Текст книги "Репортаж перед смертью (СИ)"

Автор книги: Terra 33

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Не успела. Стальная штора, закрывающая стекло с той стороны, дрогнула и поползла в сторону. Люси медленно обернулась. На стуле с высокой спинкой сидел Драгнил. Широкие кожаные ремни плотно фиксировали его на орудии казни, не давая даже нормально дышать. Электрические провода тонкой паутиной обвивали тело. Рот был заткнут кляпом – его лишили даже возможности кричать. Серые глаза смотрели на неё со страхом и отчаянием. По виску скатилась капелька пота, блеснув под ярким излучением потолочной лампы, заливающей камеру белёсым, неживым светом. Люси не слышала, но знала, как бешено и неровно сейчас бьётся его сердце, отсчитывая последние мгновения жизни.

Из-за серой, грубой на вид, свисающей до самого пола тяжелыми, мятыми, словно поломанными складками материи, закрывающей правый угол отделения для исполнения приговора, высунулась бледная, по-детски худая рука. Плотно обхватила рубильник, подождала немного, словно согревая в узкой ладони, и резко опустила. Драгнил дёрнулся, до противного, тянущего нервы скрипа сжал ремешок-кляп зубами, замер на мгновение, будто желая сделать последний вздох – и забился в страшной, безысходной агонии.

Минута, две? Или целая вечность? Свет пару раз мигнул и стал на полтона тусклее. Осуждённый тряпичной куклой повис на удерживающих его ремнях, уронив голову на грудь. Розовые волосы нечесаной паклей упали вперёд, закрывая лицо. Всё было кончено.

Рука, держащая рубильник, схватилась за шторку и резко дёрнула в сторону. Люси зажала рот ладонью и упала на колени. Она не могла ни двигаться, ни говорить, лишь с немым ужасом смотрела на того, кто только что совершил казнь. На высоком стуле в синем форменном платьице стояла Мишель. Привычным, до боли знакомым жестом девочка откинула за спину короткие, чуть рыжеватые косички и, белозубо улыбнувшись, спросила:

– Ты ещё хочешь знать правду, сестрёнка?

Люси затряслась, замотала головой, давясь слезами и молчаливым, рвущим лёгкие криком. Мишель звонко рассмеялась, запрыгала на шатком, жалобно скрипнувшем под ней стульчике и захлопала в ладоши:

– Люси трусишка! Люси врушка!

От её смеха по прозрачной перегородке между комнатами побежали тонкие, как ниточки, извилистые трещинки. А потом закалённое, пуленепробиваемое стекло вздрогнуло и разлетелось мелкими, острыми осколками, впиваясь в беззащитную кожу, проникая в глаза и рот. Люси сделала глубокий вдох, забивая бронхи смертельной пылью, и, наконец, закричала…

***

Она проснулась от собственного крика. Сотрясаясь от крупной дрожи, девушка скорчилась под одеялом, вцепившись зубами в собственную ладонь и даже не замечая этого. Всё увиденное было настолько реальным, что Люси до сих пор чувствовала исходящий от стен почти могильный холод, запах плесени и солоноватый привкус крови во рту.

Впрочем, последнее не было только плодом воображения. Немного придя в себя, девушка поднесла к глазам руку, пытаясь узнать причину странной, дёргающей боли, и увидела на ней след от укуса. Горячий комок подкатил к горлу. Люси едва успела добежать до туалета. Когда спазмы прекратились, она опустилась на пол и с облегчением привалилась к стене. Кафельное покрытие приятно холодило ступни и спину, но скоро её снова начала пробирать дрожь. Пришлось встать, опираясь одной рукой на скользкую плитку, и медленно, пошатываясь, добрести до душа. Горячая вода сотворила чудеса: она не только смыла остатки кошмара, но и придала сил. Закутавшись в махровый халатик, Люси пошла на кухню. Есть не хотелось, но вот от кофе она бы точно не отказалась. Уже держа в ладонях чашку и аккуратно, маленькими глоточками прихлёбывая обжигающий крепкий напиток, девушка задумчиво смотрела в окно.

