Текст книги "Агротора. Дожить до зари (СИ)"
Автор книги: Тея
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Буду здесь стоять, никогда не узнаю. Я мотнула головой, прогоняя прочь неприятные мысли, и вскочила по ступенькам к массивным дверям.
В светлом коридоре, отгороженная от посетителей перегородкой, сидела секретарша, что-то активно строча на компьютере. Её светлые волосы были заплетены в элегантный пучок, но одна прядка все же выбилась и постоянно лезла в глаза.
– Одну минутку, пожалуйста! – попросила секретарша, не отрываясь от написания, когда услышала звук хлопнувшей двери.
Я медленно подошла вплотную к окошку и впилась глазами в Лизу. Девушка по-прежнему выглядела молодо и бодро, словно не прошло почти десять лет.
– Ты все-таки добилась своей цели и окольцевала моего брата, – хриплым голосом сказала я, не сдержав эмоций.
Лиза подняла свои глаза на меня. Компьютер был напрочь забыт. Она вышла из своего уголка через неприметную дверь и оказалась передо мной. Смотреть ей прямо в глаза было стыдно, но через несколько секунд я поборола себя и не поверила тому, что увидела. По щекам Лизы стекали слезы, размазывая тушь, а губы кривились в улыбке… радости.
– Ты тупая дура! – воскликнула Лиза, крепко обнимая меня и утыкаясь носом в висок. Она хрипло рассмеялась и, чуть отодвинувшись, продолжила: – Ты хоть представляешь, как я волновалась, Соня! Все эти девять лет… я не знала, как ты и где ты. Что, неужели трудно было послать хоть пару словечек?!
Сердце заколотилось с удвоенной силой от облегчения и радости. Лиза не отвергла меня! О лучшем и мечтать не смела.
– Я не могла. Клянусь всеми богами, я сделала бы все, чтобы написать тебе, – горячо заверяла я, схватив дрожащие руки Лизы и сжав их в своих. – Я очень скучала.
– О, милая, я тоже! – радостно рассмеялась Лиза и еще раз крепко обняла меня. А потом потянула в длинный коридор к самой дальней двери. – Пойдем, Олег давно ждет, когда ты навестишь нас, госпожа делегат.
Последние слова были сказаны с привычкой насмешкой, и я увидела знакомую мне подругу, которая находила повод пошутить в любой ситуации. От этого стало так тепло на душе, и я поняла, насколько рада видеть Лизу.
Олег, как и Лиза, встретил меня улыбкой и крепкими объятьями. Глядя на радостные лица брата и его жены, я едва сдержала слезы. Вмиг забылись все плохие слова в мой адрес, ведь были люди, которые верили в меня, несмотря ни на что.
– Ну что, сестрица, расскажешь, где пропадала столько лет? – поинтересовался Олег, посадив меня рядом с собой на кожаный диванчик. Лиза уселась на подлокотник, тесно прижимаясь к мужу.
– Давай не сейчас. – Я покачала головой. – Как только все придет в норму, я обязательно вам все расскажу, обещаю. Но сейчас я пришла по другому поводу…
Когда Олег услышал правду об отношениях Маши и Антона Волкова, улыбка его угасла. Он превратился в того самого талантливого адвоката, обдумывая сложившуюся ситуацию.
– Безусловно, я сделаю все, чтобы успешно развести Волкова и Машу, – задумчиво протянул он. – Но как убедиться, что после он не будет представлять для неё опасности?
Я криво усмехнулась и высоко забрала подбородок.
– Как только Маша окажется свободна, я убью Волкова так, чтобы ни на кого из нас не пало подозрение, – заявила я, и Лиза вдруг рассмеялась.
Мы с Олегом недоуменно переглянулись и вопросительно посмотрели на неё.
– Простите, пожалуйста, – не прекращая улыбаться, покачала головой Лиза. – Ты сегодня такая сдержанная, солидная была… но вот ты опять брякнула что-то в своем самоуверенном стиле сорвиголовы, и я вижу: передо мной та самая наглая сучка, ставшая моей лучшей подругой.
Олег фыркнул и опустил зеленые глаза. Я хотела возмутиться, но улыбка сама собой лезла на губы. Но тут же исчезла под ворохом мрачных мыслей.
