Текст книги "Любовь без сахара (СИ)"

Автор книги: Uma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

12. Срезанный лотос

Тетя Жанна ни на минуту не оставляла меня одну. В вечер, когда все случилось, и сегодня спустя три дня, она ухаживала за мной как за маленьким ребенком. В больнице все знали, – я девушка, которую жестоко избил и изнасиловал приятель. Проходя по коридорам к кабинетам врачей, я замечала любопытные взгляды, слышала шушуканье медсестер и пациентов. Тетя не давала мне на них оборачиваться, обняв за плечи, вела меня на очередной осмотр. У меня были разрывы внутри, синие гематомы на лице, сотрясение мозга. О моей психике заботилась пожилая женщина-психолог, знакомая моего босса Вячеслава Селезнева.

– Главное не культивировать в себе комплекс жертвы и не делать себя виноватой в случившемся, – говорила психолог через небольшие паузы. Хотела, чтобы до меня дошло. – Ты догадываешься, почему он так поступил с тобой?

Я молчала. За все время я не выдавила из себя ни слова, от криков и шока у меня пропал голос. Врача это не смутило, наверное, она и не ждала от меня многословных откровений, поэтому продолжила:

– В сущности, насильник слабый человек, у него нет сил и ресурсов добиться желаемого нормальным способом. В твоем случае классика жанра: девушка недоступна, не рассматривает его как партнера. К тому же стремится к чему-то лучшему. Ты в этом не виновата. Вся вина лежит на нем, и он ответит по закону. А ты не будешь его жалеть. Обычно насильники давят на жалость или обвиняют во всем свою жертву. Короткая юбка, яркая помада, «она сама виновата». И женщина начинает колебаться, думать «значит, я какая-то не такая, достойная такого отношения». Все это бред собачий! Понимаешь?

Я кивнула. У меня болело лицо и душа словно выворачивалась наизнанку. Самое страшное, что я действительно считала себя отчасти виноватой, – не нужно было держать Тимура рядом, не нужно было пить вино в тот вечер. В крови у меня нашли алкоголь. По словам адвоката, это ничего не значило для правосудия, однако могло негативно повлиять на общественное мнение, – то, о чем говорила психолог: "выпила, сама виновата, спровоцировала парня", и по моему состоянию било больно. Не сохранила себя.

Тетя Жанна и босс объединились в борьбе за меня. У Селезнева была внучка моего возраста, оттого он проникся моей бедой, – устраивал осмотры у лучших врачей, требовал, чтобы дело вели добросовестные полицейские.

– Мы проверим и залечим каждый сантиметр твоего тела, будешь красивой и здоровой, как прежде… – говорила мне тятя, одевая меня в махровый халат. Я носила бледно-розовую пижаму, и ей почему-то казалось, что я мерзну. – Гинеколог сказал, что серьезные кровотечения удалось остановить. Но проверяться нужно каждый день… Вставай, пошли!

Мы не успели выйти из палаты. Ко мне с визитом нагрянула мать Тимура, принесла фрукты, заодно рассмотрела меня пристально, недоверчиво. Результаты жестокости ее сына были у меня на лице, – ни куда не денешься. Но глазам она не верила, верила материнскому сердцу.

– Мой сын не мог такое сделать. Наверное, это не он, было темно, ты обозналась, – заявила женщина устало. – Тимур работяга, кормит нас с отцом и двухлетнюю дочку. Ты не знала, что у него есть ребенок?

– О ребенке раньше надо было думать, – ответила тетя Жанна резонно. – Спасибо, что навестили, но больше не приходите. По всем вопросам обращайтесь к нашему адвокату!

Адвоката нанял Селезнев, самого известного в городе, проворного, отбивающего все домыслы и версии противников, деловито повторяя, – Алену Ветрову изнасиловал Тимур Ерошин, и никто другой!

– Конечно, вам помогает Светозаров. Ты же девочка сверху, перспективная, хваткая, – сделала вывод женщина, не спуская с меня заплаканных глаз. Она подошла ближе и попросила тихо. – Забери заявление об изнасиловании. Ты же сама виновата, знала, Тимур влюблен в тебя, крутила перед ним хвостом…

Моё горло перехватил нервный спазм, рукой я сжала себе горло, боясь заорать. Заявление я не писала, все пошло автоматически; скорая, больница, врачи сообщили в полицию. Я назвала только имя моего обидчика, точнее, просипела его и спряталась в скорлупу, отстранилась. Против Тимура свидетельствовала его собственная сперма.

Тетя Жанна вытолкнула женщину за дверь, бросив ей вслед пакет с фруктами.

