Текст книги "Не повезло (СИ)"

Автор книги: Velva

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Пройдя малый зал в Костровой пещере, она сворачивала в коридор к Нижнему озеру и выкидывала все прямо туда.

Когда я просек это дело, то предупредил, что добром ее затея не кончится. В Нижнее озеро мы обычно сбрасывали трупы пленников или туши животных подгнившие, ну или иногда живых пленников, уже не нужных.

И Безглазый Ужас прекрасно подъедался. Привадился и постоянно шнырял у берега. Но штука в том, что пленники и туши перепадали ему не каждый день, и даже не каждую неделю, а потому он иной раз умудрялся утянуть малыша-орка или зазевавшуюся самку.

Взрослого орка-самца он, понятно, никогда бы не решился утянуть. Он вообще хитрый и осторожный, как все старики.

Но моя дура решила, что ее это все не касается, и меня слушать не стала. Самки в этом смысле вообще особые создания – хочешь, чтобы она сделала то, что тебе надо, проси не этого, а ровно противоположного.

В один прекрасный вечер она снова отправилась выкинуть мусор, и не вернулась. Совсем. Я-то ушел на охоту, и не сразу чухнулся.

Только на второй день спохватился – почему ужин не готов. Поискал ее – нету. Пошел у всех спрашивать – никто не видел. Тогда я скумекал, в чем дело и прогулялся до Нижнего озера.

Там было тихо. Я поискал следы – но вода все смыла. Только в одном месте на песке еще оставалась вмятина, как будто проволокли что-то тяжелое. Я пригляделся, и увидел, что в воде что-то плавает.

Подцепил это палкой и вытянул – оказалось, кишки и прочая требуха. Я их обнюхал и исследовал, нашел желудок, вскрыл его, и обнаружил внутри полупереваренные куски оленины.

Тут у меня сомнений не осталось – последний раз на ужин у нас была как раз оленина. Внутренности – это все, что мне оставил Безглазый Ужас от моей самки.

Тут я, конечно, разозлился и пошел за боевым топором. Не хватало еще, чтобы всякая сволочь оставляла меня без жены. В конце концов, жена – моя собственность, и плюс ко всему у нее были самые красивые сиськи в районе.

Надо было проявить себя самцом и отомстить.

Пришел я в нору, а там – тихо.

Понимаете, обычно каждый мой вечер начинался с вопля: «Серошку-у-ур!». И дальше: пойди туда, сделай то, принеси это.

Ни ночью, ни днем покоя не было. В первом же выводке она принесла четверых малышей, в следующем – еще четверых, а в третьем и вовсе шесть.

Сами подумайте, сколько требовалось мяса, чтобы всех прокормить. Я дома почти не появлялся – на охоте пропадал. А потом всех детей надо было пристраивать, кого куда.

Словом, полежал я в тишине, подумал, да и не пошел никуда. Решил пожить для себя.

Сыновья из последнего выводка уже подросли, орки быстро самостоятельными становятся, и я их расселил.

Новую самку я выбирать не торопился. Конечно, питаться дома было удобней, чем в общей кухарне с другими холостяками, да и в норе образовался знатный бардак, но зато никто меня не пилил, над ухом не зудел и не надо было носиться в поисках добычи. Сдал раз в неделю свою норму в кухарню – и делай, чего хочешь.

– Короче, – сказал я эльфу. – Устраивайся.

В это время снова заявился Ургл, притащивший мне с кухарни два куска лосятины и жареного глухаря. Поскольку я караулил эльфа, то сказал, чтобы еду мне поставляли в нору. Я же не могу отлучаться.

Я поставил доску с мясом на пол, а потом подошел к сидящему на мехах эльфу.

– Руки, – приказал я.

Эльф неуверенно протянул вперед связанные руки. Я достал кинжал и быстро перерезал веревки, краем глаза отметив, как пленник перепугался. Решил небось, что я его зарезать хочу.

Стал бы я кровью пол в собственной норе заливать. Ха.

– Без глупостей, а то шею сверну, – прорычал я ему в лицо. – Кормить тебя с рук я не собираюсь. Вот еда – сам справляйся.

Я гордо уселся на пол и вгрызся в свой кусок лосятины. Эльф сидел и молча смотрел на меня.

– Чего? – с набитым ртом спросил я. – Или ты ждешь, что я тебе за столом прислуживать буду?

– Я не ем мяса, – ответил эльф.