– Скажите, – неуверенно начала я, – а почему вы не злитесь, что я… сбежала?
Олег провел рукой по светлым коротким волосам.
– Отец может злится сколько угодно, – мягко произнес он. – Он не знает тебя достаточно хорошо. Ты бы не сбежала просто так. Была какая-то причина. И мы верили, что ты вернешься.
Лиза хихикнула:
– К тому же я хорошо помнила, как ты была влюблена в… – она замолчала и с жалостью посмотрела мне в глаза. – О боже!..
Да-да, Матвей женат на моей сестрице, которой я чуть не перегрызла горло. И что с того? Мне плевать на Матвея, он никто, есть парни и получше.
– Я встречаюсь с другим, – быстро произнесла я, пока Олег не успел ничего спросить. – Это Богдан Земцов.
– Делегат ведьм? – поразился он.
– Конкурент Матвея… – едва слышно выдохнула Лиза.
– Да, – я вызывающе посмотрела в глаза подруги. – Богдан любит меня, он часть меня, и я его часть.
Лиза нахмурилась, но так и не поняла, что я хотело донести до неё. И где-то внутри отчаянно взвыла маленькая колдунья, находившаяся под властью тьмы.
***
Так шли дни. Я встречалась с людьми из прошлого и знакомилась с новыми. Вела себя сдержанно, хотя не раз и не два ночью хотелось скинуть с себя тяжелую руку Богдана и отправиться убивать Волкова. Но я только смотрела на яркую луну, освещающую нашу комнату, и прислушивалась к ровному дыханию своего любимого.
Я работала. Было сложно вникнуть в суть профессии без должного образования, но записи Бобровского сильно помогли. Совещания в Совете проходили спокойно, отец сдерживал свою злость, остальные приняли меня весьма благосклонно. Делегат эльфов, пикси, нимф и прочего малого народа, которые каким-то образом перекочевали с дождливой родины в холодную Россию, Виктория Андреевна, помогала советом, и мы частенько задерживались в моем или её кабинете допоздна за бокальчиком вина. Дмитрий Корнеев, представитель оборотней, изначально был настроен дружелюбно, так как знал о нашей крепкой дружбе с его племянницей. И тоже не отказывал в совете, если это было необходимо.
Вообще я удивлялась, как могли на такой важный пост назначить неопытного человека, пусть даже по указанию Бобровского. Когда в законе прописывался данный пункт, он не предусматривал никаких ограничений, но теперь, я уверена, Совет задумается о внесении поправок.
Если честно, я была бы искренне рада, если бы меня выгнали из Совета. Пусть власть и выглядела заманчиво, но я не создана для этого. Мне нужно двигаться, охотиться, плыть против течения, в конце концов. Но я работала, и чем больше времени проходило, чем больше ночей я проводила с Богданом, тем меньше я об этом думала.
Так нужно моему любимому.
Эльвира была отправлена в Академию, и после этого отношения с отцом окончательно развалились. Он теперь даже не смотрел на меня, и на собраниях игнорировал любую мою фразу. Сначала это злило, потом обижало, но в конце концов стало плевать.
С Машей тоже все прошло в лучшем виде. Антон, испугавшись за сына, довольно быстро оформил развод, но Олег все равно тщательно следил за разделом имущества. Маша… была подавлена. Антон её зашугал так, что она каждую ночь просыпалась с криком от каждого шороха, и к телу своему не разрешала прикасаться никому. Из квартиры, доставшейся ей по решению суда, не выходила ни на секунду. Но все это я знала лишь со слов Олега. Сама я не могла появиться перед сестрой, потому что было очень стыдно и больно. Она пострадала из-за меня, её жизнь, её душа сломана о моей вине. И я ничем не смогу добиться прощения. Хотя Олег настаивал на встрече с Машей, я лишь упрямо мотала головой и прерывала разговор. Потом Богдан мягко отбирал у меня телефон и крепко-крепко обнимал. И уходили мрачные мысли, исчезали неприятные эмоции, потому что все, что мне нужно было – это быть рядом с ним. Мой воздух, мой мир, моя вселенная.
Я не думала ни о ком другом как об объекте любви. Единственный мужчина, который мне нужен – это Богдан, и чем больше времени я с ним провожу, тем отчетливее я это понимаю.
