Текст книги "Самое сильное (СИ)"

Автор книги: TolstyjRyzh

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

В комнате, отведенной тамплиеру бароном, были стол и стул, простая кровать под балдахином, очаг, подставка для факела, и некоторое количество оружия. Торопливо одеваясь, Сен Клер заставил Джослина помочь ему натянуть доспех, получше защититься самому и захватить все оружие, которое они смогут унести.

– Так, мальчишка, вспоминай, что ещё может нам помочь. Я так понимаю, что твари не боятся распятия и молитв?

– Да, господин, многие из тех, кто был внизу, пытались защититься крестом и молитвою, однако ж это не к чему не привело.

– И сейчас день, то есть, они не боятся света, что идёт вразрез со всем, что положено добропорядочным бесам. Хм… – Сен Клер потёр жуткий шрам на щеке.

– Осмелюсь предложить, господин мой, ещё один способ.

– Говори, Джослин.

– Когда я был ребенком, моя досточтимая бабка, Фрида, да упокоится она со святыми…

– Короче, парень, черт бы побрал твою бабку и все ее потомство! – в бешенстве крикнул рыцарь, заслышав шум уже и в коридоре.

– Да, простите, сэр, так вот, она рассказывала мне сказки, в которых с нечистой силой сражались золотым и серебряным оружием. Может, попробуем проверить, так ли оно?

– Боюсь, хотим мы того или нет, а проверять все равно придётся. – Сен Клер сорвал с шеи массивную золотую цепь (нелепая и неудобная цацка, а поди ж ты, пригодилась), и взял ее поудобнее. – Что ж, попробуем!

Они открыли дверь и выглянули наружу. В полумраке коридора сначала не было заметно ничего особенного, но тут оруженосец услышал тихий звук, который указал им на истинное положение вещей – к воинам, урча и тихо чавкая, приближалась одна из тварей. При жизни это был, очевидно, один из наёмников, высокий и очень толстый мужчина, по прозвищу Филь Кабан. Сейчас же он, хоть и был покрыт кровью из многочисленных ран, и не слишком уверенно опирался на правую ногу, подрубленную под коленом, довольно резво ковылял к ним, сладострастно урча при виде того, что он считал поздним завтраком (или ранним обедом).

– Джослин, прикрой мне спину! – храмовник привычным жестом задвинул оруженосца себе за спину и раскрутил золотую цепь.

Та явно не произвела на Филя особенного впечатления, и он продолжил свою чудовищную охоту. Когда до храмовника оставалось не больше трёх футов, тот внезапно качнулся вперёд, и с быстротой и ловкостью гадюки, стеганул тварь цепью. Филь и бровью не повел, замахнулся, чтоб поймать добычу, рыцарь пригнулся, и монстр промахнулся, что его вовсе не обескуражило. Было видно, что он обладает терпением скалы и готов продолжать это упражнение до тех пор, пока жертва не устанет или совершит ошибку.

Так они какое-то время потоптались по кругу, все уменьшавшемуся в диаметре, пока в коридоре не появились ещё несколько тварей. Их вид был пострашнее, один щеголял отрубленной рукой, чудом державшийся на коже и обрывках кольчуги, другой измерял путь за собой собственными кишками, путавшимися у него в ногах, отчего он поминутно спотыкался. Третий лишился носа, что сильно затрудняло его опознание.

– Итак, мальчишка, байки твоей бабки были сплошной чепухой, – в перерыве между двумя выпадами выдохнул храмовник.

– На то они и байки. А что существенного могли предложить вы? – огрызнулся оруженосец, ловко отрубая голову замешкавшейся безносой твари ,. – Надо же, как нос меняет человека! Никогда не подумал бы, что это Рябой Жак!

– Не болтай попусту, а вспоминай, – пропыхтел Сен Клер, кончиком топора доставая шею толстого Филя, отчего тот лениво попятился, недалеко, впрочем.

– Господин, мне кажется, что в сказке ещё говорилось, мол, серебро лучше. Может, попробуем?

– Куда ж мы денемся, nom de Deiu!? – тварь со вспоротым животом никак не отступала, – Погоди-ка… – тамплиер отскочил назад, насколько ему позволяла ширина коридора, и хлестнул чудовище цепью, стараясь держать его на расстоянии. – Прикрой меня! – он бросился вперёд, взял меч рукой в перчатке за острие и ткнул его оголовьем прямо в лоб Кабану.

