Текст книги "Не повезло (СИ)"

Автор книги: Velva

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Но главным были наши ночи с Ннаром – полные похоти и нежности. Я научился делать ему хорошо ртом, наизусть выучил все его слабости и знал теперь, как довести его до оргазма за полторы минуты.

Каждый день я все собирался с ним поговорить о том, что мы друг другу не подходим, но все как-то откладывал.

А через две недели меня разбудили среди бела дня стражники и отвели к Владычице Имлариэль, вернувшейся с этого их Совета.

Ннар, как назло, учесал куда-то по делам, и я оказался с этой ведьмой один на один.

Владычица встретила меня в приемной зале своих покоев – прямая, как палка, надменная, как Полярная звезда и злая, как стая шершней.

Я остановился на почтительном расстоянии перед ней и изобразил какой-то нелепый поклон.

– Здрасьте, рад видеть, – забормотал я. – Спасибо за гостеприимство…

Владычица остановила мой словесный понос одним брезгливым резким жестом. Я заткнулся.

– Я хочу знать, почему ты спас моего сына, – без всякого «здрасьте» заявила мне эта ведьма. – Ты – наш враг. Он был у тебя в плену. Ты спас его, рискуя собственной жизнью. Ты, дикий орк. Почему?

– Ну-у-у, – замялся я, надеясь потянуть время и придумать какое-то складное вранье. – Я… Хотел…

– Правду! – серые, отливающие сталью, глаза этой живодерки ярко сверкнули. – Эльфы чуют ложь. Я тебя насквозь вижу. Говори только правду! Не смей мне лгать!

Тут я разозлился. Да пошла бы она. Она мне кто есть вообще? Хочет правды – да на здоровье. Я своим-то начальникам сроду жопу не лизал, ей с чего бы стал? Что она – мамаша Ннара? Так он взрослый уже, восемьсот лет как-никак. Не ее дело, кому он ебать дает.

– Ну, мы с Ннаром встречаемся, – ляпнул я. – То есть, как бы это на всенаречии сказать? Сношаемся мы с ним. В том смысле, что я его… Ну, то есть, как это слово-то… А! Прелюбодеяние у нас, так это, вроде, на всенаречии называется, если я правильно помню.

Лицо у Владычицы Имлариэль приняло непередаваемое выражение. Я понял, что только что случился полный пиздец, и, чтобы как-то все исправить, заторопился дальше:

– Вы только не подумайте чего, я сейчас не женат, вдовею я, дети разошлись давно по своим норам, у меня пенсия от Черной Крепости есть, и я вообще целиком на себя ответственность за все беру, чтобы, значит, ему шкуру на свадебную ночь принести, ну или что там у вас принято невесте… то есть, простите, жениху… ой, то есть, э-э… короче, суженому перед первой ночью приносить… Хотя, конечно, ночь будет у нас далеко не первая, но у нас, орков, знаете, насчет невинности не заморачиваются, так что это неважно…

Владычица издала странный звук, схватилась за горло и посинела. Я перепугался, стянул со стола большое золотое блюдо, и замахал им, надеясь, что ветерок приведет мамашу Ннара в чувство.

Привел.

Владычица Имлариэль перестала задыхаться, открыла рот и завопила так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули:

– СТРАЖА! СЮДА!

В двери вломились стражники. И уставились на нас.

– Взять его! – вопила Владычица, указывая на меня пальцем. – В клетку его! НЕМЕДЛЕННО! В ТЮРЬМУ!

Не успел я и рта раскрыть, как меня скрутили и уволокли в тот самый застенок, где я куковал в первый день прибытия.

Наверное, все-таки я какое-то не то слово подобрал. Вот чего, спрашивается, хуи пинал две недели – мог бы выучить, как на эльфийском ебля называется. Может, она бы тогда меня правильно поняла и не так бы разозлилась.

Короче, сам виноват. Да и Ннару теперь наверняка достанется. Взял, и, как полный придурок, сам все испортил.

========== 19. Бегство ==========

В застенке я уселся на солому, положив руки на колени, нашел травинку и принялся водить ей по полу. Время шло, но ничего не происходило. Я начал нервничать – Ннару уже давно пора было вернуться, а он вряд ли бы оставил меня здесь. Значит, что-то случилось. Кто его знает, на что способна его мамаша? Про эльфов всякие слухи ходят.

