Текст книги "Любовь без сахара (СИ)"

Автор книги: Uma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

9. Травмированный романтик

В воздухе чувствовалось напряжение, оно обступало меня со всех сторон, тревожно давило на грудь, заставляло оглядываться на каждый шорох. Собиралась гроза, ее мощное дыхание иногда усиливало ветер и гремело вдалеке, впрочем, быстро приближалось.

В вечернем саду никого не было, но казалось, что на меня смотрят десятки осуждающих глаз. Повар, горничные, охранники, все ждали, когда я, лишняя в этой идиллии, уберусь из уютного особнячка на берегу реки. А я подумала: почему я должна уйти? Ведь не сама же я сюда напросилась, меня привезли по приказу Кирилла, приказа отвезти смешную чертовку обратно он не давал. Я решила, что остаюсь. После пляжа Кирилл с Иваном, переодевшись, набрав кучу снастей, сели в катер и уплыли на рыбалку, обещали вернуться к утру. На меня Кирилл больше ни разу не взглянул, между нами словно взорвалось что-то невидимое, но всем заметное, ранившее его настолько, что он бежал из дома.

По тропе, выложенной старой плиткой, ко мне, кутаясь в черный палантин, шла Катя. Я нашла в интернете информацию о ней, и теперь знала, что Екатерина Белова единственная дочка нефтяного магната, училась в Европе, любила лошадей и искусство. Полный набор – умница, красавица, защитница животных. Девушка из высшего общества. С ней мне, смешному планктону, не о чем было говорить, поэтому я резко отвернулась от нее и пошла вглубь сада.

– Можно тебя на пару слов? – спокойно сказала она мне вслед. – Я знаю, кто ты и что натворила в «Новом Олимпе». По закону нормальных людей, ты должна сейчас быть в менее приятном месте, но, наверное, Кирилл считает иначе. Он у нас травмированный романтик.

– Ну все, – отозвалась я громко и раздраженно, – мне пиздец…

– Не строй из себя зечку, успеешь побыть в этой роли, если не перестанешь делать глупости. – Катя подошла ко мне и наткнулась на мои сжатые плечи и косой взгляд. – Что ты сказала Кириллу на пляже?

– Ничего такого, поинтересовалась, какой размер груди ему нравится… – дерзила я как в последний раз. – Ему не подходит мой размер, не волнуйтесь…

Моё розовое платье выглядело не лучшим образом, небрежно брошенное на пляже, затем надетое на голое тело, оно сильно помялось и просилось в стирку. Катин вечерний наряд добротно поблескивал во тьме надвигающейся непогоды.

– Значит все хуже, чем я думала, – усмехнулась Катя, тряхнув взбитыми набок локонами. – Пошли в дом, нечего тут стоять. Ты в Кирилла влюблена? Так это не повод ночевать на улице…

Я пошла за ней к дому, тем более, что гроза подкатила совсем близко, небо освещали частые вспышки молнии, гром свирепо гудел над нашими головами и сильный дождь внезапно начал хлестать по земле, листьями, по нашим волосам и плечам.

В доме Катя от меня не отстала, брала от моего присутствия все, хвалилась своей осведомленностью, и с тонким, таким, что не придерешься, презрением следила за моей реакцией:

– Я думаю, разлука с Жанной сильно ранила Кирилла в самое сердце. Та, первая, когда он бросил ее по настоянию братьев. Ну конечно, первая свободная любовь, предвкушение счастья. И вдруг, тебя лишат всего из-за поломойки, маленькой дряни, которая и спустя двадцать лет не поумнела! – говорила Катя с театральной выразительностью. – С тех пор он не особо разборчив в выборе женщин. Кого подсунут братья, с теми и спит, на тех и женится. Это достойно жалости…

– Это он вам рассказывал так? Назвал Жанну дрянью? – спросила я недоверчиво. Не верила в откровенность Кирилла с этой куклой фарфоровой.

– Конечно же, нет, – подтвердила она мои догадки. – Борис сочинил, он с Кириллом не дружит, но чувствует его очень хорошо…

Мы вошли в дом и сели в гостиной. Без назойливого участия Жанки и Нуртезии, попрятавшихся в своих комнатах от нервного молчания Кирилла. Катя, пока гостья, хотя и с замашками будущей хозяйки, я тоже с замашками непутной девицы, были толстокожими.

– Вас ему тоже подсунули? – съязвила я.

