Текст книги "Солянка, космос, фаерболлт (СИ)"

Автор книги: Утяшный Волчара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Чем дольше я на него смотрю, тем быстрее бьется сердце: от того, какой он сильный и красивый. А еще от того, что он мой. Слегка провожу пальцами по его ключицам и иду вниз к животу. Едва касаюсь, чтобы не разбудить. Часы на стене показывают шесть утра, Леша вчера очень устал на работе, а мы уснули поздно.

Он пообещал, что наши ночи теперь будут не для сна. Мне понравилось это обещание, хотя я та еще соня. Просто рядом с Алексеем я и сама хочу далеко не спать.

На тумбочке с Лешиной стороны начинает вибрировать его телефон. Я приподнимаюсь на локте еще выше и заглядываю в дисплей.

«Катя помощница Селезнева», — написано на экране.

Смартфон продолжает шумно вибрировать, что будит Самойлова. Он издает недовольные мычащие звуки, нащупывает одной рукой телефон и подносит его к заспанным глазам. Несколько раз моргает, а потом резко распахивает веки, будто мигом просыпаясь. Он не успевает ответить на звонок, потому что вызов прекращается.

— Доброе утро, — тихо говорю, привлекая к себе его внимание.

Леша переводит взгляд с телефона на меня.

— Привет, — улыбается и проводит свободной ладонью по моей щеке. — Как ты спала?

— Хорошо.

Он выключает телефон и убирает его обратно на тумбочку.

— Иди ко мне, — притягивает меня к себе на грудь и крепко обнимает.

Я утыкаюсь в его сильную шею и слегка касаюсь ее губами.

— Кто тебе звонил?

— Да так, личная помощница одного маминого зама.

— Почему она так рано тебе звонит?

— Не знаю.

— А почему ты ей не перезвонил? Вдруг что-то срочное.

— Я так не думаю.

— Зачем ты выключил телефон?

— Не хочу, чтобы меня беспокоили, когда я с тобой.

Леша аккуратно путается пальцами в моих волосах, другой рукой водит по моей обнаженной спине, а я вдруг задумываюсь о его работе. Ему и сегодня туда надо. В 8 утра мы вернемся в порт, Алексей отвезет меня домой, а сам поедет в их строительную компанию. Снова увидимся мы только вечером.

— А что делают личные помощники? — спрашиваю.

— Обычную работу секретаря.

— А в чем заключается обычная работа секретаря? — не унимаюсь.

— Подносить кофе и выполнять любую прихоть начальника. На самом деле не самая легкая работа, если начальник-тиран, — хмыкает.

Я тяжело сглатываю и чувствую, как настроение ползет вниз.

— У тебя тоже есть секретарша, которая подносит тебе кофе и выполняет все твои прихоти? — спрашиваю напряженно.

Его пальцы замирают в моих волосах. Леша молчит бесконечно долгие несколько секунд, а я за эти мгновения уже успеваю нарисовать себе картину, как блондинка с кукольной внешностью, силиконовой грудью и на шпильках подносит ему кофе и «выполняет любую его прихоть».

Леша резко переворачивает меня на спину и оказывается сверху. Смотрит, лукаво улыбаясь.

— Ревнуешь? — и вопросительно выгибает бровь.

Я молчу, чувствуя, как то самое чувство, которое он сейчас озвучил, больно точит сердце. В горле уже образовался большой ком, из-за которого сложно глотать. Глаза становятся влажными, и я отвожу взгляд в сторону от его самодовольного лица.

— М? — ведет носом по моей шее и слегка прикусывает ее. — Ты не ответила, — издает смешок.

Ему весело.

— Слезь с меня — бурчу.

— И не подумаю, — снова слегка прихватывает зубами кожу на шее. — Ммм, ты такая вкусная и сладкая с утра. Хочу тебя съесть.

Я закрываю глаза, потому что они уже налились слезами. Я не понимаю, что со мной происходит. Просто…

Я вдруг до сумасшествия ревную Алексея к воображаемой секретарше с силиконовыми сиськами!

Он глухо смеется мне на ухо.

— Глупенькая моя, — целует в висок. — У меня нет секретарши.

