Текст книги "Бог и наркотики (СИ)"

Автор книги: Торговец деревом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Стоим оба перед зеркалом в одинаковых шляпах и с кисточками в руках. На груди Гира красуется очередная вытянутая футболка и длинные потрепанные спортивные штаны эры динозавров. Я же надел какие-то пыльные гамаши бледно-зеленого цвета. Откуда у меня такие, я понятия не имел, но между возможностью испачкать хорошие вещи или ненужное гавно, я выбрал второе.

Закрываем кошку в комнате Гира, чтобы та не смогла вырваться и вляпаться в краску, сами идем в мою комнату, затаскивая две большие банки на балкон.

– Что за болотная жижа… Ты что за цвет купил? – удивленно спрашивает Гир, а я беру длинный карандаш и, проткнув темную плёнку, начинаю размешивать густую краску. Едкий запах тут же ударяет в ноздри, буквально одурманивая от первого же вдоха, заставляя меня пожалеть, что я не взял респиратор.

– Вообще-то, – хорошо размешав краску, отвечаю я, показывая получившийся цвет Гиру. – Фиолетовый.

– Выделиться решил? – усмехнулся он, осматривая балконы соседей.

– Рыжей краски нигде не было, да и не срать мне, во что балкон красить? – пожимаю плечами, выливая немного краски в плошку, передаю её в руки парню.

– Не стоит так громко говорить о проблемах своего желудка, на тебя дети смотрят, – Гир перегибается через перила и бросает взгляд вниз, где под самым домом тусовалась кучка подростков. – Ух ты, кишки, – кричит он, а я по инерции прослеживаю за его взглядом.

Оказалось, что дети расчленили бедную крысу. Хотя не факт, что они просто нашли её мертвую тушку, но первый вариант живодерства мне больше понравился.

– Работай, негр, – я легко дал рукой подзатыльник Гиру, ловя на лету слетевшую пилотку, возвращая обратно ему на голову.

– Чья бы корова мычала.

Погода сегодня была безветренная, солнце стояло прямо над головой, прогревая воздух. Краска ложилась отлично.

Красить мы начали с двух разных концов, занявшись первым делом внешней стороной.

– Эй, – окликнул я Гира, когда тот практически вылез за балкон. – Смотри не навернись, я не хочу соскребать твоё тело с асфальта.

– И это всё? – усмехнулся он. – А как же… Гир, я волнуюсь, Гир, осторожней, – жмурится он.

– Гир, я волнуюсь, что, если ты упадешь, мне придётся идти в магазин ещё за шпателем и мусорными пакетами, так что, если будешь падать, делай это осторожно – на газон, там кровища не так заметна будет, – вожу кисточкой по перилам.

– Да ладно тебе, я по круче спайдермэна буду, – уверенно заявляет он, а я всё же оставляю свою сторону и перехожу на его, зажимая одной рукой его футболку, продолжаю работать кисточкой.

На вряд ли, конечно, за эту ткань в случае чего я успею вытащить парня, но, по крайней мере, так спокойней.

– О, голубь, – задиристо восклицает Гир, набирая кисточкой побольше краски, капает бедной птице прямо на голову. – Всегда мечтал это сделать.

– Ты больной или прикидываешься? – косясь на него, спрашиваю, не желая получать ответа. И так знаю, что ненормальный.

– Да ладно тебе, это же птица, что ей будет с этой краски, отмоется!

– Пф… каким образом, интересно узнать?

– Ну, знаешь, как обезьяны перебирают друг другу шерсть, вычищая её от всяких насекомых, так же и…

– Не продолжай. О твоём недалеком складе ума можно складывать легенды, лучше бы воспользовался Интернетом на досуге и почитал энциклопедию, гляди, может, нашел ту ступень эволюции, на которой ты застрял.

– Очень смешно, – фыркает он.

– Оборжаться! – не менее ярко добавляю я, проводя кисточкой по всей длине руки парня. – Это тебе за голубя.

Гир оставаться в бездействии долго не смог. Зачем-то поджав свои штаны, защемив их между ног, он, воспользовавшись тем, что я продолжил красить, подсеменил ко мне и въехал кисточкой прямо в шею. Всё тут же защипало, а кожа начала слипаться.

– Мудила!

