Текст книги "Сердце Скал (СИ)"

Автор книги: Tesley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– В ваших словах есть доля истины, – задумчиво проронил Рокэ, словно что-то прикидывая. – Вы действительно понадобитесь мне в другом месте. Но об этом позже. Сейчас нас ждут дуксы.

Валме понуро поплелся следом за господином Первым маршалом, гадая, какая еще напасть свалится ему на голову по милости синеглазого монстра.

Во дворе шум праздника слышался гораздо явственнее, чем на террасе: площадь Сирен располагалась прямо под окнами палаццо. Тапо де Монтойя, перекрикивая грохот барабанов, хотя те били еще вполсилы, спешно собирал маленький отряд из немногочисленной кэналлийской охраны. Генерал Вейзель собирался было попрощаться с Марселем и Алвой на нижней ступеньке лестницы, однако Ворон неожиданно остановил его.

– Постойте, Курт. Я был бы вам благодарен, если бы сегодня ночью вы поболтали с господами Канцио и Гракка и мастерами с верфи. Люди они женатые и не потащат вас в бордель… Возможно, до них дошли вести о землетрясении. Среди их подчиненных много всякого народу, а слухи распространяются быстро.

– Как скажете, Рокэ, – согласился артиллерист. – А что вы намерены предпринять относительно молодого Окделла? Сообщите об этом в Талиг?

– Нет, – отрезал Алва. – Пока молчите об этом. И, кстати, прихватите с собой Герарда. С вами он будет в большей безопасности.

Слуги распахнули настежь ворота палаццо, и Алва, сопровождаемый своими офицерами, вышел на площадь. Марсель едва не зажмурил глаза: повсюду горели факелы, а над морем вертелось огненное колесо, с треском рассыпающее по водной глади крупные, как падающие звезды, искры. Другое море билось о стены дворца и гудело сотнями голосов, почти заглушающих барабаны и литавры. В центре площади на возвышении, поставленном на колеса, сидела озаренная багровым пламенем неизменная птицерыбодура в окружении целого выводка юных найери.

– Добро пожаловать, монсеньор! – радостно приветствовал Алву адмирал Муцио Скварца. Его тесть, почтенный гранд-дукс, хотел по обыкновению произнести речь, но его голос безнадежно утонул в общем гуле. Слегка растерявшись, Ливио Грампана обреченно махнул рукой, и музыканты, сидевшие на балконе соседнего здания, приняли это за знак начинать.

Грянула настоящая какофония. Застигнутые врасплох оркестранты заиграли вразнобой: скрипки галопом догоняли тромбоны, а флейты вскачь неслись за ними следом. Марселю нестерпимо захотелось заткнуть уши. Однако приходилось терпеть. Генерал Варчеза, сияя, гаркнул под самым ухом у Валме:

– Представление дается в честь монсеньора!

Действительно, главное испытание было еще впереди. Едва музыка стихла, в дело вступила птицерыбодура: она торжественно поднялась на своем возвышении и разразилась длиннейшей трелью чего-то стихотворного. Марсель уловил, что речь шла об ызаргах (перед повозкой тут же заскакали фигляры, довольно похоже изображающие отвратительных волосатых тварей), которые внезапно переселились из талигских степей в морские глубины и пожрали заносчивых дельфинов (здесь фигляры накинулись на несчастное чучело, сооруженное из папье-маше, и яростно разодрали его на части). Даже акулы (при этих словах над головами людского моря проплыли маленькие копии фельпских галер) признают превосходство прежде сухопутных гостей. Отныне, что есть мочи возопила птицерыбодура, тыча пальцем прямо в невозмутимого Алву, она берет талигских ызаргов под свое покровительство.

Валме хмыкнул.

– Ваш местный пиита превзошел самого себя, – сообщил он адмиралу Джильди.

Тот только улыбнулся.

Тем временем найери повыскакивали из повозки и пустились в пляс, что, видимо, обозначало полный восторг, а девственная покровительница Фельпа величественно спустилась на землю и поднесла Алве огромный кубок вина. Первый маршал не посрамил чести Талига и выпил все до капли. Марселю тоже поднесли чашу, больше похожую на чан, но виконт рассудил, что слава – дым и суета и вылил большую часть подношения себе под ноги.

