Текст книги "Солянка, космос, фаерболлт (СИ)"

Автор книги: Утяшный Волчара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Не думать, не думать, не думать о нем.

Я запретила себе вспоминать Алексея, но он все равно просачивается в мой мозг. Это может быть в самые неожиданные моменты. На контрольной работе, например. Смотрю на трехэтажное уравнение и думаю, что Леша бы его запросто решил. Или вчера на сцене, когда мне надевали на голову корону. Я вдруг стала всматриваться в зал в надежде увидеть там его лицо. Глупость какая.

Концентрирую внимание на доске, заставляя мысли о Леше уйти из головы. После семинара я отвлекаюсь на новые поздравления от друзей. Их шутки заражают меня смехом, и настроение снова приходит в норму.

Мне не приходится долго думать над выбором ночного клуба. Наш универ обычно тусит только в одном заведении. Я бронирую ложу на 25 человек, заранее делаю заказ алкоголя и закусок и рассылаю одногруппникам приглашения.

В последнее время в моей жизни стало слишком много тусовок, и папе это уже очень не нравится, но сейчас у меня есть действительно уважительный повод. Я выиграла конкурс красоты в нашем университете, и родители не могут не отпустить меня отмечать это событие.

Это не простой поход в ночной клуб, а вечеринка в мою честь, поэтому и выглядеть я должна соответствующе. Два дня я хожу по бутикам в поисках подходящего наряда: хочу что-нибудь яркое, но при этом не вызывающее. Останавливаю выбор на коротком платье белого цвета. В специальном освещении ночного клуба белый будет ярко выделяться, а короткая длина подчеркнет мои стройные ноги, на которые все в нашем универе пускают слюни: и парни, и девушки, и даже некоторые преподаватели.

В субботу в 23:00 в новом платье, с красивой прической и ярким вечерним макияжем я встречаю в ложе друзей. Кто-то из них приходит с цветами и повторно меня поздравляет. Стол заставлен разного вида алкоголем и коктейлями, на которые одногруппники, отойдя от меня, тут же набрасываются.

Я тоже стала пить алкоголь, хотя до сих пор его вкус кажется мне отвратительным. Когда, наконец, все собираются, я наполняю свой бокал шампанским и ударяюсь им о бокалы друзей.

— За самую красивую девушку нашего универа! — кричат ребята.

Я смеюсь и делаю несколько глотков кислой газированной жидкости. Шампанское приятно холодит горло, хоть и оставляет во рту противный вкус. Буквально через несколько минут я чувствую, как начинают слабеть ноги, а мозг медленно превращается в кисель. Но меня это не останавливает. Приятель пополняет мой бокал, и я снова пью. А потом еще один.

На танцполе творится настоящее сумасшествие. Быстрая дискотечная музыка заражает и меня, поэтому я начинаю двигать бедрами в такт.

— Наташ, пойдем вниз? — кричит на ухо Вера, одна из моих подруг.

— Пойдем.

Стараясь держаться на высоких шпильках ровно, я спускаюсь вниз по ступенькам и оказываюсь на танцполе. Мы пробираемся сквозь горячие тела в центр танцующей толпы и начинаем двигаться вместе с ней. Я прикрываю глаза и полностью отдаюсь музыке, механически выполняя движения, которые когда-то оттачивала в танцевальной студии.

Я знаю, что делаю это красиво. Я знаю, что на меня сейчас пялится половина мужчин на танцполе. Слегка приседаю, соблазнительно двигая бедрами, поднимаю руки вверх, качаю головой. Мне хорошо. Сейчас в данную секунду мне, как никогда, хорошо, потому что мысли стали вязкими, и в них не просачивается тот, кому я это запретила.

Чувствую, как на мою талию опускаются чьи-то руки. Быстро оборачиваюсь и вижу Антона. Он довольно улыбается. Я не приглашала его на свою вечеринку, мы не друзья, но этот клуб очень популярен в нашем универе, так что неудивительно, что он проводит тут ночь с субботы на воскресенье.

— Ты даже танцуешь, как королева, — говорит мне на ухо, придвигая плотнее к себе.