Раздалось шипение, и урчание монстра перешло в рев. Его лоб украсился аккуратным ожогом – что, если учесть некоторые особенности его внешности, уже никак не повлияло на красоту Филя.

– Ах ты ж черт, чтоб тебя ! – Джослин отмахнулся от очередной твари, на этот раз – с клонящейся на плечо головой. – Ну как, господин, помогло? Ему стало сильно хуже?

+ Сейчас все брошу и побегу выяснять, хуже ли этой гадине! – тамплиер шипел от натуги, но удерживал Кабана на расстоянии меча. – Вроде помогло, но не отпугнуло, просто, видимо, это их сильнее ранит. Надеюсь,что в аду, куда ты непременно попадешь за свою дурость, твоя покойная бабка крепко приложит тебя скалкой! Это ж надо – вспомнить всякие глупости, но забыть самую очевидную вещь!

– Это какую жеееее?!....– оруженосец взвизгнул, едва не упав на колени, но устоял-таки. – Ах ты ж гад ползучий! – он отрубил очередную руку, пытавшуюся схватить его за ногу.

– Огонь, дуралей ты безмозглый!. Во всех сказках и побасенках чудовища боятся огня.

Поминутно отвлекаясь на недружелюбных бывших соратников, Сен Клер и Джослин умудрились высечь-таки огонь, и зажечь висящий на стене факел. Филь завороженно уставился в сторону огня, недовольно заворчал и отшатнулся.

– Действует! – в восторге воскликнул оруженосец, от радости не замечая приблизившуюся к нему очередную тварь, жаждущую излишне близкого знакомства. – Господин, вы гений, это сработало! Ай! – он почувствовал, что его схватили за руку и не глядя, отмахнулся мечом.

– Живо, Джослин, высеки огонь, подожги, что можешь и попробуем добраться до темницы.

– До темницы? – оруженосец подумал, что ослышался.

Сен Клер нетерпеливо выдохнул. Они подожгли ещё два факела и размахивая ими, побежали по коридору, то и дело натыкаясь на куски трупов, а то и на чудищ жадно пожирающих своих бывших союзников. Людей в гарнизоне было довольно много, уж никак не менее сорока человек, а тут были ещё и отряды храмовника, сэра де Баже, пленники.

Рыцарь и оруженосец выскочили во двор, миновали второе внутреннее строение, и сейчас спускались по узкой и темной лестнице в одну из угловых башен.

– Джослин, гляди в оба. Я попытаюсь найти ключи от темницы сэра Осберта и его спятившего оруженосца.

– Но зачем они вам? – недоумевал парень.

– Кто, болван, ключи? Ты считаешь, что я должен руками ломать дверь, подобно этим тварям?!

– Да нет же, господин, пленники. Этот рыцарь и как его там, Хамон?

– Этот паршивый прихвостень Дика да-и-нет – единственный, кто знает, что тут происходит, – с неохотой признался Сен Клер. Ключи, по закону подлости, никак не находились, и храмовник с оруженосцем были вынуждены сбивать замок. Хорошо ещё, что пленников заперли в обычной бывшей караульной, с хлипкими дверями, а не в подземных темницах в западной части замка. Барон явно считал, что за одну ночь Осберт и Хамон никуда не денутся.

– Сэр, простите, он-то к этому как причастен?

– Долго рассказывать, да и не поймёшь ты ни черта. Прикрой меня лучше пока и помолчи.

Им повезло – хотя простукивание небольших конурок, в которых барон запирал не слишком сговорчивых узников, не дало никакого результата, внизу было относительно тихо. Пока оруженосец внимательно следил, не появились ли новые твари, храмовник услышал какие-то странные звуки из-за угла.

Они успели отшатнуться, когда мимо них пробежало одно из чудищ, шарахнувшись от огня, а потом возобновились звуки, похожие на тихое пение.

– Это точно тот сумасшедший, господин!

Делай что велено, дурья твоя башка, чтоб тебя живьём в ад уволокли! – Замешкаешься – первый попадешь на обед к этой дряни.