Найери продолжали скакать, хватая моряков за руки и побуждая их танцевать. Одна из дев подскочила к Марселю, и он уже учтиво осклабился, намереваясь встретить красотку, когда внезапно понял, что дева-то поддельная. От неожиданности Валме невольно шарахнулся в сторону, и мальчишка, щедро вымазанный белилами и румянами, подхватил под руку капитана Дерра-Пьяве, унося его в хоровод танцующих.

– Что с вами, виконт? – насмешливо поинтересовался Алва, блестя глазами, должно быть, от выпитого вина. – Чем вас напугал бедный актер?

– Ничем, монсеньор, – храбро ответил Марсель, шумно переводя дух. – Но неужели же здесь совсем нет женщин?

– Нет. Ундии предназначены только для мужчин.

– Ундии? – удивился адмирал Джильди. – Вы хотели сказать Андии? Праздник называется в честь святого.

– Думаю, что в старину он был посвящен Унду и назывался в его честь, – ответил Ворон. – В древности моряки так задабривали создателя океана. Эсператисты пытались придать вашему празднику свое истолкование, но, как сами видите, его сути переменить не смогли.

– И мне она не по вкусу, – откровенно высказался Марсель. – Какое варварство обходиться без женщин!

– Почему же без женщин? – удивился Джильди. – Они ждут моряков ночью.

– Кстати, монсеньор, – встрепенулся Валме, – вы ведь помните, что обещали пойти сегодня со мною к нашим пленницам? С вашей стороны просто неучтиво так долго томить их ожиданием. Прекрасные дамы прямо горят желанием видеть своего победителя.

– Вот как? – спросил Алва. – Что же, я не отказываюсь от своих слов. Тем более, что это почти наш долг, – усмехнулся он. – Если уж нам не посчастливилось рассердить Лита, то не в наших интересах гневить еще и Унда.

– Я не понимаю вас, – категорическим тоном заявил Марсель. – Если вы и его высокопреосвященству внушаете еретические мысли об ушедших божках, то я не удивляюсь, что он предпочитает говорить с вами о цветущих вишнях.

– Пойдете танцевать со мною, виконт? – насмешливо перебил его Алва.

– Увольте! Я не умею скакать, как языческий козел.

– Не слушайте его, монсеньор, – добродушно заметил Фоккио Джильди. – Какая разница, Андии или Ундии, если праздник все равно праздник? Пойду-ка и я тряхну стариной…

– Я подожду вас здесь, – поспешил объявить Марсель.

– Отлично, – отозвался Алва, сбрасывая камзол ему на руки. – Через час я буду в вашем распоряжении. Должен же я как-то вознаградить вас за то, что завтра вы распрощаетесь со своей дамой.

– Вы хотя бы намекнули, чего ради…

– Вы поедете Алат, – коротко ответил Алва. – И, вероятно, в Гальтару.

– В Гальтару? – переспросил пораженный Марсель. – Зачем? Послушайте, Рокэ, я действительно огорчен известиями о вашем оруженосце – он был премилый юноша и к тому же надорский герцог, но я же не могу оживить его!

– Не думаю, что он умер, – равнодушно обронил Рокэ.

– То есть как? А письмо?

– Оно ничего не доказывает. Эр-При излишне доверчив и впечатлителен. Я предпочел бы черпать свои сведения из менее сентиментального источника.

– Польщен вашим мнением обо мне, – пробормотал Марсель. – Но что я могу поделать? Кстати, что там произошло? Герцога Окделла убили разбойники? Они что же, прирезали его?

– Эр-При пишет, что юноша погиб под обвалом, – по-прежнему равнодушно пояснил Алва. – Он сбежал от шайки вместе со своим телохранителем.

– Так с ним был телохранитель?

– Угу.

– А если он действительно погиб?

– Вы узнаете подробности и сообщите их мне. Но юноша жив.

– Откуда вы знаете?

– Я видел его.

Марсель уставился на стоящего в одной рубашке Алву круглыми от изумления глазами. Похоже, давешний кубок вина все-таки изрядно пошатнул душевное равновесие господина Первого маршала, если ему начали наяву мерещиться покойные оруженосцы. Тот, похоже, понял ход мыслей своего офицера и усмехнулся.