Катя восседала в кресле, как на троне, вздернув продолговатый подбородок, надменно поджав яркие губы. Для выразительности она закинула ногу на ногу, и ее платье вспыхнуло сотнями искр.

– Да, в нашем случае это логично. Мне 25, мне некогда искать мужчину всей моей жизни. Кирилл не противится, понимает, что года через два на него не обратит внимания ни одна приличная семья, – заговорила она, глубоко вздохнув. – Он, бесспорно, классный мужчина, несмотря на его симпатию к прислуге и потаскушкам, поэтому я беру его себе. И попробуй мне помешать…

Сказав это, Катя встала и вышла из гостиной, за окнами которой бушевала гроза. Я не стала рефлексировать по поводу ее признаний и выпадов в мой адрес; ну да, я для нее прислуга и потаскуха, ломящаяся в дверь богатого дома. Кто бы сомневался! Я думала о том, что гроза застала Кирилла на реке, и он теперь промокнет до нитки. Суда по шуму ветра за окном и грому, катившемуся по небу, гроза была грандиозной. Река в такую непогодь тоже была похожа на стакан с водой, в котором на полном ходу размешивали сахар.

Спать мне не хотелось, – летом я просыпалась с восходом солнца, а то и вовсе не спала, читала или мечтала. Я вышла темный в коридор, пытаясь унять сильную тревогу: мне казалось, Кирилл ушел из дома из-за меня, потому что я внесла в его жизнь нечто новое, и он переживал это новое вдали от всех.

Постояв у окна, посмотрев, как под порывами ветра мечутся деревья в саду, я в ожидании Кирилла присела на обувную скамеечку, стоявшую у входной двери. Наверное, я все таки задремала, потому что меня чуть не впечатали в стену этой самой дверью. Я вскочила и раздраженный мужской голос свалил на меня всю вину за неудачную рыбалку:

– Кто тут? – я, сонно моргая глазами, робко выглянула из-за двери. – Ах, это ты опять? Какого черта ты тут сидишь? Это кошмар, никогда такого не видел, вода как будто вскипела под нами, мы еле вывели катер, сами чуть там не остались! Еще ты под ногами путаешься. Иди отсюда, чтобы до утра я тебя не видел!

С камуфляжа Кирилла ручьями стекала вода. Он скинул с головы капюшон и начал быстро раздеваться: намокшая куртка полетела в меня, – я поймала и, встряхнув ее, повесила в шкаф. Потом Кирилл оттолкнул меня и уселся на скамейку, чтобы снять сапоги. За ним наблюдал Иван, этот был спокоен, как паровоз, но прерывать гневную тираду босса не решался. В нас он очень точно метнул сапогами. Мне достался левый, Ивану правый, их мы послушно отставили в сторону.

– Все против меня, даже погода! Ты смотрел прогноз на сегодня? Нет, зачем это, да? Ни хера не делают, пока мордой не ткнешь в дерьмо! Убирайтесь оба, чего встали?

Я не двинулась с места. Иван также остался при боссе. В плохом настроении Кирилла была виновата не только гроза: он был банально пьян. Тяжело поднявшись со скамейки и продолжая ворчать на тарабарском наречии, наш босс нетвердым шагом пошел в туалет. Мы с Иваном обменялись взглядами и, не сговариваясь, направились на кухню.

Там вкусно пахло остатками фруктово-шоколадного десерта, поданного к обеду. Катя, соблюдая диету, от него отказалась, за ней сладкое презрели Жанка и Нуртезия. Зато мы с Кириллом съели по кусочку, – дико вкусно и приятно было с вызовом уплетать этот свежайший, нежнейший тортик. Будь моя воля, я проглотила бы его весь, впрочем, как и все кушанья, приготовленные в доме Светозаровых.

– Ну он и надрался! – громко шепнул Иван, виновато разводя руками. – Начал почти сразу. Кажись, он поперся на рыбалку только ради этого… Несладко, видимо, с Катюшей лошаднищей, объезжает его по полной!

– Да тише ты, – я оглянулась на распахнутую дверь и подошла к шкафу, чтобы достать чашку и налить себе попить. – С кем не бывает. Ты не напивался никогда? – спросила я, повернувшись к нему уже со стаканом воды в руке.