Ответный удар пришёлся Гиру прямо на рваную футболку, поэтому часть фиолетовой краски попала на живот.

– О, Боже! – воскликнул он, вознося руки к небу, забывая, что всё ещё держит кисточку, а следовательно забрызгивает всё вокруг. – Я всегда знал, что отношусь к расе инопланетных созданий, как же долго меня обманывали эти несчастные людишки, вводили в заблуждение… – я сначала не понял, с чего он так начал разглагольствовать, даже сперва решил, что он надышался краски, но когда посмотрел, как корчась, Гир сжимает свою футболку, словно пытается прижать пальцами открытую рану, до меня дошло.

– Быдыщ, – я наставил на него кисточку и, наведя прицел, выстрелил. – Можешь падать инопланетянин, тебя убили.

Со стороны, ей богу, как дети малые.

– Молодые люди, – послышался недовольный голос откуда-то снизу, из-за чего мы с Гиром резко шарахнулись друг от друга к разным концам балкона и посмотрели вниз.

Этажом ниже из распахнутых створок на нас смотрела немолодая женщина, укоризненно сведя нарисованные брови, она покачала головой и продолжила.

– Вы мне все стёкла заляпали своей краской, – цыкая, нахмурилась она.

– Извините, – только и смог ляпнуть Гир, скрываясь за бортиком.

– Дайте нам десять минут, мы сейчас спустимся и всё почистим, – как можно мягче ответил я, поправляя на себе смятую бумажную шляпу.

– Дверь будет открыта, – женщина скрылась из виду. Нам же ничего не оставалось сделать, как за указанное время докрасить оставшийся кусок перила и, взяв бутылки с ацетоном и мотки марли, спуститься к ней.

На пороге стояла невысокая женщина в пёстром аляповом сарафане. Её длинные светло-русые волосы были забраны в высокий хвост, глаза подведены черным карандашом, а на губах красовалась темно-бордовая помада.

– Вы извините, что в таком виде, – планировка квартиры была такой же как и у меня, поэтому мы сразу, без разрешения, свернули в нужную комнату и зашли на балкон.

Резко ударивший в нос запах квашенной капусты, заставил сморщиться. Даже Гир не смог выдержать и прошептав что-то, про бабушку-колдунью, зажал ноздри двумя пальцами.

Едкий аромат ацетона не смог перебить запашка, пропитавшего каждую дощечку, поэтому мы, как можно быстрее, вытерли фиолетовые подтеки на стеклах и поспешили покинуть эту квартиру.

– Она точно сатанист, ты её глаза видел? – не удержался Гир от своего четкого комментария, когда мы поднимались по лестнице наверх.

– Спорить не буду – странная тётка, – поддакивая, ответил я, поднимая глаза вверх, без удивления наблюдая человека, что застыл у моей двери.

Сжимая в одной руке коробку конфет и свернутый пакет, в длинном светло-коричневом приталенном плаще стоял Тайлер. Видимо, услышав наши голоса на лестничной клетке, он так и не позвонил в дверь, оставшись рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Гир, увидев своего товарища, на удивление повёл себя достаточно сдержанно, дверь в квартиру перед уходом мы не закрывали, поэтому поравнявшись с Тайлером, он показал рукой внутрь, пропуская его.

Я, не вмешиваясь, молча наблюдал за всем.

– Мы посидим на кухне? – спрашивая разрешения, шёпотом спросил Гир, на что я молча кивнул, добавляя:

– Для начала иди отмойся от краски, – и вручив ему бутылку и марлю, пошёл к Тайлеру.

На столе стояла бутылка коньяка, которую, по-видимому, он принёс в пакете, и конфеты. Не спрашивая, я достал две стопки и, хотел было уже уйти с кухни, как услышал голос парня.

– Останься. Он всё равно после всё расскажет тебе.

И я решил не уходить.

– Иззи, подойди-ка, – слышу пронзительный крик из ванной, вновь, вздрагивая от фамильярного обращения: всё равно к такому привыкнуть сложно.

Скрываясь под недоумевающий взгляд Тайлера за дверью, я зашёл в ванную. Гир стоял по пояс голый и, задрав руку за спину, пытался достать рукой до лопаток.

– Я без понятия, как ты сумел достать краской и здесь, но помоги смыть, – моля, как-то жалостливо просит он.

