Текст книги "Темная и Белая жизнь (СИ)"

Автор книги: Темно Серый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 40 страниц)

Все надеялись, что корабль хоть на миллиметр остановится, но нет: не обращая внимания на препятствия, он снес это корку, продолжая свой путь. Но надежда оставалась, что получится; Илали верила, что это сработало. Все лучники одним разом выпустили ледяные стрелы. Стрелы попадали кто куда, но из-за этого корка получалась шире. Шхуна приблизилась к ледяной преграде. Послышался шум поломанного льда, и только оставалось надеяться, что она остановится. Все стало тщетно; наблюдавший за кораблем через подзорную трубу капитан сообщил:

 – Госпожа, у них на форштевень установлен таран. Если они на полной скорости протаранят нас, то мы можем не выдержать удар, – убрав от глаза подзорную трубу, он с взволнованным видом посмотрел на неё. В свою очередь она стиснула зубы, прикусив нижнюю губу, посмотрела на единорога.  – Аргус, у меня нет выбора, нам придется сражаться. Если что-то случится с малышом, я… – единорог не дал ей договорить, перебив:  – Не нужно ничего говорить, я собственной жизнью защищу его и тебя. У меня есть план, как покончить с этим. Вам нужно будет как можно дольше задержать их, пока я подготовлю заклинания, которые помогут нам, – он успокаивающе дал надежду ей и всему кораблю.  – Хорошо, тогда начинай, а мы защитим тебя, – с улыбкой она приказала двоим воинам окружить единорога щитами, не давать никому проникнуть и пролететь какой-либо стреле.

Вражеский корабль уже был у самого правого борта. Лучники не переставали стрелять, но по ним было видно, что уже были на пределе. По приказу начальницы они перешли на обычные стрелы. Им удалось убить двух – шести волков, которые высунули свои головы раньше времени и получили в голову по две стрелы. Когда корабль пристыковался к кораблю Илали, серые волки разных мастей и роста повыскакивали из-под больших щитов на палубу своих жертв.

Волки были чуть выше оленей. Они стояли на двух лапах. В передних они сжимали саблю, дубинку; у других можно видеть рапиру; самый маленький из них в зубах держал кинжал. Их клыкастые удлинённые пасти выпячивались вперёд, а тела напоминали чуть загнутую букву Г. В таком полусогнутом положении они бегали по кораблю, сражаясь с благородными оленями.

Бой был жестоким, пара волков на веревках пересекли корабль и с воздуха убили двух лучников, которые уже хотели убить волков. Один из воинов корабля отомстил за своих собрата и сестру. Он достал из-за спины кортик; зачаровав его, он бросил его в двух волков, которые уже теснили одного оленя. Кортик проткнул двоих насквозь, давая пленнику волка свободу. Он в свою очередь выпустил зачарованную стрелу, которая создала вспышку. Под эту вспышку попали сразу несколько волков. Ослепшие, но понимающие по запаху, где свой, а где чужой, они продолжали махать саблями. Но при этом их мастерство и попадание упало, вдвое давая защитникам сравнять счет.

Волки набрасывались на защитников, били, ни щадя своих сил, и так они теснили их. Но и те были не лыком шиты, волки не подозревали, что нескольким лучникам удалось проплыть незаметно на их корабль. Взобравшись на самый верх мачты, они стреляли в спину, давая своим братьям теснить врага. Но эта попытка была тщетна. Увидев, где находились лучники, пара волчьих арбалетчиков вывела их из строя, попав тем прямиком в голову. Олени начали падать духом. После того, как последний шанс на победу пал в бою, волки начали яростнее убивать, не давая более никому скрыться. Но яркая вспышка озарила корабль защитников. Волки и даже сами благородные олени остановили драку, привлечённые странным сиянием.

Аргус сидел вокруг трех воинов, которые прикрывали его от врага. Он был сосредоточен; эти заклинания позволят ему изменить ход боя. Но для этого ему нужно больше времени, чего у него и так нет. Каждые три минуты воин говорил о результате боя, давая понять Аргусу, что ему пора или ещё есть время. Прошло уже не так много и не так мало времени. Один из воинов, который защищал единорога, выбежал на помощь. После – второй за ним. Единорог стал понимать, что пора. Рог стал сиять, словно газовый паяльник. Струя огня выходила из рога, она осветила весь корабль, привлекая внимания на себя всех.

