Текст книги "Любовь без сахара (СИ)"

Автор книги: Uma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

22. Плохой поворот

Шел третий день в гостях у семьи Железняк, – родители почтенные врачи и двое взрослых детей, Артем и Света. Семья жила в уютной «трешке» на окраине города. Меня приняли так, будто не замечали, что я похожа на сбежавшую от хозяина кошку, спесь с меня еще не сошла, но я начинала бояться неопределенности, хотела быть найденной и пригретой, уверенной, что я и мой ребенок кому-то нужны. Чем больше времени проходило, тем более далекой мне казалась такая радужная перспектива.

Возможно Светозаровы решили меня проучить, поэтому Кирилл не звонил, или вовсе забыли обо мне, – баба с воза Светозаровым легче, не надо выплачивать полтора миллиона Кате.

Зато часто звонила тетя Жанна, требовала немедленно вернуться к ней, бабушке и брату. Она и сама в любой момент могла нагрянуть: «я поволоку тебя домой за шкирку, даю тебе два дня на раздумье! Кирилла тебе, конечно, не видать, как своих ушей. Наигрался, бросил. Философия у него одна для нас с тобой!». Два дня в чужом городе, с небольшой заначкой на карте, – тетя явно переоценивала мои силы и возможности. В подлость Кирилла я отказывалась верить, приписывая ее братьям: те способны были развернуть сложившуюся ситуацию в выгодную для них сторону.

К концу второго дня я чуть не набрала номер Кирилла, чтоб расплакаться в трубку и попросить прощения за легкомысленный побег, удержала меня от этого все та же неуемная спесь молодой дуры.

– Ты можешь остаться у нас и после моего отъезда, мои не против. Знаешь, никогда не приводил девушек в дом, считал это лишним, – сказал мне Артем в первый вечер. – Не смотри так затравленно. Я предупреждал тебя, что толстосумы народ ненадежный…

– Я люблю Кирилла, он очень добрый, к деньгам относится адекватно, Правда, – сказала я тихо, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. – Просто меня воротит от его жены и частично от его братьев. У них всегда есть причины меня задеть…

То и дело я лезла в смартфон, посмотреть, не пропущен ди звонок, не пришла ли смска от Кирилла. Нет, нет. Остались только его фото, сделанные мною в самые забавные и интимные моменты нашего сожительства. Оттого они были теплыми и дорогими. Вот Кирилл в махровом халате стоит на балконе, застигнутый с сигаретой в руке, держит ее между пальцами, косит глазами на дымок, спешит выкурить тайком от всех. Курить ему запрещено из-за слабых легких. Другой редкий кадр: Кирилл у холодильника, открыв дверцу, заглядывает в него, ища чего-нибудь вкусного, обычно это недоеденные мною молочные и шоколадные десерты. Почему-то он считает себя недостойным съесть нормальную порцию мороженного, поэтому я исхитрилась – стала оставлять ему побольше. Оставляла…

Спала я на диване в комнате Светы которая отнеслась ко мне снисходительно, позволила пользоваться ее вещами, – расческой, пижамой, халатиком.

– Интересно, почему твой Кирилл не звонит? Ну блин, обиды обидами, а ты беременная, может ты голодная, холодная, скитаешься где-то. Странно же, – угадав мои невеселые мысли, Света присела на рядом со мной, взглянула на фотки, которые я разглядывала десятый раз за день. – И ты томишься, я же вижу, я не Артем, мечтающий, что ты влюбишься в него, такого благородного! Позвони ему, Алена! Пошлет, хоть будешь знать, послал…

Не выдержала и я, нажала на зеленую кнопку под именем Кирилл, затаив дыхание, приложила к уху смартфон. "Меня нет на месте, оставьте сообщение после сигнала" – ответил голос Кирилла. Повторный вызов, ожидание живого ответа и снова ничего, кроме автоответчика.

Ночь прошла в тревожном ожидании, я надеялась, что Кирилл увидит мои пропущенные звонки, перезвонит или пришлет смс. К утру я накрутила себя до слез, головной боли и тошноты, душа болела и рвалась наружу, предчувствуя неладное.