Может, она решила насильно женить его на принцессе какой-нибудь. И тогда придется мне принцессу убить. Чтобы Ннар овдовел. Ну либо оставить ее с нами. А зачем мне какая-то неизвестная принцесса в нашей постели? Может, она болезнью дурной хворает. Короче, я сидел, низко опустив голову, и переживал. Еще и жрать захотелось от раздумий.

День давно сменился ночью, а ко мне никто так и не приходил. Наконец, в глухой час после полуночи, я услышал, как заскрипела наверху дверь, и в коридоре послышались шаги.

Темная фигура остановилась возле моей камеры, и знакомый голос тихо окликнул меня по имени.

– Ллар, ты, что ли? – поднялся я на ноги.

– Я, – вздохнул синеглазый. – Вот, поесть тебе принес.

– А выпить? – забеспокоился я.

– Тоже принес, – закатил Ллар глаза и просунул мне через прутья узелок с провизией и флягу с вином.

Я принялся за ужин, а он рассказал мне новости. По его словам выходило, что Владычица Имлариэль чуть не разнесла на камни весь дворец, и приказала стражникам запереть Ннара в его покоях без права на выход. Она приходила туда каждые два часа, и они скандалили за закрытыми дверями. Судя по тому, что она запретила выпускать Ннара, тот не сдавался.

– Не знаю уж, что ты такое натворил, но Владычица в гневе и собирается тебя казнить, – развел руками Ллар. – Она требует у принца согласие на суд.

– Какой суд? – удивился я.

– Ну, чтобы тебя судил наш суд, а потом приговорил к смерти, – мрачно сообщил Ллар.

– Поскольку они правят совместно, то для собрания суда требуется указ обоих. Но принц Алканар заявил при всех, что никогда такого указа не даст. Поэтому он сидит взаперти под стражей.

– Вот проклятая шлюха, – разозлился я. – Это она все от зависти. Когда у нее последний раз ночь утех была? И, кстати, где ее муж, который отец Ннара? Сбежал на край света от нее подальше, что ли?

– Он четыреста лет назад погиб в сражении с орками, – укоризненно посмотрел на меня Ллар. – В битве на Полноводной. Его поразил в грудь топором орк по имени Ортам Разрушитель.

Я чуть флягу не выронил. Дело в том, что Ортам Разрушитель был родом из нашего района, и приходился мне каким-то там предком. Говорили даже, что я на него внешне похож. Ничего удивительного, что мамаша Ннара пришла в такое бешенство.

– Ну, знаешь, лично я ее мужа не убивал! – возмутился я. – Я наоборот, ее сына спас.

– С чего тогда она так разгневалась? – спросил Ллар. – Владычица обычно справедлива и мудра.

– Ну-у, – отвел я взгляд. – Дело в том, что я его спас не просто так, конечно же. Не из благих бескорыстных побуждений.

– Вы?.. – зажмурился Ллар.

– Чего? – смутился я.

– Ну, вы… возлюбленные? – Ллар тоже заполыхал.

– Типа того, – буркнул я, ковыряя носком сапога пол. – Но все добровольно, по взаимности. Он меня вообще первый поцеловал. Я даже ничего такого не думал.

– Так я и знал, – кивнул Ллар. – Видно было, как вы друг на друга смотрите.

– Что, это так заметно? – уныло спросил я.

– Как сова днем, – заявил Ллар. – Не знаю, как остальные, а я сразу все про вас понял. Первым моим порывом было зарубить тебя. Но потом, когда мы получше познакомились, я догадался, что для принца Алканара ты не просто ужасный уродливый…

– ЭЙ!

– В смысле, страшный, – снова покраснел Ллар, – орк, а он видит тебя совсем по-другому. Но боюсь, Владычица никогда не позволит вам быть вместе.

– Кто ее спрашивать будет, о себе бы думала, – зарычал я.

– В любом случае, если что, я на твоей стороне, и постараюсь проследить, чтобы суд был честным, – вздохнул Ллар. – Мне жаль.

Когда он отчалил, я сел обратно на солому и задумался. Иногда приходится это делать. И иногда у меня неплохо получается. Во всяком случае, когда надо составить простой, но эффективный план действий.

