Текст книги "Too expensive for you (СИ)"

Автор книги: ToBeContinued...

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– И какого хуя ты тут сидишь, когда твоя смена закончилась уже полчаса назад? – не позаботившись о том, чтобы поздороваться, заявил Микки, вырастая перед столиком, за которым сидела его сестра со своим парнем.

– Завтракаю, – никак не реагируя на грубость брата, ответила та.

– Заебись, – прорычал Милкович. – Я ее жду дома, а она тут, блядь, свиданку с утра пораньше замутила, – бросая полный ненависти взгляд на Липа, который сидел напротив Мэнди, пробубнил он. – О, сэндвич, – тут же смягчая интонацию, проговорил Микки, хватая еще теплый бутерброд с тарелки, что стояла дальше всех от него.

– Вообще-то, это сэндвич моего брата, Мик, – начал было возражать Филлип. – Он в туалет пошел, – но тут же замолк, когда перед его глазами из воздуха материализовался средний палец Милковича, а бутерброд уже успел ополовиниться.

– И кофефек, – улыбнулся Микки с набитым ртом, подхватывая стаканчик с горячей ароматной жидкостью.

Мэнди лишь закатила глаза на бестактность своего брата и жестом позвала официанта, чтобы повторить заказ Йена, так опрометчиво оставленный на столе без присмотра.

– Мобильник дай, – наконец проглотив сэндвич, бросив корки на тарелку и залпом допив кофе, попросил Микки. – Мне нужно Тони позвонить.

– Хуй тебе, – огрызнулась сестра.

– Дай телефон, блять, – настаивал Микки, протягивая руку.

– А волшебное слово? – улыбнулась Мэнди, продолжая дразнить брата.

– Шалава, – тут же ответил тот.

– Иди в пизду, – надула губы Мэнди, а Лип никак не мог понять, то ли заржать ему от удачной шутки старшего Милковича, то ли заступиться за свою оскорбленную девушку. – Мудак, – добавила она, и кудрявый парень убедился в том, что Мэнди и сама способна дать отпор брату, тем более, к такому своеобразному общению между ними он начал уже привыкать.

– Ох, блядь, пожалуйста, – закатил глаза брюнет, копируя выражение лица девушки, что увидел буквально минуту назад.

– Пожалуйста что? – не унималась сестра.

– Пожалуйста, Мэнди, дай мне этот хуев мобильник, – выдавил он через силу.

– Вот так бы сразу, – улыбнулась она, доставая телефон из кармана.

– Блядь, так он не работает! – покрутив аппарат в руке, проорал Микки.

– Ага, батарейка села еще рано утром, – ответила Мэнди. – А зарядник ты проебал три дня назад, – и со взглядом победителя развернулась к своему парню.

– Сука, – прорычал Микки, бросая телефон на стол. – Мне позвонить нужно. Срочно!

– Можешь попросить Стивена позвонить с рабочего, – кивая в сторону барной стойки, предложила Мэнди. – Хотя… после того, как ты послал его на хуй перед огромным количеством народа на прошлой неделе…

– Блядь, – обреченно выдохнул Милкович, понимая, что теперь ему придется выпрашивать у сестры мелочь для телефона-автомата.

– Можешь позвонить с моего, – вежливо проговорил Филлип, немного подуставший от перепалки родственников, доставая свой мобильный и протягивая его Микки.

– Ох, Лип, зря ты это сделал, – прошептала Мэнди с досадой. – Ты свой телефон теперь как минимум до вечера не увидишь, – добавила она, провожая взглядом брата, который, пробубнив тихое «о, заебись», уже направлялся к выходу из кафетерия, крепко сжимая в руке чужой аппарат. – Только на траву его не променяй, уебок! – крикнула Мэнди, когда Милкович толкнул входную дверь.

Ответом стал высоко вскинутый средний палец, что из-за чересчур частого использования грозил разболеться артритом годам к двадцати пяти.

Заметив брата, проходящего с ехидной улыбкой перед окном, возле которого они сидели, Мэнди подняла вверх кулак и пару раз покачала им рядом со своим лицом, приоткрыв рот, попутно надавливая на щеку языком изнутри, изображая хорошо известный Микки способ доставить удовольствие любому мужчине.

