Текст книги "Бог и наркотики (СИ)"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Я ж тебя за это ещё не расстрелял, так что нечего тут распинаться… А чего печенье не достал? – парень заметно повеселел после этих слов, даже странно было видеть такую реакцию.

Наверное, сказывался пробел в общении длинною почти в полгода.

– Так ты объяснишь мне смысл этой странной смс? – спросил Тайлер, когда я полез в хлебницу за печеньем, а затем в холодильник за джемом и сыром, предлагая парню на выбор тот или иной продукт.

– Ну… Дело в том, что мне показалось, что я могу попасть в неприятность, выбраться из которой будет довольно трудно, поэтому решил перестраховаться, – хмыкнул я, абстрактно обрисовывая ситуацию и цель написанного, усаживаясь напротив парня.

– И чем бы я тебе помог, случись что? Место, куда ты отправился, ты не написал. Да и вообще, уходил ли ты куда-то, я не знаю, – он взял ложку, зачерпнув сладкой массы, намазывая её на печенье.

– Да, это я понял ещё тогда, когда набирал текст, но всё же – ничего же не случилось…

– Беспечный ты, – перебил меня светловолосый, опуская взгляд в чашку, из-за чего стекла очков, отражая свет, лишили меня возможности видеть его глаза.

– Да ладно тебе, надо же хоть иногда рисковать своей задницей, меня порядком подташнивает целые дни проводить дома, поэтому и устроил всё это. Ты главное не волнуйся, я проблемы на тебя не сваливаю, а то мало ли, – размешав зачем-то ложкой чай, в который не клал сахар, попросту потому, что не пью с ним, я отрезал кусок сыра и положил его на мучное изделие.

– Буду надеяться, – улыбнулся парень. – Ты это… Расскажи, что-нибудь о себе, а то ведь мы толком не общались, да и номер мой откуда у тебя? – поинтересовался он.

– Как, откуда? Насколько мне помнится, в сентябре ты его сам мне вручил, как и половине нашей группы.

– Хм… точно, я уже и запамятовал, – собирая пальцем крошки в кучку, подтвердил Тайлер.

– Рассказать о себе? Боюсь, что у нас слишком разные интересы, моя жизнь не настолько красочна и насыщена разными событиями, чтобы о них рассказывать. Самая обычная серость, которая изредка скрашивается игрой на гитаре, – добавил я, откусывая очередной кусок и слушая, как за стеной у соседей работает радио.

– Гитара? А я не умею играть ни на одном инструменте. Пробовал, конечно, но не получалось. Выучить что-то легче, чем провести пальцами по струнам.

– Я бы мог тебя научить, но… – я хотел добавить, что не возьмусь за это, но парень меня опередил, избавив от объяснений.

– Не выйдет, как бы ты ни старался, талант во мне не проснется, – улыбнулся он. – Ну и ладно, – махнув рукой, Тайлер почесал голову.

– А ты? Тебя хоть что-нибудь кроме учебы интересует? – слегка грубовато и задиристо поинтересовался я, желая хоть как-то продолжить разговор, чтобы в воздухе не повисала неуютная атмосфера.

– Ещё один, – заразительно засмеялся парень. – Мне нужно уже вести список тех, кто считает меня заунывным ботаником, который дальше собственного носа ничего не видит, – улыбнулся он. – Я увлекаюсь авиамоделированием, раньше ещё играл в бадминтон и немного занимался танцами.

«Ну, точно – ботаник», – мысленно определил я диагноз, решив, что вслух этого говорить не стоит. Вдруг нечаянно нанесу ему душевную травму, после чего город накроет волна серийных убийств: все как один – парни, рост сто восемьдесят, темные длинные волосы. Он будет убивать их медленно и мучительно, а когда они перестанут подавать признаки жизни, уходя он засунет им в задницу толстую морковь. А, нет, это уже было в каком-то фильме. Тогда… Выбреет им висок, а в очко вставит самодельный самолетик – не зря же он этим занимался.

– Эй, ты чего? – вытягивая меня из детектива, который я себе в подробностях нафантазировал, парень пощелкал перед туманными глазами пальцами.