Сен Клер отпер камеру, маленькую и узкую. Пленники были связаны, но, на его и своё счастье, приковать их к стене то ли не успели, то ли поленились. Сэр Осберт с нескрываемым удивлением всмотрелся в лицо вошедшего, щурясь от огня. Хамон же довольно громко пел одну из своих безумных песен:

Тараканы уходят спать

Подсчитывая потери

Бурые пятна на потолке

Полоска света под дверью

Душное утро, нечего есть

Тени на стенах резче

И кто-то ходит в соседней комнате

Передвигая вещи

Кто-то ходит в соседней комнате

Позвякивая ключами

Оставляя повсюду свои

Жирные отпечатки

Может быть, это борцы за всё?

Может – смотрители трещин?

Кто там ходит в соседней комнате

Передвигая вещи?

То ли просто расчётный час

То ли конец истории

То ли они проверяют капканы

То ли метят мою территорию

Потрескивает, раскаляясь, очаг

Пощёлкивают клещи

Зачем они ходят в соседней комнате

Передвигая вещи?

(И. Лагутенко, “Передвигая вещи”)

Утро выдалось довольно хлопотливым, и времени на то, чтоб поразмыслить над происходящем, у сэра Амори не было. Но сейчас он почувствовал, как холодок пробежал по телу. Почему-то песня шута отозвалась в нем сильнее,чем схватка с ожившими мертвецами. “Возможно потому, что я привык к сражениям и воспринимаю их обыденно, в отличии от всей этой дикой колдовской мути?”.

– Осберт! Позор своего сословия, что здесь, черт тебя подери, происходит?

– А что происходит? – ухмыльнулся рыцарь, довольный тем фактом,что его слова приняли-таки всерьез.

– Ты обещал нам, что это вещь находится в надёжном месте. Видимо, его надёжность столь велика, что сейчас по всему замку бегает толпа упырей, которая увеличивается с каждой секундой! Ты хоть понимаешь, что если мы не сдержим эту заразу, нам всем крышка?

– О чем ты говоришь? – недоуменно переспросил рыцарь, выгнув шею под очень неудобным углом, чтоб заглянуть храмовнику в лицо.

Даже Хамон заткнулся и внимательно вслушивался в разговор.

– Перестань изображать идиота! – сердито сплюнул Амори. – Кто-то или что-то поднимает мертвецов, а те убивают ещё и ещё. Мы едва сюда прорвались, и, если ты немедленно не расскажешь мне, как это остановить, я клянусь, что приволоку сюда парочку тварей и закрою дверь. Вам сразу найдется, чем заняться. Правда, ненадолго. Так что?

– Храмовник, я клянусь тебе собственной честью, я не понимаю, что произошло. Мы тут с ночи, до сих пор ни одна свинья не принесла нам еды или воды, и все, что я слышал за сегодня, так это песни моего болвана. Развяжи нас, и я попробую помочь.

– У меня вариантов не особенно много, – досадливо молвил Сен Клер и принялся разрезать веревки, связывающие рыцаря и его оруженосца.

Хамон утвердительно закивал, всем своим видом изображая готовность помочь.

– Шут! – мрачно обратился к нему тамплиер, – Чтоб я от тебя никаких более песен не слышал. Уж коли ты не можешь иначе, так помолчи, или просто мычи, как немые.

– Что же это делается в мире,

что же это сделалось с людьми?(“Не покадай”, “Песня принцессы”)– тихонько прошептал Хамон.

Храмовник мрачно поморщился, но промолчал.

– Так, вот что. Джослин, отдай сэру Осберту свой факел, и зажги себе другой. Эти твари боятся огня, но буду бежать за тобой, пока могут тебя почуять.

– Почему же они не вбежали за вами сюда?

– Во дворе ещё есть живые люди. – – -Проклятье, надо бы узнать, что там с Этьеном и бароном.

– Забудь о бароне. Он, верно, давно сбежал, или отсиживается где-то. А возможно, что он и есть причина всего произошедшего.

– Это исключено. Сомневаюсь, чтоб барон так поступил бы, не предупредив своих соратников. И зачем ему убивать собственных людей? Нет, ле Дюк, здесь что-то не так. Твоя дьявольская игрушка сработала сама, при этом убив массу народу. Как, интересно, ты собираешься все это исправлять? Ты понимаешь, что произойдет, если эти твари выйдут за стены крепости?