– Мне нужно идти, Артем, хочу знать, почему Кирилл молчит, – я, надев платье, собрав волосы в пучок, нервно сгребла в сумку смартфон, карту, помаду, тушь. – Спасибо тебе за гостеприимство! Но я не могу без него. Для меня это мука! Не имею я права сейчас издеваться над собой. Поеду к нему, увижу, услышу и наконец решу, как мне быть…

Артем посмотрел на мою суету вокруг жалких пожитков и предложил:

– Ладно. Давай провожу тебя, поедем в офис или к нему домой. Одну я тебя не отпущу…

Мы вышли из подъезда. Февральское утро молоком разливалось по улице, белое небо, запорошенные снегом дорожки, спешащие на работу прохожие. Свежий воздух немного взбодрил меня, головная боль отступила. Пройдя через арку, соединявшую дома, мы заметили на обочине дороги большую черную машину, из тех, на которых катались Светозаровы. Открылась задняя дверь, и нам навстречу вышла Янина в великолепном пальто голубого цвета.

– Доброе утро, беглянка! – крикнула она, подходя. – Биллинг не обманул, ты здесь прячешься… Нашла время и причину! Не тяжело ли порхать на пятом месяце?

– Я не порхаю. Где Кирилл? – Я нисколько не испугалась того, что за мной следили, наоборот, готова была прыгать от радости. Шла к Янине быстрым шагом. – Пожалуйста, скажи, с ним все хорошо?

– У него сильнейший приступ бронхита. На три месяца в год его выбивает из нормальной жизни. – Янина пристально смотрела на Артема, стоящего от нас поодаль, – думаешь, Кириллу понравятся твои прогулки с мужиками? Тебя не было три ночи. Критическое положение…

– Я все ему объясню, он поймет, – наивно пролепетала я, порывисто направившись к машине. – Отвези меня к нему.

– Аленка, все нормально?! – крикнул Артем настороженно.

– Да, все хорошо, я отвезу Алену к Кириллу, – ответила ему Янина, – спасибо вам за помощь. Можете идти!

Усевшись на заднее сидение черного «Мерса», я улыбнулась и махнула рукой Артему, мысленно благодаря его семью за доброту. Полная семья, то, чего у меня и Витьки никогда не было, – бабушка с тетей нас тянули, как могли, давали нам что, могли, но этого, видимо, было недостаточно для ощущения надежности.

После долгого молчания Янина заговорила своим обволакивающим голосом:

– Кирилл в больнице, ему необходим покой, поэтому я отвезу тебя загород, в очень большой дом, в стиле Светозаровых. Там имеется все необходимое для жизни, от а до я, и даже больше. За тобой присмотрит Наоми. Гулять будешь в саду, воздух там чистый, соседи тихие. Есть будешь на золоте, что душа пожелает…

– Мне нужен Кирилл, а не золото, – разволновалась я, сама не зная зачем. – Я хочу остаться в городе, навещать Кирилла, ухаживать, если надо. Позвоню ему, спрошу… – мне вздумалось полезть в сумочку за телефоном. Янина вырвала ее у меня из рук и выбросила в открытое окно авто, под мой вскрик и попытку открыть дверь, чтобы выскочить вслед за своими манатками. – Ты чего, с ума сошла! Отдай, верни!

– Заткнись! Хочешь благополучно родить? Тогда слушай меня, в противном случае окажешься под забором, Есть вариант с отправкой в Турцию, девчонка ты смазливая, темпераментная, без царя в голове, там тебя быстро объездят. Мать родная не примет, ни то что Кирилл! – спокойно угрожала Янина. – Михаил с моим отцом устроят это в два счёта. Ребенка отнимут, вспомнят твою маму, кинувшую тебя. Яблоко от яблони. Кириллу скажут, что ты улетела в Штаты с Железняком…

– Он не поверит никогда! – крикнула я, заливаясь злыми слезами и бессильно откидываясь на спинку сидения. – Он знает, как я люблю его. Чего вы мешаете нам? Деньги? Плевать мне на деньги, я ему всегда так говорю, могу на Промышленную вернуться лишь бы он был рядом! Почему я должна тебе верить?

