решили что им перепадает меньше, чем они заслуживают и начали требовать больше, чем стоило бы в их положении. Дамблдор, несмотря на постоянные конфликты на эту тему с Советом Попечителей и многими министерскими чиновниками, дал детям Артура и Молли возможность обучаться в Хогвартсе. Фактически, это было платой за ту помощь, причем, весьма незначительную, что оказывало сие семейство директору. Собственно, и Артур попал в замок исключительно благодаря договоренности между его отцом, Септимусом, и Альбусом, который остро нуждался в средствах для развития Ордена Феникса. А вот дальше дела пошли далеко не так хорошо, как хотелось бы Великому Светлому.

Уизли всё больше уверовали в то, что им должны и обязаны, начав проявлять явно лишнюю самостоятельность, а лично Молли имела наглость требовать заключения брачного контракта между её дочерью и Поттером. Тут Дамблдор уперся, поскольку подобный шаг, не зависимо от того кто мог находиться на месте мальчика, гарантированно уничтожил бы авторитет и репутацию волшебника. Даже если бы вместо Поттера речь шла о магглорожденном сироте. Ярлык Предателей Крови делал Уизли отщепенцами, с которыми связывались исключительно глупцы и те, кого собственная родня изгнала из семьи. Учитывая нравы британских волшебников, которые предпочитают вести свои внутренние разборки за закрытыми дверями и держатся за родную кровь до последнего, не надо напрягать фантазию, чтобы понять какие это люди. Тот ещё контингент. Та же Седрелла, имя которой Блэки заклеймили и выжгли с родового генеалогического древа, к тому моменту как вышла замуж за Септимуса, стала известна своими амурными похождениями и, не просто легкодоступностью, а откровенной жаждой разнообразия и неуемностью в плотских утехах. Последней же каплей в её порочных выходках стала ситуация, когда Арктурус, вместе со своими братьями Сигнусом и Сириусом I обнаружили блудную Блэк в постели сразу с тремя чернокожими магглами, что для того времени было сродни зоофилии.

Все эти факты не только не способствовали исправлению репутации семейства Уизли, но и ухудшали её из поколения в поколение. Лишь Чарли и Билл, коим Альбусу удалось вложить в разум хоть какие-то здравые мысли, начали исправлять ситуацию. Затем появился Персиваль. Он, по своей силе, едва дотягивал до того уровня, когда детей вообще допускают к использованию палочки. С ним Дамблдор работал иначе. Заведомо понимая, что боевая единица, в отличии от старших братьев, из него не получится, директор решил направить его по стопам отца – в Министерство.

А вот дальше, словно бы почуяв поддержку и силу, Уизли начали откровенно перегибать палку. Молли принялась осаждать Альбуса, всё настойчивее требуя брачный контракт с Поттером, а её очередные отпрыски принялись творить беспредел. И никакие взбучки и внушения со стороны самого директора не помогали. Фред и Джордж принимали во внимание мнение только одного человека – своей матери. Дамблдор для них авторитетом не являлся. Этот факт заставил Альбуса всерьёз задуматься о происходящем внутри рыжего семейства и тех разговорах, что ведутся в отношении главы Ордена Феникса. Однако, политика и Хогвартс стали отнимать неожиданно много времени и сил, из-за чего вопрос был отложен до более спокойных времен, которые так и не наступили.

Всё происходящее и привело самого Дамблдора и сидящих перед ним людей к нынешней ситуации, когда решить существующие проблемы способно исключительно отчисление троих членов семейства Уизли, после которого семью разорвут родовитые чистокровные, поняв, что покровительство со стороны Альбуса закончилось. Однако, стоит поступить подобным образом, как репутация директора Хогвартса и Верховного Чародея Визенгамота будет похоронена. Никто не станет вести дел с тем, кто отдал на расправу своих многолетних сторонников и союзников, каковыми себя выставляли Артур и Молли, желая приобрести вес в обществе.

– Альбус, – вздохнула Молли, в очередной раз заставив пожилого волшебника поморщиться, – То, что ты делаешь – в корне не правильно. В следующем году сюда поступает моя дочь и если Поттер решит, что может безнаказанно…

– Не решит, – оборвал её директор, мысленно поправив слова собеседницы на «если поступит», – Гарри не из тех, кто опустится до этого. Его воспитывали достойные люди.

– Его воспитывали магглы, – фыркнула Уизли, скривившись, – Я прекрасно знаю, что они из себя представляют. Здоровый боров и потаскуха, которая щеголяла в трусах и лифе на улице так, словно бы это нормальная одежда! Чему они могли научить Поттера? Пьянкам?

«Зато не была выставлена своей семьёй на улицу за продажу в ломбард ради выпивки и наркотиков фамильных артефактов, – мысленно добавил Дамблдор, – Да и твои развлечения с половиной Гриффиндора многие помнят по сей день… Включая Горация, между прочим, который едва смог отмыться от последствий сканадала с твоим участием.»

Впрочем напоминать о том, что сама Молли не без греха, Альбус не стал. Вместо этого, он поднял руку и произнёс:

– Во-первых, ты очень плохо знаешь магглов в целом. У них такая мода. Во-вторых, маггловские опекуны Гарри ведут достойный образ жизни и дали мальчику очень хорошее образование, не забыв воспитать в нём гордость и честь… – начав фразу спокойно, можно сказать мягко, Дамблдор неожиданно изменился, превратившись из добродушного улыбчивого старика, в крайне опасного, источающего силу и власть, человека, – В-третьих, если ты ещё раз сунешься в мои дела, то ни один Уизли не то что в Хогвартс, а в любое заведение Лютого больше не войдет. Ты меня поняла?

Опешившая Молли в ответ кивнула, напуганная неожиданно суровой отповедью. Артур, и без того не отличающийся боевым характером, так и вовсе был готов провалиться сразу в канализацию замка. Он, в отличии от жены, куда лучше представлял себе личность директора Хогвартса, хоть и не знал всех подводных течений Ордена Феникса и других дел Дамблдора.