Сэр Осберт побледнел. Он не успел увидеть, что именно произошло во дворе замка, но по выражениям лиц людей, которые считались отчаянными смельчакам даже среди своих недругов понял, что шутки кончились.

Они вышли в двор, вооруженные факелами и щитами, найденными в темнице. Рыцарь и шут отчаянно моргали и щурились на дневной свет, поэтому не сразу сообразили, что залитый кровью и заваленный телами и кусками трупов двор – это то же самое место, так мирно выглядевшее вчера.

Несколько набросившихся упырей довершили жуткое впечатление. Одного храмлвник отогнал огнем, другому отрубил голову Джослин, остальные разбежались, но явно держались недалеко. Осберт забрал длинный кинжал у одного из погибших стражников.

– Полюбовался? Давай, говори уже, где эта чертова побрякушка, пока мы тут все не начали жрать друг друга!

– Где девушка? – Осберт мало-помалу пришел в себя.

– Какая девушка? Черт, Хамон, а ты куда собрался? Как ребенок, nom de Deiu! Осберт, успокой своего сбрендившего оруженосца!

– Он пошел за лютней. Отпусти с ним своего оруженосца, пусть защищает его. Неизвестно ещё,что случится, если его убьют.

– Почему? Ты серьезно намереваешься следовать своему первоначальному плану? Пойми же, куриные твои мозги, нам сейчас нужен твой талисман, или как там его…

– Амулет, – подсказал рыцарь, задыхаясь – все время беседы он удерживал пытающегося сбежать шута.

– Амулет твой, запихать бы тебе его туда, где солнце не светит, он нам нужен,чтоб прекратить этот кровавый кошмар!

– Хамон, стоять! Господи, парень, да помоги же мне! – шут брыкался и порывался сбежать, еле удалось уговорить его, что за лютней он сможет вернуться позже.

– Сен Клер, я тебя уже спрашивал, где та послушница, которую ты так лапал в лесу? Черноволосая, в плаще иоаннитов?

– Зачем тебе... – тамплиер осекся на полуслове. – Ну конечно! Мы не обыскивали её. Какой в этом смысл? Что с тех послушников вообще можно взять?! Ещё и девушка. Да, сэр Осберт, ты меня удивил. Джослин, ты уже все тут высмотрел и вынюхал, пройдоха. Куда заперли девчонку?

– Осмелюсь доложить, господин, она в западной башне.

– Отлично, значит, отправимся туда. Ты умеешь пользоваться этим своим амулетом, надеюсь? – не прекращая расспросов, он перешел на бег. Осберту оставалось только последовать его примеру.

– Умею, только дай мне до добраться, – пропыхтел рыцарь.

Они быстро добежали до западной башни, но на входе в неё резко остановились, пораженные страшным зрелищем, открывшимся им.

Прислонившись спиною к башне, там сидел барон Жеро, одна нога его кровоточила, левая рука ниже локтя вообще отсутствовала, от смерти де Макона отделял только импровизированный жгут, явно намотанный впопыхах. В правой руке гигант сжимал секиру, лицо его было густо залито кровью, но хищный оскал не сходил с него даже сейчас. Вокруг него лежало по крайней мере, пять трупов – стража, пленники и наемники, у всех были отрублены головы. Услышав топот ног, Жеро открыл глаза и зло ухмыльнулся.

– Однако, господа, как мило с вашей стороныыыыы…. составить мне компанию… Да, славная будет компания по дороге в ад, ха-ха.. А, и ты здесь, гнусный ублюдок?! – он повернул голову к Осберту. – Полюбуйся делом рук своих, дерьмо собачье. Какой же я дурак, что не запытал тебя до смерти ещё вчера!

– Клянусь, я не понимаю, что могло случиться! Принцип действия амулета совершенно иной! Я понимаю, что произошло, не больше чем ты, де Макон!

– Это уже неважно… Нужно смываться отсюда, и как можно скорей. Тут есть подземный ход,я покажу его вам, если вы дотащите меня туда.

– Что с твоей рукой, Жеро? – спросил храмовник, беспокойно оглядываясь.

Полдень уже миновал, и он не без оснований беспокоился, что с наступлением ночи твари станут только активней. Да и запас факелов у них был ограничен.