Воин отошел от единорога, давая пойти вперёд. Тот, прошагав немного, встретил перед собой врага, который прыгнул на него. Тот не успел долететь до него, как волк превратился в кучку пепла. После он направил рог на другого волка, превращая и его в пепел. И так было с каждым, кто попадался на пути единорога. Волки начали ретироваться, увидев, что перед ними маг, который превращает их в пепел, резко начали возвращаться на свой корабль, при этом олени не стали брезговать благородством. Начали бить в спину волкам, делая их меньше. Единорог резко посмотрел на корабль и мощным лучом направил свой рог на него. Луч пробил шхуну насквозь, при этом отталкивая её от своего корабля.

Волки стали прыгать за борт, они не понимали, что он может ещё учудить. И от греха подальше начали бежать как можно быстрее по воде, плывя кто куда.

Бой закончился, капитан отдал приказ оставшимся в живых матросам спустить паруса. Он крутанул руль, и воздух заполнил паруса, приводя в движение корабль. Единорог, после применения такого заклинания, сразу упал, не приходя в сознание. Из носа, глаз и ушей потекла кровь. Илали, легкораненая, подбежала к единорогу. Позвав медика, который по стечению обстоятельств остался в живых, спрятавшись в бочке, применил первою помощь с последующим лечением.

Прошло несколько дней после той битвы. Плаванье прошло спокойно, погибли многие. Капитан потерял половину команды, а Илали две трети своих воинов. Бой был для них тяжелым и плачевным. Никто не рассчитывал на такие потери. Если бы не единорог с магией, то экспедиция была бы провалена.

Аргус лежал в бессознательном состоянии уже пятый день. Илали не отходила от него, надеясь, что он скоро придет в себя. Но это не происходило, врач провел разные анализы, дал вердикт, он впал в кому. Услышав такую новость, Илали была опечалена; она не знала, что ей делать теперь. У неё было только одно решение: сворачивать экспедицию и плыть обратно домой. Но капитан наотрез отказался, говоря о том, что они проплыли уже много и за ними уже начались сезоны штормов. Если повернуть обратно, то они могут не выжить – корабль не предназначен для этого. И бедной дочке князя пришлось только ждать, когда они причалят к неопознанному материку и войдут в контакт с правителем Эквестрии. Может, там помогут бедному единорогу.

Аргус лежал на каменном полу, который был усеян кристальными венами, которые пульсировали, как живой организм. Он приоткрыл глаза и был ошарашен увиденным. Каменный дракон, в двадцать метров росту, вытянутая морда, как у китайского дракона, тело покрыто чешуей в виде ромба, наложенной друг на друга. Перепончатые крылья располагались на спине, перепонки были все рваные. Можно было видеть, что на морде были старческие морщины, брови покрыты белой коркой старости и от подбородка шла большая длинная белая бородка – если её тронуть, то она как будто сделана из мрамора.

Драконий белый незрячий взгляд обрушился на единорога. Тот посеменил назад ползком. Он боялся увиденного; каменный дракон выше его в двадцать раз обратил на него внимание. И плюс, не понимая где он, придавало боязнь, страх и волнение. Он хотел покинуть это место, но, быстро осмотрев глазами помещение, понял, что от сюда нет выхода. Дракон опустил свою голову поближе к семенившему парню.

 – Аргиус, не бойся меня. Ты в безопасности, – сказал он монотонно и так долго, будто уже не один раз говорил эти слова. Его голос был твердый, как скала, а звуки, словно обвал. Услышав его голос, жеребцу стало не по себе: у него заболела голова. И он перестал семенить назад.  – Моя голова! .. Прошу перестать так говорить, мне больно. Словно тысячи камней падают мне на голову, – попросил он дракона, который в свою очередь приподнял голову, отдалившись от единорога.  – Прошу прощения, я давно не общался с вами, позабыл про это, – ответил дракон уже другим голосом, словно ветер, проходящий между камнями. Это успокоило голову единорога и тот смог трезво понять, что происходит.  – Где я, кто ты и откуда знаешь моё истинное имя? – он задал вопросы и ждал на них ответа, но при этом начал немного волноваться, не допустил ли он в обращении к дракону ошибку этикета.