Странно, ей никогда раньше не снились кошмары. Ни тогда, после похорон Мишель, ни сейчас, когда она посетила уже далеко не одну смертную казнь. Тогда почему? Что заставило мозг выдать ей ЭТО, да ещё и в таком сочетании? Может, её подсознание «мягко» намекает, что всему есть предел и действительно пора отпустить своё прошлое? Или всё дело в настоящем? Почему Мишель тоже заговорила о правде? А какую правду она имела в виду? Может, это связано с Драгнилом? Ведь он так ничего и не рассказал ей, да и она до сих пор не знакома с его делом. Парень утверждал, что не убивал свою девушку. Да, преступники часто не признают свою вину, даже при наличии неопровержимых улик. Но что, если на этот раз осуждённый и правда невиновен? «Служители закона тоже люди, и они могут ошибаться». Какова вероятность того, что это именно тот самый случай, когда сработал человеческий фактор, и под колёса машины правосудия попал абсолютно безвинный человек? Может ли она в таком случае оставаться в стороне и не предпринять попытку хотя бы узнать, так ли это? Ответ был очевиден. Через полчаса Люси садилась в свою машину, чтобы снова ехать по уже ставшему привычным маршруту.

Сегодня тюрьма показалась ей особенно угрюмой и серой. Наверное, во всем был виноват сон, но легче от этого не становилось. Пустынные коридоры, железные решётки, цепкие взгляды охраны – всё это навевало страшные воспоминания, заставляя невольно вздрагивать и плотнее кутаться в любимую тёплую кофточку, по наитию прихваченную из дома. Люси уже жалела, что приехала сюда, и только осознание того, как мало времени осталось у её будущего собеседника, заставляло девушку, сцепив зубы, шагать за своим сопровождающим в комнату для свиданий.

Драгнил, кажется, совсем не удивился, увидев её. Молча сел напротив, впившись в лицо внимательным, пристальным взглядом. А она всё никак не могла начать разговор. Стоило Люси увидеть его, и память услужливо, во всех красках и до мельчайших подробностей, нарисовала ей картину приснившейся казни. Нечего было даже думать о том, чтобы скрыть от сидящего напротив человека своё состояние; единственное, что она пыталась сделать – это сдержать рвущиеся наружу слёзы, которые душили её, стоило только вспомнить его полный отчаяния взгляд и сотрясающие тело предсмертные конвульсии.

Неожиданно её руки накрыли крепкие мужские ладони, словно согревая (Люси казалось, что в комнатке сегодня холоднее, чем было накануне) и успокаивая одновременно. Девушка замерла, наслаждаясь тем чувством уверенности, которое подарило ей такое простое прикосновение. А его голос, низкий, спокойный, чуть хрипловатый, помог, наконец, проглотить горький комок в горле и поднять на него глаза.

– Что с вами? – спросил Драгнил. – Вы такая бледная сегодня. Что-то случилось?

– Нет, всё нормально.

– Но я же вижу. На вас просто лица нет. Вы не заболели?

«Люси врушка! Люси трусишка!»

– Я здорова. Просто… очень плохо спала сегодня. Кошмар приснился, – кажется, она смогла даже улыбнуться, если эту гримасу можно было назвать улыбкой. – Нацу, – Люси впервые назвала его по имени и невольно засмущалась – настолько интимно это прозвучало. Но молодой человек никак не отреагировал на эту вольность с её стороны, и она уже спокойнее продолжила: – Расскажите мне о том, что произошло с Лис.

– Зачем вам это? – чуть нахмурился он. – Вы всё можете узнать сами из материалов уголовного дела.

– Я хочу услышать вашу версию.

Драгнил откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, тем самым разорвав физический контакт. Люси с трудом подавила вздох сожаления: эти «объятия» странным образом поддерживали её, придавали сил, словно не он, а она сейчас нуждалась в посторонней помощи. Девушка убрала руки на колени и уже хотела повторить свою просьбу, когда заключённый кивнул, опёрся локтями о стол, чуть наклонившись вперёд, и сказал:

– Пообещайте, что вы не будете пытаться что-то исправить. Я уже смирился со своей участью. Пусть всё останется, как есть.