– Этот сопляк Герард совсем спятил. Когда одна из этих тварей укусила меня, он отхватил мне руку, хорошо, хоть перетянул жгутом сначала. Черт его знает, может, он и прав. Один из упырей выгрыз ему кадык, и после смерти он встал, с явной целью перекусить своим хозяином. Вон он, валяется, как и другие.

– Мы обязательно заберём тебя, но если сейчас не подняться и не найти амулет, нам всем не поздоровится. Осберт спрятал его в вещах девченки послушницы, которую ты хотел отдать стражникам в качестве утешительного приза.

– Я догадался, – мерзко осклабился барон, – поэтому и шел сюда, да и не один. Тварей там видимо-невидимо, и все злые, как осы. Видимо, чуют, кто ими управляет, маленькая грязная ведьма. Ты сентиментальный идиот, Сен Клер, какого дьявола ты не позволил мне в первый же день отдать ее на развлечение моим ребятам ? Чего ты хотел от нее получить, старый развратник?! Мало тебе было Эвелины?

– Жеро, – тамплиер скрипнул зубами – сейчас не время и не место выяснять отношения, но я клянусь тебе святой Богородицей, ещё одно слово – и я упокою тебя лично. Хамон, останься ним. Сэр ле Дюк, прошу вас, – с наигранной вежливостью обратился он к рыцарю, с любопытством прислушивающемуся к перепалке, – Извольте сопровождать меня наверх, к прекрасной даме, пока вы тут со страху не наложили в штаны! Джослин, ты останешься здесь, приглядывать за этим бесноватым полудурком. И за его светлостью бароном, который такими темпами вскорости лишится своего болтливого языка! – он с раздражением потянул за собой Осберта.

– Господин, – спохватился Джослин, – она на третьем этаже, в комнате, окна которой выходят внутрь замка.

Храмовник кивнул и они с рыцарем скрылись в башне.

Мрачные прогнозы барона на толпу мертвецов не оправдались. Они бежали по ступенькам, поминутно останавливаясь, прислушиваясь, собирая факелы со стен. Но вот на третьем этаже возникла неожиданная сложность – двери комнат были заперты, девушка не отзывалась ни на крики, ни на стук. Наконец, храмовнику послышался слабый шорох, словно кто-то осторожно подходит к двери, чтоб сразу же отпрянуть и не выдать своего присутствия.

“Кто там ходит в соседней комнате, передвигая вещи?” – вспоминать ему мрачная песня шута.

– Доминика! – в сотый раз крикнул Осберт, стуча по двери. – Открой, Доминика! Это я, Осберт! Пожалуйста, отвори дверь, девушка! Мы хотим помочь тебе! Доминика!!! Во имя нашей дружбы!

– Дружбы? – удивленно приподнял левую бровь храмовник, – Какая у тебя, сэр рыцарь, к чертовой матери, “дружба” с послушницей? Тебе мало светских дам?

– А тебя это так огорчает? – ответно огрызнулся тот, – Не хочется быть пятидесятым в очереди после самого барона и его свиты, перед любимым волкодавом де Макона?

Сен Клер, неожиданно для самого себя, рассвирепел и неизвестно ещё,чем бы кончилась эта дурацкая перебранка, если б одна из дверей внезапно не отворилась и на обоих рыцарей уставилась недоумевающая и перепуганная девушка.

Доминика весь день просидела в комнате, не слишком понимая, что происходит снаружи, но по крикам и обрывкам увиденного с балкончика догадываясь, что ситуация в замке совершенно вышла из-под контроля.

Ей не в новинку были трупы, но никогда ещё не доводилось послушнице видеть, как заведомо смертельно ранненый человек встаёт и идёт, как ни в чем не бывало. Вкупе с ее религиозными убеждениями, весь жизненный опыт подсказывал молодой женщине, что происходящее дико, нелепо, неправильно и совершенно невозможно.

Она пыталась было выглянуть в коридор, но грохот и скрежет, перемежающийся предсмертными стонами и ругательствами, доносящиеся снизу, слишком напугали ее. Нечего было и думать о том, чтоб спуститься с балкона на распоротых простынях (девушка проверяла и такой вариант действий) – во дворе, наполненном упырями, она не продержалась бы и дюжины минут.

Доминика была практичным человеком по своей натуре, но как любая женщина ее возраста, все ещё питала некие иллюзии, в особенности касаемо определенных людей.