Я аж мясо на себя уронил. Ничего себе заявочки. И чем его тогда, спрашивается, кормить? У нас, кроме мяса, нету ничего.

– Это – лосятина, – помахал я своим куском. – Если ты думаешь, что я тебе человечину или жаркое из эльфа подсовываю, то зря.

Пленника перекосило.

– Это просто лось, – возмутился я. – Его люди тоже едят. И гномы.

– Я – не человек и тем более не гном! – сверкнул глазами пленник. – Эльфы не едят мяса животных. Вообще.

– А что вы едите? – я чуть не взвыл.

Так и знал, что все будет только хуже. Капризы сплошные.

– Мы едим растения – овощи, фрукты, спаржу… – начал перечислять эльф, но я не выдержал.

– Спаржу?! – заревел я. – Ты издеваешься, что ли? Откуда у орков спаржа? Ешь, что дают! Я с тобой возиться не собираюсь! Фрукты ему! Откуда я их тебе достану – из задницы выну?!

Эльф скрестил руки на груди и задрал подбородок.

– Я не ем мяса. Недопустимо лишать жизни живое существо ради своего желудка.

Сказал, как отрезал.

Я едва сдержался, чтобы ему по зубам не вмазать.

Мрак и Бездна, вот за что, за какие такие провинности мне это все? Жил себе спокойно, никого не трогал, и зачем меня сотником назначили?

То есть, понятно, конечно, зачем и почему. Потому что я в нашем районе самый рослый, сильный, выносливый, сообразительный, и боевой опыт в настоящих битвах есть.

Правильно папаша говорил – не высовывайся и прикидывайся тупым, меньше спрос будет и меньше проблем.

Чего я его не послушал?

– Пойду попробую найти тебе еду растительного происхождения, – передразнил я его, вставая. – Сиди тут. Учти – Ургл у дверей караулит. А он, если что, тормозить не будет – пырнет ножом в печень, и до свидания, милое создание.

Голодный и злой, я вышел из норы, отвесил оплеуху Урглу, чтобы зло сорвать, и потащился в кухарню со слабой надеждой, что у кухаря Орхлука в запасах завалялось хоть что-то, что подойдет этому недотроге недокормленному.

Понятно теперь, почему эльфы все такие костлявые. На траве-то не отъешься.

========== 3.Побег ==========

Подоспел я аккурат вовремя – кухарь Орхлук как раз закрывал кухарню на засов изнутри. Я ускорился, схватился за одну из створок воротец, и потянул на себя.

– Чего тебе? – зарычал кухарь, кося на меня своим единственным глазом.

Кухарем Орхлук стал после того, как вернулся из похода с простреленной в трех местах ногой, вытекшим глазом и глубокой раной на боку. Удивляюсь, как его вообще живым донесли, но орка убить не так-то просто.

Выжить он выжил, но скособочился, и бегать уже никак не мог – нога почти отнялась. Так, ползал, хромая и дергаясь. Ясное дело, что охотиться он уже не годился, и его определили в кухарню – стряпать для холостяков и распределять запасы.

В кухарне Орхлук отъелся, выправился и обнаглел. При еде-то отираться. Со временем он стал всем заведовать, и взял себе аж сразу двух молодых справных самок. На то, что он подворовывал в кухарне, Орхлук отлично содержал обе семьи, и малыши у него всегда были толстенькие и лоснящиеся.

– Погоди запирать, – сказал я. – Мне нужна еда для ценного пленника.

– Тебе Ургл отнес два шмата мяса и птицу, – разозлился Орхлук. – На трех пленников хватит. Или ты сам все сожрал?

Тут я разозлился и рванул воротину на себя. Кухарь чуть не упал таблом вперед, но я успел схватить его за грудки и поднял над собой, повыше, и заревел ему прямо в перекошенную морду:

– Молчать! Будешь огрызаться на сотника – сам в застенок загремишь! Дело государственной важности!

Услышав про это, Орхлук сразу вытянулся в струну. Я вообще люблю пользоваться этой фразой. Про дело государственной важности. Потому что никто толком не знает, что это такое, но все зато сразу чувствуют глубокое уважение.

Встряхнув Орхлука еще раз, я поставил его на пол.

– Чтоб ты знал, старая скотина, эльфы мяса не едят! – назидательно поднял я палец вверх.