– Хорошо, – Люси не знала, насколько правдиво было её обещание, она просто хотела услышать рассказ Драгнила, о своих дальнейших действиях девушка пока не думала. Неизвестно, поверил ли ей её собеседник или нет, но он снова кивнул, словно принимая обещание, и начал говорить:

– В тот вечер я освободился пораньше и решил зайти за Лис в магазин, где она работала. В основном зале её не оказалось. Меня там уже хорошо знали, поэтому разрешили пройти в подсобное помещение. То, что я увидел там… Этот похотливый козёл, их управляющий, опять лез к ней под юбку. Я ударил его пару раз, давно руки чесались, только доказательств не было. Он лапал всех продавщиц, но девчонки молчали, а без их заявлений… Сами понимаете. А тут такой случай. В общем, вправил этому Казанове мозги, схватил Лис в охапку и домой. По дороге мы поругались, вернее, там мы только начали, закончили уже в квартире. Много тогда чего мы друг другу наговорили. Я хлопнул дверью и ушёл. Сначала по улице бродил, потом зашёл в кафе «Синий пегас», там Мира работает, сестра Лис. Просидел до закрытия, снял комнату в мотеле, утром прямо оттуда на работу. Несколько раз в течение дня звонил Лисанне, хотел извиниться, но она не брала трубку. Вечером сразу после работы поехал домой, а там… Вызвал полицию. Меня сразу арестовали и отвезли в участок. Допросы, отпечатки пальцев, анализ ДНК. Через три недели состоялся суд. Результат вы знаете.

– Почему так быстро? Разве не было других подозреваемых?

– Дверь была не взломана, Лис сама впустила убийцу. Возможно, она подумала, что это я вернулся, желая помириться. В доме не нашли чужих отпечатков, а соседи в своих свидетельских показаниях рассказали, что слышали, как мы ссорились в тот вечер. Кроме того, у меня была повреждена рука – результат «воспитательной» работы.

– Но ведь должны были быть свидетели этого происшествия в магазине, – нахмурилась девушка. Драгнил пожал плечами:

– В том-то и дело, что в подсобке были только мы трое. Лис уже ничего не могла подтвердить, а этот тип сказал, что просто упал.

– Неужели не было совсем никаких доказательств вашей невиновности?

Молодой человек невесело усмехнулся:

– Чтобы их найти, нужно было проделать кучу дополнительной работы. Зачем, когда у них уже был один подозреваемый, у которого имелся вполне достойный мотив, но не было хорошего алиби? Прокурор выставил всё так, будто я застал свою девушку с другим, она хотела от меня уйти, а я убил её из-за ревности и уязвлённого мужского самолюбия. Государственный защитник особо и не пытался выполнять свои обязанности. Знаете, он был чем-то похож на тюремного священника, я даже подумал, не братья ли они, – Драгнил улыбнулся уже вполне нормально, но Люси не поддержала его веселье, и тот снова стал серьёзным. – Кажется, я должен извиниться.

– За что? – девушка удивлённо посмотрела на него.

– За нашу первую встречу. Вы всего лишь выполняли свою работу, а я повёл себя так по-свински.

Эти слова стали для неё полной неожиданностью. Чувствуя, что краснеет, Люси смущённо опустила глаза и негромко ответила:

– Всё в порядке. Я понимаю. Многим бывает сложно общаться в… такой ситуации.

– И всё же… – молодой человек протянул к ней скованные руки и развернул одну раскрытой ладонью вверх. – Простите меня. Мир?

Девушка помедлила секунду и осторожно, как маленький ребёнок, с боязнью и надеждой протянула ему свою:

– Мир.

Драгнил легонько сжал её пальчики, поднялся и снова сам нажал на чёрную кнопку. Дошёл в сопровождении охранника до двери, но там, словно не выдержав, оглянулся, бросив ей напоследок долгий, какой-то особенный взгляд.