Так шли недели. В один теплый вечер я ехала в автомобиле на заднем сидении, откинув голову назад и лениво наблюдая за водителем. Богдан куда-то уехал, не сказав мне, но дал задание встретить в аэропорту своего бизнес-партнера. И вот я уже час слушала противную русскую попсу, но не рявкала на водителя с приказом выключить радио. Сама не знаю, почему.
За окном мелькала лесополоса. На главной дороге случилась какая-то страшная авария, и её полностью перекрыли. Было уже три часа ночи, машин немного, так что пробки не возникло.
В какой-то момент я поняла, что нас обгоняет черный внедорожник с тонированными окнами, но не придала этому значения. А зря – автомобиль резко повернул налево и врезался в нас с такой силой, что мы полетели в кювет. На какое-то время сознание отключилось, и я очнулась уже в перевернутой машине с болезненно хрустящей шеей.
– Какого… – хрипло начала я, и тут дверь с моей стороны открылась, нырнула мужская рука и схватила меня за волосы.
Удар по голове о дно автомобиля, находившееся сверху, вызвал взрыв искр в глазах. По воздуху разнесся сладковатый аромат крови: по лицу покатились горячие ручейки.
Кто-то прижал меня своим телом к машине, заламывая руки за спину.
– Не ждала меня, дрянь? – знакомый голос прошипел прямо над ухом, и в горло тут же впились острые клыки.
Я вскрикнула и забрыкалась всем телом. Все внутри сжалось от страха и боли, и в голове вертелась лишь одна мысль: выжить.
– Твоя кровь все еще вкусная, несмотря на примесь мертвечины, моя девочка. – Антон Волков тщательно облизал оставленную им же рану, но кровь продолжала хлестать, пропитывая блузку и лифчик под ней.
Абсолютно неосознанно я… заскулила. От боли, от страха, от жалости к себе. От этого странного звука застыли мы оба.
Антон повернул меня к себе лицом и, сжал одной рукой щеки, вынудил посмотреть на себя. Его искренне поразило то, что он увидел: слезы, стекающие вперемежку с кровью, полные испуга глаза и подрагивающие губы.
– Чтоб меня черти взяли, – пораженно прошептал Волков. – Что с тобой сделали, а, Красная Шапочка?
– Пожалуйста, – выдавила я. Все тело колотило мелкой дрожью. – Отпусти меня.
И Волков отпустил. От удивления. И даже отошел на шаг. Я тяжело всхлипнула и обхватила себя руками, понимая, что не сумею сбежать. История повторится, он вновь поймает меня. Никакая Красная Шапочка еще не убежала от Волка. Смысл тогда дергаться?
Забавно, что за это время никто не проехал мимо нас. Да, пусть сейчас и ночь, но хоть одна машина должна была заметить нас. Или они предпочли бы не ввязываться?..
В автомобиле тихонько застонал мой водитель, не приходя в сознание. Я посмотрела на него, но тут же забыла: Волков что есть сил ударил меня по лицу, и не ладонью, а кулаком. Боль вновь затмила мне сознание, и я оказалась на траве, больно стукнувшись затылком.
Волков тут же оказался сверху. Прижав коленями мои руки, он яростно начал хлестать меня по щекам. Я мотала головой, ныла, умоляла, но Антон был беспощаден.
– Что. С тобой. Стало. Где. Та самая. Сильная. Соня, – с каждым ударом добавлял Волков. Перестав и тяжело дыша, он склонился надо мной, одной рукой упираясь в холодную землю, а второй схватив меня за окровавленный подбородок. – Ты стала никчемной. – Эти слова Волков выплюнул мне прямо в губы, сверкая янтарными глазами. – Жалкая, слабая пустышка. Где отпор? И это по тебе я сох все девять лет? Это на тебя ли я охотился в лесу каждую ночь во сне?! Бессильная! Разбитая! Уязвимая! Та Соня Стрельцова, что я знаю, не ломается. Никогда! А ты – лишь оболочка от неё. – Волков встал, опять схватил меня за волосы у затылка, заставив слабо вскрикнуть, и поволок к своему внедорожнику. Впихнул меня в автомобиль и залез сам. – Езжай, Максим! – велел он молчаливому водителю и, скривив губы в подобие усмешки, перевел свой взгляд на меня: – Ну ничего. Я верну ту суку, от которой потерял голову.
