Текст книги "Сестры по крови или наследницы Киёмидзу (СИ)"

Автор книги: uniqa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)

Ожидая смерти, куноити закрыла глаза, мысленно готовясь отойти в мир иной и сквозь пелену ускользающего сознания, смутно услышала лязг заскрежетавшего металла. С усилием приоткрыв отяжелевшие веки, она с удивлением различила стремительное движение, и спину Хьюга, заслонившую ее от любимого в одночасье превратившегося во врага.

Задыхаясь и кашляя от затянувшей округу пыли, Наоми судорожно пыталась сориентироваться на местности. Но из-за повышенной запыленности это было крайне проблематично. Стало тихо, тревожная тишина.

«Что случилось, что происходит?!» – подскочившая паника сыграла с ней злую шутку и старшая Киёмилзу не заметила, как кто-то успел нанести удар со спины.

Сознание ускользало, проваливая куноити во тьму. Последнее что успела заметить Наоми это алый глаз.

====== Часть 47 ======

Со скрипом передвинув шаткий деревянный стул на середину просторной комнаты без окон и дверей, Учиха Мадара развернул его спинкой вперед, и, откинув полы длинного черного дождевика, усыпанного алой пестротой кровавых тучек, устроился на нем, сложив локти сверху. Тусклое мерцание нескольких масляных горелок, расположенных в углублении емких ниш белоснежных стен, наполняло помещение тревожной песней потрескивающих фитилей, трепещущих под прозрачной оболочкой защитного колпака. Отвоевывая у сумрака заветные сантиметры пространства, этот мягкий струящийся свет окутывал золотом тонкую стройную фигурку куноити, подвешенную за руки на кованых цепях в середине комнаты.

Наоми Киемидзу – последний гений, единственный более-менее надежный оплот клана, практически полностью изжившего самое себя, прибывала в бессознательном состоянии, не ведая в каком положении очутилась.

Неподвижная и необычно тихая, своей наследственной наружностью, она невольно пробуждала в памяти наблюдавшего за ней синоби, массу красочных, в каком-то смысле болезненных, воспоминаний….

Прошлое…. Оно снова постучалось в его жизнь, напомнив о том, чего он когда-то лишился. А если конкретно, то о Хитаоми – дочери старейшины клана Киёмидзу, а по совместительству – невесты младшего братишки Изуны.

Надменная стерва, она во многом походила на Наоми – девушку с кучей недостатков и уймой достоинств. Он питал к ней жгучую ненависть и такую же наезживаемую привязанность, от которой не смог избавиться даже спустя десятилетия.

Мадара опустил голову. Протянув руку, он взъерошил непокорный ежик коротких топорщащихся в разные стороны смоляных волос и снова взглянул на куноити, в который раз поражаясь ее невероятному сходству с прародительницей.

Лицо, тело, голос, и даже характер…. Наоми вобрала в себя все отличительные черты Хитаоми, словно списав их под копирку с той невообразимой точностью, будто бы кто-то мистическим образом вдохнул новую жизнь в душу той, которая давным-давно покинула сей бренный мир.

Девушка не шевелилась. Длинные густые волосы, освобожденные от оков, потерянной, видимо, во время боя, заколки, струились по ее покатым плечам, частично закрывали бледное лицо. Она казалась безжизненной, почти мертвой. И лишь слабое дыхание свидетельствовало о том, что жизнь еще теплиться в ее членах.

Нет, она не могла умереть…. Наоми – слишком борец, чтобы сдаться, чтобы проиграть битву обстоятельствам, подобно своей прародительнице, она не могла просто так уступить даже смерти.

Кулаки Мадары судорожно сжались. Пережитая когда-то ярость до отказа заполнила потаенные уголки его испорченной души.

Тогда, много лет тому назад, Хитаоми так же упорствовала до конца. Даже когда лезвие его катаны, обагрилось ее кровью, она не желала верить в силу рока, смотрела на него недоуменным взглядом, а по ее смуглым щекам струились слезы безысходности.

