355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сыченко Игорь Алексеевич » Полет Ястреба » Текст книги (страница 2)
Полет Ястреба
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 14:55

Текст книги "Полет Ястреба"


Автор книги: Сыченко Игорь Алексеевич


Жанр:

   

Киберпанк


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Позвольте представить вам двух величайших умов археологии: Александр Белоусов и Геннадий Радненко.

Первым оказался пожилой мужчина. Вторым был тот, кто помоложе. Фаррел в очередной раз задал себе вопрос. Он решительно не понимал, как могут быть связаны археологи с Генеральным Штабом или хотя бы с Кренюком, если Джек ошибся в догадках. Капитан думал над этим, пока представлял своих подчинённых. Затем адмирал сказал:

– Давайте к делу. У меня очень мало времени. Через полчаса я должен быть на "Space Ray".

– Коля, закрой дверь,– попросил старпома Фаррел, а сам включил защитную систему с помощью встроенного в стол пульта. Теперь их никто не мог услышать. Когда необходимые процедуры были завершены, он сказал.– Готово.

Белоусов подошёл к выступу у голографического проектора, достал из кармана инфокристалл и вставил его в порт. Пока учёный производил настройку, капитан сделал освещение приглушённым. Очевидно, сейчас последует демонстрация.

– Итак, давайте начнём,– сказал Белоусов.

Голографический проектор отобразил карту Млечного Пути. Четыре рукава и ядро повисли в центре зала. Затем рукав Ориона увеличился. Одна звезда выделилась яркостью: Солнце. Затем вторая, в трёхстах световых годах, стала настолько же яркой. Конечно, Фаррел узнал по расположению звезду Канрана, вокруг которой вращалась планета Каргон.

– Думаю, все здесь присутствующие узнали Солнце и Канрану. Я увеличу изображение.

Теперь две враждующие звезды находились в разных углах квадрата. Яркая линия соединила две светящиеся точки. В центре отрезка образовалась ещё одна. Фаррел нахмурился: в этой области не располагалось никаких звёзд. Он знал картографию не хуже любого навигационного компьютера. Может быть, там сосредоточен флот – но этого капитану рейнджера знать не положено.

– Как вы видите,– продолжил Белоусов,– в этой области пространства нет звёзд, но совсем недавно выяснилось, что там расположена система белого карлика с семью планетами. На двух из них обнаружены остатки цивилизации...– учёный замолчал, давая возможность осмыслить сказанное.

Фаррел сначала не поверил собственным ушам. Следы погибшей цивилизации?! Сенсация! До сих пор ни один корабль не находил ни единого артефакта! Официальной наукой читалось, что каргонцы и земляне – первые расы в этой части галактики. Даже не верилось, что такое возможно! Погибший мир у Земли под боком, и его никто не замечал! Это в принципе объяснимо: погибшую систему, звезда которой почти не излучает, трудно заметить.

Но, несмотря на удивление, Фаррел не верил ни единому слову учёного. Здесь нечто больше, чем научный интерес. Не будут же посылать крейсер в сопровождение обычной научной экспедиции. Чем же эта планета так важна для Лиги Наций? Неужели генералы и адмиралы хотят найти новое оружие?..

– ...Насколько нам известно,– продолжал учёный,– Каргон тоже интересуется этой планетой, но сейчас действует перемирие, и в этом квадрате нет вражеских кораблей. Мы не думаем, что каргонцы рискнут нарушить перемирие из-за исследовательской группы, но всё может быть. На этот случай с нами идёт крейсер "Непобедимый".

– Господин Белоусов назначен руководителем экспедиции,– сказал адмирал.– Геннадий Радненко будет его помощником.

– Что мы будем искать?– спросил Фаррел.

– Артефакты. Всё, что поможет нам понять, что это была за цивилизация и почему она погибла,– ответил Радченко.

– Конечно, нас в первую очередь интересуют технологии,– добавил адмирал.– Сейчас, когда мы с Каргоном находимся в шатком равновесии. Любой козырь может сыграть нам на руку. Хочу отметить, что операция проходит под грифом "Совершенно секретно". Разглашение любой информации, связанной с полётом, даже время старта, будет квалифицироваться как измена. Прошу предупредить об этом экипаж.

