Текст книги "В оковах Судьбы I (СИ)"

Автор книги: Vivian2201

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– Так… Теперь надё перетащить эту зверюгу вниз, – покачал я головой, когда первый этап оказался закончен.

– Хорошо, – кивнул Дурсль, глядя на плотно связанный сверток, лежащий на полу, – Надеюсь, на этом… Всё? Положим на твою штуку и дело сделано?

По лбу мужчины скатывались крупные капли пота, а лицо побледнело. Видимо, он ожидал серьёзных проблем, после того как я рассказал с чем нам предстоит иметь дело.

– Нет. Всё только начинается, – вздохнул я, – Теперь будет самое сложное.

Перенеся сверток в подвал, мы положили его на верстак, где уже находился всё ещё работающий артефакт. Увы, но выключить его нельзя – стоит это сделать, как здешние одаренные заметят и действующие символы Ур-Киттат, и всё то, что будет происходить дальше.

– Ремни! – вспомнил я, остановившись.

– Точно – кивнул Вернон, поднимая с пола заранее приготовленные стяжные ленты с карабинами на концах и храпами для затягивания.

Обычно, их используют для крепления и перевозки грузов, поскольку эти образчики здешней транспортной мысли выполнены из полимерных нитей, благодаря которым могут выдерживать существенные нагрузки. Тут мы с Дурслем оказались солидарны. Веревки Петунии не предназначены для удержания сильных тварей и могут попросту порваться. А вот широкие ленты из прочных полимерных нитей просто так когтями и зубами не разорвешь. В крайнем случае, они дадут мне секунду-другую для нанесения смертельного удара, что, порой, тоже важно.

Стянув сверток первой лентой, мы использовали ещё три, чтобы зафиксировать книзла уже на самом верстаке. К этому времени химера явно смогла начать бороться с действием заклятия на языке ситхов. То ли оно уже потеряло свою силу, то ли плененный книзл оказался куда опаснее, чем нам казалось.

– Гарри, чтобы ты там не собирался делать – делай это быстрее, – произнёс Вернон, задумчиво крутя в руках монтажный нож, лезвие которого уже выдвинул, – Не хотелось бы оказаться в собственном подвале с этой штукой.

То, что пойманная зверю далеко не простой котяра он понял не хуже меня – не слепой. Тем более, что даже на вид, «шуба» книзла выглядела далеко не такой простой. Это издали она ещё сойдет на кошачью. Если же присмотреться, то окажется, что речь идет о довольно жестком и неподвижном веществе похожем на хитин. Да и мои руки, когда мы связывали химеру, ощущали отнюдь не кошачий мех, а нечто скользкое и твердое.

– Уже, – коротко ответил я, формируя между рук конструкт одной из техник, что когда-то наблюдал в исполнении Вишейта, любившего демонстрировать мне свои идеи и их реализацию в жизнь.

Наполнил структуру своей энергией и влив нужные алгоритмы действия, я подключил один из каналов, что выходили из неё, к артефакту, а второй, разорвав ауру и близкую к физическому телу оболочку книзла, к внутреннему источнику химеры. Мгновение, и конструкт начал работу.

Изобретение Императора, изучив созданный мною артефакт, попросту разбирало внутренний источник книзла, помещая внутрь себя, перестраивало каждый вырванный элемент, адаптируя под моё творение, а затем переносило в металлический брус, формируя там новый элемент. Процесс, первоначально идущий медленно, набирал обороты. И если в его начале конструкт «отщипывал» мелкие частицы, то уже через пару минут начал попросту разрывать внутренний источник химеры.

Тварь, надо сказать, явно не собиралась терять свои силы и подыхать. Во всяком случае, без боя. Книзл умудрился в нескольких местах порвать плотную ткань, в которую мы его завернули, демонстрируя нам удлинившиеся когти и потемневшую «шерсть», что ещё больше уплотнилась и теперь совершенно не походила на кошачью шубу.