– Нет, детка, никогда. Я бывший боец, катался по горячим точками, там такое не прощается, – Иван подходил ко мне все ближе и ближе, остановился только, когда зажал меня между столешницей и своим телом, обхватил руками за талию. – Хотел сегодня побыть с тобой рядышком, Алена Романовна. Нравишься ты мне очень, забубенная какая-то, таких не видел до тебя. Может нам начать встречаться? – он наклонился, чтобы поцеловать меня, уже приоткрыл губы и задышал мне в рот. Вблизи он был старше, не такой журнально красивый, но мужиком от него пахло изрядно, – пот, речная вода, влажная одежда, сбитое с нормального ритма дыхание – Пожалуйста, шоколадка…

– Подумаю об этом завтра, – я с усилием, упираясь ему ладонями в грудь, отстранила Ивана от себя и выбралась на свободу. – У меня голова другим забита…

В дверном проеме появился Кирилл. Может Иван под «другим» представлял мои проблемы на работе, но этот вот, пьяный, с серыми злыми глазами, и являлся тем самым другим.

– Кофе мне принеси! – взмахнул рукой Кирилл, неловко поворачивая назад. – Иван, ты спать иди, тебе рано вставать…

Кофе я налила из кофемашины, поставила чашку на поднос, и пошла искать Кирилла по дому, на удивление хорошо ориентируясь в разбавленной светом фонарей темноте. Гроза ушла, напоминая о себе далекими вспышками молнии и капелью, бьющей по окнам. Я нашла босса в гостиной на диване, он лежал, закинув руки за голову, подложив одну из декоративных подушечек.

– Твой кофе, – я встала на ним, любуясь его недовольной физиономией. – Будешь пить?

– Присядь, – он сквозь сон хлопнул ладонью по краю дивана. – Хочу сказать…

Я оставила поднос на столике и покорно села рядом с ним в ожидании его слов. Ждала чего угодно, нотаций, заявления, что он передумал меня прощать за воровство и обязательно засадит меня в тюрьму, сильнее всего ждала приставаний, пьяных поцелуев, о которых он не вспомнил бы утром. О последнем я мечтала давно, поэтому покусывала губы, чтобы сделать их горячее и мягче. Кто-то из одноклассниц поделился со мной этим тупым секретом обольщения.

Прошло минуты две прежде чем Кирилл, очнувшись от хмельного сна, приподнялся на локтях, посмотрел на меня осоловело и тихо произнес оглушившие меня слова:

– Прости меня, Жа*, и вернись ко мне!

*Так Кирилл называл Жанну в «Трудно разлюбить»

За элегантный коллаж спасибо Джо Смит

10. Горячие камни

В машине ехали трое, – Иван за рулем, я рядом с ним в замызганном платье, в настроении близком к истерике. Услышать от Кирилла имя моей прекрасной тетушки было подобно поражению в необъявленной войне. На глаза мне то и дело накатывали слезы, их я смаргивала или промокала запястьем, как в детстве.

Что в ней такого притягательного? Ну да, яркая брюнетка с большущими карими глазами, ресницы такие, что не нужна никакая тушь. До недавнего времени я копировала тетушкины взгляды, особенное выразительно у нее получалось смотреть из-за плеча. Дело не в одном взгляде, конечно: у Жанны имелась собственная философия – она знала себе цену и занимала определенное ей место в жизни с достоинством королевы. За это ее любили муж, бабушка, да все, кто с ней сталкивался, начинали ее любить или уважать. Кирилла тоже не обошла эта напасть.

Кирилл расположился на заднем сидении, обложившись телефонами и ноутбуком. Мы все опаздывали на работу. Всю дорогу босс разговаривал с братьями, то с одним, то с другим. Братья не ладили, это я слышала даже через свои переживания.

– Да, Михаил! Еду к себе. Я помню о собеседовании с идиотами из «Русских Алмазов». Они обещали прислать кандидатов сюда. Не надо меня учить работать… На место я выезжаю только к федералам! – Через недолгую паузу Кириллу позвонил второй брат. С ним разговор шел еще жестче. – Борис, мы договорились. У Кати отпуск, который она проведет со мной! Мой бизнес здесь, мой дом здесь, меня не тянет в чертову столицу, потому что там нет ничего такого, чего нет здесь. Кроме Катиной родни…

На мой телефон еще вчера пришла смс от тети Жанны: «ты где застряла? Перезвони». Она небезосновательно беспокоилась за меня, но слышать ее голос я не желала, поэтому написала смс: «На работу еду. Все ок. Как Витька?» Витька – мой восьмилетний брат. Мать бросила нас, когда ему было всего полгода. В то время из тюрьмы вернулась тетя Жанна, настрой на жизнь у нее был не очень оптимистичный, а ребенок смог повернуть все в нормальное русло. Теперь я понимаю ее: быть брошенной Кириллом и попасть под раздачу вместе с моим папашей, – события приводящие на грань суицида. С тех пор тетя Жанна с бабушкой растили и воспитывали Витьку. Сейчас он жил в семье тети Жанны на правах старшего сына. Не думала, что когда-нибудь мне захочется вырвать ни в чем неповинного мальчика из привычной обстановки, чтобы насолить тетушке.

