Текст книги "Я, Завоеватель (ЛП)"

Автор книги: SwordnQuil

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Если бы Арес был смертным, он бы умер от одного взгляда Каллисто: «Не пытаешься ли ты мне сказать, бледная копия идиота, что эта назойливая сука здесь? Габриель здесь? В этом мире?!?»

Арес щелкнул пальцами: «Один ноль в пользу блондинки». Он пристально посмотрел в глаза Каллисто: «Ты уверена, что в твоих словах нет зловещего смысла?»

Темная улыбка преобразила лицо: «В конце концов, может быть, это не такой уж плохой день. Сначала, я насажу ее на вертел и посажу в муравейник, затем я зашью ей рот, затем…»

«Эй ей, не так быстро, моя дорогая. Небольшая загвоздка в твоих планах, если они еще существуют и ты, по-прежнему хочешь развеять королевское величие Зены. Такое ощущение, что наша маленькая «подружка» уже постаралась войти в расположение к Завоевателю».

«Это не может быть правдой. Я только что общалась с Зеной в тронном зале, и этой сучкой там даже не пахло. Если бы Зена знала, что Габриель здесь, она бы вихрем прошлась бы по каждой комнате замка!»

«Ревность?» – усмехнулся Арес.

«К этой мелкой крестьянке? Врядли».

Улыбка стала еще шире, а темные глаза сузились: «Как могло так случиться, что в этом прелестном, созданном тобой, маленьком мире, ты получила все, кроме Зены?»

Каллисто вернула ему улыбку: «О, я ее получу. В ошейнике и цепях, преклоненную у моих ног – маленькое домашнее чудовище. И, может быть, если она будет особенно хороша, я позволю ей посмотреть, как мои воины реализуют все свои желания с этой мелкой надоедливой дешевкой». Представив себе эту картину, она, закатив глаза, рассмеялась тонким детским голоском.

Успокоившись, Каллисто стрельнула взглядом в Ареса: «Ну, и где это маленькая прелесть? Полагаю, она будет безумно рада встретить свою любимую старую подружку, не так ли?»

«Извини, Каллисто, но я не могу делать за тебя всю работу. Просто помни об этом. Она знает, кто Зена, но эта Зена не имеет никакого понятия о Габриель. И еще, она – девушка, только что примкнувшая к лагерю».

С этими словами Арес испарился в лучах красного света, оставляя после себя одну лишь ухмылку.

Блондинка даже не заметила его исчезновения. «Эге-гей, бард, бард, бард. Повеселимся вместе, ты и я».

***

«… и в то время, как Геракл расправлялся с оставшимися щупальцами Медузы, Иолай шлепал ее по ужасному заду. Посейдон был настолько оскорблен этим зрелищем, что не выдержал и забросил Медузу на небеса. Вот почему, когда вы в полнолуние смотрите на небо, вы всегда можете там увидеть…. хорошо… полную луну!»

Габриель закончила рассказ теплой улыбкой, слегка поглаживая руку совсем юного воина, который рассмеялся, не смотря на боль в животе. По палатке пронеслись аплодисменты, бард склонилась в шутливом поклоне, ее глаза лукаво блестели: «Спасибо. Вы были замечательными слушателями».

«Захватывающе», – прокомментировал Тао Фенг, с улыбкой заходя в палатку. Он все время рассказа стоял снаружи, боясь прервать несомненного мастера своего дела.

Габриель вскочила на ноги, слегка пожала плечами, встречая старого лекаря теплой улыбкой. «Тао Фенг, что привело тебя сюда?» Она притворно нахмурилась: «Мне казалось, ты должен был отдыхать сейчас».

«Так и было. Но это время закончилось. Дела зовут».

Бард развела руками: «Я обмыла раны, сменила бинты, убрала припасы и травы, даже рассказала истории. У нас больше нет никаких дел. Разве не так?»