– Чему вы удивляетесь, виконт? Вы верно сказали: я язычник, – проговорил он с иронией. – Вдобавок еще и Повелитель Ветра. Почему бы мне не видеть Повелителя Скал? Не далее, как несколько дней тому назад юноша являлся мне во сне и выглядел вполне живым, хотя и не вполне здоровым.

– Э-э… Вы видели его во сне? – спросил Валме, не понимая хорошенько, что на это отвечать.

– В необычном сне. Поверьте, виконт, я знаю, что говорю.

Валме тяжело вздохнул. Что бы там не привиделось господину Первому маршалу, отдуваться придется офицеру по особым поручениям. Это было ясно. Дело обещало стать хлопотным и неблагодарным: Алва явно вбил себе в голову, что его оруженосец жив, и Марселю придется очень несладко, если надорский герцог со свойственным Окделлам упрямством все-таки отбыл в мир иной. Но, с другой стороны, если выяснится участие Колиньяров в убийстве, труды Валме не пропадут зря: эта семейка порядком досаждала Валмонам. Марсель вздохнул еще раз и поднял на Алву глаза, полные подобающего его званию рвения.

– Монсеньор, я выполню ваше распоряжение. Если завтра утром вам будет благоугодно послать меня в Алат, чтобы допросить маркиза Эр-При, я последую вашему приказу.

– Прежде всего вы допросите и привезете в Талиг того разбойника, который снабдил маркиза сведениями, – произнес Алва. – Его зовут Жан-коновал, если я ничего не путаю. Но сейчас – наслаждайтесь праздником, виконт. Я пойду славить Унда.

Валме вздохнул в третий раз, провожая взглядом маршала, быстро влившегося в хоровод фельпских моряков. Что ж, рассудил он мысленно, в ближайшем будущем романтика мне обеспечена. Но хотя бы сегодняшний вечер у меня никто не отнимет. И Марсель принялся мурлыкать себе под нос карнавальную песню Андий, которая словно бы подтверждала правильность его решения:

День сегодняшний дороже

Всех других грядущих дней.

Юность – нынче, старость – тоже!

Девы, юноши, смелей

Жгите жизнь на каждом ложе!

Путь к унынью – ложный путь!

Счастья хочешь – счастлив будь

Нынче. Завтра – неизвестно!

___________________

[1] Себастиан Бранд. Корабль дураков (пер. Л. Пеньковского).

[2] Пьер Ронсар. «Не держим мы в руке своей...» (пер. В. Левика).

[3] Лоренцо Медичи. Триумф Вакха и Ариадны (пер. В. Я. Брюсова). Изменена пунктуация последней строки: вместо запятой и точки поставлены точка и восклицательный знак.

Глава 6. Предательство. 3

3

– …Как это могло произойти? Не вы ли уверяли меня только вчера, что они пошли на попятный?

– Клянусь вам, не знаю, монсеньор! Вчера они оба казались совершенно спокойными. Этого никак нельзя было предвидеть.

– Да что вы говорите, герцог? Люди, находящиеся под вашей ответственностью, сводят счеты с жизнью, а вы не можете этого предвидеть? Только вчера вы выступали тут петухом, бахвалясь, что ваша тактика увенчалась успехом!

– Наша тактика, ваше высокопреосвященство! Позвольте напомнить, что идея припугнуть их судьбой семьи принадлежала именно вам!

– Верно, вы и на это оказались неспособны… Но разве это я вел допросы в Багерлее? Разве это я утверждал, что принял все меры предосторожности? Где были ваши глаза? Вы должны были следить за каждым их взглядом, каждым вздохом!

Кардинал Сильвестр раздраженно отвернулся от Колиньяра и покосился на тонкостенную чашечку, над которой поднимался приторно-горьковатый дымок. Будь у него хотя бы глоток шадди… Какой осел-лекарь придумал, будто настой из корней придорожного сорняка способен заменить благородный морисский напиток?

Подавленный Колиньяр все же предпринял попытку отыграться:

– Все еще может обернуться нам на пользу, монсеньор. Если представить самоубийство как признание вины…

– Кому? Королю? – презрительно оборвал его Сильвестр. – Даже его величество не так легковерен, а уж ваши враги немедленно начнут кричать на всех перекрестках, что вы злодейски умертвили невиновных.