– Да… да… Моделирование говоришь? Самолеты делать умеешь? – задумчиво произнёс я.

– Умею. Правда, у меня не получается больших, мои, обычно, в ладонь умещаются, – «Ну. Да. Как раз. Даже очко растягивать не придется и так влезет», – мысленно я поставил себе ещё одну галочку, пообещав впредь следить за словами и мыслями, а заодно присмотреться к парню получше, вдруг я раскрою преступление ещё на корню.

– Здорово, – я закрыл рот рукой, чтобы сдержать чудовищную улыбку, что была готова заползти на моё лицо, вдребезги руша мою теорию и сдавая меня с потрохами.

– Спасибо за чай, – Тайлер поставил пустую кружку в раковину, возвращаясь на свое место и смотря на часы, что висели над дверью. – Я бы с удовольствием ещё с тобой посидел, воспользовавшись возможностью поговорить с самым молчаливым человеком нашей группы, но мне в десять нужно быть на работе, – парень, вновь шокировав меня очередной характеристикой моей скромной персоны, поднялся со своего места и, дождавшись моего кивка, пошел в сторону прихожей.

– Ты ещё и работаешь, – удивился я, подавая Тайлеру куртку.

– А ты разве нет? Мне казалась, почти каждый студент старается найти себе подработку, чтобы не сваливать всю оплату на родителей, – в голосе парня звучало удивление, для него было новым, что человек так просто мог сидеть на шее у родителей, но лично я с этим ничего поделать не мог.

– Первый учебный год мне и носу не разрешили совать даже на малую работу, для моей мамы важнее, чтобы первый курс устаканил меня в этом городе, а потом… Потом как карты лягут, – хмыкнул я, поправляя влажные спутанные волосы.

– Если что, могу помочь с поиском в следующем году, – Тайлер надел сумку на плечо и встал возле двери, ожидая пока я её открою.

– Посмотрим, – пожав протянутую руку парня, я выпустил его из квартиры.

Закрыв дверь на защелку, подойдя к зеркалу, я расчесал волосы, приведя их в относительные порядок и забрав в слабый хвостик, отправился в свою комнату, надеясь там доспать свои положенные три часа. А если повезет – четыре.

***

Выходные. Всегда жаль, когда эти безмятежные дни подходят к своему трагическому концу и, нет бы, чтобы финал у них был относительно положительный, хотя бы с одной стороны спектра, понедельник умудряется перечеркнуть абсолютно весь сценарий. Субботу и воскресенье я провел дома, высовывая свой нос лишь в магазин, чтобы запастись едой и туалетной бумагой, благодаря которой я мог просрать грядущие два дня жизни. Конечно, без учебников ни суббота, ни воскресенье не обошлись, как-никак, я все же решил нагнать непонятую мной тему по физике, долго разбираясь с характеристикой движения точки, а затем, надумал переписать из группы в Интернете лекцию по химии, урок по которой я так безответственно пропустил.

Безусловно, дальнейшее времяпровождение было куда веселее: парочка фильмов, где в глубочайших детализированных подробностях показывают самые кровавые и изощренные убийства. Конечно же, не обошлось и без комедий, после просмотра одной из которых мне почему-то жутко захотелось податься в стриптизеры-наркодиллеры и стать той гадкой мазафакой, на которую пускают слюни молодые и не очень женщины, в то время как собственное очко сжимается от того, что в любой момент в заведение могут ворваться копы, которые, собственно, в нем и обнаружат искомый материал. Впрочем, я так же не остался равнодушен к любимой игре, которую за два вечера успел пройти дважды. В общем не жизнь, а благодать.

Самым обидным фактом понедельника стали сломанные наушники – то бесценное и недосягаемое сокровище для меня было вдавлено в снег мощным ботинком, который разорвал все контакты. В последствие маты различным оттенком окрашивали мою дорогу вплоть до дверей университета. Я бы и дальше бормотал себе под нос всякую вычленивающую разум гадость, но женщина-охранник, под натиском убийственных взглядов которой я просто не устоял, вынудила меня замолчать. Причем, даже мысленно. Как так получилось, до сих пор для меня остается загадкой.