Он убивал ее медленно и безжалостно, до последнего оттягивая неизбежное, таким образом, отомстив за пережитое унижение, за предательство. То была его маленькая месть, кара, наука Киёмидзу о том, как опасно отказывать Учиха, которая, впрочем, не избавила его от горечи одиночества.

Слабый стон вознесся под потолочные своды. Морщась от боли, Наоми приподняла тяжелую голову. Длинные ресницы затрепетали под густотой непокорной челки, и мутный, не устойчивый взор куноити, мимоходом обежавший просторы помещения, резко остановившись, прояснился, как только наткнулся на глядящего, на нее с не меньшим интересом мужчину.

Их взгляды пересеклись. Мадара выжидал, поймав в капкан шарингана ее глаза. Не догадываясь об этом, Наоми удивленно моргнула и уже не смогла отвести взора.

Захваченная врасплох властности аурой неизвестного ей синоби в пестрой рыжей маске, закручивающиеся спирали которой бликами играли на выступающих гранях, девушка напряглась, ощущая себя скованной. Онемевшее тело ныло, и в голове было пусто как в бочке.

Она напряженно сглотнула, откидывая непонятную панику, вдруг охватившую ее. Но и ужас, всколыхнувшийся где-то на задворках подсознания, оказалось не так-то просто преодолеть, что, впрочем, не помешало куноити остаться самой собой.

– Кто ты? – без церемоний бросила она, дразняще шевеля пересохшими губами, в уголках которых застыла запекшаяся кровь.

На сей раз Наоми действительно досталось. Взгляд Мадары изучающе скользнул вниз, туда, где сквозь разодранную кусари-кама ткань в области правого плеча, соблазнительно оголившую кусок смуглой плоти, зияла открытая, не зарубцевавшаяся рана. Тенши смогла слегка подлечить ее, но если тело поддавалось врачеванию, то больную душу не излечишь такими методами. А Наоми была не здорова. Как и все Киёмидзу она страдала от неизлечимого эгоизма и гордыни, которая и навлекла гибель на весь клан.

Ритмично барабаня пальцами по спинке стула, Мадара пафосно сказал:

– Только взгляни, до чего ты довела себя, Наоми?!

И правда, девушка выглядела неважно. Однако ее состояние отчасти было делом его рук и, в какой-то степени, следствием ряда некоторых необдуманных поступков с ее стороны. Взять хотя бы инцидент с побегом из селения. Она разнесла в пух и прах большую часть Дождя, хотя само по себе это обстоятельство для синоби не играло никакой роли. Зато явилось наглядной демонстрацией реального потенциала ее возможностей, о чем, собственно, ему было известно и раньше.

Не нужно было обладать выдающимся интеллектом, чтобы догадаться, что в составе организации Наоми Киёмидзу не проявила и половины своих истинных способностей.

Не смотря на всю присущую ей безбашенность и вспыльчивость, она в первую очередь являлась изумительным стратегом, а потом уже строптивой женщиной, при условии, кончено, что у нее получалось абстрагироваться от туманящих разум эмоций и полностью сосредоточиться на деле. Недаром в среде ниндзя ее считали одной из лучших наёмниц северного континента. Умна, хитра, опасна. Наоми не распаляла свой потенциал в пустую. Потому как каждое ее действие носило под собой вполне конкретную цель. Ведя себя вызывающе агрессивно, за считанные дни она поразительным образом восстановила против себя весь штат акацук, так запудрив мозги всем членам организации, что, в конечном итоге, они с легкостью поверили не только в ее предательство, но и не удивились побегу. Однако, так ли это было в действительности или хитрая лисица Киёмидзу всего лишь пустила им пыль в глаза?

Ответ мог показаться очевидным. Ведь Наоми никогда не скрывала своего отношения к акацукам, а особенно к некоторым его членам. Но, тем не менее, не смотря на наличие негативно оттенка, некоторое время беспрекословно все же беспрекословно подчинялась Пейну, хотя и не действовала в полную силу. Интересно было бы узнать, почему столь одаренная личность, предпочла не афишировать собственные задатки до поры до времени? Вероятно, что-то сдерживало ее. А вернее кто-то. И только по прошествии времени, воочию узрев трогательный во всех смыслах момент воссоединения сестрой Киёмидзу, Мадара лишний раз уверился в верности собственных умозаключений.