Когда от внутреннего источника химеры осталась едва ли половина, химера смогла порвать ткань в районе головы, демонстрируя нам горящие алым глаза, в которых плескались ярость и жажда убийств. Взгляд книзла говорил о крайне высоком интеллекте. Во всяком случае, он не стал только рваться из своих пут – глаза существа осмотрели помещение, меня и Вернона, задержавший на монтажном ноже в руках мужчины. Только после этого химера принялась рвать стяжные ремни. И тот факт, что они сделаны из полимерных нитей детище химерологов совершенно не волновал. Черные, больше подходящие хищным птицам, чем млекопитающим, когти быстро, за мгновения, разрезали ремни и ткань, в которой было существо, после чего мне и Вернону пришлось отпрыгнуть в стороны, спасаясь от молниеносного прыжка книзла, окончательно потерявшего всякую схожесть с котами.

Тварь смогла задеть правое плечо Дурсля, разорвав мягкие ткани до кости. Мужчина, выронив нож, рефлекторно зажал рану левой рукой, а химера, пролетевшая в своем прыжке мимо него, и не думала останавливаться. Извернувшись в полете, тварь коснулась стены подвала задними лапами и с громким рыком оттолкнулась, намереваясь добить Вернона – новый прыжок книзла должен был закончиться в районе шеи Дурсля.

Я же, успев укрепить тело силовой техникой, метнулся к ним, бросая в тварь первое, что попалось под руку. Этим предметом оказалась та самая монтировка, с помощью которой дядя открывал «найденный» сундук.

Встреча с увесистым куском металла изменила траекторию полета химеры, из-за чего книзл рухнул в стороне от Вернона, мгновенно встав на все четыре удлинившихся конечности. При этом, существо даже не пыталось имитировать поведение котов. Никаких угрожающих поз, шипения или рычания. Оно атаковало сразу.

Лишь на мгновение замерев, тварь, оставляя глубокие борозды в бетонном полу подвала, метнулась уже ко мне. Одновременно с этим защитные артефакты, которые я и Вернон так и не сняли, неожиданно сработали, проявляя полупрозрачные волны, идущие от книзла к нам. На их пути образовались тонкие пленки, отразившие магический удар химеры в неё саму.

Существо, получив свою же атаку прямо в прыжке, судорожно дернулось, издав громкий рык, но, судя по всему, подыхать не собиралось. Во всяком случае, мне едва удалось уклониться от когтей химеры, промелькнувших в нескольких миллиметрах от моего лица.

Приземлившись на бетонном полу, книзл развернулся уже не так быстро, как до сработки наших артефактов. К тому же, как я заметил, мой конструкт продолжал свою работу, расправляясь с внутренним источником химеры. Судя по всему, это как-то влияло на общее состояние твари. Если в родной галактике одаренного отрезали от силы, то он мог продолжить жить, хоть и паршиво. В случае же с химерами, видимо, всё было иначе.

Шкура твари посерела и начала осыпаться. Алое свечение в глазах потускнело и уже не создавало впечатление пары ярких фонарей, как это было в первые секунды схватки.

Потрусив головой, книзл с нескрываемой злостью уставился на меня, словно бы вновь оценивая. Взгляд существа прошелся по мне сверху вниз и обратно, а затем химера попросту побежала, не став более совершать прыжки. Тварь очень быстро учится и меняет тактику прямо на ходу.

Взвинтив восприятие до предела, я рискнул спустить с цепи Тьму, что так и оставалась во мне. Эта силы радостно рванулась наружу, заполняя помещение черным туманом. Она принялась давить на книзла, стараясь остановить его. Что удивительно, но существо продолжало своё движение, лишь немного замедлившись и зарычав!

Хвост, до того не использовавшийся моим противником, вдруг оказался над спиной, а имитация шерсти на нём разошлась в стороны, демонстрируя довольно большое жало. Об этом факте ни в одной книге про книзлов не было ни слова. Как и о возможности сопротивление колдовству!

Бросив взгляд по сторонам, я увидел лежащий неподалеку старый нож, который Петуния уже не использовала на кухне, а вот Вернон приспособил для хозяйственных нужд в своей подвальной мастерской. Притянув нож телекинезом, я успел выставить его перед собой, намереваясь использовать в качестве оружия.

Единственной альтернативой переходу в «полный контакт» был удар Молниями Силы, чего мне делать совершенно не хотелось. Они могут повредить мой конструкт, нарушая процесс переноса источника из химеры в артефакт. Чем это обернется не понятно. В лучшем случае, произойдет разрушение начинки моего творения, а в худшем – взрыв. Всё же, в артефакт я успел закачать довольно большой объём своей силы, а внутренний источник уже на четыре пятых вырван у химеры и помещен на новое место.

