Текст книги "Полет Ястреба"
Автор книги: Сыченко Игорь Алексеевич
Жанр:
Киберпанк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– И этот вопрос каргонцы решили путём уничтожения корвета и объявления войны?
– Думаю, изначально они хотели уничтожить только корвет, но когда вся правда раскрылась, иного выхода у них попросту не было. Они направили всю энергию в иное русло. План работает.
– Вы ручаетесь за свои слова, господин Радненко?– спросил капитан.
– Я сказал, что знаю: мы должны показать, что битва за галактику пойдёт до конца, что человеческая раса имеет право оставаться человеческой, а не превращаться в химеру!
Фаррел уже набрал воздуха в грудь, но холодный и решительный взгляд Радненко остановил его от комментариев. "И теперь вы решили перехватить инициативу. В соответствии с вашим планом нам предлагается погибнуть",– говорил взгляд капитана.
Мне почему-то казалось, что всё происходящее не имеет ко мне ровным счётом никакого отношения, словно не я здесь сидел и слышал эти страшные слова. Нельзя же вот так, без эмоций обсуждать варианты гибели двух рас, ведь при желании всегда можно найти иной вариант. Всегда! Я уверен в этом. Просто надо очень сильно захотеть. Не знаю, может быть, дело зашло действительно настолько далеко, и мы перестанем быть людьми, но и в этом случае должен же быть иной выход...
– Степанов,– обратился ко мне капитан. Я вздрогнул и понял, что, задумавшись, что-то пропустил,– раз уж так всё складывается, попытайтесь уговорить Молнию.
– В чём?..
– В том, чтобы она помогла нам,– пояснил Фаррел,– чтобы она была на нашей стороне.
– Я постараюсь,– ответил я, хотя в голове метались панические мысли.
Это задание я действительно пытался выполнить и очень старался, ведь от результатов моей работы зависела судьба экипажа в целом и моя конкретно. Помню, год назад, разговаривая с одним священником, меня поразило словообразование слова "судьба" – суд божий. Нельзя назвать меня верующим, но сейчас я готов был поверить в любое чудо. Может быть, сейчас кто-то свыше судил нас за гордость, стремление к всесилию, судил с помощью трёх кораблей Каргона. Не знаю...
Молния вышла на связь довольно легко, словно ждала меня. Наверное, действительно ждала, иначе как объяснить её первые слова?
– Что происходит? Почему люди уходят с планеты? Чем они встревожены?
– Есть силы, которые выступают против нас. Они хотят забрать тебя себе.
– Но... почему? Я готова говорить и с ними, если они того захотят...
– Нет. Они хотят нас уничтожить,– ответил я.
– Не понимаю.
– Убить,– пояснил я. Молния размышляла довольно долго, так что я успел подумать: не прервала ли она связь.
– Странное желание... Ужасное... Как же так?.. Убивать жизнь... Страшное слово...– лепетала она. Не дождавшись конца её тирады, я попросил:
– Помоги нам защититься.
– Каким способом? Я не умею. Они живые. Убивать? Тоже убивать?! Нет! Нет!
Я ещё минут двадцать пытался достучаться до Молнии, но она не отвечала. Кажется, она была шокирована самой мыслью о причинении вреда. Программа запрещала ей даже думать об этом, не говоря о том, чтобы действовать. Наверное, тому были веские причины. Увы, судя по всему, мне о них узнать уже не суждено...
* * *
Капсула с информацией отправилась по указанным Радненко координатам два часа назад. Если он не ошибся, командующий флотом вот-вот должен получить её и отправиться на всех парусах в систему Белой. Теперь конфликт обещал вылиться в новую войну, и "Звёздный Ястреб" должен стать катализатором это ужасного процесса.
Фаррел сидел в капитанском кресле. Он уже в который раз прокручивал в голове подкорректированный план боя, но всем известно, что ни один план не выдерживает столкновения с реальностью. Продержаться пять-шесть часов нереально, и ещё неизвестно придёт ли флот на помощь. И даже артефакт, битва за который вот-вот начнётся, не сказал ни "да", ни "нет". Полная неопределённость, оставляющая многое для надежды, пусть и малой.