Тенши…. Все это Наоми делала ради Тенши, чтобы уберечь свою маленькую сестренку от боли и тревог жестокого мира. Удивительно, чем только не жертвовала Наоми во благо нее. Сама Тенши едва ли предполагала, что большинством успехов в своей жизни, так или иначе, обязана Наоми. Она единственная верила в нее, в то время как одноклановцы, а позже и родители поставили крест на будущем младшей Киёмидзу как куноити. И позже, при нападении на замок Тадзиявы, она билась за нее не щадя себя…. И это лишь несколько примеров из жизни. В реальности большую часть жизни Наоми посвятила сестре, только делала это так тайно, совершенно не заметно, что малютка практически не ощущала отдачу, поверила в жестокосерднсть своей имото-сан.

Мда… велика жертвенность Наоми. Чтобы защитить омото-сан и сделать ее героиней в глазах клана, она поставила на карту все, даже не побоялась рискнуть жизнью, связалась с Листом. Однако сама же пустила на самотек все свои труды, легко поведшись на провокацию акацук.

Теперь он знал, где крылось уязвимое место дикарки Наоми – Тенши. Он нащупал слабое звено в ее броне и теперь намерен был закрепить полученное преимущество, тем паче, что гений Киёмидзу еще могла пригодиться ему в процессе реализации плана «Кровавая луна».

Сверля ее взглядом, Мадара задумался. Несомненно, куноити уровня Наоми Киёмидзу составит честь любой организации. На данном же этапе своего существования, акацуки как никогда прежде нуждаются в сильных синоби, и было бы крайне расточительным упускать прекрасную возможность пополнить ряды по-настоящему ценными кадрами. Однако ж в этой связи с учетом некоторых поведенческих особенностей характера куноити вставал резонный вопрос о целесообразности сотрудничества с ней. Ибо Наоми понятия не имела, что такое настоящая преданность, кроме приверженности клану Киёмидзу. Правда слово она держать умела.

Ему же были необходимы люди. Готовые до последней капли крови биться за идею…

Хотя Наоми вполне можно было на равных заставить сотрудничать с акацуками. Стоило лишь надавить на нужные кнопочки, и она не сможет отказать.

«Тенши» – как ключевой механизм приведет в действие нужные рычаги в голове куноити.

Пару «движений» и Наоми у него в руках.

Злорадная усмешка коснулась губ синоби. Скрытая под керамикой маски, она осталась незамеченной для куноити. Мадара торжествовал.

В кое-то веки у него появилась уникальная возможность поквитаться со всеми Киёмидзу разом посредством Наоми.

Девочка словно две капли воды походившая на женщину из прошлого, когда-то укравшую его покой, могла компенсировать ему весь ущерб доставленный ее потомками. И он не прочь был взыскать с нее долги уже сейчас.

Да, безусловно, Мадара осознавала, что Наоми не единственный осколок погасшего клана. Наряду с ней существовала еще и Тенши – маленькая, глупенькая девочка, далекая от гения старшей Киёмидзу. Пару раз она сама того не ведая вставляла ему палки в колеса, но не более. Планка Наоми по-прежнему оставалась для нее недостижимой, хотя прогресс чувствовался. Во многом липовая гибель сестры изменила ее.

Но он все же отвлекся. Мысли шли своим чередом. Хотя на текущий момент Учиху куда больше интересовала девушка-женщина, находящая перед ним, нежели жалкая кроха Тенши. Приказ уже был отдан. Акацуки занимались ее устранением и не ровен час, младшая Киёмидзу отправится на небеса. Оставалось только ждать. Однако ж, отчего-то Мадаре не хотелось, чтобы подобное случилось и с Наоми.

Выпрямившись, синоби облизнул пересохшие губы, жадно глядя на сверлящую его взглядом куноити. Дерзкое выражение обосновалось на ее смазливом лице, и в какой-то миг ему захотелось ударить ее, чтобы заставить ее смерить свой дерзкий норов.

Кровь от крови Хитаоми ностальгическими позывами растревожила разум, заставила синоби вновь почувствовать тот снедающий тело голод плотского вожделения, просыпающийся тогда, когда объект желания находиться в пределах достижения. Сейчас Наоми перевоплотилась для него в Хитаоми….

– Рассуждаешь так, будто знаешь меня, нукэнин…. – презрительно процедила куноити, окинув взором, ненавистный дождевик. Жёсткая складка образовалась в уголках ее губ. – Между тем, я же вижу тебя впервые. Или нет? Эта дебильная маска, что способ избавиться от комплексов или есть что скрывать?

Сардонические слова дыханием слетели с уст девушки, позабавили синоби. Выдержка достойная наследницы великого рода. Тут невольно проникнешься уважением. Даже связанная и раненная, Наоми находила в себе силы брыкаться.

«Остроумная стерва» или как еще ее называли «почитатели» – «кобра Киёмидзу» – умела держать удар в любых обстоятельствах, что, в какой-то степени и сделало ей имя.

– На какой из вопросов мне следует сначала ответить, Наоми? – со смешком полюбопытствовал Учиха, подспудно принимая правила ее игры. Близился час падения гордячки.

Прыснув, она повела плечом и тут же сжалась, застонав от пронзившей плечо боли.

– Больно? – с напускным участием спросил Мадара, с особым удовольствием наблюдая за попытками куноити скрыть мучения, что не особо ей удавалось. Зло зыркнув на него исподлобья, куноити уронила голову на грудь, за шелковистой поволокой волос скрыв гримасу боли, исказившую ее лицо.

– Катись к черту, садист! – прохрипела она, немного придя в себя. – Лучше прямо скажи, чего тебе надо!

Шумно вздохнув, Учиха поднялся со стула и развел руками.

– Ты уж как-нибудь определись, что мне следует делать…. Либо уйти, либо на твои вопросы отвечать.

– Для начала – назовись! Хочется знать, с кем имею дело!

Выйдя на середину комнаты, Мадара остановился напротив куноити и заложил руки за спину, издевательски продолжал:

– Не велика ли разница?

– Не скажи! Ты знаешь меня, мое имя и, кажется многое о моей семье…. Я же о тебе – ничего. Даже имени. Не справедливо, не находишь? К тому же я связана. Это хотя бы теоритически уровняет наши позиции. – Наоми демонстративно подняла взгляд на скованные наручниками руки, тем самым словно подчеркивая преимущество положения синоби. – Так что, как видишь, тебе нечего бояться. Посему, не ломайся и давай – выкладывай!

– Звучит едва ли не как приказ, Наоми! – подивился Мадара. – Между тем, ты не в том положении, чтобы распоряжаться. Поэтому, я на твоем месте смерил бы пыл.

Наоми криво ухмыльнулась.

– Да, да, это я уже где-то слышала. И знаешь, мне плевать, что ты там лопочешь. К счастью, ты не на моем месте. Что хочу, то и говорю. Во всяком случае, хуже уже все равно не будет.

– Я бы поспорил с данным утверждением, однако коль ты так уверена….

– Более чем. Есть сомнения, тебе придется убедить меня лично.

«Провокация в каждом слове – иронично отметил Учиха, с возрастающим любопытством взирая на смутьянку. Ни тени поражения не было в ее презирающих глазах. Наоми держалась с ним так самоуверенно и дерзко, словно бы это не она была подвешена к потолку, а он. – Невыносимая девчонка! Вся под стать тебе, Хитаоми…»

И не догадываясь о мыслях синоби, а уж тем более о том кто он такой в действительности, Киёмидзу продолжала допытываться. Понимая, что рискует нарваться на серьёзные неприятности, тем не менее, она стремилась выжать максимум из ситуации.

«Кто он? Я должна понять или быть беде…» – инстинктивно предчувствовала девушка. И это лишь дополнительно подстегивало ее к действиям.

– Ты из акацук, верно? – спросила куноити, подозрительно щуря глаза. – Я что-то тебя не припомню. Верно, ты новенький…

Мадара улыбнулся. Девочка нравилась ему все больше и больше. Как и ожидалось от Киёмидзу, она не стала утруждаться, выискивая выход из тупиковой ситуации, а просто пустила в ход единственное имеющиеся в данный момент в ее распоряжении оружие – дедукцию.

– Почти угадала, – ответил Мадара двусмысленно. Достав руки из кармана, он потянулся к застежкам плаща, медленно расстегнул молнию. – Но все равно холодно, Наоми. Очень, очень холодно.

Он играл с ней. Она это чувствовала и платила ему той же монетой. Будто два завзятых шулера сошлись за одним столом, и теперь лишь фортуна была способна разыграть судьбу предстоящей партии…..

– Претворюсь, что верю. Хотя, знаешь. Ты утомил меня своей болтовней. Здесь Пейн всем заправляет, так что зови-ка его. Не хочу тратить время на пешку.

– Как грубо, милочка.... Ты же все-таки девушка и должна иметь представления об элементарных приличиях. – Пропел Мадара, деланно растягивая слова. Стянув плащ, он встряхнул его, принялся с задумчивым видом рассматривать изрядно помятую ткань, между делом заметив: – Хотя отсутствие манер – вполне в духе Киёмидзу. Помнится и Хитаоми страдала подобной напастью. Вломиться в зал для совещаний в разгаре собрания для нее было нормой.

Брови Наоми удивленно взмыли вверх. Мадара завладел ее вниманием и осознавая это, продолжал, предупреждая возможные вопросы с ее стороны:

– Разговор с Пейном польстил бы тебе или ты просто соскучилась?

– Не то, не другое! Между нашими кланами мили происхождения. Однако, что ты там говорил о Хитаоми?

– Забудь! – не стал вдаваться в подробности Мадара. Если все пойдет, как надо у него еще будет возможность обсудить все с Наоми в более интимной обстановке. По существу, ему наскучили патриотические рассуждения куноити о превосходстве Киёмидзу.

Небрежно швырнув плащ на пол, мужчина шагнул к девушке, презрительно процедив:

– Киёмидзу – подлый, ничтожный кланишка, чьи представители заслужили настигшей их участи.

– Да как ты смеешь?! – взорвалась Наоми. Однако ее энтузиазм довольно скоро поутих, ибо даже для того, чтобы двинуться у нее недоставало сил.

– Заткнись! – нетерпеливо осадил ее он. Подскочив к куноити, Учиха рванул ее за грудки, и лицо девушки внезапно оказалось в считанных сантиметрах от его маски. Алый светом сверкнул шаринга в отверстии и по ее позвоночнику побежали мурашки. – Я знаю, потому и говорю. Потому следи за языком в моем присутствии.

– Кто ты? – трепеща в который раз повторила она, не смея даже моргнуть от охватившего ее ужаса.

– Я – тот, кто научит тебя уму разуму, Наоми Киёмидзу. Запомни это.

– Я не боюсь…. – в слабой попытке защититься, дернулась куноити.

– Боишься, еще как боишься, лгунишка. – Хрипло прошипел Мадара. Его низкий, приглушенный маской голос действовал на нее парализующе. И все бы ничего, если бы в какой-то момент удерживающие ее руки не сменили место дислокации – пытливо заскользили вниз по округлостям ее груди, вызывая дрожь во всем теле.

– Прекрати! – отворачиваясь, закричала она, доступная добыча в его руках.

Хриплый смех прозвучал где-то над самым ухом, подведя черту всем ее чаяниям.

– Не правильно Наоми…. Не так…. – прошептал Мадара, в противовес мольбам куноити жёстко прижимая ее к себе. – Нежнее, мягче, горячей….

Керамика маски коснулась щеки куноити, и она вздрогнула. Мощный сексуальный импульс, исходящий от него, приводил ее в ступор. Она застыла, понимая, что не зря реагирует подобным, нехарактерным образом и тогда перестала бояться.

– Чем ты накачал меня?

И снова смех….

Мадара отстранился, и, взяв лицо девушки за подбородок, повернул его к себе.

– Не столь важно чем, Наоми, а для чего….

Алые, чуть подрагивающие губы манили его. Он мечтал о них. И пальцы, словно следуя его мыслям, сами собой отыскали желанные уста, заскользили вдоль чувственного контура.