В этот момент раздался выстрел. Короткий, сухой, но невероятно громкий в замкнутом пространстве подвала. На груди книзла появилась небольшая дырка, из которой потекла черная жидкость. Химера на мгновение замерла, а затем, словно бы и не обратив внимание на то, что в неё всадили пулю, бросилась на меня.

Впрочем, этой секундной задержки хватило для того, чтобы я успел сгрупироваться и удобнее перехватить рукоять ножа, пропуская через него свою силу, и нанести удар в живот книзла, что в последний момент таки прыгнул, намереваясь добраться до моей шеи неожиданно громадными зубами.

Клыки твари щелкнули перед моим лицом, когда мы на пол. Химера, навалившись сверху, оказалась удивительно тяжелой для своих размеров. И единственным, что не давало ей вцепиться в меня своими зубами, были мои вытянутые руки и нож, на который насадился книзл свои брюхом. Мгновение, и когти химеры вцепились в мои плечи, а оскаленная морда, несмотря на моё сопротивление, стала приближаться к лицу.

Заметив быстрое движение, я успел дернуть головой в сторону, уходя от удара. Лишь приобретенная за счет техники укрепления тела скорость позволила мне избежать удара жалом, которой выбил рядом с моим лицом бетонную крошку.

Именно в этот момент последовали ещё три выстрела, а затем химеру сбил с меня удар ноги Вернона. Причем, мне даже показалось, будто бы я услышал хруст костей чертовой твари.

Отодвинув боль от глубоких ран, нанесенных когтями книзла в глубину сознания, я использовал её для темного исцеления и уже было собрался ударить Молниями Силы, но этого не потребовалось. Мой конструкт окончательно вырвал внутренний источник химеры, из-за чего её энергетика быстро разваливалась. При этом, книзл взвыл, принявшись судорожно кататься по полу, разбрасывая вокруг себя сбитые лапами и хвостом ящики, ведра и многочисленные инструменты. Имитация шерсти, что в боевой форме химеры смахивала на хитиновую броню, мелкими кусками разлеталась во все стороны оголяя алую плоть, сочащуюся черной кровью.

Не прекращая следить за книзлом, что мог и в этом состоянии попытаться добраться до нас, я поднялся на ноги, держа в правой ладони так и не выпущенный нож. Его пластиковая рукоять была скользкой от крови – моей и химеры.

– Ты в порядке? – спросил Вернон, тоже следя за агонией нашего противника и держа его под прицелом короткоствольного револьвера.

Ствол пистолета дрожал, но мужчина упрямо не опускал оружие, что в его массивной ладони казалось детской игрушкой.

– Да, – кивнул я, – Надо заняться твоей рукой, пока ты не потерял сознание… Мы не сможем тебя вытащить наверх даже втроем…

– Пусть тварь сдохнет… – выдохнул сквозь сжатые зубы Дурсль, – Не хочется получить её когти в спину.

Только после того как книзл затих, а Вернон выстрелил в него, всадив две последние пули в голову химеры, я заставил его опуститься на колени и, загнав Тьму внутри себя обратно в отведенные ей границы, принялся за целительские техники. Мужчина шипел и тихо матерился, скрипя зубами, но терпел, понимая, что альтернатива куда хуже.

Увы, но я не профессиональный целитель, чтобы выполнять подобные техники с использованием силового обезболивания. К тому же, как правило, в Храме на Корусанте и в анклаве на Дантуине, пациентов Целительского Корпуса предпочитали погружать в разновидность транса, похожую на действие общей анестезии.

– Неужели всё? – покачал головой покрасневший Вернон, проведя рукой в том месте, ещё недавно были сразу четыре глубокие раны.

– Да, – кивнул я, не скрывая усталости, – Теперь можно проверить артефакт и идти приводить себя в порядок… Да и убрать всё надо… Особенно, наверху.