– Суда не будет, – прорычал я себе под нос, чувствуя, как мои глаза начинают наливаться красной пеленой ярости.

Я очень сильно разозлился. В отношении себя я все, что угодно мог вытерпеть. Но Ннара никто не имел права трогать и забирать у меня. Потому что он был моим.

**

Главное – действовать, а думают пусть те, кому есть, чем. Я встал, поплевал на руки и взялся разгибать прутья решетки, очередной раз добрым словом помянув павлинов. Без них вряд ли бы я сил нормально набрался.

По спине моей стекал пот, ноги дрожали, стиснутые зубы скрипели, но я медленно тянул толстые прутья в сторону, вкладывая всю силу в руки и плечи. Кое-как, медленно, железо поддалось, и я раздвинул решетку так, что смог протиснуть между прутьями плечи.

Выскользнув наружу, я бесшумно устремился к лестнице наверх. Наверху дежурили два стражника. Я подкрался к ним – орки способны быть бесшумней ночного сквозняка – и одного вырубил ударом в висок, а второго чутка придушил.

Набросил на плечи плащ, на голову натянул шлем с крыльями, и понесся по коридору. Снаружи царила ночь, и все обитатели дворца спали.

Я добрался до покоев Ннара, но остановился за углом – возле дверей стояли четверо стражников. Это было плохо: положить я их положу, но весь дворец перебудим. Я стоял за углом, грыз когти и мучительно соображал, что мне делать.

Вдруг я почувствовал, как кто-то настойчиво тянет меня за плащ. Я обернулся и уставился вниз. Там обнаружился малыш-эльф, в длинной белой ночной рубашечке, с игрушечным тряпочным медведем под мышкой. Его круглые голубые глазки с любопытством смотрели на меня.

– Привет, орк, – пропищал он. – А ты почему переоделся? Это игра?

– Да! – обрадовался я. – Игра с переодеваниями. А ты почему не спишь?

– Писать ходил, – важно заявил малыш, переступив босыми ножками. – Я уже большой, и не писаю в горшок. В уборную хожу. Как взрослый. Потому что я храбрый, и не боюсь темноты.

– Молодец, – потрепал я его по макушке. – Хочешь поиграть со мной?

Малыш улыбнулся, показав щербатые зубы. На щеках у него появились ямочки. Таким, наверное, был Ннар в детстве – пухлые розовые щеки, блестящие голубые глаза и золотые длинные волосы.

– Вон они, – указал я пальцем через плечо на стражников, – злые чародеи, превратившиеся в эльфов. Они заточили в покоях прекрасного принца. И мы с тобой должны его спасти.

– А как? – воодушевился малыш. – Мы их побьем мечом?

– Нет, мы их обманем, – пояснил я. – Ты сейчас пойдешь к ним, и сделаешь так, чтобы они пошли за тобой и хоть на две минуты оставили дверь без охраны.

– А как я так сделаю? – растерялся малыш-эльф.

– Ну, придумай что-нибудь, – сказал я. – Ты же герой. Сообрази уж. Не нянька же за тебя будет узников спасать.

– Хорошо, – важно кивнул малыш, и уверенно зашлепал к стражникам.

Я подглядывал из-за угла. Малыш подошел к страже под самый нос и поднял голову вверх.

– Чего тебе, крошка? – спросил один из стражников. – Ты маму потерял?

– Нет, я там орка видел! – выпалил малыш.

Я похолодел с ног до головы.

– Где?! – завопили стражники.

– В уборной, – указал куда-то в другую сторону мелкий хитрец. – Такой стра-а-ашный, с зелеными волосами и красными глазами. Пойдемте, покажу!

Малыш припустил по коридору, а стража, грохоча доспехами, ломанулась за ним. Путь освободился. Я одним прыжком оказался у дверей, снял засов и скользнул внутрь.

**

Сидевший в кресле Ннар вскочил на ноги и бросился мне на шею. Я обнял его, прижал и шепнул ему в ухо:

– Нет времени лизаться, надо срочно валить отсюда.

– Куда? – уставился на меня Ннар.

– Это потом решим, главное смыться, пока твоя мамаша меня не казнила, – сказал я. – Сбежим, чтобы нас никто не мог разлучить. Я себе уже все решил – буду с тобой до конца дней моих. Ты со мной? Или тут останешься?