– Для чего же? – скорее прочел в глазах девушки, нежели услышал он ее немой вопрос, ответ на который придумал давным-давно.

– Для того чтобы спасти тебя от себя самой.

– Не понимаю….

– Сейчас поймешь.

Сокращая дистанцию вновь, он склонился над ней, приподняв маску….

Куренай с сомнением и клокочущем внутри недоверием смотрела на лежащую в постели девушку, в расслабленных чертах которой сквозило наследственное сходство с пропавшей наемницей.

– Думаешь, мы поступили правильно, поместив ее в клинику, Какаши? – поделилась она сомнениями с дзенином, который словно тень, застыв у окна, с отсутствующим видом глядел куда-то вдаль. – Не разумней ли было передать Тенши Киёмидзу в распоряжение АНБУ? Все же она работала в связке с акацуками и вполне возможно может быть посвящена в их планы касательно хвостатых. Знаешь, она не вызывает у меня доверия. От нее можно ожидать всего что угодно.

«Как и от ее сестры» – мысленно дополнил Какаши, складывая руки на груди, просто потому что не знал куда их деть. От беспокойства он не находил себе места и находясь в палате общего режима в обществе коллеги ему с трудом удавалось сохранять видимое спокойствие.

Наоми пропала. Она просто исчезла с поля боя, и никто из присутствующих там на тот момент не заметил этого. Куноити будто сквозь землю провалилась, не оставив и следа.

Что с ней случилось, он не представлял. Но мысли о том, что девушка добровольно покинула поле брани, оставив сестру, которую только-только обрела, в голове дзенина не возникало. Не в характере Наоми убегать от трудностей. Он хоть и знал ее сравнительно недавно, уже успел немного изучить.

Помимо этого Какаши смущало еще одно обстоятельство. Не являлось ли вторжение акацук в Коноху специально спланированной акцией, носящей под собой цель выманить Киёмидзу из расположения скрытой деревни? Слишком все выглядело подозрительным. Взять, например, то обстоятельство, что почти сразу после исчезновения Наоми и прибытию подкрепления, нукэнины спешно ретировались.

– Мне понятны твои опасения, Куренай. Я и сам их отчасти разделяю, однако…. – монотонно изрек дзенин, приложив ладонь к запотевшему стеклу. Почему-то в этот момент ему с особой отчетливостью вспомнился момент, когда в один из будних дождливых дней, заглянув к Куренай на огонек, он застал Наоми дома одну. Она сидела у окна точь-в-точь как он сейчас и водила пальцем по стеклу. И что его особенно поразило тогда, это то, как словно по волшебству ожившие капли, следовали за ее движениями, то собирались в кучу, то рассыпались, образовывая причудливые узоры, диковинные цветы и формы. Тогда он понял, насколько талантлива и ранима эта девушка, спрятавшая под каркасом непробиваемости нежное сердце.

– Однако ты переживаешь за нее, ведь так? – догадалась куноити.

Какаши оглянулся.

– Киёмидзу в альянсе с Листом. В наших интересах, чтобы с ней ничего не случилось.

– Союзник – это верно, – согласилась женщина. – Что, впрочем, не помешает Совету бросить ее на произвол судьбы.

– То есть?

– Ты не слушал о заявлении Данзо на прошедшем слете Совета? – удивилась было Куренай, но вспомнив, тут же поправилась. – Ах, да, тебя же тогда не было в городе. Ты прочесывал окрестности в составе АНБУ…. Так вот, если коротко, то он вынес на рассмотрение Совета вопрос о прекращении поисков Наоми Киёмидзу, так как не считает приоритетным для Конохи поиски какой-то преступницы. По его мнению, изначально союз с Киёмидзу нанес под собой угрозу репутации Листа.

«Подлец!» – сжал кулаки Какаши. Его спокойствие как ветром сдуло.

Химура Данзо в обществе славился своим радикализмом. Но здесь, пожалуй, он перегнул. Наоми многим рисковала, пойдя на союз с Листом, и честно выполнила все взятые на себя обязательства. Что нельзя было сказать о Конохе. Пятая страховалась и до последнего тянула с допуском в квартал Учиха, в итоге Наоми так туда и не попала.