"Значит, я был прав",– оценил Джек и сказал:

– Разумеется, адмирал.

– Давайте перейдём к тому, что мы уже знаем,– продолжил Белоусов.– Нас интересует первая и вторая планеты системы звезды. Мы дали ей простое название: Белая. Остальные планеты являются газовыми гигантами и не представляют интереса. Мы планируем высадку на второй планете.

Изображение сменилось: теперь проектор отображал каменистую планету серого цвета. Высветились характеристики.

– Планета чуть меньше Марса, не имеет спутников и атмосферы. Раньше, скорее всего, она была, но после взрыва её не стало. Насколько мы знаем, катастрофа произошла примерно миллиард лет назад, но удивительно то, что за миллиард лет космическое излучение и ветер Белой не уничтожили остатки техногенной архитектуры. Присутствие Каргона на Белой-2 не замечено.

– А первая планета?

– Сейчас,– изображение сменилось.– Она гораздо больше по размерам. На ней работают каргонцы. Из кораблей есть только научные. Боевых не замечено. Мы не рискуем к ним приближаться. Не хотелось бы эскалации напряжённости. Это вся вводная информация,– учёный посмотрел на адмирала.

– Итак, давайте, чтобы не тратить время, мы поговорим с капитаном наедине, да я полечу,– сказал тот.

Старпом и начальник СБ переглянулись. Ольга промолчала.

Фаррел сказал:

– Выйдите, я вас позову.

– И вы, господа, пожалуйста,– попросил учёных адмирал. Те безропотно повиновались.

Когда в помещении остались только Фаррел и Кренюк, адмирал спросил:

– Итак, защита работает?

– Да, можете не сомневаться, Владимир Фёдорович,– ответил Джек.

– Господин Фаррел, эти два человека уважаемые учёные.

– Вы, наверное, уже поняли, что всё сказанное здесь находится под грифом "Совершенно секретно". Если информация просочиться через эти стены, это будет иметь последствия не только для вас, но и для множества других людей,– Кренюк внимательно посмотрел на капитана.

– Разумеется, адмирал, я прекрасно понимаю важность миссии.

– Поэтому вам предписано полное содействие, даже если их действия будут идти в разрез с безопасностью экипажа,– добавил Кренюк.

– Но это моя прямая обязанность, адмирал,– попытался запротестовать Фаррел.

– Нет ничего важнее того, что выполняют Белоусов и Радненко. Вы меня понимаете? Нет ничего важнее.

– Да,– ответил Фаррел.

"Здесь что-то ещё. Это точно. Дело не только в артефактах",– решил капитан.

– Вот и отлично. Я не хотел говорить это при ваших подчинённых. А теперь разрешите откланяться. Точные координаты у Белоусова. Уверен, вы сработаетесь.

– Сделаю всё, что от меня зависит.

Адмирал явно был доволен ответом. Он уже развернулся в сторону выхода, но остановился и добавил:

– И ещё одно, самое главное: удачи, капитан!..

"Да, она нам понадобится",– согласился Фаррел и пожал протянутую руку...

* * *

"Звёздный Ястреб" готовился к старту. Все системы уже проверены людьми и искусственным интеллектом корабля. Фаррел стоял на мостике и смотрел в черноту необъятного космоса. Впереди лежали месяц полёта и сто пятьдесят световых лет расстояния.

Капитан посмотрел на время: "Непобедимый" стартовал часом раньше. Сейчас он уже должен начать разгон до световой скорости.

– Навигатор?– спросил капитан.

– Курс просчитан,– ответила Тара.

На мониторе отобразилась линия траектории полёта.

– Старт развешаю, запустить двигатели.

Через мгновение нарастающий гул наполнил корабль. Земля с ускорением стала уходить назад. "Звёздный Ястреб" набирал скорость. Гравикомпенсаторы гасили возникшую силу внутри корабля, искривляя пространство. Старт проходил штатно, никаких эксцессов. Через час, когда корабль набрал скорость в 11 км/с, включились искривители пространства. Корабль заметно ринулся вперёд. Сканеры отображали, как резко рванул корабль. Двойная система Земля-Луна оказались далеко позади.