– Откуда мне-то знать, я эльфами не интересуюсь, – проворчал Орхлук. – Мне в свое время одного раза хватило, спасибо. И что они едят?

– Все, что само по себе растет – овощи, фрукты, спаржу, – важно пояснил я.

– Спаржу?! – уставился на меня Орхлук. – И где я ее тебе возьму? Из задницы выну?

– Я тебе из задницы кое-что другое выну, кишки твои вонючие, – зарычал я, прижав уши. – Бери, где хочешь, но чтобы была мне еда для пленника.

Охая и причитая, Орхлук повел меня в кладовые и мы стали искать «растительную пищу». В итоге отыскалось три лежалых зеленых яблока, горсть лесных орехов и пучок укропа.

– Не отдам, – возопил Орхлук, прижимая укроп к груди. – Это приправа для жареного быка, на праздник! Я ее у гномов на последней мене выменял!

– Один раз выменял, и еще раз выменяешь, – безжалостно ответил я, и отобрал у него укроп.

Забрав добычу, я вернулся к себе в нору. Ургл доложил, что все в порядке, явно намекая на то, что ему пора отвалить. Я его отпустил на все четыре стороны, и вошел внутрь.

Эльф сидел, закутавшись в шкуру снежного барса, и смотрел на огонь в очаге.

– Вот, – буркнул я, вываливая ему на постель свою добычу. – Все, что нашлось.

Эльф взял яблоко, понюхал, вздохнул и откусил кусок. Принялся жевать. Я поморщился – как он только это ест.

Я вернулся на свою постель и занялся мясом. В чем-то польза от этой его травоядности есть – все мне досталось.

Жевал я, а сам украдкой посматривал на эльфа. Мне было любопытно – я же их никогда так близко не видел.

Лицо у него было с очень нежной кожей, все черты – тонкими. Узкие губы, розового цвета, как брусника примерно, скулы высокие, лоб тоже, щеки гладкие, с румянцем. Зубы совсем плохие – маленькие, белые, затупленные.

Короче, мне не понравилось. Орки красивее.

Но тут вдруг я впервые обратил внимание на его уши. Они были чем-то похожи на наши – тоже заостренные на концах, плотно прижатые к голове, но совсем маленькие и лысые, без пуха. Вот как у орка-малыша, причем самочки.

Мне это показалось очень забавным, и я ухмыльнулся. Захотелось его уши пощупать. Если орка что-то заинтересует, ему обязательно надо это понюхать, потрогать, лизнуть.

Эльфа заметил мою ухмылку, перестал жевать и уставился на меня.

– Что?

– Чего? – ответил я.

– На что ты так смотришь? – нахмурился эльф.

– На твои уши, – честно ответил я.

Эльф раскрыл рот и чуть яблоко не выронил. Сидел и хлопал глазами, как сова при ярком свете.

– И… что с ними не так? – наконец выдавил он.

– Смешные, – пожал я плечами. – Без пуха. Мерзнут, наверное.

У орков уши большие, острые, покрыты короткой шерсткой. Зрение – не наша сильная сторона, а вот слух и нюх отличные.

Эльф неуверенно поднял руку и пощупал свое ухо.

– Обычно не мерзнут, – сказал он. – Как-то даже никогда не думал об этом.

Я облизал пальцы, завернулся в шкуру и улегся спать. Сидеть всю ночь над эльфом – глупая идея. С закованными в кандалы ногами он все равно никуда не уйдет. А если решит на меня напасть, то я услышу. Я сплю чутко, как всякий хищник. Между нами – десять шагов, успею среагировать.

Я обернулся через плечо и увидел, что эльф сидит и таращится на меня, как будто я перед ним голый танцую, а не лежу себе.

– Спать ложись, – велел я.

– Ты просто ляжешь спать? – уточнил он.

Поверить никак не мог, что я вот так запросто завалюсь дрыхнуть, а его так оставлю, со свободными руками.

– Да, и тебе советую – день давно на дворе, – зевнул я. – Ты небось надеешься сбежать, но я тебе не советую. От моей норы только два хода – налево по главному коридору, где любой встречный орк просто голову тебе оторвет. Там кстати, парни патрулируют иногда.

А если не парни, то все равно кто-нибудь шатается. И бежать тебе придется через все пещеры. А второй ход, узкий, ведет направо, и заканчивается в Огровой пещере, где обитает Безымянный Ужас. Туда тем более соваться не советую.