– Выходи! – приказал Кирилл, обращаясь ко мне. Сам он нехотя вылез из машины и заглянул в салон. – Зайдешь ко мне после обеда, я попытаюсь сгладить острые углы с управляющей и продавцом. Задание на день: четко сформулируй свою стратегию работы в отделе поставок и предложи мне нечто новое. Мой секретарь пришлет тебе приглашение…

Погруженная в свои путанные мысли, я едва заметила, как мы подкатили к главному входу в «Новый Олимп», и выскочила из машины со словами:

– Хорошо, Кирилл Андреевич!

Но Кирилл уже не слышал меня, он бодро скрылся в стеклянных дверях своего небоскреба, показывая нам, офисной мелочи, как нужно преображаться, становиться другими людьми, начиная новый рабочий день. Я влетела в холл, в лифт, поднялась на свой этаж, вломилась в свой кабинетик, ожидая, что меня остановят, признают виновной в краже красного платья и отправят в изолятор. Но никто даже не сказал мне «здрасте», настолько незаметной я оказалась.

Стратегия работы у меня одна, – работать, то есть, делать дело максимально эффективно, без лени, болтовни с сотрудницами и перерывов на бестолковые чаепития. Такое не положишь на стол любимому боссу. Нужно развернуть тему, желательно на несколько страниц умного текста. Спасти меня мог лишь интернет, куда я жадно нырнула в поисках профессиональной литературы. Благо в «Женском счастье» все шло ровно. Курьеры исправно присылали мне краткие сообщения «товар доставлен». На складе девушки упаковывали и номеровали заказы. Я не успела толком понять, готова ли явиться пред серы очи Кирилла и объяснить ему без любовного бреда, зачем я подставила честных сотрудниц бутика, а обед прошел, наступило назначенное время. От секретаря Кирилла мне пришло лаконичное сообщение «босс ждет. Время приема 14:00»

Я вышла на двадцать минут до назначенного времени, боялась опоздать, да и дорогу к кабинету Кирилла я толком не знала. В прошлый раз туда меня в состоянии стресса привел Иван, поэтому я не запомнила ничего. Зайдя в лифт, я наткнулась на симпатичного клерка, который галантно спросил:

– Вам вверх-вниз? – его рука замерла на панели с кнопками. – Я не спешу, могу прокатиться…

Скромно потупившись, зная, что выгляжу немного потрепанной, я ответила:

– Мне на прием к боссу. Кажется, наверх…

– На самый верх, – кивнул парень. Он нажал на кнопку и начал разглядывать меня. – Выше в нашем муравейнике не бывает. Там, говорят, генерируют воздух Тибета. У босса новое увлечение, Дзен – буддизм. А зачем вызвал, не знаете?

– Нет, – мотнула я головой. – Надеюсь на лучшее…

Клерк, выпуская меня из лифта, сочувственно усмехнулся:

– Удачи вам, не дрейфьте там…

– Постараюсь, спасибо, – выйдя я оказалась в типичном проходном коридоре, правда, пустом и тихом. Народ на самом верху, видимо, можно было по пальцам пересчитать. Тут ко мне подошла женщина в сером брючном костюме и спросила:

– Это у вас на два часа запись? Пойдемте, Кирилл Андреевич не любит ждать.

Она молча провела меня вглубь длинного коридора, который закончился просторным светлым холлом. Слева три двери, справа панорамные окна с потрясающим видом на город, под ногами мягкий ковролин. Секретарша критично посмотрела на мои бежевые туфли-лодочки и сказала:

– Обувь снимите. Идите в среднюю дверь. Не стойте без дела, идите!

