Текст книги "Полет Ястреба"

Молния нас всё-таки отпустила, когда до поверхности планеты оставалось считанные тысячи километров, и мы уже не успевали сменить курс. Впрочем, единственным спасением от преследующего противника была возможность затеряться в густых лесах планеты, загадочным образом скрытой от остальной Вселенной. Мирослав подкорректировал курс и сбавлял скорость, чтобы приблизить её к скорости вращения планеты. Молния словно бы и не пыталась уйти от нас и двигалась достаточно медленно, чтобы мы за ней поспевали. Ко мне закралась мысль, что при желании, она бы могла просто исчезнуть с наших глаз, как уже бывало, но по каким-то соображениям не делала этого. К счастью, каргонский крейсер пока не появлялся. Наверное, незримая граница скрывала нас друг от друга, но не было никаких гарантий, что он вот-вот не появится и достаточно близко, чтобы засечь наше местоположение.

Вскоре мы стали сходить в атмосферу. На обзорном экране я видел, как плазма окружила бот. Слегка затрясло, хотя гравикомпенсаторы гасили основную часть перегрузок. Мы садились в центре крупного материка сплошь покрытого лесами. Вот уже я мог разглядеть зелёный ковёр вперемешку с озёрами.

– Каргонцы уже здесь,– сообщил Северин и уточнил.– На орбите.

– Они могут нас засечь?– беспокойно поинтересовался Белоусов.

– Вполне,– ответил капитан.

Разведчик несся с ужасающей скоростью, и, хотя она падала, я понял, что посадка может быть весьма жёсткой, а если притормозить, то это увеличит шанс дать обнаружить себя. Я отбросил "если" и доверился пилоту. Он знает своё дело, и нечего зря нагнетать обстановку.

Северин выбрал средний вариант. Бот скользил на гравитационной подушке над верхушками деревьев так быстро, что я ничего не мог разглядеть в этом мерцании зелёных пятен. Вскоре показалось поле жёлтого цвета, а за ним снова начинался лес. Мирослав затормозил у опушки и, на мгновение зависнув, юркнул под кроны деревьев так резко, что я даже услышал, как ломаются ветви о корпус.

– А пожара не будет?!– испуганно вскрикнул Белоусов.

– Нет, я уже остудил корпус,– ответил Мирослав.– Это же разведчик. Сами должны понимать...

Я вообще-то не совсем понял, но, наверное, имелась стандартная аппаратура для кораблей такого типа.

Внизу слегка стукнуло – мы приземлились.

– Манул,– произнёс Северин в коммуникатор,– проверь как там наш гость.

Я отстегнул ремни. Камеры, установленные на носу корабля, переносили изображение на экран, поэтому пейзаж бы виден, как из окна: густая растительность в виде "папоротников", высокие ветвистые деревья и поле гигантских цветов ярко-жёлтого цвета. Я подошёл к Мирославу, чтобы лучше разглядеть новый окружающий нас мир. Если лес не казался столь необычным, то цветы выглядели весьма странно, но не из-за их размеров. Приглядываясь к стеблям, я заметил весьма странную структуру, напоминающую сетку, словно кто-то обвил их крест-накрест.

– Похоже на Землю, да?– спросил Мирослав.

Трудно было не согласиться, и я попытался понять, почему же здешняя природа так напоминает нашу родную. Насколько я знаю, даже при всей схожести людей и каргонцев, наша флора различалась существенно. Чего только стоят их кламариумы и карзоки с их бегающими шипами...

– Воздух пригоден для дыхания,– сообщил Ястреб.– 77 процентов азота, 22 процент кислорода. Уровень радиации в норме. Свет звезды соответствует солнечному, ультрафиолет и инфракрасные лучи в допустимом диапазоне.

– Идеально,– подвёл итог Северин. Меня почему-то это не удивило.

– Значит, мы можем выйти?

– Я бы не советовал,– ответил капитан.– Возможны опасные вирусы, микроорганизмы.