– Но ведь правда в том…

– Кому она нужна, ваша правда? Уж не думаете ли вы, герцог, что я доверил вам ведение этого дела ради поисков истины? В таком случае вам стоит принять постриг и тихо ожидать откровений Создателя в каком-нибудь эсператистском монастыре. Мне нужна не истина, а то, что способно казаться ею… Ни на кого нельзя положиться. Где их тела?

– Я… Я велел не трогать их.

– Так возвращайтесь обратно и прикажите перенести их в подземный каземат. Там ведь есть лед? Придется прятать их до тех пор, пока я не придумаю, как уладить вашу… оплошность.

– Какие очаровательные разговоры ведутся в вашем кабинете, ваше высокопреосвященство! – протянул у дверей хорошо знакомый насмешливый голос, и Сильвестр невольно вздрогнул. – Я и не предполагал, что кардинал и вице-кансильер Талига воркуют друг с другом наедине, как пара наемных убийц над трупом жертвы. Позвольте полюбопытствовать, господа: а чьи именно тела вы намерены прятать сегодня?

При виде герцога Алвы лицо вице-кансильера окончательно вытянулось, и он поспешил улизнуть, отвесив всем смазанный прощальный поклон. Алва не стал его останавливать, хотя не и подумал посторониться. Колиньяр ловко юркнул ему за спину и исчез в приемной, как спугнутая ящерица среди камней.

Сильвестр со вздохом опустился в свое кресло. Если не везет, то не везет! Какая нелегкая принесла Алву в Олларию в самое неподходящее время? Сладковатый запах проклятого цикория тут же ударил ему в ноздри, и кардинал невольно поморщился.

– Рокэ! – проговорил он кривясь, словно прожевал дольку лимона. – Какая удивительная неожиданность! Если я правильно помню, вы сейчас должны находиться в Фельпе, а вовсе не у меня в кабинете, не так ли?

Алва не ответил. Он стоял, небрежно привалясь к косяку двери, которую этот глупец-Колиньяр забыл притворить, когда ворвался со своей злополучной новостью.

– Я жду ответа, ваше высокопреосвященство. Каким же бедолагам не посчастливилось перейти вам дорогу?

Сильвестр задумчиво обозревал дымящуюся на столе чашечку, быстро соображая, что именно может знать так некстати объявившийся Алва.

– Думайте все, что угодно, Рокэ, – ответил он спокойно, – но речь шла всего лишь о несчастном случае. Герцог Придд неверно понял мои намерения и поспешил принять яд, к величайшему моему сожалению и огорчению. Ему не стоило этого делать. Я отнюдь не желал ему зла.

– Вот как? Стало быть, вы обвинили его в покушении на жизнь короля, намереваясь сделать ему приятное? О, в таком случае господин супрем проявил по отношению к вам просто черную неблагодарность!

Кардинал вздохнул, взял чашечку и принялся прихлебывать цикорную воду с видом эсператистского мученика в пещи огненной. Интересно, кто снабдил Алву сведениями, которых ему совершенно не следовало знать? Неужели эта молодая гадюка из Ла-Риссана сумела-таки переступить через трупы двух своих братьев ради политических интриг? Нет, невозможно! Алва не стал бы читать писем ни от кого из Феншо-Тримейнов.

– Довольно, ваше высокопреосвященство. Вы не хуже меня знаете, что покушение на жизнь короля – такое обвинение, по которому не оправдают даже святого. Герцогу Придду явно не улыбалась смерть под топором палача. Чем вы его припугнули? Судьбой герцогини Ангелики?

Сильвестр с достоинством отставил пустую чашку в сторону.

– Рокэ, я не спрашиваю у вас, кто рассказал вам о Приддах – я понимаю, что вы мне этого не скажете. Но и вы тоже могли бы понять: я не действовал бы так без важной причины. И кстати, раз уж вы здесь, объясните мне, зачем вы вообще явились в Олларию? Его величество ведь ясно приказал вам следовать из Фельпа в Ургот к герцогу Фоме.

– Разве?.. Какая жалость. Должно быть, мне не повезло разминуться с гонцом.