Единственное, что меня успокаивало в эти дни, яркое осеннее солнце, светящее в окно палаты. Если оно светит и радует меня, значит, я еще могу чему-то радоваться. Я смотрела на него, щурясь и питаясь его убывающей энергией.

На четвертый день ко мне пришла Лиза, свежая, симпатичная, полная иллюзий, которых я в один миг лишилась, принесла букет цветов и сласти от коллектива. О изнасиловании она ничего не знала. Всем сказали, что Тимур избил меня, будучи пьян, – Селезнев позаботился о моей чести.

– Кто бы мог подумать, – вздыхала феечка, сидя у изголовья моей койки. – Он казался таким веселым добрым парнем. – Она не замечала моего молчания и думала о несбывшихся надеждах на Тимура. – Что на него нашло…? У нас переполох, на днях возвращается Светозаров, да! Его жена закатывает крутой прием по этому поводу. Вся городская элита бросилась покупать у нас наряды. Кажись, рекламный ход.

Образ Кирилла я потопила в темной тяжелой воде сознания, будто прекрасную бригантину. Воспоминания о нем причиняли острую боль, внушали лишь одну мысль, – я не сохранила себя, и теперь у меня нет никакого права мечтать о нем.

– Из какого такого далека явится в наш городишко Кирилл Андреевич, не знаете? – шутливо спросила тетя Жанна. Она стояла у окна, отправляя смс Даниилу, наверняка, эротические, поддерживающие их страсть.

– Я слышала от клиентов, что он жил в Тибете, у какого-то учителя. я не знаю даже где это, – хихикнула Лиза, прикрыв кукольный ротик ладошкой. – Чего он там забыл, не поняла?

– У богатых свои причуды, – усмехнулась тетя Жанна через плечо. – Нам их не понять. Ну посмотрим, может он раздаст богатство нищим и начнет проповедовать любовь и мир с цветком в руке…

Мы с Лизой невольно переглянулись, – вот от кого уж не ожидалось знания тонкостей буддизма! Хотя читать запоем я научилась именно от тети Жанны. Посидев еще немного, Лиза сбежала от меня, как от прокаженной, я тоже почувствовала облегчение и полезла со смартфона в интернет. Первое проявление интереса к чему-то, кроме солнца за окном. В тот день она скрылось за плотными дождевыми тучами. Пошел обычный серенький дождь.

В Гугл я вбила «цветочная проповедь Будды», потом Тибет, но следов пребывания там Кирилла не нашла. Ни один источник не упоминал о его пребывании где-либо. Последняя новость о Кирилле была годичной давности: «В столице прошла свадьба известного бизнесмена и филантропа К. Светозарова и Е. Беловой, дочери нефтяного магната». На Кате было пышное платье и длинная фата от французского дизайнера Луи Бабера, жених отделался белым смокингом. Год назад эта новость заставила меня разбить об стену смартфон. Сейчас я не почувствовала ничего.

Поиск отвлек от однообразных мыслей о усыпил самым спокойным сном. Следующий день прошел также; врачи, сеанс психотерапии в светлом кабинете без индивидуальности. Мне нравились белые стены, зеленоватые шторы и мебель, расставленная в умиротворяющем порядке.

– Сегодня ты выглядишь лучше, – сказала психолог, осторожно заглядывая мне в глаза. – Взгляд просветлел. Лицо расслабилось. Хочешь немного порисовать? Арт-терапия, хороший способ молча высказаться.

Неожиданно для себя самой я согласилась рисовать, склонившись над альбомным листом, зажав между пальцев карандаш, начала выводить каракули, – волны, волны, над ними горы, над горами солнце. В волнах плавала одинокая лодка с девушкой на борту, в горах жил примитивный человечек, явно мужского пола. Я никогда не рисовала с таким желанием и умением, как будто во мне внезапно открылось окно в мир символов. В лодке плыву я, плыву к Кириллу, который спрятался от меня в горах.

– Видишь, какие сложные у тебя образы, и ни одного о насилии. Обычно девушки в твоем положении рисуют фаллические символы, палки в руках персонажей, оружие, – нагнувшись ко мне психолог, спокойно анализировала завершенный рисунок. – Жирно перечеркивают их или рисуют чудищ с огромными гениталиями…

– Почему у меня не так? – спросила я вдруг, и подняла на женщину удивленные глаза. Ко мне вернулся голос, он слегка дрожал, но перестал напуганной птицей прятаться внутри меня.

Женщина нисколько не удивилась, взяла рисунок и, обойдя стол, села на свое место. Речь вернулась, – мы обе радовались этому факту без бурного восторга.