Ннар замер с приоткрытым ртом. Глаза у него блестели, взгляд стал потерянным, щеки разрумянились. Я его понимал – такого в его планах не было. Бежать ночью из родного дома с диким орком, куда глаза глядят.

– Если ты останешься, я пойму, – сказал я, погладив его по щеке. – И все равно буду тебя любить, пока Мрак меня не заберет. Не обязательно уходить со мной, потому что…

– Бежим! – схватил меня за руку Ннар. – Я тоже тебя люблю, и хочу быть только с тобой!

– Отлично! – радостно ухмыльнулся я.

Мы заперли дверь изнутри за засов, я содрал с балдахина на кровати веревку, смотал ее, а Ннар тем временем разворошил свою коллекцию оружия, висевшую по стенам. Мне достался огромный боевой топор, а себе он взял легкий эльфийский клинок.

Собрались мы за десять минут, я распахнул окно и первым выпрыгнул в сад. Дворец спал. Бесшумно мы пересекли сад, добравшись до стены. Я сделал из веревки петлю, и мы забрались наверх, а потом соскользнули вниз.

Стремительно пронеслись по длинной мраморной лестнице. Ннар бежал первым, а я старался не отставать.

– Надо в лодку сесть, – на бегу сказал Ннар. – Ниже по течению – конюшни. Заберем лошадей и уедем.

– Стоп, стоп, – испугался я. – Каких еще лошадей? Да я к этим тварям близко не подойду.

Тут показались лодки. Мы с Ннаром спихнули одну в воду, сели в нее и взялись грести в четыре руки. По дороге мы ругались – Ннар убеждал меня, что без лошади никак, я упирался. В итоге сошлись на том, что возьмем одну лошадь – он будет править, я – сидеть сзади и держаться за него.

Так и сделали. Здоровенный черный, как вороново крыло, конь потащил нас обоих. Я трясся, обняв Ннара за талию, и про себя молился силам Мрака, чтобы не навернуться.

Коню приходилось нелегко, все-таки два седока, да я еще и вешу как следует. К рассвету зверюга окончательно выдохлась, но впереди уже показались скальные разломы. Мы пересекли Пустоши в узком месте, и добрались до ничейного леса. Нейтральные земли.

Я убедил Ннара, что надо бросить коня и идти дальше пешком – все равно камни вокруг валяются, и быстро скакать нельзя. Ннар очень не хотел, упирая на то, что у меня нога больная, но все-таки я его убедил.

Мы бросили коня, и пошли дальше пешком, виляя между каменными глыбами, поросшими зеленым сочным мхом и серым лишайником.

– Так куда мы все-таки идем? – спросил Ннар. – К тебе?

– Нет, туда нельзя, – покачал я головой. – Если я с тобой приду, тебя отправят в Крепость, а мне голову снимут. А я сейчас не в том состоянии, чтобы одному против всего района драться.

– Тогда куда? – неуверенно спросил Ннар.

– Ну, – пожал я плечами. – Видишь, вон, вершины? Это Сумрачный хребет. Туда дальше на восток, Черные отроги – там орки живут. А если забрать к северу, то там нет почти никого, только дикие звери и иной раз тролли забредают. Мы можем уйти туда, пониже в леса спуститься. Я построю дом, буду на охоту ходить, или дрова буду рубить, и людям продавать, им зимой много дров надо. В обмен на еду. Перезимуем вместе. Ты и я.

– О, – на лице у Ннара появилось трогательное выражение. – Орлум… Ты готов ради меня на одиночество и тяжкий труд?

– Да мне кроме тебя никто и не нужен, – пожал я плечами. – А труд полезен. Это тебе будет тяжело. Зима, холод, суровые условия.

Ннар молча переплел свои пальцы с моими и улыбнулся. Я наклонился и поцеловал его. Я действительно хотел уйти с ним в дикие места, где вообще никого нет, ни Светлых, ни Темных, и спокойно жить семейной жизнью. Просыпаться утром вместе, топить очаг, днем любить друг друга, а ночью под мелкими зимними звездами ходить в лесную чащу и охотиться. Счастье – это же так просто. Чтобы быть вместе, и чтобы никто вас не трогал.

Но мечты мои рухнули. Ннар вдруг разорвал поцелуй и насторожился. Но я уже и сам слышал – гул земли.