Фаррел посмотрел на часы: предоставленное время подходило к концу. Капитан не собирался первым связываться с Короном по соображениям дипломатии и целесообразности: тянуть время, как можно дольше тянуть.
Фаррел посмотрел на обзорный экран: поверх отображаемой пелены космоса, висела схема расположения кораблей. "Звёздный Ястреб" находился чуть выше и за "Непобедимым", Молния безмолвствовала между ними, показывая тем самым, что не сдвинется и на метр, четыре звена по три истребителя висели по бокам, сверху и под рейнджером, прикрывая фланги. Последнее звено находилось за Ястребом. Корабли противника расположились полукругом, отрезая пути к отступлению и одновременно находясь на почтительном расстоянии, не позволяющем вести прицельный огонь.
Радненко находился рядом. Взгляд агента был задумчивым. Теперь, когда уже всё решено, и он выполнил свою задачу, ему оставалось только отследить выполнение приказа Генерального Штаба.
– Капитан,– сказал Кочеренко и с перерывом добавил,– каргонцы вызывают.
Фаррел кивнул, но не отдал распоряжения. Все службы доложили о своей готовности к бою.
– Капитан,– снова напомнил о себе связист.
– Подключи к линии Николаенко и включай,– ответил капитан и поправил воротник. Через несколько секунд на обзорном экране выделилось небольшое окошко. На людей смотрел уже знакомый каргонец.
– Долго вы связь налаживаете. Технические проблемы?– без приветствия начал он.– Я так понимаю, вы отклоняете наше предложение о сдаче,– добавил Корон, и его лицо исказила хищная улыбка. Кошачьи глаза блеснули. Очевидно, он и не предполагал иного варианта.
– Найденное по договору является собственностью Лиги Наций и Земли, капитан Корон, а потому не может быть передано без санкции правительства,– зная принципы диалога с каргонцами, Фаррел специально упомянул имя собеседника, показав своё уважение, чего нельзя сказать о Короне.
– Я не собираюсь искать формулировки и отговорки. Уверен, вы знаете кредо военных Каргона: что сопротивляется должно быть уничтожено.
– У одного народа Земли есть такая поговорка: "Не говори "гоп", пока не перепрыгнешь".
– Хорошая поговорка. И она знакома мне,– ответил каргонец и исчез.
– Николаенко на связь,– скомандовал Фаррел.
– На линии,– ответил Кочеренко.
– Я слушаю.
– Каргонцы выпускают истребители,– послышался голос Тары.
– Сергей Иванович, вы всё видели и слышали,– сказал Фаррел.
– Да, видел,– кивнул Николаенко.– На каком крейсере сосредоточим огонь? Какой из них "Сеятель"? В моих данных не числится такой крейсер.
– Кочеренко, откуда шёл сигнал?
– С авианосца.
– Хитрят... Он может быть любым из трёх. Выбор оставляю за вами, мы поддержим.
– Договорились, и ещё: я отдал приказ перебросить к вам на борт десять бойцов. Уверен, каргонцы не будут уничтожать Ястреб, а попытаются его захватить. Примите?
– Спасибо. Да поможет нам Бог.
– Я не религиозен, а потому пожелаю удачи.
– Экипаж, к бою!– скомандовал капитан.
Тара надела на себя шлем виртуальной реальности, пилот тоже. Последнему он был необходим в большей мере для быстроты реакции маневрирования, подобным интерфейсом пользовались и стрелки, но Фаррел предпочитал старые формы управления и отображения информации, хотя тоже мог погрузиться в виртуальную сферу, рисуемую Ястребом. Прежде всего, он капитан корабля и должен видеть реальность собственными глазами, а не её переработку. К тому же, выстроившиеся вокруг него голографические конструкции тактического монитора ни в чем не уступали виртуальным. Перед ним висела трёхмерная модель пространства окружающего рейнджер. Связь с Николаенко была постоянной.