Я сжалась в углу салона, прижав колени к груди. Туфли потерялись по пути, и теперь я ступни холодил ночной воздух.
Волков презрительно хмыкнул, заметив мои попытки казаться меньше, и, открыв окно, закурил.
Он скурил почти всю пачку сигарет, пока мы не добрались до его особняка.
***
Страх вязким коконом опутывал тело. Руки дрожали, словно от пронзительного холода, а сердце пугливо сжалось где-то в груди. Я не знала, почему тело предает меня, и даже разум оказался затуманенным. Только где-то на периферии сознания мелькало понимание, что подобное поведение неправильно и, что самое главное, неподконтрольно мне.
Волков это тоже понимал, потому что больше не притрагивался, пока машина не остановилась у высоких ступенек его особняка. И только тогда он вытолкнул меня из машины и, больно схватив за предплечье, потащил в дом.
– Отпусти, пожалуйста! – взмолилось мое тело, тогда как я хотела обложить его матом.
Никакой реакции не последовало, Волков продолжал упрямо меня тащить через богато обставленный коридор. Мимо нас прошла миловидная девушка в черном платье, отдаленно напоминающим костюм горничной. Она ни капли не удивилась, увидев рядом с хозяином дома заплаканную и испуганную девушку в разорванной и окровавленной одежде. Просто шмыгнула в какую-то дверь. Неужели это нормальное событие в доме Волкова?
Волков поднялся на второй этаж по винтовой лестнице и втолкнул меня в одну из комнат. Это оказалась милая спальня, обставленная в пастельных тонах. Разве так выглядит логово монстра? Мои стереотипы рухнули.
– Уж извини, камера с цепями в подвале занята, – съязвил Волков, словно читая мои мысли. – У тебя есть час. Приведи себя в порядок. Дверь в ванную справа. Я велю принести тебе что-нибудь из одежды.
Дверь за мной громко захлопнулась, заставив меня вздрогнуть. Действия Волкова пугали. Чего он добивался? Какая чудовищная идея пришла ему в голову?
Увы, никто мне сейчас не мог помочь с ответом. Постепенно успокаиваясь, я последовала приказу и направилась в ванную, чтобы смыть с себя успевшую высохнуть кровь и грязь. Хотела продезинфицировать рану от укуса Волкова, но она уже успела затянуться. М-да, непросто привыкнуть к вампирской регенерации. Как и избавиться от человеческих привычек.
Когда я вернулась в спальню, на кровати была аккуратно сложена стопка одежды: узкие джинсы, в которые я едва втиснулась, бесформенная белая футболка, больше похожая на мужскую, серые носки и… нижнее белье. Дорогое, кружевное, безусловно, но надевать его я не собиралась. Мало ли, чье оно. Фантазия у Волкова извращенная. Я своим обойдусь, спасибо.
Все остальное время я сидела на полу, прислонившись спиной к кровати и обняв колени руками. Теперь, в относительной безопасности и наедине, я не понимала, почему повела себя так. Когда я успела стать слабой? Когда стала бояться Волкова? Почему внутреннее спокойствие при опасности перестало появляться? Пугливая и дрожащая жертва – это не про меня.
Мой призрачный воздушный замок рухнул. Сильная и смелая агротора, независимая дочь своей семьи, – гордая невеста, в конце концов, – умерла. Сгнила в тесном мрачном склепе. И на её месте родилась покорная рабыня, беззащитная и глупая.
В мрачных размышлениях прошел час. Я едва не пропустила, как повернулась дверная ручка, впуская ту самую служанку, увиденную в коридоре.
– Господин ждет вас, идемте, – равнодушно сказала она.
Я с трудом поднялась на ноги, разминая затекшие колени. Плечи сами собой расправились. И пусть в груди начинал сжиматься комок страха, я решила для себя, что умру стоя, а не на коленях.
Антон ждал меня в современной гостиной на первом этаже. Вопреки ожиданиям, он не сидел вальяжно в кожаном кресле с виски в руках. Волков развалился на диване, откинувшись назад и широко расставив ноги. К слову, в его доме никто не разувался, прямо как в иностранных фильмах. Идиоты. Это же сколько раз в день нужно мыть пол!