Парень не хотел оставаться в долгу перед сестрой и, недолго думая, легким движением расстегнул пуговицу на штанах, приспуская их вместе с трусами, и, разворачиваясь к стеклу, за которым на него удивленно смотрело несколько десятков пар глаз, показал ей голую жопу с небольшим шрамом на левой ее половинке.

– Что здесь происходит? – спросил Йен, на свою удачу находившийся в туалетной комнате во время визита Милковича, вернувшийся как раз в тот момент, когда все посетители кафе наблюдали за голой задницей, что маячила перед окном. – Кто это? – добавил он, замечая, как густо покраснели щеки Мэнди, которая не производила впечатления скромной девушки, и Липа, что согнулся над столом в приступе дикого хохота.

– Мой ебанутый братец, – ответила Мэнди, отворачиваясь от окна, когда Микки, наконец, соизволил натянуть штаны обратно и отправился дальше по улице.

– Это тот, что застал вас… – решил уточнить Йен, но был перебит строгим голосом своего старшего брата:

– Заткнись, – рыкнул Лип, разгибаясь и тут же встречаясь с недовольным взглядом своей подружки, догадавшейся о том, что он успел разболтать Йену о случае, произошедшем неделю назад.

– Ага, – кивнула девушка. – Микки обул Липа на мобильник и решил, что всем будет очень интересно посмотреть на его жопу перед уходом.

Йен весело рассмеялся, сожалея о том, что пропустил это фееричное представление, но радость резко сошла на нет, как только он увидел свою пустую тарелку и стаканчик из-под кофе, что был полон еще пять минут назад.

– А где мой завтрак? – спросил он, усаживаясь рядом с братом, указывая взглядом на корочки, что остались от его сэндвича.

– Микки, – хором ответила парочка, не сдерживая улыбок.

– Тебе прописали диету «Милковичей», – пояснила Мэнди. – Не оставляй еду без присмотра, если не хочешь умереть с голода, – добавила девушка, замечая официанта, что принес повторный заказ. – Ешь скорее, пока он не вернулся, почувствовав свежий запах нового бутерброда, – посоветовала она Йену, косясь на входную дверь.

Троица рассмеялась в голос и продолжила непринужденную беседу, пока Йен поедал свой завтрак.

После трех безуспешных попыток дозвониться до друга, Микки решил ввалиться к тому домой, будучи уверенным в том, что после ночной смены в клубе Тони будет там.

После того, как приятель, недовольный тем, что Милкович разбудил его после всего часа сна, послал Микки нахер как минимум пять раз, но все же одолжил другу сто долларов, которые тот обещался вернуть в течение недели; после половины упаковки пива, распитой за продолжительной игрой в вышедшую во время его отсидки очередную часть GTA на приставке Тони, брюнет возвращался домой, довольный проведенным днем и хрустящей купюрой, что грела карман.

– Эй, Мэндс, я дома, – крикнул он с порога, открывая незапертую входную дверь.

Ответа не было.

– Блядь, если вы там опять трахаетесь… – не понижая громкости, говорил он, поднимаясь по лестнице на второй этаж в направлении комнаты сестры.

– Мик, иди в жопу, – послышался приглушенный голос за дверью, стоило только ему взяться за ее ручку.

– Трахаетесь, значит, – обреченно выдохнул он, но руку убрал. – Что ж вы, блядь, за кролики такие ебаные?

– Не завидуй, братишка, – тут же ответила Мэнди. – То, что твоя задница не вызывает ни у кого желания присунуть, еще не означает, что все остальные в твоем скудном окружении должны подписаться на воздержание, – добавила она под тихие смешки еще как минимум двух человек, что доносились до слуха Милковича из-за двери.

– Сука, ты там групповуху, что ли, замутила? – спросил Микки, дергая ручку, которая никак не хотела поддаваться его усилиям.

– Нахуй, – только и ответила Мэнди, тут же переключая свое внимание на гостей, что сидели на ее кровати, еле сдерживая смех.