Моя спина касается его разгоряченной груди. Я не сопротивляюсь. Мы начинаем танцевать вдвоем, одна его ладонь перемещается мне на живот, второй он водит вверх-вниз по талии.

— Обалденно пахнешь, — проходится носом по шее.

Я поворачиваюсь к нему и кладу руки на плечи. Антон улыбается слащавой улыбочкой и, ни капли не стесняясь, спешит меня облапать. Обнимает не за талию, а за задницу. Мне наплевать, пускай трогает, где хочет.

Мы танцуем, пока не пересыхает в горле. Антон ведет меня к бару и покупает бутылку воды, которую я тут же опустошаю. С тяжелым дыханием приваливаюсь к деревянной стойке. Ноги ужасно ноют, мне хочется сесть, но все стулья у бара заняты.

— Устала? — Антон склоняется надо мной.

Я киваю головой, потому что трудно даже говорить.

— Давай отвезу тебя домой?

Поднимаю на парня поплывший взгляд и долго смотрю в его нахальное лицо.

— Ну отвези, — безразлично отвечаю.

Я возвращаюсь в ложу, чтобы забрать сумочку и попрощаться с друзьями.

— Я поехала, а вы еще веселитесь. Тут оплачено до утра, — говорю всем.

Впрочем, утро уже близко. Часы показывают половину четвертого ночи.

Я выхожу из клуба с Антоном. Ноябрьский холод отлично отрезвляет. Я с огромным удовольствием глубоко вдыхаю морозный воздух, подставляя лицо редким снежинкам.

Антон по-хозяйски обнимает меня за талию и ведет вдоль тротуара, у которого припаркованы автомобили. Останавливается возле белой «Ауди» и щелкает брелоком.

— Кажется, ты пару дней назад говорила, что ждешь принца на белом коне. Он у меня есть. — Указывает головой на машину. — Благородных немецких кровей.

Я издаю саркастичный смешок.

— Осталось теперь дождаться принца.

— Или рассмотреть его в одном из твоих знакомых.

Антон галантно открывает мне переднюю дверь, а сам садится за руль. Он трезв. По крайней мере я не почувствовала от парня запах алкоголя, хотя последние пару часов он находился очень близко ко мне.

— Расскажи о себе? — вдруг спрашивает, когда мы выезжаем на дорогу.

Я скашиваю на него подозрительный взгляд.

— Можно подумать, тебе интересно.

— Интересно, — тут же спешит меня заверить. — У тебя двойная фамилия, верно? Что означает Готье?

— У меня мама француженка. Готье — это ее фамилия, французская.

— Прикольно. Часто ездишь во Францию?

— Постоянно.

— Я знаю одну французскую писательницу с фамилией Готье.

— Это моя мама.

Антон в изумлении поворачивается ко мне.

— Ты про Мэриэн Готье? — уточняю у него.

— Вроде да. Моя мать читает ее книги.

— Да, это моя мама.

— Серьезно!?

— А ты думаешь, я вру?

— Нет-нет, что ты! — торопится оправдаться. — Просто я очень удивлен.

В салоне автомобиля становится жарко, поэтому я снимаю с себя шубу и убираю ее на заднее сиденье. В сидячем положении мое и без того короткое платье задирается вверх еще больше, и Антон тут же переводит взгляд с дороги на мои ноги в почти прозрачных капроновых колготках.

— Ты не туда смотришь, — делаю ему замечание. — Следи за движением.

Парень поспешно возвращается к лобовому стеклу, но на каждом светофоре то и дело пялится на меня. Я обращаю внимание, что его джинсы в районе ширинки сильно набухли. Этот факт не вызывает во мне совершенно никаких эмоций, хотя, когда такое случалось у Леши, я тут же заводилась в ответ.

Снова быстро трясу головой.

Не думать, не думать, не думать о нем.

— С тобой все в порядке? — Антон смотрит на меня с беспокойством.

— Да, все хорошо. Спать хочу просто.