– Черт его знает, наверное, потому что у тебя нет выбора! – засмеялась Янина. – Мой дядюшка добрый малый, однако его доброта не беспредельна, а привычка быть жертвой в играх братьев неискоренима…

""" """ """

Янина навещала меня раз в месяц, привозила в собой свору гламурных собачек, заставляя меня с ними гулять в огромном саду со спящим до весны фонтаном и белыми скамейками вдоль аллеи фруктовых деревьев.

– Животные верное средство от депрессии, посмотрят в глаза и сразу жить хочется, – повторяла она, вручая мне поводки. Псины кружили под ногами и задирали холеные мордочки, предвкушая долгую прогулку. – Доверяю тебе деточек. Иди, иди. Я дам кое-какие распоряжения Наоми и присоединюсь к вам…

На мой вопрос, когда я смогу выйти из заточения в пригородном замке на пятиметровым забором, Янина отвечала уклончиво: «потерпи, дорогуша, страсти улягутся рано или поздно…». О каких именно страстях она говорила, я не понимала, и желая понять, не слышала ничего внятного, кроме давления на мои материнские чувства:

– Думай о ребенке. Вот родишь, тогда займемся другими делами. Поверь мне, женская зависть не знает жалости. Нет, не зависть, мания величия, что ли… Смотришь же шоу, где показывают светских самодурок, которые опускают прислугу и хвалятся этим в интернете? Много раз поднимала эту тему в кругу друзей, добиваюсь, чтобы этих стерв не пускали в приличные дома…

В моих глазах Янина видела недоумение: «я же не прислуга!», качала головой в знак того, что она устала разжевывать мне слова до состояния манной каши:

– Да, ты не прислуга, ты еще хуже, увела крутого мужика у крутой бабы! Умудрилась привязать его к себе. У тебя есть то, чего у нее нет. Для таких, как Белова, ты хуже собаки, пристрелить тебя она уже пыталась. Зная повадки девушек типа Кати, я жду очередного удара…

– Мне теперь всю жизнь ее бояться? Мне легче встретиться с ней лицом к лицу и попытаться погасить ее пыл, – сказала я, понимая, что Янина права в самом главном: у меня есть то, чего не имеет Катя, – любимый мужчина, беременность и перспектива счастливой семейной жизни.

– Всю не всю. Пока ты уязвима, ждешь ребенка, не замужем, надо поостеречься, – вздохнула она устало. – Потом можешь делать с ней, что хочешь, если она не успеет сделать с тобой то, чего хочет она….

Связи с внешним миром у меня не было с тех пор, как Янина выкинула мою сумку. Для всех я пропала без вести, сбежала в неизвестном направлении. По телеку шли целые циклы ток-шоу, посвященных обсуждению моего исчезновения: «Где сейчас беременная любовница Кирилла Светозарова?» Гости устраивали словесные баталии, выдвигали версии, искали причины и виноватых. Галахов связывался по скайпу с тетей Жанной, та запросто смогла затмить собой ярких персонажей: «Мы ждем Алену. Мы ее любим, нам все равно, чья она любовница, понимаете? – парировала она участникам шоу, с пеной у рта доказывающим, что я сама виновата во всех злоключениях. – Нету такого закона, любить равных по социальному положению. Все эти разговоры «сама виновата, не надо было соваться к богачам» бред собачий!»

– Кирилл знает, где я? – спросила я Янину, когда она в очередной раз приехала навестить меня. Мы прогуливались по аллее в сопровождении ее собачек. Южный ветер играл моими волосами, дышал в слегка располневшее лицо, обещая раннюю весну. – Прошу тебя, дай мне позвонить ему…

– Его нет в стране. Он серьезно болен, рак легких, как у его деда, – осторожно выговорила женщина. – Пожалуйста, не волнуйся, лучшее, что ты можешь для него сделать, это родить здорового сына. О его здоровье хлопочут первоклассные онкологи.

– Отправь меня к нему, Янина! От кого мне прятаться, кому я нужна с этим пузом? У меня же никого нет, кроме Кирюши… и Витьки, моего братика. – Услышав о болезни Кирилла, я присела на скамейку и тихо заплакала. Слезы катились из моих глаз сами собой, быстро и часто. – А если он умрет, и мы не увидимся больше? Неужели тебе не жаль меня?