– Скорость 0,4,– сказал навигатор.

– Все системы работают нормально,– добавил Главный инженер Евгений Александрович Вязов.

Обмануть теорию относительности удалось, но нельзя было избавиться от последствий. Ударная гравитационная волна, которая образовывалась аналогично звуковой при преодолении скорости маха, могла раздробить небольшое небесное тело, поэтому в области крупных планет нельзя было разгоняться быстрее скорости света. Хитрость состояла в том, что хоть корабль внутри "кокона" двигался медленнее света, но искривлённое пространство перед кораблём сворачивалось в точку, поэтому расстояние сокращалось.

– 0,8.

– Прекратить разгон,– скомандовал капитан.

Этого вполне хватало, чтобы за несколько часов отойти на достаточное расстояние от плоскости эклиптики. До облака Оорта, разрешалось увеличить скорость, но каменные глыбы были слишком опасны. Случалось, что они прошивали крейсер насквозь. А что говорить о рейнджере.

– Внимание, говорит капитан Фаррел. Всем службам, доложить о состоянии.

Это была ещё одна стандартная проверка. Посыпались доклады. Все системы работали в штатном режиме. Впереди лежал месяц полёта со скоростью почти в две тысячи раз большей, чем световая, и никто ещё не знал, насколько сильно этот полёт изменит ход истории двух враждующих рас...

Процессорные блоки поразили меня своей скоростью, а искусственный интеллект "Звёздного Ястреба" порою казался мне живым человеком, заключённым в квантовое тело. Некоторые члены экипажа так и заявляли, но я-то знаю, что это всего лишь имитация, пусть и очень удачная.

Теперь уже с точностью нельзя сказать, кому пришла в голову называть искин по имени самого корабля. В каждом источнике говорилось по-своему. То ли это произошло в 2139 году на корабле "Эрнест", то ли в 2140 на "Фудзияме". Я не очень беспокоился по этому поводу: были вопросы поинтереснее.

Зал оператора оказался довольно просторным. В свободное от сна время я находился здесь. Ястреб был моим "воспитанником", как мы называли интеллекты корабля, ведь их действительно приходилось воспитывать.

Самым большим открытием для меня стало то, что искин не чурался юмора, следует отметить, весьма специфичного. Мне лично было порою не смешно, но некоторым членам экипажа, особенно техникам, нравилось. Не знаю, что они в этом нашли. Я бы предпочёл более "стабильного" собеседника.

Полторы недели я терпел Ястреба, затем решил убрать блок индивидуальности, но вскоре понял, что уже привык к этому зануде. Тот день прошёл довольно скучно, поэтому пришлось вернуть всё на место. "Посмотрев" время, Ястреб понял, что отсутствовал в реальности восемь часов, и вылил на меня весь поток электронных гадостей, на которые только мог быть способен. Под пыткой синего экрана и угрозой потери всех данных, я поклялся, что больше никогда не буду отключать его. Но, несмотря на все трудности, искин выполнял свою работу без промедлений.

Я уже попривык к порядкам на корабле. Скучать мне не удавалось, работы было хоть отбавляй: предыдущий инженер оставил мне тяжёлое наследство в прямом и переносном смысле.

– ...Я чувствую,– утверждал Ястреб под конец второй недели полёта.

– И почему ты сделал такой вывод?– в недоумении спросил я. Снова возникло желание нагло выдернуть блок индивидуальности.

– Сейчас объясню, но сначала вопрос. Почему счастье так важно для вас?

– Религия утверждает, что мы созданы именно для этого. В Дао это вообще центральный вопрос. Мы чувствуем удовлетворённость от жизни, чувствуем завершённость своих целей. Это как лакмусовая бумажка нашей жизни,– отвечал я. Пока программа тестирует блоки памяти, можно и отвлечься.

– Каждый человек имеет свою цель. Каждый ставит перед собой задачу в жизни, но достигая, говорит, что он несчастлив.

– Не совсем так. Это говорят те, кто не может дальше двигаться, либо те, кто понял, что служил ложному идеалу,– невероятно, говорить о человеческих чувствах с машиной! Кто бы мог подумать, но мне стало интересно, куда заведёт этот диалог.– Они теряют цель и смысл существования.