Поэтому голос сэра Осберта, услышанный ей за дверью, привёл девушку в восторг. “Он пришёл!”, – подумалось ей почти помимо ее воли, – “Он нашел способ освободиться, чтоб спасти меня! Сколь сладостно осознавать это!”.

Каким же было ее удивление (и в немалой степени разочарование), когда рыцарь, наскоро поздоровавшись и пробормотав что-то вроде “О, хорошо, что вы в порядке, сударыня...”, ринулся мимо нее в комнату и начал как одержимый выворачивать содержимое ее сумки.

Тамплиер зашёл вслед за сэром Осбертом в комнату, втолкнув туда же девушку и внимательно осмотрев обстановку. Беспорядок в помещении и разорванная на полосы простыня не ускользнули от его цепкого взгляда. Он обернулся к Доминике, и прежде,чем она сумела хоть что-то сказать, произнёс:

– Вы целы, сударыня? Вы не ранены? Понимаете ли вы, что происходит?

– Я цела, благодарю за заботу, – сухо ответила девушка, недоумевая, с чего это храмовнику вдруг печься о ее здоровье. – -Но я не понимаю,что произошло. Почему во дворе кровавое побоище и что сэру Осберту понадобилось в моей сумке?

В этот момент рыцарь взвыл в гневе и досаде и швырнул сумку на пол. Девушка испуганно подобрала ее и начала собирать рассыпавшиеся оттуда травы и бинты.

– Его здесь нет! – рыцарь обхватил себя за плечи и забегал по комнате. – Говори, несчастная, где он? Кто взял его из твоей сумки?! Или, – он подошёл к испуганной послушнице вплотную, – это твоих рук дело? Что ты сделала с амулетом, чертовка? Откуда ты знаешь о нём? – с каждым предложением он встряхивал девушку, да так,что у нее клацали зубы. –

–Ты давала его кому-то? Кому? Неужели этот пройдоха дурил нам голову все это время? Отвечай немедленно!

Сен Клер плечом отпихнул ополоумевшего от ярости и страха Осберта от девушки и встал напротив него.

– Ты с ума сошел? Одумайся, она же не понимает, о чем ты говоришь! Хороший же ты рыцарь, Осберт, обвиняешь более слабого в том, в чем виновен сам,. – он обернулся к послушнице и заговорил с ней более спокойным тоном, – Сударыня, вы должны вспомнить. Было ли в вашей сумке что-то, чего вы туда не клали?

Доминика была бледна, но в глазах ее зажглась злость и решимость.

– Нет! Там не было ничего необычного! И объясните мне наконец, чего вы оба от меня хотите?!

– Сэр Осберт подсунул в вашу сумку некий амулет, обладающий могущественной силой. Он рассчитывал, что вас, как женщину, не будут обыскивать и его расчет оправдался. Но сейчас амулет кто-то нашел и использовал в кошмарных целях. В результате действий этого человека, в замке резвится целая стая оживших мертвецов, черти бы их всех забрали, да так оно скоро и будет, Боюсь, что вместе с нами.

– Господи помилуй! – Доминика прижала ладонь ко рту.

– Барон ранен, его люди перебиты и страшно подумать, что произойдет, если эта зараза вырвется наружу. Нам надо забрать амулет и снять проклятие. У нас очень мало времени. Девушка, заклинаю вас всем, что вам дорого, где клятая безделушка? – он всё-таки сорвался на крик.

– Я… я не знаю. Я не помню – пролепетала перепуганная девушка.

– Вспоминайте, сударыня. – Сен Клер взял себя в руки. – Давайте, вот вы были здесь,в комнате, так? – он почти силой усадил ее на койку и сам сел рядом, крепко держа ее за руки. – Что произошло потом?

– Я… дайте подумать…. Тут крутилась эта несчастная женщина. .

– Айлуфа? Сбрендившая служанка и подстилка барона?

– Ддда, наверное, она. Такая седая, с куклой.

– Она, конечно она, больше некому. И что? Она брала вашу сумку?

– По-моему, да. Я была так растеряна всем, что случилось, что не обратила внимание, что она там брала.

– Ясно. – из сэра Амори будто выпустили воздух. Он отпустил руки девушки и на пару секунд уставился в одну точку, пытаясь сосредоточится на происходящем.

– Она жива? Вы знаете, где она?