– Долго ты, – рассеяно произнес Волков, не отрывая взгляда от экрана включенного телевизора. Он смотрел… кулинарную передачу?
– Как позвали, так и пришла, – осторожно ответила я, переминаясь у дверей с ноги на ногу. Служанка уже ушла, и мы остались вдвоем.
Волков мотнул коленом и нахмурился.
– Так, стоп, зачем тут красный перец добавлять? А-а… – пробормотал он. Бросив взгляд в мою сторону, Волков недовольно произнес: – Чего стоишь? Прижми уже свой зад.
Поборов дрожь, я сделала, как он велел. Правда, постаралась присесть на диване как можно дальше от Волкова. Он этого даже не заметил, продолжая внимательно наблюдать за манипуляциями ведущего.
С каждой минутой страх все сильней сковывал тело. Судорожно сжимая колени пальцами, я нервно кусала губы. Спина была неестественно прямой, и, если честно, уже затекла, но расслабиться было невозможно.
– Так… чего мы ждем? – чувствуя ужасную сухость во рту, проговорила я.
Волков криво усмехнулся:
– Исцеления.
И дальше замолчал. Я не смела дальше и рта раскрыть. Застыла, словно статуя, и смотрела в никуда. Похоже, дискомфорт чувствовала я одна. Сколько прошло времени? Час, два, день? Не уверена. Тем не менее, передача еще не закончилась, когда вошла та, кого я и в страшном сне не захотела бы увидеть в доме Волкова.
Маша едва скользнула по мне равнодушным взглядом и хмуро поинтересовалась у бывшего мужа:
– Зачем ты позвал меня?
Антон внимательно посмотрел на неё, изучая короткое легкое платье и растрепанную светлую косичку. Только после этого он соизволил перевести взгляд на её лицо.
– Твоя сестрица сумасшедшая, – усмехнувшись, заявил Волков.
Маша вновь посмотрела на меня, уже куда более придирчиво, заставляя испытывать недоумение и острое чувство стыда. Пусть я и помогла ей выбраться из плена, который другие называли браком, этого не хватает для искупления вины.
– В моей семье все так или иначе неадекватны, – медленно произнесла она, не отрывая зачаровывающие зеленые глаза от меня. – Она хуже их всех.
Я содрогнулась, как от удара плетью. Да и боль была похожая. Вина, это отвратительнейшее чувство из всех, давала понимание, что за всю жизнь мне не исправить изломанную судьбу Маши.
– Не тупи, Марь. – Судя по тому, как интимно произнес эту странную форму имени Волков, это было «семейное» прозвище. Которое Маше не нравилось, судя по её сжавшимся губам. Или сама грубая фраза не вызвала воодушевления. – Соня, до глупости храбрая агротора, рисковавшая своей жизнью ради убийств преступников не раз и не два, не будет бояться меня. Для неё я враг, именно она сделала все, чтобы вытащить тебя из-под моей власти, невзирая на последствия. При своих врагах она прячет страх и фокусируется на разуме. Это понимаешь ты и я. – Антон уже давно выключил телевизор и теперь сидел вполоборота, пристально смотря на Машу, в то время пока я оказалась между ними. Сердце тянулось к Маше, хотелось прикоснуться, убедиться, что с ней все в порядке, но в таком случае Волков останется за моей спиной. Одна мысль об этом приводила чуть ли не в истерику. Вот я и сидела боком и к Маше, и к Антону, периферийным зрением следя за последним. – Посмотри на неё. Дрожит, бледнеет, задерживает дыхание. С ней что-то не так. Я знаю, ты лечишь не только болезни естественного происхождения, но и магические.
– Тебе не приходило в голову, что она просто изменилась за девять лет? – Тон Маши был спокойным, похоже, её не волновало мое состояние или своя безопасность.
Волков чуть изменил положение и произнес устрашающим голосом, в котором явно слышались нотки рычания:
– Я сказал, проверь её.
Все, дальше этой мелкой дрожи, прокатившейся по телу, некуда. Я чуть приподнялась, желая оказаться как можно дальше от смертельно опасного хищника, но он процедил:
– Села на место! – И ноги сами подкосились.