– Сама пошла, – прорычал Микки, чувствуя, что терпит поражение в этой словесной схватке. – Твой кудрявый хоть в курсе, как ты развлекаешься, пока его нет? – решил использовать последний аргумент брюнет. – Телефончик-то у меня его, сейчас быстро прискачет, когда я позвоню кому-нибудь из списка контактов и скажу, что его девушка шлюха.

– Кудрявый в курсе, – ответил мужской голос из-за двери, по которому он тут же узнал парня своей сестры.

– Сука! – выплюнул Микки, ударяя кулаком по деревянной поверхности, прежде чем отправиться в свою комнату. – Извращенцы чертовы, – пробубнил он, повалившись на кровать, доставая телефон из кармана и включая проигрыватель на нем. – И музыку твой хахаль слушает уебанскую! – проорал, что есть мочи, прокрутив пару песен.

После почти двух часов сна, внезапно сморившего Микки, пока тот издевался над телефоном Липа, переименовывая каждый контакт в нем на «шлюха», если имя было женским, и «мудак», если мужским, а «Мэнди» заменив на «необъятная пизда», Милкович спустился по лестнице на первый этаж, планируя порыться в холодильнике, который еще вчера самолично наполнил до отказа, тут же натыкаясь взглядом на три макушки над спинкой дивана.

И, если кудрявую шевелюру Липа и темные волосы сестры он узнал сразу, то серая шапка рядом с головой ебыря Мэнди была ему совершенно незнакома.

– Че, блядь, решили передохнуть перед телевизором, прежде чем продолжить свой еблемарафон? – разве мог Микки промолчать?

– Ага, присоединишься? – ответила Мэнди, поворачиваясь к брату.

– Конечно, – улыбнулся брюнет. – Только пойду, подмоюсь, – почесывая задницу, Милкович продолжил двигаться в сторону кухни.

– Кто сожрал мое мороженое?! – прогремело на весь дом, как только Микки открыл холодильник. – Сколько раз я повторял тебе, блядь, не трогать мою еду! – орал парень, возвращаясь в комнату, крепко сжимая кулаки.

– Начинается… – выдохнула Мэнди, снова поворачиваясь к брату. – Мик, ты сам только утром захомячил сэндвич Йена без разрешения, так что завались, – выдала она, кивая на парня в шапке, что сидел рядом. – Нужно быть гостеприимнее. И, вообще, куда ты перепрятал траву? Мы с ребятами хотели дернуть, а в заначке ничего нет.

– Заебись! – всплеснул руками Милкович. – Давай еще им кокса дорожку на халяву расстелем? Хотят накуриться, пусть платят.

– Черт, Мик, перестань быть таким жмотом, – вклинился в разговор Лип, разворачиваясь лицом к брюнету. – Ты весь день мой мобильник юзаешь на халяву, – весомый аргумент.

– Хорошо, тебе косяк дам, – согласился он, – а ты, – указывая на сестру, – соси. И, блядь, вообще, кто это такой? – переводя пальцем на шапку рядом с Липом, спросил он. – И какого хуя я должен накуривать еще и его?

– Я же говорил тебе, это – Йен, мой брат, – объяснил кудрявый, указывая взглядом на парня, что, наконец, решил повернуться.

Лучше бы он этого не делал.

Интонация голоса старшего брата Мэнди, что сыпал оскорблениями из-за плотно закрытой двери, показалась Йену смутно знакомой, но рыжеволосый парень все никак не мог вспомнить, где мог встречать его обладателя.

Окончательное понимание того, кто стоит за его спиной, пришло в момент, когда Микки влетел в комнату, сокрушаясь на тему пропавшего из холодильника мороженого, обертку от которого Йен тут же крепко сжал в своей руке.

Моля богов о том, чтобы парень исчез так же внезапно, как появился, Йен сидел на диване, не двигаясь, молча слушая разговор остальных. Он начал медленно сползать вниз, стараясь спрятаться от недовольного взгляда Милковича, но Мэнди завела разговор о травке, вспоминая о ней так некстати. Собирая все свое мужество в кулак, он обернулся, когда Лип представил его хозяину дома, тут же встречаясь взглядом с голубыми глазами, которые еще вчера смотрели на него с нескрываемой злобой и презрением в торговом зале супермаркета.