Перехватываю из его рук марлю и, проводя по следам краски на его спине, осторожно стирая.

– Брр, а чего такие руки ледяные? – ёжась, но при этом не отстраняясь, вопит он.

– Какие есть.

Прежде чем мы вышли из ванны, Гир помог мне отмыть шею и руку, скрывшись в комнате, он пошёл переодевать грязную одежду, возвращаясь через несколько минут на кухню в рубашке и в шортах. Я же решил не вылезать из этих штанов.

Тайлер всё это время молча сидел за столом, терпеливо дожидаясь, когда мы оба приведем себя в порядок.

– Расскажешь, зачем пришёл? – присаживаясь напротив парня, задал вопрос Гир, запуская ладонь в волосы и взъерошивая их.

– Ты подстригся… – как-то неуверенно начинает Тайлер. – Тебе очень идет!

Я ожидал от Гира очередной колкости, что он заострит внимание на том, что парень просто меняет тему, но ничего этого не было. Он терпеливо слушал его, забирая со стола бутылку и раскручивая крышку, наполнил все три стопки и, специально пододвинув одну ближе к Тайлеру, жестом намекнул выпить. Будто говоря, что он понял, зачем тот принёс алкоголь.

Светловолосый не стал сопротивляться, без закуски осушив первую же рюмку. Вытирая губы рукавом рубашки, он продолжил.

– Я пришёл извиниться… – начинает он, мгновенно замирая, словно хочет собраться с мыслями. – Я был не прав…

Забираю со стола коробку, стягиваю с неё прозрачную плёнку, открываю и протягиваю ему конфеты. Парень благодарно кивает и, вынимая одну, кладет в рот, тут же морщась.

Переворачиваю крышку и смотрю надпись на коробке.

«Бог мой, да он и конфеты с коньяком купил. Не посмотрел что ли, когда брал?» – выхожу из-за стола, доставая из холодильника лимон и сыр, нарезав дольками потолще, складываю на тарелку и ставлю рядом с парнем.

Когда тот, наконец, заел сыром дурной привкус во рту, говорить стало проще.

– Я поступил неправильно. И понял это слишком поздно. Я никогда не думал, что смогу так сильно привязаться к человеку за такое короткое время, – вновь подносит ко рту полную рюмку и выпивает, на удивление Гир к своей даже не притронулся, прекрасно понимая, что парню так проще развязать язык. Сложно говорить о тех вещах, о которых с самим собой не побеседуешь. – Но, когда наши дороги разошлись, я понял, как на самом деле дорожил нашей дружбой. Ты был единственным человеком, который молча слушал меня. Ты был единственным человеком, который не в пустую пропускал мои душевные терзания, помогая дельным советом в самый подходящий момент, – с тарелки исчезает долька лимона, а лицо Тайлера вновь морщится. – Мне нравилось возиться с твоими проблемами в учебе. Я искренне пытался лишить их тебя... Я чувствовал такое волнение, когда ты сдавал зачеты, какое не переживал никогда сам за себя.

В помещении повисла тишина, только мяуканье кошки за дверью, говорило о том, что время не остановилось.

– Когда я пошёл за тобой, уже готовил себя к тому, что не отыщу ничего хорошего. Так и получилось. Я хотел увидеть проблемы, я их и увидел. Признаться, ничего кроме страха и отвращения я тогда не испытывал. Мне казалось, что всё это время меня водили вокруг пальца, но время шло, и я понял, какие глупые и поспешные выводы сделал. Ты был всегда искренен со мной. Честен. А я в самый подходящий момент просто взял и плюнул тебе в душу, прикрываясь только собственной обидой. «Я» – даже сейчас говорю только о себе, – как-то горько и виновато усмехается Тайлер. – Так оно и было, всё это время, копаясь в своей голове и жалея только себя, я забыл о тебе, о чувствах других людей, что не только мне может быть плохо. И не только меня жизнь сталкивает с неприятностями. Бывают ситуации и хуже…

– Всё, что ты говоришь, – встрял в разговор Гир, не отрывая взгляда со стола, на котором покоились его скрещенные между собой руки. – Я тоже часто думал об этом. И я не виню тебя, потому что сам наделал дел не меньше... Но скажи, – взгляд серо-голубых глаз врезался в всё ещё ясный взгляд Тайлера. – После того, когда рассказал мне всё, что ты хочешь от меня услышать?

