Текст книги "Too expensive for you (СИ)"

Автор книги: ToBeContinued...

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

На часах было около шести утра, когда входная дверь едва слышно скрипнула, выпуская девушку на улицу, а бледные руки, украшенные маленькими коричневыми пятнышками веснушек, еще крепче прижали к своему телу брюнета, будто боясь, что тот может исчезнуть.

Комментарий к Правда

Автор не мастак в сокрытии улик, ведь сам не смог даже кражу пяти рублей провернуть без последствий, поэтому прошу строго его не судить=)

Надеюсь, эта глава станет небольшой приятностью для всех, кто ее ждал.

========== СолNCе ==========

Дверной колокольчик оповестил персонал о прибытии нового клиента, вынуждая невысокого официанта, все утро бегающего меж крохотных столиков невзирая на все еще чувствительную боль в ноге, повернуть голову в направлении входа. Недовольно поджавшиеся было губы тут же растянулись в улыбке, незаметной никому кроме ее непосредственного адресата, а голубые глаза незримо сверкнули, прежде чем указать гостю кафе на столик возле окна с небольшой табличкой «Reserved».

– Хавать будешь или опять только кофе? – поинтересовался официант, подходя к высокому рыжеволосому парню, снимающему куртку и усаживающемуся на указанное минутой ранее место.

– Кофе, – не думая долго, ответил его клиент, доставая из сумки через плечо большой бумажный конверт с яркой красной печатью и укладывая его на стол.

– Отдали? – черные брови брюнета поползли на лоб в удивлении, когда он понял, что рыжий, наконец, получил обратно свои украденные документы.

– Ага, – кивнул гость заведения, улыбнувшись собеседнику. – И деньги тоже, – зеленые глаза указали на сумку, привлекая к ней внимание голубых.

– Бля, теперь ты снова официально Галлагер? – спросил официант, обернувшись на подзывающего его клиента за восьмым столиком, махнув рукой тому, чтобы подождал пару минут.

– Да, – ответил рыжий, – ну, по крайней мере, на карточках выбито это имя, – усмехнулся он, провожая фигуру удаляющегося брюнета долгим взглядом, заинтересованно следя за парнем, подошедшим принять заказ у пожилой пары, потеряв его из виду лишь, когда тот скрылся за дверью, ведущей в кухню.

Раскладывая пластиковые прямоугольники по кармашкам кошелька и проверяя содержимое конверта на предмет недостачи какого-либо свидетельства или договора, Йен ждал свой кофе, украдкой наблюдая за вернувшимся в зал Милковичем, обслуживающим столики, удивляясь проворности официанта, еще недавно не способного даже приготовить американо.

– Вот, – большая кружка свежезаваренного черного напитка опустилась перед Галлагером, дразня пустой желудок приятным ароматом жареных зерен, вынуждая признать, что он голоден. – И это… пожри. Наверняка, не завтракал сегодня, – а внушительный кусок мясного пирога на круглой тарелке, составивший компанию кофе, свел на нет необходимость просить Микки принести что-то перекусить.

– Спасибо, – улыбнулся рыжий, делая первый глоток обжигающей жидкости, – я не успел поесть, – объяснил он Милковичу, отрезая небольшой кусочек угощения.

– А эта пизда куда смотрела? – спросил брюнет, прекрасно зная, что Йен поймет все без объяснений, ведь за непродолжительное время их знакомства Галлагер, кажется, научился говорить на своеобразном языке этого парня.

– Мэнди спала еще, когда я уходил, – ответил рыжий, прожевав и проглотив выпечку.

Йен ночевал в доме Милковичей уже несколько дней, пока занимался вопросом возвращения своих документов и урегулированием конфликта с арендодателем его небольшой квартиры, не увенчавшемся успехом – Галлагера выселили.

– Точно, – сам себе кивнул Микки, – она ж вечером на смену выходит, – вспоминая расположение небольших прямоугольников в графике, проговорил он. – Хоть высплюсь сегодня, блять, – улыбнулся брюнет, рассчитывая на отсутствие сестры и ее лупоглазого хахаля, кажется, прописавшегося у них на постоянку.

– Ты до скольки? – поинтересовался рыжий, поглощая очередной кусок пирога.