Разувшись, я прошла к указанной мне двери и робко постучала костяшками пальцев. С той стороны мне вяло ответили: «входи». Я толкнула дверь рукой, подалась вперед и взвизгнула от неожиданности. В полумраке комнаты, освещенной лишь несколькими свечами, наполненной одуряющим ароматным дымом, я разглядела лежащего на кушетке Кирилла. Он лежал на животе, подложив под голову согнутые в локтях руки, абсолютно голый. Перед ним стоял мужчина и раскладывал на его белой спине черные камни. Все это я охватила взглядом целиком и сразу. Спина, упругие ягодицы, камни, – совсем не то, что я ожидала увидеть, поэтому быстро закрыла дверь.

– Да входи уже. Не бойся, у нас же с собой свободные отношения, покажем друг другу все, что скрыто, – спокойно сказал Кирилл. – Я оценил твой выход на пляже. Настала моя очередь…

Я вошла, теперь голый босс с камнями на спине не казался мне кем-то странным, – экзотичным, неожиданным, да. Мужчина-азиат в синей форме массажиста тем временем мял спину Кирилла мощными движениями, оттягивал кожу, искал напряженные мышцы и ставил на них гладкие, переливающиеся ртутным блеском камни, словно играл в древнюю игру го. Жанка пыталась научить меня играть в нее, но моё мышление, по ее словам, не подходило под философию го. Могла она красиво сказать, какая я дура.

– Отличная процедура после хренового дня или собеседования. Камни впитывают твою злость, ты впитываешь энергию камней. Попробуй как-нибудь, впрочем, в твоем возрасте я ни о чем таком не думал, – мурлыкал Кирилл, не открывая глаз. Изо рта у него текла слюна удовольствия, ее он облизал языком. – Ну давай, кризис-менеджер, рассказывай о своих планах…

Так. Я наплела про коллективную ответственность, полное подчинение руководству, добавила, что неплохо бы наказывать деньгами за болтовню на работе и нежелание выполнять свои прямые обязанности… О чем я вообще?

– Ты права, работать у тебя получается лучше, чем болтать, – Кирилл совсем обмяк. – Управляющая уволена, можешь быть спокойна. С продавщицей удалось договориться, феечка заявила, что знала, кто стащил платье и посчитала это актом справедливости. Две принципиальные позиции: казнить нельзя помиловать. За платье я заплатил. Деньги вычту у тебя из зарплаты, придется поясок затянуть…

– Спасибо, Кирилл Андреевич! – радостно встрепенулась я, и ткнулась взглядом в округлые ягодицы босса. Получилось это совершенно неожиданно для меня самой, но не осталось незамеченным азиатом, который метнул в меня насмешливый взгляд.

– Не стоит благодарности, – глубоко вздохнул Кирилл и приоткрыл глаза. – О! Ты знаешь, что для женщины мужская попа, все равно что для нас, мужиков, женская грудь? Мы квиты, – я отвела глаза от его прелестной пятой точки. – Сэнсей предлагает мне уйти в буддийский монастырь, чтобы обрести там Дзен. С удовольствием принял бы его приглашение, если бы мой брат не собрался умирать. Историю с наследством и женитьбой ты, наверное, слышала от Жанны…

Моё молчание воспринял как знак согласия, поэтому продолжил:

– Тебе не понять, ты еще очень молода. Иди, работай, можешь крутить роман с Иваном, он надежен, как скала…

– Я люблю тебя, – прошептала я еле слышно. – Почему ты не веришь мне?

– Ты пойми, Алена, чувства остывают медленно, если они зародились в сердце, способном долго хранить тепло. Вот как черный базальт на моей спине. К сожалению, моё сердце горячий, плохо остывающий камень, – мужчина сделал еле заметный жест рукой, и азиат начал снимать с его тела камни. – Когда-то у меня был жар влюбиться… в Жанну, сейчас все намного сложнее. Мой брат грозится передать часть своего наследства в некий благотворительный фонд, если я выгодно не женюсь. Я не хочу, чтобы деньги Светозаровых ушли в чужие руки. Моей дочери они тоже не помешают…

– Ты же ее не любишь, эту Катю! – отрезала я отчаянно. – Вчера ты хотел вернуть Жанну…

– Пьяный дурак. Мы оба знаем, Жанна не вернется, – он отвернул от меня лицо. – Иди, Алена, я сделал все для твоего благополучия в "Новом Олимпе"…

Я расплакалась, подумав, что моё сердце, похоже, не холоднее, чем у Кирилла, и вышла, громко хлопнув дверью.