Не могу сказать, что на этом все неприятности закончились, но потеря ощущения звуков была самой трагичной для меня.

Идя после последней пары по широкому коридору, чьи стены были выкрашены в мутно-зеленый оттенок, плавно переходящий в желтоватый на стыках этажей и окон, я мечтал о том, что совсем скоро мое бренное тело будет лежать под теплым одеялом. Относительно довольный таким раскладом, держась за перила, я медленно шагал по еле влажным ступеням, по которым не так давно прошлись тряпкой, мысленно рисуя себе упоительную картину проведенного вечера за ещё одним фильмом. Моего плеча коснулась чья-то рука, напугав меня до такой степени, что из-за неожиданности, я чуть не угодил носом в ведро, что стояло у конца лестницы. Чудом зацепившись за перила, я повис в воздухе, оглядывая медное корыто, в котором признал импровизированный туалет.

Развернувшись лицом к тому, кто решил надо мной таким нелепым образом подшутить, прекрасно зная, что все люди в нашем универе в понедельник ходят абсолютно потерянные, я столкнулся со смеющимися карими глазами, от вида которых стало как-то не по себе.

Передо мной стоял учитель химии, как всегда в серой униформе персонала: атласные брюки, длинная рубашка, жилетка и галстук – единственная белая вещь в этой гамме серого цвета.

– Вы что-то хотели? – поинтересовался я, боковым зрением замечая несколько студентов, что повернули голову на шум.

– Я хочу видеть вас в своём кабинете через пять минут, – в руках Иззи было много листовок, которые он передал подошедшему старосте группы пятого курса.

– Занятия закончились, и я хотел бы уйти домой, – не обращая внимания на минутную отвлеченность парня, я сказал то, что хотел и, развернувшись, поспешил уйти.

– Жаль, я хотел показать вам пару памятных снимков, уверен они вас заинтересовали бы, – я спиной почувствовал улыбку пропитанную лисьим ехидством, сделав поворот на сто восемьдесят градусов, я внимательным изучающим взглядом посмотрел на преподавателя.

«Через пять минут», – одними губами повторил он, ставя подписи на тех самых листовках, что уже находились в руках у казначея.

Обычно, когда в школе меня вызывали к учителю в кабинет по разным на то причинам, сердце неприятно кололо, а в душу закрадывались смутные подозрения, что сейчас точно что-то должно произойти. Боялся я по любому поводу и без. Даже если меня хвалили, что тоже могло иметь под собой основу, я все равно жутко очковал, заходя в класс. Однако спустя какое-то время, это даже не связанно с конечным классом, весь мой страх будто спустили в унитаз, захлопнув крышку. Я стал абсолютно спокойно относиться к таким визитам, из-за чего чрезмерное хладнокровие и равнодушие заставляло классную даму волноваться.

Подойдя к кабинету химии, ухватившись за ручку, я потянул дверь на себя, заходя внутрь не спрашивая разрешения. За своим рабочим местом сидел Иззи, перебирая очередные бумаги, изредка заостряя внимание на каких-то числах, делая себе пометки в тетрадь, он, не поднимая глаз, указал мне на переднюю парту, за которую я сел, кинув сумку на соседний стул.

Закончив, он закрепил все листья держателем и, отложив ручку, посмотрел на меня. Глаза его казались какими-то усталыми, он был совсем не похож на человека, с которым я столкнулся минуту назад в коридоре.

– Подойди, – Иззи взял свой черный кожаный портфель и, достав из него небольшого размера планшет, нажал на кнопку, чтобы включить его.

Понимая, зачем он позвал меня, я подошел к его столу, облокотившись бедром о его край, попутно упираясь одной рукой о деревянную гладь. Наклонив голову чуть ближе к темноволосому, я проследил за движениями его пальцев и затем, что творилось на экране, ожидая того момента, когда мне наконец-то покажут то, ради чего я здесь. – Вот, – он открыл одну из множества папок, в которой находилось шесть файлов и, нажав на один из них, передал мне. – Можешь смотреть, – хотелось съязвить ему в ответ, сказав что-то вроде: «Не тупой, понял», но решил оставить разговоры на потом.