– В девять заканчиваю, – ответил Милкович, – у меня двойная, – уточнил он. – Надо хоть немного подзаработать, а то скоро отопление отключат, – весь день изображая услужливость сквозь плотно сжатые зубы и кулаки, Микки собирал каждый доллар чаевых, надеясь наскрести на долговой взнос. – Кстати, за кофе и пирог заплатишь, – улыбнулся он, указывая на уже опустевшую тарелку, – ты теперь при бабках ведь, – он не знал, какую сумму вернули Йену, но надеялся, что семь с половиной баксов его не утянут.

– Давай, я заплачу за отопление? – предложил Галлагер, потянувшись к сумке. – Все равно, считай, у вас живу, – он знал, что Микки не захочет принимать помощь, но попробовать стоило.

– Нихуя, – конечно, он не согласился.

– Ладно, – подозрительно быстро сдался рыжий.

– Микки! – голова повара показалась из окошка, подзывая к себе официанта, чтобы тот забрал очередной готовый заказ.

– Блять, – прорычал он, обернувшись, – я щас.

– Мне тоже пора, – допивая кофе, ответил Йен. – Нужно вернуть деньги Майку и в «Ласточку» съездить, – поднимаясь со своего места, добавил.

– Нахуя? – тут же нахмурился Милкович, заметно напрягшись.

– Уволиться, – объяснил Галлагер, улыбаясь столь острой реакции брюнета на его место работы, думая о том, что ему чертовски приятно было наблюдать за поджавшимися вмиг губами и крепко стиснутыми кулаками, выдающими Микки с потрохами – он волнуется и переживает.

«А еще, кажется, ревнует» подумал рыжий, когда, разворачиваясь и удаляясь в направлении кухни, Милкович пробубнил:

– Ебырю своему белобрысому привет передавай.

Оставив деньги за поздний завтрак, Йен надел куртку и вышел из теплого помещения кафе, вдыхая полной грудью прохладный осенний воздух. Обернувшись, он увидел через стекло Микки, подошедшего к столику, за которым он сидел, чтобы убрать, и помахал ему на прощание, усмехнувшись в момент, когда средний палец брюнета сказал ему «пока» вместо своего хозяина, теперь сосредоточенно пересчитывающего зеленые купюры, не понимая, каким упрямым мудаком нужно быть, чтобы на чай оставить сто девяносто два бакса и пятьдесят центов.

***

Встреча с Майком окончилась кратким рассказом о случившемся, сопровождаемым постоянными охами и ахами его бывшего парня, парой теплых объятий и обещанием как-нибудь посидеть вечером; а визит на старое место работы – увеличением стопки наличности, к запасам рыжего прибавляя внушительную сумму отступных и оплату молчания о несанкционированной деятельности ночного клуба при допросах в полиции.

Йен вернулся в дом Милковичей около десяти вечера, посетив по пути супермаркет в желании набить холодильник всевозможными съестными запасами и напитками.

– Мик? – позвал Галлагер, разуваясь, проходя на кухню в компании увесистых пакетов с логотипом местного торгового центра. – Микки? – прокричал он громче, не получив ответа.

Тишина.

Разложив продукты по полкам, дверцу холодильника заставив бутылками светлого пива, рыжий пересек гостиную, направляясь к лестнице, замечая на диване рабочую кепку Милковича, оповещающую о том, что хозяин уже дома.

В комнате брюнета тоже не было.

– Мик? – снова позвал Йен.

– В ванной, – услышал из-за плотно прикрытой двери голос парня, перекрикивающего шум бегущей воды.

– Я дома, – проговорил рыжий, приближаясь к деревянной створке.

– А я, блять, не понял, – усмехнулся Милкович, закрывая вентиль. – Я там в прокат зашел по дороге, – говорил брюнет через преграду, – можем посмотреть киноху под пиво, а то спать нихуя не хочется еще, – открывая дверь, добавил он, проходя мимо стоявшего в паре метров от нее Галлагера, направляясь в комнату за забытой там футболкой. Шлепая по полу босыми ногами, длинноватыми для его роста домашними штанами сметая пыль с ковра, Микки полностью сосредоточился на вытирании головы большим махровым полотенцем, и не сумел уловить внимательно что-то рассматривающего на небольшом участке его тела взгляда зеленых глаз.