И теперь в довершении всего они хотели обречь ее на верную гибель?! А ведь это действительно было возможным, окажись Наоми в руках бывших соратников.

Но жертвуя Наоми и заполучив в руки Тенши Киемидзу, не намеревались ли Старейшины взыскать с действующей приспешницы акацук все причитающиеся долги, которые не смогли вытрясти из старшей? Вполне вероятно. В таком случае ставка Данзо была ему более чем понятна. Раненая Тенши – легкая нажива в руках такого изощренного метра….

– А что Пятая? – спросил Хатаке, еще лелея в душе надежду, но после слов Куренай и она угасла.

– Как не странно, в данном вопросе они в кое-то веки пришли к общему знаменателю. Цунаде-сама отозвала поисковые отряды и отдала приказ изолировать пленницу до выяснения обстоятельств…..

====== Часть 48 ======

Гудящая тишина заполонила каждый свободный сантиметр просторной, одноместной палаты местного госпиталя, в которую поместили раненную наемницу. Коноховцы удалились, так и не прознав о том, что в течение всего их разговора, куноити претворяясь спящая, жадно хватала долетавшие до нее слова, способные так или иначе пролить свет на обстоятельства, в которых она очутилась.

Тенши была неподвижна. Не дрогнули закрытые веки, и ясный взгляд зеленых глаз не узрел тусклых сумрак уходящего дня. На застывшем, обескровленном лице, усеянном россыпью мелких и глубоких ссадин, не шевельнулся не единый мускул. Пышная, перебинтованная грудь мерно вздымалась в такт ритмично пищащему аппарату жизнеобеспечения, под теплым пледом, создавая полную иллюзорную видимость коматозного состояния. Однако тот, кто в серьез полагал подробным образом – глубоко заблуждался. Тенши давно пришла в себя. Ее натренированное тело было мало восприимчиво к тем препаратам и обезболивающим, которые ей кололи местные медики. Она мучилась от боли. Но эта физическая боль была ничем по сравнению с терзавшими ее душевными страданиями.

Наоми жива и она в плену акацук.

Почему-то Тенши ни на минуту не сомневалась в этом, мысленно проанализировав цепь произошедших событий. Коноховцы еще сомневались, допуская вероятность ее бегства с поля боя. Однако она слишком хорошо знала сестру, чтобы даже на мгновение предположить подробное. Наоми могла быть стервозной, она могла предавать, врать и обманывать, но она скорее сделала бы себе харакири, нежели отважилась втоптать честь и достоинство Киёмидзу в грязь, позорно уклонившись от сражения.

Да, сомнения Тенши не были беспочвенны. В последнее время, сестра совершала странные поступки, тем самым заставив ее усомниться в преданности клановым идеалам. Однако где-то в глубине души Тенши все еще верила Наоми, ища в ее деяниях скрытые знаки. Жаль, что пока не находила.

Предательство сестры мучило ее. Кровь роднила их, но она устала мысленно оправдывать ее, особенно в тех случаях, когда, казалось бы, все являлось настолько очевидным, что разве только глупец уверует в обратное.

Один вопрос терзал куноити. Заслуживала ли Наоми ее доверия?

Если судить объективно, основываясь на фактах, то, естественно нет. Она без зазрения совести бросила ее, оставив на растерзание акацукам, а сама в это время благополучно переметнулась на сторону Скрытого Листа, не удосужилась элементарно сообщить, что жива. А она переживала…. Она море слез пролила, оплакивая ее гибель. Столько всего вынесла, ежедневно терпя унижение от нукэнинов. Непередаваемое чувство….

И вот, спустя столько дней, когда она почти свыклась с утратой, Наоми объявилась на горизонте. Тенши была несказанно счастлива снова увидеть сестру. Однако это чувство быстро померкло, задохнувшись под грузом тех неприятностей, в которые она ее ввергла, едва успев показаться.

Тенши злилась и радовалась одновременно.

«Всему должны иметься разумное объяснение! – периодически успокаивала себя куноити. – Наоми, конечно, безрассудна, даже безумна. Но куноити она блестящая».

Толкнуть ее на предательство могли лишь веские причины.

Быть может это подстава?

Подтверждение тому могла бы послужить спонтанная стачка, организованная акацуками.

Безусловно, они охотились за ней, или же за джинчурики, но как бы то ни было, в результате победа оказалась на их стороне.

Наоми пропала. Ей же позволили уйти. И если пораскинуть мозгами, можно было предположить, что она в этой ситуации опять же послужила наживкой для сестры.

Черт! Тенши схватилась за голову. Эти мысли ее пугали. Так не хотелось вновь становиться для Наоми обузой, коей она являлась для нее на протяжении продолжительного периода времени. Но, видимо, это ее судьба вечно путаться под ногами….

Мысли угнетали, однако поддаваться их разлагающему влиянию было некогда. Судя по подслушанному разговору, ее ожидала крайне нелицеприятная участь стать пленницей Скрытого Листа, что не особо обольщало. Для них она враг, а с врагами разговор короткий.

С трудом Тенши удалось сесть в кровати. Терпкий привкус крови ощущался во рту, и комната крутилась перед глазами как заведенная. Превозмогая недомогание, призвав на вооружение наследственный геном, Тенши привела в норму сердцебиение и, игнорируя давящую боль в груди, непослушными, отчаянно дрожащими пальцами, отсоединила «провода» капельницы, затем откинула одеяло.

Встать с кровати оказалось делом чрезвычайно сложным. Слабость сковала члены. Тенши знобило и, попытавшись встать на ноги, девушка едва не упала, однако в последний момент уцепилась за тумбу, неуклюже смахнув стакан с водой на пол, с тревожным треском разлетевшийся в дребезги.

«Неуклюжая корова! – отругала себя куноити. – Таким темпом сюда сбежится пол госпиталя!»

Тенши напряженно прислушивалась к неподвижной тишине, силясь услышать торопливые шаги. Но на ее счастье все было спокойно, и тогда она продолжила свой путь. Каждый шаг давался ей путем титанических усилий и уже у порога куноити выдохлась. Но отступать было некуда.

«Мне бы моих снадобий сейчас» – ностальгически вспоминала она свою излюбленную коробочку с травами, подаренную Дейдарой, ставшего еще одним предателем в ее жизни.

Ненависть, боль, разочарование – вот, что испытывала в настоящий момент Тенши, думая о голубоглазом блондине, который так подло пытался убить ее.

И если Наоми она готова была спустить многое, то Дейдару она не сможет простить никогда!

Дрожащая доселе рука неожиданно крепко схватилась за ручку. Гнев придал ей сил. Тенши распахнула дверь, уверенно шагнув в полумрак коридора.

Двигаясь вдоль светлых беленых стен с регулярными остановками, Киёмидзу достигла поворота, ведущего к лестничной площадке. Но едва свернула за угол, вжалась в стену, прокляв свою невезучесть.

– Твою ж…. – буркнула она, закусив губу. Ей хронически везло. Словно титан, появившись из сумрака, перед ней возник Неджи Хьюга.

Джонин, казалось, и сам удивился, повстречав ее, выразил это, пожалуй, лишь взглядом, после чего моментально овладел собой.

– Куда собралась? Надумала бежать?

– Сказать правду или солгать? – уточнила девушка с несвойственной для себя дерзостью. В последнее время, она вообще вела себя не так как обычно. В ней словно что-то надломилось, и Тенши теперь смотрела на мир под иным углом.

Угольные брови коноховца озадаченно взметнулись вверх. Первые аккорды их встречи отчаянно напоминали флирт в стиле «Наоми».

Правда и Неджи не дурак. С ним подобные колкости не прошли.

– Советую вернуться в палату. – Пропустив мимо ушей ее выпад, порекомендовал джонин.

– Тебе придется заставить меня силой сделать это, ибо добровольно я обратно не вернусь.

Кривая, едва заметная улыбка зажглась на его губах. Он гордо вздернул подбородок и, скрестив руки на груди, окинул ее сардоническим взглядом.