Алва легким шагом пересек кабинет и небрежно уселся в кресле напротив кардинала. Его сапоги, очутившиеся в поле зрения Сильвестра, были покрыты слоем дорожной пыли, а от платья отчетливо пахло лошадиным потом. Похоже, он только что сошел с коня, которого гнал всю дорогу до столицы. Разминулся он с гонцом, как же!

– Я прибыл в Олларию, ваше высокопреосвященство, узнав, что Тайный Совет требует от меня объяснений в связи с поездкой моего оруженосца в Алат. Поскольку туда его послал я, я поспешил явиться, чтобы смиренно ответить на вопросы советников его величества.

– О, все это уже в прошлом! – отмахнулся Сильвестр с наигранным добродушием. – Его величество вполне удовлетворился моими объяснениями.

– Тем лучше. Вернемся к герцогу Придду, монсеньор. Кому принадлежит другое тело, которое господин Колиньяр так резво побежал прятать в казематах Багерлее? Юному графу Васспарду?

– Честное слово, Рокэ! – в сердцах воскликнул кардинал, не сдержавшись. – Не будь вы мне так нужны, я бы с удовольствием отправил вас в тот же каземат составить компанию покойному супрему!

– Судя по словам вице-кансильера, у бедняги-Придда уже есть компания. Кто же это, ваше высокопреосвященство? Говорите. Вы же прекрасно понимаете: я все равно узнаю.

Кардинал снова вздохнул.

– Герцогиня Ангелика. Я действительно сожалею, Рокэ.

Ворон воспринял новость, по-видимому, совершенно равнодушно. Он сидел, вальяжно развалившись в кресле, слегка покачивая носком сапога. Судя по выражению лица, его куда больше интересовала грязь на его ботфортах, чем судьба всех Спрутов разом.

– Герцогиня Ангелика… – повторил он, словно что-то припоминая. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, ваше высокопреосвященство. Вы арестовали ее, чтобы состряпать обвинение против королевы?

– Состряпать! – поморщился Дорак. – Вы несправедливы, Рокэ. Репутация ее величества как супруги такова, что ваши дорожные сапоги – и те гораздо чище.

– Возможно, – не стал спорить Ворон. – Но едва ли вы будете отрицать, что главное пятно на ее репутации – я.

– Не обольщайтесь, друг мой. Найдется немало претендентов на оскорбление чести Фердинанда II и помимо вас. Но именно поэтому вас не должно быть сейчас в столице.

– И что же ждет бедняжку? – по-прежнему равнодушно спросил Рокэ.

– Что может ждать супругу короля, уличенную в неверности? – Сильвестр даже пожал плечами: ответ был очевиден. – Вы и сами знаете: развод. Будь она иностранной принцессой, мы с позором отослали бы ее домой, но Ариго – подданные его величества Фердинанда. Он вправе отрубить изменнице голову. Однако, во уважение к вашим рыцарским чувствам, – любезно добавил Дорак, надеясь выторговать уступку за уступку, – я могу ограничиться заточением в монастырь. Вы хотите этого?

Алва задумчиво покачал головой:

– Дело не в моих чувствах, ваше высокопреосвященство. Вряд ли вы забыли, что у августейшей четы есть дети. Вы намерены объявить их ублюдками? Впрочем, может быть, принц Карл скоропостижно скончался, неудачно упав с лестницы или заболев потницей?

На последней фразе Алва вскинул голову и прожег кардинала пронзительным синим взглядом. По спине Дорака пробежала легкая дрожь, однако глаз он не отвел.

– Нет. Но это же не ваш сын? – вкрадчиво спросил он.

– Это наследник трона. Или вы рассчитываете сделать Талиг сильнее, лишив монарха законного преемника? Его величество уже не так молод, чтобы разбрасываться его сыновьями.

Сильвестр задумчиво пожевал губами: разговор шел не так, как надо. Застигнутый врасплох, он избрал неверную тактику, и Алва, разумеется, немедля бросился в нападение. Первый маршал всегда умел определять слабые места противника и бить по ним, однако Сильвестр не считал себя слабым. О, на поле битвы он давно проиграл бы кэналлийскому Ворону, но в области интриг сильнее был он. Следовало принять очевидное: Рокэ здесь, он знает то, что теперь глупо от него скрывать. С этим нужно смириться… Смириться, но не уступить.