– Подожди, – голос рыжего, проследовавшего за ним в спальню, теперь стоявшего в дверях, отвлек Микки от поисков чистой одежды, вынуждая обернуться.

– Чё? – спросил брюнет, не понимая, куда так пялится парень, начиная осматривать себя в поисках объекта его интереса.

– Ты снял повязку, – подходя к нему, проговорил Йен, останавливаясь в шаге.

– А, блять, ты про это, – опустив голову, всего на пару секунд задержав взгляд на ярком шраме, сильно выделяющемся на груди, прошептал Милкович, тут же оглядываясь на спинку стула, завешанную ношенными футболками в желании прикрыться. – Я уже пару дней без нее хожу, – ответил он, хватая первый попавшийся тканевый панцирь, обещающий защиту от этого виноватого взгляда, причиняющего немалый дискомфорт.

– Мик, я… – Галлагер сделал еще один шаг навстречу, желая вновь попросить прощения у Микки за случившееся, но недовольный голос брюнета не позволил закончить:

– Нормально все, – проговорил он, сминая в пальцах хлопковую ткань, но так и не надевая ее на оголенные участки кожи.

– Болит? – поднимая руку, дотрагиваясь кончиками пальцев до трех букв, вырезанных на груди Милковича, спросил рыжий, вновь проклиная ту ночь, лишившую Микки большого запаса крови, вечном напоминанием о которой теперь будет служить надпись на его теле корявыми буквами его имени.

– Чешется, – честно признался брюнет, закусив губу, чувствуя приятную прохладу бледных пальцев на воспаленной рассеченной коже.

– Шрам останется? – поинтересовался Йен, аккуратно скользя подушечками по своему имени, замечая, что это приносит удовольствие парню, внимательно следившему за движениями его руки.

– Да, – кивнул Милкович, даже не думая о том, чтобы соврать.

– Прос…

– Завали, – нет, он не винил Галлагера, да и три буквы эти не причиняли такого уж дискомфорта. – Похуй на него.

Рыжий усмехнулся своим мыслям, поднимая взгляд на лицо Микки, встречаясь с голубыми глазами, последовавшими его примеру.

– Че ржешь? – спросил брюнет, замечая плохо скрываемую улыбку, растянувшую губы конопатого.

– Подумал, как ты будешь своему парню это объяснять, – ответил тот, продолжая гладить шрамы, надавливая чуть сильнее.

– Какому, нахуй, парню? – то ли сделал вид, что не понял, то ли, действительно, не врубился Милкович.

– Своему будущему, – уточнил Йен, в последний раз скользнув пальцами по израненной коже, прежде чем переместить ладонь ниже. – Нынешний-то в курсе, – улыбнулся он, отсчитывая ребра брюнета легкими прикосновениями.

– О чем ты, блять? – а вот теперь Микки реально перестал его понимать. – Нет у меня никого, – нахмурился он, пытаясь сообразить, о ком идет речь.

– Ну, в полиции ты представился моим парнем, – пояснил Галлагер, останавливая ладонь на втянутом животе, не смея двинуться дальше.

– Они отказывались говорить где ты, – наконец, понимая, к чему вел рыжий, начал объясняться Милкович.

– Ааа, – протянул Йен, обреченно выдыхая, отстраняя руку и отступая, успевая заметить, как навстречу потерянному контакту дернулось тело собеседника. – Пошли кино смотреть, – позвал он, прежде чем развернуться к выходу.

– А ты че, уже обрадовался? – раздалось за спиной с легкой усмешкой. – Раскатал губенки, да? – веселился Микки, догоняя Галлагера. – Статус в Фейсбук не успел еще поменять? – не скрывая сарказма, пропитывающего каждое слово, спросил брюнет.

– Да иди ты нахер, – огрызнулся рыжий через плечо, чувствуя неприятное давление в груди от хлесткой фразы, и попытался выйти из комнаты.

Но крепко ухватившиеся за его локоть татуированные пальцы не позволили.

– Только если на твой, – прошептал Милкович, резко дернув руку на себя, разворачивая Йена, делая шаг и целуя обиженно поджатые губы.