– Ты имел в виду – Безглазый Ужас? – уточнил эльф.

– Нет, именно Безымянный, – ответил я. – Безглазый Ужас живет в Нижнем озере, это в другую сторону совсем. А Безымянный Ужас гораздо опаснее и ужасней. Все, спи.

С этими словами я с головой завернулся в шкуру и сладко уснул. Есть у меня такая привычка – когда переволнуюсь, то первые полчаса после отруба сплю, как мертвый.

Я же думал, что все этому идиоту как следует разъяснил. И любое разумное существо с вершины пищевой цепочки поняло бы – шансов нет, и бежать некуда.

Откуда ж я знал, что у эльфов с логикой еще хуже, чем у наших самок.

Во сне меня посетило беспокойство – я заворочался, что-то почувствовал, но никак не мог проснуться. Как будто меня кто оплел прозрачной паутиной, и я все бился, пытаясь вылезти.

А потом тишину пронзил истошный вопль. От него паутина разлетелась вдребезги, и я в секунду оказался на ногах. И за эту секунду успел понять – кричал эльф. Никто из орков бы не смог таким голосом вопить.

Глянул – шкуры смяты, эльфа нет. Я выругался и метнулся из норы. Леденея на ходу от страха – крик-то шел от пещеры Безымянного Ужаса.

========== 4. Пощечина ==========

Пока я несся в Огрову пещеру, то по пути чуть не обделался от страха – что эльф копыта отбросил, а из Крепости приказ придет, и я в дерьме, а моя голова – на колу над Вратами Отчаяния. Дерьмовое название, если честно, но и сами ворота Черной Крепости не лучше.

А от Безымянного Ужаса копыта легко не то что эльф, а даже тролль откинуть может.

Попытаюсь объяснить: Безымянный Ужас это такая тварь, которую описать сложно, тем более, что она все время ныкается в самой темноте, и ее мало кто видел. Достоверно известно только одно – рот и жопа у нее точно есть, потому что своих жертв она жрет.

А добывает она их так: подкрадывается бесшумно в темноте и издает беззвучный вопль. Ушами его не услышать, но зато внутри все кишки скручивает, и сознание из жертвы выбивает наглухо. Я сам как-то под этот вопль попал. Но я-то орк, мы не такие чувствительные, плюс я тогда был сильно пьяный. То есть, почти до бессознательного состояния.

Ужас вопил, вопил, а мне хоть бы хрен. Я его на хуй послал, чтобы не мешался на дороге, и дальше пошел. На одном голом инстинкте до норы своей дополз и уснул на проходе. Потом с утра голова лопалась.

Но эльф, конечно, существо тонкой нервной организации, и его этот вопль до самого спинного мозга пронял.

Когда я влетел в пещеру, пленник валялся на полу, в отключке, а из темноты доносилось нехорошее шуршание – Безымянный Ужас полз за ужином.

Раздумывать долго было некогда, я огляделся по сторонам, увидел в углу полуистлевший труп не то гнома, не то небольшого тролля, прыгнул к нему, оторвал уцелевшую ногу, раскрутил и пульнул в темноту.

Судя по тому, как меня оттуда шарахнуло по мозгам и по всей требухе – попал куда надо. Безымянный Ужас явно возмущался, что на его законную добычу посторонние претендуют. И сдаваться не собирался.

Но мне тоже отступать было некуда. Я присел на корточки, взвалил этот костлявый полутруп на плечи, вскочил и помчался оттуда со всех ног.

Ужас тоскливо выл вслед. Надо будет ему потом кого-нибудь притащить, в качестве извинения.

Вынырнув обратно в наш проход, я столкнулся с целой толпой парней – все кто при топоре, кто при тесаке, кто при дубине.

Оказалось, подумали – меня эльф порешил, и бежали мстить и убивать.

Идиоты. Я аж растрогался.

Но в тот момент было не до сантиментов, я рявкнул, разгоняя их с дороги, и влетел в свою нору. Свалил эльфа на шкуры, разодрал ему куртку и рубашку на груди, и прижался ухом – послушать сердце.

Несколько долгих секунд я не слышал ничего, и по позвоночнику у меня тек ледяной пот, но потом – тум-дум.

Живой!

Ох, как я обрадовался! Последний я так раз радовался, когда у гнома золотое кольцо отжал. Но потом снова наступила долгая тишина.