– Я сомневаюсь в том,что мои знания нам помогут. И вряд ли она смогла бы выжить в том кровавом мессиве, что творится там, снаружи.

– Храмовник, негодяй, делай хоть что-то!!! – Осберт был вне себя от злости.

– Заткнись и дай подумать, капризная баба! Это я не вам, леди! – тамплиер яростно повернулся к рыцарю, смерив того полным презрения взглядом. – С амулетом или без, от нас будет больше толку в убежище барона, чем здесь.

– Но сэр, почему? – не поняла Доминика. Она немного пришла в себя и страшилась встречи с тем, кто находился во дворе замка.

– Потому, что тут нет пищи и воды. Или мы тут будем питаться забежавшими крысами, и пить свою же мочу, либо перейдем на людоедство. Рано или поздно нам придется высунуться, а к тому времени уже все население замка будет общаться рычанием и жрать друг друга. Нет, девушка, мы выйдем и попробуем найти Айлуфу. Или амулет, что предпочтительнее. Собирайтесь, сударыня. Здесь нас ничто больше не держит.

Пока послушница поспешно паковала в сумку все, что до того оттуда выбросил ополоумевший сэр Осберт, тот отвёл Сен Клера в угол и, глядя на него в упор, спросил храмовника, зачем ему тащить с собой Доминику.

– Ну и болван же ты, ле Дюк, прости Господи! – вздохнул тамплиер – Вот скажи, ты умеешь врачевать раны? И я не особо. Ты швырял барахло из сумки этой девочки, не озаботившись даже взглянуть, что ты там разбрасываешь. А меж тем, у нее перевязочные материалы, лечебные травы и бальзамы. Ты можешь быть уверен в том, что твою шкуру не продырявит очередной демон? Вот и я не могу. К тому же, имея дело с тварями, охочими до человеческого мяса, никогда не повредит запастись людьми, могущими отвлечь оных тварей. – от понимающей ухмылки на лице рыцаря, тамплиеру стало противно, но он не показал этого ни словом, ни делом, ибо превосходно понимал, что дрязги им сейчас ни к чему.

Маленький отряд, запасшийся факелами, медленно продвигался по ступенькам. Смеркалось, и причудливые тени, ложившиеся на стены и пляшущие в коридорах, замедляли их, создавая ложные тревоги и пугая их возможностью пропустить настоящую опасность. Одну тварь, бывшую, судя по одежде, женщиной из прислуги замка, убил сэр Осберт. Вторую тамплиер втолкнул в ту же комнату, откуда она появилась, и запер там, ещё и толстой скамьей для надёжности подпёр.

Они собирали все факелы, какие могли найти, так что к выходу Доминика несла очень солидную вязанку.

На свежем воздухе дышалось гораздо легче, хоть и было прохладно. Возле выхода из башни мало что переменилось. Накатывающая тьма вселяла панику и усталость. Не слышно было блеянья животных, перекрикиваний часовых и громкого хохота из караульной. Замок погрузился в хаос и кровавый кошмар. Изредка доносилось приглушённые рычания или вопли. Очевидно, что оставшиеся люди дорого продавали свою жизнь, но и ясно было, что долго это не продлится.

Барон лежал с закрытыми глазами, прикрытый грязным и окровавленным плащем кого-то из убитых. Он был бледен и явно без сознания, но дышал.

Хамон тренькал на обожаемой лютне – “Принёс-таки, паршивец!” – проворчал хозяин шута, а Джослин внимательно оглядывался по сторонам. Рядом валялись ещё три твари, указывая на то, что без дела оруженосцы не сидели.

Увидев выходящих из башни, паренёк просиял было, но тут же сообразил, хорошо зная своего господина, что радость несколько преждевременна.

– Господин? – неуверенно обратился он к тамплиеру.

– Отстань, мальчишка, не до тебя нынче. Живо, поднимаем барона. Хамон! Оставь свою дурацкую бряцалку и помоги моему оруженосцу! Девушка, – обратился он к Доминике, которая при свете факелов пыталась разглядеть, как именно ранен хозяин замка, – прости, я забыл твое имя. Мы должны во что бы то ни стало сохранить жизнь де Макону. Только он знает, где находится убежище,в котором можно укрыться от этих тварей! Приведи его в чувство, чтоб он мог сказать нам, куда идти.