Подойдя к артефакту, я задумчиво оглядел его. Металл, из которого был изготовлен брус-основа, темнел, приобретя странные черные вкрапления. При этом он излучал энергию, что постепенно заполняла подвал. Начинка же моего творения продолжала исправно работать, формируя в обозначенных «маяками» границах щит и структуры маскировки, отвода внимания, а так же поглотители, не дающие выплёскивающимся в пространство неструктурированным потокам силы распространяться дальше. Источник же намертво впаялся в металл, словно бы став его частью и размеренно пульсировал, будто бы являлся чьим-то сердцем.

«Чего-то не хватает, – подумал я, а затем кивнул, – Конечно, крови. Моей, Вернона, Петунии и Дадли… Мда… Придется „обрадовать“ родственников этой новостью. Зато, энергия перестанет быть нейтральной и артефакт будет не только поддерживать защиту, но и начнет подпитывать их самих, улучшая здоровье и продлевая жизнь.»

– Дядя… – вздохнул я, – Осталась одна деталь. Сущая мелочь.

– Что-то мне так не кажется, -покачал головой Дурсль, мрачно посмотрев на меня, – Выкладывай уже…

– И что теперь? – поинтересовалась Петуния, задумчиво глядя на исцеленную моими стараниями техниками ладонь, на которой осталась тонкая полоска шрама.

– Мне надо будет выполнить домашние задания, – пожал я плечами, вызвав нервный смешок Вернона, успевшего выпить половину бутылки виски и теперь активно закусывающего копченостями, нарезанными тётей.

– Вот как, – фыркнула женщина, – Надеюсь, для этого не придется вызывать демонов, ходить по кладбищам или устраивать жертвоприношения?

– Нет, – покачал я головой, а затем, вспомнив Снейпа и Дамблдлора, вздохнул.

– Только не говори, что нам придется повторить… охоту, – простонал Вернон.

– Нет, – отмахнулся я, – Только ещё раз побывать на Косой Аллее.

Дурсли удивленно уставились на меня, явно ожидая продолжения.

– В этот раз, без маскарада, коротких юбок и яркого макияжа, – улыбнулся я, – Мы чинно приедем туда, открыто пройдемся по лавкам и купим четыре совершенно обычных защитных артефакта.

– Ты сделал для нас артефакты, – нахмурился Вернон.

– Я первокурсник, а не мастер-артефактор, – покачал я головой, – Нужно приобрести средства для защиты разума, чтобы вас за пределами дома не обработали. Вот и сделаем это открыто.

Петуния, задумалась, а её супруг спросил:

– Ты не думал, что её узнают?

– Достаточно использовать другую косметику, одеться в классическом стиле и не маскировать меня. К тому же, дядя, вы пойдете с нами. Тогда нашу троицу никто не сможет связать в девице в короткой юбке с алой помадой…

Ещё в Хогвартсе я смог найти в местной библиотке массу информации о том, как здешние одаренные видят энергетику, ауры и тонкие тела. Как выяснилось, подавляющее большинство для этого используют специальные артефакты разной степени эффективности. И если именно плетения и энергии местные ещё более-менее засекают, то с аурами и тонкими телами без «костылей» всё куда сложнее. Причиной тому служит сама здешняя школа магии, которая практически не затрагивает «духовные» аспекты развития. Потому столь простые метода маскировки, что использовалал Петуния, и оказались невероятно эффективными.

– Я перекрашу волосы, – тихо произнесла Петуния, покосившись на мужа, – Это необходимо, Вернон. Я не хочу больше просыпаться с новыми частями памяти или какими-нибудь… Не знаю, маниями, страхами… Как хочешь называй.

– Хорошо, – не стал спорить с женой Дурсль, – Я же не спорю, что это нужно. Просто надо всё предусмотреть.

После того, как мы более-менее навели порядок, сложив останки химеры в пластиковый мешок для мусора, всё семейство спустилось в подвал, а затем я провел ритуал, аналогичный тем, что совершал Вишейт, привязывая к себе некоторые артефакты. Только Император использовал для этого слепок собственной силы. В этом же мире подобный фокус не пройдет, особенно с Верноном, у которого дара нет в принципе. Зато есть кровь.

Вообще, здешние одаренные умудрились создать целую школу техник, основанных на использовании этой алой жидкости.

Магия Крови.