Я не реагирую на его слова. Продолжаю лежать с закрытыми глазами, потому что картины, которые уже разбушевались в моей голове, никак не уходят.

— Слышишь? У меня нет секретарши. Вообще. Никакой.

Замечаю, что его голос вдруг стал серьезным. Леша кладет ладонь мне на щеку и поворачивает голову на себя. Мне все-таки приходится разомкнуть веки и посмотреть на парня.

— Ты обманываешь, — констатирую.

— Нет, — серьезно отвечает. — У меня правда нет секретарши.

— И почему же?

— Потому что она мне не нужна. На самом деле я не так уж и много времени провожу в компании. У меня нет постоянных проектов, которые бы я вел. Я просто помогаю маме.

Я хочу ему верить. Но это отвратительное чувство — ревность — никак не унимается. Я представляю, как всякие секретарши в их компании смотрят на молодого и красивого босса, флиртуют с ним, кокетничают. А зная Алексея, не трудно догадаться, что он с легкостью отвечает на их флирт. В школе я на это достаточно насмотрелась.

На каждой чертовой перемене заигрывал со всеми девчонками!

— Но у вас же там полно всяких секретарш, — со злостью выпаливаю. — Взять хотя бы эту, которая тебе звонила. Кто она!?

Леша тут же меняется в лице. Теперь на его физиономии нет и тени веселья.

— Это секретарша маминого заместителя, вот и все. Я не знаю, зачем она мне звонила.

— Она молодая и красивая?

— Нет! — повышает голос. — Ей лет около шестидесяти, это женщина пенсионного возраста. Секретарши бывают не только такие, как в порнофильмах. Часто это женщины в преклонном возрасте. С одной стороны, их жалко уволить, потому что ну куда они на пенсии пойдут, а с другой, со своей основной функцией — вести календарь шефа, приносить ему на подпись бумаги и соединять с внешними звонками — они вполне справляются!

Леша говорит это все очень эмоционально. Видно, что его задело мое недоверие. И мне вдруг становится немножко стыдно за эту сцену, которую я устроила.

С шумом выпускаю из легких воздух.

— Извини, — шепчу. — Просто… — запинаюсь, не зная, какие слова подобрать в свое оправдание. — Не знаю, что на меня нашло.

Его лицо тут же смягчается и появляется даже тень улыбки. Я смотрю на Лешу, и сердце переполняется нежностью и любовью к нему.

Нет, я совершенно точно ни с кем не намерена делить своего мужчину. Алексей только мой. С того самого момента, как мы первый раз поцеловались, он мой и точка.

— Ты такая сексуальная, когда ревнуешь, — прикусывает мочку моего уха. — Пойдем в джакузи?

Глава 30. Дочки-матери

НАТАША

Леша отвозит меня домой, крепко целует у подъезда и уезжает на работу. А я, оставшись стоять во дворе и провожать взглядом его автомобиль, вдруг чувствую себя очень одинокой и покинутой.

Медленно плетусь к подъезду. В квартире никого: летом мы обычно живем в Золотом ручье. Ставлю чайник, но чай не лезет в горло, хотя на яхте мы не завтракали. Леша подхватил меня на руки и понес в джакузи, где мы снова занимались любовью.

Закрываю глаза и улыбаюсь событиям минувшего утра. И минувшей ночи. Подношу к носу свои волосы и глубоко вдыхаю. Они пахнут Лешей. И вся я, как будто насквозь, пропахла им. Мне это нравится.

Иду в свою комнату и ложусь на кровать, обнимая себя за плечи. Представляю, что Леша рядом, перебирает пальцами мои волосы и шепчет на ухо нежности вперемешку с пошлостями, вгоняя меня в краску.

Хочу засыпать с ним каждую ночь. Хочу просыпаться с ним каждое утро…

Слышу, как в замке поворачивается ключ, а затем хлопает входная дверь.

— Милая, ты дома? — доносится до меня мамин крик.

— Да, — громко отвечаю и встаю с постели.

Странно, что она приехала. Мама не говорила, что собирается в Москву. Летом у нее особенное вдохновение в Золотом ручье. Она оборудовала себе беседку, засадила ее вокруг благоухающими розами и сидит там целыми днями: пьет кофе, вдыхает аромат цветов и пишет мировые бестселлеры.