Дорога до города пролетела незаметно. Занятая мыслями о прошедшей встрече, Люси с удивлением заметила, как за окном выстроились в ряд кукольные домики пригорода. Она почти машинально повернула к телестудии и, решив, что, раз уж она оказалась здесь, можно разыскать Джета и уговорить его закончить сегодня очередной выпуск, решительным шагом направилась к лестнице на второй этаж. Но подняться не успела – её окликнули:

– Мисс Сердоболия!

Девушка оглянулась и виновато вздохнула:

– Ромео! Боже, я совсем забыла! Прости меня, – Люси шагнула к пареньку, чувствуя себя очень неловко. Ведь и правда, она совершенно забыла о том, что они договорились вместе позавтракать и пообщаться. Если бы не этот сон…

– Да ничего, – пожал плечами Конбальт, как-то грустно улыбаясь. Журналистка на мгновение задумалась, прикусив губу, потом посмотрела на юношу и спросила:

– Ты свободен сейчас? Мы можем переделать наш завтрак в обед. Надеюсь, ты голоден?

– Да. Нет. То есть… – парнишка запутался в ответах и растерянно смотрел на неё, хлопая чёрными, густыми, как у девушки, ресницами.

– Вот и отлично, – приняла за него решение Люси. – Скажу тебе по секрету: я безумно проголодалась. Пойдём. Закажем цыплёнка, салат, кофе и по кусочку фирменного пирога – он у них просто восхитителен. А заодно и поболтаем. Да, и дай мне номер своего мобильного. Раз ты мой оператор, нам лучше быть на связи, – девушка подхватила под руку красного от смущения Ромео и потащила его в сторону приветливо распахнувшего свои двери небольшого кафе. Потом, вечером, оставшись одна в своей квартирке, она снова вернётся к терзающим её мыслям. А сейчас можно дать себе небольшой отдых.

========== Часть 6 ==========

Открытый, краснеющий и робкий, как девушка, Ромео Конбальт оказался весьма интересным собеседником. Когда его первое смущение прошло, и он смог, наконец, поднять на неё свои большие, опушённые чёрными ресницами глаза, Люси уже успела сделать заказ на двоих и теперь, едва сдерживая улыбку, рассматривала своего нового оператора.

Парнишка был моложе её года на три, может, чуть больше, и своей растерянностью и скромностью до боли напоминал журналистке её саму – ту, какой она пришла на студию несколько лет назад. Увы, от той наивной и открытой девочки не осталось и следа. Жизнь, любовные неудачи, общение с криминальными героями её репортажей и циничными, а иногда и весьма жестокими коллегами чуть притупили желание изменить этот мир и добиться справедливости. На смену энтузиазму и решимости пришли профессионализм, упёртость и та самая хватка, которая позволила ей добиться весьма неплохих высот в своём деле. Все: и окружающие, и даже она сама – видели в Люсьене Сердоболии спокойную, уверенную в себе, знающую себе цену и целеустремлённую молодую женщину. Маска, надетая однажды, плотно приросла не только к телу, но и к душе, закрыв ото всех хрупкую, ранимую, остро нуждающуюся в поддержке и внимании четырнадцатилетнюю школьницу, безумно, до дрожи боящуюся одиночества и темноты. Никому, никогда не показывала она своё истинное лицо, опасаясь быть не просто непонятой или отвергнутой – ненужной, невидимой, а значит – несуществующей.

Этот страх был, пожалуй, единственным, самым мучительным кошмаром довольно долгие годы, пока Люси не научилась справляться и с ним, загоняя его в самые потайные уголки души, придумывая для себя всё новые и новые причины и объяснения своей полезности и необходимости. Не замечая, вернее, не желая замечать, насколько притянуты за уши её рассуждения. Родители, немногочисленные друзья, редкие (и неудавшиеся) романы, карьера, обязательства перед другими – во всём этом она пыталась найти для себя точку опоры, раз за разом терпя неудачи и разочарования. Мир вокруг жил своей жизнью, не замечая мелкой щепочки, тонущей в океане Одиночества.

