Текст книги "Человеческий фактор (СИ)"

Автор книги: troyachka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Мега застрелил одного, Старшайн взял второго на мушку.

– Брось оружие, – приказал он.

Пистолет глухо звякнул об пол.

Сек вышел из укрытия и неспешно подошел к охраннику. За ним тянулась длинная тень, которую, казалось, отбрасывало не гуманоидное существо на двух ногах, а бронированная, компактная машина с глазом на стебельке. Мортимус проглотил слюну. Во рту неожиданно пересохло.

– Где держат захваченных в плен техников? Отвечай, и останешься в живых, – сказал Сек. Охранник дернулся, испуганно вращая глазами.

– Отвечай! – повторил Сек, повысив голос.

– Т-т-там, – дрожащим голосом ответил охранник и махнул рукой назад.

Сек включил голокарту.

– Покажи.

Охранник неуверенно ткнул пальцем в один из коридоров.

– Здесь. Кажется…

– Пойдешь с нами. Если соврал – умрешь.

О, Мортимус был уверен, что охранник не врет, слишком сильно тот трясся от страха. Рудомёткин сам расставил себе ловушку – чересчур глупые надсмотрщики, чересчур умные заключенные. Лучше бы наоборот, если уж говорить об идеальной диктатуре. А этот карточный домик только тронь – и он рассыплется. Захотелось выдернуть нижнюю карту. Просто-таки зачесались руки.

– Здесь есть обходной путь, – сказал пленный охранник. – Дальше по коридору засада. Я покажу дорогу.

– С чего нам тебе верить? – буркнул Канцлер.

– Я жить хочу, – ответил тот и добавил после паузы: – Лейтенант.

Дальше они шли в полном молчании. Охранник показывал путь, Мега и Семерка держали его на мушке, Элкер с Канцлером замыкали шествие. Коридоры пустовали, и от этого становилось еще страшнее – казалось, вот-вот что-то произойдет.

– Думаешь, все получится? – спросил у Сека Мортимус.

– Логично предположить, что они устроят еще одну засаду, – ответил тот. – Я бы так и поступил.

– Мы почти на месте! – громко прошептал охранник, обернулся и махнул рукой. – За поворотом их камера, я вспомнил!

Раздался выстрел, еще один, и еще. Охранник упал, согнувшись.

– Засада, – констатировал Сек. – В укрытие!

Они прижались к стене. Выстрелы стихли.

– Сколько их? – спросил Сек. Мега, который затаился сразу за углом, быстро выглянул. Снова загрохотали выстрелы.

– Пятеро, сэр.

– Отлично. Старшайн!

– Да, сэр?

– Уничтожь их.

– Есть.

Мортимус закрыл глаза, прижимаясь к холодной стене. Словно партия в шахматы… Нет! В покер. Комбинации. Каждый на своем месте. Все выверено. Сек наверняка продумал операцию до мелочей, но оставил место и для импровизации. Туза в рукаве. Браслет с ампулами жег предплечье. Сейчас их нельзя было применять – грибок поражал всех на расстоянии десяти метров, и если Профессора и его техников держат неподалеку, они получат трупы вместо специалистов.

Старшайн быстро высунулся из-за угла и выстрелил.

– Четверо, – сказал он и перезарядил пистолет. – Трое, – добавил он, выстрелив еще раз.

Канцлер крепко, до белизны сжал пальцы, глядя перед собой отсутствующим взглядом.

– Предложи им отступить, – прошептал он, обращаясь к Секу. – Они уйдут. Рудомёткин бросил против нас самых ненадежных. Чистит кадры.

– Хорошо, – кивнул Сек. – Старшайн, отбой. – Он повысил голос: – Отдайте нам людей и уходите, если хотите остаться в живых!

– С чего вдруг? – раздался из-за угла недоверчивый, глуховатый из-за респиратора голос.

Ответил ему Канцлер.

– С того, что это я приказываю! – заорал он. – Убирайтесь, идиоты, иначе вас всех перебьют! Откройте камеру и вон отсюда!

Послышался шум, кто-то вскрикнул и глухо застонал. Потом зашипела дверь.

– Мы отступаем, лейтенант!

– Старшайн, проверь, – приказал Сек.

Тот выглянул из-за угла.

– Двое уходят. Ушли. Третий в отключке. Дверь открыта, сэр.