Когда я выхожу в прихожую, мама тут же впивается в меня глазами и пристально рассматривает.

— Ты не говорила, что приедешь.

— Спонтанно решила, — поднимает с пола пакет с продуктами и несет его на кухню. Я направляюсь следом за ней. — Папа утром на работу ехал и меня завез. Ты завтракала?

Снова обводит меня взглядом. И только сейчас я понимаю, что стрелка часов едва достигла 10 утра, а я в нарядном платье вместо своей любимой розовой пижамы.

— Еще не завтракала.

— А куда ты уходишь? — рассматривает мое новое платье. — Или ты только что пришла? — приподнимает бровь.

Боже, да она специально приехала проверить, дома ли я! Конечно, ей показалось подозрительным, что я вчера вдруг ни с того ни с сего заявила, что хочу домой в Москву.

— Только что пришла, — скрещиваю на груди руки и смотрю на нее с вызовом.

Мама лукаво улыбается.

— И как его зовут?

Я медлю с ответом. Мы с Лешей еще не обсуждали, говорить ли родителям о наших отношениях. С одной стороны, а что такого? Мы оба совершеннолетние. Но с другой, я бы не хотела, чтобы папа пока был в курсе. Он каждого моего парня под лупой разглядывает. И тот факт, что Алексея он знает с младенчества, никаких скидок ему не сделает.

Но маме я всегда доверяла.

— Его зовут Алексей.

— Ммм, — задумчиво тянет. — А фамилия не Самойлов, случайно?

— Случайно Самойлов.

Мама округляет глаза и чуть ли не приоткрывает рот от удивления. Она, видимо, предположила это в шутку, а оказалось, что попала в цель.

— Вот так новости! — бьет в ладоши. — Он же скоро уезжает!?

— Забыла тебе сказать, мам, я не поеду в Париж, даже если поступлю в Сорбонну. И Леша тоже не уезжает. Мы хотим остаться дома.

Надо видеть мамино лицо. Стоит, застыв, и только хлопает ресницами.

А мне вдруг так хочется маминой поддержки, что слезы на глазах выступают.

— Мам, я люблю Лешу, — тихо говорю.

— Милая моя, — родительница подходит ко мне и обнимает. Гладит меня по спине успокаивающими движениями. — Давно вы вместе?

— Со свадьбы Миши и Лизы.

— Всего несколько дней? И уже оба решили так кардинально поменять свою жизнь?

— Да…

Вместо ответа мама тяжело вздыхает.

— Я буду рада, если ты останешься с нами дома. И папа тоже обрадуется.

Я улыбаюсь и обнимаю ее еще крепче. Мама вдруг резко вздрагивает и отстраняется от меня.

— Натали, но ты ведь знаешь, откуда берутся дети? — серьезно спрашивает. — Вы же предохраняетесь?

— МАМА!!!!!! — ору на всю кухню.

— Натали, это не шутки! Вы оба еще слишком молоды и неопытны. Ты должна понимать…

— Мы предохраняемся! — рявкаю, перебивая ее.

— Замечательно, — удовлетворенно кивает головой, а я вдруг чувствую, как заливаюсь краской.

Ну вот ей обязательно было портить такой сентиментальный дочка-материнский момент!?

— Папе пока не надо говорить. — Предлагает мама. — А то начнет переживать раньше времени.

— Спасибо, — буркаю и ухожу в свою комнату.

Упав на кровать, я смотрю в белый потолок. Теперь каждый мой день будет медленно тянуться до встречи с Лешей, пока он не освободится с работы. Мы расстались полчаса назад, а я уже безумно по нему соскучилась.

Беру в руки телефон и думаю написать ему сообщение, но все-таки откладываю гаджет в сторону. Он наверняка занят, а я буду отвлекать его своими бессмысленными смсками.

Всего лишь за несколько дней весь мой мир сузился до одного человека. И вроде бы я знаю Лешу всю жизнь, но с другой стороны, не знаю о нем совершенно ничего, кроме общей информации.