– Это уж вряд ли. Если Молния привела нас в этот мир и не предупреждает, то логично предположить, что никакой опасности нашему здоровью нет,– высказался Белоусов.– И не можем же мы здесь постоянно сидеть.

– Не можем, зондов у нас нет,– отозвался Северин.– Мы знаем вектор движения Молнии. Ястреб, выведи схему движения...

Над приборной панелью развернулась голограмма, отображающая рельеф местности, над которым висела красная линия. Линия обрывалась на расстоянии 5 километров у гряды холмов, преходящих в горы.

– Ястреб, можешь проанализировать, куда делать Молния?– спросил Алексей Васильевич.– Она залетела в пещеру?

– Причины неизвестны, но перед исчезновением, она висела три секунды,– голограмма пришла в движение и отобразила сказанное искином.– До гор она не долетела.

– Хм... Но всё-таки можно сделать вывод, что она достигла своей цели,– сказал Белоусов.

– Весьма вероятно,– кивнул Северин.– Пока подождём.

– Мы всё равно выйдем рано или поздно,– не согласился Белоусов. И я был с ним солидарен.– Давайте хотя бы осмотримся!

Северин постучал пальцами по приборной панели, обдумывая все аргументы, и сказал:

– Хорошо. Наденем воздушные маски.

– Если здесь есть что-либо опасное, они не помогут,– сказал Белоусов.

– Всё равно, это мера предосторожности. Мирослав, ты здесь за главного. Степанов остаётся. Идём мы с Александром Николаевичем.

Естественно такое заявление вызвало во мне бурю негодования, хотя я понимал, что с его точки зрения такой шаг вполне оправдан, но как я не упрашивал капитана, он не отступил. Но мне так хотелось вступить на эту планету первым! Что это такое? Я был первым уже не раз за последний месяц, и вот меня отодвигают в сторону. Я видел, как Белоусов усмехнулся, посмотрев на меня. Не стоит иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, о чём он подумал: торжество так и светилось в его глазах. Что ж, на этот раз его билет оказался выигрышным и с этим ничего не поделаешь: мне отводилась роль наблюдателя, и я сел рядом с Мирославом.

Вскоре перед носом корабля показались Северин и Белоусов. Они помахали нам руками. В этот момент в кабину вошёл Манулов.

– Первопроходцы,– пояснил Мирослав. Руслан по обыкновению мрачно кивнул.

Капитан направился в сторону цветов, археолог следовал за ним, приглядываясь к растениям и теребя листья. Один даже надорвал и посмотрел на свет. Он с озадаченным видом крутил его достаточно долго, чтобы Северин окликнул его. От меня не укрылось вороватое движение руки, положившей несчастный листок в карман.

"Надо будет напомнить о нём..."

Последующие десять минут я еле вытерпел, ожидая возвращения первопроходцев. Видеосвязи у нас не было, только наручные коммуникаторы. Судя по разговорам, происходило нечто странное: Белоусов постоянно норовил упасть, обо что-нибудь запнуться. С каждым разом обстановка накалялась, и после пяти таких случаев, Северин потерял терпение. Он приказал возвращаться, но тут случилось ещё одно такое происшествие: археолог шлёпнулся на землю, чуть не сорвав маску, и закричал: "Ай, нога, нога!"

– Да что же это такое!– не выдержал Северин.

– Я ногу сломал!– прокричал в ответ Белоусов.

– Ну и дела...– произнёс Мирослав.– Что за бестолочь...

Когда мы их увидели, Белоусов прыгал на одной ноге. Я и Манулов побежали встречать горе-первопроходца. На археолога было больно смотреть: каким-то чудом он умудрился подвернуть лодыжку, а одежда в двух местах оказалась порвана, хотя по объяснению Северина я понял, что ни одно растение не имело колючек или шипов. Учёному колоссально не везло!

– Проклятая планета!– в неистовстве кричал Александр Николаевич и постоянно добавлял какое-нибудь ругательство. Мне хотелось закрыть уши, хотя я понимал, что рычал не от боли, а от обиды.