На мгновение в комнате повисла тишина, которая давила на барабанные перепонки ничуть не хуже, чем самая громкая музыка. Две пары глаз смотрели друг на друга не отрываясь.

– Так где трава, Мик? – спросила Мэнди, не замечая напряжения между двумя молодыми людьми, что замерли в оцепенении.

– В ванной комнате, под унитазом, – проговорил Микки, едва слышно, наконец, переводя взгляд на сестру. – А твой мобильник у меня на кровати, – добавил он, посмотрев уже на Липа, – Пиздуйте, пока я добрый.

Парочка поспешила подняться с дивана, удивляясь благосклонности брюнета и так стремительно изменившейся интонации его голоса, и направилась наверх, чтобы взять все необходимое.

– Привет, – приятный тембр мужского голоса донесся до слуха Микки, как только Мэнди со своим хахалем скрылись из виду. – Йен, – протягивая руку, представился парень, вставая с дивана и подходя ближе к нему.

– Микки, – кивнул брюнет, на автомате пожимая большую бледную ладонь.

– Когда ты успел скурить половину? – раздалось сверху, и, обернувшись, Милкович увидел сестру, что спускалась со второго этажа, крепко сжимая пакет с сухой зеленой массой.

– Пришлось продать, – не задумываясь ответил Микки, тут же выдергивая руку из крепкого рукопожатия. – Можешь не курить, больше останется, – добавил он, обходя рыжего и, завалившись на диван, схватил пульт, чтобы переключить на любимый сериал, что должен был вот-вот начаться.

– Хер тебе, – улыбнулась Мэнди, приземляясь рядом и кидая брату упаковку папиросной бумаги. – Эй, Йен, ты чего стоишь? – спросила она, когда вернулся Лип и уселся рядом с ней, одарив Микки недобрым взглядом.

Едва заметно тряхнув головой, парень прошел к дивану и опустился на свободное место возле брюнета, что усердно скручивал косяк, не поднимая взгляда.

– Все курят? – спросил Микки, подцепляя пальцами второй лист бумаги.

– Ага, – кивнула девушка, забирая у брата первую самокрутку и поджигая ее быстрым щелчком зажигалки.

– Шапку сними, Кертис. Неприлично в помещении в головном уборе сидеть, – едва слышно прошептал Микки,

протягивая Йену следующую.

Ядовитая улыбка растянула губы Милковича, когда он увидел неприкрытый страх в зеленых глазах молодого человека, услышавшего знакомое имя, когда тот быстро перевел взгляд на Липа и вернул его обратно, когда Микки понял, что семья их обладателя даже не подозревает о том, каким способом эта маленькая рыжая шлюшка зарабатывает себе на жизнь.

Микки откинулся на спинку дивана, упиваясь своей властью над бедным пареньком, что запустил длинные пальцы в ярко-рыжие волосы в попытке зачесать их назад после того, как серая шапка упала на стол перед телевизором.

«Эй, Кертис, прикури-ка».

Комментарий к Гости

надеюсь, что эта часть вам понравится=)

очень буду ждать отзывов и критики

========== Сколько? ==========

Еще никогда Йен Галлагер не испытывал такого дискомфорта от присутствия какого-либо человека в своем личном пространстве, как тот, что чувствовал он, сидя на потрепанном диване в гостиной Милковичей рядом с хозяином дома.

Невысокий брюнет с пронзительными голубыми глазами, что еще десять минут назад громко возмущался тому, что кто-то посмел притронуться к его еде, а теперь протягивал ему холодную банку с пивом, каждым своим движением, поворотом головы или словом заставлял Йена напрягаться в ожидании того, что он сдаст его старшему брату с потрохами.

Галлагер никак не мог понять, почему именно Мэнди, не очень умную, невоспитанную, да и, если говорить откровенно, не такую уж симпатичную, Лип выбрал себе в девушки. Почему она оказалась именно Милкович, младшей сестрой, наверное, единственного человека с Южной Стороны, кто мог бы разрушить его и так довольно поганую жизнь одной лишь неосторожной фразой. Почему именно сегодня Филлип решил потащить его с собой на свидание, заметив скучающий взгляд брата, сидевшего в своей старой комнате с iPod’ом, и почему чертово свидание должно было проходить именно в этом доме.