Подскакиваю с кровати  и сажусь за стол с компьютером. Алексей не активен в российских соцсетях, у него ВК появился всего год назад, но я знаю, что он очень любит фейсбук и постоянно там сидит. У меня тоже есть эта соцсеть для общения с моими французскими друзьями, но я почти не веду страницу.

Лешу я нахожу быстро и сразу же добавляю в друзья. Надо будет и семейное положение поставить. Листаю его стену. Очень много фотографий из поездок в Америку и Англию. Интересно, Леша был где-нибудь, кроме этих двух стран!? Я не была ни в США, ни в Великобритании, но зато объездила всю Европу и посетила некоторые страны Юго-восточной Азии. Зимой мы с родителями всегда летаем на острова в Индийском океане.

У Алексея много снимков из летней школы Гарварда, в которую он ездил почти каждый год. На нем и его друзьях футболки с эмблемами университета. Подряд идут фото с их вечеринок. В больших красных пластиковых стаканах наверняка не кока-кола. Я замираю, когда дохожу до фотографии, на которой у Леши на коленях сидит темноволосая девушка. Он на диване, а она на нем. Обнимает его одной рукой за шею, он ее обеими за талию и смотрят друг на друга.

Что за…!?!?!?!?

Брюнетка отмечена на этой фотографии двухлетней давности, поэтому я перехожу к ней. Рэйчел Брайт. Американка из Чикаго, судя по месту рождения. Судорожно листаю ее стену и нахожу там снимок с Лешей. «Miss u so much», — гласит подпись к фото, где она стоит облокотившись на его грудь, а он обнимает ее за плечи и целует в щеку.

Чем больше я смотрю на это, тем сильнее меня берет возмущение. Какого черта!? Он до сих пор с ней общается!?

Хватаю телефон и судорожно печатаю ему сообщение дрожащими пальцами.

«Почему ты не удалишь фотки с Рэйчел Брайт? Ты до сих пор с ней общаешься???»

Ответ от Леши приходит через несколько минут.

«Не общаюсь. Удалю»

Но легче мне не становится. Я глубоко втягиваю воздух, но его все равно не хватает.

Леша говорил, что давно любит меня!

Любил меня, а был с ней!?

Отшвыриваю телефон в сторону и падаю лицом в кровать, не сдерживая слез.

Глава 31. Приступ ревности

Переступив порог компании, я первым делом направляюсь в приемную Селезнева. Катя уже там. Собирает в коробки свои вещи.

— Какого хрена ты мне звонишь в 6 утра? — налетаю на нее сходу.

Я ппц какой злой, что она стала мне трезвонить, когда я был с Наташей.

— Хотела поговорить.

— О чем?

Катя выходит из-за стола.

— О нас, — хлопает нарощенными ресницами.

— Повторяю еще раз: нет никаких «нас». Я перевел тебе деньги в размере твоей полугодовой зарплаты. Еще ни одна секретарша не уходила из нашей компании с таким золотым парашютом.

Екатерина медленно ступает ко мне, постукивая по паркету шпильками.

— Леш, ну ты чего? — гладит меня по щеке ладонью, а я тут же отстраняюсь, будто меня ошпарили кипятком.

— Не смей мне больше ни звонить, ни писать. Собирай вещи и проваливай.

Быстро разворачиваюсь и направляюсь в свой кабинет, чтобы отдать охране приказ не пускать Катю на порог здания с завтрашнего дня. Телефон в кармане брюк вибрирует. Достаю смартфон и читаю.

«Почему ты не удалишь фотки с Рэйчел Брайт? Ты до сих пор с ней общаешься???»

Я сначала даже не сразу понимаю, о какой Рэйчел Брайт спрашивает Наташа. Когда до меня доходит, я без сил падаю головой на стол. Кузнецова добралась до моих соцсетей.

«Не общаюсь. Удалю»

Наташа… Единственный человек, который сейчас поднимает мне настроение. Такая она ревнивица, оказывается. Никогда бы не подумал. С одной стороны, мне это приятно. Но с другой, надеюсь, у Кузнецовой ревность перерастет в паранойю. Меньше всего мне хочется ругаться с Наташей из-за каких-то левых телок, которые у меня когда-то были.