Пролистав все шесть фото, всматриваясь в каждый снимок, на котором я узнавал своё лицо, прибывающее в эйфории, где мои руки с особой нежностью обвивают талию девушки, которая в свою очередь продолжает двигаться под музыку – на фото её тело застыло в движении, лицо парня, впивающегося поцелуем в мои губы, его откровенный стояк, бугорком оттягивающий ткань джинс, тело прошиб холодный пот.

– Где ты взял это? – отдав парню обратно планшет, я встал ровно, из-за чего приходилось смотреть на него сверху вниз.

– Сфотографировал, с того места, где мы сидели, был хороший обзор на вашу компанию, – улыбнулся парень, проводя языком по своим бледно-алым губам.

– Зачем? – мне никак не хотелось озвучивать мысль, которая пришла мне в голову ещё тогда, когда я увидел первую фотографию, поэтому я решил воспользоваться наводящими вопросами.

– На память, – откидываясь назад на стуле, из-за чего его ножки проезжая по полу скрипнули, Иззи в ожидании следующего вопроса, испытывающе уставился на меня.

Самое странное, что меня абсолютно не волновало, чего он хочет добиться. Конечно же, тот факт, что подобные фото могли распространиться, меня не радовал, но и не сильно задевал за живое, возможно, если бы это было в школе, я бы ещё задумался, но тут, где меня знает от силы три человека – не прокатит.

– И чего ты хочешь? – я решил проверить этого чудика, начав игру по его правилам, – не просто так же он меня позвал.

– Я?

– Здесь есть ещё кто-то? – я оглянулся по сторонам, непонимающе кивая плечами.

– Хочу? – наигранно усмехнулся он, продолжая покачиваться на стуле.

– Член мне в ухо, сигарету в нос, да-ты-задолбал-уже-говори-бля-что-тебе-надо-от-меня-и-я-пойду, – в эту самую минуту мне так хотелось кинуть в его голову чем-нибудь тяжелым, меня никогда ещё ни один человек так не раздражал, как это напыщенное чудовище, а открывать список и вносить его туда первым, мне не хочется.

– У-у-у, ну и чего ты так бесишься? – снова эта улыбка, аж зубы сводит от такого фарса, который ураганом заполняет все помещение.

– Я? Бешусь? Тебе кажется, это просто скачки напряжения, – не глядя я ткнул пальцем в сторону генератора подачи энергии, который находился в двух кабинетах: физики, химии, и я знал точное его место.

– Успокойся, – он резко встал, из-за чего, проехавшийся стул, снова озарил комнату, иннервирующим слух, скрипом.

– Правда? Разрешаешь?

– Заткнись, – маска шута словно слетела с лица преподавателя, через секунду я был вздернут за грудки кофты его руками и усажен на его стул. Иззи сел передо мной на стол, уставившись озлобленными глазами.

– Мне от твоей скучной персоны ничего не нужно, ты такой же нудный как и все остальные, кто был до тебя. Ничего не представляешь. Ничего не стоишь. Ты лишь отрепье, которое кричит о своей важности. Я лишь показал тебе пару снимков, чтобы ты увидел как глупо и идиотскиразвязно ты там выглядел. И что вместо этого? Твоя единственная извилина в мозгу начинает додумывать историю сама, видя под этим некий факт шантажа. Я не прав? – сказать, что я был поражен, значит, ничего не сказать. Я готов был пустить слюну на эту речь. Нет, ничего нелогичного он не сказал, об этом догадался бы любой на его месте, но озвучить это, да ещё и в такой форме. Он что, пытается меня учить? Я ведь этого совсем не люблю… И мне показалось или он назвал меня скучным? Нет. Мне не показалось.

Продолжая сидеть на стуле, задрав одну ногу на ногу, я коснулся волос, убирая прядку, что упала мне на лицо от такого сильного рывка.