Это могло показаться странным и нелогичным, но именно сероглазому заключённому, едва не доведшему её при первой встречи до нервного срыва и послужившему причиной разрыва с Греем (чего уж скрывать – мужское обаяние наглого розововолосого типа сыграло в этом не последнюю роль), впервые удалось пробиться сквозь все щиты и заставить девушку раскрыться. В первый раз за последние годы (если не впервые в жизни) она почувствовала, что сидящий напротив человек проявлял интерес именно к ней, к тому, что испытывала она, принимая её без условий и оговорок. Тем самым словно говоря ей: ты есть, ты вполне реальна, ты существуешь. Ощущение странной теплоты в душе после второй встречи, когда она рассказала Драгнилу о сестре, не смогли смыть даже горькие слёзы, которым Люси позволила вырваться наружу, только оказавшись в одиночестве в своей машине. Его сочувствие, поддержка, скупые слова утешения и спокойный взгляд, в котором вместо ожидаемой в таком случае жалости она увидела печаль и понимание, ещё долго грели её в тот вечер. Сегодня же это чувство только усилилось – обнажённая ночным кошмаром душа сама потянулась к одному из героев её сна, но теперь, словно в благодарность за подаренное накануне сочувствие, желая если не оказать реальную помощь, то хотя бы выслушать.

Люси пока не знала, что делать с той информацией, которую рассказал ей Драгнил. После их разговора она просмотрела его дело (тоненькую папку, содержащую краткий отчёт о следствии и копию приговора суда), выписала в записную книжку несколько имён и вернулась в город. Ей нужно было время, чтобы всё обдумать и принять решение. Журналистка надеялась, что работа поможет немного прийти в себя и более трезво и спокойно взглянуть на факты. Но неожиданно подвернувшийся под руку Конбальт спутал ей все планы. Впрочем, даже в этом можно было найти хорошие стороны: Люси всё равно надо было поближе познакомиться со своим новым оператором и обсудить план дальнейших съёмок.

В ожидании заказа девушка решила немного расспросить Ромео о его прошлых репортажах: рассказывая о том, что им интересно, люди обычно быстро забывают о смущении, а своё дело Конбальт любил. Тем более, что Люси не просто похвалила его, но и стала задавать достаточно конкретные вопросы, касающиеся тех или иных аспектов его работы. Через несколько минут парнишка уже довольно бодро отвечал ей, лишь слегка краснея, когда старшая коллега отмечала тот или иной его интересный ход.

Когда им принесли еду, он снова оробел, опустил взгляд и, отчаянно краснея, промямлил, что он столько не съест. Люси только вздохнула: Ромео мог бы придумать и более правдоподобную причину, чтобы скрыть свою финансовую несостоятельность. Платили в «True News» неплохо, но, во-первых, Конбальт только недавно устроился работать на телестудию и ещё не успел перейти в разряд даже среднеоплачиваемых специалистов, а, во-вторых, был молодым здоровым парнем со всеми вытекающими последствиями. Наверняка, у него была или девушка, или какое-то увлечение, занимающие не последнюю строку расходов в скромном бюджете начинающего оператора. Поэтому иногда (как, например, сегодня) бедняге приходилось выкручиваться из весьма щекотливых ситуаций, придумывая нелепые и неубедительные отговорки.

Люси прекрасно его понимала: было время, когда она сама находилась в подобной ситуации, мучительно решая, на что потратить скромную зарплату начинающего репортёра. Воспитанная жизнью в родительском доме бережливость, помноженная на упёртость характера и желание во что бы то ни стало добиться успеха и самостоятельности, помогла ей довольно быстро преодолеть этот трудный период её жизни, но память о нём ещё хранилась в дальних тайниках души. Поэтому в ответ на реплику Ромео она лишь пожала плечами и как можно беззаботнее сказала:

– Весьма сожалею, но тебе придётся. Я уже оплатила заказ. В качестве компенсации за издевательство над твоим организмом в следующий раз будешь заказывать ты.