Кардинал осторожно потянулся к серебряному колокольчику, стоявшему на столе, и позвонил.

– Еще шадди, – распорядился он, едва голова Агния высунулась из-за портьеры. – То есть, разумеется, этой вашей… цикорной воды.

Хорошо бы, если б лекарь не лгал, и проклятая обманка и в самом деле успокаивала нервы. В скользких разговорах выигрывает тот, кто сохраняет самообладание. Но кто же все-таки просветил Рокэ? Неужели Лионель Савиньяк?..

Агний сноровисто забрал поднос с чашкой. Алва раздул ноздри, очевидно, принюхиваясь к запаху.

– Вижу, что ваше высокопреосвященство наконец-то вняли просьбам врача и стали похвально заботиться о своем здоровье.

Сильвестр уловил в этих словах легкий налет сарказма и, едва выждав, пока Агний скроется в недрах соседней комнатушки, перешел в атаку. Слегка разведя руками словно бы в знак своей совершеннейшей искренности, он произнес простым и будничным тоном – так отец говорит с сыном о мелких домашних новостях:

– Я скоро умру, Рокэ.

Зрачки Ворона расширились как у кошки в темноте – но и только. Сильвестр выждал с минуту и первый нарушил повисшую в кабинете паузу.

– Я не хотел говорить вам об этом, но вы вынудили меня к откровенности. Мне осталось год-полтора – при самом лучшем раскладе. Однако за это время я должен провести Талиг через грядущий Излом… А если смерть настигнет меня раньше – позаботиться о том, чтобы это сделали вы.

Алва замер, словно окаменев в своем кресле. Сильвестр почувствовал неожиданную легкость в душе, словно с нее свалился приличных размеров валун. Слова сказаны. Теперь он стоит перед Рокэ с открытым забралом, и тот больше не сможет упрекнуть его в скрытничестве или лицемерии.

– Вы полагаете, что скоро умрете, – медленно проговорил Алва, пытливо глядя на Дорака, – и поэтому решили прихватить с собою в Закат как можно больше Людей Чести?

– Пусть вас это не тревожит, – отмахнулся кардинал. – Это дело я успею уладить сам. Считайте это моим прощальным подарком.

– Вот как? Октавианская ночь тоже, вероятно, была подарком?

– Вы прекрасно знаете, зачем была нужна Октавианская ночь, – возразил Дорак с легким нетерпением. – Государству мешали господа Ариго и иже с ними.

– Тристрамы, Карлионы и прочие Рокслеи, – пробормотал Ворон, согласно кивая. – И вы решили их участь, предварительно попросив меня держаться подальше от столицы.

– Однако вы явились, как герой, и по своему обыкновению спасли отечество, – улыбнулся кардинал. – Увы, в конечном итоге именно вам пришлось потрудится, выкорчевывая сорняки, – договорил он со вздохом, вспомнив знаменитую дуэль в Нохе.

– Выкорчевывая сорняки, ваше высокопреосвященство, я никогда не трогал Повелителей стихий, – резко возразил Алва. – Тогда как вы с господами Колиньярами и Манриками успешно их убиваете.

– Разве это так важно? – искренне удивился Сильвестр.

– Кто знает, ваше высокопреосвященство? Я не стал бы шутить с такими почтенными вещами, как древние суеверия. Вы же слышали о недавнем землетрясении в Гальтаре?.. Будет в высшей степени неловко, если от ваших неусыпных трудов весь Талиг провалится под землю.

– Ну, не все так печально, – благодушно засмеялся Сильвестр. – Валентин Васспард вполне жив и здоров, и, если вы просите за него, его выпустят из Багерлее. Если хотите, я даже посоветую королю разрешить ему наследовать герцогский титул… как не осведомленному о заговоре его отца.

– А! – протянул Алва, словно сообразив что-то. – Так вот чем вы припугнули покойного супрема – графом Васспардом! Господин вице-кансильер, надеюсь, подошел к делу с должной фантазией? Покойному успели посулить пыточные щипцы, если он не оговорит своего сына и наследника?