Янина стояла надо мной строгой надзирательницей, поджав губы, смотрела на мое обращенное к ней лицо, забыв о своим игривых питомцах.

– Кирюша? – усмехнулась она вопросительно. – Ты ребенка так зовешь?

Я закивала и рассказала с улыбкой сквозь слезы:

– Ему идет! Знаешь, он все чувствует, ему тоже тревожно, я знаю, порой сильно толкается, а иногда целыми днями не двигается. Янина, сделай что-нибудь…

– Делаю все, что могу. Завтра привезу врача, – ответила моя тюремщица. Из кармана изящной замшевой куртки она достала айфон и, сделав вызов, протянула аппарат мне. – Держи! Возможно на твое счастье он окажется не на химии…

Гудки прервало неровное дыхание и тяжелая усмешка: «Да, Янка, слушаю…». Я, вскочив со скамейки, пошла прочь от Янины, вглубь сада, говоря:

– Это Алена! Кирилл, как ты себя чувствуешь! – По ту сторону воцарилось молчание, и я не знала, было ли это удивление или не желание со мной разговаривать. – Скажи хоть слово! Я виновата, не должна была обижаться и сбегать тогда! Прости! Ну пошли меня куда подальше! Кирилл!

«Ты…? Все нормально? – заговорил он с явным радостным удивлением. – Извини, меня быстро скрутило. Одним днем. Ничто не предвещало…! Я думал, ты с врачом улетела…»

– Нет, нет, нет! Не верь никому, кто скажет тебе, что я улетела, бросила, забыла! Я хочу к тебе, прикажи Янине отпустить меня! – закричала я к трубку. – Умоляю, разреши мне приехать! Обещаю, я не буду мешать…

«Слушайся Янину во всем, – сказал он сухо, – будь хорошей девочкой. Вернусь, поговорим, не вернусь, Янина в курсе моей последней воли…»

У меня подкосились ноги, я бухнулась задницей на каменную тропинку, рыдая в голос. Мое лицо смяли горе и горечь. Сердце болезненно горело. Подбежавшие Янина и Наоми с трудом подняли меня, отняли телефон, подцепили под руки и, мешковатую, зареванную, повели в дом.

Дом отдельная песня. Жить в таких домах мечтает половина населения земного шара, а живут избранные. Снаружи панельная громада, отделанная белым и серым камнем, вход с колоннами и широкой светлой лестницей, окна в белых оправах. Покатая крыша с каминными трубами. На двух этажах застекленные балконы, в них оранжереи с вечно цветущими растениями, стоило одному увянуть, цвести начинало другое, словно по чьему-то приказу. В комнатах современный комфорт, смешанный с классикой.

За окнами река и сосны, никаких транквилизаторов не нужно, – смотри в окно и наслаждайся. Библиотека с тысячью книг и выходом на лоджию, мое любимое место в доме, спасающее от скуки и одиночества. За два месяца я «проглотила» не меньше полусотни книг о любви, природе, рыбалке и бизнесе. Последняя тема увлекала меня особенно.

– Успокойся, Алена, слезами ты ему не поможешь. Считаешь, ему приятно было слышать твое рыдание? – уговаривала меня Янина. Наоми пыталась влить мне в рот теплую волу, приправленную валерьянкой. – Думай о ребенке! Давай, пей, вот… – им удалось сунуть мне в зубы стакан. – Ты же сильная девочка, раз завоевала Кирилла. Зачем я тебе рассказала?

Я успокоилась, почувствовав внутри себя частые толчки ребенка, и, всхлипывая, пила небольшими глотками воду из стакана. Теперь хотя бы было понятно, почему Кирилл не искал меня, почему молчал. Кто-то уже напел ему о моем нереальном полете с Артемом. Сама виновата, все время держалась рядом, а тут вдруг решила упорхнуть, заявить о себе, и попала в ловушку.