Ответа долго ждать не пришлось: расслабляясь под нежными прикосновениями мягких губ Микки, Галлагер приоткрыл рот, впуская язык брюнета внутрь, сталкиваясь с ним своим, чувствуя приятную прохладу мятной пасты в смешивающейся слюне, углубляя поцелуй и склоняя голову для большего удобства, поднимая руки, чтобы ухватить Милковича за шею.

Цепляясь пальцами за футболку, пытаясь вытащить ту из-за пояса джинсов рыжего, Микки вжался в его тело, соприкасаясь бедрами и чуть отклоняясь назад, оставляя своим рукам возможность исследовать мышцы пресса и боков Галлагера, продолжая целовать парня, пытаясь занять лидирующие позиции.

Но тот не спешил уступать: прикусывая нижнюю губу и слегка оттягивая ту, Йен прошелся кончиком языка по кромке зубов брюнета, вызывая сдавленный стон рожденный где-то в глубине груди, смешанный с глубоким выдохом, уничтожающим остатки кислорода между их лицами, вынуждая задержать дыхание, полностью сосредотачиваясь на губах своего партнера.

Милкович, все же, смог справиться с непростой задачей, и его руки, пробираясь под хлопковую материю, достигли бледной кожи боков рыжего, пальцами сильно сжимая мягкое полотно, заставляя Йена приблизиться, соприкоснуться с ним животами, а чуть увеличившийся в размерах пах Галлагера встретиться с его собственным, заметно окрепшим за последние пару минут.

Они целовались уже не раз, но этот поцелуй стал особенным. Не такой отчаянный, как самый первый, неожиданно родившийся в громком споре и непродолжительной драке, или второй, подаренный Галлагером брюнету тогда на прощание, наполненный горечью расставания и грусти, да и последний поцелуй в маленьком номере мотеля, не смог сравниться с тем, что чувствовали оба сейчас.

Пережитая трагедия сделала их ближе, раскрывая каждому реальные чувства, испытываемые к своему партнеру, заставляя признаться и себе и ему, что он давно уже стал кем-то особенным, способным одним словом, взглядом или улыбкой перевернуть все внутренности и вызвать столь различные по полярности эмоции.

Микки настойчиво ласкал рот рыжего своим языком, собирая смешанный терпкий вкус слюны рецепторами, ощущая холодные пальцы на своих плечах и ключицах, самостоятельно продолжая исследовать рельеф тела Галлагера, задирая футболку все выше, пока, потеряв терпение, не рванул ее сильно вверх, отрываясь от покрасневших губ всего на пару секунд, чтобы избавиться от раздражающего предмета гардероба.

А Йен лишь усмехнулся нетерпеливости брюнета и вновь подался навстречу приоткрытому рту, не дав закончить необходимого вдоха, аккуратно подталкивая Милковича к кровати, следуя за ним мелкими шагами, успевая огладить языком покрасневшие от продолжительного терзания губы.

Прохлада простыней не могла остудить пыла разгоряченных лаской тел, впитывая в себя подаренное тепло и нагреваясь, легким трением хлопковой ткани дополнительно стимулируя скользившую по ней спину Микки, выгибающегося навстречу губам Галлагера, опустившимся с поцелуями на его шею.

Несколько укусов, бережно зализанных после, остались на нежной коже Милковича, отмечая путь следования голубоватой венки, легко просматривающейся сквозь натянутую кожу запрокинувшего голову навстречу ласкам брюнета, а небольшой след от слюны блестел в выемке под кадыком, оповещая каждого, что здесь губы и язык рыжего тоже уже успели побывать.

Легкие невесомые поцелуи дразнили и распаляли, пробуждая в молодых телах сильное желание, но поддаваться ему любовники не спешили.

Двигаясь ниже, спускаясь к груди Микки, Галлагер целовал его кожу, приближаясь к небольшому шраму, замирая напротив на несколько секунд, едва заметно вздрагивая, когда зеленые глаза вновь прочитали каждую букву, и наклонился к ним, очерчивая языком контуры разорванных когда-то ран, слизывая воспоминания о прошлом и даря им новые ассоциации, сменяющие неприятные ощущения нежностью и лаской.