Довольно пухлые для мужчины губы Милковича складывались в ехидную улыбку каждый раз, когда тот замечал взгляд зеленых глаз, осторожно брошенный в его сторону, колечко горького дыма, выпускаемого из легких рыжим парнем, или дрожь пальцев, крепко сжимающих железную баночку, покрытую каплями конденсата. Они растянулись еще шире, как только Микки решил начать разговор:

– Слушай, как там тебя? – повернувшись к Галлагеру, проговорил брюнет.

– Йен, – тут же поспешил ответить тот.

– Точно, Йен, – хмыкнул Милкович, – мы нигде не встречались раньше? Рожа твоя кажется очень знакомой.

– Не думаю, – едва не подавившись очередной затяжкой, покачал головой парень.

– Бля, я точно видел тебя где-то, – не унимался Микки, прожигая дыру в лице молодого человека внимательным взглядом.

– Мик, где ты мог его видеть? – подала голос Мэнди, неожиданно приходя на помощь. – Йен живет и работает в другом городе.

– Странно, – почесал затылок брюнет. – В другом городе, говоришь?

– Да, – подключился к разговору Лип. – Мы с Йеном сводные братья. Он переехал к родному отцу пять лет назад, когда мы узнали, что наша маман успела обработать не только Фрэнка, но и всех остальных Галлагеров, – начал объяснять он. – А каждые пару месяцев он приезжает к нам на несколько дней, чтобы подкормить и подбросить наличности, ведь не всем так повезло с работой и шикарным домом отца, как ему, – улыбнулся брату кудрявый.

– И где же ты работаешь? – задал еще один вопрос Милкович, с уже не скрываемой издевкой в голосе.

– У отца, – выдавил Йен, отводя взгляд.

– Как интересно! Расскажи-ка поподробней, чем занимаешься? – казалось, эта ситуация очень забавляла брюнета.

– Мик, ну чё ты к парню приебался, а? – встряла Мэнди. – Все равно тебе не светит такая же работа. Ты даже официантом устроиться не можешь, не то что помощником юриста, так и будешь мелочь выбивать из задротов в подворотне или торговать травой за углом, – добавила она, отворачиваясь к телевизору.

– Иди ты, – выплюнул Милкович, с особым усердием затушив окурок в пепельнице и залпом допив свою банку пива, но разговор решил не продолжать.

В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь негромкими диалогами на экране телевизора и тихими смешками с дивана, вызванными очередным идиотским поступком или фразой героев сериала, за сюжетом которого Йен совершенно не следил, все свое внимание переключив на парня, что развалился рядом с ним.

Он не мог не отметить, как ловко тот изобразил приступ кратковременного склероза, чтобы уточнить его имя; прекрасно понимал, зачем Микки начал расспрашивать его о работе; видел, как угрожающе сверкнули голубые глаза, когда Йен пытался придать твердости голосу, выдавая привычный лживый ответ.

Галлагер уже два года не жил в доме Клейтона и уж тем более не работал на него. После того, как парню исполнилось восемнадцать, неадекватная женушка его родного отца настояла на том, чтобы Йен съехал, а этот тюфяк даже не встал на защиту своего сына. Йен оказался на улице с одной спортивной сумкой, плотно набитой вещами, двумя сотнями баксов в кармане и горьким привкусом одиночества. Он не хотел возвращаться в маленький дом Галлагеров, в котором он вырос, где и так было много голодных ртов; не хотел обременять своих близких, уверенных в том, что их брат хорошо устроился на теплом местечке, регулярно получая внушительную пачку зеленых купюр, что копил Йен, откладывая почти все свои карманные деньги, полученные от отца.

Работу бармена в маленьком гей-клубе на окраине Чикаго, где, он был уверен, не сможет случайно встретиться с членами своей семьи, он нашел достаточно быстро. Там же Йен познакомился с Майком, своим коллегой и будущим бойфрендом, с которым в последующем стал снимать небольшую квартирку в соседнем квартале, продолжая ежемесячно отправлять все заработанные деньги братьям и сестрам, заверяя тех в том, что Клейтон взял его помощником в свою адвокатскую контору.

