Текст книги "Секс по алфавиту (ЛП)"
Автор книги: the-glory-days
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Он достал повязку на глаза и протянул ее Белле.
– Одень ее, – мягко велел он, и как только повязка оказалась у нее на глазах, он достал перышко.
– Слушай только меня, Белла, прошептал он ей на ухо и поднес перо к ее лицу, остановившись в нескольких миллиметрах от губ.
Она кивнула, и перышко прошлось по ее губам, отчего Белла захихикала.
– Тише, Белла, – велел он, взяв клубнику в белом шоколаде. Он подержал ее над свечей, чтобы шоколад стал более мягким, и провел ягодой по губам Беллы. Инстинктивно она облизала сладкий шоколад, а затем Эдвард прошелся шероховатой стороной клубники по ее губам.
– Открой рот, Белла, – попросил он, и она подчинилась. Очень медленно он поместил сладкий плод между ее зубов, Белла надкусила ягоду, и сладкий сок потек по ее подбородку. Когда Эдвард наклонился и слизал его, Белла задрожала. Эдвард не смог сдержать самодовольной ухмылки. Ей уже начинало нравиться все это. Ее ноги были плотно сжаты и каждые несколько секунд подрагивали. Он чуть не застонал, подумав о том, какая она, должно быть, влажная для него.
Он позволил ей доесть клубничку, и повторил весь процесс снова, на этот раз использовав ягоду, покрытую темным шоколадом.
А между тем бедра Беллы продолжали яростно тереться друг о друга.
– Белла, – произнес Эдвард, – ляг на диван.
Эдвард помог ей лечь, проверил, не сползла ли с глаз повязка, и провел перышком от шеи Беллы вниз, к ее пупку. Несколько раз обведя его, он проделал обратный путь к ее шее.
Отложив перо, Эдвард поцеловал ее в шею и проделал тот же путь, что ранее и перышко, ведомое его рукой, заставив Беллу выгибаться навстречу его рту.
Отстранившись, Эдвард снова взял перо и провел им по ее грудям, дразня соски.
И когда его губы снова проделали тот же путь, Белла начал стонать и извиваться под ним.
Эдвард снова отступил и, сделав шаг назад, провел пером от ее бедра прямо к ее ноющему центру. Белла вздрогнула и прерывисто задышала, имя Эдварда постоянно срывалось с ее губ.
– Эдвард, – вздохнула она, когда он проделал тот же путь губами. Языком он скользнул по ее щелочке, обвел клитор, и Белла едва не спрыгнула с кровати от остроты ощущений.
– Ты нужен мне, Эдвард, – сказала она, срывая с глаз повязку.
– Белла, – все, что смог выговорить он, прежде чем поднять ее и понести ее в ее спальню. Он аккуратно положил ее на кровать и стал смотреть на нее. Он хотел, чтобы все было медленно, хотя ему до смерти хотелось оказаться внутри нее.
Он покрыл поцелуями ее шею, и желание поцеловать ее пухлые губки настолько переполнило его, что ему пришлось буквально отпрыгнуть от Беллы.
Эдвард смотрел в ее глаза, что-то шепча, а потом скользнул в нее. Медленно двигаясь в ней, он растворялся в ощущениях мягкости и теплоты ее тела, сжимающегося вокруг его плоти. Белла обхватила ногами ее талию, приподнимая бедра навстречу его мягким толчкам.
Прошло совсем немного времени, и Эдвард почувствовал, как знакомое покалывание поднимается вверх по ногам, и он ускорил свои движения, а рукой скользнул к ее клитору. Он хотел, чтобы они кончили вместе. Большим пальце он потер комочек нервов, и ее глаза расширились, а рот приоткрылся, отчаянно хватая воздух. Как только Эдвард почувствовал, что его оргазм захватывает его, Белла выгнулась в его объятиях и с громким криков нашла свой оргазм.
Он вышел из нее и лег рядом. Белла быстро улыбнулась ему и тут же провалилась в сон.
Эдвард наблюдал за тем, как поднимается и опускается ее грудь. Он был полностью поглощен ею, и в это мгновение в его голове родилась мысль.
Может быть, Элис и права.
***
Глава 17
Изумление.