Из чрева каргонского корабля-носителя выскакивали всё новые и новые истребители и торпедоносцы. Вскоре уже два роя по двадцать кораблей неслись навстречу. Торпедоносцы первыми открыли раунд, выпустив фотонные торпеды – яркие светящиеся огни устремились к "Непобедимому", покрытому голубоватым свечением. Крейсер выполнил манёвр уклонения, повернувшись градусов на тридцать, и большая часть торпед проскочил мимо. Через несколько секунд заработали его рельсотронные пушки – два малых корабля по очереди вспыхнули пламенем.
– Капитан, противник в зоне поражения!– доложила Тара, погружённая в сферу виртуальной реальности.
– Навести ракеты, всем рельсотронам – огонь!– скомандовал капитан. Рейнджер слегка затрясло, гулкие удары выстрелов разносились по корпусу – пунктиры с гигантской скоростью устремились к истребителям противника.
– Ракеты захватили цель!
– Огонь! Сорок процентов на правый кормовой дефлектор! Двадцать – на фронтальный! Канонирам, стрелять по готовности!
Гулко ударили пусковые шахты – в космос унеслись пять ракет. Два истребителя, не вспыхнувшие сразу, метнулись в разные стороны, уходя от их преследования. "Непобедимый" нанёс удар по крейсерам противника своим главным оружием – две ядерные ракеты рванули к своим целям. Вскоре вспыхнули две яркие звезды, озарив собою вечную ночь умершей планеты. Когда пламя угасло, на землян продолжали плыть, уже значительно медленнее, каргонские корабли, мерцая потревоженными щитами, местами пробитые плазмой взрыва. Затем вышли последние две ядерные ракеты и ещё две вспышки.
Четыре звена "Чеглоков" рванули с места, обходя "Непобедимый", практически скользя по полю щита. Его орудия били без перерыва по манёвренным кораблям противника. Цепочки раскалённого металла неслись им навстречу, зажигали новую свечку и устремлялись в бесконечность. В ответ летели новые фотонные торпеды, нацеленные на орудия "Непобедимого". Очевидно, каргонские торпедоносцы, не способные пробить щиты, решили выбить ударные системы до подхода основных кораблей. Они подлавливали момент выстрела, когда дефлектор отключался, чтобы пропустить снаряд, и наносили удар.
Два каргонских крейсера уже подходили на расстояние выстрела, но "Непобедимый" выстрелил первым из главного калибра, имея преимущества в системе нацеливания и точности – расчёты искина позволяли вести огонь намного точнее противника. Ракеты ушли ещё раньше, врубаясь в одну палубу за другой, голубоватый огонь перекатывался по мощным каргонским щитам, гасящим половину энергии. Земной крейсер сосредоточил огонь на одном, стараясь не распылять силы – это дало результаты: местами рельсотронные снаряды пробили толстокожего "каргонца", вспыхивали и гасли пожары в разгерметизированных отсеках. Но, несмотря на повреждения, противник не сбавлял скорости и стал разворачиваться неповреждённым боком, намереваясь нанести первые с его стороны удары.
Вскоре и каргонские корабли открыли огонь. Новые, более мощные фотонные торпеды ринулись навстречу "Непобедимому". Залп ионных орудий сформировал несколько светящихся колец. Частицы врезались в намагниченную броню и отскочили, не причинив вреда, но сбив дефлекторы. Эффективность щитов заметно снизилась.
А перед "Звёздным Ястребом" истребители обеих сторон закручивали вихри, торпедоносцы методично наносили удар за ударом. Некоторые из них сбивались ответными выстрелами и вспыхивали, но за предыдущей волной следовала новая, и всё повторялось сначала.
Несмотря на манёвренность "Чеглоков" и более совершенные системы наведения, силы защитников таяли под напором превосходящего их по количеству противника. Истребители каргонцев стали отступать за крейсера – свою задачу они выполнили. Теперь, когда щиты крейсера ослаблены, каргонцы готовы были нанести последний и решающий удар. Десятки и десятки новых торпед устремились к "Непобедимому", а крейсер, изнеможённый и израненный, с множеством шрамов, ещё продолжал сражаться, словно и в правду был непобедимым...
* * *
Сергей выпустил последнюю ракету. Размытый след устремился к истребителю противника. Тот сделал несколько резких рывков, но умная электроника не дала себя провести – каргонец вспыхнул огнём. Его обломки разлетелись во все стороны.