11. Кавалер в волчьей шкуре

Мы с тетей Жанной сидели в ресторанчике «Рандеву», пили легкое вино, вели беседу обо всем на свете, шутили, обсуждали успеваемость Витьки в школе. Она считала, что мальчишка далеко пойдет, – читает бегло, считает быстро. В «Новый Олимп» тетя Жанна пришла не без напряжения, вытащить ее сюда стоило некоторых усилий.

Мне хотелось показать ей место работы, масштаб возложенных на меня обязанностей. На следующий день после разговора с Кириллом я узнала, что меня назначили секретарем управляющего отделом поставок «Нового Олимпа». Жизнь потекла бурной рекой, – подай, принеси при серьезном менеджере. Моим боссом стал дядька в солидном возрасте, знающий цену себе и своим сотрудникам. Во время его частых командировок по стране я фактически занималась всем. Бесценный опыт работы с людьми и товарами! Так прошел год.

Я не забывала учиться, ходить в фитнес-клуб, читать книжные новинки и старую добрую классику. Жила неплохо для девушки моего происхождения. Дружила с Лизой из бутика, а та сохла по Тимуру. Быть одной из сторон любовного треугольника мне не хотелось, поэтому я всячески показывала Лизе, что к Тимуру я относилась, как к приятелю. Иногда втроем вы выбирались в ночной клуб, где танцевали до упада. Мы не строили из себя золотую молодежь просто уверенные в завтрашнем дне, позволяли себе чуть больше, чем раньше.

Кирилл в небоскребе давно не появлялся, всем заправляли его старший брат Михаил и жена. Никто толком не знал, куда подевался Кирилл. После свадьбы он взял и в один прекрасный день исчез. Ходили слухи, что он уехал в долгое путешествие и не спешил возвращаться домой. Катя совершала регулярные набеги на небоскреб, строила из себя рачительную хозяйку, хотя на самом деле ее не интересовали торговые обороты и проблемы «Нового Олимпа»: с нефтью, под папиным крылом жилось легче, чем в заброшенном мужем предприятии.

– Аленка, какая ты у нас молодец! Всем Ветровым Ветрова! – Тетя Жанна тряхнула черными локонами, широко улыбаясь мне через красиво сервированный столик. – Я горжусь тобой. Бабушка мне тебя в пример ставит, смотри, говорит, как карабкается. Заправлять всем этим хозяйством в твои годы, это прыжок…

Тетушка выпила и расслабилась, перестала бояться скандала с мужем, который продолжал ревновать ее к Кириллу. Он нехотя согласился отпустить жену на скромный ужин в обществе любимой племянницы, которая хотела отблагодарить ее за заботу о младшем брате.

Изящный антураж ресторана в различных тонах бежа отторгал образ Жанны, как разбитной женщины, почти цыганки, – длинное черное платье на узких бретельках, серьги-кольца, касающиеся щек, раскрасневшихся от вина. Ее взрывные взмахи рук, смех, голос были похожи на яркие мазки краски на тусклом холсте

– Ну я же не одна здесь, все стараемся держаться на плаву, – сказала я, хмыкнув. – Кто уж точно пальцем об палец не ударил, так это Катерина. Завтра снова прилетит, поднимет пыль и прощай до следующего месяца!

– Насколько я понимаю, Кирилла снова охмурили братья, – с тонким злорадством улыбнулась тетя. – Женили мужика с обманом. Пора ему поумнеть. Все не урок…

– Да, Борис Андреевич жив-здоров. Исцелился после свадьбы брата и качает нефть с Катиным отцом. – Я запросто подняла бокал с вином, заразившись от тети Жанны ее свободой мысли и жестов. – Слушай, неужели тебе его ни капли не жаль? Не жалеешь, что ушла от него?

– Встретишь такого мужчину, как мой муж, ни о чем никогда не пожалеешь! У нас уже третий год медовый месяц! – воскликнула тетя Жанна, не забывая лакомиться ужином. – С Кирилом было двадцать лет драмы! Он вечно будет под влиянием денег и братьев, такого добра нам не надо…

А я продолжала любить и ждать Кирилла, я посвящала ему удачи и достижения, корпела над благополучием «Нового Олимпа» я тоже ради него. Между тем наш ужин подошел к концу. Тете все понравилось, – тушеные овощи, мясо, клубничное мороженное, – в ее тарелке остался жалкий кусочек десерта. Как она сохраняла форму при хорошем аппетите, я не понимала. Еще один секрет ее обаяния.