Мама разговаривает со мной сквозь зубы, но я не обращаю на это внимания. Пообижается и перестанет. Миша и Лиза уезжают через пару дней, а я почти не побыл с братом. Договариваюсь встретиться с ним завтра, при этом уклоняюсь от вопросов, почему я вдруг решил остаться в России.

Просто с ума сойти, как все быстро поменялось. Еще несколько недель назад я ждал своего отъезда в Гарвард и подумать не мог, что моя жизнь так круто перевернется.

Я забиваю на вечернее не очень важное совещание, говорю матери, что мне пора, и, не отвечая на ее вопрос, куда именно мне пора, ухожу из компании. По дороге к Наташе останавливаюсь у цветочного ларька и покупаю ей самый красивый букет. У меня прекрасное настроение, ведь через каких-то 15 минут я увижу свою девочку, мы поужинаем в ресторане, а потом поедем на нашу яхту. И, пожалуй, я не буду торопиться завтра на работу. Раньше обеда мне там делать нечего.

У Наташиного дома я пишу ей сообщение, что подъехал, и жду, когда она спустится. Девушка появляется через 10 минут. На ней легкий летний сарафан белого цвета, и я на секунду замираю, засматриваясь на нее.

— Привет, — Наташа залезает в салон.

— Привет, — я притягиваю ее к себе для поцелуя.

Сразу замечаю, что на не очень охотно отвечает. Но я так соскучился за этот день, что не могу от нее оторваться. Целую и целую, несмотря на то, что она практически не шевелит губами.

— Это тебе, — все-таки отстраняюсь от девушки и протягиваю букет с заднего сиденья.

— Спасибо, — отвечает без энтузиазма и кладет цветы на колени.

На ней лица нет. Неприятное предчувствие закрадывается в душу, но я решаю пока не задавать лишних вопросов.

— Сейчас в ресторан, а потом на яхту, как и планировали, или хочешь погулять по Москве? — выезжаю на дорогу.

Кузнецова безразлично пожимает плечами.

До ресторана средиземноморской кухни мы доезжаем в гробовой тишине. Я специально не включаю даже радио. Просто мне интересно, насколько хватит обычно очень общительной Натали. Она сидит, отвернувшись к окну, и всем своим видом показывает, что я виноват во всех смертных грехах.

Остановившись у ресторана, я не даю ей быстро выскочить из автомобиля и хватаю за руку, поворачивая к себе лицом.

— В чем дело? — устало спрашиваю.

— Ни в чем, — холодно отвечает.

— Это из-за Рэйчел? — озвучиваю догадку.

Наташа молчит, но я замечаю, как подрагивает ее верхняя губа.

— Ну ты чего? — тихо спрашиваю и глажу ее по щеке. — Что ты там себе навыдумывала уже?

Она опускает глаза в пол, а через секунду по ее щеке скатывается большая слеза.

Вот только этого не хватало.

— Иди сюда, — привлекаю ее в свои объятия и целую в макушку. — Я тебя люблю, — шепчу на ухо.

— Давно? — спрашивает надломленным голосом.

— Давно.

— Тогда почему ты любил меня, а был с другими девушками?

Крепче прижимаю к себе Наташу.

— Потому что я считал, что наши отношения будут неправильными, — отвечаю через некоторое время.

— Почему ты так считал? — Наташа не всхлипывает, но рубашка на моем плече уже становится мокрой.

— Потому что я собирался уезжать. Ну и еще я опасался, что у нас ничего не выйдет, и отношения семей могут испортиться.

— Я тебя любила, а ты со мной даже не здоровался! — бросает обвинительно.

— Прости… — отрываю ее лицо от своего плеча и целую мокрые щеки, собирая губами слезинки. — Наташ, сейчас мы вместе, у нас все хорошо. Зачем портить наше свидание старыми обидами?

— Сколько девушек у тебя было?

Я тяжело вздыхаю.

— Пойдем ужинать. Я очень голоден.

Но Кузнецова никуда не собирается. Слегка отстраняется от меня и внимательно смотрит.

— Во сколько лет ты лишился девственности?

Я уже закатываю глаза.