Гир не переставал меня удивлять.

Нет, его прямолинейность не была для меня секретом.

Но его логика, он ведь был действительно прав. Он подводил Тайлера к сути сказанных им вещей. Только этот парень ответом на вопрос мог решить, завершит ли их отношения жирная точка или же продолжит троеточие.

Всё зависело только оттого, гложущую сердце вину сюда пришёл заглушить Тайлер или же у него были другие причины.

– Возможно, это не подходящая фраза в данном случае, но я хотел бы попробовать начать всё сначала…

Больше на кухне мне было делать нечего, закрыв за собой дверь, я дал возможность поговорить парням наедине, ведь самое главное в налаживании их контакта уже случилось, а дальше – дело времени.

***

Гир приоткрывает дверь, заходя в свою комнату, садится рядом со мной на диван. Всё то время, что он разговаривал с Тайлером, я сидел тут, не рискуя заходить в свою спальню, где всё ещё стоял запах краски. Рядом лежит довольная кошка, которая пару раз успела попасть на кухню, дорвавшись до своей миски с едой.

Я же так и не ел.

– Как всё прошло? – отрывая взгляд от книги, спрашиваю его.

Парень облокачивается на мои согнутые ноги, поворачиваясь ко мне спиной, вздыхая, начинает отвечать.

– Разговор вышел не таким скованным, как я себе представлял. Тайлер рассказал о том, что происходит в его жизни, поделился обстановкой в семье, рассказал о Кайли. Она передавала мне привет, и почему-то я не удивлен.

– Я рад, что всё прошло гладко, – запускаю руку в его волосы, поглаживая подушечками пальцев его кожу.

– Он так много расспрашивал о тебе…

Гир замирает, наверное, ожидая от меня какого-нибудь вопроса, но я молчу, лишь пропуская сквозь пальцы короткие прядки волос, бесшумно выдыхаю воздух из лёгких.

– Не решился напрямую задать самый неловкий вопрос, но через догадки пытался очень тонко намекнуть, что не ожидал, что студент и его преподаватель могут найти общий язык между собой, – подставляет, словно кошка, ухо под мою руку, наклоняя в бок голову. Скольжу пальцами по тёплой коже, поглаживаю мочку уха, зажимая дужку двумя пальцами, огибаю контур одним касанием.

– И что ты ему ответил? – всё же спрашиваю его.

– Что дружба между людьми может возникнуть даже в самых экстремальных ситуациях. Я не стал рассказывать ему больше, если он в процессе мыслительных рассуждений и придёт к какому-то выводу, подтверждать на словах я не буду. По крайней мере в свою личную жизнь пока я не готов впускать посторонних людей, – говорит тихо, заставляя вслушиваться в каждое слово.

Пусть он и не довёл до Тайлера сведения о том, что происходит между нами, самое главное, чтобы сам Гир принял эту мысль, не питая собственный разум иллюзиями, что это простое физическое влечение.

Всему своё время.

Комментарий к Глава 9.

========== Глава 10. ==========

Яркий свет не перестаёт раздражать глазницы. Податливо опускаю глаза вниз, стараясь оградить себя от раздражающих лучей прожектора. По всему помещению разносится бодрящая музыка, отлетая от каждого угла, каждой стены, она опутывает своими сетями, лишая возможности спрятаться. Даже, если закрыть уши, тонкая вибрация будет пробираться через всё тело, лишая его комфорта.

Через пару минут после сделанного заказа официант на медном подносе доставляет два высоких бокала с желтовато-ядерной смесью, опуская перед нами напитки, он, бросая дежурную улыбку, скрывается в толпе танцующих подростков. Вспотевшие тела: разгоряченные девушки, заведенные парни – сейчас нет разницы, кто есть кто. Всё смешалось в однородную массу, словно диджей миксуя треки, заставил людей слиться воедино.

– Мне не хватает красок, – печально произносит Бриана, старательно выдавливая из себя улыбку.

Девушка привела меня сегодня в этот клуб с одной целью – абстрагироваться от мыслей, обстановки, что окружали её на протяжении всей прошедшей недели.