Вот лучшее слово для того, чтобы описать чувства Беллы в четверг утром, когда она наблюдала за спящим рядом с ней Эдвардом. Его чуть надутые губы растянулись в полуулыбке, как и всегда во сне, а его руки крепко прижимали ее к его телу. Ощущая его руки на себе, она испытывала приятную тяжесть и не могла отказать себе в удовольствии ласкать пальцами его мягкую кожу.
Ее глаза почему-то отказывались отрываться от его розовых губ, и всепоглощающее желание просто наклониться и поцеловать его поразило Беллу. После вчерашнего она уже и не знала, что думать о своем лучшем друге. Действия Эдварда внушали ей трепет. Нельзя было бы без слез и боли в сердце взглянуть на то, что он сделал для нее, но участвовать в этом…быть человеком, у которого он просил прощения…Даже сейчас, вспоминая это, Белле хотелось плакать. Она никогда не забудет те мгновения, хотя стоит признаться, что в последнее время она только об Эдварде и могла думать.
В последнее время в ее мозгу вспыхивали картинки того, как она целует Эдварда. Во время общего совещания в понедельник, когда они обсуждали новый роман, готовящийся к издательству, она нечаянно назвала главного героя Эдвардом. К счастью для нее, этой оговорки по Фрейду больше никто не заметил, но сама она очень удивилась. Это было неожиданно, но, если честно, она знала, почему это произошло. Все из-за их маленькой игры, которая уже начала влиять на их жизнь.
Она продолжала смотреть на мирное лицо спящего Эдварда, нежно проводя костяшками пальцев по его скуле, но, в конце концов, решила отстраниться. Ей пора было собираться на работу, она не могла провести еще один день дома, бездельничая.
Белла медленно встала с постели и направилась в ванную, чтобы принять душ. Она сходила в туалет, и тут громко охнула.
– Твою мать, – проворчала она.
– Что такое? – сердито спросил Эдвард, вломившись в ванную, и уставился на Беллу.
– Черт, Эдвард. Может человек пописать без того, чтобы ты не ворвался в ванную? – пошутила она и ступила в ванную, зашипев, когда ноги коснулись холодного мрамора.
– Ты кричала! – слабо возразил он все еще хриплым после сна голосом и потер глаза, стараясь проснуться.
– Извини. Просто у меня начались месячные.
Эдвард нахмурился и раздраженно вздохнул.
– И все? Ты орала, потому что у тебя начались гребаные месячные? Я подумал, что ты упала и поранилась. Черт, у меня чуть сердечный приступ не случился. И что такого страшного в том, что у тебя месячные? – спросил он, забираясь в ванную вместе с Беллой.
– Фу, Эдвард. Отвали, – захныкала Белла, пихнув его в грудь. Когда она коснулась его, ей пришлось закусить губу, чтобы сдержать стон; она так любила ощущать его кожу под своими ладонями.
– Почему?
– Я только что сказала тебе. У меня месячные, а ты забрался со мной под душ. Это гадко.
Эдвард только насмешливо фыркнул.
– Мне все равно. К тому же, я помню, что когда мы были младше, ты говорила, что в душе у тебя вроде как все останавливается. Поэтому заткнись и дай мне мыло. Мне надо собираться на работу.
– А мне типа не надо, – возразила она, передав ему мыло, и Эдвард улыбнулся. Он любил, когда она была такая взвинченная.
– О, у тебя точно месячные, ты такая раздражительная, – усмехнулся он, намочив мыло.
Белла зарычала и отпихнула его в сторону, чтобы вымыть волосы.
– Так почему такая паника из-за Красных Дней Календаря? – спросил он и передал Белле кондиционер для волос.
– Суббота должна была быть моим днем, так как ты нарушил правила вчера и использовал свой день. Но теперь мы не можем, и все из-за моих блядских месячных. Последние два месяца мне везло, и они приходились на начало недели, и к субботе все было отлично, – Белла потерла живот и вышла из-под душа.
– Ну и что? Мы можем отложить наше рандеву на воскресенье, так? У тебя же это длиться всего три дня. Я до сих пор не въехал, из-за чего ты так переживаешь, – ответил он и встал возле раковины рядом с Беллой, чтобы почистить зубы.