Сергей "осмотрелся". Сфера виртуальной реальности позволяла чувствовать истребитель как своё тело. Одной мысли было достаточно, чтобы выполнить любое действие. И сейчас он видел, как противник методично добивает его родной крейсер. Из его звена остались только он и один ведомый, второго сбили несколько минут назад. Благо, что автоматика успела выбросить пилота ещё до полного разрушения кабины, тем самым спася его от неминуемой гибели.
Стоило как-то переломить ситуацию, но Сергей не знал, как именно. Два истребителя скользили по "гравитационным рельсам" по поверхности щитов вражеского крейсера, что делало их практически невидимыми для радаров и сканеров каргонцев. Сергей искал брешь в защите крейсера. Здесь, на противоположной корме, имелось множество пробоин от первых ударов "Непобедимого", но все они прикрывались щитами, что не позволяло ударить фугасными снарядами, а рельсотрон не мог бы нанести должного ущерба.
– Мошкара на семь часов!– доложил ведомый.
– Вижу.
Два каргонца нагоняли их.
– Давай их примем, Лёня. "Затянем петлю", ты – влево!
Два "Чеглока" закрутили вираж в разные стороны вдоль силовых щитов. Сергей вовсю использовал манёвренность истребителя, рисуя "гравитационными рельсами" зигзаги. Потоки плазмы пролетали мимо, рисуя на защитном поле переливающиеся круги. Разворот уже заканчивался, когда он "увидел" ведомого: тот как раз пристраивался за преследователем, заходя на него сверху. Короткая очередь – враг, прошитый снарядами, потерял управление и свалился на щит: яркое синее пламя прокатилось по полю.
– В яблочко!– закричал эмоциональный ведомый и резко свернул влево, уходя от стремительного удара каргонца, пока Сергей, резко забирая "вверх", делал чакру Фролова. Ещё мгновение и теперь уже он на хвосте каргонца.
– Чур, он мой!
– Замётано!
Заработали рельсотроны – черноту космоса рассекла очередь, впившаяся цепочкой в противника. Уже подбитый, он стал вправо, ближе к уцелевшим платформам крейсера.
– Во, гад!– вырвалось у Сергея.
Лёня, пристроившись сзади, пустил ещё одну очередь, но тот смог сделать несколько рывком, и она пришла мимо.
– Вёрткий,– проворчал ведомый, но тут противник вспыхнул малой звездочкой – Сергей завершил дело.
– Да, вёрткий попался,– сказал он.– Смотри, что там у нас!– и передал картинку вражеского крейсера.– Кажется, ближе к движкам щиты отключены.
– Точно, и довольно широкая пробоина. С полтолщины...
– Можем проскочить. Давай за мной.
Всё-таки каргонцы на крейсере заметили два "Чеглока", и зенитные орудия открыли по ним огонь. Сергей и Лёня поскорее нырнули в мёртвую зону, туда, где орудия были уничтожены "Непобедимым".
– Нужно быстрее, сейчас снова навалятся. Давай фугасами их. Всё, что есть!
Они успели, только зависнув над огромной дырой, как Сергей выпустил два фугаса, ещё пару добавил Леонид. Четыре разрывных снаряда устремились вглубь крейсера, а истребители рванули прочь. Им на перехват уже устремились несколько каргонских, а тем временем другой крейсер уже обошёл "Непобедимый" и выпускал десантные боты, которые устремились к "Звёздному Ястребу"...
* * *
Взрывы потрясали корпус Ястреба, и мне было страшно. Боже мой, мне ещё никогда не было так страшно! И, чёрт побери, жить хотелось как никогда! На неуловимое мгновение я даже потерял контроль над собой, когда мимо моего зала пробежал техник. Мне хотелось рвануть за ним и всё равно куда, лишь бы не сидеть здесь, убежать куда-нибудь подальше. Я даже поднялся с кресла. К счастью, у меня хватило воли осознать глупость своих действий и остановиться.
Ястреб докладывал мне о ходе сражения, и оно разворачивалось не в нашу пользу. Вот уже почти час мы находились под непрерывным огнём противника. Порою гравикомпенсаторы не справлялись с резкими ударами, и людей сбивало с ног, а меня бросало на проекторы.
– Каргонцы выпустили десантные боты, направляются к нам,– доложил искин, на голографическом мониторе я видел огоньки взрывов. И тут произошло чудо: уже израненный вражеский крейсер осветился ярким светом. Казалось, детонировала вся секция двигателей, словно в неё подложили мощный заряд. Каргонский корабль потерял значительную часть манёвренности, а созданный взрывом импульс толкнул его и закрутил. Раненый корабль замолчал, но, к сожалению, это уже не могло исправить положения....
Минуту назад со мной связался капитан и напомнил, что инструкция предписывала мне полное уничтожение искусственного интеллекта и всех данных в случае угрозы захвата, но у меня не хватало смелости стереть всё. Это же полное забвение тому, что так упорно создавал мой предшественник, инженер Арашин! Я не мог поступить так с уникальным творением, но с другой стороны просто обязан уничтожить его. Каргонцы уже давно хотят понять принцип работы наших троичных электронных систем. Они им жизненно необходимы. Без них они несут огромные потери, а мы имеем возможность обстреливать их корабли с дальних дистанций, что даёт неоценимое преимущество в бою, особенно в эскадренном. Можно сказать, именно автоматические электронные системы и спасли Землю, атаковав первыми каргонский флот. Ведь для компьютера не существует понятия внезапности, шока и удивления.
Ястреб молчал, мы уже всё обсудили, и он был согласен со мной. Впрочем, разве он мог спорить со своими директивами? Я набрал код самоуничтожения системы, ввёл ключ и на том остановился, не хватало только одной команды. Всёго одной единственной, чтобы система перестала существовать раз и навсегда. Конечно, пока ещё рано: каргонцы пока не взяли рейнджер, но очень скоро это произойдёт.
В таких размышлениях меня и застал Дима с весьма приветливой речью:
– А ты что тут расселся?
Я подпрыгнул от неожиданности и обернулся. Голос-то узнал, а вот друга – нет. Сейчас он стоял передо мной в полной амуниции, закованный в броню, вес которой вполне мог варьироваться он пяти килограмм до пятидесяти.
– Я здесь работаю,– буркнул я и вспомнил о своей проблеме.– По инструкции я должен уничтожить систему.
– Но мы ещё держимся, и Ястреб пока помогает отбивать атаки.
– Да, но когда каргонцы доберутся сюда, я обязан буду "нажать кнопку".
– Раз должен – жми!– ответил Дима.– Инструкции не дураки писали...
– Но это же уникальная разработка! Я не могу!
Дима ничего не ответил, потому что в этот момент что-то хлопнуло наверху.
– Они пристыковались,– сообщил он по рации и продиктовал координаты моего сектора, только указав уровень выше. Внутри всё сжалось от страха. Мимо проехал боевой дройд, похожий на усечённый цилиндр на гусеницах, по бокам которого были прикреплены две автоматические пушки, а на верхушки – генератор щита, позволяющий закрыть в случае взрыва коридор. За роботом пробежали двое космопехов.– Да, вас понял,– добавил друг и обратился ко мне.– Что ты намерен делать?
– Не знаю.
– Решай. Я не могу больше задерживаться,– бросил Дима и убежал. Его я видел в последний раз – эта мысль так больно ударила по мне, что я даже не успел ничего сказать ему вслед. Хотя какие могут быть слова? Просто я не был готов перейти Стикс.
В этот момент произошло то, чего я совсем не ожидал: ворвался Белоусов.
– Я знаю, что вы хотите сделать!– проорал он.– Вы хотите погубить всё, ради чего я живу!
– Я...
– Что?! Вы всё уничтожили?
– Нет!– неожиданно и для себя заорал я.– Ничего я не трогал! Ясно?!– немного полегчало.
Археолог замолчал на секунду, а я лихорадочно соображал, как можно соединить две взаимоисключающие задачи, что стояли передо мной.
– Материалы исследований можно скопировать, Ястреба – нет,– сказал я.
– Давайте, делайте!
Я тут же приступил к работе, соображая, куда можно деть инфокристалл. Надо же, я впрямую нарушаю инструкции. Не то, чтобы я любил им следовать, но ведь я серьёзно рискую и даже не только своей головой!
– Вы копируете?!– Белоусов метался у меня за спиной, мешая соображать. Как хотелось выпнуть его из операторской.
– Да, а что не видно?
Археолог не ответил, но через секунду стал приговаривать: "Быстрее, быстрее..."
– Куда мы денем кристалл?– спросил я его.
– В ангаре стоит разведывательный бот. Я знаю, он только что вернулся. Мы можем отдать его пилоту и попросить его спуститься на планету или ещё куда.
– А это вариант,– решил я.
Разведывательный бот не имел вооружения, и теперь он был абсолютно бесполезен как боевая единица и разведывательная, но мог длительное время работать автономно.
– Ястреб, мне нужна срочная связь с "Глазом".
– Сейчас,– ответил искин, и на голографическом мониторе зажёгся огонёк.
– Да?– вместо приветствия я услышал недовольный голос Северина.
– Алексей Васильевич, бот на плаву?
– Да, Юра.
– Он срочно нужен. У меня на руках крайне важные данные. Я не могу их уничтожить, но обязан попытаться спасти.
– Что ты хочешь? А, понял. Я должен доложить.
– Не надо. Никто не должен знать, иначе всё окажется под угрозой!– я уже был готов умолять его.– Послушайте, мы обязаны попытаться спасти! В любом случае, мы можем в любой момент уничтожить инфокристалл. Вы меня понимаете?
– Да, согласен. Мы в ангаре. Быстрее, каргонцы уже близко.
– Спасибо! И у меня будет ещё одна просьба!
– Слушаю.
– Сотрите искин "Глаза". Мне нужно много места.
– Но как же мы полетим?
– Навигация и прочее – отдельные модули. Я не имею прав уничтожать искин "Глаза" – я не приписан к вашему экипажу. Сотрите только сам искин. Времени нет, быстрее!
– Надеюсь, вы знаете, что делаете,– ответил Северин и отключился.
– Зачем? Что вы делаете?– возмутился Белоусов.
– Ястреб, я должен его спасти. Объём "личности" Ястреба пятьдесят пебибайт без его баз данных и прочей служебной информации. Я знаю, на "Глазе" примерно сто пебибайт памяти – должно хватить.
– Вы хотите его скопировать?
– Да,– ответил я, подключаясь к каналам "Глаза". Началась передача данных.– Шестьдесят терабайт в секунду... Пятнадцать минут хватит. Надеюсь, мы продержимся,– добавил я, вынимая заполненный инфокристалл, и повернулся к Белоусову.
– Быстрее, молодой человек! Нужно бежать!
– Ещё не всё.
– Дайте мне кристалл!
Я протянул бусинку с данными. Археолог схватил их и убежал из операторской так быстро, что я даже не успел ничего сказать!
"Трус проклятый!"– мне так захотелось изловить этого гада и пройтись по его физиономии, но я смог сдержать себя и перешёл к программе самоуничтожения, которая уничтожит всю информацию при сбое питания, после завершения передачи данных и так далее. Я всё ещё надеялся успеть попасть на бот, ведь мне ещё нужно было запустить там Ястреба в новом теле, иначе наш полёт может продлиться весьма недолго. Уверен, Белоусов будет наставать на немедленном старте и сорвёт всю операцию. Прошло уже пять минут. Ещё десять минут, и Ястреб будет спасён, и эти десять минут мне предстояло выиграть. Я снова связался с Севереным и умолял его не стартовать раньше срока. И тот пообещал мне.
Сверху что-то грохнуло. Всё, каргонцы прорезали обшивку корпуса и вот-вот ворвутся. Загрохотали выстрелы. Среди них были и автоматные, и более тяжёлые.
Отчаяние подкрадывалось ко мне. Наверное, ребята и продержатся десять минут, даже больше, но каргонцев всё равно наберётся с двух крейсеров гораздо больше. Неожиданно я осознал, что мои действия похожи на бегство: я пытаюсь удрать, а все остаются. Ну какой из меня герой?! Я обыкновенный парень, не многим лучше остальных, в чём-то даже и хуже. Что я из себя тут строю?! Шкуру свою спасаю, вот и всё! Бегу, когда остальные сражаются. И дело тут вовсе не в высоких принципах. Мне стало так горько, что я хотел заплакать. Да, просто разрыдаться, закрыться и ждать прихода каргонцев – вот насколько жалким я сам себе казался. Нет, нет же, я сейчас даже и не думал о себе. Я спасал именно то, для чего все мы сюда прибыли! Просто мне тяжело оставлять друзей. Совесть взывает ко мне, мучает меня и проклинает, но я должен пойти на этот шаг...
Последний штрих, и программа самоуничтожения запущена. Теперь даже я уже не властен что-либо изменить, мосты сожжены. Я заблокировал за собой дверь. Теперь её можно было открыть только динамитом.
– А ну брысь отсюда!
Я обернулся. Кричал кто-то из пехотинцев. В пятидесяти шагах от меня, пролегала линия обороны: за цилиндрическим роботом, распахнувшим бронелисты словно крылья, скрывалась целая группа бойцов. Под потолком висели несколько дронов поддержки, напоминающих серебряные шарики. Среди грохота, я отчётливо услышал шипящий звук плазменного резака каргонцев.
Я поспешил последовать приказу и нырнул на уровень ниже, а затем спустился ещё на два и оказался у ангара. Здесь царила разруха, пахло горелой проводкой и едким топливом. Повсюду на платформе были разбросаны куски металла, детали. Среди этого хаоса стоял разведывательный бот. Его корпус был обожжён в двух местах. Неужели он повреждён? А где же Северин, Манулов? Я даже согласился бы и на Белоусова, но никого не увидел...
Область трансцендентности
"Ничего не понимаю",– в который раз твердил я себе, глядя на мерцающий космос, окружающий наш маленький кораблик. С момента нашего вылета прошло часа два, а мне казалось, что целая вечность. Чувство неопределённости терзало мою душу. То же можно было сказать и об остальных членах нашей группы. Все мы являлись в какой-то степени дезертирами, и это не могло сказываться на настроении. Наверное, единственным довольным человеком на борту являлся Александр Николаевич Белоусов – он не испытывал никаких угрызений совести. По правде говоря, я считал, что её у него попросту нет. Ну, ещё можно выделить Манулова, который, как всегда, был мрачен. В этом он был постоянен как закон Ньютона.
Старт наш оказался совсем не таким, каким мы предполагали. Когда я вбежал на борт, Белоусов тратил своё красноречие, чтобы убедить Северина немедленно задраить шлюзы. Капитан, конечно, игнорировал все его доводы, а затем и угрозы, поэтому всё произошло именно так, как и задумывалось. Когда мы вылетали, над нами висела туша каргонского крейсера. У меня всё сжалось внутри от осознания той силы, которая находится прямо над нами. Страшно подумать, что бы случилось с нами, заметь бы он нас, но разведчик юрко проскользнул мимо. Не знаю, как удалось это сделать нашему пилоту, хотя, очевидно, не обошлось без сложностей, ведь я видел, насколько Мирослав был напряжён. А дальше случилось нечто странное. Только позже я понял, что Молния начала действовать. "Звёздный Ястреб" в одно мгновение оказался далеко позади, но в то же время ускорение отсутствовало, о чём сообщили показания гравикомпенсаторов. Затем был второй прыжок, который не кончился и до сих пор...
Молния шла впереди на небольшом удалении от носа бота. Единственное, что говорило о движении, было мерцание света по краям "туннеля". Иначе я просто не могу назвать то, в чём мы летели. Кто знает, почему она совершила столь странный поступок и куда нас ведёт. И, как выяснилось недавно, разведчик не поддавался управлению – Молния крепко держала нас в невидимых объятиях.
Пилот и капитан сменяли друг друга по посту. Сейчас в кабине рядом со мной находился Мирослав. Работая, мы с ним переговаривались по всяким пустякам. Из всех людей он почему-то мне был наиболее симпатичен. Наверное, потому что не начальник и просто отличался от мрачного бортинженера и мнящего о себе не бог весть что археолога.