Микки тихо рычал и сипло стонал, получая очередной поцелуй такой чувствительной теперь зоны, собирая под ногтями веснушки с плеч рыжего, сильно впиваясь пальцами в напряженные мышцы, притягивая Йена к себе еще ближе, подаваясь бедрами вверх, желая получить необходимое давление на возбужденный член, моливший выпустить его из оков ткани.

В последний раз целуя шрам, Галлагер последовал призыву, переступая по кровати, опускаясь еще ниже, по пути несколько раз ущипнув зубами соски брюнета, тут же громко простонавшего в ответ, и оставляя влажные следы слюны на ребрах и животе Милковича, задержавшего дыхание в момент, когда губы рыжего достигли резинки его домашних штанов.

– Презервативы есть? – спросил Йен, забираясь пальцами под пояс, чуть оттягивая его вниз, оголяя покрытую короткими черными волосками кожу, наблюдая за втянувшимся животом и легко замечаемой выпуклостью под мягкой тканью.

– Нет, – задумавшись на несколько секунд, ответил брюнет, приподнимая зад над матрасом, прося тем самым освободить себя от остатков одежды. – У меня в больнице брали анализы, – хрипел он, чувствуя, что штаны поползли вниз по бедрам, – я чист.

– Хорошо, – прошептал Галлагер, наконец, отбрасывая в сторону последний предмет гардероба Микки. Конечно, после того, что им пришлось пережить, каждого обязали сдать кровь и другие органические жидкости на проверку, и результаты Йена тоже были отрицательными. – Смазка? – а вот ее отсутствие стало бы проблемой.

– Блять, в шкафу где-то, – нетерпеливо дернув бедрами, прорычал Милкович, указав в непонятном направлении, но рыжий поспешил слезть с кровати.

Член брюнета возвышался над пахом, приковывая к себе взгляд зеленых глаз, не давая Галлагеру возможности сосредоточиться на поисках, а самого Микки заставляя злиться от вынужденного ожидания.

– Еб твою мать, да вывали ты все оттуда, нахуй! – прогремел на всю комнату голос парня, не сумевшего дождаться всего одной секунды, когда широко улыбающийся Галлагер развернулся бы к нему, сжимая в ладони злополучный пузырек.

Второй смазанный палец проник в Микки, встретив лишь небольшое сопротивление полу-расслабленных мышц, и громкий стон наслаждения из самых недр грудной клетки брюнета, головкой члена чувствующего тепло влажных стенок горла Йена.

Он растягивал его медленно, блокируя возможные неприятные ощущения глубоким минетом, не позволяя Милковичу хоть на секунду засомневаться в себе и том, что хотел или смог бы причинить ему боль.

Брюнет звонко стонал и хрипел, наблюдая за тем, как его член пропадает во рту Галлагера, крепко охваченный красными губами, и пытался вскинуть бедра еще выше, чувствуя приятное давление на стенки входа от уже третьего пальца, проникающего в него так легко.

А рыжий сильно жмурил глаза и напрягал мышцы, пытаясь сдержать подступающий оргазм, свободной рукой смазывая свой дрожавший в предвкушении ствол, чувствуя вибрацию в набухших яичках, требующих освобождения.

– Давай уже, – попросил Микки, ощущая прохладное прикосновение воздуха к влажному от слюны члену, выпущенному из плена рта Йена, в этот самый момент устраивающего свои бедра в удобное положение и приставляющего массивную головку к заметно растянутому отверстию.

Галлагер не смог удержать веса на руках, когда плотное кольцо скользнуло по головке его члена, принимая ее в себя: утыкаясь лбом в ключицу брюнета, Йен громко прорычал, чувствуя сильное давление на чувствительный орган, замирая на месте, позволяя Милковичу привыкнуть.

– Блять, ты там умер, что ли? – услышал он недовольное бормотание над своей головой, и, едва слышно усмехнувшись, толкнул свой таз вперед, входя в партнера до упора, ударяя воспаленные долгим ожиданием яички с половинками задницы Микки, пятки которого тут же прижались к его пояснице, заставляя остановиться.