– Ты так ничего и не понял, да? Мы не просто так в начале игры установили правила, Эдвард. Мы согласились, что это будет только по субботам, и что ты делаешь? Ты, как и всегда, игнорируешь все правила. Ты такой анархист.
Эдвард рассмеялся, чуть не подавившись жидкостью для полоскания рта.
– Что-то я не помню, чтобы ты жаловалась, Белла. Так что не надо выставлять меня злодеем. Ты тоже участвовала в этом.
Белла закатила глаза.
– Расслабься. Вчера все было прекрасно, Эдвард. Я правда не злюсь из-за того, что ты сделал. Это было самое лучшее, что кто-либо когда-либо делал для меня. Просто ты выбрал неподходящий день. Субботы, Эдвард. Мы занимаемся этим только по субботам. Таковы правила.
Эдвард посмотрел на нее с высоты своего роста, и на его лице она увидела выражение, какого прежде никогда не видела. Он выглядел разочарованным и очень огорченным.
– Хорошо, Белла. Я уважаю эти правила, но я не могу лгать. Мне все сложнее контролировать себя, когда ты рядом. Иногда я просто не могу сдержаться, – честно признался он, глядя на Беллу своими невозможно зелеными глазами. Она покраснела и отвернулась. Хоть она и не сказала ему ничего в ответ, но она не могла не думать о том, что не только ему одному приходиться себя контролировать.
Когда они оба уже были одеты, то встретились на кухне возле кофеварки. Белла улыбнулась, когда увидела, что ее уже ждет кофе, приготовленный именно так, как она любила.
– Спасибо, – пробормотала она, подув на горячий напиток.
– Нет проблем, – отстраненно ответил Эдвард, и Белле показалось, что он так ведет себя по ее вине.
– Что случилось? – спросила она, ставя чашку на стол и скрещивая руки на груди.
– Ничего, – ответил он, даже не взглянув на нее. Белла ненавидела это.
– Посмотри на меня, – потребовала она, обхватив ладонями его лицо так, что ему пришлось взглянуть на нее. – Что случилось?
– Ничего, – повторил он, глядя ей в глаза.
– Почему ты врешь мне? – неверяще прошептала она.
– Белла, правда, все нормально. Я просто задумался кое о чем, что Элис сказала мне.
– И что тебе наговорил этот маленький дьяволенок? – пошутила Белла, выпуская из рук его лицо, и присела на стул, жестом приглашая Эдварда сделать то же самое.
– Да ничего особенного, правда, – сказал Эдвард, садясь напротив нее. – Она просто сделала замечание о том, почему я еще не остепенился. Ты же знаешь, какая она. Она хочет, чтобы все в мире были женаты.
– Она сумасшедшая, – усмехнулась Белла, хотя сама слышала подобные слова от Элис сотни раз за последние пару лет.
– Сто процентов, но это заставило меня задуматься.
В комнате повисла тишина, что было крайне необычно для этих двоих. Да, они часто молчали, когда были вдвоем, но впервые тишину можно было описать таким словом, как…неловкая. Никто не знал, что сказать.
– Мне пора уходить, – нарушил тишину Эдвард. Он встал, чтобы уйти, но Белла остановила его.
– Подожди! – позвала Белла, и он замедлил шаг. Она побежала в его спальню и достала шапку, в которой лежали листочки с буквами. Белла побежала обратно к нему, но зацепилась за стол.
Эдвард поспешил, чтобы подхватить ее и едва успел в последний миг. Он притянул ее ближе к себе, и Белла вздохнула.
В положении их тел не было ничего необычного: они стояли друг напротив друга, как и множество раз до этого, но то, как он обнимал ее и смотрел на нее…это было новым.
– Спасибо, – прошептала она, все еще крепко держась за его плечи. Эдвард кивнул и отпустил ее. Наклонившись, он поднял шапку и протянул ее Белле.
– Ожидание этого момента едва не убило тебя, – пошутил он, чтобы снять повисшее в воздухе напряжение. Белла была благодарна ему за это. Что-то было не так сегодня утром, и это сводило ее с ума.
– Очень смешно. Ты же знаешь, что с ходьбой у меня проблемы.
Эдвард усмехнулся и еще раз встряхнул шапку, прежде чем протянуть ее Белле, чтобы она выбрала букву.
