Текст книги "Секс по алфавиту (ЛП)"
Автор книги: the-glory-days
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
Даже когда они повзрослели, бывали времена, что Белла исчезала куда-то, и он находил ее сидящей где-нибудь в тишине, где было слышно только ее мерное дыхание. Если такое и случалось теперь, то она размышляла либо о работе либо о семье. И когда Эдвард спрашивал ее, а она не отвечала, в чем дело, он знал: в конце концов, она все равно довериться ему.
Поэтому когда в воскресенье после завтрака он увидел, что Белла сидит возле окна в своей комнате, он ничего не сказал и только наблюдал за тем, как она смотрит на улицы Сиэтла и ее глаза двигаются, глядя на проезжающие мимо машины.
***
Завтрак в воскресенье оказался весьма приятным для Эдварда. Они с Беллой пошли в маленькую кофейню через квартал, в которой готовили лучшие французские тосты и омлет в радиусе пятнадцти километров. Они добавляли именно столько сахарной пудры и корицы, как любили Эдвард с Беллой.
Они сидели в кафе и смеялись над молодой парой у магазина. Эти двое, казалось, хотели высосать лица друг друга.
– Сейчас десять утра. Нужно же соблюдать элементарные правила приличия. Хотя бы на улице, – усмехнулась Белла, пробуя свой омлет.
– Они молоды и влюблены, Белла. Ты ведь помнишь, как это: неукротимое желание наброситься на своего партнера при любой возможности.
– Да, но не на людях, – спорила она.
– Особенно на людях, – поддразнил Эдвард, и внезапно его рука оказалась на ее бедре. Белла тут же стряхнула ее и угрожающе схватилась за вилку, а Эдвард только едва слышно усмехнулся.
Когда они приехали домой, Эдвард заперся в своей комнате, чтобы поработать над новым проектом. Почти два часа он тупо таращился на лист спецификаций. Они хотели такую рекламу, которая бы в раной степени нравилась как взрослым, так и детям. И это не было самым сложным. Ему надо было продать зубную пасту. Вот в чем проблема. Невозможно продать зубную пасту без того, чтобы не докучать людям основными фактами о зубной пасте, содержании фтора в ней и остальной херне.
Он, наконец, нашел идею для рекламной компании – монстр-кариес и герой-зубная паста в плаще – когда понял, что не слышал ни звука от Беллы с тех пор, как она пришла домой.
Когда он наконец вышел из своей комнаты, то обнаружил, что дверь в комнату Беллы закрыта. И это было очень странно, так как она всегда оставляла дверь открытой, даже когда спала. Он заглянул в комнату и увидел, что она сидит у окна.
Она выглядела такой безмятежной. И тихой.
В это мгновение он понял, что будет делать со своей буквой.
Он ничего не сказал Белле и, выйдя из ее комнаты, снова направился к себе, чтобы еще поработать над проектом.
***
Презентация рекламной компании зубной пасты прошла на ура. Компании-производителю понравилась идея пасты-супергероя, которая борется со злым кариесом. Это идея была блестящей, так как она была в равной степени и забавной и информативной. По крайней мере, так сказал генеральный директор после того, как Эдвард закончил.
Эдвард отпраздновал миллионный контракт тем, что ушел домой пораньше и приготовил для себя и Беллы грандиозный ужин, который включал в себя и шампанское, разумеется.
На волне успеха вторник тоже пролетел быстро, хотя Эдвард особо ничем не занимался, кроме того, что сидел в своем офисе, чертил эскизы и пересылал Эммету и Белле смешные видеоролики с YouTube.
В среду Эммет приходил навестить Эдварда на работе, и это, хоть было очень весело, абсолютно лишило Эдварда присутствия духа.
Эммет пригласил Эдварда на ланч, чтобы поздравить с новым выгодным клиентом.
Они пошли в местный спортивный бар, чтобы выпить пива, съесть по паре бургеров и «посидеть по-мужски» как выразился Эммет по дороге в бар.
В то время, как они ждали свой заказ, Эммет начал разговор на такую тему, что у Эдварда желудок, казалось, упал куда-то в район пяток.
– С кем встречается Белла? – спросил Эммет, и Эдвард почувствовал, что побледнел. Он не знал, что она с кем-то встречается, она ничего ему не говорила. Но тут Эммет продолжил, и он расслабился.