Конбальт слегка приободрился и, ещё немного смущаясь, принялся за еду. Впрочем, скоро потребности молодого организма взяли верх, и он сам не заметил, как смолотил свою порцию. Люси осторожно пододвинула к нему свой кусочек пирога, решив ограничиться кофе. Когда их разговор прервался, её мысли снова вернулись к утренней встрече. Драгнил, насколько она могла судить, был достаточно искренен; он просто скупо, по-мужски рассказал о произошедшем, не пытаясь убедить её в своей невиновности и не распространяясь о своих чувствах. И эта сдержанность, как ничто другое, говорила в его пользу.

Однако прежде, чем предпринимать какие-либо активные действия, Люси решила нанести два визита, чтобы лично пообщаться с теми, кто принимал практически непосредственное участие в судьбе будущего смертника. А так как настенные часы в кафе показывали уже половину четвёртого, ей следовало поторопиться, чтобы застать нужных людей на их рабочем месте. И хотя профессии тех, кого она намеревалась навестить, предполагали ненормативный рабочий день, но сегодня была суббота, а, значит, шанс, что кое-кто может поддаться соблазну и убежать домой пораньше, всё же был. Поэтому Люси одним глотком допила кофе и, аккуратно поставив чашечку на блюдце, посмотрела на Конбальта:

– Ромео, прости, у меня сегодня ещё две встречи, поэтому я должна бежать. Завтра с Джетом мы будем делать окончательный вариант передачи. Если хочешь, можешь присоединиться, посмотришь, что и как, – парень с готовностью кивнул. – Хорошо. Тогда встретимся… – девушка задумалась. Приезжать в студию с утра пораньше не было ни сил, ни настроения – за последние дни она так вымоталась, что желание хотя бы один раз поспать подольше перевесило её любимый принцип про получающих подарки рано встающих товарищей. На счёт Джета можно было не беспокоиться – эта особь мужского пола находилась на студии почти круглосуточно, благополучно высыпаясь на сдвинутых вместе стульях, несмотря на имеющуюся (по слухам) комфортабельную двухкомнатную квартиру в центре города. Даже если его по какой-то причине и не окажется на месте, найти пропавшего сотрудника не составит труда: в тоненькой серой папочке на столе вахтёра лежал список телефонов всех работников «True News», начиная с руководства (мало ли какие вопросы вдруг придётся решать) и заканчивая рыцарем швабры и тряпки, в просторечии именуемом уборщицей. Следовательно, можно спокойно прийти ближе к обеду. – Давай встретимся часов в двенадцать. Если вдруг придёшь раньше и будет желание, найди Джета, – ну, вот, одной проблемой меньше. Теперь к её приходу их монтажёра не только разыщут, но и усадят за аппаратуру. – И ещё. В понедельник надо заказать тебе пропуск в тюрьму, потому что во вторник ты будешь мне нужен на весь день.

– Мы поедем снимать «Репортаж»? – восторженно выдохнул Конбальт.

– Да. К сожалению, последний отснятый материал никуда не годится, нужно делать новый. Боюсь, нам придётся засидеться допоздна – в четверг я уеду на несколько дней, а передача должна быть готова до моего отъезда.

Ромео с готовностью кивнул. Кажется, скажи она, что следующие пару месяцев они будут работать без выходных, и это не вызвало бы протеста с его стороны. Энтузиазм её нового оператора поражал и настораживал одновременно. Конбальт слишком рвался в бой, даже не задумываясь над тем, что его ждёт за серыми кирпичными стенами федерального места исполнения наказания. Люси не зря в своё время попросила поставить оператором на «Репортаж» именно Фуллбастера. Её бывший друг (после их разрыва им вряд ли удастся сохранить даже видимость хороших отношений) имел за плечами не одну «криминальную» съёмку, но даже ему не удавалось относиться спокойно к тому, что фиксировала его камера. Что уж говорить о Ромео, который только начал погружаться в этот мир человеческого порока и грязи? На сколько хватит этого весёлого, открытого и немного наивного мальчишки? Не придётся ли ей на следующий день после первой же съёмки снова подниматься в Красный кабинет, чтобы услышать очередную новость о смене оператора? Впрочем, начальство тоже не слепое и должно отдавать себе отчёт, кого оно назначает на ту или иную должность. Если директора решили, что Конбальт справится с возложенными на него обязанностями, почему она сомневается в обратном? В любом случае исправить что-либо у неё уже нет возможности – новая серия «Репортажа» должна быть готова до её отъезда, а со всем остальным можно разобраться и после поездки.