Всадники.

Они вылетели из-за каменных глыб, и устремились к нам. Бежать было некуда. Я выхватил топор, закрыл плечом Ннара и оскалился.

Всадники окружили нас, и впереди всех на белоснежном коне красовалась Владычица Имлариэль. Ее ледяные серые глаза с ненавистью смотрели на меня.

Я ухмыльнулся и поднял топор, заслоняя собой Ннара.

Шутки кончились, и я намеревался рубиться всерьез, до тех пор, пока меня не заберет Тьма.

Своего эльфа я никому не отдам, пока жив.

========== 20. Безнадежность ==========

Мамаша Ннара обвела меня взглядом с ног до головы и обратилась к сыну:

– Алканар, ты действительно готов променять нас всех на вот этого дикого орка, дитя мое? Такого же, какой убил твоего отца? Посмотри на него – он же животное. Ты станешь смотреть, как он убивает эльфов? Предашь свой народ?

Ннар раскрыл рот и покраснел от ушей до шеи. Да уж, эта змея знала, куда жалить. Но тут уж я не выдержал – опустил топор и рявкнул во всю глотку:

– Знаете, что? Вы мне тоже не сильно нравитесь. Ни вы лично, ни эльфы в целом. Если вы думаете, что вы все такие заебись распрекрасные, то хочу вас порадовать: есть иное мнение. Ни один орк в здравом уме с эльфом рядом срать под одним кустом не сядет. И, между прочим, моего родного папашу положили эльфы – из засады, стрелами. Однако ж я, когда у вас во дворце сидел, вел себя как разумное живое существо, ни на кого не кидался, и никого не убивал ни за что, ни про что. Это еще при том, что меня во дворец ваш как баранью тушу приволокли – связанного, через седло перекинутого, вниз головой и с мешком на голове. И я все вытерпел, и даже вопреки своему орочьему характеру согласился Ннара выслушать. Потому что я, демоны Мрака меня забери, люблю его. И готов на его недостатки глаза закрыть. И вас терпеть. А вы что делаете? Светлая, понимаете ли, мудрая эльфийская Владычица? Вы своего собственного сына носом в дерьмо тычете. Вы как себе это представляете, вот он меня любит, что аж сбежал со мной. Но он и своих эльфов любит тоже. А мы сейчас рубиться начнем, и – что? Ему мне подножку поставить, а потом до конца дней с разбитым сердцем жить? Вы же знаете про его предыдущего любовника, чем дело кончилось. И вот он только наконец себе кого-то нашел, а тут вы. Или он будет в сторонке смотреть, как я рублю его друзей и родню, а как он потом жить с этим будет? Вы вообще себе представляете своей головой светлой и благородной, что это такое – своих предать ради любви? Дерьмище это полное, вот что. Поверьте, я знаю, о чем говорю – я как раз своих наебал по кругу, чтобы Ннара вытащить. И живу теперь с этим дерьмом всем. Как по мне – лучше бы я вообще вашего сына не встречал. Жил бы до сих пор в тишине и спокойствии.

На этом мой порыв иссяк, и я заткнулся. Лица эльфов доставляли – они на меня смотрели, как будто одна из лошадей заговорила. Ннар, наверное, тоже на меня смотрел. Но я на него глядеть боялся. И так напиздил на эмоциях чего не надо.

Владычица Имлариэль эту речь за упокой спокойно выслушала, а потом спросила, с ухмылочкой такой нехорошей:

– То есть, ты хочешь сказать, Орлум Серошкур, что ради счастья моего сына готов и дальше жить среди эльфов? И тебе будет хорошо у нас?

Я едва язык себе не откусил. Соврать я не мог – куда тут. Пришлось правду говорить.

– Ну нет, конечно, – скривился я. – Вы шутите? Я же орк. Мне хорошо там, где тепло, темно, много мяса и браги. Конечно же, мне эти ваши дворцы эльфийские – пытка.

– То есть, ты ведешь моего сына к себе, в… – она ухмыльнулась еще противней. – … пещеру? Спать на шкурах и глодать кости?

– Нет, не веду я его к себе в пещеру, – разозлился я окончательно. – В пещере ему будет так же хреново, как мне у вас. И плюс еще там нас не ждет никто особо, кроме разведчиков из Черной Крепости.