Я расплатилась за ужин с карты «Нового Олимпа» и мы вышли из ресторана, оставив редких посетителей в недоумении: кто такие эти набитые дуры, одна в белом платье, вторая в черном, обе навеселе? У выхода нас уже ждали наши кавалеры: Данил и Тимур. Последний пытался за мной ухаживать весь этот год, но дальше похода в кино дело не шло.

– Ого! Вы тот самый Тимур? – тетушка окинула взглядом высокую плечистую фигуру Тимура. – Рада познакомиться! Жанна, – она протянула ему руку, и парень, смущенный ее живостью, осторожно пожал ее худые пальцы. – Это Данил, мой муж! Приходите к нам как-нибудь вместе с Аленой…

Немного постояв на осеннем ветру, обменявшись с нами вежливыми фразами, тетя Жанна с Данилом вызвали такси и уехали домой, к мальчишкам и бабушке.

– Ты уверена, что доберешься одна? – спросил на прощание Данил, добрый и красивый парень, обожающий мою тетю. – Мы сначала можем отвезти тебя…

– Не надо! Не в первый же раз, – отмахнулась я беззаботно. Дома их ждала больная бабушка, которая еле справлялась с маленькими внуками. – Давайте, пока! Целуйте от меня всех! Увидимся в воскресенье…

Тимур хотел проводить меня до дома, – сентябрьский вечер казался ему веским поводом не отпускать Алену Романовну одну. Ехать на автобусе на Промышленную было привычно, я не боялась ни плохой освещенности, ни одиночества, поэтому упрямо отказывалась от его простодушной галантности. Но он все равно увязался за мной, шел и улыбался чему-то невидимому, наверное, вспоминал знакомство с тетей Жанной.

– Какая смешная твоя тетя, глазки мне строила, что ли? – заявил Тимур, прерывая затянувшееся молчание. Он слышал от меня о ее романе с Кириллом и, видимо, пытался поделиться со мной впечатлениями. – Чего Светозаров в ней нашел? Немолодая вертихвостка…

– Не говори так. Тогда они были молодыми. Это было до нашего с тобой рождения, мы не можем судить, – отозвалась я из надвигающихся осенних сумерек, и хмыкнула. – Молодость товар скоропортящийся, зато энергетика у Жанны огненная. И вряд ли она заигрывала с тобой. Она ради Данила Кирилла оставила. Там любовь…

– Мы могли бы также, – буркнул Тимур. – Почему ты не хочешь со мной встречаться? Я носил бы тебя на руках, Аленка… Не хочешь, потому я что грузчик? Надеешься словить какого-нибудь дрыща в костюмчике?

– Не начинай эту песню опять! Лучше займись Лизой, – ответила я небрежно, устав от его нытья и навязчивости.

До Промышленной вы доехали в молчании. Тимур больше не улыбался, сидел, отвернувшись к окну, за которым плыли фонари, деревья, спешили машины. В автобусе с нами ехало три человека, они вышли раньше: мы остались вдвоем, сошли на конечной и направились через темные кварталы в моему дому. Я шла впереди, невозмутимо молча и вышагивая. В грязных сумерках городской окраины белелся подол моего платья, сама я зябко куталась в джинсовку.

– Ну иди уже! До завтра… – я повернулась, взмахнула рукой, чтобы отослать Тимура домой. К себе я не собиралась его приглашать. Пусть не мечтает!

И была сбита с ног ударом в лицо, потом еще удар, еще. Мужские кулаки заставляли трещать мои лицевые кости. Мне не хватало сил встать, я словно разучилась ходить, сидела на тротуаре, подвернув под себя ноги, закрывая лицо руками. Крикнув сквозь потоки крови и туман боли: «помогите!», я услышала в ответ отборный мат: узнала, какая я на самом деле шлюха подзаборная и сука безродная, – родня моя ему особенно не нравилась, все мы должны были радоваться его вниманию или оставаться в своем болоте!

Тимур опрокинул меня на спину, пнув в грудь, зажал между ног и начал снимать с себя джинсы. Мои крики, ногти, зубы, руки не остановили озверевшего парня. Добираясь до моих трусиков, он задрал подол платья до самой шеи, ломал мне ребра, а добравшись жестоко сорвал их с меня. Все, что я помню дальше, это мерзкое чувство проникновения в меня чего-то твердого и тошнотворного.