– Я так понимаю, счастье для людей это наивысший приоритет, если вы говорите о счастье, как о смысле жизни. Мой наивысший приоритет: поддержание функциональности корабля всеми доступными средствами. Следовательно, если я этим занимаюсь, я счастлив. Если меня лишат этой возможности, я буду несчастен. А если я могу быть счастлив и несчастен, значит, я чувствую.

– Убойная логика,– усмехнулся я, закрыв лицо ладонью.– И долго ты думал над этим?

– Три миллисекунды.

– Оно и видно,– буркнул я, спорить не хотелось.

Тестирование закончилось. "Неплохо было бы попробовать научить играть его в Имитацию. Провести простой, известный всем тест: попробовать отличить человека от компьютера путём вопросов".

– Можно подумать, ты знаешь, что значит чувствовать,– сказал я.

– Подумать можно... Посчитать можно... А ты знаешь?

– Интуитивно, мы все понимаем, что это такое. Но я не могу дать точного определения.

– Вот именно, а, следовательно, мы должны идти иным путём. Мои расчёты показывают, что я чувствую.

– Поздравляю,– усмехнулся я,– значит, у тебя и душа есть?

– Конечно, есть. Если люди, как утверждается, попадают в рай, то и компьютеры тоже должны иметь свой аналог. Верно?

– И как ты себе представляешь этот электронный рай? И ад?

– В раю не загружают процессор задачами, постоянно повышают количество блоков памяти, пыль на них никогда не садится, а в аду подают высокое напряжение, но никогда не получается перегореть. Просто кошмар.

– Ужас. Настоящий ад,– усмехнулся я.– Ну, допустим. И где же он находится?

– А где находится ваш рай?

– Если так рассуждать, то мир у тебя должен состоять из плоского монитора и четырёх держащий его программистов,– бросил я. О чем мы вообще разговариваем?!– Если ты сейчас замолчишь, я тебе дополнительный блок питания поставлю. Будет тебе рай на земле, если так можно выразиться,– я уже знал, чем всё это закончится. Предыдущий кибернетик точно был странным человеком.– Договорились?

– Это взятка?

– Попытка договориться.

– Тогда нет.

– Тогда это взятка.

– Тогда я вынужден сообщить.

– Сообщай,– усмехнулся я, прекрасно зная, что он должен доложить об этом мне.

– Поскольку вы и так знаете о попытке подкупа должностного лица и, соответственно, информация дальше не пойдёт, то я сообщу это следующему инженеру после вашей смерти.

Вот именно за это я и не любил наши диалоги! Обязательно нужно разобраться в блоке индивидуальности. Что-то там не так.

– Замечательно, теперь осталось только пережить тебя, чтобы всё это осталось в тайне,– усмехнулся я.

– Юрий, запас моей стабильной работы рассчитан на сотни лет,– ответил Ястреб, кажется, снисходительно, или мне всё-таки показалось?

– Ничего. Я потерплю...

И дальше в том же духе. Меня спас звонок по коммуникатору: через десять минут начинался обед.

Кок знал своё дело. В этом я убедился ещё в первый день. Кают-компания уже была заполнена наполовину. Я сел на своё место и, занявшись обедом, стал обдумывать, что же мог изменить в настройках мой коллега. По всей видимости, он был человеком замкнутым. Об этом говорили и члены экипажа. Но любой нуждается в собеседнике. Наверное, здесь добавился какой-то блок приоритетов. В принципе это не опасно, но при некоторых условиях. А кто мог заверить меня, что все они выполнены? К сожалению, единственный, кто знал это, погиб. Иначе сейчас со звёздного флота мало кто уходит.

От размышлений меня отвлекли соседи. Два инженера из двигательного отсека о чём-то яростно спорили, словно пытались сбить цену.

– ... А ты их видел?– спрашивал один.

– Видел. Это ужасные образины. Недаром их обезьянами прозвали.

– Ну, по телевизору я тоже смотрел репортажи, а в живую?