Белла скользнула рукой в шапку, пощупала листочки и вытащила руку, в которой ничего не было. Эдвард озадаченно уставился на нее, когда Белла окинула его злобным взглядом.
– Мошенник! – обвинила она его, выдергивая шапку из его рук.
– О ч-чем ты говоришь? – заикаясь выговорил он, отводя глаза.
– Ты сжульничал! Я складывала листочки так, чтобы они были абсолютно одинаковыми, а на ощупь они совсем разные. Ты сжульничал! Ты искал букву S, так? – ругалась она, все время тыча в него пальцем.
– Прости, – извинился Эдвард, хотя на самом деле он не имел этого в виду, и Белла знала это.
– Лжец. Тебе не жаль. Ты искал определенную букву. Ты солгал мне, сказав, что вытащил букву, а потом пошел искать ту, что хотел, – выкладывала она улики.
– Ты права, – признал Эдвард, пораженно пожимая плечами. – Но я не буду за это извиняться. Мне ничуть не жаль, потому что я заставил тебя, наконец, принять мои извинения после всех этих лет. Ты и понятия не имеешь, как долго я ждал этого. Я знаю, что это было низко, но после того дня, как ты проснулась в больнице, ты мне даже выговор не сделала. Я чувствовал себя таким виноватым, а вчера у меня появился шанс частично избавиться от этой вины. Поэтому прости меня за то, что я нарушил еще одно правило, но я не жалею о том, что сделал это, – ответил он, ни на секунду не отрывая взгляда от Беллы.
Воспоминания о том, что он сказал и сделал вчера для нее, вспыхнули в мыслях Беллы, и слезы начали застилать глаза.
– Не плачь, Белла, – сказал Эдвард, подходя, чтобы вытереть слезы с ее щек.
– Прости меня. Я никогда не осознавала, каким виноватым ты чувствовал себя все это время. Теперь я чувствую себя ужасно, – выдохнула она сквозь всхлипы.
– Белла, не нужно, – пытался разубедить ее Эдвард, наклоняясь так, чтобы их лица были на одном уровне. Обхватив ладонями ее лицо, он посмотрел ей в глаза, и дыхание Беллы прервалось.
– Никогда. Я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Ты слышишь? Это было, и всегда будет моей виной.
Белла всхлипнула, когда Эдвард наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, и, как и тем утром, ее сердце пропустило удар.
– А теперь вытяни букву и прими уже чертов Мидол. Ты такая эмоциональная сейчас! – поддразнил он ее, снова подбирая шапку.
– Придурок, – усмехнулась Белла сквозь всхлипы и, наконец, вытащила букву. Эдвард, как обычно, попытался подсмотреть.
– Ты в порядке? – спросил у нее Эдвард, и они вместе пошли к двери, чтобы уже уйти на работу.
– Да, не знаю, что со мной твориться этим утром.
– Все в порядке, Белла. Все иногда могут позволить себе проявление эмоций.
– Ну, Ноам, восемь есть, осталось еще восемнадцать.
– Ты только что назвала меня Ноам? Как Ноам Хомский , анархист? – спросил Эдвард, запирая за ними дверь.
– Да, а что не так? Не знаешь, что сказать? Не можешь придумать еще одного анархиста, чтобы обозвать меня? – поддразнила Белла, широко улыбаясь Эдварду. Она была рада, что напряжение между ними спало.
– Нет, дай подумать. Я мог бы назвать тебя Че, но он был больше радикалом, чем анархистом, поэтому я остановлюсь на Франко.
– Франко был диктатором!
–Да, и он верил в порядок и правила. Я думаю, это очень тебе подходит! – сказал Эдвард, когда она направилась к машине. Открыв свою дверцу, он снова окликнул Беллу.
– Твоя очередь, Франко!
– Пошел ты, Хомский! – в ответ прокричала она, садясь в свою машину. Она улыбнулась их обычной перепалке, но все равно чувство, что что-то изменилось, не покидало бы ее. Что-то изменилось, и она пока не знала, что именно.