Маша неохотно подошла и положила ладони на мои виски, заставляя поднять голову и встретиться с ней глазами. На мгновение её зрачки сузились до едва заметной точки, а потом вернули свой изначальный вид. Она издала всхлип и ослабла, падая вниз. Только в последний момент её поймал Антон и усадил к себе на колени.
– Ну что ты, милая, – подозрительно нежно ворковал он, прижимая её голову к своей груди. – Опять переоценила свои силы, да?
Маша вцепилась пальцами в воротник его рубашки и сделала несколько тяжелых вздохов. Я забилась в самый дальний угол дивана, прижав колени к груди.
– Отпусти! – едва придя в сознание, завопила Маша и начала упираться руками в торс Волкова. Тот неохотно отпустил её, следя за испуганной реакцией. – Не смей, слышишь, никогда не смей ко мне прикасаться!
На губах Волкова зазмеилась кривая улыбка:
– Марь, ты чуть не упала на пол. Я помог тебе.
– Я предпочту болезненное падение твоим касаниям! – с ненавистью отрезала Маша и отвернулась от него, смотря на меня полными слез глазами. Что-то внутри сильно сжалось, не давая воздуху поступать в легкие. Я чуть приоткрыла рот, желая высказать свое сожаление, но все слова сейчас казались такими глупыми. Шумно выдохнув, Маша как-то равнодушно произнесла: – Ты был прав. С ней что-то не так. Это похоже на раздвоение личности, только… как бы объяснить… Проклятие, что ли, похожее на эту психическую болезнь. Только я с таким раньше не встречалась. Это не специфичная магия колдунов, не проклятия ведьм… а что еще может быть, я не знаю. Может, какое-то зелье, но чтобы составить противоядие, нужен точный рецепт…
– Это не зелье, – серьезным голосом перебил Антон. В какой-то момент мне хотелось крикнуть «Эй, я вообще-то тоже в комнате!», но взгляд Волкова поумерил пыл. – Это демоническое проклятие.
Маша удивленно обернулась.
– Демоны? В нашем мире? – с сомнением протянула она. – Это бред.
Антон встал и, подойдя к ней, взглянул прямо в глаза. Маша зачарованно застыла, чуть приоткрыв рот.
– Ты не знаешь всей правды, Марь, – мягко проговорил Волков и сказал мне уже жестким голосом: – Подтверди, иначе я выбью из тебя истину.
– Это действительно так, – быстро заговорила я, сжимаясь еще сильнее. – Галина связалась с черной магией и сделала меня полудемоном. Тебя она собиралась отдать в жертву Люциферу во время инициации, но я её остановила.
– Ты спасла мне жизнь? – О Господи, сколько же в её глазах было неверия! Она не знала меня, пусть в наших венах текла общая кровь. Даже Волков стал для неё ближе, чем я.
Сглотнув горечь, я кивнула и опустила голову.
– Она должна была родить еще одному полудемону чистокровного ребенка, – добавил Антон и подошел ко мне. Подняв мой подбородок, он взглянул прямо в глаза и с истинно садистской ухмылкой протянул: – Но Соня обставила его, успев превратиться в вампира, так? Поэтому он и проклял тебя.
– Богдан мой бог, – губы шевелились сами по себе, а сознание начало покрываться едким туманом, – он защитит, он любит меня, он часть меня, и я его часть. Меня предадут все, кроме Богдана. Богдан мой бог, он защитит, он любит меня, он часть…
Хлесткая пощечина заставила меня замолчать, но заветные слова по-прежнему крутились в голове.
– Теперь ты мне веришь? – осведомился Антон. Кажется, Маша безмолвно кивнула, потому что он продолжил: – Есть идеи, как это остановить?
– Я могу многое исцелить, но демоническая магия не входит в это число, – призналась Маша. – Да и навряд ли что-то из медицины сможет ей помочь… Если только…
– Что? – Волков нетерпеливо подался вперед.
– Я рискну, только если ты ответишь только на один вопрос: почему ты хочешь её излечить?