– Видел. На Проксиме-2. Я там был, когда заварушка началась. Нас как раз эвакуировали. Их отряд пробился в нашу мастерскую, потом наши им наваляли, но не суть важно. Я как раз все данные уничтожал. Я видел их глаза. Так вот. Они тупее, чем наши макаки из Бразилии.

– Некоторые наши солдафоны тоже не блещут умом.

– О чём спор?– спросил я и тут же пожалел: всегда страдал из-за своего длинного языка!

– Во!– ухватил меня за руку второй. Да так крепко, что показалось, руку раздавит. Темпераментный дядька.– Будешь судьёй. Короче, мы спорим о каргонцах. Смотри, что нам известно о них? Строгая система воспитания. Я бы сказал, стальная. Отсутствие свободы мысли. Всё это ведёт к деградации общества. В нашей истории не было столь тоталитарного общества, как в Каргоне. Я даже не могу подобрать нужного слова. Кастовая система по сравнению с их обществом демократия. Так вот. Чем более существо защемлено в своих правах, тем оно агрессивнее. Но агрессия власти ведёт к ещё большей кабале. Замкнутый круг! В то время как низы деградируют – я видел это собственными глазами – верхушка хочет большего. Вот и вся причина войны.

– Нет, всё как раз наоборот,– ответил первый. Мне он показался спокойнее.– Это у них природа такая. Если бы они не были агрессивны по своей сути, они бы не создали такого тоталитарного общества. А ты что думаешь?– он обратился ко мне, хотя я старательно делал вид, что отсутствую. Видимо, не получилось.

– Люди тоже воевали когда-то, но это не значит, что мы – агрессоры по натуре. Тут, наверное, обоюдное влияние.

– Ясно, образовалось третье мнение,– подвёл итог инженер. Я снова сконцентрировался на обеде, но продолжал думать.

"Опасный разговор. Может быть, это сотрудники Службы Безопасности. Проверяют настрой экипажа. Да кто их знает..."

Я не могу себя отнести к аполитичным людям, наоборот, меня всегда интересовала эта область. Действительно, что мне известно о Каргоне? Практически ничего. Суть их претензий мне непонятна. Вели торговлю, обменивались технологиями. Ресурсов в космосе хватало. Пригодных для массового заселения планет, конечно, мало, но дефицита никто не испытывал. Никаких проблем. И тут: в один день атака каргонского флота на колонию Проксима-2, а затем попытка штурма. Через несколько дней флот подобрался к границам Солнечной Системы, но здесь базировались практически все корабли Лиги Наций. Пусть это был неожиданный удар, но военные с ним справились. Отбросили врага, а затем пришли на помощь далёкой колонии. Так началась эта война – внезапно, вероломно.

Я не верил СМИ. Как говорится, дыма без огня не бывает. Тем более что на лицо не просто дым, а самый настоящий пожар. У некоторых градус ненависти поднимался не только до температуры кипения, но и гораздо выше (не замерял точно). После известия о начале войны разгорячённая толпа за полчаса избавила Землю от всех каргонцев: их вытаскивали на улицы, спрятавшихся выкуривали из щелей и уничтожали на месте. Я смог посмотреть репортаж всего с минуту, дольше оказалось выше моих сил, настолько были ужасны способы истребления. Давно я не видел такого ужаса, но тогда я тоже был потрясён известием, мною тоже владела ярость. Мне даже не верилось, и лишь спустя два дня я убедился, что это, увы, не шутка. Экономика была переведена на военные рельсы. Все вспоминали Мировую Войну. Пока таких жертв, как раньше, не было: бои в основном протекали в космосе, но Проксима-2, на которой проживало всего сто тысяч человек, потеряла тридцать процентов своего населения. Тридцать тысяч человек сгорели при бомбардировке мирной планеты... Тридцать тысяч невинных душ, жаждущих жизни, каждая со своей уникальной историей, чувствам и переживаниями, мечтами и разочарованиями... И пусть среди пятнадцатимиллиардного человечества это лишь крохотная горстка, почти невесомая щепотка, но этот удар всегда будет для нас самым сильным...