***
Глава 18
“Ни в коем случае я не уклоняюсь, и не бросаю вызов закону. Это привело бы к анархии. “
Мартин Лютер Кинг, младший
Белла никогда не умела справляться с властью. Она определенно была ведомой, а не лидером. Она никогда не выделялась в разговорах, никогда не бросала вызов правилам. Она позволяла Эдварду управлять этой стороной их дружбы. Раньше она часто поддразнивала его, обращаясь к нему ‘Ваше Высочество‘ или ‘Ваше Величество‘ только чтобы разозлить его.
Время от времени из-за этого у них возникали проблемы – Эдвард хотел все контролировать, а Белла не могла сказать отказать ему. Это привело к тому, что они попали на «Интервью с вампиром», когда им было всего одиннадцать лет, и к ее прыжкам с обрыва. Эммет никогда не упускал возможности поддразнить ее из-за этого. Он всегда говорил ей, что она бесхребетная и что у нее кишка тонка отказать Эдварду хоть в чем-то.
Возможно, это было правдой, она думала об этом много раз, но было что-то такое, из-за чего Белла не могла пойти против лучшего друга и всех его нелепых планов и приключений. Ей нравилось видеть его счастливым. Не было ничего более прекрасного для нее, чем белоснежная улыбка Эдварда в ответ, даже если это значило поставить себя под угрозу. К тому же она знала, что и он относится к ней точно так же.
Если честно, когда Эдвард улыбался у нее буквально дух захватывало. Даже когда ему было пять лет, и он потерял свой передний зуб, укусив яблоко, его улыбка все же была самой драгоценной для нее. Он гордо улыбался на групповом снимке, и ее мама находила это очень милым. Белле казалось, что это круто, и она тоже хотела потерять зуб, потому что Эдвард мог выпить воды и выпрыснуть ее через дырку. Теперь она бы только рассмеялась над этим, но в пять лет это было ужасно клево.
Когда Эдвард улыбался, его лицо светилось, в уголках глаз собирались морщинки, а на щечках появлялись маленькие ямочки. Такие же, как у его отца и Эммета, у Эдварда были семейные ямочки Калленов, хотя у него они и были менее заметны, чем у брата.
Белла любила его улыбку так же, как и его самого. Именно поэтому она никогда не могла отказать ему. Это было физически невозможно. Все, что от него требовалось – это расписать сумасшедший план действий, будь то горящие мелки или потеря девственности. Хоть Белла и отпиралась, говорила, что это глупо, но стоило Эдварду улыбнуться и сказать, что это сделает его счастливым, и Белла сразу же соглашалась. Эдвард часто обвинял Беллу в том, что она управляет им, строя так называемую “мордашку”, но он точно так же действовал на нее простой улыбкой.
Было почти невозможно отказать ему, когда он хотел, но когда он улыбался, это было также невозможно, как идти по воде.
Говоря по правде, Белла знала, что и она могла управлять им. Это было совсем недавно, когда она привязала Эдварда к своей кровати. Только эти воспоминания заставили ее покраснеть. Она не могла понять этого. В тот момент, когда она делала это, она была уверена в том, что делала, но потом, когда просто вспоминала, все ее тело вспыхивало. Это было необъяснимо, словно каждый раз перед тем, как заняться сексом, ее уверенность в себе взлетала до небес. В эти мгновения Белла была абсолютно другим человеком, и честно говоря, ей это нравилось, но была и обратная сторона всего этого.
Она была такой только рядом с Эдвардом.
Да, она пробовала привнести что-то новое в прошлые отношения, но никогда не решалась делать то, что делала с Эдвардом. Она чувствовала себя непринужденно рядом с ним. Она просто была собой и могла придумывать самые невероятные идеи, и он никогда не спорил.
Он с головой окунался в ее идеи и планы.
Пока Белла сидела в своем офисе, мысли сводили ее с ума. Она уже воплотила в жизнь некоторые фантазии, но Эдвард до сих пор не пустил ее в свою голову…хотя она была уверена, что у него тоже есть свои грязные и порочные фантазии.
Белла продолжала задаваться вопросом: какие же у Эдварда фантазии. Хотел ли он быть преподавателем, в то время как она была бы отстающей развратной студенткой? Хотел ли он взять ее на заднем сидении своей машины? Или на капоте своей машины, как в каком-то видео Whitesnake? Она хотела все это знать. Хоть уикенды Эдварда были потрясающими, они не сравнятся с ее ролевыми играми. Даже прошлая ночь была спокойной. Прошлая ночь отличалась от всего.