Не знаю что именно сподвигло местных адептов на этот шаг, но результат получился более чем впечатляющим. Даже читая общие сведения о данном направлении волшебства, я был поражен многогранностью его возможностей. Начиная от привязки артефактов и создания систем безопасности, и заканчивая жертвоприношениями, усилением заклинаний, личных концентраторов, изготовлением зелий, манипулированием разумом, и созданием гомункулов, различных химер, изменением существующих видов животных, целительством и поисковыми ритуалами. Этот список был настолько длинным, что потрясал.

Впрочем, имелась и оборотная сторона медали.

На определенном этапе появились те, кто решил использовать магию крови далеко не в самом лучшем виде. Например, с помощью некоторых ритуалом многие одаренные получили возможность омолаживаться, отнимая жизненные силы у других, похищать внутренние источники, переносить свои души в искусственно выращенные тела… И если последнее ещё было как-то объяснимо с моральной и этической точки зрения, то массовые жертвоприношения неодаренных, а порой и самих волшебников, а так же представителей магических народов, выглядели, мягко говоря, спорными. Те же ситхи убивали по совершенно иным причинам и не торопились искать вечную жизнь таким способом, предпочитая менять свои тела.

Впрочем, надо заметить, поступали они подобным образом не из жалости или иных сугубо моральных причин. Всё дело в опасности и негативных последствиях таких действий. Начиная от безумия, что в случае с одаренными аналогично стихийному бедствию, и заканчивая неконтролируемыми мутациями, которые могли завести глупца, решившего пойти легком путем, в состояние, при котором он уже и сам будет желать подохнуть.

Собственно, именно эти факторы и послужили причиной того, что ни джедаи, ни ситхи в своих ритуалах и колдовских техниках с кровью практически не работали. Можно сказать, что тут обе стороны выработали для себя технику безопасности, понаблюдав за редкими идиотами, рискнувшими начать подобные эксперименты.

В этом же мире ситуация была иной. Ещё пять-шесть веков назад местные одаренные позволяли себе творить откровенный беспредел, вырезая целые страны ради обретения бессмертия. Некоторые из них сразу, другие позже, но все они переходили на своих собратьев по наличию дара, после чего устранялись начавшими формироваться централизованными военизированными подразделениями волшебников – Авроратами. К концу семнадцатого века по местному летоисчислению ситуация зашла в тупик. С одной стороны, магия крови дает слишком многое, чтобы её запретить, а с другой – слишком опасна в руках тех, кто готов устроить беспредел. Готовящееся к уходу в подполье общество одаренных, уже разрабатывающее на международном уровне декрет о секретности, пребывало на распутье.

Выход нашелся там, откуда не ждали.

Примером решения подобных проблем стали простецы и их схемы продажи лицензий и патентов. Скопировав этот метод, волшебники попросту стали продавать лицензию, по сути, разрешение, на изучение и применение на практике магии крови. Контрольные функции по этому вопросу, первоначально, были отданы окончательно сформированному институту Аврората, а позднее, когда образовались Министерства, взявшие на себя функции взаимодействия со светскими властями государств простецов, вопрос продажи лицензий и контроля за деятельностью магов крови перешел Департаментам Крови, позднее трансформировавшимся в закрытые научные институты, а потом и в Отделы Тайн.

Аналогичным образом поступили бы и с некромантией, но тут возникла проблема. Если кровь есть во всех живых организмах, а для взаимодействия с ней достаточно иметь способности на уровне сквиба, то искусство работы с Царством Мертвых дело иного плана и требует наличия определенных личных качеств, которые выработать попросту невозможно. Они либо есть, либо их нет. Причем, что оказалось совсем плохо, склонность к этой суровой науке является наследуемым генетическим качеством.

Некромантами в Британии были Певереллы, Азкабаны, Блэкморы, Дойлы и Вэтсоны. Все эти семьи пали, а их кровные линии пресеклись. Немногочисленные родственники, появившиеся в результате выхода замуж девиц из столь жутких семей, нужных генов не имели и некромантию не то чтобы развивать, но даже на минимальном уровне изучить не могли.

Аналогичным образом произошло и с наукой демонологией, которая, что удивительно, полноценным волшебникам не давалась в принципе. Зато сквибы легко изучали и применяли знания в этой области, что, собственно, и послужило одной из множества причин могущества инквизиторов, костяк которых составляли именно они и слабосилки – волшебники, что настолько слабы, что могут начать изучать магию лишь годам к двадцати, да и то – ограниченно.