Попрощавшись с Ромео и вернувшись к своей машине, Люси открыла записную книжку и нахмурилась, выбирая, по какому адресу ей ехать сначала. Порядок посещения не имел большого значения, единственное, на что она опиралась при выборе – насколько удобно будет добираться до места назначения. Прикинув возможный маршрут, девушка решительно повернула ключ зажигания и выехала со стоянки.

Увы, в первом месте, куда она приехала, её ждало сильное разочарование. Мало того, что пришлось немного поплутать по незнакомому району в поисках полицейского участка, так ещё и нужного ей детектива на месте не оказалось. Как сообщили его коллеги, Роуг Чени около часа назад выехал по вызову и никто не знал, когда он закончит осмотр места преступления, да и вернётся ли в участок вообще. Люси с тоской окинула взглядом его заваленный бумагами стол, брезгливо сморщила носик, заметив среди этого хаоса несколько явно не первой свежести коробочек из ресторана готовой еды, и поспешила обратно в машину, надеясь, что со вторым адресом ей повезёт больше.

На этот раз судьба оказалась благосклоннее: она не только быстро нашла магазинчик, в котором работала Лисанна Штраус, но и застала там нужного ей человека. Управляющий находился в зале у одного из стеллажей с продуктами, водрузив свою широкую пятерню на ягодицу стоящей рядом молоденькой сотрудницы и что-то томно шепча ей на ушко. Пару минут полюбовавшись на них, Люси негромко кашлянула, привлекая к себе внимание. Девушка-продавщица покраснела и поспешила скрыться в глубине магазина. Мужчина сунул потерявшую столь приятную точку опоры конечность в карман и молча уставился на столь дерзко прервавшую этот милый тет-а-тет особу. Журналистка решила не затягивать с объяснениями и, подойдя ближе, поинтересовалась:

– Господин Вакаба Мине? – получив в качестве подтверждения небрежный кивок, она представилась: – Меня зовут Люсьена Сердоболия. Мы могли бы поговорить где-нибудь наедине?

Тот поджал губы, оглядел её с ног до головы и снова кивнул, приглашая следовать за собой. Они прошли через весь зал, нырнули в полутёмный узкий коридорчик и через пары десятков шагов оказались перед неприметной бежевой дверью. Господин Мине отпер её ключом и, войдя в махонькую, пропахшую табаком комнатку, вальяжно расположился за столом, даже не предложив своей гостье присесть. Впрочем, та в приглашении не нуждалась, самостоятельно заняв свободный стул. Хозяин кабинета хмыкнул, раскурил сигару и уставился на девушку, ожидая от неё объяснений или вопросов.

Однако Люси не спешила ни с тем, ни с другим. Она молча рассматривала сидящего напротив человека, пытаясь составить о нём своё собственное мнение. Худое загорелое лицо можно было бы назвать симпатичным, если бы не болезненный румянец на щеках и прямой, длинный, чуть крючковатый нос, придававший господину Мине сходство с потрёпанным жизнью грачом. Многочисленные морщинки на тонкой, почти пергаментной коже вокруг глаз, смотревших на неё с неприятным, сальным блеском, значительно увеличивали его возраст, добавляя лишний десяток лет к обозначенным в деле сорока шести годам. Тёмно-русые густые волосы, тщательно уложенные в замысловатую причёску, так же как и модная оранжевая рубашка в сочетании с синими брюками довершали образ стареющего ловеласа, отчаянно пытающегося сохранить давно ушедшую молодость и обаяние. Всё это в сочетании с самодовольной усмешкой, развязными манерами и увиденной ранее сценой не вызывали в журналистке ничего, кроме неприязни и раздражения. Пожалуй, теперь она прекрасно понимала желание Драгнила приструнить этого дряхлеющего Казанову.