Воспоминания прошлой ночи навалились на нее на работе, как раз тогда, когда она сидела в офисе. Она немного думала об этом прошлым утром, пока собиралась, но в этот момент воспоминание было таким четким и ясным, что слезы из глаз хлынули быстрее, чем она попыталась их остановить.
Каждому маленькому шраму, начиная от самого небольшого ожога на руке после приготовления цыпленка как-то ночью, поклонялись и приносили извинения, и каждое извинение было чертовски искренним. Белла видела это в потускневших глазах Эдварда. Прошлая ночь была своего рода очищением для Эдварда, хоть Белла и не обвиняла его ни в чем и никогда. Прошлая ночь была ни на что не похожа, и Белле так хотелось назвать это любовью; вчера вечером они занимались любовью. Это было медленно, чувственно, и невероятно эмоционально.
– Почему ты плачешь? – спросил Эммет, ворвавшись в офис без стука, как обычно и поступал. Его вторжение сбило Беллу с мыслей.
Он сел в стул перед ней, слегка наклонившись вперед и уставившись на нее.
– Просто думала о кое-чем грустном. И тебе тоже привет, кстати, – поздоровалась она раздраженным голосом.
– О, ты сегодня раздражительная, я смотрю. ПМС? – спросил он сквозь смех, еле успев отклониться от летевшего в него степлера.
– Что ты здесь делаешь? Сегодня же четверг, и разве сегодня не должен прийти тот бейсболист, скрывающий, что он гей? Тот, который в тебя влюблен?
– Да, но у него сегодня выездная игра. Я прибыл, чтобы сообщить тебе, что мы почтем за честь, если ты будешь присутствовать на ужине в субботу вечером у меня дома.
– Кто там будет?
– Ты, мой тупоголовый братец, Элис со своим женихом, и, наверное, мои предки. Хотя, даже не знаю, хочу ли, чтобы они приезжали, потому что им придется остановиться у меня.
– Они же твои родители, Эммет. Ты ведь должен наслаждаться их компанией, – сказала Белла, возвращаясь к рукописи, которую читала до этого. Она уже несколько раз перечитывала одну и ту же страницу, потому что голова была забита совсем другим.
– Да, и я люблю их, но моя мама считает, что это нормально – разбудить нас Роуз в шесть утра на следующее утро. Я люблю ее, но спать тоже люблю.
– Козел, – на выдохе пробормотала Белла, что не осталось незамеченным. Она все еще пыталась сосредоточиться на своей работе.
– Эй, эй, я сейчас обижусь. Я же хорошо себя веду, а у тебя приступ сучизма. Что, черт побери с тобой происходит? Ты рассталась со своим новым парнем или что-то еще? – предположил он, отбирая у Беллы бумаги, которые она просматривала. Она отбросила бумаги и посмотрела на него разъяренным взглядом.
– Эммет, – начала она, готовясь выплеснуть на него всю свою злость, но в последний момент глубоко вздохнула и принесла извинения. – Прости, Эм. У меня просто завалы на работе, а меня постоянно отвлекают. Скажи Роуз, что мы с Эдвардом придем, и что я позвоню ей завтра днем, чтобы узнать, что взять с собой. Во сколько мы должны быть у вас?
– Ничего страшного, Белли. Можете приезжать часам к шести, но я уверен, что Роуз тебе подробнее все расскажет, – захихикал он, заметив, как Белла сжала губы. Она была раздражена, но пыталась держать себя в руках.
– Если это все, Эммет, пожалуйста, позволь мне вернуться к работе, и прекрати называть меня Белли! – выкрикнула она, вставая из-за стола и тыкая в него пальцем. Эммет громко рассмеялся и вышел, кивнув через плечо, когда закрывал дверь.
– И почему все мужчины Каллен приводят меня в бешенство? – сказала она громко, не ожидая, что ее услышат.
– Я оскорблен!
– Эммет, свали! – прокричала Белла, бросив в него ручкой, когда он рассмеялся, снова закрывая за собой дверь.