«Не хочу тебя обидеть, но.. у нас гораздо больше обязанностей. Выполнение которых, я боюсь, обязательно».

«Какого рода обязанности?» – насторожилась Габриель. Она неожиданно почувствовала, что ответ ей, скорее всего, не понравится.

Тао Фенг скрестил на груди свои длинные пальцы: «Каждую четверть луны Завоеватель вершит на площади свой суд. Выносят приговоры, объявляют новые законы, ну и тому подобное. Также, она приводит в исполнение наказание признанным в государственных преступлениях. При этом должны присутствовать все жители Коринфа. И никаких исключений, если только сама Завоеватель не отпустит кого-нибудь из несчастных».

«Хорошо, но, ведь кто-то должен оставаться здесь для оказания помощи. Если ты не возражаешь, я с удовольствием возьму на себя этот труд. К тому же, я не гражданка Коринфа, верно?»

Было очевидно, что Габриель всеми силами хочет избежать Суда Завоевателя. У нее все сжималось внутри от предчувствия, что она сможет там увидеть и услышать вещи, с которыми не будет сил бороться.

И если ее страх победит, как она сможет впредь смотреть в лицо своей любимой, как доведет миссию до победного завершения? Сможет ли она еще хоть раз посмотреть в глаза своей Зены отягощенная воспоминаниями о том, что увидела на площади Коринфа?

Тао Фенг с состраданием смотрел на девушку. Их разделяло огромное пространство палатки, но даже со своего места он легко ощущал страх Габриель. Он пересек палатку и положил теплую руку на плечо барда: «Если бы был хоть какой-нибудь выход, Габриель, я бы его нашел для тебя. Но его нет».

«Тао Фенг, послушай! Я уверена, туда стекутся тысячи. Почему ты уверен, что мое отсутствие будет заметно?» – Габриель подняла голову и взглянула на лекаря. В ее зеленых глазах блестела мольба.

«Завоеватель заметит».

«Но…»

«Габриель, она заметит. Пожалуйста. Ты должна идти со всеми остальными».

После долгого раздумья бард собрала все свое мужество и кивнула. Она молилась всем мыслимыми богам, чтобы Завоеватель была в великодушном расположении духа.

***

Вся площадь вокруг Завоевателя была битком забита народом. В этот день все жители Коринфа были равны – молодые и старые, здоровые и дряхлые, богатые и бедные. Каждый представлял собой лишь жителя покоренного города.

Сама площадь была окружена солдатами Королевской Гвардии, одетыми в сверкающую форму красно-бело-золотой расцветки. В руках они держали длинные прочные копья, твердо уперев их древками у своих ног.

Более пяти сотен солдат регулярной Греческой армии с оружием в руках окружали собственно толпу, пристально вглядываясь в каждого. Здесь же непрерывно циркулировала почти сотня кавалеристов. С высоты своих коней всадники могли еще лучше рассмотреть толпу, предотвращая возможные неприятности.

Вопреки своим желаниям, Габриель оказалась непосредственно перед оставшимися воинами Греческой армии. Слева от себя она чувствовала присутствие Тао Фенга. Несмотря на то, что перед ней было еще несколько рядов жителей, явно превосходящих ее в росте, бард, к своему большому огорчению, отлично видела трон, возвышающийся на искусно украшенном мраморном помосте.

Позади чуть левее трона висел огромный гонг. За ним лежал, ожидая своего времени, большой молот.

Спустя несколько мгновений на постамент бесшумно взобрался огромный мужчина. Его одежду составляла лишь полоска набедренной повязки. Он поднял тяжелый молот и могучим взмахом ударил по гонгу. Над гигантской площадью и заполонившей ее толпой согнанных жителей пронеслись мрачные вибрации музыкального инструмента.

И когда последняя нота гонга затихла в воздухе, на площади воцарилась мертвая тишина, как будто губы всех присутствующих скрепили колдовским наговором.