Между тем хозяин кабинета, так и не дождавшись от неё ни слова, стряхнул пепел с сигары в стоявшую на столе массивную пепельницу и, сделав очередную затяжку, спросил:

– Так о чём же вы хотели поговорить со мной наедине, мисс… э-э-э… – мужчина неопределённо поводил рукой с зажатым между пальцами цилиндриком из табачных листьев, словно пытаясь таким образом вспомнить её имя.

– Люсьена Сердоболия, – подсказала она. – Разговор пойдёт о вашей сотруднице, Лисанне Штраус.

Господин Мине, прищурившись, снова осмотрел Люси с ног до головы и поинтересовался:

– Кто вы? И зачем вам это надо?

Девушка закинула ногу на ногу, позволив короткой юбке подняться ещё на пару сантиметров (что не ускользнуло от внимания её собеседника, невольно подавшегося вперёд, чтобы лучше рассмотреть соблазнительные женские ножки) и, делая вид, что она не заметила действий своего собеседника, ответила:

– Я журналист, работаю в компании «True News», ведущая программы «Репортаж перед смертью»…

– Это передача про смертников? – перебил её Мине. – Как же, смотрел. Неужели вы всерьёз думаете, что эти уроды и в самом деле раскаиваются в своих преступлениях? Бред, – он раздражённо фыркнул, делая новую затяжку. – Ну, а я-то вам зачем понадобился?

– Одним из героев «Репортажа» стал Нацу Драгнил, жених Лисанны Штраус.

Управляющий пожал плечами:

– Я уже всё рассказал во время следствия. Не понимаю, что вы ещё хотите узнать?

– Расскажите о том вечере, когда Драгнил ударил вас, – Люси внимательно наблюдала за Мине, пытаясь по его реакции понять, что из уже рассказанного о том эпизоде ближе к истине. Услышав такую формулировку произошедшего, мужчина за столом скривился, словно его заставили целиком съесть лимон, раздражённо бросил сигару в пепельницу и, не смотря на свою собеседницу, сказал:

– Никто меня не бил.

– Тогда как вы разбили лицо?

– Очень просто. Встал на стремянку, товар с верхней полки достать, а ступенька сломалась. Давно надо было её починить, да всё как-то руки не доходили. Когда падал, щекой о полку ударился, там ведь стеллажи металлические, края острые, разодрал пол-лица в кровь. Лис и предложила свою помощь. Принесла аптечку и только начала рану обрабатывать, а тут этот её… жених… в подсобку вошёл. Глаза бешеные, белый весь, но так спокойно говорит Лис: «Интересно, вот чем, оказывается, ты на работе занимаешься». Она попыталась ему объяснить, а он даже слушать не стал, схватил её за руку и потащил за собой. Да ничем таким мы там и не занимались. Я человек женатый, подобные глупости меня не интересуют.

– Какие глупости? Такие, как те, что мне посчастливилось увидеть в зале магазина?

– А что такого вы там увидели? Я всего лишь оказывал помощь новой продавщице, вводил в курс дела, так сказать.

– Господин Мине, вы знаете, что подобная «помощь» называется сексуальным домогательством? – Люси едва сдерживалась, чтобы не высказать этому наглому типу в лицо всё, что она о нём думала. Конечно, подобное случалось и в их коллективе, но увиденное и услышанное здесь почему-то показалось её особенно неприятным. Возможно, причина была в циничности, с которой Мине прокомментировал произошедшее, или просто в том, что он сам был её крайне несимпатичен, но девушке захотелось как можно быстрее покинуть его кабинет. Не дожидаясь ответа на свой вопрос (впрочем, перекошенная позеленевшая физиономия управляющего вполне могла за него сойти), девушка встала и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.