– И это все? – губы застыли в улыбке.

– Катись, – шипит он, не отводя взгляда от моего.

– Нет… Теперь поговорить хочу я. Если честно мне далеко насрать сколько и как там было до меня. Если честно я вообще не понимаю, к чему ты клонишь. Но я больше всего ненавижу в этой жизни, когда меня учат те, кому самим учиться нужно. Старательно. Долго. И упорно. Ты назвал меня скучным? Но на что ты намекал, говоря это? Я не клоун и не намерен тебя веселить, то, что ты со своими друзьями варишься в этом дерьме, не значит, что я окунусь в него вместе с тобой. Я сделал ошибку, предложив тебе такой вариант компромисса. Нужно было сразу пойти к деканату. Сейчас уже поздно… Хотя, – я немного задумался, продолжая внимательно смотреть в эти заинтересованные глаза. – Никогда не поздно накатать на тебя письмо, чтобы в ближайший месяц тебя задрочили проверкой. Но оно мне надо? Даже близко.

Я встал со стула, подходя к парте, чтобы забрать свою сумку.

– Что ты будешь делать с тем, что в той папке? – не оборачиваясь, спросил я его.

– Тебе все равно, но ты упорно пытаешься узнать… Занятно. Не собираюсь и не собирался я тебе ничего делать, если хочешь, можешь удалить все то, что там видел, я возражать не собираюсь.

– Почему я должен быть уверен, что ты не сделал копии? – протянул я, разворачиваясь лицом к нему.

– По тебе шаблоны плачут, ты был бы отличным героем какого-нибудь романа, но это жизнь, придурок, и мне глубоко насрать на какого-то там подростка, который решил, что мне есть до него дело, – его язык снова скользнул по пересохшим губам, в любой другой момент в лице девушки я бы принял это за откровенный намек, но, кажется, Иззи просто был измучен жаждой.

– Шаблоны? Прости, но к подобному я не привык. Ты прав – это жизнь. Здесь нет шаблонов, чьи либо поступки нельзя так просто предугадать лишь потому, что тебе хочется… Я лишь спросил тебя, в твоих учениях я не нуждаюсь, – я взял сумку и направился к выходу.

– Чтобы я больше не видел тебя в клубе, даже не вздумай соваться туда, – голос был грубым, но почему-то мне показалось, что в интонации проскользнули нотки предостережения.

– Это мы ещё посмотрим, – ответил я, закрывая за собой дверь.

Комментарий к Глава 3.

========== Глава 4. ==========

Среда. Наверное, самый насыщенный день на неделе в моей жизни. Почему? Боюсь всё гораздо примитивней, чем может казаться на первый взгляд. Во всей стране, даже не так, во всем мире… днем, когда вся семья выполняет домашние дела, обычно, считается пятница или один из выходных. Мне же такой расклад: тратить один из дней, когда можно отдохнуть, совершенно не нравится. И с очень давних времен, не динозавров, конечно, но в нашей семье принято устраивать ПХД в среду. И на этой неделе такой день не стал исключением.

Вернулся я домой в середине дня, немного уставший, но не до такой степени, чтобы заваливаться обмороком на диван и лежать, пока тело не срастется с обивкой.

Вытащив свой ноутбук в прихожую, поставив на антресоль, я достал из шкафа большие колонки и, опустив одну на пол рядом с компьютером, а другую в комнату (так как длина провода позволяла это сделать), подсоединив, громче включил музыку. Из-за того, что проигрыватель находился в центре квартиры, куда бы я не зашел, везде, на одинаковых частотах, слышал ту или иную любимую композицию, что не могло меня не радовать.

Подойдя к зеркалу, выудив тоненькую резинку из маленькой коробки, я завязал волосы в хвост и, переодевшись в одни шорты, принялся за уборку.

Не могу сказать, что до вечера я успел выдраить всю квартиру, но большую часть дел я всё же закончил. Самым грандиозным подвигом за весь проделанный труд стала стирка, из-за чего вечером стиральная машинка просто отказывалась работать, и мне пришлось руками достирывать то, что наблюдалось от всей огромной груды белья.