— Наташа, что тебе даст мой ответ?

— Я хочу знать. Во сколько лет, с кем и при каких обстоятельствах ты лишился девственности?

— Тебе полегчает, если я отвечу? — повышаю голос.

— Да, полегчает!

— В 14 лет в Лондоне в летнем языковом лагере с француженкой по имени Селин. Довольна?

Ее глаза моментально наливаются новыми слезами.

— С француженкой?

— Да, знаешь ли, меня всегда тянуло на француженок! Сам не понимаю, как американка Рэйчел затесалась в ваши ряды!

Вот зря я это сказал.

Наташа падает лицом в ладони и начинает рыдать навзрыд. Я в полной растерянности смотрю на ее истерику и не знаю, как реагировать.

— Наташ, ну ты чего? — беру ее за плечи через некоторое время. — Я же пошутил.

Пошутил, что всегда тянуло на француженок. На самом деле меня тянуло на разных, но об этом решаю промолчать.

Снова привлекаю Наташу к себе и решаю подождать, пока она сама успокоится. Я, мягко говоря, в шоке от происходящего и даже не знаю, что и думать. Ее ревность, показавшаяся мне милой сегодня утром на яхте, сейчас ппц как пугает меня.

И ведь самое главное, что это все на пустом месте!

— Малыш, ну хватит, — целую ее волосы. — Я тебя люблю.

Наташа будто ждала от меня этих слов. Тут же стала меньше всхлипывать и ровнее дышать. Я решаю продолжить.

— Слышишь? Люблю только тебя. Хочу только тебя. Скучаю только по тебе. Думаю целыми днями только о тебе.

Отрываю Наташу от своей груди и принимаюсь вытирать ее уже опухшие красные щеки. Но даже такая — вся в слезах и соплях — она прекрасна.

— Ты самая красивая девушка на земле.

— Правда? — всхлипывает.

— Да.

— Красивее тех девушек, которые у тебя были?

— В миллион раз.

Несколько раз шумно вздохнув, Наташа достает из сумочки салфетки и принимается вытирать заплаканное лицо.

— Выпей воды, — протягиваю ей бутылку, что всегда храню в машине.

Наталья делает несколько жадных глотков и успокаивается окончательно.

— Прости, не знаю, что на меня нашло, — рассматривает букет, который я ей подарил. Подносит его к носу и глубоко вдыхает. — Спасибо, красивые цветы.

— Пойдем ужинать? — устало спрашиваю. — Я правда очень хочу есть.

Она кивает головой и тянет за ручку, чтобы вылезти из автомобиля. Я не спешу выходить, наблюдаю, как Наташа припудривает лицо.

Мое настроение испорчено конкретно, а накопившаяся за день усталость становится в два раза тяжелее. И я вдруг понимаю, что это не последний приступ ревности у нее. Наташа, черт возьми, такой человек.

Глава 32. Запомню ее такой

В ресторане Наташа окончательно успокаивается и даже начинает шутить и смеяться, вот только мое настроение так и остается в минусовой плоскости. Я слушаю ее болтовню о Париже, киваю головой, где надо поддакиваю, а сам пытаюсь осмыслить произошедшее в машине.

— Я рассказала про нас своей маме, — Наташа берет меня под руку. — Ты же не против?

— Не против.

Ну да, рано или поздно наши родители все равно про нас узнают.

— А ты своим про нас уже рассказал?

Я обнимаю ее за плечи и привлекаю к себе на грудь. Целую несколько раз мягкие волосы.

Люблю эту девушку со всеми ее закидонами.

— Еще нет. Попозже расскажу.

Кузнецова отрывается от моей груди и заглядывает в лицо.

— Думаешь, твои родители будут против?

— Нет, — спешу ее заверить. — Просто мама очень болезненно восприняла мое объявление о том, что я не поеду в Гарвард. Хочу дать ей немного времени смириться с этой мыслью.

— А что сказал твой папа?

— Пока ничего, я с ним еще это не обсуждал, — слегка смеюсь. — После выпускного я дома почти не ночую.

— А где ты ночуешь? — тут же напрягается.