Влажная горячая кожа бедер звонкими шлепками сопровождала каждое новое движение, сливаясь с возбуждающими слух хлюпающими звуками, едва различимыми за громкими стонами и сбивающимся с ритма дыханием двух парней, продолжающих толкаться навстречу друг другу, каждое следующее проникновение делая еще глубже, а удар головки члена Галлагера о напряженную простату Микки чувствительнее, приближая любовников к долгожданному оргазму.

Губы болели и чесались от продолжительных поцелуев и сильных укусов чувствительной плоти, сопровождающих движения таза Йена, вдалбливающего Милковича в мокрые от пота простыни, легко скользя в растянутой дырочке, чувствуя тепло и влагу принимающей в себя глубины каждым нервным окончанием перевозбужденного органа.

Пальцы брюнета онемели, но не могли отпустить из своего крепкого захвата бледную кожу, сплошь покрытую веснушками, заставляя ее обладателя продолжать необходимые каждому толчки, срывая с губ тихий шепот и имя партнера.

Ускоряясь, сбиваясь с заданного ритма, рыжий чуть приподнялся, разрывая поцелуй, напрягая мышцы пресса, меняя угол и глубину проникновения, чувствуя легкую дрожь в конечностях, предвещающую сильнейший оргазм, но голубые глаза, затуманенные не меньшим желанием не позволили кончить.

Член брюнета, зажатый между телами, готов был разорваться от перенапряжения, ощущая необходимое трение при каждом новом толчке и хлесткий удар по нервным окончаниям в момент соприкосновения головки органа Йена к начинающей сокращаться простате.

– Блять, – прохрипел Микки, не сумев больше терпеть сильное давление внизу живота и вибрацию в переполненных спермой яичках, – Сука, блять, я сейчас… – но договорить ему не позволили губы Галлагера, вновь заткнувшие рот матершинника глубоким поцелуем.

Ногти Милковича сильно впивались в бледную кожу Йена, заставляя хрупкое полотно трещать, разрываясь, а самого рыжего громко рычать, не сумев сдержать животного порыва в груди.

Наращивая темп, трахая растянутое отверстие глубоко и сильно, Галлагер громко прокричал что-то в темноту пустой спальни, не имея сил сопротивляться, почувствовав, как мышцы крепко сжимающего его ануса пришли в движение, а горячая струя спермы выстрелила меж ними, пачкая животы.

Кончая долго и мощно, наполняя Микки собой, рыжий ощущал каждое сокращение напряженной плоти вокруг себя, наслаждаясь дополнительным давлением и дрожью тела под собой, целиком пропитываясь наслаждением от настигшего его оргазма, не смея остановиться.

А Милкович и не хотел, чтобы он когда-то останавливался.

***

Лучи солнца, проникающие в незашторенное окно, разбудили Микки неприятным прикосновением к неплотно прикрытым векам, заставляя недовольно поморщиться.

Разворачиваясь в объятиях Галлагера, крепко сжимающего его в своих руках на протяжении всей ночи, согревая затылок брюнета дыханием, Милкович чуть приоткрыл глаза, любуясь бледной кожей лица парня, украшенной веснушками, и едва заметно улыбнулся, отмечая новый оттенок разбросанных на их общей подушке рыжих прядей, отражающих солнечный свет.

Зарываясь носом под острый подбородок, Микки закинул руку и ногу на Йена и снова провалился в сон, думая о том, что рыжий в лучах солнца намного красивее, чем в свете любых прожекторов и мерцании неоновых ламп.

Комментарий к СолNCе

Надеюсь, все получилось неплохо=)

Жду отзывов и критики, друзья!

========== Эпилог ==========

– Посуда-то тебе за каким хером нужна? – после продолжительного времени, проведенного в молчании и разглядывании обтянутой джинсами костлявой жопы рыжего, склонившегося над коробкой, спросил Микки, наконец, отлипая от дверного косяка, подходя ближе к своему парню.

Своему, блять, парню.

Милкович отрезал бы язык и опалил его над огнем любому, кто посмел бы сказать подобное вслух, но продолжать отрицать очевидное перед самим собой брюнет уже не мог.

Просыпаясь по утрам в одной кровати с Галлагером или улыбаясь ему, когда тот приходил к Микки на работу, дожидаясь окончания смены, чтобы вместе отправиться домой или в гости к многочисленному семейству рыжего, Милкович ловил себя на мысли, что их с Йеном отношения далеко уже ушли за границы, обычно твердо очерчиваемые брюнетом, не желающим обременять себя любовными связями.

– Ну, не покупать же новую, – объяснил Йен, прокладывая небольшие кусочки бумаги между керамическими тарелками. – Я не хочу пользоваться вещами арендодателя, – добавил он, закрывая крышку коробки и оборачиваясь в поисках скотча. – Что? – спросил, заметив недовольный взгляд голубых глаз исподлобья.

– А наш дом тебя, блять, уже не устраивает? – пробормотал Микки, нахмурившись. – Нахуя тебе хату снимать новую?

– Я не хочу вас стеснять, – Галлагер не получал официального предложения переехать, а Милкович, кажется, не понимал, что нужно его сделать.

– Не думаю, что ты жрешь больше и храпишь громче, чем лупоглазый, – усмехнулся брюнет, подходя к Йену вплотную, подхватывая уже заклеенную коробку, чтобы отнести вниз в ожидавший около дома арендованный фургон. – Будешь жить у нас. И это, давай, пырей пакуйся, нам все это еще скинуть надо будет перед тем, как к ребятам поедем, – кинул он через плечо, пропадая за входной дверью, оставляя рыжего на кухне одного и не оставляя ему возможности отказаться.

Беглым взглядом осматривая пространство теперь уже бывшей своей квартиры на предмет забытых в ней вещей, Галлагер прошел в спальню в последний раз проверить шкафы и тумбы.

– Мик, – позвал он, услышав шаркающие шаги в коридоре.

– Че? – тут же ответил Милкович, заглядывая в комнату.

– Пакет с вещами на выброс где? – спросил Йен, прекрасно помня, что внушительный черный баул стоял возле двери в ожидании своего путешествия на помойку. – Ты отнес уже?

– В фургоне, – ответил Микки, не желая врать. Все равно узнает, какой смысл?

– Зачем? – нахмурился рыжий, пытаясь сообразить, для каких целей его парню мог понадобиться весь набор сценических костюмов Кертиса.

– Штаны армейские сам хотел оставить, а трусы эти блядские будешь носить под ними, чтоб не спускал пояс слишком низко, – растягивая губы в ехидной улыбке, пояснил Милкович. – Думаю, неплохих пиздов вояки пропишут, если увидят эту блестящую поебень из-под хакки, – предположил брюнет под недовольным взглядом зеленых глаз, вспоминая набор малюсеньких шортиков, усыпанных золотыми и серебряными пайетками.

– Да пошел ты, – огрызнулся Йен, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, – так и сказал бы, что тебе понравились эти трусы, я бы подарил, – усмехнулся теперь уже он, наблюдая за движением среднего пальца правой руки Микки, вскинутого перед его носом.

– Блять, такое ощущение, что все твое семейство к нам переехало, – занося десятую коробку в дом, пыхтел брюнет, устанавливая массивную ношу на стопку таких же, заметно уже пошатывающуюся. – Много там еще?

– Эта последняя, вроде, – ответил рыжий, резко подаваясь вперед, заметив критический градус наклона высокой конструкции.

Но было поздно.

– Говорил же, посуду не бери, сука, – наблюдая за непродолжительным обрушением башни и зажмурившись от громкого звука бьющихся тарелок и чашек, проворчал Микки, пиная упавшие картонные прямоугольники носком кроссовка. – Зря только надрывались, блять, – выдохнул, потирая ноющую шею.

– Мик, подожди, может, что-то уцелело, – наклоняясь к раздражающей брюнета ноше, попросил Галлагер, пытаясь отклеить скотч, чтобы проверить свои догадки.

– Завтра посмотришь, – но Милкович не позволил. – Пиздуй в ванную, нас через полтора часа пацаны в баре ждать будут, – отвешивая легкий пинок под задницу рыжего, приказал Микки, во избежание ответного удара тут же ретируясь в направлении кухни, чтобы найти что-то съестное, понимая, что пара бокалов пива или несколько шотов на голодный желудок – не самая удачная идея.

Большими кусками проглатывая со вчерашнего вечера стоявшую на плите запеканку, брюнет снова задумался о том, что пятничный вечер в компании бывшего галлагеровского хахаля и его парня, а также Тони с Максом, подозрительно смахивает на совместное гомосякское свидание, но, подавившись очередной порцией холодной еды, Милкович решил именовать подобное развлечение простыми посиделками с пивом и снеками.

– Сука, если ты там стрелки свои блядские рисуешь, я тебе, нахуй, морду кислотой умою! – кричал Микки, переминаясь у порога входной двери, потея в объемной куртке, вынужденно надетой из-за неожиданно ударивших морозов. – Че так долго? – Наконец, заметив спускающегося по лестнице Йена, проворчал брюнет, недовольно окидывая взглядом худощавую фигуру в черной майке и пресловутых армейских штанах, против выгула которых он самолично выступал последние пятнадцать минут. – Собираешься, как баба, – пробубнил Милкович, когда рыжий подошел ближе.

– Искал кое-что, – ответил Галлагер, доставая из кармана небольшой кусочек серой ткани, расправляя ее длинными пальцами.

– Опять по моим вещам шаришь? – улыбнулся брюнет, узнавая в нем ту самую шапку.

– Нашим, – поправил его Йен, поднимая руки, надевая многострадальный головной убор на макушку своего парня. – Холодно на улице, – пояснил он, поправляя шапку, чтобы та прикрывала уши Микки.

– Никогда эту хуйню не носил, – нахмурился Милкович, почесав лоб, чувствуя непривычное покалывание в местах контакта кожи с тканью.

– А зря, тебе идет, – улыбнулся рыжий, склонив голову, любуясь плодами своего труда, и отвернулся, чтобы обуться.

Высокие ботинки с массивной подошвой всегда были у Галлагера в любимчиках и отлично подходили к сегодняшней одежде, но количество петель и зацепок заставляли подолгу зависать в недвусмысленном положении, завязывая длинные черные шнурки.

Недовольно выдохнув, Микки вновь уже хотел возмутиться на тему очередной задержки и тому, что они уже прилично опаздывают, но представшая взору голубых глаз картина не позволила произнести желаемых слов, заменяя их совершенно другими:

– Вот ты ж сука, блять, – прорычал Милкович, хватаясь за пояс штанов рыжего, не сумевший скрыть то, что находилось под ними, и сильно дернул его на себя, заставляя Йена выпрямиться и развернуться лицом к нему, подаваясь вперед и сталкивая свои губы с его губами.

– Мик, нас ждут, – в поцелуй прорычал Галлагер, в противовес своим словам расстегивая молнию куртки, тут же полетевшую к их ногам, и переключаясь на пуговицы ширинки джинсов своего парня.

– Похуй, – выдохнул Микки в ответ, толкаясь языком вглубь его рта, запуская пальцы под грубую ткань армейских штанов Йена, подушечками чувствуя приятное покалывание от маленьких блестящих золотистых кругляшков, украшающих узкие боксеры бывшего танцора «Ласточки».

***

– Черт, Мик, мы думали, вы уже не придете, – недовольно проворчал Тони, освобождая место на диване рядом с собой.

– Почти час уже ждем, – поддержал своего нового знакомого Майк, протягивая в приветствии руку Галлагеру и Милковичу.

– Да, блять, нас задержали, – задумавшись над ответом на мгновение, проговорил брюнет, кивая своему парню, чтобы тот садился.

– Что-то случилось? – поинтересовался Луис.

– Кто? – одновременно с ним задал свой вопрос Макс.

– Кертис, – ответили Микки и Йен одновременно, улыбнувшись, когда их взгляды встретились.

Комментарий к Эпилог

Ну вот и всё, блять… и я реву.

В голове сидела мысль дотянуть до августа и выложить Эпилог в день первой публикации этого Фанфа, отметив тем самым год, но тянуть дальше Милковича за яйца уже не хочу=)

Надеюсь, столь продолжительное ожидание и огромные перерывы между некоторыми главами не сильно испортили Ваше впечатление от этой истории, а некоторых даже заставили перечитывать ее по несколько раз, чтобы вспомнить =]