В неожиданно наступившей тишине послышались тяжелые уверенные шаги. Показались Маркус и Дагнин. Они вышли в окружении остальных высокопоставленных полководцев, одетых в сверкающую военную форму.

После второго удара вышли несколько могучих мужчин, одетых не более, чем молотобоец, бьющий по гонгу. Они шли попарно, каждый нес огромное опахало на длинном шесте, закрепленном на могучей груди.

Как только рабы подошли к краю подиума и разбились на несколько групп, показались шесть носильщиков. Они доставили паланкин, на котором возлежала Завоеватель Греции.

На землю постелили ковер, и двое мужчин подали руку своей Госпоже. Она приняла их помощь и грациозно поднялась во весь рост, производя на окружающих сильно впечатление.

Габриель быстро прикрыла свой рот рукой. Она никогда ранее не видела Зену в таком свете. Зена – Завоеватель.

Правитель Греции. Правитель Индии. Правитель Египта. Правитель Китая.

Властелин Мира.

Она в изумлении тряхнула головой. В своем золотом китайском халате Зена выглядела восхитительно и непревзойденно. Зрелище, открывшееся глазам Габриель, являло собой огромный контраст между Зеной – абсолютным властителем мира и ее Зеной – женщиной, исходившей Грецию вдоль и поперек в кожаных доспехах и изношенных сапогах. Женщиной, нуждающейся лишь в лошади, еде и оружии.

И Габриель опять увидела в этих глазах то, что она уже видела прошлой ночью. В этих прекрасных глазах был страх, да, страх. Страх, что в Геракл так и не появится и не повернет ее на путь добра.

Но, в этих глаза было и другое. И, Габриель теперь точно знала что.

Страсть.

Тяжелая. Яркая. Безжалостная. Даже спустя пять лет жадно требующая остатки сожженной души Зены. Остатки того, что еще слабым мерцающим огоньком светит и ночью, и днем, не зная перерыва.

«Ох, Зена», – шепот Габриель был не громче дыхания: «ты еще не отказалась от темной стороны. Ты отказалась от мира».

Пристальным взглядом Зена прожигала огромную толпу. Она прекрасно знала, какой эффект производит на всех и каждого, вне зависимости – воин это или мирный житель. Она уже давно с холодной проницательностью просчитала, что всех ее подданных связывает одно – страх.

Абсолютный страх перед ней.

Она также знала, что этот страх может быть использован против нее во время восстания жителей, предводимых, например, верхушкой армии.

И единственный способ предотвратить подобную угрозу, дать почувствовать им, что есть страх более сильных, чем страх перед Завоевателем.

«Жители Коринфа», – начала она речь, доверяя своему глубокому мелодичному голосу самостоятельно пробираться сквозь толпу: «как я стою здесь перед вами, так Греция стоит на краю пропасти нового мирового порядка. И если вы радуетесь новым правам граждан Греции, дарованным вам, то, ждите прихода негодяя, чьим единственным желанием является отнять у вас эти права. Ваша свободная жизнь не оставляет его в покое, он хочет лишить вас свободы и превратить в рабов». Она сделала паузу, подождав, пока затихнет последнее слово.

«Я говорю о Римском Цезаре».

По толпе пронесся приглушенный шепот, быстро стихший, как только Зена подняла руки.

«Как вы собрались здесь под благословенным знаменем Греции, так и Цезарь собирает свою армию, свои галлеоны, готовые выдвинуться в поход на эту щедрую землю и сделать ее своей. Он придет не освободить, а поработить вас. Он идет не возвысить Грецию, а похоронить ее».

«Он – разрушитель».

В этот раз по толпе прошел более громкий ропот.

Зена позволила продлиться ему несколько мгновений, прежде чем призвать к тишине.

«И сегодня я стою перед вами не как ваш Правитель. Я – Спаситель».

По площади пронеслась еще одна волна выкриков.