Проработав барменом чуть больше года, он начал понимать, что денег катастрофически не хватает, и занялся поиском дополнительного заработка. Тогда в его жизни и появился Мейсон, новый хозяин клуба, предложивший Йену неплохие деньги за то, что он будет изредка выступать в небольшом шоу, устраиваемом каждую пятницу, танцевать для посетителей бара, ведь хорошая физическая форма и довольно-таки привлекательная и неординарная внешность рыжего парня не раз становились объектом интереса клиентов.

Спустя пару месяцев Йен, уже достаточно разбалованный внушительными чаевыми, что оставались в его трусах после каждого выступления, сам не заметил, как начал превращаться в нечто большее. Просто однажды, после очередной ночи на сцене, он согласился уехать вместе с одним из постоянных посетителей, что каждую пятницу приходил в клуб, занимая ближайший к танцполу столик, подмигивая Йену, и протягивал парню двадцатку. Проснувшись утром в дорогом номере отеля, Йен без зазрения совести забрал с прикроватной тумбочки сто баксов, что оставил его клиент уходя, усиленно отгоняя от себя мысли о том, каким путем была заработана эта хрустящая бумажка, потому что помнил, что через неделю Карлу должны были ставить брекеты, а Фиону совсем недавно уволили с очередной работы.

Затем оправданием стали новый бойлер, ремонт крыши дома Галлагеров, что после зимы текла слишком сильно, оплата детского сада для Лиама и переезд в более дорогую квартиру после расставания с Майком, которому очень не нравились изменения, что он наблюдал в своем парне.

Когда Мейсон объявил о том, что купил новый клуб, и вкратце описал своим танцорам, во что хочет превратить это заведение, Йен, ослепленный количеством нулей в суммах, обещанных ему директором, не задумываясь согласился перейти на новое место работы, окончательно распрощавшись с должностью бармена, становясь одним из главных участников своеобразного аукциона, что проходил каждые выходные на сцене клуба, ярко освещаемой разноцветными неоновыми огнями.

Каждую субботу Галлагер танцевал для посетителей «Ласточки» вечером и спал с одним из них ночью, заглушая растущее внутри чувство отвращения к самому себе все новыми пачками стодолларовых купюр, что получал воскресным утром.

Денег теперь было предостаточно, и Йен стал выходить на сцену реже, сведя количество выступлений до одного в месяц. Список жаждущих получить внимание рыжего танцора увеличивался в геометрической прогрессии, что не могло не радовать хозяина клуба, получающего от одного только Кертиса (так попросил называть себя Йен, желая скрыть свое настоящее имя) прибыли в два раза больше, чем приносили все остальные ребята вместе взятые. Мейсон превратил Йена в своего рода «изысканный деликатес», что мог достаться не каждому, и только за внушительную сумму, написанную напротив его номера в бюллетене.

Раз в два месяца Йен приезжал в гости к семье с полными пакетами еды, подарками и тугой пачкой зеленых купюр, чтобы у тех не возникло желания отправиться к Клейтону повидаться с братом. Каждый раз он старался врать убедительнее, рассказывая близким о том, как проводит время, о своей работе в адвокатской конторе отца, но никогда не затрагивая тему личной жизни, которой попросту у него не было, ведь все сексуальные отношения рыжего парня теперь сводились к обслуживанию очередного клиента «Ласточки» в шикарных номерах отелей.

Йен ненавидел себя за то, что ему приходилось врать самым близким людям, но страх того, что семья узнает, кем стал их брат, заглушал это противное чувство, каждый раз помогая придумывать все новые порции лжи, выстраивая по крупицам искусственный мирок, что парень придумал для себя, пытаясь скрыть правду.

Сейчас же, сидя на старом диване рядом с Милковичем, Йен наблюдал, как этот мир разваливается на части.

Он вспомнил, как на прошлой неделе видел невысокого брюнета, сидевшего за барной стойкой «Ласточки», увлеченно беседующего с Тони, но не запомнил его лица, больше внимания уделяя тому, как тот был одет: потрепанная толстовка и джинсы не первой свежести – как вообще его впустили внутрь? Вспомнил голубые глаза, что смотрели на него с нескрываемой ненавистью, когда Ллойд чуть было не сбил их обладателя, одетого все в те же джинсы и толстовку, переходившего дорогу в неположенном месте часом позже. Галлагер прекрасно помнил каждое слово, что выплюнул брюнет ему в лицо, стоя перед кассой огромного супермаркета только вчера.