– И что же, сын мой, вы будете всю жизнь скрываться, как два преступника вне закона? – спросила Владычица. – Прятаться в глухом углу от Тьмы и Света? Ведь вы не можете выбрать ни ту, ни другую сторону. А потом, когда этот орк умрет, ибо их удел выверен и краток, а ты – бессмертен, что тебе останется, кроме как снова вернуться ко мне, в наш прекрасный дворец?

Повисла гнетущая тишина. Я стоял с чувством, что меня в дерьмо с головой окунули. Ннар смотрел себе под ноги. Как ни крути, а эта ведьма была права со всех сторон. Чтобы нам нормально быть вместе, не было никаких вариантов. Моя мечта о том, как мы с ним будем миловаться в охотничьей избушке вдруг показалась жалкой и нелепой. Чушь полная.

Владычица ухмылялась, сознавая свою победу. Эльфы молчали. Тоже, видимо, у них не было особого желания к начальству в гневе на глаза попадаться.

– Подумай об этом, сын мой, – нежным голосом проворковала эта гадюка. – Я оставляю выбор за тобой – если этот орк так дорог тебе, можешь уйти с ним. Я подожду – ведь в любом случае пройдет немного времени, и ты вернешься ко мне…

С этими словами она пнула свою конягу в бок, развернулась и отправилась обратно. И даже не обернулась ни разу. Эльфы потянулись за ней.

Мы с Ннаром стояли, как оплеванные.

Когда последний всадник скрылся среди камней, я устало опустился на серый холодный камень. Испоганила она мне все настроение, в душу наплевала. Да еще Ннар молчал. Тоже сел на этот камень – спиной ко мне.

Так мы сидели в тишине, только ветер свистел над скалами.

Ннар тяжело вздохнул. Я дернул ухом. Почувствовал, как он пододвинулся ко мне. Я снова дернул ухом.

– Ну что ты молчишь?

В голосе Ннара была безнадежность.

– А что я скажу? – буркнул я. – Права твоя мамаша. То есть, простите, Владычица Имлариэль. И жить негде, и помру я скоро. Не того ты выбрал.

Ннар молчал, и мне стало еще гаже. Я опустил голову на грудь и несколько раз сжал и разжал кулаки. Убить бы кого, да некого. Себя если только. Все равно помирать, с благословения мамаши Ннара.

– Нет!

Ннар вдруг вскочил на ноги, и схватил меня за ухо. Потянул, заставляя поднять лицо.

– Да больно же, пусти, – возмутился я.

– Я знаю, что нам делать! – глаза у Ннара горели нехорошим огнем.

Мне даже не по себе стало. Таким решительным я его еще ни разу не видел.

– Я знаю, как нам быть вместе! – заявил Ннар, и весело рассмеялся. – Я все придумал!

========== 21. Политика ==========

Мне сразу не понравилось выражение лица Его Светлости. С таким выражением лица мои малыши обычно сообщали, что нахулиганили какую-то жесть. Например, уронили в дыру в нужнике мой боевой топор. Чтобы посмотреть – утонет или нет.

– И как же? – настороженно поинтересовался я.

– Мы заключим мирный договор, и будем по очереди жить то у тебя, то у меня, – склонив голову набок и сложив руки за спиной, заявил Ннар.

Я сморгнул. Потом попытался осмыслить услышанное, не смог и еще раз сморгнул.

– Кто – мы? – уточнил я.

– Наш Край Золотых Холмов и ваш 666 район, – пояснил этот ушастый придурок. – Между собой подпишем пакт о ненападении и соблюдение нейтралитета в общей войне Света и Тьмы.

Я раскрыл рот, чтобы ответить, но не смог. Так и сидел, выпучив глаза, как жаба во время случки. Слыхали вы? Пакт о ненападении между орками и эльфами. Зашибись идейка.

– Послушай, – терпеливо начал я. – Мне тоже, конечно, понравилась эта веселящая трава, которую вы, эльфы, курите вместо табака. Но, знаешь, иногда все-таки лучше ей не злоупотреблять. Я вот заметил такой побочный эффект за ней, что…

– Орлум! – взвизгнул Ннар, отчаянно покраснев. – Я не курил коноплю! То есть, не сейчас! И я говорю серьезно, ты можешь нормально к этому отнестись, без этих твоих орочьих подколок?