«Оглянитесь вокруг, жители Коринфа. Оглянитесь и вы увидите тысячи смелых мужчин и женщин внемлющих моему зову, готовых отдать свою кровь на защиту всех вас и нашей страны. Воины Греции, Китай, далеких земель Индии и Египта. Все они готовы сразиться с Римским Чудовищем».

Завоеватель молча рассматривала жителей повернувшихся посмотреть на огромные армии, окружающие их. Они первый раз видели в них не тюремщиков, а освободителей.

Она наблюдала как многие из них позволили себе несмелые улыбки и поклоны в адрес солдат, стоящих с каменными, но гордыми от оказанного внимания, лицами.

Как только толпа повернулась обратно, Зена продолжила: «И, с тех пор, как я первый раз взяла в руки меч, я продолжаю одно и то же дело – я поведу эту армию сохранить славу Греции».

И тут началось. Сначала одинокий голос с самого края толпы. Затем он распространился по всей толпе, проходя как огромная волна набирающая силу и скорость.

«Зе-на! Зе-на! Зе-на! Зе-на!»

В центре скандирующей массы стояла оглушенная Габриель. Она из-за всех сил старалась не присоединиться к всеобщим крикам.

Обычно неразговорчивая женщина смогла только силой своих слов заставить целый народ забыть о собственных прегрешениях перед ним, и повернуть гнев людей на противника, о котором они ранее не слышали, кто, как минимум, не совершил ни единого преступления ни против собственности, ни против личности.

За всю совместную жизнь с Габриель Зена произнесла только две речи. Одну перед разношерстной толпой, когда она признавалась в преступлениях, совершенных против города Цира, против родителей Каллисто и против самой Каллисто. Вторая – перед кучкой деморализованных солдат, видевших в Зене единственную надежду.

Как они ее называли? «Зена Коринфская», – прошептала девушка, огладываясь на царственную фигуру купающуюся во всеобщем поклонении. «Боги. Ты ведь теперь и есть – Зена Коринфская, не так ли?»

И как будто услышав шепот за всеобщим грохотом, Завоеватель безошибочно нашла в толпе ошеломленные зеленые глаза своей новой и очень привлекательной целительницы. Она позволила короткой усмешке искривить половинку рта, и тут же стерла ее с лица. Какие секреты таятся за этими сияющими глазами, Амазонка? И как скоро ты откроешь их мне?

Прошло немало времени, прежде чем Зена оторвала свой взгляд, оставив объект своего внимания практически бездыханным.

Завоеватель подняла руки и в очередной раз заставила толпу замолчать.

Она стояла возвышаясь над толпой , выдерживая паузу и сохраняя каменное выражение лица. Лишь ее глаза сверкали алмазным блеском.

«Среди нас есть предатели».

Поднялся шум. Зена позволила ему продлиться, храня за плотно сжатыми губами свою известную улыбку.

«Они являются как волки среди овец. Нападая на стариков. Больных. Детей. Они смеясь отбирают вашу собственность, в качестве оплаты затягивая на вас ошейник. И, подобно волкам, они боятся сразиться с врагом, равным им по силе. Они выбирают тех, кто слабее».

Она помолчал, глядя поверх толпы. Люди оглядывались по сторонам. На их лицах было написано, подозрение к соседям.

«Цезарь не хочет биться со мной. Он знает, что не выиграет этой битвы. Вместо этого он прислал сорок мятежников и шпионов, пытаясь совершить подкоп под великолепие, именуемое Грецией».

Она развела руки в стороны: «Граждане Коринфа. Я не позволю это прекрасной нации пасть перед Чудовищем».

Площадь взорвалась в едином порыве, неистово вздымая вверх кулаки люди кричали и скандировали.

Завоеватель полоснула взглядом по восхвалявшей ее толпе. Затем слегка улыбнулась горкой улыбкой, развернулась и подошла к трону. Затем она опять обернулась к народу и с царственной грацией воссела на своем месте.