– Почему ты мне помогаешь? – спросила я Янину, проводив взглядом Наоми. Теперь все попадали под подозрение в заговоре против меня и моего ребенка. – Какая у тебя выгода?

– Нет у меня никакой выгоды! – женщина, выстукивая каблуками по паркету строгий такт, отошла к окну. – Мне элементарно жаль тебя, Алена. Да и Кирилл заслуживает немного счастья. Еще, конечно, я хочу, чтобы состояние Светозаровых не ушло на сторону, в какую-нибудь полит. партию или на финансирование очередной цветной революции. Братья не дружат всю жизнь…Тупое соперничество, подставы, игра друг против друга. Мы в игре, Алена, и обязаны ее прекратить! Сиди тихо и жди…беды или счастливой развязки…

23. Похищение

Июнь. Мое заточение по всем срокам должно было скоро закончиться. По расчетам гинеколога, опекающего меня по приказу Янины, до родов оставалась максимум неделя. Рожать меня повезут в город, приставят охрану, надежные врачи сделают все, чтобы Кирилл Светозаров-младший появился на свет в самых комфортных и безопасных условиях, – обещала Янина, и прибавила, словно дразнила десертом:

– Как только все начнется, я позвоню Кириллу, возможно, он сможет вылететь к нам в тот же день. Он очень слаб, так что не мечтай о прежних скоростях…Но ты молодая, горячая, быстро его приведешь в норму! Сладостная встреча после чуть ли не смертельной разлуки. Что может быть лучше?

– Ты не шутишь? Он вернется ко мне? – вскинулась я радостно, хотела бодро встать с дивана и пройтись по библиотеке. Смогла лишь чуть приподнять пятую точку, живот не слабо тянул меня вниз. Я не стала спорить со своим положением, села. – Не представляешь, как я скучаю по нему! Зачем нужна такая конспирация?

– К тебе, разумеется. Вряд ли кому-то, кроме тебя, он, потрепанный жизнью, нужен. – Ответила Янина, спокойно попивая чай за круглым столиком, – Конспирация помогла нам избежать многих негативных вещей. Например, попыток дяди Миши поиграть тебе и Кириллу на нервах, это сейчас он поет во всех интервью, что твое исчезновение для него неприятная загадка, сам он был бы непрочь сделать из тебя повод для давления на брата…

– А Катя…? – не без внутреннего волнения спросила я.

– Она много работает, в единственный выходной играет в казино. С моей подачи внесла энную сумму в постройку приюта для животных, – Янина держала фарфоровую чашечку за полукруглое ушко двумя пальчиками и бросала на меня снисходительные взгляды. – Обычная жизнь одинокой деловой женщины. Кажется, завела себе любовника. О Кирилле или плохо, или ничего…

– Обо мне говорит, что я сделала аборт и живу в Штатах, – улыбнулась я. – Скорее бы Кирилл вернулся! Родить бы уже…. – Усталый вздох сорвался с моих губ, – мне хочется опять носить шмотки от Жужу, надоели балахоны…

– Алена, многие женщины отдали бы все за твое положение, да и балахоны, так называемые, из новой коллекции для беременных, очень даже симпатичные, – игриво затрясла головой Янина, поставив чашечку в тарелку. Она часто останавливала задумчивый взгляд на моем животе, будто ностальгировала о чем-то. – Наслаждайся жизнью, девочка…

Схватки начались через несколько часов после отъезда Янины, ближе к ночи. Сначала я терпела, прилегла, думая что отпустит, такое бывало: тяжесть в животе, боль в пояснице, потом все проходило. На этот раз боль и спазмы становились с каждой минутой все сильнее, отдаваясь во всем теле неслабыми толчками.

– Наоми, Наоми, иди сюда! – крикнула я прислугу, поднимаясь с постели, на которой собиралась переждать приступы. Встав на ноги, я схватилась за живот. У меня отошли воды, о чем меня предупреждали гинеколог и книжки, – Вызывай «скорую», звони Янине! Шевелись, чего смотришь?