Тонкая ткань черного платья сегодня не открывает ни единого кусочка тела Брианы: длинные рукава обтягивают толстые запястья, широкий воздушный ворот закрывает полноватую шею, на этот раз благосклонно лишая меня возможности наблюдать вечно торчащий бюст девушки. На лице ни теней, ни яркой помады, лишь бледная ниточка губ и подведенные верхние веки черной подводкой. Со стороны, наверняка, кажется, что я подцепил в этом огромном балагане очередного фрика нестандартных размеров.

– Своей смертью он просто лишил меня цвета, – вяло продолжает она, окидывая взглядом весь свой траурный наряд. – Посмотри на меня, – произносит она, стараясь переорать музыку, впрочем, глаз на неё я так и не поднимаю, всё ещё продолжая испытывать дискомфорт из-за яркой подсветки. – Я вся похожа на жирную кляксу, – впрочем, девушка, не дожидаясь моего взора, самостоятельно заканчивает свою фразу.

– Того требует обычай, хватит думать только о том, как тебя не устраивают черные оттенки, – раздраженно отвечаю я, так и не притрагиваясь к ядрёному напитку, что заказала Бриана.

– Не стоит быть таким грубым, – фыркая, отплёвывается она, продолжая мусолить своими губами сразу две коктейльных трубочки.

– Я даже не начинал ещё, – устало прикрываю веки, принимая расслабленную позу на кожаном диване.

– Брайан, – пронзительно тянет она, заставляя в очередной раз сравнивать её голос со свинячим визгом. – Ну, что тебя сегодня не устраивает? – моего плеча касается её рука, а я понимаю, что мне элементарно лень скинуть её.

– Меня не устраивает, что мы сидим здесь в тот момент, когда ты, в свою очередь, должна смиренно вместе со своими родственниками переживать утрату, – честно отвечаю ей, начиная всё больше злиться от наколённой атмосферы в клубе. – Тебе нужно веселиться, тебе хочется расслабиться, а что кроме этого ты делаешь сутками напролёт? Если я не ошибаюсь, работы у тебя нет, да, живя в таком достатке, тебе о ней можно не задумываться, но самой-то не скучно? – наконец, открываю взгляд от своих брюк, поднимая его на девушку, что с удивлением не перестаёт на меня таращить свои глазёнки. – Бриана, – впервые за весь разговор обращаюсь к ней по имени. – Ты же неплохо разбираешься в машинах, я сам, слушая тебя, столько узнал, так что тебе мешает пойти тем же топовым менеджером в один из салонов своего отца, повысить там продажи, обзавестись, наконец, не фальшивыми знакомыми, – хлопает наращёнными ресницами, отодвигая от себя даже излюбленный коктейль.

– Зачем ты всё это мне говоришь? – спрашивает она, хватаясь за платок.

Наверное, человек, который увидел бы это впервые, подумал, что мои слова достали до самого сердца девушки, заставив её растрогаться, но нет. Бриана неожиданно громко чихает и высмаркивается в поднесенную ткань. С родного города своего отца, где прошло захоронение его тела, она привезла целый букет аллергических болячек, подхватив там жуткий насморк.

– Будь здорова, – из вежливости добавляю я, тут же отвечая на её вопрос. – Потому что хочу вправить извилины твоего мозга на место, раз уж это не хочет делать сам Стив. Ты же не глупая, понимаешь, что его игры только портят твою жизнь, а чем дольше ты будешь позволять ему вносить поправки в собственную судьбу, тем дольше она будет обходить тебя стороной, – забираю со стола бумажную салфетку и протягиваю девушке, дождавшись пока та заберет, усаживаюсь обратно в ту же позу.

– Но я не понимаю, что ты хочешь от меня?

– Может, просто не хочешь понять? – пристально смотря на неё, спрашиваю. Впрочем, как я и думал, девушка даже не торопиться отвечать. – Вчера смотрел по телевизору торжественное подписание бумаг Стивом на фирму отца, теперь он полноправный член тройки лидеров этого крупного бизнеса. Безоговорочный владелец корпорации, – добавляю я, на что девушка непонимающе косится на меня. – Разве это не твой шанс? – спрашиваю её, вновь ловя на себе потерянный взгляд.

– О чём ты? – пожимает она плечами.