Пока Манулов прикладывал лёд и делал тугую повязку, я подумал, что в том, что я остался, есть доля провидения. Если бы я пошёл вместе с ними, не факт, что добрался до корабля целым и невредимым. И всё-таки, почему же Белоусов чуть не сломал ногу на ровном месте, а с Севериным ничего такого не происходило? Неужели, действительно всё дело в неуклюжести учёного, но я раньше за ним ничего подобного не замечал. И тут я вспомнил о листике, сорванный археологом.

– Александр Николаевич, а что вы сорвали? Покажите?– напомнил я. Археолог недовольно скривился, но всё-таки достал его из кармана. То, что мы все увидели, немало нас удивило: лист, который недавно цвел яркими красками, покрылся морщинами и скукожился. Новое происшествие заставило замолчать ворчащего археолога.

– Как так...– выразил он всеобще удивление.

Неожиданная догадка посетила меня.

– Кажется, я понимаю, почему так случилось,– сказал я. Все, наконец, оторвались от поблёкшего листочка.– Александр Николаевич сорвал его, и планета ответила.

– Да брось нести чушь,– фыркнул Белоусов и передразнил.– "Наказала"... Что я, ребёнок маленький?

Я лишь пожал плечами, не в силах найти аргументы, но неожиданно меня поддержал Северин.

– А в этом есть свой резон, хотя и звучит неправдоподобно,– задумчиво сказал он.– Растения, как и всё живое, чувствует. Их биополе столь же сильно, как и любого животного. Может, этим они выразили своё возмущение?.. Ястреб, что скажешь, возможно такое?

– У меня нет информации. Я и сам здесь не местный,– ответил искин как всегда в своём репертуаре.

– Значит, необходимо найти местных, если они есть, хотя никаких признаков цивилизации я не заметил,– сказал Северин, и мне почему-то казалось, что за этим дело не станет.

* * *

Вскоре мы убедились, что и сутки на планете не сильно отличаются по длине от земных: примерно 25 часов. Час разницы, по сути, оказался несущественным: все мы уже давно выбились из обычного графика.

Полночи я ворочался и никак не мог уснуть. Под утро мне это надоело и чтобы больше не терять время, и я, достав сухой паёк, направился в кабину.

– Не спится?– спросил Мирослав

– Да, а ты что, постоянно на дежурстве?– спросил я, приступив к нехитрому завтраку.– Как не зайду, всегда ты.

– Да нет, Северин первую половину дежурил. У нас длинные вахты, но я уже привык.

– Было движение ночью?

– Да ничего такого особенного. Всё глухо. Странно, я думал, лес будет кишеть живностью, но я даже не заметил ни одной букашки. Такое ощущение, что здесь нет ни зверья, ни птиц... Одна растительность: эти цветы. Странно, но должен же их кто-то опылять...

– Планета растений?– удивился я.

– Кто её знает. Может быть, создатели Молнии и были растениями... разумными. Ты всерьёз думаешь, что Александр Николаевич пострадал из-за сорванного листка?

Я пожал плечам:

– Не знаю... Всё может быть. За последнее время я столько всего видел, что не удивился бы. Хочу прогуляться,– под конец добавил я.

– Я тоже, но не советовал бы.

Я кивнул, хотя отчетливо понимал: если здесь и имеются какие-либо опасные микроорганизмы, то они уже давно внутри корабля. В таком случае, мы уже вряд ли могли помочь себе. И всё-таки мне нестерпимо хотелось выйти наружу. Доев сухой паёк, я снова сообщил об этом Мирославу, не забыв упомянуть и о своих размышлениях.

– Ты фаталист,– ответил Мирослав.

– В таком случае, сидеть здесь и не высовываться – это уже паранойя. И вообще, приказа оставаться на месте не было, а всё, что не запрещено, разрешено. Северин выходил – ему ничего. Я же листочки срывать не собираюсь...