Чаще всего обе эти категории здешних адептов появлялись в следствие браков или просто секса между потомственными волшебниками и простецами. Из-за этого длительное время существовал закон об уголовной ответственности, вплоть до смертной казни, для тех, кто желал плотских утех с обывателями.

Когда же я изучал получившийся артефакт, стало ясно, что он не только создает неожиданно сильную защиту, странным образом искажает пространство и препятствует сканированию здания из вне, но и генерирует достаточно большой объём нейтральной энергии. Серой. Словно бы, пресная.

Этот факт заставил меня вспомнить об искусственных источниках, что могут создавать волшебники, и строки из учебника по Истории Магии, где имелся краткий список ритуалов с кровью. Одним из его пунктов была точная настройка искусственного Источника под его хозяев.

Понятно, что никакого описания там не имелось, но, зато, нечто похожее делал Вишейт, используя в качестве эталона слепок своей силы. Заменить в заклинаниях синхронизации на Балке слово «дар» на «кровь» труда не составило. Куда сложнее оказалось уговорить на проведение ритуала Дурслей. Причем, не всех, а Вернона. Петуния, выслушав моим доводы, раздумывала не долго. Дадли так и вовсе едва ли не прыгал от радости. А вот Вернон уперся.

Мужчина и без чужих внушений не любил всё, что выбивается за пределы его понятий нормы. Наличие у Петунии сестры-ведьмы и зятя-колдуна было для него ещё тем испытанием. Появление в его доме племянника-одаренного он смог принять, хоть и с ещё большим трудом, прекрасно понимая какая опасность может исходить от ребенка, что совершенно не осознает и не контролирует свою силу. А вот события последнего года стали для Дурсля ударом.

Натуральное представление с письмами и театральным появлением Хагрида. За четыре месяца они успели немного позабыться, благодаря чему эмоциональный накал спал. Однако, стоило Вернону успокоиться, как последовал новый удар – сундук. А затем и племянник, что вернулся на каникулы из школы колдунов совершенно другим человеком.

Последовавшая за этим нервотрепка, в виде отправившейся с детьми в обитель колдунов жены, а потом и смертельно опасная охота на боевую химеру, едва не стоившая жизни как самого Дурсля, так и его племянника, окончательно доконали мужчину. Никакие доводы разума, напоминание об угрозе со стороны колдунов, целой стае книзлов под управлением странной соседки, и просто уговоры не помогали… Пока Петуния не произнесла фразу, от которой у меня и Дадли случился шок.

– Значит, нет? – обманчиво ласково спросила тетя, глядя в глаза напрягшегося супруга, – Это твой окончательный ответ?

– Я всё сказал! – уже не так уверенно произнёс подобравшийся Дурсль.

– Дорогой, ты знаешь… Наверное, раз ты такой блюститель благочестия и, наверное, католической веры… Мы не будем больше заниматься сексом. Ведь, делать это можно только без предохранения… И без ухищрений, – с угрозой в голосе добавила Петуния, глядя в глаза опешившего мужа.

– Эм… В смысле? Ты чего? Какой из меня католик? И что значит – никакого секса? – возмутился Вернон, напрочь забыв о наличии рядом сына пи племянника.

– Дадли, пойдем погуляем, – тихо произнёс я, беря кузена под локоть, – Пускай сами разберутся…

– Во дела, – пробормотал покрасневший мальчик, – Это… ну… Я… Мама с папой… Как-то я так не думал…

– Ага, – фыркнул я, покосившись на него, – А тебя аист принес? Или Санта-Клаус?

Так или иначе, но Вернон согласился, сдавшись под напором жены. И, вечером этого же дня мы провели ритуал, во время которого каждый из участников, порезав ладонь, окроплял своей кровью артефакт, зачитывая текст на Балке. К моему удивлению, результат оказался не только в виде изменения качества генерируемой артефактом энергии, но и на его внешности. На каждой из сторон моего творения проступили миниатюрные символы Ур-Киттат, полностью покрыв металлический брус. Перевести полученный текст я даже не стал пытаться. Это очень длительная и кропотливая работа, на которую попросту нет времени. Учитывая, сколько дней осталось до конца каникул, я попросту не успел бы её закончить.

А, ведь, имеются и другие дела.