Чилийка кинулась к телефону. Позвонив куда надо, она меня, шлепающую в теплой луже, начинающую вопить и впавшую в панику, гладила по спине, уговаривая прилечь. На ломаном русском немолодая женщина убеждала меня не бояться, молиться каким-то одним ей известным богам и Деве Марии. У ее матери-де было двенадцать детей, все они были рождены дома и выросли здоровыми крепкими людьми. Утешила…

Через полчаса приехала «скорая», меня вывели из дома, усадили в машину и захлопнули двери, не дав Наоми сопровождать меня до роддома. На выезде из лесного поселка за «скорой» поехала черная машина Янины, это меня успокоило настолько, что я начала прислушиваться к рекомендациям врача, – дышать глубже и думать о хорошем.

«» «»» «»»

В одноместном палате после пяти часов мучений меня ждали чистая постель и долгожданная тишина. Все, чего мне хотелось, это уснуть, повернувшись лицом к стене. Дойти до палаты своими ногами я не могла, поэтому меня привезли сюда на каталке, сняли с нее, положили на койку. Лежа на спине, я слышала голос врача и чувствовала суету медсестры, как она измеряет мне давление, проверяет пульс на бессильно откинутой руке, обтирает влажными салфетками мое вспотевшее, и, казалось, опухшее от натужных гримас и криков лицо. Но сил открыть глаза, спросить, все ли хорошо прошло, не было. «Все, Алена Романовна, никаких больше беременностей, ты же собиралась рожать лет через десять, не зря!» – мысленно обращалась я к самой себе.

Проснулась я от чьего-то присутствия. Кто-то сидел на краю койки, глядя на меня внимательно. Медленно приоткрыв глаза, я увидела похудевшего, бледного, коротко стриженного Кирилла. Он неотрывно смотрел на меня, ждал моей реакции. Летний пиджак из светлой ткани мешковато висел на его плечах, рукава были помяты в сгибах. Под пиджаком футболка с круглым вырезом под самую шею. Кирилл, если не постарел, то точно изменился внешне, – резкие морщины вокруг запавших глаз, сухие губы, острые скулы.

Нисколько не разочарованная, я тоже смотрела на него во все глаза, радуясь, что он сумел выбраться из больницы, пусть и не совсем долеченный, наверное, слабый и помятый.

– Привет, королева! – прошептал он, наклонившись, чтобы поцеловать меня в лоб. Если я «королева», значит, выгляжу не очень. Примерно, как по утрам, сидя на унитазе. – Пахнешь замечательно, чем-то теплым и влажным, мамой! – продолжил мужчина, отлепив свои губы от моего лба.

– Предпочитаю пахнуть для тебя по-другому, – прохрипела я и кашлянула, прочищая горло. Первым моим желанием было пригладить волосы, одернуть свернувшуюся до живота сорочку. Быть красивой и ухоженной для него. – Скажи честно, я заметно растолстела? Пыталась сохранить форму, но в третьем триместре меня разнесло до безобразия…

– А я страшно похудел, так что от нас ничего не убыло, – устало улыбнулся Кирилл, обхватив ладонями мое лицо, он робко поцеловал меня в губы, боялся, что мне будет неприятно. Я ответила открытым ртом, показывая, что по-прежнему люблю и хочу его целовать. – Нет, ты не толстая. Не говори ерунды. Здоровая, до безобразия красивая женщина, спасибо за сына! Цветы пронести не дали, сказали, что их аромат может вызвать аллергию, корзина с едой в холодильнике…

От гордости и удовольствия я живо приподнялась на локтях, не скрывая торжествующей улыбки, – переплюнуть неподражаемую тетушку Жанну и морально завалить Катю, это дорогого стоит::

– Ты видел его? – спросила, довольно щурясь. По счастливо горящим глазам Кирилла я поняла, что ребенка ему уже показали, и он находится по каким-то особым впечатлением от знакомства с ним. – Видел! Я не успела его разглядеть. Он так кричал! Расскажи, понравился он тебе!