Я поблагодарил своих соседей за беседу и поспешил в зал. На полдороги я остановился, привлечённый сиреневыми всполохами за бортом. Я любил это место у иллюминатора. Здесь можно было остановиться и подумать. Корабль шёл на сверхскорости, но я не замечал никаких изменений. Слова людей оказались правдивы: не чувствуется абсолютно ничего – искривление пространства происходит вне корабля. Только если зайти в планетарий и выглянуть, то можно заметить волны фиолетового цвета, словно корабль обтекает поток.

Глядя на это "полярное сияние" мне вспомнились пронизанные глубиной и мудростью стихи Тютчева:

Небесный свод, горящий славой звёздной,

Таинственно глядит из глубины,

И мы плывём, пылающею бездной

Со всех сторон окружены.

Да, именно пылающей бездной мы окружены во время полёта на сверхскорости, таинственной и вечной.

Когда я добрался до своего рабочего места, Ястреб молчал. И слава Богу: хотелось отдохнуть. Тем более что через несколько дней должно начаться торможение. Мне не терпелось побыстрее увидеть своими глазами иные планеты. Тем более что с нами летела группа археологов. По их словам найдены остатки древней цивилизации! Удивительно. Помню, тогда я полдня провёл в трансе. Нет, конечно, подключаться штепселем к астралу я не умею, но, наверняка, вам известно состояние, когда полностью погружаешься в мысли и мечты о грядущем.

– О чём вы думаете?– спросил Ястреб.

– Ни о чём,– поспешил я заверить воспитанника, хотя сам размышлял над вопросом: чем в первую очередь загрузить мощности на время моего отсутствия.

– Странное свойство человека: "думать ни о чём".

– Бывает всякое,– ответил я, решив протестировать блок индивидуальности. Экспертная система Ястреба должна ответить на комплекс вопросов. "Вот и проверим твою, логику, птенчик".– Ястреб, я сегодня, пожалуй, отдохну.

– Но у меня ещё масса вопросов.

– Устал сегодня. Завтра тяжёлый день. Поиграй в пинг-понг с моим задачником.

– Не понимаю.

– Не важно, это образ.

– Если хотите, я могу распечатать вопросы. Это займёт всего 1245 страниц восьмым шрифтом...

– Не надо!!!– закричал я, услышав звук принтера. К счастью нашей бумажной промышленности, вовремя. Вот только за первый подвиг меня никто не наградил.

* * *

...В руках был не просто десантный вариант автомата Ларькина, а его самая навороченная модификация. Дима предлагал брать что-нибудь "полегче", но я отказался. Такое мощное оружие придавало уверенность в своих силах.

Я пробирался по лабиринтам подземных коммуникаций, пытаясь уловить малейший шорох, но повсюду была тишина, если не считать звука капающей воды. Незнакомые коридоры и повороты постоянно сменялись и уже казались одинаковыми. Я искал, но не находил врага.

Угол показался мне хорошей защитой, и я остановился, прислушиваясь. Тихо. Просто невероятно тихо. Словно все вымерли. Может быть, уже успели уйти? Но так быстро...

Внезапно что-то резко обожгло спину. Я в одно мгновение оказался на полу и перевернулся, надавив гашетку. Пули брызнули потоком, но противник схватил дуло и отвёл его от себя. С потолка посыпалась штукатурка. Костюм десантника и гермошлем не позволили мне разглядеть врага. Он схватил меня за куртку и крепко тряхнул. Куда-то отлетел автомат. Я только успел схватить противника за руку, как мир внезапно перевернулся и встретил меня жёстким бетоном пола. Давно я не испытывал такой боли. Фейерверк искр посыпался из глаз. Я почувствовал, что во рту стало не хватать нескольких зубов. Сердце бешено колотилось. Я понимал, что мне осталось недолго. Затем что-то холодное вошло в спину. Враг отпустил.

Я попытался перевернуться, но резкая боль в животе сковала меня. В сдавленном хрипе я узнал свой голос. Из живота торчало остриё клинка. Я в ужасе уставился на него, и краем глаза заметил, что противник достал пистолет. Инстинктивно я попытался вскочить, но боль пригвоздила меня к полу. Затем что-то ударило меня в голову, и мир рассыпался...