Я моментально прикусываю язык. С Наташей я провел только одну ночь, все остальные были с Катей.

— В Москве оставался, а родители же летом в Золотом ручье живут, — быстро выкручиваюсь.

Наташа кивает с пониманием и возвращается ко мне на грудь. Я чувствую, как у меня участилось сердцебиение из-за случившегося прокола. Хотя что такого, мы же тогда еще не встречались?

Черт, с Наташей теперь, как по минному полю. Шаг вправо, шаг влево — бомбанет.

— Куда ты сейчас хочешь? — тихо спрашиваю ее.

— А ты куда? — Она выпрямляется и внимательно меня оглядывает. — Ты снова очень устал, да?

— Если честно, да.

— Тогда поехали отдыхать?

— На яхту?

Наташа пожимает плечами.

— Если хочешь, на яхту. Мне все равно. Если тебе из порта долго добираться до работы и из-за этого рано вставать, то можем домой: ко мне или к тебе.

Из порта мне действительно долго ехать, но я уже сказал маме, что буду завтра к обеду.

— Давай на яхту, — подзываю официанта. — И завтрашний вечер я проведу с Мишей. Он через пару дней улетает.

— То есть, мы завтра не увидимся? — округляет глаза.

— Думаю, нет. Я хочу побыть с братом. Я вижу его раз в полгода, а то и реже.

Наташа недоуменно хлопает ресницами, и у нее будто снова портится настроение. Не удивлюсь, если опять заплачет. Но в данном случае ее слезы меня не проймут: Миша уедет в Лондон, и я не увижу его до Нового года.

— Но мы могли бы сходить куда-нибудь все вместе… — растерянно предлагает. — Ты, я, Миша, Лиза.

— Лиза будет у своей мамы.

— И что вы будете делать с Мишей вдвоем?

— Сначала погоняем на мотоциклах, а потом пойдем в наш любимый бар.

— Но почему нельзя с вами!? — повышает голос.

Я откидываюсь на спинку дивана и тру ладонями уставшее лицо.

— Наташа, можно я проведу один вечер со своим братом, пожалуйста? — с сарказмом спрашиваю у нее разрешения.

Она несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает, будто пытается успокоиться и взять себя в руки.

— Да, конечно, прости.

— Спасибо за разрешение, — продолжаю с сарказмом.

— Просто… — она опускает глаза в пол и теребит подол сарафана. — Ты целыми днями на работе, а я ничем не занимаюсь… И… получается, я просто жду, когда ты освободишься.

Она так говорит, как будто мы встречаемся год, и весь этот год я работаю без выходных. Нашим отношениям еще нет и недели.

— Наташа, у меня есть выходные. В субботу и воскресенье я буду полностью в твоем распоряжении.

Я беру ее за руку и веду на выход из ресторана. У машины целую, чтобы она не насочиняла себе, что я не хочу ее видеть, поэтому не беру с собой на встречу с Мишей. В автомобиле мне вроде бы удается снова развеселить Наташу и отвлечь ее от грустных мыслей.

Наша яхта ждет нас у причала, а капитан уже готов отправить ее в новое плавание по Москве-реке. На палубе Кузнецова окончательно возвращается в хорошее расположение духа и принимается делать селфи со всевозможных ракурсов. Я сажусь на диван и завороженно наблюдаю за ней.

Хочу запомнить Наташу такой: беззаботной, жизнерадостной и счастливой. Хочу запомнить, как ветер играет ее густыми светлыми волосами. Хочу запомнить ее улыбку. Хочу запомнить ее длинные стройные ноги. Хочу запомнить, как она закрывает глаза, поднимает руки и тянется, подставляя кукольное личико лучам вечернего летнего солнца.

Хочу запомнить нас с ней: влюбленных в друг друга до одури и уверенных, что у нас всегда будет счастливое завтра.

— Леша, давай сделаем, как в «Титанике»? — кричит Наташа, вырывая меня из мыслей.

Она стоит у носа яхты, и я подхожу к ней.

— Я расправлю руки, — говорит, — а ты обнимай меня за талию, а потом целуй.

— Целовать тебя — это я с удовольствием.