– Твое сознание волнуют другие вещи, более глубокие, например, то, что не осталась одна в беде, и что у тебя есть цели, до которых ты хочешь добраться, – объяснила мне психолог. – Это очень хорошо! Да ты и сама понимаешь…Почему ты нарисовала горы?

– Вчера читала о Тибете, – ответила я и поморщилась. – Когда меня отпустит?

– Ты имеешь в виду боль? Физическая уйдет быстрее, чем душевная. Месяц, другой и на теле не останется никаких следов. Шок уже проходит. Остальное зависит от тебя, – сказала психолог. – Будешь циклиться на случившемся, не избавишься от этого никогда. Продолжишь жить, ставить цели и идти к ним, это отойдет на второй план…

Цели? На сегодня главная моя цель справится со всем без тети Жанны. Витька подхватил сильную простуду, которой мог заразиться двухлетний Сеня, она вынуждена была уйти домой. Я просила ее обо мне не беспокоиться. После осмотра и процедур я запрусь в палате, возьму смартфон или книгу и буду читать, пока сон не свалит меня. Поесть не забуду, тем более, что Лиза вчера принесла пирожные из кондитерской «Нового Олимпа», а там они всегда вкуснейшие! Каждую неделю я позволяла себе лакомиться ими.

– Аленка, – тетя Жанна, расплакавшись сквозь улыбку, обняла меня. – Как я рада, что ты заговорила. Снова будем заниматься болтовней по выходным! Ну, иди в палату. Я позвоню. Завтра приду обязательно…

В палате меня ждала квадратная коробка: идеальная форма, идеальный белый картон, без надписей и знаков, могущие помочь угадать, кто ее собрал, прислал, принес, что в ней спрятано лежит, находится. Просто коробка с одинаковыми сторонами, нигде не смятая, с прямыми углами. Эдакий центр вселенной, пятый элемент, заставивший меня долго-долго на него смотреть.

Аккуратно, кончиками пальцев я начала открывать посылку, – крышка приятная на ощупь, высотой с коробку. Какая-нибудь гадость от адвоката или родни Тимура; трусы, курица с дырой в тушке, дохлая крыса, кукла с оторванной головой. Меня начало трясти от страха. Чтобы не мучить себя, я рывком подняла крышку. На дне коробки лежал ярко-розовый цветок, лепестки длинные, овальные, с красными прожилками. Нежный аромат невидимым облачком выплыл из коробки и разошелся по палате, успокаивая, шепча о далекой красивой родине цветка.

Из интернета я узнала, что присланный мне цветок, – лотос, он растет на мутных болотах, но при этом остается совершенным символом чистоты. Кто прислал цветок, я не знала, но почему-то этот изысканный жест приписала Ивану. Достав лотос из коробки, я поставила его в баночку из-под йогурта, и он засиял экзотической красотой, радуя и внушая мне надежду на лучшее.

13. (Не)рабочие моменты

– Быстрее, быстрее, Алена! Босс не любит ждать, – суетился Селезнев, помогая мне собрать со стола нужные бумажки. Дядька в очках, с седыми усами, вида самого интеллигентного, нервничал не по-детски. – Да и китайцы пунктуальны, как кремлевские куранты! Зачем так много бумаг?

– Вы сами велели, Вячеслав Михайлович, все перевести в доступный вам формат, – напомнила я, складывая в стопу бумажные отчеты. Не спешила. До двенадцати время еще было, целых полчаса.

Мой босс в силу привычки не дружил с ноутбуками, планшетами и офисными программами, следуя принципу «без бумажки ты букашка». Это осложняло работу в отделе. Сотрудники помоложе быстро обменивались документами в электронке, но как только дело доходило до Селезнева, начиналась «бумажная волокита».

– Все, Алена, берите этот свой планшет и идем! – от нетерпения Селезнев чуть ли не подпрыгнул. – Не смотрите так, когда нужно будет, вы покажете информацию с дисплея!

Я бросила бумажки, взяла планшет и пошла за ним. Он, несмотря на старомодность, был классным специалистом и добрым человеком. Чего стояла его помощь с адвокатом и врачами. Спустя полтора месяца после случившегося со мной, он делал вид, что ничего не знает, ничем мне не помог, и вообще я вполне себе сносная секретарша. Подвести его я не хотела, поэтому пришла на работу раньше, оделась в серый костюм, обязательно с юбкой длиной ниже колен, – брюки на женщинах Селезнев не любит.