К девяти часам весь грязный и вымотанный я завалился на диван, даже не задумываясь о том, что только что пустил коту под хвост чистку этой мебели, стряхивая с волос густую пыль, которую я успел насобирать в верхних ящиках шкафа… Неподвижно сидя на протяжении получаса, давая возможность организму перевести дыхание, я не заметил, как уснул, уже открывая глаза на утро под настойчивый звон будильника. До начала занятий оставалось около часа. Этого времени хватило, чтобы принять душ, высушить волосы, одеться, позавтракать и собрать портфель, скинув в него всё то, что понадобится на парах, выйти из дома, плотнее укутавшись шарфом и чуть ли не на самые глаза натянув шапку.

Новые наушники я себе так и не купил, поэтому дорога до университета была особенно тихой и неприглядной. Оставалось лишь смотреть себе под ноги и идти, изредка поднимая голову на светофоре… Останавливаясь на одном из таких, где на переходе собралась небольшая компания прохожих, каждый из которых спешил по своим делам, про себя и вслух проклиная треклятый красный свет, который так долго не может смениться на оранжевый, я старался не обращать внимания на разносортную речь и многочисленные возмущения, устремив своё внимание на фантик от конфеты, чья яркая обёртка торчала под слоем льда. Расчищая снег носком ботинка, я отвел ногу прямо и посильнее ударил пяткой по льду, заставляя его трескаться. Проломить такой нарост труда не составило и через несколько секунд, подхваченный ветром, фантик устремился вверх, заставляя меня поднять глаза, ведя слежку за его попыткой сбежать.

В это время, я даже не заметил, красный свет наконец-то сменился, и несколько человек не желая ждать, ринулись вперед, не обращая внимания на возмущенные сигналы водителей. Раздался оглушительный треск, затем синхронные крики людей и удар…

Я повернул голову к источнику шума, сталкиваясь взглядом с ужасной картиной: небольшая легковушка темно-синего цвета на всей скорости влетела в бордовое Пежо. Двое мужчин и женщина, что так торопились перейти дорогу раньше всех, так и остались стоять на полосатой разлиновке, боясь даже пошевелиться, не то, что повести носом в сторону случившегося. Водитель той темно-синей машины, что отчаянно пытался свернуть, избегая ДТП, спасая жизнь пешеходам, с управлением не справился, на приличной скорости влетая в Пежо, полностью сминая боковую часть машины пассажирского отделения.

В поднявшейся суете люди мгновенно хватаются за телефоны вызывая скорую помощь, кто-то из водителей с того конца бросает свою машину, тем самым создавая пробку, мгновенно оказываясь у самого эпицентра столкновения.

– Там двое пассажиров, – кричит мужчина, вглядываясь в узкую щель, что образовала вмятина. Он просовывает в неё руку и около минуты держит не вынимая. – У одного пульс есть, до второго не могу дотянуться, – он аккуратно высовывает конечность, стараясь не пораниться об осколки стекла.

– Водитель тоже, рядом никого, – раздается второй мужской голос, а я снова переключаю внимание, лишь успевая следить за происшедшим. И только тут до меня доходит, что про водителя легковушки все забыли, заручившись лишь видом из разбитого стекла, торчавшей подушки безопасности.

Пролезая через толпу, что тут же образовалась, я добежал до машины, заходя с той стороны, где находился водитель. Не раздумывая и не глядя, я тут же схватился за ручку, второй рукой поднимая фиксатор, и открыл дверь. Мужчина лежал весь в крови: из всех открытых частей тела торчали осколки стекла, даже в закрытых веках. Видимо, я так долго стоял неподвижно, не сообщая очевидцам, что же там случилось, что многие сами решили найти ответ на этот немой вопрос, отпихивая меня, пытаясь пролезть к новому эпицентру.

Возражение? Я даже не думал об этом. Все, чем были заняты мои мысли – алая кровь. У меня не было никакой фобии связанной с тем, что я не мог смотреть на неё, но от такого ужасающего количества нервная система просто не выдержала, вызывая сбой пищеварительной системы. Я лишь чудом успел добежать до ближайшей урны, оставляя в ней свой завтрак и вчерашний ужин. Всё тело сводило с такой силой, что я даже не чувствовал, пробирающего до того времени, озноба.

Слушая вой сирен, я просто нацепил на голову капюшон куртки, попутно закрывая лицо шарфом до уровня глаз, и направился домой, понимая, что день для меня сегодня закончен, учебы в таком виде не будет.

Кое-как на ватных ногах я добрался до постели, не раздеваясь, просто рухнул на нее, укрываясь с головой одеялом.

***

Высунув сначала руку из-под одеяла, я нащупал громко звонящий телефон, чья мелодия на данный момент не радовала, а раздражала… Щурясь из-за бьющей по глазам подсветки в темноте, я немного подождал, пока они привыкнут, и открыл папку с входящими.

«Ещё раз не явишься на мой урок, заставлю весь прошлый материал пересдавать с самого начала», – самая что ни на есть доброжелательная и лучезарная смска в моей темной и гниющей жизни, мог бы, даже слюнями обтекся и сплясал слэм, но мне лень.

«Если так хочешь обзавестись лишней работой, подайся в репетиторы», – отвечаю быстро, не желая тратить время драгоценного сна.

От дневного шока я всё ещё не отошел и за всё время, что пробыл в квартире, раз семь, если не больше навещал белого друга, обнимая его так, как не обнимал ни одного человека.

«Хватится агриться, ты человек или так… насрано», – не совсем понял, по какому поводу он опять решил до меня докопаться, но пальцы уже строчили новый ответ.

«В данный момент ещё как насрано. Просто лужей… Так что не открывай дверь и не ходи за порог», – хмыкнув в пустоту, я закатил глаза, прислушиваясь к собственному биению сердца и урчанию живота. Есть хотелось адово, но плачевным опытом часом ранее я понимал, что сейчас этого делать вовсе не нужно. Потерплю.

Комнату снова озарила мелодия, но уже не та, что стояла на смс, – это был входящий вызов. По своей дурости, забыв о том какой у меня голос, я поднял трубку, отвечая на звонок.

– Слушаю, – сипло и по-старчески мрачно ответил я, перекатываясь на спину и поднимая взгляд к потолку.

– Сынок, – дернувшись от неожиданности, я чуть не выронил телефон из рук. Обычно в такое время мама не звонила, но сейчас, слушая её теплый и ласковый голос, я просто не мог скинуть вызов, даже не пытаясь найти хоть одну приличную отговорку, чтобы продолжить спать.

– Здравствуй, как твои дела? Давно что-то не звонила… – произнося это на выдохе, я повернулся набок, положив трубку на ухо, убирая обе руки под голову. Тошнота потихоньку начала возвращаться.

– Сына, ты не заболел там? Чего голос такой хриплый? – меняя интонацию спросила она, как всегда не пропуская мимо себя ни единого изменения в моём организме, точно подмечая.

Может. И вправду.

Заболел.

– Немного нездоровится, просто сказалось переутомление. Сегодня решил отлежаться, завтра возвращаюсь на учебу, надеюсь, с новыми силами, – глаза закрывались, очень хотелось окунуться во власть грядущего сна, но нежелание прерывать разговор с мамой держало между двумя мирами.

– Лечись. Если надо ещё отлежись, только сильно не филонь, а то, вдруг, проблемы будут, не школа все-таки, – ласково и так тепло произнесла она, проявляя ту заботу, которой мне так не хватает вдали от нее.

– Ваши дела-то как? Как отец? У меня-то ничего нового нет… А про вас. Хочу знать, – улыбаясь в пустоту, спрашиваю её.

– Да вот, звоню как раз тебе с поводом, понимаешь, кажется, в этот раз нам придется встречать Новый год по отдельности. Папе на работе выдали заявление на путевку, если подпишем согласие, то получится съездить заграницу за бесценок, – чувствую её радость на расстоянии, они, действительно, хотят поехать, поэтому возражать даже не думаю, да… я бы никогда не возразил. – Надеюсь, ты не будешь против? Такая возможность редко бывает.

– Мама! – перебиваю её, немного повышая голос, но делая его более веселым. – Ты чего мне объясняешь? Я что, разве не понимаю тебя? Конечно, езжайте. Я завтра сдам билеты, останусь здесь, может, с одногруппниками получиться отпраздновать, – головная боль скачкообразно навещает голову, словно откликаясь на изменение моих эмоций.

– Хорошо, хорошо, – тянет она. – Я и забыла, что ты у меня не маленький, – вновь улыбаюсь, – все мамы как мамы.

– Вот и славно, ты извини, я бы пообщался ещё…

– Да, да. Отдыхай, я и так поняла, что разбудила. Не болей больше, купи витамины в аптеке, пропей курс, знаешь же, что помогает.

– Обязательно, – слышу поцелуй в трубку, прощаясь, отвечаю ей тем же, возвращая телефон под подушку, убедившись, что новых сообщений больше нет.

***

Пятница. Любимый день. Впереди два безмятежных выходных, которые можно провести с пользой для организма и нервной системы.

Провожу по струнам акустической гитары, довольно улыбаясь, слушая звучание каждой. Полчаса настраивал, вспоминая каждую ноту, и наконец-то сделал это, – звучит точно так же, если бы я занялся настройкой с помощью тюнера, который паранормально затерялся после генеральной уборки.

Разминаю пальцы парочкой переборов, перелистываю, лежащий на колене, текст, вспоминая начало любимой песни. Не скажу, что я обладал красивым голосом и достойным слухом, но навыками дворового пения все же за годы игры научился. Самому нравится и это главное.

Вступление медленное, как всегда завязке перед тем, как пойдет перебор за перебором.

Вибрация в кармане джинс заставляет прервать игру, привстав, выуживаю сотовый, снимая блокировку экрана. Значок нового сообщений, открывается автоматически, из-за того, что дважды провел по панели.

«Вторник. 31 декабря. С 00:00 в «Подвале» состоится вечеринка, включающая в себя новые Коктейли», – неизвестный номер, однако даже гадать не нужно было, что сообщение было от Клеменса.

Ответа от меня не требовалось, поэтому я отложил телефон, возвращаясь к игре, знать, узнал, идти не обязан.

***

Выбравшись в магазин в понедельник, чтобы прикупить еды и пару необходимых мне вещей, стоя в очереди я столкнулся со знакомым лицом, являющимся моим одногруппником. Дэйси, если не обманывает меня моя память, то его должны звать именно так.

Убедившись, что он меня увидел, я подошел поздороваться, как раз пользуясь случаем, чтобы узнать интересующий меня вопрос.

– Слушай, а у нас ничего не намечается в группе? Новый год все по своим кругам празднуют? – стараясь быть как можно ненавязчивей, после приветствий и расспросов парня, как у меня дела, поинтересовался я.

– А… Да, все собираются у Алекс, она всех пригласила, – улыбается парень, наблюдая как кассир пробивает пару бутылок алкоголя, показывает ей заранее приготовленный паспорт. Она же, убедившись, что тому имеется двадцать один, кивнула, продолжая фасовать по пакетам всё купленное Дэйси.

Про себя подмечая, что приглашены были все, ровным счетом, как и оповещены об этом, кроме меня, я сыграл знающего человека, найдя самую обыкновенную отговорку, что если смогу оторваться от своих друзей, то обязательно их навещу.

Конечно, даже признаваться не надо, было обидно осознавать, что я являюсь таким унылым говнецом, которое даже не позвали на обычный сейшн друзей-приятелей, но «Не отчаивайся», было моим вторым именем. Я уже привык, что в этом городе все иначе, со школьных временен не осталось ничего, что могло бы здесь хоть отдаленно их напомнить.

Вернувшись домой с двумя пакетами, я включил новости на небольшом телевизоре на кухне, чтобы хоть отдаленно знать, что происходит сегодня в мире, и, помыв пару овощей, принялся за приготовление салата, – нужно же хоть как-то было создавать атмосферу праздника.