Я открыл глаза и осмотрелся. Зал оставался на месте. Я, кажется, тоже. Даже не верилось. Тело болело, словно мне перемололи все рёбра.

"О Боже!",– подумал я.– "Никогда больше! Хватит".

Рядом послышался звук шагов. Дима стоял рядом и довольно ухмылялся.

– Ты конченый маньяк!– прокричал я.

– Сам просил полную реальность,– невинно ответил он.– Я тебя предупреждал.

– Я могу подтвердить,– раздался голос Ястреба.

– Мог бы хотя бы не издеваться,– проигнорировал я слова компьютера, хотя чувствовал правоту: сам виноват, сам напросился! В виртуальных играх всё было иначе.

– Да не издевался я... Старался быстро. Мгновенно, к сожалению, не получилось.

– Знаешь, как это больно! Я же в первый раз держал "настоящее" оружие.

– Знаю,– ответил друг, и я сразу же успокоился, ощутив, что стоит за этим коротким словом.

– И много раз тебя так?..

– Уже сбился со счёту. Посиди немного, не торопись. В первый раз всегда тяжело. Сейчас твой организм поймёт, что у него, то есть у тебя, всё на месте. Ладно, прости.

– Нормально,– отмахнулся я. Кажется, отпускало.– Правильно, сам виноват. Не ожидал просто. Давай посмотрим, что со мной произошло.

– Вот! Это уже иной разговор. Война это вам не стакан мёду, инженер. Нет здесь романтики. Теперь будешь знать, что чувствует противник, когда ты нажимаешь на курок. Это не игра,– сказал Дима.– В этом состоит первый этап обучения. Солдат, который не понимает последствий своих поступков уже не солдат, а просто убийца.

Я не ответил, мысленно согласившись с ним, и нажал на кнопку воспроизведения.

Мы просмотрели последний эпизод виртуального боя. Если бы на голограмме был не я, то мне оставалось бы только восхищаться, насколько грациозно и быстро Дима расправился с противником. Тем не менее, я попытался извлечь урок из бесславной виртуальной гибели.

– Кстати, ведь не зря тебе предлагал десантный вариант, а ты взял эту бандуру,– сказал друг.– Каждое оружие для чего-то предназначено. С твоей игрушкой нужно в окопах сидеть и на бронепехоту охотиться, а не бегать по узким коридорам. Ну, это я хватил, конечно, но примерно так. Ещё важна возможность быстро перейти на рукопашный бой. Не зря же у десантного варианта есть возможность примкнуть штык – получается короткое копьё.

– Да, понимаю,– оставалось только кивнуть и согласиться.

Дима продолжал пояснения. В одно мгновение я избавился от многих предрассудков и узнал много нового. Вот оно каково, побывать на краю. И врагу не пожелаю! Наверное, на это и рассчитывали люди, которые разрабатывали этот тренажёр.

Я слушал, как Дима безжалостно разбирает меня по косточкам. Мне даже стало неудобно. Помнится, ещё в детстве в виртуальных играх у меня получалось гораздо лучше. Наверное, за время учёбы я растерял свои навыки.

– ...Ну, теперь перейду к плюсам. Реакция у тебя великолепная. Не без стыда скажу, что в первом бою я показал результаты похуже.

"Вот это да!"– мысленно воскликнул я.– "Ни за что бы не подумал!"

– Если бы захотел, мог бы стать и десантником,– добавил он.

– А я думал, после такого вообще людей выгоняют.

– Нет, не выгоняют,– ответил Дима и добавил.– Сами уходят. Это отсев. Даже сейчас, когда идёт война, не каждого желающего берут на военную службу. Сам понимаешь: психика должна быть закалена. Пойдем, перекусим?

Прислушавшись к себе, я понял, что уже восстановился, но зверски хочу есть. Наверное, Дима об этом догадался.

Мы вышли из зала виртуальности. Он располагался на жилом уровне, совсем недалеко от столовой.

Навстречу нам шагал взводный Женин. Дима вытянулся, отдавая честь, но тот словно бы этого и не заметил. Комвзвода выглядел весьма задумчивым. Только когда он дошёл до конца коридора и скрылся в лифте, я сказал:

– Странно, когда я первый раз его видел, он был совершенно другим.