– Проф, вы в порядке? – выкрикнул Канцлер.

– О да, в полном, – отозвался тот. Зашумели голоса: техники выбрались в коридор. Мортимус улыбнулся. Почти все. Оставалась ерунда – смотаться отсюда. И еще отвертка. Надо было ее вернуть. Очень не хотелось оставлять такой прибор Рудомёткину – с его-то манией коллекционировать технических специалистов.

Мега и Элкер сняли с Профессора и остальных наручники. Семерка стащил с убитого охранника респиратор. Техники разобрали оружие.

– Есть небольшое затруднение, – нервно потирая руки, проговорил Профессор. – Я остался без программ. И хорошо бы вернуть возвратный осциллятор и загрузочный микросервер, без них я не смогу запустить головной… Остальное не важно.

Сек пожал плечами.

– Это не главное, – ответил он и быстро огляделся. – Отходим к лестнице!

– Мою отвертку тоже забрали, – негромко сказал Мортимус. – Я не могу бросить ее здесь.

– Приборы тяжелые? – Сек повернулся к Профессору и уставился на него.

– Не слишком. Можно унести в одной руке. Они остались в комнате для допросов, по крайней мере, вчера они там были… Программы на чипе, чип в микросервере.

– Я пойду и заберу их, – сказал Мортимус.

Сек смерил его взглядом. Его щупальца задрожали и выпрямились.

– Я не могу отпустить тебя. Опасно.

Боится остаться здесь навсегда? Мортимус улыбнулся, закатал рукав и показал браслет с ампулами.

– Теперь мой выход, – сказал он.

– И я с ним, – вставил Канцлер. – Я помогу.

Храбрые существа эти люди, ничего не скажешь. Придурки, но храбрые. Сек, сомневаясь, покачал головой.

– Хорошо. Идите вдвоем. Продвигаемся дальше! – скомандовал он. – Техников в середину!

Группа, уже не такая слаженная, свернула за угол, и только Сек оставался на месте. Он молчал. Хотелось бы знать, о чем он думает?

– Удачи, – сказал Мортимус.

Сек пристально посмотрел на него и снова покачал головой.

– Идите, – повторил он и скрылся за углом.

Канцлер шумно вздохнул.

– Кто он такой на самом деле?

– Лучше тебе не знать. Идем, – сказал Мортимус, развернулся на каблуках и побежал по коридору в обратную сторону. Давно уже ему не приходилось так много бегать. Раньше он бы подумал, что это унизительно, но сейчас ему даже нравилось. Бодрило. Канцлер бежал следом, оглядываясь.

– Куда теперь?

– В комнату для допросов. Помнишь, где она? А, неважно, я помню, – отозвался Мортимус, свернул за угол и резко затормозил: перед ними стояли охранники. – Бежим!

Возле уха просвистели пули. Когда пули свистят, это значит, что они уже пролетели мимо, напомнил себе Мортимус, но от этого было не легче. Канцлер бежал за ним, громко топая тяжелыми ботинками. Они свернули, потом еще раз. Может, преследователи отстанут? Но те как будто наверстывали упущенное: обломав зубы об основную группу, они как бульдоги вцепились в тех, кого в силах победить, и не отставали. Наоборот, догоняли их. Наступали на пятки.

За следующим поворотом был тупик. Выход к шлюзам – спасательный челнок, который там когда-то был, наверняка давным-давно стартовал и увез тех, кто хотел убраться отсюда.

– Все. Приехали, – выдохнул Канцлер и прижался к стене. Пистолет дрожал в его руке.

– У меня еще есть ампулы. Не дыши, – отозвался Мортимус, но в этот момент послышался свист. Открылась дверь.

– Сюда, быстрее! – прошептала женщина, выглянувшая из темной комнаты.

Они вбежали внутрь. Зыбкое отражение мелькнуло в тусклом забрале скафандра – последнего, который здесь оставался. Женщина махнула рукой и скрылась за отодвинутой стенной панелью. Канцлер протиснулся в узкое отверстие, Мортимус, выдохнув, последовал за ним.

– Теперь тихо, – прошептала женщина и быстро, с негромким щелчком поставила панель на место. – Тихо и без шороху топайте налево. И не цепляйте за стену.

Потом она улыбнулась – счастливо и довольно, как кошка.

– Я знаю, где то, что вы ищете. Могу провести. Только забьемся на одно условие.

Женщина замолчала. За стеной послышался топот – охранники наконец добрались туда и теперь проверяли комнату. Кто-то выругался, с грохотом пнул стенку, зашипела, закрываясь, дверь. Ушли.

– Ну? – прошептал Канцлер.

– Вы заберете меня с собой, – ответила она.

========== Часть 4 ==========

Здесь было пыльно и очень узко. Женщина вела их все дальше от комнаты со скафандром – к ступице, судя по тому, что становилось все жарче. Мортимус шел позади всех, стараясь не цепляться мантией за выступы панелей, шел, ведя кончиками пальцев по стенам. Кинестетическое ощущение помогало сосредоточиться.

Женщина остановилась, повернулась к ним. Ее темные глаза казались переспелыми ягодами на белом блюдце.

– Если вы пришли за тем, что отобрали у ваших техников, нужно будет подняться на тридцать четвертый, – прошептала она. – Верно же?

Канцлер кивнул.

– Как тебя зовут? – спросил шепотом Мортимус. Не то, чтобы его это интересовало по-настоящему, но так будет удобнее общаться. Женщина уставилась на него, не моргая, и, едва разжимая яркие даже в темноте губы, ответила:

– Марилу. Да! Мне уже все равно.

– С чего тебе помогать нам? – хрипло спросил Канцлер. – И с чего нам тебе верить?

– А больше некому, – легкомысленно ответила она и остро улыбнулась. – Кроме того, я тебя знаю. Это ты меня не знаешь… Или не помнишь. Как там твоя кличка? Кайзер, что ли?

Канцлер ощутимо напрягся и шагнул назад, наступив Мортимусу на ногу.

– Осторожнее! – зашипел тот. – Некогда сейчас разбирать, кто кого знает. Ты отведешь нас туда, где хранится техника?

Хорошо бы проверить эту Марилу, но было слишком темно, чтобы можно было бы нормально заглянуть ей в глаза, да и усталость давала о себе знать. Если та начнет набивать себе цену, секретничать и заниматься другими глупыми вещами, то, конечно, придется собраться с силами и…

Но она не стала, а просто кивнула и сказала:

– Я пилот из первой. Нас взяли на сто пятьдесят втором. Там был челнок. Странно, что не увели. Аккумулятора хватило только досюда. Облом.

Канцлер судорожно выдохнул и шагнул вперед, почти вплотную к ней, жадно вгляделся в лицо. Марилу смотрела на него в упор и улыбалась ярким ртом. Она кого-то смутно напоминала – образ из прошлого, будивший неприятные воспоминания, болезненный и страшноватый. Мортимус поежился, по спине пробежал холодок. Нет, конечно, он никогда раньше не видел этой женщины. Это можно было утверждать со стопроцентной гарантией. Память ни разу его не подводила в таких вопросах. Просто… немного похожа. Ничего больше.

– Да, – прошептал Канцлер. – Вспомнил. Ты шла как техник, хоть и с пилотским чипом. Тебя звали…

– Фогелер, – продолжила за него Марилу. – Забудь. Высоко вы забрались.

– Ты тоже.

– Я умею летать, – ответила она. – Не важно. Нам придется вылезти отсюда в коридор и подняться на малом подъемнике, это стремно, но иначе никак. – Она повернулась к Мортимусу. – А ты кто? Что-то не могу припомнить.

– Монах, – быстро ответил Мортимус.

– Совсем не похож, – фыркнула Марилу. – Так. Дальше делайте то, что я говорю. Скажу лечь – ложитесь, бежать – бегите, ну и такое прочее. Я здесь уже полгода ошиваюсь, и они до сих пор не словили меня на горячем, думают, такая же овца, как и все. Мы обойдем камеры – я знаю, где их прячут, изнутри все видно. И ваши там шороху навели, удачно как, все фиалки за ними побежали.

– Фиалки? – переспросил Канцлер.

– Ну, охрана, они такие, фиолетовые. Короче, сейчас спокойно выходим – сначала я, потом вы, и рты на замке держите, оба!

Она легко, с едва слышным щелчком вынула стенную панель и, держа ее на вытянутых руках, шагнула в коридор. Канцлер и Мортимус выбрались следом, а Марилу заученным движением защелкнула панель обратно – быстро и безошибочно. Потом молча указала вправо.

За углом пряталась небольшая площадка подъемника – грузового лифта, по-видимому. Марилу быстро огляделась и откатила в сторону решетчатую дверцу.

– Тут все такое архаичное, – проворчал Мортимус.

Марилу сделала зверское лицо и приложила палец к губам. Подъемник бесшумно пополз вверх, ненадолго затормозив около перекрытия – на короткий момент Мортимус даже немного испугался. Но подъемник продолжил движение – чуть медленнее, чем раньше. Сейчас и время, казалось, ползло так же медленно. Глупое и совершенно субъективное ощущение, тем более, что чувство времени его, разумеется, не оставило. С тех пор, как они сбежали от охранников, прошло от силы десять минут. Очень мало.

Подъемник с негромким стуком остановился. Мимо прошел сутулый паренек, скользнул по ним взглядом и уныло отвернулся.

– Теперь шагайте посмелее, будто вы здесь свои, – сказала Марилу. – Не бежать.

– И говорить можно? – спросил Канцлер, криво улыбаясь.

– Здесь всем пофиг, – сказала Марилу. – Все боятся, и никому нет дела. Даже если ты меня здесь убивать начнешь, всем будет посрать. Отойдут подальше, и только.

Мортимус огляделся. Такой же этаж, как и нижний, только людей было действительно много. Они толклись в коридоре, будто компенсируя безлюдность четыреста тридцать третьего, болтали друг с другом, ныряли в открытые двери. И действительно не обращали никакого внимания ни на Мортимуса, ни на Канцлера.

– Мы могли бы забрать кого-нибудь еще, кроме тебя, – сказал Канцлер. Марилу поморщилась.

– Может, и есть кто-то тут такой храбрый и недовольный, но я таких не знаю. Их быстро вычищают, остаются те, кто потише-поглаже. Тот, кто показал мне, как снимать панели, давно помер. Дебил, пошел в открытую спорить. Хоть и шарил в пространственной нуль-физике, убрали. Знаешь, как просто стравить всех со всеми? Я не знала, а вот ведь как. Не дергайся, если тут стукачи, они на дерганых и клюют. Сюда, налево.

Она махнула рукой перед дверью, и та открылась.

– Привет, Родни, – сказала Марилу. – Слышала, сюда свежий лут принесли. Послали проверить, ну, ты в курсах.

Молодой и такой румяный, словно и не жил на космической станции, паренек махнул рукой в дальний угол.

– Действуй, сестра. Чувствуй себя как дома.

– И чего там? – Марилу лениво подошла к столику. Мортимус сдержал облегченный вздох – там, среди осцилляторов Профа, лежала и его импульсная отвертка. И даже пульт от сканера. Странно, куда делись салфетки? Люди вечно что-нибудь воруют…

– Барахло, – отмахнулся паренек. На Канцлера и Мортимуса он и не взглянул – уткнулся в голожурнал, кажется, старый и, может быть, даже запрещенный, но, видимо, не слишком строго. – Микросервак на пароле, куча блоков питания и осцилляторов. И еще одна штука, что-то непонятное. Можешь взять, пока фиалки не цапнули, только подпишись, что взяла.

Он, не глядя, бросил на стойку планшет, Марилу небрежно ткнула тот пальцем.

– Беру… – начала она и оглянулась на Канцлера. – Вот эту фигню, короче.

Мортимус широко улыбнулся, подошел к столу и подобрал отвертку. Режим не переключали, слава Богу, видимо, не рискнули трогать. Микросервер – такая плоская металлическая книжечка пять на пять дюймов – спокойно помещался в карман. Осциллятор был покрупнее, и Мортимус взял его подмышку. Отвертку он переключил в инфракрасный режим. Ампулы – это прекрасно, но сейчас требовалось что-то более умозрительное, то, чем можно угрожать при контакте.

Паренек оглянулся, поднял брови. Голожурнальные иллюстрации, попискивая, переругивались и боролись друг с другом, отбрасывая на стены разноцветные отблески. Интересная все-таки здесь общественная система. Очень простая, на самом деле. Круговая порука – я не говорю, что делаешь ты, и ты не скажешь, что делаю я. Люди так или иначе найдут лазейку, чтобы обойти запреты. Рудомёткин обречен, как ни крути. Только все равно хотелось нарушить эту идиллию.

– Новые помощники? Ну ты скорая, мать, – сказал он. – Ладно, записал. Валите.

Он снова ткнулся носом в комикс.

– Пошли, – сказала Марилу.

Все было слишком легко. В коридоре на них никто не обращал внимания, как и до этого, но Марилу теперь двигалась гораздо напряженнее и резче. От нее ощутимо несло тревогой.

– Теперь пошустрее! Шевелите булками! Вниз нельзя втроем, только по одному, но хрен им, поедем так. Могут стукнуть, если увидят. Направо кругом!

К подъемнику они почти подбежали. Марилу громко захлопнула дверцу и нажала кнопку. Подъемник дернулся, как параличный, и пополз вниз.

– Молитесь, чтобы внизу нас не ждали, – сказала она, переводя дыхание.

– Ему что, неинтересно, откуда все это и зачем оно нам? – спросил Мортимус, перехватив поудобнее тяжелый, угловатый осциллятор. Марилу стрельнула в него острым взглядом, покачала головой и приложила палец к губам.

Все это было слишком странно. Нерационально. И чувство, что за ними следят, не оставляло ни на минуту. Словно кто-то безостановочно пялился в затылок, хотелось обернуться и проверить. Подъемник медленно и бесшумно опускался. Мортимус крепче сжал отвертку.

Но на площадке внизу никого не было. Марилу едва слышно выдохнула, смешно округлив губы, и улыбнулась. Потом махнула рукой налево.

В этот момент что-то щелкнуло и зашипело недовольной змеей, и Марилу зажала руками рот. Газ. Они пустили газ – значит, действительно следили! Единственный, кто мог их вывести, был беззащитен, и Мортимус, повинуясь внезапной идее, сделал глубокий вдох, сдернул с себя респиратор и протянул Марилу. На самом деле тот был ему не нужен, дыхание задержать нетрудно, но людям вовсе необязательно об этом знать.

Их неожиданная провожатая изумленно посмотрела на него и быстро натянула маску. Они свернули за угол. Панель, которую Мортимус сам бы наверняка не нашел, легко вынулась из стены.

– Ты что, супермен? – спросила Марилу, когда защелкнула панель обратно. Газ внутрь не проникал, и Мортимус глубоко, с удовольствием вдохнул.

– Нет, – ответил он. Чистую, между прочим, правду, хотя, надо признаться, руку к культу супергероев он все-таки приложил. Культура, особенно массовая – очень удобный инструмент для формирования общественного мнения, гораздо удобнее морали и убеждений. Лучше только религия.

– Мне очень хочется задать тебе пару вопросов, Монах, – проворчал Канцлер. – Жаль, сейчас не до этого.

Он обернулся к Марилу.

– Дальше куда?

Ее глаза смотрели из-под стекла респираторной маски прямо на Мортимуса, как будто Канцлера и вовсе не существовало, будто тот ничего и не спрашивал.

– Ты странный, – сказала она глухо. – Не делай так больше. Ты сможешь меня утащить, а я тебя нет, здоровенный болван.

– За меня не беспокойся, – ответил Мортимус и улыбнулся. Болвана он решил пропустить мимо ушей.

– Вы закончили обмен любезностями? – сердито буркнул Канцлер. – Куда теперь?

Марилу обернулась к нему, смерила долгим взглядом.

– Сначала туда, потом надо будет выйти. Проберемся через магазины, там нет следилок сейчас, и к лестнице. Вот там будет жарко.

– В обход никак? – коротко спросил Канцлер.

– Не-а.

– Ладно, веди.

Осциллятор то и дело с негромким стуком цеплялся за выступы панелей – слишком тесным был этот межстенный промежуток. Тащить, пробираясь по узкому проходу, тяжелую и громоздкую вещь было чудовищно неудобно. Может, стоило сплавить осциллятор Канцлеру? Тот шел налегке. Но гораздо больше Мортимуса интересовал микросервер, лежавший в кармане. Что за программы на нем, почему они так важны, что с их помощью можно сделать? Эх, было бы время и возможность отвлечь Канцлера… Он наверняка не даст покопаться в коде, а хотелось бы.

Марилу остановилась.

– Выползаем наружу – без шума, на цыпочках цыпочек!

Это было знакомое место – заброшенный магазинный квартал, опущенные пыльные ролеты и выцветшая, обветшалая роскошь. Убитый охранник до сих пор лежал посреди коридора. Сколько же человек обитало в этом месте? Сто? Верхний этаж был полон людей, а здесь никого. Марилу отошла к развилке, огляделась, сунув руки в карманы. Только сейчас Мортимус заметил, что она довольно фигуристая и крепкая, хотя комбинезон цвета хаки сидел на ней слишком свободно.

– Идем сюда, потом на перекрестке налево и по дуге, – сказала она, показывая направление рукой.

Да, тот же путь, которым они шли с самого начала, ориентируясь по карте.

– Почему нет охраны? – подозрительно щурясь под маской, спросил Канцлер. – Пахнет западней. Не нравится мне все это.

Марилу медленно повернулась и уставилась на Канцлера. Потом негромко произнесла:

– Ты думаешь, в этой дыре много настоящих охранников? Только те, что сторожат главного, да еще, может, с десяток. Остальные – это сами технари. Усек? Они бросали жребий с самого начала, кто будет в охране! Ясно тебе? Теперь эти овцы будут подсиживать друг друга, лишь бы попасть на теплое фиалочье местечко вместо тех, кого вы подстрелили! Фиалки сейчас бродят подальше от мест, где можно на нас наткнуться. Они только с безоружными воевать умеют. Но лестница, зуб даю, закрыта мертво.

– Личная гвардия, – кивнул Канцлер.

– Ага.

Все было ясно. Маленький, затхлый мирок, живущий по своим законам, неготовый к вмешательству, программа, засбоившая при первой неучтенной переменной. Если еще полчаса назад Мортимус был готов бросить своих попутчиков и отправиться разбираться с Рудомёткиным лично, то сейчас… О, все факторы сводились к одному: самой жестокой местью будет оставить все так, как есть. Не вмешиваться. Хотелось бы, конечно, подождать и посмотреть на закономерный результат, но хватит и прогноза, помноженного на воображение.

– Идем. Нужно выбираться отсюда, – сказал Мортимус. Осциллятор оттягивал руку уже совсем неприятно. Хотелось поскорее избавиться от груза, вообще избавиться от этих некомфортных, хоть и очень бодрящих переживаний.

Ему это уже надоело.

Они прошли по пустому коридору – только трупы, которые так и не убрали, говорили о том, что группа Сека тоже проходила здесь. Канцлер болезненно морщился, вцепившись побелевшими пальцами в рукоятку пистолета. Шаги эхом отдавались от стен. Лестница была все ближе и ближе, но ни одного патруля, ни одной вооруженной группы им не встретилось. Этаж оставался пустым, вымершим и до ужаса тихим; наверное, людям было по-настоящему страшно от этой тишины. Марилу шла, втянув голову в плечи, Канцлер постоянно озирался.

– Может, нас просто выпустят отсюда? – произнес он неуверенно. Впереди маячил последний поворот: за ним выход к лестнице, мимо дверей в центральный зал. Если и там никого…

Как только они свернули за угол и подошли к двери, поднялась канонада. Пистолеты сухо закашляли, выплевывая пули, те со звоном разбивались о плотные полимеры стен. Канцлер отскочил назад, Мортимус оттащил Марилу. Через минуту выстрелы стихли – одновременно, будто по команде.

К лестнице пройти было невозможно. Охранники засели где-то в зале и вели обстрел через дверь.

– Тут всегда такие засады? – спросил Мортимус. Если да, то сложно представить, смогли ли остальные прорваться. Если нет…

– Нет, ни разу, – прошептала Марилу. – Ваши, кажется, свалили, оставив их без штанов, вот и…

Мортимус кивнул. Хорошо, хоть так. Можно воспользоваться грибком, слава небесам, оставались еще ампулы… хоть и слишком близко. Ну и ладно.

– Не дышать! – предупредил он, закатал рукав и выстрелил. Ампула, не долетев до двери, со слабым звяканьем разбилась о стену.

– Три, и четыре, и пять, – начал негромко считать Мортимус: не для себя, для спутников. Почему ничего не слышно? Грибок не подействовал? Может, ампула не та? – Восемь, и девять, и десять… Все. Дышите.

Канцлер покачал головой, но ничего не сказал. Он осторожно высунулся из-за угла, и снова полетели пули, как будто реагировали на…

Датчик движения! Точно! Там не было людей – одна автоматика! Изящное решение, браво! Только вот механизмы обмануть гораздо проще, чем людей. И вывести из строя тоже. Мортимус дернул Канцлера за рукав, оттаскивая назад, но тот зашипел сквозь зубы и вдруг бессильно осел на пол. Марилу ахнула и опустилась на колени.

– Задело осколком, – прохрипел Канцлер и стащил с себя маску. – Чертова металлокерамика, брызгает…

Он держался за левый бок. Из-под пальцев ползло мокрое, остро пахнущее и темно-красное.

Мортимус глубоко вздохнул. Все вокруг словно застыло – странное, непривычное ощущение… даже не бессилия или злости. Чего-то еще.

– Я тебя вытащу, – сказал он Канцлеру и переключил отвертку в режим сканирования. Датчик движения был где-то здесь. Игры неожиданно кончились, пришла пора серьезных действий. Марилу подняла голову и посмотрела на него, в ее глазах плескались ярость и ожесточение.

Датчиков было три. Он выжег их один за другим, панели с жалобными стонами трескались от жара.

– Иди к двери, – бросил Мортимус. – Осторожно. Возьми его пистолет. И осциллятор. Рук не хватает.

Он наклонился к этому глупому, невезучему человеку, которого почему-то жалел, и, подхватив того подмышки, потащил по полу.

– Как там? – крикнул Мортимус, не оборачиваясь.

– Не стреляют, – ответила Марилу. Ее голос дрожал. Послышался скрип: она пыталась повернуть круглую ручку, запиравшую дверь. Та поддавалась с трудом.

Мортимус почти дотащил Канцлера до двери, когда послышался топот. Пуля с яростным звоном ударилась о стену рядом, но дверь наконец сдалась и открылась. Марилу нырнула в темноту проема.

– Брось, – булькнул Канцлер.

Мортимус раздвинул губы в улыбке. Послышался еще один выстрел, и еще. Подбежавшие охранники залегли за углом. Как удачно. Мортимус, который как раз втащил Канцлера на лестничную площадку, выпрямился и закатал широкий рукав.

– Рад был познакомиться! – крикнул он, выстрелил в охранников ампулой и захлопнул дверь.

Отвертка и так была в инфракрасном режиме.

– Беги наверх, – бросил Мортимус через плечо. – Я заварю дверь.

Сверхлегкий металл-полимер плавился трудно. Изнутри кто-то стучал – то ли люди, то ли пули, но вскоре дверь срослась со стеной плоть к плоти – только резать, иначе не выйти. Мортимус выдохнул и рассмеялся, эхо разнесло его смех по всей лестничной клетке, по всем тремстам этажам. Потом наклонился к Канцлеру. Светлое пятно его лица перечеркнула черная от крови улыбка.

– Вы, люди, такие хрупкие. Не знаю, что и делать с тобой.

– Кто ты такой? Ты человек… вообще? – прошептал Канцлер.

– Нет, – сказал Мортимус и сел рядом с ним, скрестив ноги. – Конечно, нет.

– Мне кранты. Слушай… Моя доля. Пай. Твоя. Тебе.

– Дурак ты, лейтенант Инатри. Она мне не нужна.

Канцлер хрипло рассмеялся.

– Похрену. Ты не агент… Консор…

– Я и есть Консорциум, – пробормотал Мортимус. Канцлер молчал.

Пароль на микросервере оказался довольно запутанным, надо сказать, но программа – обычная, на бинарной логике, простая, как грецкие орехи. Мортимус проматывал длинные полотнища кода, пока не нашел то, что было нужно. И кое-что поправил – так, на всякий случай.

После он закрыл Канцлеру глаза и встал. В дверь продолжали стучать, но тише и методичнее. По системе. Скоро они поймут, что полимерный металл после плавки становится еще прочнее. Потом до них дойдет, что проще будет пилить по окружности. Или подняться на этаж выше. Хотя вряд ли, это будет означать потерю контроля. Так что только здесь.

У Мортимуса оставалось всего две ампулы – одна с грибком, вторая с опухолью. Вторая была бы смертельной для всего Спутника, от первого этажа до пятисотого, и очень хорошо, что нету связи с Землей – иначе было бы еще хуже. Нет, опухоль лучше оставить на черный день. Он снял браслет с ампулой – грибка им хватит для острастки, – прицепил так, чтобы та сломалась при особенно сильном толчке, развернулся и побежал по лестнице наверх.

Во рту почему-то было горько.

***

Стены на пятисотом были не из золота. Обычный полимерный металл, как и везде, изрядно обшарпанный. Хуже, чем на остальных этажах. Хуже, чем где бы то ни было.

Пока люди, радостно шумя, вытаскивали из шахты кабели, Мортимус неспешно обошел зал. Провода, свисающие с потолка. Искореженные панели стен. Деформированный пол. Рваные листы поливинила, похожие на занавески для ванны, загораживавшие ползала. Все не так. Неправильно. Этаж будто приляпали, как шапочку, сверху на Спутник – и даже двери вели не в коридор, а в короткий тупик; кривые решетчатые двери, будто из середины двадцатого века.

И еще здесь по-настоящему воняло – странно, очень странно. Человеческие трупы, пусть даже мумифицированные, пахли совершенно иначе, это был какой-то неземной запах, очередная органика с примесями.

Вместе с прогнозным развитием ситуации это пугало еще сильнее. Мортимус завернул в тупик и остановился у короткой лестницы. Пульс в рваном ритме колотился под языком.

– Вот мы и добрались.

Мортимус вздрогнул и обернулся. Пеппи улыбалась, глядя на него снизу вверх, в полутьме ее глаза казались совершенно прозрачными.

– Ты что-то дерганый, Монах, нервничаешь? – спросила она и прищурилась. Потом обошла его и взбежала по лестнице вверх, на подиум. Под ее ботинками хрустели засохшие обрывки… плоти? – О, как здесь все запущено. Прямо хоть археологов вызывай. Раскапывать культурные слои.

Она рассмеялась, глядя на Мортимуса.

– Ты что-то совсем плохо выглядишь. Трупов, что ли, давно не видел, отвык? Пойди проветрись… – Пеппи прервалась и кивнула кому-то за его спиной. – А, вот тебя-то я и ждала. Глянь, какая пакость. Замучаемся чинить. А ты, Монах, позови Профа, что ли, не стой столбом. И Гаутаму.

Марилу, которая стояла сзади, взяла Мортимуса за локоть и подмигнула, сверкнув быстрой, почти незаметной улыбкой. Потом она поднялась на подиум, сунула руки в карманы и смешно закусила губу, разглядывая панель управления сервером, давно и, казалось, безнадежно мертвым. Но было еще кое-что – гораздо интереснее техники. Пеппи снова посмотрела на него отсутствующим взглядом, и Мортимус осторожно попятился назад. Они не станут говорить, пока он рядом.

Отойдя за угол, Мортимус прижался к стене и замер.

– Двадцать пять, – сказала Марилу.

– Гонишь. Десять.

– Сама гонишь. Ниже двадцати не опущу. Пиздец же здесь.

Пеппи тяжело вздохнула и снова захрустела ботинками.

– Пятнадцать? – спросила она.

Марилу пренебрежительно рассмеялась.

– Тогда будь полезной, – раздраженно ответила Пеппи, – и помоги убрать отсюда эту мертвечину. Двадцать так двадцать.

– Заметано, сестра.

Мортимус широко улыбнулся. Его прогнозы оправдывались с лихвой, просто-таки идеально, почти до мелочей, особенно включая новые переменные.

В зале все так же возились техники – уже не такие радостные. Видимо, здесь все было слишком плохо даже для них. Профессор вместе с Секом ковырялись в распределительном шкафу, и было видно: им придется изрядно повозиться, чтобы все заработало. Мортимус усмехнулся: может, и времени на это не хватит.

Без “может”. Точно не хватит.

– Проф, – сказал он, подойдя ближе и облокотившись о стенку. – Бросьте. Мы и сами справимся. Идите лучше туда, – Мортимус махнул рукой назад, – в комнате управления есть кое-что поинтереснее. И вас там ждут.

Профессор тяжело вздохнул, подключил очередной кабель, а потом отступил на шаг и вытер руки о поношенный форменный комбинезон.

– Хорошо. Только не напутайте с переходниками!

Он развернулся и исчез за поливиниловыми обрывками.

– Уходим, – вполголоса сказал Мортимус. – Пока нас не хватились. Вниз, в шахту, потом по лестнице, потом что-нибудь придумаем.

Сек повернулся и пристально посмотрел на него.

– Я еще не выполнил свою часть сделки с ними. Если ты привык не держать слово, то это не значит, что я должен делать то же самое.