– Недавно она пришла на работу в водолазке, и когда я начал поддразнивать ее по этому поводу, оказалось, что у нее вся шея в засосах. Когда я спросил ее об этом, она сказала, что ты очень хорошо знаешь этого парня.
Эдвард кивнул и медленно отпил пиво, сдерживаясь, чтобы не осушить бокал до дна, и только тогда расслабился. У него было искушение рассказать обо всем Эммету, но против этого было столько причин!
Для начала, он выслушает подробную лекцию о возможных последствиях, а потом Эммет, скорее всего, поколотит его за это и расскажет обо всем Розали. А вот тут вступает самая главная причина, по которой ему следует держать рот на замке…Белла. Они никогда не обсуждали, будут ли говорить другим о том, что между ними происходит.
Все хранилось в строжайшем секрете.
– Да, он отличный парень. Она идеально подходит ему, – тихо ответил Эдвард.
– Рад это слышать. Белла заслуживает хорошего парня. Хотя я никогда не мог понять, почему вы двое никогда не встречались, – заметил Эммет и усмехнулся, когда им наконец принесли их ланч.
– Я не знаю, – ответил Эдвард и впервые в жизни подумал о том же.
Четверг тянулся невероятно медленно, но в этом не было ничего удивительного.
После успеха последней презентации Эдварда, ему дали прибавку, и а компании стали ходить слухи о его повышении. Об этом шушукались и раньше, но после выгодного контракта с производителем зубной пасты, слухи усилились. И даже боссы говорили об этом.
Эдвард заметить не успел, как пролетела пятница, пока не очнулся субботним утром.
А разбудил его стук кастрюлей и сковородок на кухне.
Когда он вошел в кухню, чтобы узнать, из-за чего такой шум, то увидел Беллу.
– Я разбудила тебя? – извиняющим тоном спросила она, глядя на то, как Эдвард пошатывается и сонно потирает глаза.
– Может быть, – слабо ответил он и посмотрел на нее сонным взглядом, который невозможно не любить. Белла застенчиво улыбнулась ему, и Эдвард, вернув ей улыбку, подошел, чтобы посмотреть, что она делает.
– Ты готовишь завтрак? – спросил он и, открыв холодильник, достал апельсиновый сок и сделал глоток прямо из пакета.
– Да, и не пей из пакета, – отругала она его, отбирая сок. – Я же не знаю, где был твой рот.
Эдвард, который все еще пребывал в полусне, внезапно проснулся, услышав это. Он приподнял брови и, подойдя к Белле, буквально навис над ней.
– Мой рот был именно там, где ему и следовала быть, – простонал Эдвард ей на ухо, и его рука скользнула к ее промежности. – На пухленьких, влажных губках твоей киски.
Белла резко вздохнула и зажмурилась, пытаясь подавить стон удовольствия. Ее губы дрожали, пока он потирал ее, а его язык двигался к любимому месту у нее на шее.
– А где был твой рот, Белла? – обольстительно спросил он, лаская губами ее шею и нежно посасывая ее. Он старался не оставлять следов, боясь, что Эммет может что-то заподозрить.
Белла ничего не ответила. Она просто не могла. Она была поглощена тем, что прижималась к Эдварду и стонала, когда его губы прикасались к тому местечке у нее на шее, которое она любила – прямо под ухом. Она вскрикнула от удовольствия, когда его бедра вжались в ее спину.
– Не надо отвечать. Я знаю, где он был, и где в скором времени снова окажется, – пробормотал он.
Он потерся об нее своим отвердевшим членом, и Белла подхватила ритм его толчков.
– Ты хочешь этого, правда? Ты хочешь ощутить мой вкус так же сильно, как я хочу ощутить твой. Ты хочешь, чтобы мой член был внутри тебя, так же как и я хочу поглубже зарыться в тебя, – прорычал он ей на ухо и развернул ее к себе лицом.
Ее спина была прижата к кухонной стойке, и теперь их с Эдвардом разделяло расстояние в несколько сантиметров. Они оба тяжело дышали и смотрели друг на друга. Они ничего не говорили. Просто смотрели друг на друга с тем напряжением, что появилось между ними, когда началась игра. Эдвард умирал от желания поцеловать Беллу. Эта жажда поглощала его. Соблазн наклониться поближе и сделать это был так велик, и Белла, которая постоянно облизывала губы, вовсе не облегчала его положение.
Он так хотел почувствовать эти пухлые губки на своих губах…но пересилил свое желание и отступил от нее на шаг.
– Так что на завтрак? – спросил Эдвард, и в его голосе не было и намека на тревогу.
А вот Белла озадаченно уставилась на него, часто моргая. Она глядела на Эдварда так, будто у него внезапно выросла вторая голова.
– Серьезно? Мы не будем ничего делать сейчас? – обиженно спросила она. Не только ее тело выдавало мучавшую ее неудовлетворенность, но и голос.
– Да, я хочу есть. А потом может и займемся чем-нибудь, – обыденно сказал он, и Белла шокировано уставилась на него. Ее глаза бегали от выпуклости в его трениках к его лицу.
– Так что на завтрак? – спросил он, садясь на стул и выжидающе глядя на Беллу.
– Вафли, – ответила она, прочистив горло, и снова вернулась к готовке. Теперь Эдвард понял, что это поиск вафельницы стал причиной его внепланового побуждения.
Эдвард видел, что Белла все еще шокирована тем, что только что произошло. Ее тело порозовело, а волосы прилипли к щекам. Она налила в вафельницу немного масла и, закрыв крышку, стала придерживать ее. Делать это было вовсе необязательно, и Эдварда предполагал, что она просто не хочет поворачиваться к нему.
– Тебе нужна помощь? – спросил Эдвард и встал, чтобы взять тарелки. Белла отрицательно покачала головой и указала на тарелки и приборы, которые она расставила до того, как Эдвард вошел.
– Ладно.
– Ты в порядке, Белла? – поддразнил он, прекрасно зная, что это взбесит ее еще сильнее.
– Просто зашибись.
Эдвард рассмеялся.
– Не смей ржать надо мной, Эдвард долбанный Каллен, – выплюнула она и наконец повернулась к нему. На лице Эдварда играла нахальная ухмылочка, и он видел, как это раздражало Беллу.
– Ну, Изабелла Мари Свон, я буду делать все, что мне заблагорассудиться, особенно если учесть, что это мой уикенд.
Белла бросила на него хмурый взгляд и швырнула ему на тарелку несколько вафель, а затем положила пару себе.
– Ты меня бесишь.
Эдвард только усмехнулся и, откусив кусочек, одобрительно замычал.
– Вкусные вафли.
Белла окинула его смертельным взглядом. В ее глазах горел огонь, и Эдварду это безумно нравилось.
– Приступ бешенства будет продолжаться все утро? – спросил он, пристально глядя на нее.
Белла показала ему средний палец.
– Беру свои слова обратно. У тебя приступ сучизма, а не бешенства.
– Да пошел ты, Эдварда. Ты не можешь проделывать такие штучки и ожидать, что после этого я буду милой и пушистой. Ты оставил меня…я теперь как рыба, выброшенная на сухой берег! – возмущалась Белла, протыкая вафли ножом так, будто это они были во всем виноваты.
– Сомневаюсь, что ты сухая, Белла. Могу поспорить, что ты уже влажная для меня, – простонал он и, перегнувшись через стол, уставился на нее.
– Ох, ты не можешь больше делать это, – застонала она.
– Делать что? – спросил Эдвард, притворяясь, будто не понимает, о чем она.
– О, не разыгрывай идиота. Ты прекрасна знаешь, что делаешь. Так что прекращай это.
– Понятия не имею, о чем ты. Все, что я делаю, так это завтракаю в компании своей невероятно красивой соседки и лучшей подруги.
Глаза Эдварда широко распахнулись, когда он понял, что только что сказал. Он назвал Беллу красивой. Это было не впервые, но он ее уже очень давно не называл так…за исключением тех моментов, когда он трахал ее.
– Какую букву ты вытащил? – разрумянившись, робко спросила она.
– Q.
– Так поэтому мы еще ничего не сделали? Только потому, что ты не смог ничего придумать? Не знаешь, что делать? – издевалась она, ухмыляясь.
– Неверно. Я прекрасно знаю, что делаю. И чтобы ты знала…начинаем мы прямо сейчас! – рявкнул он на нее, быстро вставая со стула. Разумеется, раньше он лгал ей. Он хотел начать все еще тогда и теперь не знал, сможет ли контролировать себя чуть дольше. Ее комментарий стал для него всего лишь поводом.
Белла поднялась и встала перед ним.
– Что мы…– начала она, но Эдвард приложил палец к ее губам.
– Заткнись, Белла, – грубо сказал он, что очень не понравилось ей.
– Не смей разговаривать со мной…– и снова Эдвард прервал ее.
– Я же велел тебе заткнуться, Белла. За исключением прошлого уикенда, который, как в последствие оказалось, тоже был сосредоточен в основном на ублажении тебя, и той недели, когда ты вытащила букву R, ты была королевой (Queen) всей этой игры. Так вот сегодня я буду гребаной королевой.
Белла вскинула голову, услышав это, и, проглотив смешок, приподняла бровь.
– Королевой? – спросила она.
– Ну гребаным королем! Без разницы. И разве я не говорил тебе, чтобы ты вела себя тихо (Quiet) – на последнем слове он сделал ощутимое ударение. Он знал, что Белла поймет. Когда она осознала то, что он только что сказал, ее глаза расширились, а у Эдварда на губах появилась дьявольская ухмылка.
– О боже, – одними губами произнесла она, и Эдвард усмехнулся.
– Именно так, Изабелла. Сегодня ты не проронишь ни единого звука без моего позволения, иначе будут последствия, – безжалостно сказал он и, повернувшись, шлепнул Беллу по прикрытой одеждой попке.
Она взвизгнула, и он снова шлепнул ее. На этот раз она закусила губу, чтобы сдержать звук, готовый вырваться из груди.
– Ты быстро учишься, – заметил он, потянув ее за руку к ее спальне.
Как только они оказались в ее комнате, Эдвард сел на стул возле комода и поставил Беллу у изножья кровати.
– Раздевайся, – приказал он, и она непокорно уставила на него. Он узнал этот взгляд. Он также смотрел на нее, когда она приказала ему раздеться в тот уикенд, когда ей выпала буква R.
– Ты действительно хочешь испытать мое терпение, Белла? – пригрозил он, демонстративно потрескивая суставами пальцев.
Она отрицательно покачала головой и сняла с себя одежду, что принесло Эдварду чрезвычайное удовольствие.
– Боже, как бы я хотел, чтобы ты весь день ходила обнаженная. Твое тело словно произведение искусства, – сказал он и встал, чтобы пробежаться пальцами по всей длине ее рук, вверх и вниз. Он прошелся пальцами по ее позвонкам, как музыкант по клавишам инструмента.
– Ты хочешь меня, Белла? – спросил он, прошептав эти слова прямо ей на ухо. Его рука скользнула вниз по ее торсу…туда, где, он знал, она отчаянно хочет его.
Она неровно задышала, и его рука проскользнула между складочек. Указательным пальцем он принялся медленно потирать ее клитор, посылая по телу Беллы волны электрических импульсов.
– Это значит да, мисс Свон? – спросил он, опуская руку ниже, к ее входу. Белла поспешно раздвинула ноги, когда его пальцы с легкостью скользнули в ее глубину.
– Такая влажная, – промурлыкал он. – Я знал, что ты уже вся течешь. Я знал, что ты хочешь этого, дерзкая девчонка.
Он медленно двигал пальцами внутри ее тела, каждый раз все неспешнее входя в нее. В конце концов, он убрал руку и поднес ее к своим губам. Эдвард облизал один палец, издавая в процессе причмокивающие звуки прямо над ухом Беллы, и застонал, когда ее знакомый вкус коснулся его языка.
Он передвинул руку так, чтобы она могла видеть ее, и позволил ей облизать второй палец. Она быстро обсосала его так, словно это его член был сейчас зажат между ее губ, и прикусила его палец, прежде чем отпустить.
– Ты развратная девчонка, Белла Свон, – застонал Эдвард. Он схватил ее и, бросив на кровать, стал наблюдать, как раскачивается ее тело…и грудь.
Избавившись от штанов, он пополз по кровати к Белле и навис прямо над ней. Он поцеловал ее пупок, а затем поднял голову, чтобы взглянуть на нее.
– Где твои игрушки, Белла Свон?
Ее глаза распахнулись, а рот слегка приоткрылся, чтобы заговорить, но взгляд Эдварда остановил ее.
– Где твои игрушки? – снова спросил он, поднимаясь с кровати и подходя к шкафу.
– Может здесь? – указал он на шкаф. Она покачала головой и указала пальцем вниз.
– Под кроватью? Как удобно, – поддразнил он, вытаскивая коробку.
– Ого, да у тебя тут целый арсенал, – сказал Эдвард, ставя коробку на кровать у головы Беллы. – Кто же знал, что моя лучшая подруга такая развратница? Наручники. Кнут. Это что, зажимы для сосков? Нихрена себе, да ты можешь открыть свой собственный маленький секс-шоп, – продолжал дразнить он, наслаждаясь тем, как все ее тело заливается краской.
– И что же это у нас? – спросил он, вытаскивая из коробки вибратор. – Рэббит? У кого-то тут очень дорогой инструмент. И как ты зовешь его? Может, Эдвард?
Белла бросила на него убийственный взгляд, и Эдварду это понравилось.
– Не важно. Мы не будем использовать все это…сегодня. Я просто хотел знать на будущее, где лежат твои игрушки. Так жалко, что на следующей неделе ты выбираешь букву. Что за бред? Мне было так весело, – сказал он, снова пряча коробку под кровать. Затем он оседлал ее талию и начал медленно скользить вверх по ее телу, пока его гордо стоящий член не оказался у ее рта.
– Ты так хорошо справляешься, Белла. Не проронила не единого звука. Я поражен, – застонал он, когда язык Беллы начал дразнящими движениями обводить головку его петушка.
– О fuck. Только взгляни на себя…ты так стараешься ублажить меня. Мне нравится это.
Эдвард позволил своему члену скользнуть между ее губ начал трахать ее ротик, чувствуя, как каждый проскальзывает все глубже в ее горло. Колени болели от того, что он уже долго стоял на них, но ему нравилась эта позиция. Так он мог видеть, как его член скользит у нее во рту.
– Да, Белла, вот так, – простонал он, когда она сжала руку, которой массировала его яйца.
Он начал быстрее двигать бедрами, когда ее зубки начали задевать вену на его петушке.
– Черт возьми, Белла, я обожаю, когда ты проделываешь это, – стонал он, вращая бедрами. Он почувствовал, что вот-вот кончит, и отстранился от нее.
– Fuck, я не могу больше, – простонал он и, обхватив ноги Беллы, обвил их вокруг своей талии и погрузился в нее на всю глубину. Рот Беллы приоткрылся, но с ее губ не сорвалось ни звука.
Эдвард двигался в ней, с каждым ударом бедер входя в нее все глубже, а Белла приподнимала бедра навстречу его толчкам. Она схватила подушку и, притянув ее к лицу, укусила ее, пытаясь сдержать рвущиеся из груди стоны и крики, пока Эдвард быстро и сильно врезался в нее.
Она сильно прикусила подушку, и Эдвард увидел, каким красным стало ее лицо. Он опустил голову так, чтобы их глаза были на одном уровне, и приподняв ее правую ногу, положил ее себе на плечо. Глаза Беллы широко распахнулись, когда он вошел в нее еще глубже.
Эдвард, чувствуя приближение ее оргазма и зная, что она умирает от желания закричать, сжалился над ней.
– Я хочу услышать тебя, Белла.
– Эдвард! – мгновенно закричала она. Эдвард смотрел ей в глаза, пока ее бедра двигались в ритме его толчков.
– Fuck, Эдвард! Так хорошо…Боже. Сильнее, – умоляла она. Когда он выполнил ее просьбу, Белла схватилась за его плечи.
– Черт, черт, – забормотал он, когда тело Беллы начало сжиматься вокруг его члена. Он наблюдал за тем, как сжимаются пальцы у нее на ногах и как ее тело начинает дрожать, и слышал, как с ее губ срывается крик – его имя.
Пока Белла наслаждалась своим оргазмом, он продолжал двигаться в ней, а затем кончил. Сильнее, чем когда-либо. Сокращающиеся мускулы ее киски словно выкачивали из него соки. Когда она еще сильнее сжала его, Эдвард выдохнул:
– Fuck, Беллз.
Он навис над ней, опираясь одной рукой о кровать, и убрав с ее лица прядки волос, поцеловал ее в лоб. Белла улыбнулась.
– Согласна с тобой, – промурлыкала она.
Эдвард смотрел на Беллу и чувствовал непреодолимое желание поцеловать ее. Потребность сделать это еще никогда не было такой сильной. Не отрывая взгляда от ее губ, он наклонился к Белле, которая пристально смотрела на него. Когда их губы разделял всего сантиметр, ее вздох остановил его. Поцеловав уголок ее рта, он лег рядом с ней.
Он был так близко к тому, чтобы нарушить правила. Он чуть не перешел черту. Если бы не вздох Беллы, он бы точно поцеловал ее. Эдвард понимал, что уже начал нарушать правила.
Но он ничего не мог поделать с этим.
Ему все тяжелее было держаться в рамках, и он не знал, почему.
***
Глава 13
Бессонный и беспокойный. Вот два слова, лучше всего описывающих сон Беллы прошлой ночью. Она никак не могла разобраться в своих мыслях и, в конце концов, после нескольких часов бодрствования решила вовсе не спать. Она наблюдала за тем, как встает за окном солнце, а потом снова вернулась к своему прежнему занятию: стала разглядывать Эдварда. Он крепко спал рядом с ней, и его грудь поднималась и опадала с каждым его вздохом.
Во сне он выглядел точно так же, как и в детстве: непокорные бронзовые локоны в беспорядке рассыпаны по подушке, чуть приоткрытые губы иногда растягиваются в улыбке.
Белла не могла не восхищаться красотой Эдварда. Его высокой подтянутой фигурой, бесподобными взъерошенными волосами и лицом, которое обожали женщины и которому завидовали мужчины. Он был красив, как иногда говорила Белла, «неземной красотой». Красота Эдварда была такой, что, взглянув на него, ты сразу понимаешь, что не имеешь право даже пялиться на него. Его красота была почти богоподобной. О таких красавцах читаешь в книгах, но не веришь, что они существуют в действительности. Эдвард всегда излучал ауру величия. Всегда. Даже когда они были детьми.
Это был первый день средней школы – шестой класс – когда Белла впервые действительно заметила это. В тот момент, когда мама Эдварда высадила их у школы, что-то изменилось в походке Эдварда. Появилось что-то, чего не было раньше…или Белла просто не замечала этого. Когда они шли по парковке и на Эдварда стали оборачиваться девчонки, даже те, кто были постарше, она осознала это. Даже мальчишки следили за уверенно шагающим Эдвардом. И магнетизм, который излучал тот мальчик, никуда не исчез и теперь.
Можно было бы подумать, что, обладая такой властью над людьми, Эдвард станет высокомерным козлом, но нет. Он остался таким же добрым, скромным и искренним, как в тот день, когда он сказал Белле, что «красивые девочки не должны плакать».
Даже до того, как Эдвард действительно узнал Беллу, он уже тогда был готов поддержать ее.
Он всегда был рядом с ней. Белле тяжело было вспомнить хоть один случай, когда бы Эдварда ни оказалось рядом, когда он был нужен ей. Он всю неделю пыталась вспомнить хоть один эпизод, когда Эдварда не было рядом с ней, чтобы поддержать, насмешить или успокоить ее. Она часами просиживала у окна, но так и не смогла найти ни единого воспоминания, где не было бы Эдварда или упоминания о нем. И после нескольких часов на все-таки вспомнила один случай, но даже тогда Эдвард, в конце концов, пришел к ней после того, как все узнал.
Это случилось за день до тринадцатого дня рождения Эдварда. Он не пришел в школу, потому что только в ту пятницу его отец был свободен и мог отпраздновать с Эдвардом его день рождения. У Карлайла были назначены дежурства в госпитале на субботу и воскресенье, и если он не мог проводить праздники со своей семьей, то они всегда находили другое время для того, чтобы собраться вместе.
Это не был первый раз, когда Эдвард пропустил школу, но до того момента Белле еще никогда не приходилось мириться с таким унижением без него. В тот день во время ленча, Белла споткнулась и упала лицом вниз прямо на глазах у восьмого и седьмого класса. Пицца, которую она несла, размазалась по футболке и служила мишенью для насмешек весь оставшийся день.
Поэтому на следующий день, когда отец Беллы пришел в ее комнату, чтобы разбудить ее и сказал, что пора готовиться ко дню рождения Эдварда, она притворилась больной. Она умоляла Чарли позвонить Эсми и сказать, что она больна и не сможет придти. И хоть Чарли и не поверил ни единому слову своей дочери, все же позвонил Калленам и не стал допытываться у Беллы о причинах такого поведения. Что она любила в своем отце, так это то, что он не давил на нее.
Если бы он спросил ее, то, возможно, она бы сказала ему, что не хочет показываться на глаза всем одноклассникам, которые там будут. А ведь тем самым она нарушала обещание, данное Эдварду.
Через два часа Белла услышала знакомый звук игральной карты, туза пик, если точнее, трепещущий на ветру в спице колеса его велосипеда. Она никогда не забудет, как Эдвард выкрикивал ее имя, спрыгивая с велосипеда и подбегая к ступенькам ее крыльца. Из окна она видела, как по его лицу катиться пот, видела грязь на его руках и помятую коробку с тортом, которую он зажал в одной руке, пока звонил в дверь.
Через секунду она услышала, как Эдвард быстро поздоровался с ее отцом, который попытался отчитать его за такую манеру звонить в дверь. Эдвард кое-как извинился перед Чарли и побежал вверх по лестнице. Через несколько мгновений со своего места у окна Белла увидела, как Эдвард влетел в ее спальню и плюхнулся на ее кровать. С такого близкого расстояния она увидела, что долгая поездка на велосипеде и июньская погода сделали с ним. Он немного обгорел на солнце и вспотел так, будто только что пробежал марафон.
– Эдвард, что ты здесь делаешь? – сердито спросила она, когда он вытер со лба пот ее одеялом. Белла скривилась, но ничего не сказала. Все-таки он только что проехал больше трех километров на мотоцикле до ее дома.
– Т…ты …не..не п… – задыхаясь начал он, но остановился, чтобы глубоко вздохнуть. – Я слышал о том, что случилось. Ты поэтому не пришла? – спросил он, все еще стараясь выровнять дыхание.
– Нет, я заболела.
– Херня! – заорал он, и Чарли закричал снизу, чтобы Эдвард следил за языком.
– Простите, шеф Свон, – провопил он в ответ, и на этот раз заговорил тише, но все таким же язвительным голосам. – Это просто хня! Ты сама прекрасно знаешь, что не больна. Ты бы сама позвонила мне, если бы заболела. Вместо этого ты заставила своего отца позвонить моей маме. Это нечестный прием, Беллз.
– Прости меня, – извинилась она, отворачиваясь от него. Ей было стыдно за свой поступок.
– Белла, я поверить не могу, что ты собиралась пропустить мой день рождения. Мы же обещали друг другу, что всегда будем отмечать дни рождения вместе. И не важно, сколько лет нам будет – тринадцать, тридцать или сто два.
Белла усмехнулась, когда он повторил вслух их клятву, которую они дали друг другу, когда им было семь. Она чувствовала себя ужасно из-за того, что нарушила обещание.
– Мне жаль, но тебе нужно возвращаться. Не могу поверить, что ты взял и сбежал с собственной вечеринки. В твоем доме сейчас, наверное, человек пятьдесят.
– Нет. Я сказал им всем, что бы они все шли домой, и только потом приехал к тебе.
– Что? Ты отменил из-за меня вечеринку? Эдвард, не надо было делать этого! Людям это не очень понравится.
Эдвард усмехнулся.
– Будто мне есть до этого дело, – его тон говорил о том, что ему действительно плевать, что подумают люди, и на секунду она даже улыбнулась, глядя на своего смелого лучшего друга.
– А что насчет Лорен? – спросила Белла, уже ощущая ту ярость, которую обрушит на нее Лорен в понедельник в школе.
– А что с ней? – спросил Эдвард, сев на кровати и похлопав по свободному месту рядом с собой. Белла отодвинула пропитанное его потом одеяло и села рядом.
– Она твоя девушка. Она и так уже меня ненавидит, а ты дал ей еще один повод.
– Плевать. Когда я просил ее стать моей девушкой, то сказал, что ты моя лучшая подруга и для меня ты и моя семья всегда будете на первом месте.
– Черт, не удивительно, что она меня ненавидит, – ошеломленно покачала головой Белла. Но она не могла сдержать улыбку: эти несколько слов сделали ее день невыразимо ярче.
– В любом случае, она сумасшедшая. Мне надо было бросить ее еще на первом свидании. Ну скажи, что это за девушка, которая не ест пиццу? Ну правда. Ты сразу проглатываешь куска три, а она даже не прикоснулась к ней.
– Эдвард! Она не сумасшедшая. Она просто такая, какой должна быть девушка, а я нет. Ей не все равно, как она выглядит. Ты должен понимать это. Она твоя девушка.
– Мда, до сих пор не понимаю, зачем я предложил ей встречаться. Ненавижу таких девушек, которые ведут себя как девушки. Вот поэтому ты – моя лучшая подруга. Ты практически парень, – засмеялся он, и Белла стукнула его по руке.
– Забираю свои слова обратно. Ты дерешься как девчонка, поэтому, наверное, в тебе есть какая девчачья часть.
– Эй, во мне все от девушки, – запротестовала она, скрестив руки на груди. Эдвард опустил глаза к вырезу ее майки и впервые заметил, что у Беллы есть грудь. Пусть она была маленькой и все еще росла, но, черт возьми, у его лучшей подруги были сиськи. И то, что он пялился на нее, не осталось незамеченным.
– Эй, прекрати таращиться на мою грудь, – резко прошептала она, не желая, чтобы это услышал Чарли.
– Прости, просто проверял, действительно ли ты девушка. Проверка пройдена, – усмехнулся он и поставил между ними помятую коробку с тортом.
– Козел! – сквозь смех закричала Белла, когда Эдвард открыл коробку. Внутри был именинный торт, который изрядно помяло во время поездки на велосипеде. Половина торта прилипло к крышке коробки и надпись, которая когда-то читалась раньше как С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, ЭДВАРД теперь превратилась в С ДНЕМ НИЯ, ЭД.
Они смеялись и ели торт пластмассовыми ложками, которые принес в кармане Эдвард.
– С Днем Ния, Эд! – радостно поздравила его Белла, посмеиваясь.
– Спасибо, Беллз, – искренне поблагодарил он ее и улыбнулся с полным ртом торта. Белла рассмеялась, отчего крошки полетели у нее изо рта.
– Обращайся, Эдвард.
– Ты тоже, Белла!
Даже тогда, в свой день рождения, он больше заботился о ней. Белла думала об этом все воскресенье и пришла к выводу, что за всю ее жизнь, за двадцать пять прожитых лет, у нее образовался круг близких друзей, окружение знакомых, но Эдвард был совершенно отдельной частью ее жизни.
И когда она думала об этом, то понимала, что Эдвард нечто большее, чем ее сосед, любовник по выходным, даже большее, чем ее лучший друг.
Они были родственными душами.
Никто не знал о ней больше, чем он. Никто не знал, что может заставить ее плакать или смеяться. Никто не знал, за какие ниточки дернуть, чтобы ослабить ее решимость. Никто не знал, что она обожает Нутеллу, но терпеть не может арахисовое масло. Никто, кроемее него, не знал, как заставить ее почувствовать себя живой.
Он знал ее, как свои собственные пять пальцев.
Они были родственными душами. И в воскресенье, когда осознание этого поразило ее, словно удар молнии, Белла до ужаса испугалась. Поэтому когда Эдвард почти поцеловал ее прошлой ночью, она резко вздохнула. Ей было сложно переносить все это.
Это было против правил, но она хотела этого, так сильно хотела! Тот поцелуй, что он запечатлел в уголке ее рта, все еще обжигал ее, даже после того как Эдвард уснул.
Она хотела этого, и это пугало ее, потому что поцелуй очень интимен. Когда им было шестнадцать, они оба решили, что не будут целоваться во время первого секса. Эдвард заметил, что это было бы слишком личным, и она полностью согласилась с ним. Поцелуи существуют для пар. Однако, если бы Белла подумала тогда еще немного, то поняла бы, что секс тоже для пар.