— Черт, тут неудобно, и я боюсь упасть, — сетует, становясь на металлический прутик и расправляя руки.

— Я тебя держу.

— В фильме это выглядело романтичнее, — Наташа пытается выплюнуть изо рта свои волосы, которые порывом ветра полностью закрыли ей лицо.

Я не могу удержаться и громко смеюсь.

— Чего ты ржешь? — тут же прилетает мне локтем в бок.

— Чтобы было романтично, надо включить эту заунывную песню из «Титаника».

— Она не заунывная! Я обожаю эту песню!

— Near, far, wherever you are, — пою, передразнивая саундтрек «Титаника» в исполнении Селин Дион.

Наташа не выдерживает и все-таки начинает смеяться вместе со мной. Я спускаю ее с носа яхты на палубу от греха подальше. А то еще действительно упадет.

— Ну вот, у нас не получился романтичный момент, — хнычет, все еще пытаясь справиться с волосами после порыва ветра.

— Идем в каюту. Я там такую романтику тебе покажу…

И не дожидаясь от Наташи ответа, я подхватываю ее на руки и уношу с палубы вниз.

— Леш, как ты думаешь, я могла бы стать фотомоделью? — спрашивает Кузнецова, когда я заношу ее в комнату.

— Могла бы.

— Ты знаешь, а в Париже я познакомилась с модельным агентом. Он мне предложил попробовать посниматься.

Я ставлю Наташу на пол у кровати и с недоумением смотрю на нее. Кузнецова тем временем продолжает:

— Я познакомилась с ним на вечеринке журнала Vogue. Он дал мне свою визитку и предложил устроить фотосессию. Сказал, что у меня может получиться.

— И ты собралась сниматься для этого мужика? — выгибаю бровь.

— Да не для него! Он агент, раскручивает моделей. Кстати, довольно известный, я его погуглила.

— Ну уж нет, — обнимаю ее за талию и делаю несколько шагов к кровати, заставляя девушку отступить. Когда Наталья упирается в деревянный бортик, мы вместе падаем на постель.

— Это еще почему? — ехидно интересуется.

— Мстишь мне, да? — прикусываю тонкую кожу на ее шее и тут же целую.

Наташа заливается смехом.

— Ну а что? Только я должна тебя ревновать, что ли? Давай-ка ты тоже помучайся!

Просовываю ладонь ей под сарафан и веду ее вверх по ноге.

— Я тебе не разрешаю сниматься ни для каких журналов.

— Почему это?

— Потому что.

Поднимаюсь поцелуями к ее лицу и несколько раз касаюсь губ.

— Снимусь в купальнике, — продолжает ехидничать.

— Не снимешься.

Какая же она вредная!

— Ммм, и что ты сделаешь?

Я не отвечаю на вопрос, целую лицо девушки.

— Так что ты сделаешь? — не унимается.

— Я сказал, что не разрешаю, — повторяю строго. — Точка.

Кузнецову не удовлетворяет мой ответ. Чтобы прекратить недовольство девушки, я накрываю поцелуем ее губы, цепляю пальцем резинку трусиков и тяну их вниз.

Глава 33. Ожидание

НАТАША

Каждый мой день — это ожидание.

Жду, когда Леша ответит на мое сообщение. Жду, когда Леша позвонит мне. Жду, когда у него закончится рабочий день, и мы увидимся.

Это так странно. Раньше у меня каждый день находились какие-то дела, встречи, подруги, а теперь все превратилось в одно сплошное ожидание. Чтобы не сойти с ума окончательно, я рисую. Теперь вся квартира заставлена моими картинами. Вдобавок, чтобы не вызвать у папы подозрений, мне приходится частично жить в Золотом ручье, а когда я там, мы с Лешей не можем проводить много времени вместе. Это мучительно — засыпать одной без него.

А Алексей как будто и рад таким дням. К тому же он возобновил занятия плаванием и два раза в неделю после работы ходит в бассейн. Умом я понимаю, что иногда перегибаю палку и требую от него слишком много внимания, но иначе я не могу. Мне мало Леши, мало свиданий, мало вечеров и ночей, которые мы вместе проводим. Я хочу быть с ним 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 дней в году и так всю жизнь.