– Делай, что знаешь,– сдался пилот.– Ком только проверь и маску не забудь.

Я поторопился к шлюзу. У меня не возникло никаких иллюзий относительно длительности моего пребывания за пределами корабля: как только Северин проснётся, он тут же вернёт меня и выскажет всё, что думает.

Утренняя влага приятно освежала воздух. Я чувствовал это даже через маску. Мне захотелось сорвать её с лица, но червячок сомнений остановил меня в последний момент. Всё-таки я не дома и не стоит забывать об этом.

Я прошёл вдоль борта и остановился напротив носа корабля. Удивительно, но даже с такого расстояния разведчик слабо выделялся на фоне местности. Несомненно, Мирослав следил за каждым моим шагом, но мне почему-то захотелось помахать ему рукой именно отсюда, что я с удовольствием и сделал.

– Ну как погодка?– спросил он у меня, и я понял, что ему тоже надоело сидеть в этой консервной банке и тушиться в её тепле.

– Всё отлично. Тебе тоже стоит прогуляться.

– Ястреб тоже изъявил желание.

– У него и так датчики на обшивке,– усмехнулся я.– он всегда на свежем воздухе.

Внезапно ощущение чьего-то присутствия захватило меня – я резко повернулся.

– Что случилось?– обеспокоенно спросил Мирослав.

– Не знаю, показалось...

– Ты что-то слышал? Я никого не вижу...

Я не ответил и сделал шаг назад. Здесь точно кто-то был!

– Ты боишься?– раздался детский голос.

Из дерева вышел мальчик. Да! Именно из дерева! Я готов был поклясться, что он появился именно оттуда! Мальчик смотрел на меня внимательными изучающими глазами. Ему было лет двенадцать на вид, не больше. Его одежда казалась лёгкой, ткань серебрилась в лучах утренней зари, да самого малыша окружал едва видный ореол света, словно маленький ангелочек. Я поначалу даже подумал, что мне показалось, но, присмотревшись, понял, что всё именно так, и лишь потом я заметил, что он говорил по-русски, чего не может быть в принципе!

Мальчик по-прежнему внимательно меня рассматривал, а я молчал.

– Ты боишься,– теперь уже уверенно сказал он.

– Кого?

– Тех, кто с неба, и тех, кто вокруг тебя,– ответил мальчик.

Я снова не нашёл, что ответить. Как он узнал, откуда?!

– Откуда я знаю?– с искренним удивлением спросил мальчик.– Ты очень странный. Ты же об этом постоянно думаешь.

– Ты читаешь мои мысли?

– Глупый, хотя и кажется взрослым,– ответил он.

– Юра, ты что там, с воздухом разговариваешь?– услышал я встревоженный голос Мирослава, но проигнорировал вопрос.

– Как тебя зовут?– решил я начать с простого.

– Яоа,– ответил он.

"Что за странное имя",– подумал я.– "Ни одной согласной".

– Можно я буду звать тебя Ян? Мне не привычно.

– Можно,– улыбнулся я,– Видишь ли, мы прилетели издалека...

– Да, я слышал историю. Я пришёл посмотреть на вас. Вы действительно странные. И те, кто с неба, тоже странные,– в задумчивости добавил он.– Мне пора.

– Стой.

– Да, я приду,– ответил он на незаданный вопрос, сделал шаг назад и исчез.

– Эй, Юра, что у тебя там происходит?!– донёс ком голос Мирослава.

– Вернусь, расскажу,– ответил я, всё ещё не веря в произошедшее.– Ты не поверишь, Мир. Это было нечто!..

– Не знаю, что ты там увидел, но разговаривать с деревом и не отвечать, не правильно.

– Ладно, не буду...

– Замечено движение,– сообщил Ястреб.

– Где?– спросил я, ожидая увидеть ещё кого-нибудь.

– В небе,– мрачно ответил Мирослав.– Каргонцы выслали два бота. Думаю, собираются прочёсывать местность. Возвращайся.