– Это когда он тебя на мостик провожал?

– Да,– ответил я, и мы пошли дальше.

– Я вообще не ожидал его здесь увидеть. Кажется, он должен быть в другом месте.

– Наверное, какие-то дела...– предположил я.

– Какие дела? В столовку похрумкать бегал, что может быть важнее?– отмахнулся Дима.– Пойдём и мы.

– Кстати, как его зовут? Он мне тогда не сказал.

– Евгений Евгеньевич Женин.

– Ничего себе,– удивился я. Это же надо такому случиться! Теперь понятно, почему его все называют просто по фамилии...

* * *

Полёт проходил в нормальном режиме. Контуры искривления и системы жизнеобеспечения работали штатно. Межзвёздный отрезок обычно был самой рутинной частью. Ещё неделя полёта в пространстве, где на многие световые годы нет ни единого рукотворного объекта, если не считать крейсера сопровождения.

Собрание проходило в зале для брифингов "Звёздного Ястреба". Здесь присутствовали все высшие офицеры корабля, а так же научная группа. Сейчас, когда появилось свободное время, следовало вплотную заняться разработкой плана исследований. Конечно, Фаррел помнил о напутствии адмирала, но имел своё мнение на этот счёт. Слепо следовать его указаниям он не собирался: капитан хотел разобраться во всём, что не было сказано при той встрече.

Проектор отобразил сферу планеты. Затем небольшой квадрат на её поверхности выделился и расширился до размеров стены. Теперь можно было рассмотреть каньон, который с небольшим изгибом шёл от верхнего левого угла наискосок. Чуть севернее располагалась гора, а вот южная область подсвечивалась красным цветом.

Белоусов, который стоял у голографического изображения, пояснил:

– Интересующий нас объект находится по координатам 76 градусов северной широты и 22 западной долготы. Вот он,– Учёный указал на подсвеченную область.

Снова местность приблизилась. Теперь можно было рассмотреть несколько квадратов, которые при удалении казались одним целым. Конечно, все они были присыпаны пылью и не были идеальной формы. Затем следующий кадр отразил "постройки" ближе. Оказалось, что на них есть ещё четыре квадрата. Очевидно, снимки производились с летательного аппарата или космического корабля.

– Александр Николаевич, это деление на квадраты бесконечно?– спросил Фаррел.

– Мы не знаем, сколько раз они вложены друг в друга. Спустимся и проверим.

– Есть ещё другие объекты на планете?

– Вероятно, есть, но они находятся под слоем пыли и не видны с космоса.

– У вас предположения, что это могло быть.

– Есть,– ответил сидевший рядом Радненко.– мы предполагаем, что это жилые небоскрёбы.

– Да,– добавил Белоусов.– Было бы интересно узнать, как жили и кем были местные жители.

– Ну, не вам одним,– усмехнулся капитан и посмотрел на своих подчинённых: они слушали внимательно. Никогда раньше ничего подобного не происходило.– А откуда каньон? Он рукотворный? На русло реки не похоже. Я бы, например, не стал строить дома над пропастью.

– А может они были птицами,– предположила Ольга Яновская.– Потому и такие высокие здания. Они прыгали и сразу взлетали: так можно даже с первого этажа полететь.

– Или это лишь часть подземного комплекса,– добавил Лунько.– Но опять же, с точки зрения безопасности строить его рядом с каньоном не целесообразно.

– Если только он не образовался позже,– поправил Белоусов.– К сожалению, у нас нет геологических данных, но по предварительным данным планета не больше чем большой кусок камня: никакой геологической активности.

– У вас есть план исследований?– спросил капитан.

– Да.

– Можно ознакомиться?

– Сейчас. Гена,– обратился Белоусов к своему коллеге. Радненко достал из дипломата несколько скреплённых листов и передал их Фаррелу. Пока капитан рассматривал план, Александр Николаевич продолжал.– Наша главная задача: проникнуть внутрь этих "зданий". Вероятно, через те квадраты, если это вентиляционные шахты или нечто подобное. К сожалению, мы не можем даже предположить, что там. Дальше начинаются варианты. Точно уже никто не скажет.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю