Текст книги "Солянка, космос, фаерболлт (СИ)"

Автор книги: Утяшный Волчара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Именно это я и предвидел.

Входная дверь снова хлопает, и я слышу возмущённый голос отца:

— Что тут происходит?

— Жена твоя пускай тебе расскажет, какого вы воспитали сына! — Дядя Егор не сбавил оборотов, а даже наоборот, еще сильнее разошёлся. — И как он поступил с моей дочерью!

— Максим, — влезает мама. — Ты представляешь, это из-за Натальи Леша бросил Гарвард! Эта девица обработала ему мозги по полной программе!

— Выбирай выражения, когда говоришь о моей дочери!

— Егор, не повышай голос на мою жену!

Я понимаю, что если это не остановить, то скандал наберёт еще большие обороты. Встаю с кровати и направляюсь вниз. О том, какой накал страстей царит в холле, заметно даже невооруженным глазом. Искры так и летят. Как только я появляюсь, возмущённые голоса затихают и головы поворачиваются в мою сторону.

— Егор Владимирович, позвольте прояснить ситуацию, — сходу начинаю. — Мы с Наташей действительно встречаемся, но я не изменял ей. Она прочитала старую переписку с моей бывшей девушкой. Объяснить все Наташе у меня не было возможности, потому что она сразу вспылила и убежала домой. Я поговорю с ней, когда она успокоится.

— Увижу тебя возле своей дочери — убью, — прилетает мне моментальный ответ. При этом своим гневным взглядом он меня уже расчленил.

Егор Владимирович разворачивается и быстро выходит из дома.

Вот и прояснил ситуацию.

— Леша, — как только за дядей Егором закрывается дверь, мама направляет свою воинственность на меня. — Значит, это ты из-за Кузнецовой решил не ехать в Гарвард!?

— Да, — честно отвечаю.

Мать фыркает.

— Из-за этой вертихвостки!?

— Наташа не вертихвостка, — поправляю ее.

— Самая настоящая вертихвостка! Она промыла тебе мозги…

— Кристин, хватит уже, — вмешивается отец. — Леша сам решит, где он будет учиться.

— Он уже решил! Он поступил в Гарвард, а из-за Кузнецовой теперь ставит крест на своём обучении! У нашего сына была цель!

— Мам, успокойся, а.

— Это просто уму непостижимо! — возводит руки к потолку.

Я понимаю, что дальше продолжит играть старая шарманка о том, что я смываю в унитаз своё светлое будущее, поэтому стремительно направляюсь на выход из дома. Выхожу за ворота и несколько минут стою, привалившись к ним спиной.

— Ты чего тут? — удивленно окидывает меня взглядом Ира. У нее в руках пакет из супермаркета, через который просвечивается ведро ее любимого мороженого.

— Ничего, — буркаю.

Сестра не спешит заходить в дом. Прищуривает глаза и внимательно на меня смотрит.

— Что с твоей щекой?

— Ничего, — повторяю.

— Похоже на пощечину, — приближается на шаг и внимательно осматривает лицо. — Женскую, — уверенно констатирует.

— Скройся с глаз! — рявкаю.

Ира издаёт саркастичный смешок и заходит во двор. Минут пять я стою, не зная, что дальше делать. С одной стороны, я должен все объяснить Наташе, достучаться до нее. Но с другой, меня просто убивает ее неадекватное поведение.

Что творится в голове этой девушки, если она настолько одержима ревностью, раз готова лазить по моим карманам!?

В итоге я все-таки отрываюсь от ворот и направляюсь к коттеджу Кузнецовых. Мне глубоко наплевать на ее маниакально заботливого отца, даже если он встретит меня на пороге с ружьем.

Оказавшись у их дачи, уверенно жму звонок. Дверь открывает Наташина двоюродная сестра.

— Привет, — удивленно на меня смотрит.

— Привет. Позови Наташу.

— Эээ… — мнётся. — Наташа сейчас не может выйти.

— Скажи ей, что я пришёл.

Аня (кажется, так ее зовут) приглядывается к моему лицу.

— Что с твоей щекой?

Да они издеваются все надо мной!

— Позовни Наташу немедленно, — цежу сквозь зубы.

Девушка смущенно кивает головой и закрывает перед моим носом калитку. Слышу ее быстрые шаги по выложенному плиткой двору, а затем хлопок другой двери — в дом. Я жду, что сейчас выбежит разъяренный дядя Егор, но через пять минут вместо него выходит Наташина мама.

— Привет, Алексей, — смотрит на меня без какой-либо враждебности. Задерживается взглядом на красной от удара щеке, но, к счастью, никак не комментирует.

— Привет, Мэриэн. Мне нужно поговорить с Наташей. Срочно.

Ее мать едва заметно качает головой.

— Она не хочет.

— Позови ее, — настаиваю. — Ну или я сам сейчас зайду в дом, даже если твой муж решит в меня стрелять.

— Ты без проблем можешь войти, Егор сейчас в гараже и не знает, что ты тут. Но Натали не хочет тебя видеть.

Я обреченно выдыхаю, уже теряя терпение.

— Блин, да не изменял я ей! — ору. — Она прочитала старую переписку с бывшей девушкой!

Мэриэн приподнимает уголки губ.

— Ну так удалять надо. Не знал разве?

Я на мгновение осекаюсь.

— Теперь знаю. Но я не изменял Наташе! Блин! — я уже теряю терпение. — Позови ее!

В глазах француженки читаются сочувствие и понимание.

— Натали знает, что ты пришёл, но сказала, что не хочет тебя видеть и слышать. Я тут бессильна, Алексей. — Разводит руками. — Попробуй поговорить с ней чуть позднее. Позвони где-то через неделю.

Мое терпение на исходе. Я вообще не понимаю, за что я пытаюсь оправдываться. Она шарила по моим карманам, залезла в мой телефон, сделала собственные выводы и даже не желает меня выслушать.

Не может, черт возьми, даже выйти ко мне на пять минут!

— Я не буду звонить ей через неделю. И приходить через неделю тоже не буду, — злость уже сочится из меня. — Пускай выйдет сейчас.

Мэриэн секунду медлит, а потом кивает головой и уходит во двор. Я снова остаюсь ждать. Но не проходит и пары минут, как француженка возвращается.

— Она не хочет, — произносит извиняющимся голосом. — Мне очень жаль. Попробуй все-таки поговорить с ней попозже. Может, через несколько дней…

— Извини за беспокойство, — обрываю ее на полуслове.

Разворачиваясь в сторону своего дома, я не выдерживаю и поднимаю взгляд на окно Наташиной комнаты. Девушка стоит за прозрачной занавеской и смотрит на меня, скрестив на груди руки.

Глава 37. Прощай

НАТАША

Дни ползут медленно, словно черепахи. Всё потеряло смысл: еда стала не вкусной, любимый сериал скучным, двоюродные сестры навязчивыми. Я стараюсь вообще не выходить из своей комнаты. Рано утром, пока все спят, проскальзываю в душ, затем крадусь кошкой на кухню и беру из холодильника еду на день. На самом деле аппетита совсем нет, но силой запихиваю в себя пару йогуртов и бутерброд.

— Что ты сидишь тут безвылазно!? — мама каждый день врывается в мою комнату с этим вопросом.

Хоть я и закрываю дверь на замок, но ей не могу не открыть.

— Я хочу побыть одна.

— Выйди на улицу!

— Не хочу.

— Натали, так нельзя!

Наш диалог длится меньше минуты, а я уже чувствую колоссальную усталость.

— Мам, оставь меня, пожалуйста.

Родительница задерживает на мне изучающий взгляд, и, неодобрительно качнув головой, выходит из моей комнаты. Я тут же защелкиваю замок и возвращаюсь в кровать. Просто лежу и просто смотрю в одну точку на кремовых обоях.

Не знаю, сколько прошло времени. Неделя? Десять дней? Или больше?

Он не пишет, не звонит, не приходит.

В моей душе бушевало много разных чувств одновременно. Сейчас они все улеглись, и осталось только одно — тоска.

Тоска по нему, по нам…

Снова и снова перебираю в памяти наши счастливые моменты: безумные поцелуи на светофорах и в пробках, страстные ночи на яхте, романтические вечера у реки возле Золотого ручья. Тогда казалось: ничто и никогда нас не разлучит. Даже невозможно было представить, что обстоятельства могут оказаться сильнее нашей любви.

В тысячный раз прокручиваю в голове события злосчастного дня: неожиданная находка в кармане Лешиного пиджака и еще более неожиданная находка в его телефоне.

«Если мы поцеловались, это еще не значит, что мы начали встречаться! Я ничего не обещал тебе тогда!»

Эти слова продолжают звенеть эхом, а ощущение предательства снова затапливает меня с головой.

Больно. Как же это больно.

Вот только ни боль, ни осознание предательства, ни до сих пор стоящая перед глазами обнаженная девушка в его смартфоне не могут убить мои чувства к Леше. Я люблю его. Я до сумасшествия люблю его, скучаю по нему, хочу к нему. Каждый раз, когда телефон издает звук, я дергаюсь в надежде, что это он.

Но это каждый раз не он.

Почему я тогда не вышла к нему? Почему я не выслушала его?

Ведь под теми голыми фотографиями не было никаких его комментариев. Она прислала, а он не ответил. А в день нашего первого поцелуя он сказал, что давно мечтал об этом, но действительно не обещал ничего и не говорил, что мы теперь встречаемся. Это я так подумала.

И все равно мне больно.

И все равно я его люблю.

А когда любовь окончательно побеждает и боль, и обиду я беру в руки телефон и сама пишу Леше. Календарь на стене показывает 20 августа, прошло больше двух недель, и я точно знаю, что все прощу Алексею, лишь бы он снова был рядом. Лишь бы его руки крепко меня обнимали, а губы страстно меня целовали.

«Привет! Мы могли бы встретиться и поговорить?»

Отправляю ему сообщение дрожащими пальцами. Оно тут же загорается двумя синими галочками. Леша висит онлайн несколько минут, но не набирает ответ. Когда вверху под его именем появляется слово «печатает...», мое сердце делает сальто.

«Привет. Да, можем»

Из груди вырывается облегченный выдох.

«Когда?»

«Сегодня или завтра»

Я бросаю взгляд на часы. 12 дня, суббота. По выходным он не работает, поэтому должен быть тут, в Золотом ручье.

«Давай прямо сейчас у реки?»

«Я в Москве»

Меня немного удивляет ответ. По выходным Леша всегда на даче… Исключением был месяц наших отношений, тогда мы прятались от родителей в столице.

«Хорошо, через пару часов я приеду в Москву»

«Буду ждать тебя через два часа в Музеоне у фонтанов»

«Хорошо. До встречи»

«До встречи»

Я подскакиваю с кровати и начинаю быстро собираться. Сердце грохочет, как бешеное, но я уверена, что все сделала правильно. Я знаю, он тоже хочет помириться, ведь Леша любит меня так же сильно, как я его.

Еще август, а на улице уже очень холодно. Лето в Москве непредсказуемо: то жара, то плюс десять и дождь. Туч на небе нет, но есть сильный промозглый ветер. Мама привезла мне из дома теплые вещи, поэтому я надеваю джинсы и свитер. Сильно не крашусь: Леше нравится, когда я естественная. Прохожусь расческой по волосам, запрыгиваю в кроссовки, накидываю легкую куртку и вызываю такси.

Осторожно выглядываю в коридор: никого. Родители уехали по делам, другие родственники, видимо, сидят в своих комнатах. Когда машина приезжает, я тихо спускаюсь вниз. Приложение показывает, что на шоссе пробки и ехать чуть больше часа.

По дороге прокручиваю в голове наш предстоящий диалог. Обязательно надо извиниться за то, что залезла в его телефон. Я не имела права. И извиниться за то, что не вышла, когда Леша приходил поговорить в тот день.

Но и он тоже должен объяснить мне, что это за девушка и какие у него сейчас с ней взаимоотношения! Она ведь работает в их компании. Помощница какого-то Селезнева. Как часто Леша видит ее в коридорах? И зачем он переводил ей деньги в размере ее шестимесячной зарплаты? Это было последнее сообщение в их переписке.

И, конечно, он обязан извиниться, что на яхте представил мне ее пенсионеркой! Это была ложь прямо в лицо!

Когда я приближаюсь к фонтанам в парке, по крови разливается резкий выброс адреналина. Я приехала на 15 минут раньше, но Леша уже тут, ждет меня. На нем обычные синие джинсы и серая толстовка с капюшоном. Он стоит, засунув руки в карманы, и задумчиво ковыряет носком кед асфальт.

— Привет, — мой голос тонет в шуме фонтана. От порыва ветра волосы накрывают лицо, и я стараюсь быстро заправить их за уши. Надо было сделать хвост.

— Привет, — Леша поворачивается ко мне и окидывает грустным взглядом. Пробегается по моему лицу, будто пытается считать эмоции.

Тело ломить начинает — так сильно я хочу, чтобы он меня сейчас обнял. Просто прижал к себе и поцеловал волосы. А потом уже разговор, потом уже извинения и объяснения.

Но он продолжает стоять в метре от меня и держать руки в карманах. В горле пересыхает, и я вдруг забываю все, что хотела сказать.

— Как дела? — выпаливаю первое, что приходит на ум.

Чувствую, как от волнения потеют ладони, несмотря на промозглый холод на улице.

— Нормально, — пожимает плечами. — Ты как?

— Я… — запинаюсь и опускаю взгляд. — Я плохо, — честно признаюсь. Снова поднимаю на него глаза. — Без тебя плохо.

На его лице не дрогнул ни один мускул. Я смотрю на Лешу выжидающе, пытаясь считать его эмоции, но ни черта не выходит. Он, как бесчувственный робот. Молчит. Поэтому я решаю продолжить.

— Все так по-дурацки вышло. Я вспылила, не выслушала тебя, втянула родителей. Папа не сильно на тебя ругался, надеюсь? Жаль, конечно, что родители узнали про нас при таких обстоятельствах, — пытаюсь улыбнуться. — Ну да ладно, они бы все равно узнали, что мы встречаемся. Мы же не будем скрывать от них вечно.

— Мы не встречаемся, Наташа, — спокойно отвечает. — Мы расстались.

Мгновение я смотрю на него в недоумении, пытаясь переварить услышанное. Мое сердцебиение уже громче фонтана, а неприятное предчувствие холодком проходится по позвоночнику.

— Кхм, мы поссорились… — поправляю его. — Но… мы же можем помириться…? — И смотрю на него, как подсудимый на судью в ожидании приговора.

— Помириться можем, — отвечает, помедлив. — Остаться друзьями, как говорится.

Сердце срывается в пропасть. К горлу подкатывает тошнота, и я начинаю быстро дышать.

— Ты в порядке? — делает ко мне шаг и придерживает за локоть, потому что ноги вдруг ослабели.

— Леша, ты что такое говоришь? — быстро бормочу, чувствуя, как горячие слезы уже потекли по лицу.

— Я уезжаю в Гарвард. Послезавтра самолет.

Я в ужасе хватаюсь за рукав его толстовки.

— Что? — не верю своим ушам. — Но… мы же решили остаться дома…

— Мы расстались, Наташа. Я уезжаю.

— Нет, Леша, ты не можешь… А как же я..? Мы..?

— Мы расстались, — в третий раз бьет меня по щекам этой жестокой фразой. — Нет больше нас.

Я отказываюсь в это верить.

Он не может.

Мой Леша никогда так со мной не поступит.

— Леша, я люблю тебя. Прости меня, пожалуйста, — слезы душат и не дают нормально говорить. Из груди вырывается всхлип.

— Я не обижаюсь на тебя ни за что. Я тоже во многом виноват. Не плачь, — пытается улыбнуться.

— Леша, я тебе все прощу, — сильнее хватаюсь за его рукав. — Даже измену. Даже предательство. Всё-всё тебе прощу, только, пожалуйста, не бросай меня.

Наверное, прохожие странно на нас косятся: я вцепилась в рукав толстовки парня и реву белугой. Но в данный момент весь окружающий мир меркнет. Есть только Леша, который убивает меня.

Его пальцы касаются подбородка, и он поднимает на себя мое лицо. Смотрит прямо.

— Нельзя прощать измены, Наташа. Пообещай мне сейчас, что ты никогда и никому не простишь измену.

— Тебе прощу.

— Я бы тебе никогда не изменил. С того самого момента, как я решил быть с тобой, я был только с тобой. Но у нас не вышло.

Я быстро мотаю головой.

— Нет. У нас все вышло. Мы можем быть вместе, можем помириться. Леша, я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.

Я захожусь громким плачем и сквозь пелену слез замечаю, как дергается его кадык. Я уже настолько крепко вцепилась в рукав толстовки, что насквозь проткнула ее ногтями, и они впились в мою ладонь.

Леша кладет руку мне на затылок и притягивает к себе. Касается губами лба, оставляя легкий поцелуй.

— Прощай, малыш. Я верю, что у тебя все будет хорошо. Не сомневайся никогда в себе. Ставь цель и иди к ней. Помни: пока тебе тяжело — ты идешь в гору, поэтому ни в коем случае не сдавайся, слышишь? Никогда и ни при каких обстоятельствах не сдавайся, и ты всего добьешься, у тебя все получится. Обещаешь мне?

Я на автомате киваю головой, даже не в полной мере осознавая услышанные слова. Леша аккуратно высвобождает руку из моего захвата, разворачивается и быстро направляется на выход из парка. Я смотрю на его удаляющуюся спину, пока она полностью не скрывается из поля зрения. Как только сильная мужская фигура в серой толстовке исчезает, я накрываю рот рукой и сгибаюсь пополам.

— Девушка, вам плохо? — ко мне тут же кто-то подбегает.

Моя жизнь только что оборвалась.

Глава 38. Студент

Три месяца спустя

— Алекс, ну что ты снова скис? — Шон пихает меня ногой в колено и выпускает изо рта кольца дыма.

Очередная студенческая тусовка в кампусе. Мы сидим на первом этаже двухэтажного домика, который делят восемь парней с моего потока. Повсюду разбросаны банки пива, чипсы, попкорн. Несколько вконец пьяных и обкуренных парочек, не стесняясь никого вокруг, сосутся по углам. Шон, развалившись в кресле, затягивается косячком и протягивает его мне.

— Держи, тебе надо расслабиться.

— Не хочу.

Я скрещиваю на груди руки, давая приятелю понять, что не буду принимать от него папиросу.

— Что ты как депрессивная телка во время месячных? Выпей хотя бы! — указывает головой на журнальный столик, на котором стоят бутылки с алкоголем.

Я молча встаю и выхожу из дома на крыльцо. Ночные сумерки уже опустились на кампус Гарварда. Бостон — город на севере, и в ноябре тут достаточно холодно. Но после обкуренной гостиной приятно вдохнуть морозного воздуха.

— Тебе не холодно? — слышится сзади женский голос.

Я оборачиваюсь. Рэйчел — та самая Рэйчел Брайт из Чикаго, с которой у меня был короткий роман в одну из поездок в летнюю школу Гарварда — подходит ко мне, застегивая куртку на молнию. Она тоже поступила, как и большинство из тех, кто ездил в летние школы этого вуза.

— Нет, нормально.

Рэйч приваливается бедром к перилам и лукаво смотрит на меня из-под отстриженной челки.

— Ты сильно изменился за эти годы.

— Разве?

Она кивает.

— Да, я помню тогда в летней школе ты был главным заводилой на всех тусовках, а сейчас похоже, что они тебя тяготят.

— Так и есть.

— Зачем тогда ходишь на них?

Я пожимаю плечами.

— Не знаю. Все ходят, и я хожу. Надо же как-то занимать свободные вечера.

— У тебя точно все хорошо?

— Да. Почему ты спрашиваешь?

Рэйчел отрывается от перил и делает пару шагов ко мне. Становится почти вплотную и заглядывает в глаза.

— Прошло три года, а как будто тридцать лет! Я не узнаю тебя, Алекс! Ты был веселым и беззаботным, много шутил, придумывал всякие активности для нашей компании. А сейчас ты совсем другой! Ты как будто замкнут в себе. — Секунду медлит. — У тебя кто-то умер?

— Нет, к счастью! — издаю легкий смешок.

— В чем тогда дело?

Я пожимаю плечами. Мне нечего ответить на ее вопрос. Я даже не очень понимаю, что она имеет в виду, когда говорит, что я замкнут. Нормально со всеми общаюсь. На вечеринки вот хожу.

— Почему мы перестали общаться? — вдруг резко спрашивает.

— Потому что я жил в России, а ты жила в Америке, — спокойно отвечаю.

— Но нам ведь было хорошо вместе тем летом.

— Да, — соглашаюсь. — Мы классно провели время.

Она злится. Черт знает, что в голове у этой девчонки и что ей нужно от меня сейчас.

Рэйчел опускает ладони мне на пояс.

— Но сейчас ведь мы уже не в разных странах. Сейчас мы учимся вместе и видимся каждый день.

Я смотрю на эту смуглую брюнетку ростом мне по плечо. Черты ее лица стали чуть взрослее, но в остальном это та самая девушка, с которой у меня случился яркий роман три лета назад. Я помню, что у нас было много смеха и много веселья. Но потом мы разъехались по домам, первые несколько месяцев переписывались, но со временем общение сошло на нет.

Рэйчел делает еще один маленький шаг ко мне. Я вдруг вспоминаю, как Наташа ревновала меня к ней, и становится неприятно на душе от того, что американка сейчас так близко. Как будто я предаю Наташу, стоя почти вплотную к посторонней девушке.

Рэйчел становится на носочки и тянется к моим губам. Успевает слегка коснуться их, когда я чуть отвожу голову назад.

— Рэйч… — пытаюсь придумать что-то в свое оправдание, чтобы не обидеть девушку, но мысли разбежались.

— Извини, — она делает быстрый шаг назад и, смущаясь, отворачивается в сторону. — Просто… — запинается. — Я увидела тебя три месяца назад и почему-то подумала, что мы снова могли бы… — кусает губу, пытаясь подобрать слова. — В общем, извини.

— Все в порядке. Это ты извини. Рэйчел, ты замечательная, но я пока не готов к отношениям с девушкой.

Она переводит взгляд на меня. Снова смотрит из-под челки, будто пытается прочитать мои мысли.

— У тебя осталась девушка в России?

Я несколько секунд медлю с ответом.

— Нет, — наконец, отвечаю.

— Тогда в чем дело?

— Я пока не хочу отношений. Мне нужно сосредоточиться на учебе, раз уж я сюда приехал.

Она с пониманием кивает.

— Окей, Алекс. Но мы ведь с тобой все равно друзья, верно?

— Конечно, — спешу ее заверить. — Я рад снова тебя видеть, Рэйч.

— Так классно, что почти все из наших поступили, правда!? — радостно восклицает. — Шон, Зак, Меган, Оливия… — перечисляет наших друзей, с которыми мы были в летней школе.

— Да, это точно.

— Ладно, — обхватывает себя за плечи. — Что-то совсем холодно. Ты точно не замерз? Я бы вернулась в дом.

— Я, пожалуй, уже поеду к себе. Пора начинать готовить речь к дебатам у мистера Фишера.

— Ой, да, — стонет Рэйчел, дергая ручку двери, — тоже надо этим заняться. Так лень!

Мы заходим в дом, я тут же снимаю с крючка на стене свою куртку и, громко попрощавшись с друзьями, иду на выход из кампуса, по дороге заказывая Убер. За 15 минут по почти пустым дорогам такси довозит меня до дома. Это трехэтажное многоквартирное здание. Два последних этажа моего подъезда занимает моя квартира. Ее купил дедушка, еще когда в Гарвард поступила мама, лет 30 назад или даже больше.

Мать так и не продала ее, хотя нам эта квартира всегда была без надобности. Родительница говорила, что однажды она обязательно пригодится. И действительно, пригодилась.

Я завариваю чай, включаю компьютер и сажусь за домашку. Задают очень много, учиться сложно. Но все равно студенты как-то находят время на тусовки. Я их почти все посещаю, но крайне редко пью и уж тем более ничего не курю. Просто хочу заниматься тем, ради чего я сюда приехал, — учиться. Иначе зачем все это было нужно?

Я погружаюсь в написание тезисов для предстоящих дебатов по ораторскому мастерству, как вдруг у меня звонит телефон. Бросаю взгляд на экран и улыбаюсь.

— Алло, — тут же беру трубку.

— Хэллоу, студент! — кричит радостно Миша. — Ну ты там как? В сознании?

Я смеюсь.

— А почему я должен быть не в сознании?

— Ну, студенческая жизнь — она такая. Студент или спит, или пьян, или спит пьяный.

— Трезв и бодр!

— Не, ну ты какой-то неправильный студент.

— Некогда пить и спать. Учиться надо. Сейчас вот час ночи, а я речь к дебатам пишу, блин. Хотя хочется уже спать.

— На какую тему дебаты?

— Выход компании на IPO: за и против.

— Ой, ну это для тебя проще простого. Мама же выводила компанию на биржу.

— Ну, в принципе, да, — соглашаюсь. — Но я в группе тех, кто против IPO.

— Опиши все минусы, которые возникли в нашей компании, после ее выхода на биржу.

— Ага, этим и занимаюсь. Как твои дела? Как Лиза?

— У нас все прекрасно. Можешь, кстати, нас поздравить. Мы стали счастливыми обладателями ипотеки на 20 лет.

Я снова смеюсь. Родители могли бы купить Мише и Лизе квартиру в Лондоне. Более того, они собирались сделать им такой подарок на свадьбу, но Миша наотрез отказался.

— Поздравляю. Если, конечно, можно поздравить с этим ярмом.

— Приезжай в гости! У нас теперь три большие спальни, просторная кухня-гостиная и веранда. Какие у тебя планы на рождественские праздники?

— Не знаю еще, — делаю глоток остывшего чая из кружки. — Может, домой поеду. А у вас какие планы?

— Мы бы тоже хотели съездить домой, но, наверное, не на Новый год, а попозже, когда у меня будет отпуск. Давайте лучше вы к нам все приезжайте. Отметим наше новоселье.

— Я бы приехал, — отвечаю, немного поразмыслив.

Я люблю Лондон и последний раз был там довольно давно. А раз Миша и Лиза купили квартиру и приглашают в гости, то почему бы и нет? К тому же если я, Миша и Лиза не приедем на Новый год домой, то дом обязательно приедет туда, где будем мы. А провести рождественские праздники с семьей в Лондоне, пожалуй, прекрасная идея.

Мы с Мишей болтаем еще какое-то время, а попрощавшись с братом, я понимаю, что писать тезисы для дебатов уже нет сил. Стрелка часов приближается к двум часам ночи, я быстро принимаю душ и ложусь в кровать. Перед сном по традиции открываю ВК, чтобы ответить российским друзьям. Наше общение почти сходит на нет, и это удивительно, учитывая, что у нас был очень дружный класс. Но, наверное, так всегда после школы: каким бы крепким ни был класс, а жизнь разбрасывает всех по разным сторонам.

Ответив на сообщения, я открываю ленту новостей и лениво листаю ее вниз, почти ничего не читая, как вдруг дохожу до фотографии Наташи и замираю. Она в длинном блестящем платье стоит на сцене. На голове у нее корона, а поперек платья белая лента с надписью «Мисс Универ». Позади стоит толпа других девушек в тоже длинных платьях, но без корон и лент.

Губы сами растягиваются в улыбке, а сердце наполняется теплотой и гордостью за Наташу. Нажимаю на ее фотографию и приближаю, чтобы лучше рассмотреть любимое лицо. Она выиграла конкурс красоты в своем университете. Иначе и быть не могло. Вряд ли там найдется кто-то красивее, чем она.

На фотографии Наташа выглядит радостной, и ее радость передается мне. Горечь и тоска, с которыми я живу три месяца, слегка отступают назад, уступая место светлым чувствам

Безумно хочу поздравить ее с победой. Заношу палец, чтобы написать комментарий — их там сотня под этой фотографией — но в последний момент останавливаю себя и закрываю приложение социальной сети. Ни к чему это. Мне достаточно просто знать, что у нее все хорошо. Убираю телефон на тумбочку и опускаю уставшие веки.

Глава 39. Не думать о нем

НАТАША

Я иду по коридору университета модельной походкой и с гордо поднятой головой. Вслед мне смотрят завистливые взгляды других студенток, но мне глубоко наплевать.

Выкусите, сучки!

Теперь я здесь королева.

Захожу в университетское кафе и под новую порцию любопытных глаз беру капуччино. Стуча шпильками, прохожу мимо столика перешептывающихся девочек со своего потока, и сажусь за пустой стол у стены. Не успеваю сделать и пары глотков, как напротив меня опускается парень.

— Почему самая красивая девушка универа сидит одна?

Антон Говоров. Типа главный красавчик. Слащавый мажор на три года старше, на коленях у которого каждый день сидит новая девушка. Его блондинистые волосы зачесаны назад, голубые глаза уже во всю пялятся на вырез моего платья, а губы растянулись в хищной ухмылке.

— Принца на белом коне ждет, — делаю еще глоток.

Антон издает легкий смешок.

— Тогда спешу тебя поздравить, принцесса. Твой принц ровно напротив тебя.

Теперь моя очередь ухмыляться.

— Да неужели?

— Сомневаешься?

— Сомневаюсь. Принц должен доказать, что он достоин принцессы. Подвиг совершить, например.

Мажор подается вперед, вторгаясь в мое личное пространство. Инстинктивно отклоняюсь назад, но его рука ложится мне на спину, не давая это сделать. Антон нависает надо мной через весь стол и склоняется к уху.

— Как насчет похищения прекрасной принцессы с ужасно скучных пар?

Мужская ладонь на моей спине. Мужское дыхание на моей коже. Мужской запах в моих легких.

Крепко зажмуриваю глаза.

Не думать, не думать, не думать о нем.

Быстро скидываю с себя чужую руку.

— Принцесса хочет быть не только красивой, но еще и умной, — поднимаюсь со стула. — Всего хорошего!

С грохочущим сердцем быстро спешу на выход из кафетерия. Взбегаю по лестнице на третий этаж, прохожу длинный коридор и, наконец, попадаю в нужную аудиторию. Как только я переступаю порог, одногруппники тут же начинают свистеть и хлопать в ладоши.

— Наша Наташа — главная красотка! — доносится откуда-то с последнего ряда.

Я непроизвольно улыбаюсь, протискиваясь сквозь желающих еще раз меня обнять и поздравить с победой.

— Спасибо, ребят, — благодарю одногруппников, когда они чуть затихают. — Мне очень приятно, что вы за меня болели.

— Наконец-то хоть кто-то подвинул Скворцову! — говорит Ангелина.

Юля Скворцова становилась победительницей университетского конкурса красоты несколько лет подряд. Вчера она мне проиграла.

— Отмечать будем? — кричит через всю аудиторию Глеб.

Я снова улыбаюсь.

— Да, конечно. Надо будет затусить. С меня столик в ночном клубе в субботу.

В помещении снова раздаются свист и восторженные крики, которые прекращаются только с появлением преподавателя. Я достаю из сумки тетрадь с ручкой и принимаюсь записывать новый материал.

За несколько месяцев обучения на экономическом факультете я поняла одну важную вещь: я крупно ошиблась с выбором будущей профессии. Мне не нравится то, что я изучаю. Я не понимаю матанализ и не хочу его понимать. То же касается половины остальных предметов.

И вот тут вырисовывается большая жирная проблема: я не знаю, кем я хочу быть. Мне 18 лет, я окончила школу, учусь в приличном университете, но понятия не имею, чем хочу заниматься по жизни. А вот Леша всегда знал, чего хочет и шел к этому.

Быстро трясу головой, пытаясь прогнать мысли.