Сейчас Бриана не улыбается, как не переставая делала до этого, она сосредоточенно вслушивается в каждое моё слово, будто вот-вот услышит истину, которая не была ей известна до этого. Но ничего нового для девушки я не скажу.

– Твой брат сейчас с головой погрузиться в дела фирмы, разве это не лучшей вариант заняться своей личной жизнью? – она хотела было что-то сказать, наверняка, проникаясь во время разговора жалостью к собственной персоне, но я не даю возможности ей этого сделать, продолжая дальше. – Не нужно ставить на себе клеймо. Ты вогнала себя в рамки, из которых высунуться боишься. Ищешь себе человека из собственных нафантазированных грёз, выпуская из виду обыкновенных парней. Не всем, – я пододвигаюсь к ней ближе, пристально смотря прямо в глаза. – Понимаешь, не всем нужны девушки с картинки. Подумай только, сколько у этих идеальных пар проблем. Одной ревностью, одним желанием всецело обладать этим человеком здесь не обойтись. Это как венерическая болезнь, только жизненная ситуация не ограничивается несколькими известными человечеству видами вирусов, она кишит ими, как дом термитов. И ты хочешь окунуть себя в такую жизнь? Связать её с человеком, который каждый раз, опаздывая на неопределенное время с работы, будет заставлять тебя сгорать заживо от догадок. С человеком, который будет окружён девушками изысканней и симпатичней тебя? Так хочется сгнить в собственном чувстве ревности?

Не знаю, почему я именно сегодня решил начать этот разговор, возможно потому, что мне надоело смотреть на её кислую рожу, вечное притворство. Достало играть по правилам Стива. Возможно, я почувствовал, что больше не нуждаюсь ни в её обществе, ни в её деньгах. Причин много, и главную точно не выделить.

Пусть она, не возражая, продолжала слушать меня, нарастающий в её теле гнев, расползающееся раздражение не почувствовать было невозможно, поэтому нужно было заканчивать со своими нравоучениями и подводить к итогу всё сказанное.

– Не стоит ждать, что тебе принесут всё готовое на блюдце с чертовой голубой каёмочкой, так не бывает в жизни. Ты должна сама определить, чего хочешь добиться от своей судьбы. И когда ты это поймешь, не забудь выжать из неё, как из лимона, все соки, усердно работая над своей треклятой гордостью, а не над внешним видом. В несовершенной жизни совершенные люди никому не нужны!

Из клуба, пробираясь через толпу, я выходил, не прощаясь с Брианой. Слова были лишними. Девушка со мной сидела неглупая, она понимала, что это была последняя наша встреча.

Проливной дождь обрушился на город.

Затянутое небо темно-синими тучами, нависло над небоскрёбами. Казалось, что кто-то сверху выжимает белье после стирки, больно настырными и частыми были капли. Проходя мимо знакомых зданий, я невольно коснулся взглядом аптеки, в которой обычно по рецепту, выписанному старым докторишкой, покупал лекарства для Гира. Сейчас они в прошлом.

Парень сам решил для себя, что нужно начинать нормальную жизнь без оглядки на прошлое. За всё то время, что он прибывает в сознании, не было ни одного прогнозируемого доктором приступа. Лишь головные боли, от которых спасали обычный аспирин. Шприцы в доме теперь лишние…

Зонта под рукой у меня не оказалось, штормовку никогда не имел привычки носить с собой, поэтому на первых же минутах пребывания на улице успел вымокнуть до нитки. Ткань рубашки прилипла к телу, как вторая кожа, брюки и вовсе обвили ноги, лишь у щиколоток свисая, как растянутая рубашка Гира. Засунув руки в карманы, склонив голову, я направился в сторону дома, стараясь не обращать внимания на барабанную дробь, стучащую по телу, на капли воды, без устали скатывающиеся по вискам, лбу, шее, далеко не плавно переходя на остальные части тела.

Поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, оставляя за собой мокрые следы, я по привычке полез в карман за ключами, совершенно запамятовав, что выходил без них.

Два коротких стука о номер квартиры и на фоне, за дверью, уже слышится возня, а затем и вовсе глухой удар, наверняка, пока бежал открывать, поскользнулся, не удержав равновесия, и разложился прямо в коридоре. Улыбаюсь собственным мыслям, воображению, что рисует эту забавную картину. Иногда Гир ведет себя совершенно не как девятнадцатилетний парень.