– Родных детей в таких категориях не оценивают, это просто часть тебя, меня, скоро сама все поймешь! – говоря, Кирилл убирал прилипшие к моему лицу волосы, запуская в них худые холодные пальцы и откидывая назад. – Мальчишка вылитый ты! Чернявенький, подвижный. Сердце у меня, конечно, замерло, когда на руки его разрешили взять! Светозаровы продолжаются! Тебе его принесут после обеда. Поешь спокойно, а то потом некогда будет…

Мы пообедали в благоговейном молчании, поглядывая друг на друга с интересом, изучали, вспоминали как это снова быть вместе после тяжелой разлуки. Служащая столовой, принесшая нам две порции овсянки с маслом и по стакану какао, посмотрела на нас, и, видимо, решив, что мы вполне себя милые люди, пожелала приятного аппетита. Аппетит Кирилла оставлял желать лучшего, он и до болезни ел не много, а теперь вовсе жевал вяло, ковырялся ложкой в тарелке, делая вил, что каша горячая.

– Съешь пару ложек, пожалуйста, – попросила я тихо, резко прерывая свою трапезу. Неудобно было привычно набивать рот при человеке, у которого пища вызывала отторжение. – Что говорят врачи? Почему все так быстро получилось?

– Онкология начинается без боли и симптомов. Так было с моим дедом. Не думал, что повторю его путь. Два месяца ремиссии слишком мало для хороших прогнозов, но врачи настроены позитивно…

В палату заглянула обеспокоенная чем-то медсестра, с красным лицом, запыхавшаяся, и, убедившись, что я на месте, быстро скрылась, точнее, убежала. Ее сменил Иван, он посмотрел на меня с тревогой и сказал:

– Кирилл Андреевич, можно вас на минуту…

По коридору тем временем прокатилась паника, по напряжению голосов, ритму шагов похожая на начало пожара. Персонал роддома бегал из одного конца коридора в другой, задаваясь странными вопросами, которые произносились шепотом: «где ребенок? Кто был в детской?». Выйдя за дверь, Кирилл вдруг заразился этой непонятной мне пока паникой, и разразился громкой руганью на врачей и приказами Ивану:

– Черт вас подери, он же был там десять минут назад! Давайте, ищите, идиоты! Не найдете через пять минут, я ваше заведение наизнанку выверну! Иван, не выпускай никого из здания под пулом пистолета! Вызови подмогу!

""" """ """

Стоя у панорамного окна, я отрешенно наблюдала за жизнью огромного города. С высоты пятидесяти этажей он казался муравейником. Каким образом в этих бесконечных лабиринтах улиц, сети дорог, потоках машин можно было отыскать крошечное существо без имени, без документов и особых примет, я не понимала, поэтому не надеялась ни на что.

Мне объясняли, что моего сына не могли вывезти из города, потому что все дороги и вокзалы, автостанции и аэропорты перекрыты. Полиция проверяла все сумки, рюкзаки, коляски, цыганок с новорожденными детьми. Служба безопасности Светозаровых во главе с Кириллом шерстили своих служащих, начиная с уборщиц и кончая топ-менеджерами. Подозревали, что ребенка похитили ради выкупа, однако никто не звонил, не требовал денег…

За мной неотступно следовал Иван. За мной сейчас нужен глаз да глаз, я сама это знала. Пошел дождь, и я невольно сжалась, представив, что под этот самый дождь может попясть мой Кирюша; одет ли он, сыт, жив ли вообще? Все девять месяцев я общалась с ним то мысленно, то вслух, чувствовала его очень хорошо, а теперь наша связь разорвалась. Внутри меня образовалась пустота, ни чем не заполняемая, сквозная дыра, сосущая из меня силы и желание жить.

– Алена, – Иван возник у меня за спиной. – Пришла Янина Борисовна. Хочет тебя видеть…

– Я никого не хочу видеть, не сейчас. Пойми ты, – выговорила я резко и также резко обернулась. Наткнулась на невозмутимую фигуру охранника. – Чего вы ко мне пристали? Алена так, Алена, эдак! Мне плохо, я не желаю выслушивать соболезнования и глупые предположения!

Все хотели меня утешить, отвлечь, а на деле бередили мою свежую рану, поэтому я запретила тете Жанне приезжать и звонить. Она все правильно поняла, поэтому не обиделась. Не такой она человек. Зато Светозаровы лезли ко мне с тупыми предложениями – уехать загород, посетить психолога, принимать таблетки.