– Могу, – пожал я плечами. – Вот тебе серьезно: это бунт.

– Не бунт, а консолидация для создания независимой территории, – возразил Ннар. – Это называется политикой, милый.

– Блядь, какая разница, как это называется! – заорал я, вскакивая с камня. – Если по факту это – бунт против правительства! Ты думаешь, в Черной Крепости прям вот так глаза закроют на этот твой пакт?! Да в наш район Черную тысячу сразу пришлют и всех вырежут к ебеням! Вот тебе твоя политика! Кто мне даст от имени орков подписывать мировую с эльфами? Я что – Властелин Мрака, что ли?

– Не кричи на меня, – глаза Ннара наполнились обидой. – Сбавь тон, тут тебе не твои «парни». Во-первых, Черная Крепость никого к тебе не пошлет – там Совет к ней армии Света отправляет. Поэтому Мрак не станет разделять силы ради какого-то одного района. И заодно показывать врагу, что в его стане не ладно. Во-вторых, ты – сотник и имеешь заслуженную репутацию в своем районе. При правильной установке ты легко убедишь всех пойти на объявление независимости и подписание мирного договора. Если, конечно, ты не испугаешься выйти к ним с таким предложением. И если ты, конечно, хочешь, чтобы мы были вместе… Но если не хочешь – то так и скажи…

Это был удар ниже пояса. Я только клыками заскрипел. Эта ушастая скотина прямо в морду бросала мне обвинения в трусости, и в том, что я, как его самец, не мог отстоять наше право быть вместе. Если бы он мне в морду ударил, и то бы лучше было.

– Хорошо, – коротко сказал я, проедая его взглядом. – Как скажете, Ваше Высочество. Приказ принят. Разрешите исполнять?

– Ты что, обиделся? – растерянно заморгал Ннар, делая попытку ухватить меня за локоть. – Я просто хотел…

– Ты просто хотел меня еблом по дерьму провезти, – прошипел я ему в лицо, наклонившись поближе – так, что увидел свое отражение в его глазах. – И у тебя отлично получилось. Пиздуй к своей мамаше – и через три дня возвращайся сюда для подписания договора о мире. Либо я буду стоять здесь со своей сотней, либо тут будет торчать моя голова на шесте.

С этими словами я спихнул его плечом с дороги и зашагал в сторону Отрогов. Спина у меня была прямая, грудь – колесом. И я ни разу не обернулся. Весь гордый вид портила только хромота, но что уж теперь.

***

Одно дело сказать, другое – сделать. Пока я доковылял до наших пещер, злость во мне поулеглась, и я глубоко задумался над тем, что и как говорить парням.

В целом, Ннар был прав – в Крепости готовились к битве со Светлыми, и никакого им резона не было все бросать и усмирять бунт. В конце концов, наш район – жопа Темного мира, и особой стратегической ценности не представляет. Крепость, конечно, разозлит сам факт бунта, но если будет не до нас, то могут и наплевать. Другое дело, что могли и не наплевать.

То есть, я рисковал всем – головой своей и всем районом. За бунт полагалось одно – казнь всем участникам. Детей и самок – в рабство, всех самцов – в расход.

Это была очень рискованная, даже безумная затея, но…

Но в случае победы Ннар становился моим.

Я остановился и выдохнул. От предвкушения у меня в глазах потемнело.

Ннар – мой, насовсем, на законных основаниях. И никто и никогда больше не влезет между нами.

Ну и выбор для обычного орка! Я же не герой или не великий воин. Даже не тысячник. Вдовец обычный, да еще искалеченный. А тут задача – провернуть переворот и показать средний палец самому Владыке Мрака. Куда я лезу…

В таких раздумьях я доковылял до нашей границы, где меня и встретили разведчики. И среди них – Маргл.

– Орлум!

Они обступили меня, восхищенно таращясь и перебивая друг друга. Мы уселись вокруг костерка, и они – о, радость! – достали жареное мясо и бурдюк с брагой.

Я жрал и пил за троих, попутно рассказывая им о своих похождениях. Сокращенную версию, с сохраненной интригой. Они меня совсем замучили вопросами, особенно Маргл.

В их восторженных взглядах я отражался едва ли не героем.