– Не только Первому маршалу приходится отдавать жестокие приказы, – сурово осадил его Сильвестр. – Но вы опять несправедливы, Рокэ. Я бы не тронул юного Васспарда, если бы герцог Придд и герцогиня Ангелика пошли мне навстречу. Мне и сейчас совершенно не на руку их смерть. Придется иметь дело с графом Рокслеем, а он уже поднял истошный крик из-за ареста своего оруженосца!

– Что вам нужно от мальчишки?

– Уже ничего, – признался кардинал, вздыхая. – Вряд ли он и впрямь что-то знает. Разумеется, теперь не приходится рассчитывать на его преданность Фердинанду II, однако… Когда он услышит о вашей роли в перемене его судьбы, он, конечно, будет весьма признателен вам. И это к лучшему. Новый король должен привлекать к себе сердца милосердием.

Алва, до сих пор сидевший в кресле нога на ногу, при этих словах выпрямился как пружина. Но, если он и хотел что-нибудь сказать, то не успел: портьера опять откинулась, и Агний бесшумно появился на пороге новой чашкой. Сильвестр вздохнул, взглянув на нее. Подумать только: Рокэ сейчас удивительно походил на жалкую подделку под шадди. Только настой подлого сорняка бездарно имитировал благороднейший напиток, а Алва, истинный король по крови и духу, готов был прикинуться хоть морским огурцом, только бы не садиться на трон. Но хочет он того или нет, Сильвестр все равно расчистит упрямцу дорогу.

Агний удалился. Дорак принялся тянуть цикорную воду, разглядывая Алву из-за края чашки. Тот пару секунд напряженно размышлял.

– Я вижу, что ваше высокопреосвященство сказали мне правду, – наконец проговорил он холодно, вставая с кресла. – Вы действительно серьезно больны и бредите.

– Нет, я просто не хитрю больше с вами, – спокойно возразил Сильвестр. – Я пытался, это верно, но, раз уж вы знаете так много… Король в последние месяцы сильно сдал. Боюсь, что правда о происхождении малютки Карла и развод окажутся слишком сильным ударом для него. К счастью, у него есть настоящий наследник. Вам известно, что по кодексу Франциска преемником рода Олларов в случае его пресечения является старший представитель дома Алва. То есть вы, Рокэ.

Узкие губы Алвы растянулись в подобие улыбки, острой, как лезвие его шпаги.

– Надеюсь, вы понимаете, монсеньор, что все, сейчас вами сказанное, является государственным преступлением?

– Если это преступление, то вы мой пособник, – сухо отпарировал Дорак, – и сегодня не меньше, чем в Октавианскую ночь. Четверть часа назад вы заподозрили меня в покушении на маленького Карла. Позвольте напомнить вам, как именно вы победили Адгемара Кагетского. Вы велели утопить долину Биры, где жили беззащитные женщины и дети. Много детей. Вы пожертвовали ими ради Талига. Чем жизнь одного ребенка важнее их? Другое дело, если бы речь шла о вашем собственном сыне – тогда я полностью согласился бы с вами. Но какую ценность представляет плод прелюбодеяния какой-то Ариго с каким-нибудь юным Приддом или Феншо?

Алва с окаменевшим лицом смотрел на него в упор немигающим синим взглядом.

– А если принц все же является сыном Фердинанда? – спросил он.

Сильвестр только плечами пожал: одним Олларом больше – одним Олларом меньше, не все ли равно!

– Это не имеет значения, – ответил он откровенно. – Он сын Катарины Ариго, и это главное. Она больше не может считаться матерью наследника, и вы сами знаете это.

– Нет, – отрезал Алва холодно.

– Оставьте, Рокэ. Я понимаю, вы хотите защитить свою любовницу, но мужское самолюбие не должно мешать сознанию долга. Не вы ли сами убили ее братьев? Будьте же последовательны! Катарина Ариго никогда не простит вам дуэли в Нохе, но и без этого она предала бы вас при первой возможности. Разве история с герцогом Окделлом вас ничему не научила?

Алва слегка вздрогнул и даже как будто отступил на полшага:

– Какая история с Окделлом?.. Кстати, раз уж вы заговорили о нем: помнится, я просил вас не трогать этого юношу, пока он находится у меня на службе?