Милкович сразу намекнул Йену о том, что узнал его, едва слышно прошептав имя сценического псевдонима, под которым выступал рыжий, а затем показал, что собирается использовать это знание против него, заводя разговор о работе.

Внезапно из шумного старшего брата девушки Липа, рассказы о выходках которого успели уже изрядно повеселить Йена, Микки Милкович превратился в самую большую его проблему, и как разобраться с ней Галлагер не имел представления.

– Йееен, – услышал рыжеволосый парень голос Филлипа, что звал его, кажется, уже не первый раз. – Накрыло, что ли? – спросил он, щелкая пальцами перед его носом.

– Что? Нет, – поспешил ответить Йен. – Задумался.

– Я говорю, домой пошли, поздно уже, а мне завтра на первую пару вставать, – поднимаясь с дивана, проговорил Лип.

– Да, конечно, – вставая, согласился Йен, переводя взгляд на часы, висевшие на стене, маленькая стрелка которых замерла между единицей и двойкой.

Неужели он так надолго отключился от реальности?

– Завтра вечером приеду, – продолжал говорить Лип, обращаясь уже к своей девушке.

– Хорошо, – улыбнулась та, и, подойдя к кудрявому, оставила легкий поцелуй на его губах.

– Пока, Мэнди, – направляясь к входной двери, Йен махнул рукой девушке. – Микки, – кивнул парню, оставшемуся сидеть на диване, всем своим видом изображая безразличие к тому, что происходит вокруг.

– Пока, – ответила Мэнди, махнув рукой на своего брата, степень воспитания которого не включала в себя даже элементарные основы этикета.

– Мог бы быть и повежливее, – раздалось в комнате, как только входная дверь захлопнулась.

– Да я сама гостеприимность, – ответил Микки. – Смотри, сколько дури спустил на твоих трахарей, – добавил он, указывая на пепельницу.

– Мик, твою мать, сказали же, Йен – брат Липа, – возмутилась девушка. – И, к тому же, он – гей.

– Фу, бля, Мэнди, только не говори мне, что в вашем тройничке твой лупоглазый был посередине, – скривив лицо, проговорил Милкович.

– Ой, иди нахуй, – выдохнула она, понимая, что разговор продолжать бесполезно. – Я ради тебя, между прочим, старалась.

– Че? – удивился Микки.

– Хуй через плечо, – огрызнулась сестра. – Я думала, он тебе понравится.

– Ты наебалась, – ответил Милкович.

– А вот и нет, – показала язык девушка. – Я видела, как ты на него пялился.

– Нихера подобного, – решил возразить Микки.

– И он потом весь вечер смотрел на тебя, пока ты не видел, – продолжала она. – Сидели, как две стеснительные малолетки, глазами друг в друга стреляли.

– Ой, отъебись, Мэндс, – вставая, прошипел Микки. – Я спать пошел, – понимая, что аргументов в свою защиту у него нет, решил отступить Милкович.

– Подрочи только перед сном, братишка, а то злой ты какой-то в последнее время, – крикнула ему сестра вслед и, дождавшись взмаха руки с выдвинутым вперед средним пальцем, направилась в сторону кухни.

Милкович хотел было добавить еще что-то к жесту, показанному чересчур наблюдательной сегодня сестре, но взгляд его зацепился за кусок серой ткани, что валялась на столике рядом с банкой пива, не тронутой рыжим.

Прихватив оба предмета с собой, он поднялся в свою комнату.

В понедельник днем Микки проснулся от настойчивого стука в дверь, эхом разносившегося по всему дому. Вспоминая о том, что сестра еще утром ушла на работу, Милкович, недовольно кряхтя, поднялся с кровати и спустился на первый этаж, проклиная незваного гостя всеми возможными ругательствами, на которые был способен его мозг спросонья.

– Хуйли надо? – прорычал Микки, открывая дверь, ожидая увидеть на ее пороге кого угодно, только не того, кто стоял там сейчас.