– И не лень же им. Прилепились как банный лист...– заворчал я, но направился к шлюзу. Не хватало ещё, чтобы из-за моей безалаберности нас засекли.

Вся команда уже была на ногах. Я встретился с Севериным, когда прибежал в кабину, и чуть не столкнулся с Мануловым, спешащим к орудиям. Странно, но капитан, казалось, даже не заметил моего отсутствия или сделал вид, что не заметил. Все пристально следили за движением вражеских ботов. Судя по всему, они не знали точно, где мы сели. Каргонцы приземлились на почтительном расстоянии друг от друга и явно намеревались прочесать местность. В противном случае им было бы гораздо проще уничтожить нас с орбиты одним выстрелом.

– Оружие держать умеешь?– спросил у меня Северин.

– Да вроде бы...– ответил я, хотя сильно сомневался, что от меня будет толк, несмотря на все тренажёры.– Но только в виртуальности...

– Сойдёт... Пошли.

Северин быстрым шагом вышел из кабины и спустился на уровень ниже. Не знал, что даже здесь имеется небольшая оружейная. Капитан достал из ящика три автомата и вручил один из них мне, а рядом положил три обоймы. Пока я привыкал к оружию и заряжал его, он сказал:

– Сканеры "Глаза" предупредят нас о приближении. Когда каргонцы нападут, мы будем за деревьями. Бот взлетит и поддержит нас с воздуха. Остальное зависит от нас,– а затем спросил в коммуникатор.– Мирослав, ты слышал?

– Слышал,– ответил пилот.

– А нельзя ли внутри...– осторожно предложил я.

– Нельзя,– жёстко отсек Северин.– Нельзя, чтобы нас можно было уничтожить одним ударом. Находясь внутри, мы ничего не сможем сделать.

– А с тылу не зайдут?

– Мы их в любом случае увидим раньше. Кстати, возьми это,– он держал в руке нечто похожее на очки.

– Что это?

– Тепловизор. Лучшее средство против поля невидимости. Каргонцы любят его использовать.

Я принял "очки" и надел их – мир непривычно окрасился разными цветами. Я не совсем понял, что такое поле невидимости, и каким образом инфракрасные очки могут смотреть сквозь него, но раз Северин был уверен, то и мне не было повода сомневаться.

"Работает",– оценил я и, сняв тепловизор, распределил две обоймы по карманам.

Северин закрыл ящик и направился обратно в кабину, где и отдал Мирославу последнее оружие. Если они были готовы, то я о себе не мог сказать такого. Только что я видел ребёнка, который смотрел на меня такими чистым и глубоким взглядом, что я сам себе казался не большим, чем пустая ваза, и в любой момент каргонцы могли её разбить. Странно, но меня охватило чувство досады: я так и не узнаю, куда попал и почему. Впрочем, в глубине души я надеялся, что они нас не заметят.

В напряжённом ожидании проходили минуты, а затем и часы. Солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы осветить лес и опушку. Гигантские цветы завораживающе поблёскивали в лучах и покачивались как-то странно, словно их стебли были наполнены мышцами, и судорожно сжимались.

– А ветра-то нет,– заметил Мирослав. Я присмотрелся. Действительно, деревья оставались неподвижными.

– Но что-то их беспокоит.

– Несомненно,– ответил Северин и добавил.– Юра, на выход.

Я поспешил за капитаном. Место, выбранное им, оказалось довольно удобным в тактическом плане: я видел опушку и одну часть леса, Северин контролировал другую. Откуда бы ни появились каргонцы, мы могли выстрелить первыми. Я надел инфракрасные очки. Наверное, прошло минут десять прежде чем я первый раз пошелохнулся, боясь привлечь внимание противника: тело уже затекло от напряжения. Ни разу не лежал в засаде и даже представить не мог, как это трудно! На какой-то миг мне захотелось, чтобы всё кончилось как можно быстрее. Ожидание, как всегда, нестерпимо, а ожидание боя – вдвойне.