Кардинал досадливо поморщился, ставя опустевшую чашку на стол:

– Не хитрите со мной. Ведь он пытался отравить вас, не так ли?

– С чего вы взяли? – Тон Алвы был резок, почти груб. – Я отправил его в Граши на переговоры. Юноша, конечно, не гений дипломатии, но с милейшим Эр-При этого и не требуется. Я заметил, что в Сагранне они неплохо поладили друг с другом. Разве я не говорил вам с самого начала, что меня не устраивает выводок Колиньяров в качестве герцогов Эпинэ?

Действительно, Рокэ ясно давал это понять, и его настойчивостью стоило воспользоваться. Сильвестр с неторопливой деловитостью извлек из кармана четки и принялся перебирать их бусины совсем так же, как господин тессорий – кости больших казначейских счетов.

– Хорошо, друг мой, – произнес он, отделяя первую бусину, – давайте договоримся. Честно сказать, я и не собирался навязывать вам Колиньяров, но, если вы настаиваете на Робере Эпинэ, будь по-вашему. Вы можете помиловать его и даже возвратить ему герцогство, я не возражаю… Когда взойдете на престол.

Алва внезапно изогнулся по-змеиному, так что его лицо оказалось всего в каком-нибудь полубье от носа кардинала.

– А если я сегодня же донесу на вас королю, ваше высокопреосвященство? – негромко поинтересовался он. – Что тогда?

Сильвестр едва не расхохотался от нелепости подобного предположения.

– Вы не доносчик, Рокэ, – ответил он миролюбиво. – Но, даже будь вы заядлым наушником… Король еще не забыл, как якобы по вашему приказу юный Окделл перебаламутил весь Агарис, а потом кинулся в Алат к Ракану. Кого из нас двоих король сочтет предателем: вас или меня? Или вы вмените мне в вину самоубийство Вальтера Придда, обвиненного Тайным Советом в злодейском умысле? Возможно, конечно, что супрем метил не в короля, но Фердинанду вы никогда этого не докажете: он слишком напуган. Или вы хотите уверить его величество, что королева чиста, как хрусталь, и станете клясться, что во время ваших встреч в ее будуаре вы читали жития святых?.. Полноте, Рокэ, что за глупость! Давайте договоримся, как подобает союзникам. Я выполню условия, которые вы мне поставите, но и вы, в свою очередь, выполните мои.

– Я не позволю вам убить короля, – ответил Алва, обжигая Сильвестра ледяным взглядом.

– Помилуй Создатель, Рокэ! – Пораженный кардинал даже поднес руку к губам, чего не делал по собственному почину уже порядком давно. – Да кто говорит об убийстве? Душевные силы его величества истощены переживаниями, вот и все. Я только предупреждаю вас. Вам лучше всех известно, что из Катарины Ариго вышла дурная жена, а грехи матери падают на ее детей. Неужели это я виноват в этом? Разве это я превратил аббатство святой Октавии в веселый дом, который посещала вся молодежь Талига? Следствие выяснило скандальные подробности. К примеру, известно ли вам, что за десять месяцев до рождения сына королева еженедельно встречалась в аббатстве с покойным Оскаром Феншо? —добавил Сильвестр, с удовольствием подумав, какой неприятный сюрприз в самом скором времени ожидает епископа Риссанского.

Алва выпрямился так же внезапно, как пригнулся, и устало провел руками по глазам.

– Поразительно, – пробормотал он вполголоса, словно говоря с самим собой. – Просто поразительно. А ведь я не поверил ему.

– Кому? – переспросил сбитый с толку кардинал.

– Окделлу, – выговорил Алва после секундной паузы. – Он предупреждал меня о ваших планах тогда, ког… Накануне своего отъезда.

– Окделл? Предупреждал о моих планах? – от души удивился кардинал. – Надо же. Вот уж никак не думал, что ваш юноша был так догадлив.

– Вы снимете с него обвинение в государственной измене, – сухо произнес Алва, словно не высказывая просьбу, а отдавая приказ.

Сильвестр, не колеблясь, отделил вторую бусину на своих четках.

– Обвинение снимут в течение месяца. Если вас это утешит, Рокэ, – щедро прибавил кардинал, – я даже лично отслужу заупокойную службу по вашему оруженосцу.