Я сел на колени, положил руки ему на грудь, и чуть надавил. Несколько раз, не сильно, чтобы ребра ему не сломать, но ощутимо.

Эльф вдруг долго выдохнул и задышал. Я перевел дух. Теперь точно не околеет. И как-то так получилось, что огладил его грудную клетку. Инстинктивно, чтобы результат, что ли, закрепить.

И тут мои ладони словно искрами ожгло. Такая у него была нежная, гладкая, шелковистая кожа.

Я замер. Подался вперед, чтобы поближе – понюхать, исследовать. От этого эльфа пахло не укропом или прочей дрянью, от него пахло хвоей. Такой свежий запах, как в еловом ночном лесу после дождя. Я в секунду опьянел. Мне захотелось вытряхнуть его из одежды, и всего обнюхать с ног до головы, облизать, ощупать.

Я уже говорил, что главное мы улавливаем не зрением, а обонянием и осязанием. А ничто меня так, до мурашек, не сводило с ума, как запах хвои в ночном еловом лесу. Когда застынешь, глаза закроешь и дышишь, дышишь, и надышаться не можешь… А на морду тебе еще вдруг несколько капель с ветки упадут, ты облизнешь их с губ – и в них вся тайна и сладость ночи…

Пока я млел, эльф окончательно очухался, открыл глаза и первое, что увидел – мою морду прямо перед своим носом.

Он вскинулся и шарахнулся в сторону, запахивая одной рукой на груди рваную рубашку, а другую инстинктивно выставив перед собой в защитном жесте.

Я отодвинулся и оскалил клыки.

– Что ты делаешь? – выдохнул эльф.

Глаза у него стали круглыми, огромными, в них плескался животный страх. Такой взгляд бывает у оленей или диких свиней – когда они ранены, а ты идешь их добивать. Смотрит на тебя, и уже понимает, что все, и такой ужас в глазах, но вместе с тем – безумная надежда.

Что произойдет чудо. Что это все – не с ними.

– Тебя из сумрака вытаскиваю! – рявкнул я. – Ах ты, подлая тупая тварь! Я тебе на всенаречии объяснил весь расклад. Какого тролля тебя туда понесло?

Эльф вспомнил то, что с ним произошло во тьме, вздрогнул и сжался в комок. Но я уже пришел в себя и разозлился как следует.

– Раз ты языка разумных существ не понимаешь, то буду с тобой как с упрямым козлом поступать, – сказал я.

Пошел в кладовку, порылся там, нашел железный ошейник с цепью, молот и вернулся в пещеру. Эльфа перекосило, и он попытался было раскрыть рот, но я шутить не собирался и влепил ему смачную оплеуху тыльной стороной ладони.

Он схватился за щеку и уставился на меня, как будто ему из Тьмы вдруг сам Владыка Мрака явился.

Я схватил его за волосы, нагнул, и – щелк. Ошейник украсил его шею. Другой конец цепи я вбил в кольцо на стене.

Подергал как следует, проверил, а потом сходил и принес ему воды в кувшине. Эльф сидел и с трагическим видом смотрел в пол.

Сам виноват, припадошный.

Я был все еще зол, как огненный змей в брачный период, а потому отправился в кухарню. Пожрать. И заодно зло сорвать. Но хитрый гад Орхлук тут же просек мое настроение и быстренько выставил мне еду повкуснее.

Я молча сожрал все в один присест.

– А вот еще я что нашел, – сладко пропел Орхлук и положил на стол какой-то коричневый круг.

Я понюхал – пахнет зерном.

– И что это? – поднял я глаза на Орхлука.

– Хлеб, – надувшись от гордости, сообщил тот. – Для пленника. Эльфы такой едят.

Я хмыкнул. Сомнительно, чтобы эльфы ели такую плесневую гадость. Но кто их знает? Говорят, они и кислое молоко пьют, и еще всякую дрянь.

Короче, забрал я этот хлеб и отнес эльфу.

– Вот, – положил рядом с кувшином. – Хлеб. Не мясо. Если ты и это не ешь, сиди голодный.

Эльф ничего не ответил. Щека у него вспухла и покраснела. Он трогал ее дрожащими пальцами, а глаза у него нехорошо блестели. Мне это не понравилось. Вдруг он все-таки заболел?

– Что у тебя с глазами? – мрачно поинтересовался я.

– Ничего, – каким-то жалким писком выдавил эльф, и быстро отвернулся.

– Нет, я вижу, что они мокрые у тебя, слезятся, – я шагнул к нему, схватил за подбородок и развернул лицом к себе.

Эльф смотрел на меня с ненавистью, а по щекам его медленно сползали прозрачные слезы.

– Тебя повредил Безымянный Ужас? – нахмурился я. – Отвечай правду. Я знаю, как это полечить.

– Нет, – сквозь зубы прошипел эльф.

Сказал, как плюнул.

– Ну и как знаешь, – обиделся я.

Вот как с ним? Хочешь помочь – а он шипит. И жрать мясо отказывается. Вот так и начинаются все эти истории о том, как бедного пленника держали на хлебе и воде, мучили и угнетали.

– Если бы ты вел себя, как разумное существо, сидел бы на свободе, – не выдержал я. – А так сам виноват.

Эльф вытер нос локтем, и ничего не ответил.

Подумаешь, какие мы гордые.

Я демонстративно повернулся к нему задом, укутался с головой в шкуру, и заснул. Спал, правда, плохо. Все вздрагивал и смотрел – тут ли этот идиот. А то еще удавится на цепи ненароком. С такого все станется.

Но эльф к утру был жив, почти здоров, за исключением синяка на половину физиономии, и даже выпил воду и съел полхлеба.

Я лежал на спине в омерзительном настроении, пытаясь заставить себя встать и пойти умываться и завтракать. Все тело ломило – последствия воплей Безымянного Ужаса.

Хотелось спать, и долго.

Кстати, еще одним побочным результатом отсутствия жены у меня был мощный утренний стояк. Я смотрел в потолок, а хрен стоял, подняв шкуру. Я задумался о своей нелегкой судьбе и совсем забыл про пленника.

И тут меня чухнуло – когда на тебя кто-то смотрит. Я резко повернул голову и увидел расширенные глаза эльфа.

Сидел, понимаете, сука, и пялился.

– И чего ты тут не видел? – взбесился я. – У тебя самого по утрам не вставал, что ли, никогда?

Эльф вдруг снова интересно изменился – лицо его пошло алыми пятнами. Что бы это значило? Он быстро отвернулся и зажал уши руками.

Я, кряхтя, сполз с постели и поплелся мыть морду, а потом потопал в кухарню. По пути мне досталось. Там в главном проходе собралась целая толпа недовольных, и все они насели на меня. Особенно старые самки распалялись.

Мол, какое безобразие, понатащил сюда эльфов, бегают днем, никакого покоя и безопасности, а тут же дети, а если бы он кого порешил, а если бы он кого украл, и прочее и прочее. У кого-то вдруг простыня с веревки пропала, у кого-то котелок с супом, у кого-то наследный топор от дедушки.

Мраах Три Пуда вообще на голубом глазу заявила, что у нее этой ночью невинность похитили. Тут я совсем охренел. Она так врала, что если бы я сам с Огрмом и Марглом не драл бы ее во все дырки за кухарней, то поверил бы. Я и так почти поверил. Так красиво доказывала.

– ЗАТКНУТЬСЯ!

После моего рева недовольных сильно поубавилось. Я им популярно объяснил про «дело государственной важности», а также про штыри для отрубленных голов над Вратами, все всё сразу поняли и расползлись по своим делам.

А я пошел завтракать. И так уже солнце село, а я уже с вечера по уши в проблемах. Скорее бы уже приказ из Крепости пришел, чего с пленником делать, и я бы снова стал свободным и счастливым орком.

========== 5. Луч Солнца ==========

Возвращаться я не торопился.

Там сидел эльф, а видеть его мне совершенно не хотелось. Поэтому я провел инвентаризацию оружия, дал указания, что починить, что выкинуть, навести порядок в оружейной, потом пообедал, потом сходил в большой зал Костровой пещеры, послушал пение старых самок, поболтал с приятелями, и только потом нехотя поплелся в нору.

Огрм, карауливший эльфа снаружи, встретил меня с мрачным видом. Ясное дело, что ему совершенно не хотелось тут торчать в такой приятный вечер, и он злился, что меня так долго не было.

Да пошел он, сволочь. Нет, один я за всех отдуваться должен.

Словом, я его отпустил и вошел в нору. Эльф сидел на шкурах, держась руками за ошейник. Увидев меня, он засуетился.

– Мне нужно… – начал было он, и умолк.

– Воды? – спросил я. – Еды?

– Нет, – эльф опять пошел розовыми пятнами.

Как же мне интересно, отчего такое с ним бывает?

– Мне нужно… наоборот, – выдавил он.

Я подождал дальше, соображая, и наконец до меня дошло.

– Отлить, что ли? – уточнил я. – Или личинку отложить?

Эльф прижался к стене, и цвет лица у него стал совсем нехороший. Я даже испугался, что он околеет сейчас. Но он вместо этого кивнул.

– Ах вон чего, сейчас все будет, – успокоил я его.

Пошел в кладовку и принес ему поганое ведро. Поставил рядом и кивнул.

– Вот, валяй.

Эльф круглыми глазами уставился сначала на ведро, потом – на меня.

– Что это?

– Ведро, ссать туда и срать, – пояснил я. – Пользуйся.

Эльф вскинулся и зашипел так, что мне аж страшно стало.

– Отведи меня в нормальную уборную! Я не могу делать это здесь! У тебя на глазах!

Я не выдержал и заржал. Аж пополам сложился. Хохотал до слез просто. Давно такой шутки хорошей не слышал.

Отсмеявшись, я вытер слезы и сказал этому придурку:

– Короче, если тебе для того, чтобы посрать нормально, требуется уединение, то наш нужник тебе никак не годится – туда гадить ходят все подряд, и там всегда занято, даже очередь стоит. Все сидят подолгу и разные новости обсуждают. Конечно, я могу тебя туда сводить, но имей в виду, что на эльфа будут пялиться все, кто там есть. Еще и вопросы задавать начнут. Про всякие подробности.

Эльф судорожно вцепился пальцами в ошейник. Чуть не посинел.

– Поэтому лучше в ведро все сделай, меньше мороки.

Эльф ответил не сразу, да и то одно слово:

– Выйди.

Вот здорово. Это я из своей-то собственной норы выйти должен. Ничего себе заявочки.

– Ага, как же, – скрестил я руки на груди. – А потом что? Велишь мне у порога спать? Или вообще за порогом, чтобы вашу светлость не беспокоить?

– Вы орки, хуже животных! – выкрикнул он, сорвав голос.

Выглядел он жалко. Я понимал, что ему уже к горлу подпирает.

– Животные, к твоему сведению, гораздо лучше и орков, и тем более всяких эльфов, людей и гномов, – сообщил я ему. – И ничего плохого в том, чтобы жить, как они, я не вижу. Так что не думай, что ты меня сильно оскорбил.

С этими словами я повернулся и вышел за дверь.

Ну его на хуй. Тем более, что мне не очень улыбалось слушать, как он там журчит или запахи нюхать. Конечно, может быть эльфы и гадят розовыми лепестками, но я больше склонялся к тому, что их дерьмо воняет не лучше нашего.

Прогулявшись по главному входу, где-то через полчасика я вернулся в нору. Эльф снова сидел на шкурах, а ведро стояло в углу, прикрытое старой ржавой крышкой от котелка.

Вони особой не ощущалось, поэтому я решил вылить его попозже.

Уселся на свою постель и развел огонь в очаге. Тихо зазвенела цепь. Я даже глаз не поднял – смотрел на огонь.

– Орлум… – окликнул меня эльф. – Тебя ведь зовут Орлумом, так?

Голос у него был странный – от него у меня начинали подрагивать уши. Как будто их кто птичьим пером щекотал. Непонятное ощущение – вроде приятно, а вроде бесит.

– Орлум Серошкур, – многозначительно поправил я. – Прошу заметить.

– Это важно?

Тут я наконец поднял на него взгляд. Эльф смотрел прямо на меня.

– Орлумов много, Серошкур – один, – пояснил я. – Чего тебе?

– Что со мной будет? – спросил эльф. – Почему вы меня не убиваете?

– Потому что ты – ценный пленник, – пожал я плечами. – Решать твою судьбу должно начальство. А оно – в Черной Крепости. Я им написал письмо и жду указаний. Напишут, что надо тебя туда привести – отведем. Напишут, чтобы убить – убьем. До тех пор будешь сидеть тут.

Эльф опустил глаза, и некоторое время молчал. А потом заявил:

– Ты не похож на других орков, Серошкур.

– С чего бы вдруг? – нахмурился я.

– В твоих глазах светится разум, – открыто глядя на меня, сказал эльф. – И ты не выглядишь жестоким. Ты мог бы мучить меня для удовольствия, но не стал.