– Ладно – голос Доминики слегка дрожал, как и руки, но она быстро справилась и подсунула здоровяку под нос флакон, заставивший его замычать и дёрнуть головой.

– Мммм… чёртовы ублюдки, вы не слишком торопились. – простонал барон, осознав, что все ещё лежит в неудобной позе, а раны его страшно болят. – По вашим кислым рожам я понимаю, что драгоценная фитюлька уплыла из-под носа, так, Сен Клер?

– Все так, но сейчас не время предаваться унынию…

– И вы там решили предаться разврату, что ли?! Ублюдки без чести и совести, я тут едва не удостоился аудиенции самой жирной из этих тварей, хорошо ещё, что твой оруженосец, тамплиер ты проклятый, исполняет свои обязанности как должно, в отличии от тебя!! Да, вы и впрямь там за бабу кости кидали, как я погляжу! – в изумлении прошипел де Макон, заметив Доминику. – И судя по тому, что эта чертова девка тоже здесь, так и не выявили победителя!!

– Жеро, ты просто кладезь шуток. Мы с удовольствием их и дальше выслушаем, в твоём убежище. Живо, хватайте этот щит– приказал он шуту и оруженосцу.

Огромный вогнутый норманнский щит, каплевидной формы, валялся без дела недалеко от входа. Очевидно, с его помощью пытались остановить атаку тварей. Если судить по тому, что владелец щита лежал тут же, и был весьма мертв, безуспешно.

С большими предосторожностями, насколько было можно при создавшихся обстоятельствах, раненого положили на импровизированные носилки и понесли. В кольчуге, при оружии, по неудобным лестницам, путь занял никак не меньше двух часов. Конечно, беглецов сильно замедляла необходимость то и дело осматриваться, оглядываться а то и отбиваться от особо назойливых чудищ, непременно жаждавших личного отношения. Сен Клер украдкой наблюдал за девушкой. Та, к его лёгкому удивлению и неясной радости, держалась достойно. Она четко исполняла приказы, не пыталась излишне драматизировать ситуацию, не падала в обморок, а наоборот, всеми силами старалась если не помочь, то уж точно не помешать остальным.

Джослин, Хамон и Осберт пыхтели под тяжкой ношей, храмовник вел маленький отряд в том направлении, куда указывал барон. Жеро был бледен, как призрак, тяжело дышал и временами ругался самыми скверными словами, но при этом точно указывал направление.

Многое из того, что им довелось увидеть по дороге, они предпочли бы забыть. Кровь, обломки оружия, какой-то утвари. Откуда-то доносился истошный лай. Вспомнив о любимых собаках де Макона, Сен Клер поежился, представляя себе их незавидную участь. “Хотя” подумал он, “возможно, псы сейчас жируют, получая удовольствия от неожиданно обильной трапезы. Интересно, а не ожидают ли нас чудища в виде адских гончих?”.

Самым же страшным и в то же время, вызывающим жалость, была серая кобыла. Он вышла из стойла неуверенным шагом, волоча за собой окровавленные внутренности. Доминика всхлипнула и отвернулась.

Хамон, бесы тебя забери, куда..?! – Джослин злился, так как шут, по обыкновению, не предупредив, бросил край щита и подошёл к несчастной лошади.

+ Запугали коня вольной волей – Хамон погладил кобылу по гриве, вытаскивая кинжал.

Та тихонько, жалобно заржала. Шут молниеносно перерезал ей горло и едва успел отскочить, когда бьющееся в агонии животное начало падать.

– Не пускали коня в чисто поле. Я не знал до сих пор, что на свете, где-то есть конь простор и конь ветер (Андрей, “Кони”)– он ухватился рукой за край щита, одновременно плечом вытирая щеку.

– Чего остановились? Прибавьте ходу! – рявкнул Сен Клер.

Паэнгард не был особенно большим замком, но к вящему удивлению тамплиера, они давно миновали все знакомые ему строения, а конца и края пути не было.

Сумерки почти закончились, и тварей стало попадаться больше. Убить их всех не было ни времени, ни возможности, а факелы отпугивали чудовищ ненадолго, поэтому, в очередной раз оглянувшись, Сен Клер со злостью сообразил, что за ними тянется длинный “хвост” из голодных тварей, рычащих, визжащих и стремящихся к близкому знакомству.