Я удивленно распахнула глаза, не веря в наглость Маши. Несмотря на её растрепанный вид, внешнюю хрупкость и моральные травмы после брака с монстром, сидящим рядом со мной, она смотрела на бывшего мужа твердо и уверенно.
– Неужели ревнуешь? – довольно усмехнулся Волков. Когда на лице Маши не дрогнул и мускул, он сдался: – Ладно, Марь. Клянусь, у меня нет к ней желания как к женщине…
– Я не об этом спрашивала, – оборвала его Маша.
– Ты хотела это узнать, – отпарировал он и продолжил: – Из неё вышла замечательная соперница. Редко встретишь таких сильных личностей. Поэтому я её не убивал, когда была возможность. Играл, развлекался, ждал ответного хода. И сейчас продолжил бы делать то же, но игра перешла границы. Богдан шантажировал меня сыном. Только поэтому я дал тебе развод и возможность отсудить половину моего имущества. Это урод, чтоб он сгорел в адовом пламени, похитил моего сына! – Еще никогда я не видела Волкова таким злым. Его глаза сверкали янтарным светом, и даже клыки, кажется, удлинились. Я не выдержала, соскочила с дивана и подбежала к двери, которая оказалась запертой. Крик отчаяния вырвался из груди, и руки часто-часто забарабанили по дереву в такт моему сердцу.
– Помогите, пожалуйста! – всхлипывала я. Он сзади, он прямо за спиной, и убить меня ничего не стоит! Уберите его! Уберите!
– Соня, – мелодичный женский голос ласково произнес мое имя, и я перестала барабанить, прислонившись мокрым от пота лбом к холодной поверхности двери. – Несколько лет назад, еще до свадьбы с Антоном, ко мне пришел Матвей.
Я застыла, даже дыхание затаила, забыв про страх. Завораживающий голос Маши замедлял мое сердцебиение.
– Он согласился взять в жены Агнию, но смириться с потерей не смог, – продолжала Маша. Голос ей все приближался, и скоро я почувствовала её прохладную руку на своем плече. – И пришел ко мне, умоляя забрать его боль, его муки от твоего предательства. Я никогда такого не делала, но его взгляд… Отказать было невозможно.
Я обернулась и, прижавшись спиной к двери, обхватила себя руками.
– Я не хотела… – Слезы сами собой потекли по щекам. – Если бы я знала, что он заточит меня на девять лет…
Маша повернулась к Антону.
– Как я и думала, она борется с проклятием сама. И для этого ей требуется эмоциональная встряска. Сейчас я использовала её вину перед Матвеем. Не знаю, что можно еще использовать.
Волков поднялся, взял Машу за руку и дернул на себя:
– А зачем ломать себе голову? Воспользуемся её чувством вины, только перед тобой!
Он повернул её лицом ко мне, прижавшись всем телом сзади, и обхватил рукой за шею. Оба они смотрели на меня, только Маша с неподдельным испугом, а Волков – с хищной насмешкой.
– Антон… – начала Маша, но он чуть сжал руку на её горле, и она замолчала.
– Я хотел взбесить тебя, – вызывающе бросил мне Антон. Вторая его рука поползла по телу Маши с талии и вниз, вызывая мурашки по её телу. – Думал свадьбой с ней выманить тебя из норы. Но ты оставила её, бросила, как жалкая трусиха! В тот день я был зол и пьян, поэтому… брачная ночь была бурной. Да, Марь? Что молчишь, ты же там была.
Маша зажмурилась, содрогаясь всем телом, пытаясь оттолкнуть его руку с подола платья. Но пальцы Волкова легко скользнули под одежду. Я хотела отвернуть голову, но что-то не давало отвести мне взгляда.
– Да и потом я был не особо нежным мужем, – продолжал он, насмешливо улыбаясь. – Каждую ночь, удовлетворенный и сытый, я засыпал под тихие всхлипы Маши, но не сделал ничего, чтобы улучшить её положение. Да и моя стая её не признавала. Она была моей женой, но не хозяйкой в этом доме. Я отыгрывался на ней, потому что хотел отомстить тебе. Тебе, Соня, слышишь? Она страдала, она принимала побои и ложилась со мной в постель, потому что ты не сумела её защитить! Ты позволила ей страдать! Это. Твоя. Вина.
– Заткнись!