– Привет, – тихо проговорил рыжеволосый парень, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. – Можно? – указывая взглядом на комнату за спиной брюнета, спросил он.

– Ну, попробуй,– открывая дверь шире, пропуская Галлагера внутрь, ответил тот.

– Я вчера здесь кое-что оставил, – начал говорить Йен, проходя в гостиную, оглядываясь в поисках своего головного убора. – Ты не находил мою шапку? – спросил он у Милковича, что стоял рядом, почесывая грудь через легкую ткань растянутой майки.

– Ага, – кивнул брюнет, – я ее выкинул нахуй, – ответил он, вспоминая о том, что предмет разговора лежит на втором этаже в его комнате на тумбочке. – Новую купишь, – поднимая со столика пачку сигарет, сказал Микки, прикуривая одну. – У тебя же с наличкой нет проблем, да, Кертис? – черная мамба позавидовала бы количеству яда, что выплеснулось изо рта Милковича в тот момент, когда он произнес свою фразу.

Йен замер на месте, впиваясь в лицо брюнета внимательным взглядом.

– Сколько? – выдавил рыжий спустя пару минут, когда Микки отвернулся от него, чтобы затушить окурок в переполненной пепельнице.

– Че? – не понял вопроса Милкович.

– Сколько ты хочешь за молчание? – уточнил Йен. – Ты ведь именно поэтому не сказал ничего Липу вчера, хотя сразу узнал меня. Тысяча? Две?

– Ты охуел? – разворачиваясь лицом к Галлагеру, прорычал брюнет.

– Три? – не унимался парень. – Три штуки зеленых – немаленькая сумма для таких, как ты. Надолго хватит, – продолжал говорить Йен, подходя ближе.

– Уебывай нахуй, – делая шаг назад, ответил Микки, указывая на дверь. – Можешь засунуть эти бабки в свою раздраконенную жопу, мудила, – продолжал он, сжимая кулаки. – Милковичи не продаются, блять.

– Все продаются. Пять? – не сдавался Галлагер.

– Тебе ли не знать, шлюха рыжая, – выплюнул Микки.

– Просто у каждого есть своя цена. Может, семь?

– Нахуй!

– Восемь?

– Я сказал, съебись отсюда! – терял терпение Милкович.

– Десять? – последнее, что успел сказать Йен, прежде чем почувствовал короткий, но достаточно сильный удар в челюсть.

«Сколько стоишь ты, Микки?»

========== Много “почему” и одно “показалось” ==========

Первым и самым сильным желанием Милковича, как только Галлагер был за шкирку спущен с крыльца, и его рыжая макушка скрылась из поля зрения, было позвонить ебарю Мэнди. Долго и в мельчайших подробностях рассказывать Липу о том, что его брат, которым тот так охуительно гордился, на самом деле никакой не юрист, адвокат или за кого он там еще себя выдает. Рассказать о том, как его маленький рыжий братишка трясет своими яйцами перед толпой обожравшихся Виагрой старперов, что торгуются потом за его бледное тельце, как за ебаный кусок мяса на оптовом рынке, на котором однажды Милковичу довелось побывать.

Рассказать о том, что каждая хуева печенюшка, каждый ломтик хлеба, который обожаемый Йен привозил семье в прекрасные дни своих редких визитов, заработаны его тощей задницей, пользующейся такой бешеной популярностью у престарелых педерастов.

Вторым, но ничуть не уступающим по силе первому, желанием стало догнать эту маленькую рыжую шлюху. Нанести еще по меньшей мере десять ударов по наглой физиономии, что еще три минуты назад мелькала перед глазами. Разбить в кровь чертов рот, который смел так оскорбить самолюбие Милковича; выколоть блядские зеленые глаза, смотревшие на него с сомнением в самом начале разговора, темнея с каждой последующей фразой, выражая все новые эмоции: от презрения и злобы до плохо скрываемого страха, промелькнувшего в них на одно лишь мгновение, когда Микки занес кулак для второго удара. Повалить Галлагера на землю и отходить как следует ногами, нанося точные удары в печень, почки и живот, выбить из ебучего мудака мысли о том, что Милковича можно купить.