– Больно мне надо – возиться с тобой, – огрызнулся я. – Для удовольствия я жгучую воду пью, и самок пользую. И потом, ты много орков-то видел? Живых, а не изрубленных в куски после вашей засады? Многим в глаза-то заглядывал – что там у них?

– Я бился с орками на поле боя, – раздул ноздри эльф. – У них в глазах всегда горит слепая ненависть и тупое бешенство.

– Да-а? – я мигом оказался вплотную к нему, так близко, что мог бы пересчитать все его длинные густые ресницы. – Хочешь новость?

Он смотрел на меня, не мигая и приоткрыв рот. Ему стопудов было страшно, но он не показывал этого, только в самой глубине зрачков бился страх.

– Так вот, – выдохнул я ему в самое лицо, оскалив клыки. – Я тебе скажу, что в глазах эльфов на поле боя видел то же самое – лютую ненависть и ледяную злобу!

Я отодвинулся от него и стал ворошить угли в очаге. Внутри все кипело. Нашелся тоже, знаток горных тварей. Специалист, блядь.

– Сколько ждать ответа из Крепости? – спросил эльф через некоторое время.

– Не знаю, – угрюмо буркнул я. – Надеюсь, недели через две, не больше.

– Две недели… – прошептал эльф, и без сил сполз по стене.

Как будто из него все кости вынули разом.

– Чего еще?

– Солнце… – прошептал он с закрытыми глазами. – Я не могу больше без солнца… Этот мрак – он давит на меня. Сосет из меня жизнь. Перед глазами все черно, в ушах шумит… Хотя бы увидеть луч солнца, хоть на мгновение…

Я задумчиво потер подбородок. В чем-то я его понимал. Ну вот как если бы меня посадили где-то на самое солнце. Я бы выл и голову себе до крови когтями разодрал, я бы свихнулся и подох, наверное бы, уже на третий день.

– Слышь, ты, – позвал я. – Тебя как зовут-то?

Эльф открыл глаза и посмотрел на меня. Как-то очень пристально, словно раздумывал над сложным выбором.

– Алканар, – наконец ответил он.

– Э-э… – наморщил я лоб, в попытке вспомнить, чтобы это значило на эльфийском.

– Солнце… Подсолнечный…

– Луч Солнца, – подсказал он.

Меня перекосило. Ну и имечко. Получше-то никак назвать не могли?

Фу. Хуже не придумаешь.

– Вот что, Ннар, – сказал я, адаптируя его имя на наш манер. – По-вашему мне тяжело каждый раз выговаривать, так буду звать, нравится тебе или нет. Короче, я могу тебя сводить в одно место, где ты увидишь солнце. Но если ты опять попытаешься что-нибудь выкинуть, то я тебе все кости переломаю, изобью, как последнюю суку просто. Увидишь тогда, какой я добрый.

Эльф выпрямился и глаза у него засияли.

– Я даю тебе клятву, что не попытаюсь бежать, – поднял он руку. – Мне бы только увидеть солнце…

– Тогда не мешай мне выспаться, а то уже дело к утру идет, – зевнул я. – Посплю и поведу тебя, как раз после полудня там окажемся.

Спал я, конечно, недолго. Эльф звенел цепью и возился от нетерпения. Проснувшись, я снял с него ошейник и, крепко ухватив за локоть, повел за собой.

Чтобы не попадаться никому на глаза, я свернул направо – в сторону Огровой пещеры, но, не доходя до нее шмыгнул в боковой проход.

Когда нас окружила темнота, эльф сам стал жаться ко мне, постоянно вздрагивая и озираясь по сторонам.

– Не трясись, – осадил я его. – Безымянный Ужас сюда не приползает, светло ему слишком. Насчет всего остального – я вижу в темноте не хуже совы, а топор мой при мне. Так что перестань об меня тереться, нечего тут тебе бояться. Ну, кроме меня, разумеется.

– Я и не думал, – пробормотал эльф, и отодвинулся.

Вел я его в Пролом. Есть у нас такое нехорошее место. Там пол пещеры поднимается вверх, и в одном месте в потолке есть щель. В нее как раз и светит солнце. Мы это место не любим, и по доброй воле туда никто не суется. Так что я мог быть спокоен, что нам никто не встретится.

Иди туда вообще порядочно, но я сразу взял хороший темп, почти бегом. Ннар, надо отдать ему должное, не отставал.