Я не сразу поняла, откуда донесся крик. И только почувствовав, как отрываюсь от двери и отталкиваю Машу, нацеливаясь на Волкова, я познала сладкую свободу с привкусом крови своего врага.
Не было более никого в моей голове. Я сама себе хозяйка. Никто больше не смеет мне указывать. У меня нет бога. У меня нет других частей, потому что я целая.
Волков ненадолго позволил мне вцепиться ему в шею. Ударив в низ живота, он в очередной раз хлестанул по лицу, отправив валяться на пол.
– Ублюдок! – прорычала я, вновь кидаясь на него с целью убить.
– Соня!
Машин голос позволил мне сдержаться. Повернувшись к ней, я увидела дрожащую фигурку, и звериная натура поникла под кучей вины.
– Мне так стыдно…
Начала судорожно вытирать окровавленный рот тыльными сторонами ладоней, но размазала еще больше.
– Ну сразу видно, что новенький вампир, – проворчал Волков, качая головой в разные стороны. Рваная рана на его шее медленно, но верно затягивалась. – Я только заставил тебя принять душ, а ты опять в крови.
– Ах извините, что замаралась в аварии, которую устроили вы, – огрызнулась я. – И вообще, пошел ты, волк вонючий!
Маша криво усмехнулась.
– Тебе повезло, что теперь мы на одной стороне, потому что нам обоим выгодна смерть Богдана.
Тело пронзила болезненная судорога при имени полудемона, но она не коснулась разума, и я по-прежнему отчетливо понимала, что люто ненавижу Богдана.
– Я убью его лично, – кровожадно усмехнувшись, заявила я. И лишь увидев, как скривилось в отвращении лицо Маши, вспомнила, что вся в крови.
– Иди прими душ, а потом все мне расскажешь, Соня.
***
Маша сидела на кровати поверх одеяла, сгорбив спину и опустив взгляд в пол. Весь её вид говорил об усталости, но усталости моральной. И вновь сожаление остро кольнуло в сердце.
Поплотнее завернувшись в махровое полотенце, я ступила на холодный пол босыми ногами и опустилась на колени перед Машей, положив руки на её колени.
– Маш, я… Честно, не знаю, что сказать, – растерянно призналась я, снизу вверх заглядывая ей в глаза.
Она печально улыбнулась и положила ладони поверх моих рук.
– Мы в расчете, – тихо произнесла она. – Ты спасла меня, а я, считай, сломала свою жизнь по твоей вине. Но я благодарна, что ты поспособствовала моему легкому разводу.
– Это не я, это Олег, – покачала я головой.
Маша покачала головой:
– Он не знал о моей проблеме. А Эльвира не решилась бы говорить с ним на эту тему… У них не особо теплые отношения. И Богдан не просто так похитил сына Антона, он завоевывал твое расположение… хотя ты и так была в его власти. В общем, я рада твоей помощи, несмотря на свое состояние.
Я испуганно положила руки ей на живот:
– Неужели ты…
– Что? Нет! – Маша горько рассмеялась. – Мой дар помогал мне все это время. Я не забеременею, пока сама не захочу. Тут все гораздо хуже, Сонь. У меня… Скажем так, тоже проблемы с головой. Только не раздвоение личности. Мой синдром называют стокгольмским.
Я закачала головой, высвободив руки и закрыв глаза.
– Нет, нет, нет, – отчаянно бормотала я. Посмотрев в глаза Маше, я взмолилась: – Пожалуйста, скажи, что ты врешь! Ты не могла влюбиться в Волкова!..
Маша смотрела на меня ясными зелеными глазами, в глубине которых едва заметно блестело сожаление.
– Ненависть все еще сильнее. Но глупо отрицать, что несколько лет в его власти не повлияли на меня.
– Это моя вина, – в тысячный, наверное, раз произнесла я.
– Хватит постоянно винить себя! – разозлилась Маша и порывисто встала. – Эмоции еще недолго будут бурлить, но проклятие снято. Так что верни прежнюю себя и устрани угрозу. Это полудемон опасен для всех.
В особенности для меня.
***
– Серьезно, не было смысла меня провожать, – проворчала я, захлопнув дверь машины.
Естественно, Антон вышел следом. На этот раз он сам вел автомобиль.