Теперь мы с ним поднялись на 5 уровень небоскреба, в переговорную. Там я ни разу не была, поэтому огляделась. Большое помещение с огромными пустыми окнами, посередине длинный, отливающий серебром стол, десяток придвинутых к нему офисных кресел. Одно из них, с высокой спинкой, стояло во главе стола, за ним, на стене, отделанной серебристыми панелями, висело громадное фото «Нового Олимпа» и города с высоты птичьего полета. Напротив размещался огромный плазменный монитор, на котором застыла картинка с китайскими иероглифами.

Я стояла в открытых дверях, немного растерянная: секретарей на переговоры с китайцами не приглашали, – притащить меня сюда исключительно причуда Селезнева, неизвестно чем она ему аукнется. Меня мягко оттеснили к стене. В переговорную начали сходиться участники важного для Светозаровых мероприятия. Приехал Борис Светозаров, тесть Кирилла с помощниками, китайская делегация.

Кирилл вошел в противоположную дверь, за ним, покачивая бедрами, гордо вышагивала Катя, почему-то тоже в сером костюме. С мужем они были красивой парой. Во мне возникло желание придраться к Кате, найти недостатки в ее стройной фигуре и миловидном лице. Шиш мне с маслом! Кирилл пожимал руки трем китайцам, прислушивался к их словам с вежливой улыбкой. Катя заметила меня первой, ее лицо удивленно вытянулось, и она направилась ко мне.

– Ты что тут забыла? Здесь топы без офисного планктона… – сказала она, подойдя.

– Неправда! Китайцы пришли с переводчиками, я кто-то типа них, – нашлась я. – Выставить меня отсюда имеют право Селезнев или Кирилл Андреевич…

– Какая же ты змея, хитрая, скользкая, – оборвала меня Катя, покачав головой. – Ага, прям, Кирилла Андреевича тебе позову! Ладно, постоишь в углу, рот не открывай! Кстати, прими мои соболезнования, слышала, ты попала под грузчика…До свадьбы заживет.

Раз я такая змея скользкая, чего ты тогда лезешь ко мне?! – подумала я и отошла в угол, борясь со слезами и обидой, слилась с серыми панелями.

Все сели за стол переговоров: председательствовал Кирилл, энергичный, но сдержанный, в бой он рвался грамотно, старался не показывать, насколько сильно его семья заинтересована в китайских деньгах. Он много говорил, подходил в плазме, чтобы показать китайским друзьям графики и цифры. Судя по всему, Светозаровы преуспевали во всех сферах бизнеса. Узкоглазые гости учтиво кивали, слушая сидящего между ними переводчика. Среди них выделялся пожилой мужчина, круглолицый и пухлый, – китайский мандарин. Он во все вникал с острым вниманием, часто обращался к переводчику за разъяснениями, получив их, одобрительно кивал и снова искал подвохи в поведении русских.

К монитору пригласили Селезнева. Тот, застегивая пиджак, встал на место Кирилла, похлопал себя по пустым карманам и кашлянул в кулак:

– Коллеги, позвольте мне пригласить к экрану мою помощницу. У нее вся информация в планшете, – он призвал меня неуверенным жестом. – Алена, идите сюда…

Все удивленно смотрели, как я робко шагнула из угла, превращаясь из незаметного предмета интерьера в девушку с заветным планшетом. Подключив его к внешнему экрану, я начала показывать картинки, графики, цифры, рекламные фото.

Кирилл изобразил на лице кривую доброжелательную улыбку, знал, что Селезнев и компьютеры несовместимы. Китайцы глазели на меня с любопытством, – загадочные русские девушки, оказывается, могут не только рожать им суррогатных детей, но и виртуозно прикрывать начальника на судьбоносных переговорах. Катя прожигала меня взглядом, обидчиво надувая губы.

Итак, мы с Селезневым рассказали всем сказку о поставках в «Новом Олимпе». Начали с фермерских хозяйств, где паслись коровы, телята, неслись куры, росли овощи и фрукты, потом вся эта качественная продукция попадала в рестораны и магазинчики небоскреба. Закончили тем, что нам нужны китайские вложения, поэтому мы готовы работать с ними на взаимовыгодных условиях. Рассказы о коровах и овощах мы иллюстрировали фото, впрочем, как и поставки морепродуктов, ювелирных изделий и одежды. Особенно китайцам понравилась румяная свинарка с поросенком в руках. Они оживились, чуть не повскакивали с мест и не зааплодировали. Это фото я сделала сама, когда посещала с Селезневым одного из фермеров. Я знала положение дел изнутри, поэтому презентация получилась яркой и убедительной.

– Вот так, дорогие друзья, мы живем, – заключил свою пылкую речь Селезнев. – Добро пожаловать!