Это оказалось на руку – в наш район я вступил в окружении невероятных слухов, и смотреть на меня сбежались все – от стариков до кормящих самок.

Я с трудом добился тишины, чтобы позвать их всех в Колонный зал. Весь район мог разместиться только там, а я хотел, чтобы решение приняли все вместе.

В зале я залез на большой валун, и поднял руку, призывая к вниманию. Ургл, Маргл и прочие быстро навели тишину, с помощью воплей, угроз, пинков и зуботычин, и я взял слово.

– Я вернулся! – сообщил я.

Поднялся крик, шум, гам и улюлюканье. Переждав эти восторги, я продолжил.

– И вот что я вам хочу сказать – вам война не надоела? Не надоело, что лучшие самцы уходят наружу, и не возвращаются вовсе или возвращаются калеками? Не надоело терять братьев, мужей, отцов?

Что тут началось! Я так перепугался, что с трудом подавил порыв сбежать.

Как же они все орали! Особенно самки. Ведь каждый, каждый потерял в этой войне кого-то родного и близкого. Только сейчас, глядя на их перекошенные лица, слушая визг самок, видя слезы стариков и ярость на лицах парней, я понял, как всем настоебенило воевать хрен пойми за что.

Как все устали от войны, и хотели только жить спокойно и растить малышей.

– Тихо! – поднял я обе руки. – Вот за этим я и вернулся. Я предлагаю выйти из войны, объявить о независимости нашего района от Черной Крепости и подписать мирный договор с эльфами из Края Золотых Холмов. Вместе мы будем держать нейтралитет в войне Тьмы и Света. Пусть ебутся, как хотят, а мы будем жить в мире и процветать сами по себе.

Когда я закончил, в пещере воцарилась мертвая тишина. Словно все орки обратились в статуи за одну секунду.

Я сглотнул. Стоял, смотрел на толпу с высоты камня, чувствуя, как спина моя покрывается холодным потом.

Эта минута полной тяжелой тишины была самым страшным моментом в моей жизни.

– Мирный договор с эльфами? – нарушил эту тишину чей-то охуевший голос.

И – понеслось.

Никогда больше не возьмусь устраивать бунты и произносить публичные речи. Я объяснил им все раз восемь подряд. После этого они пристали ко мне с вопросами и подробностями. Меня тянули во все стороны, хватали за ноги, орали, махали руками, чуть на куски не разорвали.

Я охрип, стер язык и начал заикаться, пока смог им растолковать весь расклад. Лучше бы я в одиночку общественный нужник наш вычистил. Я все на свете проклял, пока, наконец, они не взялись обсуждать мою идею (то есть – идею Ннара).

– А где гарантии, что эльфы тоже будут договор соблюдать из войны выйдут, а не подставят нас? – вышел вперед кухарь Орхлук.

Снова воцарилась тишина – так все ждали моего ответа.

А я как раз все это время ждал именно этого вопроса.

– Потому что я женюсь на эльфе из королевской семьи, – рявкнул я, обводя глазами всю толпу.

Тут надо вот что прояснить. В орочьем языке нет понятия пола. То есть, «эльф» у нас это понятие, применимое к любому представителю вида. Поэтому мы обычно всегда в речи добавляем не просто например «орк», а «орк-самец», или «орк-самка», «орк-малыш», чтобы четко обозначить, кто в виду имеется.

Я же сказал только «эльф», не уточняя. Потому что как бы само собой подразумевалось, что жениться я могу только на эльфийской самке.

На этот раз тишина была еще более густой и длительной.

А потом Ургл выдал:

– Охуеть.

– Орлум, ты чего? – влез Маргл. – Ты реально на эльфийской немочи жениться собрался? И прям спать с ней?

– Да, – кивнул я. – На что не пойдешь ради блага родного района. Зато у нас будет перемирие с эльфами. Ради этого я готов на все!

Дальше я не успел ничего сказать, потому что они за ноги стащили меня с камня и понесли на руках по всему району, вопя разные восторженные кричалки и периодически останавливаясь, чтобы качать меня на руках. И ни разу не уронили, что самое интересное.

По итогам общего собрания было решено: 1. написать в Крепость письмо с уведомлением о том, что 666 район объявляет о независимости и выходе из войны, 2. заключить мирный договор с эльфами, 3. праздновать мою свадьбу у нас в пещерах.