Янина, одна из этих приставал, не стала ждать моего разрешения войти, как обычно одетая с иголочки, она пршла в гостиную, где я обитала второй день, и сказала:

– Здравствуй, Алена! Я не займу у тебя много времени, хочу поддержать тебя в беде. К твоему малышу я привязалась еще до его рождения. Очень жаль…Что-нибудь известно о том, кто похитил мальчика?

На лице женщины была гримаса сочувствия, в глазах блеснули слезы, она шагнула ко мне, раскрыв объятия. Я раздраженно отстранилась, отошла, промямлив:

– Нет! Спасибо за беспокойство, извини, мне сейчас не до чего…

Вернулся Кирилл. Его голос, отдающий приказы Ивану, нервно зазвучал в коридоре. Я кинулась к нему, побежала чуть ли не вприпрыжку, надеясь, что он принес хорошие новости. Увидев меня, он раскинул руки, и я с удовольствием обняла его, при этом вопросительно заглядывая ему в глаза, которые он медленно отвел.

– Ничего не нашли? Кирилл, прошу тебя, скажи мне, скажи, иначе я умру! – тихо умоляла я, не отводя взгляда.

– Кое-что есть, – ответил он, аккуратно отстранив меня и «на автомате» достав из кармана пиджака айфон. – Пошли со мной…

На вышедшую из гостиной Янину Кирилл не обратил никакого внимания. Она не сказала ни слово, лишь посмотрела на него пристально.

Мы прошли в спальню. Дверь Кирилл запер, из чего я поняла, что он не хочет ни с кем делиться информацией, потом присел на кровать, движением руки предлагая мне сесть рядом. Я сделала, как он велел, холодея от нетерпения и страха. Примерно то же самое чувствовал Кирилл, у него дрожали руки, на бледном лице горел нездоровый румянец. Найдя в телефоне видео-файл, Кирилл запустил его, говоря:

– Съемка с камер роддома. Взял в полиции. Смотри! – На черно-белом видео появилась женщина с ворохом белья в руках. – Неизвестная, предположительно работница прачечной, вышла из детской в тот момент, когда пропал малыш…

– Она вынесла его в грязном белье, вот сволочь! Зачем он ей? Именно мой ребенок. Значит, она следила за мной, знала, в каком я роддоме, – поняла я, не сводя глаз с размытой картинки. Почему-то она успокоила меня и придала боевой злости, мне захотелось найти эту женщину и как минимум ткнуть ее головой в унитаз. – Уже знаешь, кто это?

– Ты права во всем. Полиция тоже считает, что кто-то заказал кражу ребенка. У меня нет права лезть в их работу. Все, чего я могу, вести собеседования с нашими служащими и следить за их реакциями и поведением. Пока ничего подозрительного я не нашел, – сказал Кирилл, ставя на паузу видео. Косо взглянув на меня, он предупредил. – Никому ни слова об этом видео…

– Я же не дура! – меня тряхануло от злости. – Неужели ты, крутой профайлер, не можешь узнать, кто украл нашего ребенка! Возьми меня с собой завтра, Кирилл, я просто не могу сидеть тут одна целыми днями. Я буду молчать, хочешь, буду подавать тебе кофе, бумажки, хоть что-то делать! Не возьмешь, я сбегу. Сама начну поиски…

Он погладил меня по голове и, пытаясь успокоить, прижал к себе. Я порывисто вырвалась, не в сидах вернуться в состояние апатии и режим ожидания. Во мне все вибрировало и горело.

– Ладно, пойдешь со мной, – не стал спорить мужчина, наверное, видя насколько я возбуждена. – Не хватало мне еще тебя искать. Только, пожалуйста, не жди чудес. Возможно я ищу не там, но я тоже не могу сидеть сложа руки. Дело, как говорят полицейские, заказное, а значит, все хорошо отлажено. Единственная зацепка эта видеозапись.

– Думаешь, мы найдем его? – спросила я. Продолжить: «думаешь, он жив?» мне было страшно.

Кирилл утомленно нажал на глаза пальцами и утвердительно закивал:

– Конечно, я не сомневаюсь…