Дракон прикрыл свои старческие глаза.

 – Ты находишься между жизнью и смертью – это чистилище. Я Дагуин, бог драконов, судья, смерть драконов, можешь называть, как хочешь. Твоё истинное имя, значит, ты знаешь, что это такое, это упростит мой ответ. Ты потомок всадников; заключив первый кровный договор с драконом, ты отрекаешься от своего бога. И за место него я становлюсь вашим богом! – воскликнул он, подымая свои могучие порванные крылья вверх, демонстрируя своё величие.

Жеребец увидел дракона во всей его красе. Но, вспомнив, что тот не ответил на его вопрос, повторил:

 – Я не могу понять, как вы узнали мое истинное имя. Я же не говорил его вам и не заключал кровавый контракт с драконами.

Дракон опечалено посмотрел на единорога; он думал, что он понял всё. Но оказалось наоборот. Расположив обратно крылья на место, где они должны быть, он тяжело выдохнул, словно повторяет множество раз одно и то же

 – Твои предки были всадниками, как и родители. Кровь дракона, попавшая в тело твоей матери, передалась и тебе. Теперь ты считаешься тоже всадником и отрекаешься от своего бога. Все, кто становятся всадниками, я знаю их истинные имена. Теперь ты понимаешь, в каком ты сейчас положении? – дракон с интересом посмотрел на жеребца, смотря, как он себя поведёт на этот раз.

Единорог опустил голову вниз, проанализировал в себе всю полученную информацию. Понял, что его положение не утешительное. Он находится в чистилище, на грани жизни и смерти. И причем у бога драконов, а не бога пони. Вот что делать дальше, он не знал. Подняв голову, он с досадой спросил:

 – Это из-за заклинания я тут оказался? – он посмотрел на дракона и увидел его реакцию.  – Да – кивая, давая положительный ответ жеребцу, ответил Дагуин.  – Что мне нужно сделать, чтобы вернуться. Я не могу оставить яйцо и малыша одних в том мире!

Дракон призадумался, лапой тронул свою бороду. Единорог стоял в отчаянности: если не выбраться от сюда, то не выполнит обещания, которое дал Сэму и Кейт. Вдруг резкая вспышка, и с двух сторон от бога появились два больших огня. Один был синего цвета, а другой сапфирового.

 – Дагуин, отец всех драконов, позволь мне, Арканиусу, отцу ребёнка, который должен защитить тот пони, сказать. – Резкая вспышка, и уже не огонек, а большой сапфировый дракон, приклонив голову, обращался к богу.  – И мне, матери ребёнка, Фиреле, тоже защищать его, – от вспышки образовался теперь синий дракон, только с другой стороны единорога.

Аргус был шокирован появлением двух его друзей и драконов Сэма и Кейт. Бог посмотрел на них, убрав лапу с бороды, кивнул, давая первому слово.

 – Владыка, верните его обратно в мир живых, там находится моя дочь, последний сапфировый дракон. Я готов отдать свою душу за место него, – обратился он к богу, приподняв взгляд. Старик снова продолжил гладить свою бороду задумчиво.

Фирела не стала ждать, тоже предложила свою душу за место души Аргуса. Но тот не подал никакой реакции, продолжая дальше задумчиво гладить бороду. Тишина была долгой, тяжелой, все взгляды троицы устремились на бога. Он перестал гладить бороду, тяжело открыл свои глаза и, словно метеорит на голову, сказал.

 – Ты вернёшься обратно, но твоя жизнь сократиться наполовину. Вот твоя плата будет за это заклинание. Теперь отправляйся обратно в мир живых. И не возвращайся, пока не выполнишь свой договор с Арканиусом и Фирелой, – его ответ был тяжелым, но при этом спасительным. Он знал, что легко так не отделается – за большую силу нужно платить. После он исчез вспышкой, оставив наедине троих.  – Аргус, о чем ты думал, когда применял то заклинание? – злобно крикнул на него сапфировый дракон.  – Я думал о жизни тех, кто мог бы погибнуть на корабле, а особенно о малыше и о вашей дочери. У меня не было выбора: их было много, нас теснили. Если бы я не применил, то все погибли бы. – Тоже зло ответили дракону.  – Тише, успокойтесь, мальчики, у нас и так мало времени, – разняла двоих синий дракон, ударив мужа хвостом по голове, приводя того из злого состояния в нормальное. Тот, получив удар, увидел рассерженную жену, выдохнул и успокоился.  – Ты понимаешь, что теперь ты будешь жить меньше чем все остальные? – уже спокойно обращаясь к единорогу, сказал он.

Он кивнул, понимая все прелести и ужасы короткой жизни.

 – Тогда мне не остаётся ничего, как подарить тебе знания, накопленные твоими предками. Они со временем появятся у тебя в голове, и ты спокойно сможешь обучить малыша и мою дочку всему, что им нужно знать, – он протянул когтистую лапу к рогу и тронул кончиком ногтя.

Вспышка, и единорог упал. Сознание стало тускнеть. Он услышал от синего дракона последние слова

 – Скажи, что мы её любим, – и он упал в небытие.

Очнулся единорог уже в кровати, рядом с которой сидела Илали, спящая и уставшая. Он протянул копыто и положил на её копытце. Она дернулась, легонько открыла свои прекрасные глаза и посмотрела, кто её тронул. На глаза навернулись слёзы, она резко обняла единорога. Он тоже не стал стесняться, обнял её, так они провели немало времени.

 – Земля-я-я-я! – выкрикнул олень, смотрящий на верхушке мачты, давая знать всем, что за горизонтом виднеется земля.

Доплыли до земли без эксцессов, сделав копию карты для Илали. Аргус спровадил их до конечной цели, куда вела дорога в Кантерлот, где, как было сказано на карте, проживал правитель. А самому пегасу с малышом и яйцом пришлось идти в другую сторону. Илали уговаривала единорога пойти с ними, но он категорически отказывался. После получасового разговора он сдалась; она привязалась к этому жеребцу, а он к ней. Но у него был долг, который он должен был исполнить. Попрощавшись, они разошлись в разные стороны.

Путь был недолгий. Жеребец быстро нашел ферму по карте всего лишь за пару дней. Подойдя к белому дому, он постучал туда, и перед ним предстал старик пурпурного цвета, с козлиной седой бородкой и синей гривой.

 – Что тебе нужно, незнакомец? – сказал ему насторожившийся кузнец, приготовившись.  – Я пришел сюда, чтобы передать вам этого малыша, – он показал его жеребцу; тот, не понимающий, прищурившись, покачал головой.  – Это тебе не сиротский дом, Кейт передает, она очень сильно сожалеет за Кайла, – он повторил слова кобылы. И увидел, как глаза старика расширились.  – Ты… ты… кто такой?  – Я Аргус из деревни, это сын Сэма и Кейт, она просила передать его тебе, чтобы ты воспитал его, – он магией протянул его к жеребцу и тот принял малыша. И оставил одну сумку с разными принадлежностями для ребёнка. Развернувшись, он накинул на себя капюшон. Стоило ему пройти немного, как его рог загорелся, и он исчез. Старик стоял с ребёнком. На его лице был удивлённый вид. Он не мог поверить своим ушам, что его навестил его соплеменник из деревни и принес малыша сестры. Он не стал вдаваться в подробности, взял малыша, взглянул на амулет, который висел на шее малыша и показывал его имя, взял вещи и вошёл в дом.

Аргус появился у водопада. Его грива побелела, став полностью белой. Глаза его стали светло-голубыми. Эти изменения давали знать, что его жизнь постепенно будет гаснуть год за годом.

Единорог, получивший знания своих предков с помощью магии, нашел безопасное и годное жильё. Войдя сквозь бьющийся ручей, он обнаружил просторную пещеру. Невзирая на слякоть и сырость тут, помещение было уютным, было где разгуляться, имелись кое-где проходы, где можно было найти ещё одну или две комнаты. Только они были небольшие и могли вместить в себя немного-негусто двух жеребят или одного жеребца.

Аргус остановился на этой пещере. Ему незачем было уходить далеко от той фермы: когда-то наступит день, и он снова встретится со своим племянником. Аргус взглянул на поток ручья, бьющегося о камень, который уже стал настолько гладкий, что можно было поскользнуться на нем. Он обошел водопад и устремил взгляд в небо.

 – Я буду ждать тебя, Даеан, – он смотрел на небо до тех пор, пока солнце не ушло за горизонт и не появились на небе звезды.

====== Белая жизнь – Акт 2. Глава 2 – Белая жизнь – Часть – 2 ======

Комментарий к Белая жизнь – Акт 2. Глава 2 – Белая жизнь – Часть – 2 Планы поменялись, через главу, появиться про Арона глава.

Времена года сменяли друг друга каждые три месяца, весна отдавала правление лету, лето отдавало осени, а осень отдавала власть зиме. Этот цикл повторялся из в года в год, пока не прошло шесть лет. Зима ушла из земель Эквестрии, уступая своей сестре, которая пробуждала всю землю после холодной и долгой спячки.

Почки на деревьях лопались после долгой спячки, давая первые запахи весны. Трава после долгого поклона приподнялась к лучам теплого светила, чтобы насытиться от долгого голода. Звери стали выходить из нор, спящими мордочками стали внимать теплые лучи. Птицы прилетели с теплых краев, первыми в очереди стали занимать места на деревьях, чтобы вывести уже новое потомство. Началась весна.

Солнце грело землю, деревья зеленели, трава подымалась ввысь. Ещё не очень старый пурпурного цвета пони, нацепив на себя плуг, вспахивал землю, а за ним семенили двое жеребят, сажавшие пшеницу. Работы было много: усеять тысячу соток поля было не так уж легко на первый взгляд. Им приходилось работать от рассвета до заката, чтобы вспахать, а после усеять эту землю и в будущем получить большой урожай и успешно перезимовать зиму в достатке.

 – Слушай, Джеймс, сколько нам осталось? А то я уже устал, – задал вопрос белый жеребёнок, жалуясь на усталость. Пурпурный жеребенок старше его, закапывавший зерно, на пределе нервного срыва посмотрел на него.  – Ты уже десятый раз задаешь этот вопрос, не надоело? Потерпи, осталось совсем немного, – последние слова он сказал спокойно, приводя себя в норму, в состояние умиротворения. Но тот не переставал останавливаться.  – Нуууууу… Джеймс, я устал, у меня копыта болят, мне надоели это зерно и поля. Когда все это наконец-то закончится? Я хочу пострелять из лука или, на худой конец, поиграть в следопыты! – протестовал жеребёнок. На виске жеребёнка надулась одна венка, он снова вошел в нервный срыв, но вскоре к нему пришла великолепная идея.  – Даеан, давай так, кто быстрее посадит все зерно и в мешке ничего останется, тот выиграл, – предложил пони, азартно взглянув на единорога.

Белый жеребёнок почесал свою светло-золотую гриву, обдумывая предложение и найдя там подвох

 – Хорошо, но только с одним условием: выигравший может один день не работать в поле, а проигравший работает за двоих. Только на это я согласен. – Сказал единорог, поймав земного пони за хвост обмана. Джеймс был пойман, но не решал сдаваться.  – Хорошо, согласен на эти условия, – согласился на пари земной пони, начал точным ударом делать ямку и бросать туда уже подготовленное зерно, одним движением закапывая его.

Единорог увидел, как его пурпурный друг быстрыми движения сажает зерно; уже пожалел о том, что согласился и дал такое невыгодное условие для себя. Но он никогда не отчаивался, всегда смотрел сложной ситуации в лицо. И покорял все сложности своей убористостью и безрассудностью.

Один раз он чуть не погубил себя этими чертами, когда хотел испытать свой рог магией и вызвал этим сильный ураган, который чуть не уничтожил половину продуктов на грядке. Слава Селестии, что Джеймс был неподалёку и смог остановить жеребёнка, вырубив его одним ударом, после чего смерч исчез, и продукты уцелели с фермой. После того инцидента Сэт наказал Джеймса, который ударил жеребёнка. А вот единорогу он запретил вообще использовать магию, пока тот не вырастет и пока ему не найдут учителя. С этого дня он ни разу не использовал магию.

Выйдя из раздумья прошлого, единорог увидел, как Джеймс все яростнее наращивает темп, выйдя из ступора. Единорог начал тоже быстрее сажать зерно, наращивая темп, пытаясь догнать своего соперника.

 – Ну что, я же говорил, что ты проиграешь! – съехидничал земной пони, наблюдавший, как единорог уже без задних ног валился на землю и тяжело дышал.  – Так не честно! – через каждое слово с отдышкой проговорил единорог. Пурпурный жеребёнок посмеялся только над ним.  – Ха-ха-ха, ну, ты меня повеселил! Ну что, идти отдыхай, завтра у тебя трудный день. Тебе придется за меня тоже работать. Ох, не завидую я тебе, ладно, догоняй! – Он развернулся к дому и вприпрыжку двинулся к нему, предвкушая теплый душ с ужином.

Единорог перевернулся на спину и стал лицезреть уже серое небо, откуда начали немного выглядывать звезды. Он не думал, что так проиграет, с таким большим отрывом, надеясь на то, что Джеймс поддастся, немного позволяя ему догнать и наравне с ним бороться за этот приз. Но все его мечтания оказались фарсом. Нет такого в мире, чем он мог управлять или что могло его слушаться. Это реальность. И бывает она очень суровой с такими доверчивыми и мучающимися пони, как он.

Смирившись с этой суровой реальностью единорог, понял все свои ошибки. В следующий раз он будет умнее, и хитрее. Но этот следующий раз будет не очень скоро и, пока он не настал, нужно сначала разобраться с проигрышем, а после можно думать о будущем. Выдохнув, он встал, стряхнул с себя землю и был ошарашен увиденным. Единорог смотрел на не усеянное поле, которым оказался маленький участок. Оглядевшись за собой, он был удивлен: за этой игрой с Джеймсом жеребёнок не заметил, как они усеяли большую часть поля. Почесав затылок, единорог был удивлен и озадачен.

Получается, его одурачили азартной игрой, он почувствовал себя ослом – так попасться. Но после улыбнулся и посмеялся от души; практически всё поле было усеяно. Тогда, получается, завтра утром он до конца досеет и сможет в свою волю играть. С этими мыслями Даеан взял свой пустой мешок и направился к дому.

Вернувшись домой, приняв теплый душ, жеребёнок спустился вниз на кухню, где ждал его дядя, двоюрный брат и теплый, только что приготовленный ужин. Все-таки Даеан не смог успокоиться и обвинил брата в обмане, мол, тот заставил его работать, как раба в поле в поте лица. Брат лишь покачивал головой, говоря: «Сам виноват, что повелся». Спор был прерван дядей, говорящим о том, что «когда я ем, я глух и нем». Эту пословицу он вбивал в головы жеребят так, что во сне, бывало, кто-то из них мог пробурчать, проговаривая каждое слово. Успокоившись, молча мы съели свой ужин. Закончив и убрав за собой, вместо того, чтобы пойти немного пострелять из лука в мишень, единорог пошел наверх. Ему придётся с самого утра работать, чтобы побыстрее закончить свою работу. А чтобы закончить работу побыстрее, нужно лечь пораньше и выспаться: после такого марафона его конечности болели. Оказавшись в постели, он провалился в глубокий темный мир, где мог считать себя всемогущим богом.

 – Даееан… приди… я… жду… – голос был мягок, но тих, словно эхо в пещере. Он звал его; перед единорогом появилась маленький сапфировый огонек.

Он был такой красивый, что единорог только и смотрел на него. После тот стал манить его за собой, жеребёнок не знал, что делать – либо проснуться либо пойти за ним, тем самым продолжить сон. Собравшись с духом, он все-таки побежал за ярким огоньком, который указывал ему путь через густой лес. Когда мальчик прошёл лес, то внезапно оказался перед водопадом. Огонек манил его к себе, проходя сквозь воду. Он думал, что это может быть ловушкой, но поняв, что во сне ничего такого не может быть, проследовал за огоньком, пройдя насквозь синюю пленку, оказался в пещере, откуда стали доноситься звуки ещё громче, чем было раньше.

 – Даееан… разбуди меня… я жду тебя… скорее, у меня осталось… мало времени… – последние два слова он сказал очень тихо. И огонек погас.

Резкая вспышка оттолкнула жеребёнка, приводя его обратно в реальный мир. Весь мокрый от пота, тяжело дыша, он приподнялся и увидел перед собой брата, который с обеспокоенным видом смотрел на него.

 – Даеан, спокойно, дыши ровно, это всего лишь был кошмар. Это не реально. – Успокаивал жеребёнка пурпурный пони, гладя того по голове.  – Я… я… я… не понимаю, это выглядело… как… реальное… – жеребёнок заикался при каждом слове, на глазах выступили слезы. Он не понимал, из-за чего они пошли, может, организм счел это нужным. Подсознательно он понимал, что это всего лишь был сон или кошмар, но мозг посчитал, что это реальность. – Ну, что ты плачешь, все хорошо, – повторял пурпурный пони тот же жест, успокаивая мальчика.  – Я… сам… не понимаю… – всхлип, – почему… я плачу… – оправдывался единорог, вытирая копытом слезы, которые не хотели останавливаться. Они как будто назло шли, при этом делали видимость мутной.

Джеймс всегда наблюдал за Даеаном, но ни разу не видел, чтобы он хоть раз плакал. Когда ему было всего четыре года, он поранил ногу до крови и то не проронил слезу. Прикусив нижнюю губу, он терпел боль, не допуская для себя слабости в виде слез. Но тут он размяк как тряпка, какой-то сон просто взял да и сломал его как палку. Джеймс прижал к себе жеребенка, тот уткнулся в грудь.

 – Поплачь, дай эмоциям выйти, ты давно это не делал, а это нужно, – он утешал мальчика, говоря, что это не слабость, а естественное, что каждый может плакать. Единорог слушал его; он больше не сопротивлялся, дал своим эмоциям выйти наружу. После пяти минут он успокоился, слезы перестали свой марш и перешли на глухую оборону.

Отстранив мальчика, земной пони взглянул на красные заплаканные глаза.

 – Да-а-а… Если отец тебя увидит в таком состоянии, то решит, что я виноват, – сказал парень, проведя анализ не в свою пользу. Обдумав все за и против, посмотрев на часы, он пришел к одному решению. – Так, слушай, через пару часов отец начнет вспахивать последний участок. Я, так уж быть, досею его, но ты будешь мне должен, согласен? – сказал свое решение жеребёнку пони, выйдя из неловкой ситуации. Тот только кивнул, вытирая красные глаза. – Ну, и славно, давай, ложись спать. Отцу до полудня не показывайся, пока глаза не станут нормальными. Ты меня понял? – последние слова он сказал с нажимом, чтобы они отпечатались ему в мозг. Брат лишь покивал головой; Джеймс уложил его обратно, просидел с ним немного, пока он не уснул. Иногда он поглядывал на часы. Когда осталось всего-то два часа, то он решил, что пора бы вздремнуть.

В этот раз Даеану больше не снился никакой сон. Он просто упал в глубокий сон без сновидения. Это бывает, когда мозг как бы отключает подсознание, и кажется, что только закрыл глаза, а открыв их снова, узнал, что прошло несколько часов. Так получилось и с Даеаном.

Открыв глаза, он не ощутил, что спал, вместо этого он чувствовал то же самое, что и ночью. Кто-то его ждал, и он должен найти того, кто его звал. Это чувство как будто что-то не выполнил, и оно тебя терзает, пока ты его не доделаешь, и только после этого оно тебя отпускает. Такое чувство было и у Даеана.

Выйдя из комнаты, он направился в душевую, осмотрелся в зеркале. К его удивлению, глаза были больше не красные, но под ними были большие темные круги, говорящие о недосыпе. Светло-золотистая грива была вся растрёпана и коротка; причесав и уложив её вбок за уши, он вышел из комнаты и направился на улицу. Там он заметил, как Джеймс и дядя сидели на скамейке и наблюдали за проделанной работой. Он не стушевался, найдя в себе силы, пошел к брату и дяде.

Стоило ему только приблизиться, как его тут же заметил дядя.

– О, кого я вижу, спящая красавица наконец-то проснулась! Я тебя будил-будил, а ты ни в какую. Вот, скажи Джеймсу спасибо, он всю работу сделал без тебя, пока ты спал. – Отчитывал он единорога, который в свою очередь прижал уши и принял виноватый вид, опустив глаза в землю.  – Прости, дядя, больше такого не повторится, – виновато ответил единорог, после взглянул на брата. Тот только показал, что бессилен в этой ситуации, мол, я не виноват, так получилось.  – Да ладно тебе, я видел, как ты работал вчера. И неудивительно, что тебя так сморило на сон, что лежал без задних копыт, – утешил дядя единорога, после встал со скамьи и направился в сторону кузни, где стал работать.

Белый жеребёнок присел рядом с братом. Пурпурный жеребёнок взглянул на него, увидел, что единорог был в раздумьях. Он видел, что он ушел из этого мира в другой, где его никто не побеспокоит. Но этому не бывать. Джеймс легонько ударил по плечу единорога, возвращая его обратно с небес на землю. Тот пришел в себя и был удивлен произошедшим.

– Ай, за что? – посмотрел он возмущенно на брата, потирая плечо. Но земнопони безразлично покачал головой.  – Просто так, а то совсем ушел в себя, забыв про нас, – немного улыбнулся пони и щёлкнул кончиком копыта по носу мальчика. – Ну, хватит надо мной издеваться! – уже серьёзно сказал мальчишка. Старшему понравилось, как его брат реагировал на его подколки. Не останавливаясь, он навалился на единорога, начал того щекотать.

Тот смеялся, просил перестать, но Джеймс не прекращал. После десяти минут пыток он отпустил своего младшего брата. Они оба лежали на траве и смотрели в небо.

 – Слушай, Джеймс, ты не знаешь, тут есть где-то поблизости водопад? – спросил он у брата. Тот в свою очередь был немного удивлен, услышав от единорога такой странный вопрос. Но не стал скрывать. – Да, есть. Если идти на восток через густой лес по прямой и никуда не сворачивать, то можно наткнуться на водопад. А тебе зачем? – он подозрительно посмотрел на брата: не замышляет ли тот что-то непредсказуемое снова. Но единорог ровно и со спокойным лицом, не выражая каких-либо эмоций, смотрел в небо.  – Да так, не бери в голову, – после этого их разговор закончился. Даеан направился на стрельбище, где стал упражняться стрельбой из лука.

Единорог не заметил, как день начал сменяться на ночь. Он уступал место темной пустоте, которая покрыла всю Эквестрию. Все, кто привык к дневному свету, не предпочитали ночь, уходили в свои убежища и ожидали возвращения теплого света на место холодной тьмы. Но в этом мире существовали те, кто любил и адаптировался в этой тьме, предпочитая её. В ней они могли спрятаться, не боясь, что их найдут охотники, найти пищу, которая не знает о них. Это были ночные существа леса и мира, которые не любили солнечный свет.

Даеан, натренировавшись, двинулся в дом, где помогал брату в уборке. Прошло ещё какое-то время, и на улице стало совсем темно, так, что глаз выколи, и то не сможешь увидеть что-то. Но единорога это не волновало. У него мысли было об одном: найти его и разобраться. После ужина Сэт и Джеймс разошлись по своим комнатам. Наудачу, они были вымотаны после дневной работы, пока он сам спал, и легчи спать.