Не сказав ни слова, я смогла помочь боссу сделать большое дело, затем снова вернулась в свой угол под довольный взгляд Кирилла. В конце переговоров ко мне подошел переводчик китайцев, тоже китаец, и, отвесив мне азиатский поклон, сказал:

– Вы талантливая и красивая девушка. Спасибо за такой позитив! Презентацию вы делали?

– Благодарю! Весь отдел готовился к важным переговорам, – ответила я, глядя на китайца осторожно. – Рада, что вашим боссам понравилось!

– Вы будете на приеме? – учтиво поинтересовался переводчик. – Господин Чжуан просил меня спросить об этом. Он очень богат, не представляете насколько! И он желает познакомиться…

– Нет, – вздохнула я и пожала плечами, делая вид, что сожалею. – На прием я не приду, я простая секретарь, мне не положено.

К счастью! Не хватало мне еще толстого богатого и немолодого китайца. Я развернулась и ушла, прихватив планшет. Дойти до своего удобного кресла в приемной Селезнева не успела, на выходе из лифта меня окликнул знакомый, кристально-твердый мужской голос. Кирилл?! Я обернулась. Кирилл вышел из служебного лифта и пошел мне навстречу:

– Привет, звезда переговоров! Браво тебе! – он трижды хлопнул ладонью об ладонь. Некое подобие аплодисментов, на которые не решились китайцы. Затем он кивнул в сторону лифта. – Пошли со мной. Ты приглашена не прием господином Чжуаном…

– Я не одета и у меня нет настроения развлекать богатого засранца. – Повернувшись к нему на высоких каблуках, я непримиримо сложила руки на груди. – Найди другую дуру, например, Катю! Я свою работу выполнила, все!

– Можешь выбрать любое платье из любимого бутика. Настроение я тебе обеспечу, хочешь апартаменты рядом с работой, или прям здесь, в небоскребе? – Кирилл пристально смотрел на меня серыми глазами, примагничивая меня к себе. – Негоже тебе кататься каждый день…тем маршрутом? Подумай, Алена, китаец улетит завтра, а я останусь…

«Я останусь» прозвучало тихо, многообещающе, на бархатных нотах. Меня хотели, если не купить, так уж точно подкупить. Светозаровым нужно было развлечь китайца этим вечером, чтобы он не сорвался с их крючка. Приманкой служила я, – приманкой для меня стал Кирилл.

– А если он начнет приставать? – я сделала к Кириллу пару неуверенных шагов, чувствуя, как гримаса презрения на моем лице сменяется на заинтересованность.

Пожалуй, не стоило мне отказываться от его выгодных предложений. Об апартаментах я мечтала давно, новое платье и вечер в обществе влиятельных людей мне тоже не помешают. Единственное, чего я боялась панически, до дрожи в руках и ногах, это домогательств китайца.

– Он пальцем до тебя не дотронется, я обещаю, – сказал Кирилл твердо. – За этим проследит Иван. Одно неприятное движение со стороны гостя, и ты вольна встать и уйти…

– Еще одно, – подхватила я, – никакого алкоголя не предлагать…

– Это вообще твоё личное дело, могла бы даже не говорить, – кивнул мужчина и протянул мне руку. – За мной платье, апартаменты, безопасность. За тобой улыбка, вежливость и хорошее настроение.

Мы пожали друг другу руки и разошлись. Я впервые прикоснулась к нему, он ко мне. Ничего лишнего, – деловой договор без намека на что-то большее. Не мечтай, Алена Романовна! До шести вечера я должна была выбрать платье в бутике, сходить в салон красоты, прибраться на рабочем месте. В «Дамском счастье», куда я пришла с картой «Нового Олимпа», в тот день работала Лиза. Услышав о предложении Кирилла, она восторженно взвизгнула:

– У этого китайца миллиарды, я читала о нем! Магазины, склады, поезда. Вдруг он тебе замуж предложит? Почему нет? Ты на китаянку немного смахиваешь!

– Ну ладно, схожу за него замуж, тебя в стилисты возьму, – засмеялась я, прохаживаясь между вешалками со ставшей в один миг доступной одеждой. – Белову в день моей свадьбы разорвет от злости!

Две молодые дуры, выбирая платье, размечтались о богатстве, власти и приемах в красивых домах, где они будут хозяйками, швыряющими деньгами направо и налево. В результате я остановила свой выбор на маленьком черном платье с открытыми плечами, облегающем, на нем, словно звезды в ночном небе, сияли мириады стразов разных цветов. Третье платье за счет «заведения» – не закономерность ли?