Поворот замка, щелчок, и тонкую прямоугольную полоску света, что появилась в подъезде, тут же поглощает целое свечение.

– Я думал, ты под таким ливнем не доберешься до дома, – запыхавшимся голосом, произносит Гир, втягивая меня за рубашку внутрь, закрывает дверь. – Стой, – командным тоном приказывает он, когда я хотел было пройти в свою комнату. – Раздевайся.

– Что, прям вот так сразу? – взглядом усмехаюсь я, но всё же медленно поднимаю руки вверх, расстёгивая ворот рубашки.

– Если потом проползаешь с тряпкой на карачках, вытирая свои следы, то валяй, – складывает руки на груди и прислоняется к шкафу, не сводя взгляда с моих рук, что в это время, расправившись с пуговицами на манжетах, стали стягивать с тела рубашку.

– Лови, – комкаю ткань и пасую мокрый свёрток прямо ему в лицо, реакция парня заставляет удивиться, ведь поймал он её в миллиметре от глаз всего лишь одной рукой.

– В следующий раз предупреди, когда в меня полетит ремень, чтобы я сумел увернуться от бляшки и не получить фиолетовых теней под глазом, – ухмыляется он, говоря об этом в тот момент, когда я вытащил из петель брюк ремень.

Медленно, не сводя в это время взгляда с Гира, я опустил кожаную ленту на пол и принялся расстёгивать единственную пуговицу на брюках. Оставшись в одних трусах, я собирал в кучу мокрые носки, штаны и ремень и, пройдя мимо, выхватив из рук Гира свою рубашку, закинул всё в стиральную машину.

Переодевшись, я зашёл на кухню, где в это время за тарелкой с макаронами и мясом сидел Гир.

– Сам что ли сделал? – удивился я, ведь обычно парень максимум мог сварить суп на обед, ужином всегда занимался я.

– Нет, Лиза состряпала, – взмахнув вилкой, серьезно ответил он, продолжая таращиться в телевизор, сейчас по времени должен был идти вечерний выпуск новостей.

– А… что это? – подозрительно уставившись в свою тарелку, спросил я: мясо как-то странно пахло.

– Печёнка, – не поворачивая головы, ответил Гир.

– Тогда понятно, – давно я не ел подобной пищи, обычно чередую то рыбу, то мясо. – И что там такого интересного, что ты глаз не сводишь с телевизора? – спросил я, поднимая взор на экран, что висел над входной в кухню дверью.

Крупным планом показывали уже знакомое мне ранее помещение Подвала, только на этот раз без мерцающих огней, толпы, конвульсивно дергающихся, подростков. Всё было подозрительно тихо для этого помещения.

– Прикрыли лавочку, – говорит Гир и, поднимаясь из-за стола, скрывается за дверью в туалете.

Я же, придвинув ближе к себе тарелку, сделал звук громче и стал наблюдать за всем происходящим на экране. Каждого, кто в этот вечер оказался в клубе повязали.

– Подпольный клуб, – тем временем продолжал репортёр. – Работал по всем давно известной схеме. В многочисленный поток клиентов, пользующихся услугами, предоставляемыми этим заведением, были внедрены два наших агента, которые в течение месяца собирали материал, фиксируя всё, что происходило в стенах этого здания. Отснятую копию мы передали в руки полиции, которая теперь разбирается с каждым человеком, чьё лицо засветилось на плёнке.

Принудительному лечению в клинике были подвержены более ста посетителей ночного клуба, уголовную ответственность за продажу нелегальной продукции понесут более пятнадцати человек, – на экране появилось крупным планом лицо Клеменса, кажется, он толком не осознал, что только что произошло.

Найдя пульт у себя на коленях, я выключил телевизор, пытаясь абстрагироваться от мыслей, что разом вскружили голову. Трудно представить, что было бы, если бы телекомпания сунула нос в клуб месяцем ранее.