Клянусь, что все мужчины Каллен ведут себя как пятилетние, думала она, пытаясь в очередной раз сосредоточиться на работе, но не смогла закончить даже отрывок, где влюбленные обсуждали свои отношения, и то, что должны держать связь в секрете. Она не могла не вспомнить о Ромео и Джульетте, черт, она даже не могла не вспомнить о себе самой, о своем секрете. Едва она подумала об этом, как на нее нахлынули воспоминания о том, как она извивалась под Эдвардом на кушетке, и о том, как его руки натягивали веревки в тот миг, когда она впервые ощутила его вкус.
Она покачала головой, пытаясь выбросить все эти мысли из головы и вернуться к работе, но снова слова вызвали воспоминания о горячей кожи Эдварда, изгибах его тела…она вспомнила, как меняется его лицо на пике наслаждения, и капельки пота, стекающего по лицу. Мысли не давали ей покоя ни на секунда, и Белла отбросила рукопись в сторону и повернулась на стуле, чтобы посмотреть в окно.
Со своего места она могла видеть только главное здание компании, в которой работал Эдвард. Крыша здания была медная, с рыжеватым отливом, а по углам застыли каменные горгульи, которые были видны даже несмотря на высокую облачность.
Пока она сидела здесь, в самом центре Сиэтла, она задалась вопросом, что делает сейчас Эдвард? Он сейчас на встрече? Может поправляет галстук, который сегодня утром завязал слишком туго? А может, он смотрит из окна на ее здание?
Встряхнув головой, Белла попыталась отогнать мысли, и повернулась к стоящему у двери Эммету с цветами в руках.
– Ты купил мне цветы? – спросила Белла, еле сдерживая себя, чтобы не отобрать их у Эммета. Когда он поставил их на стол, она вдохнула аромат изящных желтых цветов.
– От кого они? – спросил Эммет. Белла недоверчиво уставилась на него.
– Разве не ты их купил? – спросила она, играя с одним из цветов в вазе.
– Нет, но там есть карточка, – показал он на карточку в цветах, и вытащил ее из маленького конвертика, в котором она находилась.
– Отдай сюда, Эммет, – приказала Белла, и, к ее удивлению, он подчинился.
Она прочитала записку не менее трех раз, изо всех сил пытаясь сдержать широкую улыбку перед Эмметом.
Эммет уставился на Беллу, ожидая, когда она прочитает послание вслух, но она быстро спрятала карточку, и выгнала его. Нехотя он ушел, перед этим вытащив при этом один из цветов и заткнув его за ухо, чем вызвал смешки Беллы.
Белла села в свое кресло, снова повернулась к окну, и достала карточку, в которой было написано:
Они напомнили мне о тебе.
Надеюсь, сегодня у тебя день лучше, чем вчера.
Эдвард
Белла крепко прижала карточку к груди, улыбаясь и всматриваясь в даль, на устрашающую горгулью.
***
Хоть четверг оказался и хорошим днем, пятница такой не оказалась. День тянулся невероятно медленно даже несмотря на желтые фрезии, которые поднимали ей настроение и наполняли ее кабинет волшебным ароматом. Босс потребовал, чтобы Белла закончила редактировать три рукописи к концу следующей неделти.
Она была так счастлива, когда пятница закончилась. Белла никогда еще не добиралась до дому так быстро. Когда она приехала, то оказалось, что Эдвард уже готовит ужин. В любом случае, это займет некоторое время, поэтому Белла решила позвонить Розали.
Она разулась, упав на кровать и набирая номер Эммета и Розали.
– Привет, Белла, – Розали подошла к телефону, а на заднем плане был слышен какой-то стук.
– Привет, Роуз, что, черт возьми, у вас там происходит? – спросила она смеясь, когда услышала ругань Эммета.
– О, представляешь, Эммет пытается быть Мистером Фиксом и пытается собрать новый стол. Он пожадничал и не позволил рабочим из мебельного магазина сделать это, когда они привезли его.
– Они хотели за это сто долларов. Пусть катятся отсюда, – услышала Белла крик Эммета, а потом крик Розали на него, чтобы заткнулся, и что-то об отсутствии секса, если он не соберет стол к завтрашнему званному ужину.
– Секс воздержание, Роуз? Это на тебя не похоже, – поддразнила Белла, слушая хихиканье Роуз.
– Это единственный способ заставить Эммета делать хоть что-то. Я люблю его, но честно, ведет он себя, как ребенок.
– Думаю, что все парни Каллены такие, потому что Эдвард ведет себя так же, – рассмеялась Белла, и Розали присоединилась к ней.
– Итак, почему ты не звонишь? Уже столько времени прошло. Ты меня обижаешь… не звонишь мне больше, и я узнаю от своего мужа, что ты с кем-то встречаешься. Очевидно, ты похожа на гепарда (прим.пер: помните засосики Беллки?:)), – насмехалась она тоном, который Белла знала слишком хорошо. Это был тон, который означал, что Беллу теперь ждет допрос.
– Прости, Роуз. На работе в последнее время просто жуткий завал. Я звоню, чтобы узнать, что принести завтра вечером с собой, – начала Белла, почти решив пропустить последние вопросы Розали мимо ушей. – И я ни с кем не встречаюсь. Это было… один раз, – солгала она.
– Я понимаю, Белла. Не волнуйся, я просто пошутила. Работа задрала и меня. Я, конечно, люблю своих учеников, но иногда хочется им шеи посворачивать.
– Могу только представить. Почему ты захотела преподавать первоклассникам?
– Я люблю детей, Белла, особенно маленьких, потому что у них такие губки. Ты тоже можешь их учить. Ты знаешь это, – ответила Розали, усмехнувшись, когда Эммет громко выругался.
– Твою мать, Эммет, если ты поцарапаешь пол, то заплатишь за новый ремонт.
Белла смеялась, пока они ругались, и ждала, когда же Розали вспомнит, что она все еще висит на телефоне. Прошло минуты две, прежде чем Роуз заметила это.
– Прости, Белла. Я сейчас пойду надеру задницу своему мужу, но ты привези те вкусные пирожные, которые привозила в прошлый раз, и будь здесь раньше шести. Увидимся, и ты расскажешь мне о том одноразовом сексе, о котором решила мне не говорить, – протараторила Розали, когда услышала, что Эммет зовет ее на помощь.
– Хорошо, Роуз. Увидимся завтра. Скажи Эммету, что я надеюсь, что он доживет до завтра, – поддразнила Белла, и Розали рассмеялась и попрощалась.
Когда Белла повесила трубку, она вышла из комнаты и увидела Эдварда возле двери. Он оплачивал доставку китайской еды.
– Я думала, что ты готовишь, – сказала она, заходя в кухню.
– Я собирался, но решил заказать китайскую еду вместо этого, надеюсь, ты не против.
– Нет, все хорошо. Я только что разговаривала с Розали. Она хочет, чтобы мы приехали к шести и привезли те французские пирожные, которые ты покупал в прошлый раз.
– Я помню, – ответил он подавлено, передавая ей Mei Fun.
– Что случилось? – спросила Белла, задаваясь вопросом, почему Эдвард выглядел расстроенным.
– Ничего, Белла. Все хорошо.
– Почему ты лжешь мне?
– Я не лгу.
– Врешь. Каждый раз, когда твой голос такой тихий, ты лжешь. Что случилось? Пожалуйста, скажи мне, – умоляла она, глядя ему в глаза, в то время как Эдвард пытался отвести взгляд.
– Ничего, правда. Я просто задумался кое о чем, вот и все. Честно, Белла. Ты же знаешь, что я бы не стал ничего скрывать от тебя, – объяснял он, улыбаясь. Разумеется, она поверила ему, и пожав плечами, кивнула.
Они ели в тишине, что, в принципе, не было редкостью, но у Беллы снова появилось то странное ощущение.
***
– Могу я спросить тебя о кое-чем? – спросила Белла в субботу утром, когда они с Эдвардом сидели, поедая Fruit Loops прямо из упаковки. Они смотрели повтор серий Скуби-Ду.
– Белла, ты же знаешь, что можешь спрашивать обо всем, – повернулся Эдвард и улыбнулся ей, а Белла почувствовала, как сердце пропустило удар. Она попыталась понять, из-за чего это произошло, но отстранила эти мысли.
– Какая твоя самая темная фантазия, Эдвард Каллен? – спросила она низким и хрипловатым голосом.