Благо, мы уже возле моего дома. Антон заезжает на прилегающую территорию, я открываю шлагбаум, и он довозит меня ровно до подъезда. Глушит мотор, но при этом не спешит разблокировать двери. Поворачивается ко мне всем корпусом и пристально смотрит.

— У тебя нет парня, я правильно понимаю? — спрашивает.

Вопрос вызывает у меня усмешку.

— Нет, я свободна.

Антон тянется к прядке волос, что выбилась из моей прически. Накручивает длинный локон на палец.

— Как же так вышло, что у такой красотки нет парня?

Он сдирает пластырь с незажившей болячки. Сердцебиение учащается, сбивая мое дыхание, и я словно снова возвращаюсь на три месяца назад в Музеон, где чуть не захлебнулась от слез.

Сама подаюсь вперед и целую парня. Хочу почувствовать вкус чужих губ. Антон тут же отвечает, кладет ладонь мне на затылок, подается чуть вперед, укладывая меня спиной на сиденье, а сам нависает сверху. Пускаю его язык к себе в рот, не сопротивляюсь, когда он свободной рукой ведет вверх по моей ноге, просовывает ее под короткое платье и доходит до бедра.

— Ты такая сексуальная, — отрывается от моих губ и принимается целовать шею.

А я будто ловлю дежавю.

Машина. Страстный поцелуй. Лешина рука под мои платьем. Лешины губы на моей шее.

— Остановись! — резко вскрикиваю и отталкиваю от себя парня.

Недоуменный Антон смотрит на меня расфокусированным взглядом.

— А? В чем дело?

— Открой машину, — требую.

— Что не так?

— Открой машину! — повышаю голос.

Парень прищуривается, видимо, пытаясь прочитать по моему лицу, что на меня нашло.

— Антон, открой немедленно машину.

— Да-да, конечно, — тут же спохватывается и нажимает кнопку на панели водительской двери.

Я хватаю с заднего сиденья шубу и пулей вылетаю из автомобиля. К счастью, парень не идет за мной. В лифте чувствую по всему телу дрожь. Она не проходит, даже когда я оказываюсь в своей комнате. Сбрасываю на пол платье, вытаскиваю из волос шпильки, рассыпая локоны по спине, и направляюсь в ванную.

Я продолжаю дрожать, даже стоя под горячими струями. Вдруг понимаю, что по моим щекам течет не только вода из душа. Приваливаюсь спиной к кафелю и сползаю вниз по стенке. Сидя на дне душевой кабины, подбираю к себе ноги и опускаюсь лицом в колени, давая полную волю слезам.

Ну как...?

Как мне научиться жить без него?

Глава 40. Рождество

НАТАША

Конец декабря — мое любимое время года. Когда я училась в школе, для меня вторая четверть заканчивалась 20 декабря, и мы всей семьей уезжали во Францию. Там я встречала католическое Рождество. Дома в Париже всегда пахло глинтвейном и имбирным печеньем, а из колонок лились песни Фрэнка Синатры. На Новый год мы иногда возвращались в Москву, а иногда встречали его и там.

Но не Новый год я люблю больше всего, а ночь с 24 на 25 декабря. Хотя я и не католичка. У меня вообще нет религии. Когда я родилась, родители решили, что во взрослом возрасте я сама выберу себе веру, поэтому не стали меня крестить ни в католической церкви, ни в православной.

Но я так и не определилась с религией. Да и не хочу. Мне нравится православная Пасха и не нравится католическая. Но при этом я обожаю католическое Рождество и не люблю православное.

И вот, впервые в жизни, я не могу поехать в Париж на свой самый любимый праздник, потому что в гребанном университете у меня сессия вплоть до 29 декабря. Я трясусь от злости, но сдаю ненавистные предметы, и 30 декабря наконец-то улетаю с родителями во Францию.

Но новогодняя ночь не считается здесь главным событием, поэтому праздничного настроения у меня уже нет. Бабушка с дедушкой вручают мне подарки, которые заготовили на Рождество, я дарю им сюрпризы в ответ.

— Натали, милая, как учеба? — интересуется бабушка, когда мы остаемся с ней вдвоем.

— Никак. Мне не нравится.

— Не жалеешь, что отказалась от Сорбонны?

Это соль на рану.

— С одной стороны, жалею, но с другой, тут ведь тоже был экономический факультет. Так что не думаю, что в Сорбонне было бы интереснее.

Но зато я жила бы в любимом Париже и, может, смогла бы начать новую жизнь без него… Об этом я, конечно, вслух не говорю.

— Помнишь, Эммануэль? Главного редактора французского «Вог»? Она как-то раз спрашивала у меня про тебя!

— Что спрашивала? — безразлично интересуюсь.

— Да так, чем занимаешься. Но я уверена, что это не просто так, Натали! — с энтузиазмом восклицает бабуля. — Тебе бы в модели пойти! С твоими-то внешними данными!

Ее слова заставляют сердце встрепенуться. Я сотню раз думала над предложением того мужчины, модельного агента. До сих пор ношу его визитку в кошельке, а иногда достаю и задумчиво верчу в руках, не решаясь позвонить.

Что я ему скажу?

«Здрасьте, спустя полгода, я решила принять ваше предложение»?

Абсурд.

Пожелав бабушке спокойной ночи, ухожу в свою комнату. Из-за перелета я устала и хочу лечь пораньше. Люблю засыпать в Париже. С Елисейских полей доносится шум, но он мне не мешает. Наоборот, я люблю эту парижскую суету, когда туристы и местные жители снуют туда-сюда.

Залезаю в кровать и по традиции открываю соцсети. У меня висит с десяток новых сообщений, но я не хочу никому отвечать. Листаю ленту, пока не дохожу до фотографий Леши.

Сколько раз я заносила палец над экраном, чтобы удалить его из друзей? Но в последний момент останавливала себя, решив, что это будет совсем по-детски. Однако видеть его новости в ленте — это ножом по сердцу. И все же я не могу удержаться и жму на первую из пяти опубликованных фотографий.

Он в Лондоне. В своем любимом ненаглядном Лондоне проводит рождественские каникулы в гостях у Миши и Лизы. Они втроем стоят на Трафальгарской площади. Затем идут два панорамных снимка английской столицы. На четвертой фотке Леша сидит один на высоком барном стуле в пабе, а на пятой он вместе с сестрой Ирой идет по тротуару одной из улиц.

Мои папа и мама так до сих пор и не общаются с Самойловыми после той ссоры, но, судя по снимкам, они в Англии собрались всей семьей, хоть родителей на Лешиных фотографиях и нет. Просто зная Кристину Игоревну и Максима Алексеевича, могу сказать, что они не могли остаться одни в Москве, когда их дети все вместе в другой стране.

Открываю фотографию Алексея, где он один. На самом деле мне нельзя так делать, это только усугубит мое состояние, но я не могу заставить себя отложить телефон в сторону. Жадно всматриваюсь в его лицо, пытаясь найти хоть какие-то изменения.

Нет, он не изменился. Такой же. Только щетина на щеках трехдневная. Когда мы были вместе, он брился каждый день, чтобы не колоть меня. Ворчал, но брился. Мне хочется думать, что у него нет девушки, раз он теперь позволяет себе ходить с отросшей щетиной.

С ресницы срывается слеза. А потом еще одна и еще.

Леша нашел себя в жизни, учится там, где всегда хотел, куда стремился несколько лет. Я же прекрасно понимаю, как тяжело поступить в Гарвард. Практически нереально. Но Алексей смог. Долго к этому шел и смог.

А что я?

Как неприкаянная в этом мире.

Когда слезы застилают глаза настолько, что лицо Алексея расплывается, откладываю телефон на тумбочку и поворачиваюсь к стене. Я еще долго шмыгаю носом в подушку, размышляя над своей жизнью и своим местом. Но, когда наконец-то засыпаю, я уже знаю, что сделаю завтра.

Глава 41. Звонок

НАТАША

Утро начинается с того, что я полчаса верчу в одной руке визитку Антуана Леруа, а во второй свой мобильник. Сердце грохочет так, будто я собираюсь на казнь. А всего-то надо позвонить человеку, который сам хотел, чтобы я ему позвонила.

Мысленно перекрестившись, я набираю номер.

— Алло, — раздается в трубку сонный мужской голос.

Весь мой запал тут же выдохся. Бросаю взгляд на настенные часы: 10 утра.

Боже, я его разбудила.

— Алло, кто это? — повторяет все тот же сонный голос.

— Здравствуйте! — быстро выпаливаю на французском. — Это Натали Готье. Помните, вы дали мне свою визитку?

— Не помню. Я каждый день кому-то даю свои визитки.

Я какой угодно ожидала ответ, но только не такой.

— Эээ, — начинаю неуверенно. — Мы с вами встретились полгода назад на дне рождения журнала «Вог» в отеле «Бристоль». Я пила кофе у барной стойки, а вы подошли ко мне познакомиться и предложили попробовать сняться…

— Я модельный агент, — зевает на том конце провода. — Я каждый день подхожу к каким-то девушкам, даю им свои визитки и предлагаю сняться. Вы думаете, я помню всех?

Внутри у меня все опустилось. Понимаю, что продолжать разговор дальше смысла нет, поэтому уже хочу вежливо попрощаться и положить трубку.

— Пришлите мне несколько своих фотографий, — говорит прежде, чем я успеваю перед ним извиниться за неуместный звонок.

— Зачем? — задаю самый тупой вопрос, какой только возможно.

— Может, вспомню вас. А если не вспомню, то все равно по фото я смогу вас оценить.

— Какие снимки нужны?

— Лицо и в полный рост. Если есть в купальнике, то вообще отлично.

— Д-да, хорошо, сейчас пришлю.

Ответом мне служат короткие гудки.

Дрожащими пальцами я сохраняю его номер, открываю мессенджер и прикрепляю штук десять своих самых лучших фотографий: селфи, в купальнике, как он просил, в длинном платье, в коротком платье, со спины, сбоку… Нажимаю «отправить» и, почти не дыша, жду когда загорятся две синие галочки.

«Natalie Gautier»

Шлю вдогонку свое французское имя.

Появляются две синие галочки, и мое сердце делает кульбит. Проходят бесконечно долгие несколько минут прежде, чем экран моего смартфона издает рингтон входящего вызова от абонента Antoine Leroy.

— Да.

Мне кажется, что стук моего сердца слышен даже в трубку.

— Смутно припоминаю тебя. — Сходу начинает. — В целом, задатки у тебя есть. Можно попробовать устроить пробную съемку.

— Д-давайте. Когда? Сегодня можно?

— Сегодня 31 декабря, и у меня были несколько иные планы на этот день, — издает легкий смешок, а я тут же краснею от своей тупости. — Я буду свободен 5 января. Сейчас пришлю ответным сообщением, куда и во сколько приезжать.

— Да, конечно! Как мне одеваться? Что мне с собой брать? — тут же тараторю.

— Одевайся, как тебе будет комфортно.

Короткие гудки.

Меня ни чуточки не задевает его бесцеремонность и даже немножко хамство, ведь во Франции совсем не принято вот так бросать трубку на полуслове. От месье Леруа приходит сообщение с адресом и временем. Я сжимаю ладони в кулаки и с тихим «Йес» выхожу из комнаты.

— Всем доброе утро! — буквально вплываю в гостиную, где уже завтракает вся семья.

— Доброе, дорогая, — бабушка будто сканирует меня своим пристальным взглядом. — Что так подняло тебе настроение с утра?

— Ничего, просто я проснулась и подумала, как же я рада быть во Франции.

Папа хмурит брови. Его за 20 лет брака с француженкой поездки в Париж, мягко говоря, заколебали.

Мы встречаем Новый год в кругу семьи и нескольких близких друзей. Сегодня мое расположение духа намного лучше, чем за последние несколько месяцев. Наверное, я не была такой радостной, даже когда выиграла в универе конкурс красоты.

Дни пролетают быстро, и вот 5 января в назначенное время я открываю дверь по назначенному адресу.

Глава 42. Кастинг

НАТАША

Я подготовилась к съемке очень тщательно: вчера сходила в парикмахерскую и к косметологу, купила новое платье. Оно из черного шелка, на талии перевязывается поясом, подчеркивая фигуру. На ногах у меня шпильки, хоть во Франции и не принято в повседневной жизни носить каблуки. Тем более зимой по скользким тротуарам.

Но когда я переступаю порог фотостудии, мое настроение снова падает ниже плинтуса. Потому что помимо меня тут еще пять девушек. Такие же красивые и с такими же горящими глазами.

— Всем добрый день, — здороваюсь с ними, присаживаясь на краешек кожаного дивана в холле.

В ответ мне тишина и озлобленные взгляды. Девушка, рядом с которой я села, даже не удосужилась немного подвинуться. Более того, она брезгливо скривила лицо, как будто рядом с ней опустился вонючий бомж.

Входная дверь снова распахивается, и входят две девочки, а через пять минут еще одна. Таким образом, нас тут десять человек: все модельной внешности и все очень решительно настроены.

— Добрый день, красотки! — в холл наконец-то выбегает месье Леруа. — Я вижу, уже все собрались, — обводит нас взглядом. — Ну что же, приступим. У меня сегодня работают три фотографа, поэтому некоторым из вас придется немного подождать. Пойдемте, я вам все покажу.

Соискательницы модельной жизни тут же устремляются вперед за Антуаном, чуть ли не сбивая друг друга с ног. Пропустив их всех, я захожу последней.

Зал поделен на пять зон с декорациями: бар, пляж, офис, домашняя гостиная в рождественском стиле и что-то похожее на фермерское поле с настоящим стогом сена. Фотографы действительно только в трех зонах: баре, офисе и рождественском доме.

— Итак, — начинает Леруа. — Ни одна из вас еще не имела серьезного опыта в модельном бизнесе, поэтому коротко расскажу, как все устроено и что от вас требуется. Задача каждой модели — продать потребителю товар. Что бы вы ни рекламировали: духи, трусы, автомобили, майонез, стиральный порошок… Не важно, что. Вы должны это продать. Увидев вас в рекламе того или иного продукта, я должен захотеть достать из кармана кошелек и совершить покупку. Если реклама с моделью не продает товар, то кампанию сворачивают, признав провальной, и к этой модели больше никто никогда не обратится. Понятно?

Десять девушек издают тихое «Да».

Леруа удовлетворенно кивает.

— Хорошо. У нас сегодня работают три декорации: офис, домашняя гостиная в рождественском антураже и бар. Девушка в офисе рекламирует услуги юридической компании. Увидев рекламный плакат с ней, я должен захотеть воспользоваться услугами данной фирмы. Девушка в рождественской гостиной рекламирует жилую недвижимость. Увидев рекламный плакат с ней, я должен захотеть взять ипотеку на 30 лет. И только девушка в баре не рекламирует ничего конкретного, кроме самой себя. Я как модельный агент работаю не только с коммерческими организациями, которые рекламируют свой товар на телевидении или рекламных щитах, я также сотрудничаю с самыми известными парижскими домами моды. — На этом он делает паузу. — А домам моды нужен секс. Посмотрите на рекламу Версаче, Диор, Шанель… Там же сплошной секс при том, что их модели даже не раздеваются. Поэтому та из вас, которая окажется в баре, должна продать мне саму себя, не снимая одежды. Все понятно?

Снова раздается гулкое «Да».

— Тогда первые три девушки — вперед. Остальные могут остаться тут и понаблюдать.

Я решаю не идти первой. Я уже вообще сомневаюсь в правильности своего решения прийти сюда. Я наивно полагала, что тут все будет крутиться вокруг меня одной, потому что я вся из себя такая красивая, и он сам дал мне свою визитку. Но, оказывается, такие кастинги поставлены у Антуана на поток. Девушки для него — это пушечное мясо.

Мне вдруг резко становится жарко. Только сейчас я понимаю, что не сняла с себя верхнюю одежду. Вешаю пальто на свободный крючок и приваливаюсь спиной к стене, наблюдая за тремя фотосессиями.

У девушки в декорациях офиса, как мне кажется, получается вполне не плохо. На ней строгий брючный костюм, поэтому она вполне вписывается в рабочий антураж. Позирует, разговаривая по стационарному телефону. Затем печатает на компьютере. Месье Леруа стоит за спиной фотографа, который отдает девушке приказы, как встать и куда смотреть, и наблюдает за ней.

Затем Антуан отходит к модели в баре. У нее, по всей видимости, получается хуже. Она держит в руках бокал и делает вид, будто пьет, при этом глядя поверх стекла в объектив фотокамеры.

— Ты для кулинарного журнала снимаешься, что ли? — недовольно ворчит месье Леруа. — Спешу тебя расстроить: их давно никто не издает. Ты должна пить этот коктейль так, чтобы я захотел тебя во всех позах. А пока мне только хочется тебя пожалеть.

О Боже, ну и комментарии. Девушка покрывается густой краской, и я вместе с ней.

— А сейчас ты покраснела так, будто у нас реклама кетчупа! Я даю тебе две минуты, чтобы собраться и показать мне секс!

По спине проходит неприятный холодок, и желание незаметно отсюда свалить усиливается. Такого унижения я не переживу.

Но я силой заставляю себя остаться стоять на месте. Антуан тем временем переходит к третьей девушке в рождественских интерьерах. На ней очень короткое платье. Недомодель стоит на коленях у елки с большим подарком в руках, и выгибается так, будто снимается для порножурнала.

— Детка, ты переигрываешь, — замечает месье Леруа. — Рождественская съемка должна быть уютной и ориентированной на семью. Твоя задача — убедить меня взять ипотеку на 30 лет и жениться! А ты показываешь какое-то дешевое порно. Оно меня не возбуждает.

У девушки от таких замечаний даже подарок из рук вываливается. Я чувствую, как у меня начинают подкашиваться ноги. Желание сбежать нарастает.

Антуан возвращается к девушке в интерьере бара и, оставшись недовольным тем, как она пьет коктейль, заканчивает ее съемку.

— Следующая! — громко кричит, пока недомодель, вытирая слезы, проскальзывает в коридор.

К бару тут же торопится новая соискательница модельной жизни. Я с пересохшим от волнения горлом продолжаю наблюдать.

— Не плохо, очень не плохо, — месье Леруа возвращается к девушке в офисе. — Думаю, достаточно на сегодня.

Довольная брюнетка в брючном костюме возвращает на место телефонную трубку и подходит к Антуану. Он отводит ее в сторону и с серьезным выражением лица что-то долго говорит, а она ему кивает. В конце они жмут друг другу руки, и девушка с счастливой улыбкой и гордо поднятой головой направляется на выход.

Ее место занимает рыжеволосая красотка. Параллельно месье Леруа отправляет в отставку модель в рождественских интерьерах, которая так и не смогла убедить его взять ипотеку на 30 лет.

— Ты, — поворачивается он к нескольким ожидающим девушкам и тычет пальцем в шатенку. — Давай иди под елку.

Мало похожая на модель девушка, сильно ниже меня ростом, споткнувшись на ровном месте, направляется к рождественской гостиной. Леруа отходит к двум другим: в офисе и баре.

— На выход, — обращается, спустя пару минут, к девчонке, изображающей из себя порочную секретаршу. — Ты пришла на кастинг фотомодели, а не порноактрисы.

— Но ведь сексуальность привлекает внимание… — это первая соискательница, которая осмелилась подать голос и перечить.

— Во-первых, между сексуальностью и дешевым порно есть большая разница. Во-вторых, у меня куча долгов, я сужусь, мне нужен хороший адвокат. Какая в жопу сексуальность? Это вообще последнее, о чем я думаю в такой ситуации. Я ищу надежного адвоката, и ты должна убедить меня воспользоваться услугами конкретной юридической фирмы. Поняла?

— Д-да, — заикается. — Я могу попробовать еще раз?

— Нет, у меня мало времени. Следующая!

Ее сменяет блондинка. Леруа перемещается к бару, где уже вторая девушка пытается сексуально пить из бокала. Антуану не нравится, но он не хочет прощаться с ней слишком быстро. Дает пару наставлений, просит сесть то так, то эдак.

— Ладно, иди, я тебе позвоню, — обращается к ней.

Девушка, не понимающая принимать это за положительный ответ или за отрицательный, направляется к выходу.

Антуан поворачивается к ожидающим своей очереди.

— Ты, — указывает пальцем на меня. — Давай к бару.

Сердце срывается в пропасть. Я хочу сделать шаг, но туфли будто прилипли к полу.

— Чего стоишь? — злится. — Давай быстрее, мне некогда.

Взяв себя в руки, на негнущихся ногах я направляюсь к барной стойке. Стараюсь идти уверенно, но, мне кажется, со стороны я выгляжу очень неуклюжей на этих шпильках. Как назло, от волнения в глазах пляшут мурашки, поэтому приходится двигаться почти вслепую.

Различив очертания высокого барного стола, останавливаюсь у него. На стойку мне кладут новый коктейль. Я перевожу взгляд с него на деревянный стул и обратно. Предыдущие две девушки сидели на этом самом стуле, закинув ногу на ногу, и пытались соблазнительно пить из бокала.

— А можно без коктейля? — сипло спрашиваю.

— Мне все равно, — резко отвечает Антуан. — Просто покажи мне такой секс, чтобы я неделю кроме тебя больше никого не хотел.

Чувствую резкий приступ тошноты. Воздух становится сладковатым и как-будто вязким. Я пялюсь то на стул, то на бар, пытаясь решить, какую позу принять. Наверное, это уже слишком долго, потому что до меня доносится нетерпеливый вздох Антуана. В итоге я запрыгиваю на барную стойку.

— А теперь покажи мне секс.

Поворачиваюсь к объективу фотокамеры. Обвожу глазами безразличного фотографа, затем недовольного Леруа, перевожу взгляд за его плечо и смотрю на оставшихся ждать своей очереди девушек. В фотозоне очень яркое освещение, оно больно бьет в глаза, заставляя щуриться.

Делаю глубокий вдох и опускаю веки, чтобы собраться с силами. Через несколько секунд я распахиваю их, но уже не вижу ни фотографа, ни Леруа, ни других девушек.

Я на яхте и чувствую себя счастливой, как никогда. Передо мной стоит единственный человек, для которого я хочу быть сексуальной и красивой. И сейчас я буду позировать для него одного.

Глава 43. Контракт

НАТАША

— Поздравляю, вы вышли в финал! — Леруа расплывается в противной улыбке.

Прошло два дня со злосчастного кастинга. До сих пор вспоминаю его, как страшный сон. Мое сердцебиение заглушало всё вокруг: щелчки фотоаппарата, ворчание Антуана, слезы девушек, которых он отправил на выход… В ушах стоял только гул конусообразного органа, качающего кровь, а перед глазами — ОН.

Человек, о котором я запретила себе думать, в тот день просто меня спас.

И вот я и еще две девушки сидим перед Леруа в его кабинете. Одна из кандидаток в модели — брюнетка в брючном костюме, которая позировала в офисе. Вторая — тоже была в баре, ей Леруа обещал позвонить. И вот, видимо, действительно позвонил.

Мне он тогда не сделал ни единого замечания. Я не знаю, как долго он на меня смотрел, отходил ли во время моей фотосессии к другим девушкам. Я его не видела. Перед моими глазами стоял только Леша. Я очнулась, только когда Леруа громко закричал: «Стоп! Достаточно!». А затем подошел ко мне и, задумчиво взявшись за подбородок, произнес: «Ты держалась очень достойно. Очень. Молодец».

— Однако, пройти кастинг у меня — еще не есть стать моделью, — возвращает меня из воспоминаний. — Следующий план действий у нас такой: я даю вам проект контракта, который вы должны подписать, если решите сотрудничать со мной. Прошу внимательно его изучить и высказать свои замечания по каждому пункту. На какие-то уступки я смогу пойти и исключу не устраивающие вас положения из договора, а на какие-то нет. И тут вы уже должны для себя решить, готовы ли работать со мной на предложенных условиях.