***

Стоим на балконе, стараясь не касаться мокрых после дождя перил. Город уже давно погрузился в дремоту, небо, обтянутое темной непроглядной простыней, зажглось россыпью бледных звёзд. Гир, не обращая на обстановку вокруг никакого внимания, хлопает себя по карманам джинс, вынимая полупустую пачку сигарет и преспокойно закуривает. И только после первой, безумно долгой, тяжки с вальяжным видом выдыхает, задумчиво произнося:

– Признать прежде, когда ты пропадал целыми днями невесть знает где, я думал, что ты ошиваешься в Подвале, – тянет в рот сигарету, зажимая зубами, убирает руки, возвращая в карман зажигалку, дергает спавшие штаны за шлейки, затаскивая их с бедер выше.

Столб дыма скрывает выражение его лица, но я ни на секунду не сомневаюсь в серьезности его взгляда.

– Но после просмотра новостей, понял, что в противном случае домой бы ты сегодня не попал, – в его руках появляется смятая конфета, недолго шурша обёрткой, он разворачивает её и, даже не задумываясь предложить мне, отправляет сразу всю в рот, медленно и тщательно пережевывая.

– Знаешь, – продолжает он, вновь касаясь губами сигареты. – То, что на работу ты не ходишь, я знал с самого начала.

– Правда? – якобы удивленно спрашиваю я, произнося первое слово за всё то время, что мы тут стоим.

– Не стоит, – решительно качает он головой, прямым текстом заявляя о том, что сарказму в голосе сейчас не место.

– Тогда, что ты хочешь от меня услышать? Оправдания? – спокойно, не касаясь его, спрашиваю.

Короткий смех, почти давится частыми вздохами, не переставая в это время жмуриться.

– Избавь. Мне не нужно знать то, чего я знать не хочу, – новый столб дыма, поднявшийся вверх, заставил его лицо исказиться.

– Уверен? – коротко спрашиваю его, не переставая сводить взгляда с лица парня.

– Более чем. Знаешь, – делает последнюю тяжку, зажимая большим и указательным пальцем бычок, пасует его вниз, прямо в мокрую траву, подходит совсем близко, выдыхая густой смог прямо в лицо. – Когда разберешься со всеми своими проблемами, просто дай знать, а сейчас кончай травить мой мозг фальшивыми отмазками о делах в городе.

Вздрагиваю, не выдерживая, запускаю на лицо довольную улыбку. Странно это слышать в тот момент, когда я со всем уже разобрался, раскладывая в определенной последовательности каждый лист в стопке.

Ныряю рукой за шлейку его джинс, оттягивая большим пальцем, тяну на себя, заставляя его податливое тело пару раз передвинуть ногами, прежде чем вплотную прижаться ко мне.

– Иногда ты ведешь себя чересчур по-взрослому, – сокращает расстояние, не позволяя мне договорить, приближается к моему лицу.

– А ты иногда чересчур наивен, если веришь, что можешь делать всё, что тебе вздумается, а я буду плясать под твою дудку, – язык соскальзывает с моих губ, ныряя прямо в рот.

Сладкий поцелуй с привкусом горечи: шоколадные конфеты, никотин – сумасшедшая смесь, дурманящая рассудок, заставляющая каждое чувство стать ярче.

Уже никто из нас не захлёбывается в возмущении, когда Гир, не выпуская из рук мои плечи, втаскивает меня в комнату, толкая ногой дверцу балкона, лишь неплотно прикрывает её. Выжидательно смотрю на него, когда, не удержав равновесия, падаю на кровать, а Гир остаётся стоять, поглядывая на меня сверху вниз. Поддаётся вперёд, наклоняя голову, тянется рукой вверх, хватая за ворот футболку, стягивает её через спину, отбрасывая смятую ткань на пол. Тянет замок на джинсах за собачку, запускает большие пальцы за неплотную резинку и, спустив до бедер, позволяет одежде скатиться с ног, рухнув на пол. Замираю, в ожидании дальнейших действий, словно забывая, что и сам могу хоть что-то предпринять в этот момент. Но теряю какую либо нить, связывающую мозг и тело, когда Гир, широко расставив ноги, садится на меня, обхватив коленями мои бёдра, нависает сверху, медленно, почти неощутимо, трётся своим пахом о мой. Каждое действие, каждый его взгляд возбуждает. В голове уже проносится мыль о том, что я долго ждал этого момента, не раз мимолетно прокручивая его у себя в голове. Но почему-то я ни разу не думал о том, что Гир сам может проявлять такую активность. Что он станет инициатором.