Дверь открыла проём, и на пороге появился Северин.
– Ну что там с Ястребом?– спросил он.
– Пока ничего, ещё не скоро,– отозвался я.
– Отвлекись ненадолго. Нужно поговорить... Мирослав, не закрывай пока дверь.
Капитан вышел, и я следом за ним. В небольшой кают-компании собрались все остальные: Белоусов и Манулов. Северин попросил меня сесть.
– Итак, предлагаю обсудить сложившееся положение,– сказал Алексей Васильевич.– Что мы имеем? Артефакт преследует неизвестные нам цели и на наши запросы не отвечает. Корабль неуправляем, а искин пока ещё не запущен.
Я смутился: его слова прозвучали так, словно я был в этом виноват.
– Я считаю, что нам надо ждать,– вставил Белоусов. Я посмотрел на него.
– Теперь о хорошем,– Северин словно бы и не заметил реплики археолога,– ресурсов у нас предостаточно, генератор работает в штатном режиме, запасов еды у нас на полгода. В общем, есть все шансы протянуть довольно долго, если путешествие затянется.
Я всё-таки надеялся, что оно продлится недолго, а то мы скорее с ума сойдём, нежели чем кончатся запасы – невесёлая перспектива.
– Ещё информация к размышлению,– продолжал Северин.– Сканеры подтвердили наличие поблизости каргонского крейсера, однако он не имеет возможности двигаться, как и мы.
– Обстрелять он нас может?– забеспокоился Белоусов.
– Сомневаюсь. Здесь, в этом туннеле, мы и они не можем ничего сделать, однако как только он кончится, может случиться всё, что угодно.
"Из огня да в полымя",– оценил я.
– Это значит,– продолжал Северин,– что "Звёздный Ястреб" и "Непобедимый" имеют шанс на успех против одного сильно повреждённого крейсера и истребителей, если им удастся выбить пехоту. Насколько я знаю, в момент нашего ухода каргонцы не смогли создать преимущество в ближнем бою. Так что обнаружение второго здесь, в туннеле, тоже можно считать хорошей новостью.
"Нет худа без добра",– подумал я и посмотрел на Белоусова. Тот, кажется, так не думал. Что касается меня, то я не ощущал никакой угрозы, и мне было приятно, что археолог боится.
Внезапно внизу раздался странный грохочущий звук, словно кто-то упал, но все прекрасно знали, что никого больше на корабле не было. Напряжение почувствовалось в воздухе. Казалось, атмосфера загустела. Я поймал себя на мысли, что почти не дышу. Может это просто какая-нибудь переборка деформировалась или генератор гравитации выдал локальную флуктуацию? Северин достал из кобуры пистолет, и у меня развеялись всякие сомнения: на корабле находился кто-то ещё. Белоусов, которы й находился ближе всего к выходу, поспешил отойти от двери.
– Манул, пойдём проверим.
Они скрылись. С минуту ничего не происходило, затем раздался грохот. Нет, это был не выстрел, словно какая-то балка грохнулась на пол. Прозвучал голос Северина:
– А ну на пол, живо!
Через минуту в кают-компанию вошёл капитан, за ним следом вели Бернара Проговского, собственной персоной! Ну надо же! Манулов крепко держал того за шиворот, руки преступника были связаны, на лбу виднелась ссадина. Террориста усадили за стол. Бортинженер встал сзади, а Северин сел напротив.
– Кто такой?– спросил он, но задержанный смотрел на меня. Зло смотрел, нехорошо.
– А вон этот знает,– кивнув на меня, сказал он. Алексей Васильевич вопросительно глянул на меня.
– Бернар Эдуардович Проговский. Он склад взорвал.
– И как же ты оказался у нас на борту?
– А вы догадайтесь,– продолжал агрессивно настроенный Проговский.
– Понятно...– со вздохом произнёс Северин. Террорист довольно хмыкнул.
– Выкинуть его за борт?– буднично спросил Манулов. В первый момент мне показалось, что я ослышался.
– Думаю, можно,– так же безразлично ответил капитан, словно говорили об использованном пакетике чая.