Вперед, разворачивая тугой свиток, вышел Маркус: «В целях предотвращения трусливых замыслов Цезаря относительно Греции, Завоеватель издал следующие указы».

Одобрительные крики толпы стихли, по мере того, как Капитан Королевской Гвардии читал законы более суровые, чем законы военного времени. Все дела должны прекращаться к закату солнца. Запрещено собираться вне помещений в группы более чем по три человека. Все призывы против существующих порядков караются смертью.

По окончании чтения, Маркус сделал шаг назад и опять вернулся на свое место – сзади справа от Завоевателя.

Вперед выступил Дагнин: «Привести заключенную!»

Ошеломленная Габриель смотрела как из хижины слева от помоста вывели и бросили лицом в пыль у подножия лестницы юную девушку, одетую в рваную крестьянскую одежду. У нее были длинные волнистые золотые волосы. Бард вскрикнула от удивления, столкнувшись с живым твердым взглядом несчастной.

«Удивительное сходство», – отметил, стоявший позади Тао Фенг: «Вы могли бы быть сестрами».

Голос Зены, раздавшийся поверх гомона толпы, похоронил ответ Габриель: В чем ее преступление?»

Девушка с усмешкой обернулась к Завоевателю: «Я разговаривала».

Ее слова были наполнены огромной ненавистью к женщине, смотрящей на нее сверху вниз.

«Она подстрекала людей против тебя, Великая», – сказал Дагнин: «Она призывала к мятежу».

Медлено, с улыбкой на лице, Зена поднялась с трона. Подобно дикому зверю, преследующему добычу, Завоеватель Греции, плавно спустился по лестнице к девушке. «Встань».

Не поднимайся! Пожалуйста, не поднимайся!

Девушка поднялась на ноги и предстала перед своим мучителем. У нее был очень независимый и непокорный вид. Зена остановилась, намерено возвышаясь над сильно уступающей в росте девушкой, протянула руку и захватила полный кулак золотых волос. Затем опустила руку и поласкала губы пленницы.

«Так ты виновна?» – промурлыкала она.

Зена, нет! Остановись! Не делай этого!

Несомненно, девушка содрогнулась от ласки Завоевателя. «Я дала народу голос. Запуганным. Голодным. Тем, кто исчезает в ночи, чтобы больше никогда не вернуться» – пленница обернулась, глядя поверх толпы.

Габриель застыла без движений, в ее глазах показались слезы ужаса. Она была уверена, что может точно предугадать следующие слова девушки. Ее собственные слова.

«У вас нет гордости?» – кричала девушка не внемлющей толпе: «Нет прав? Право на жизнь! Быть свободным от зла!!»

Боги. Это же я!

Площадь молчала. По лицу Завоевателя пробежала темная ухмылка: «Догадываюсь, они тебя не слышат».

Девушка обернулась, ее лицо пылало ненавистью: «Я не одна. Ты не можешь сломить наш дух».

Улыбка становилась все шире, сердце Габриель билось все тише. «Страх – лекарство от духа. И ты послужишь нам примером», – она махнула ожидающим охранникам: «На крест».

Зена, нет! Не делай этого! Ради Богов, не делай этого!

Подбирая полы мантии, Зена поднялась по лестнице. Затем она обернулась: «Сломайте ей ноги».

Девушка не произнесла ни слова, пока ее тащили к кресту, пока привязывали к нему. Но, когда тяжелый молот разбил ей ноги, они вскричали с Габриель в один голос.

***

Со своего места правее огромной толпы Каллисто со злобной улыбкой наблюдала за кричащей Габриель. "Надо же, наша надоедливая малышка почувствовала смерть родственной души". Вытянув шею, она с интересом изучала, как Тао Фенг пытался притянуть к себе находящуюся в беспамятстве девушку, участливо глядя на нее. "И, кажется, она уже успела обзавестись дружком. Как приятно".

Неожиданно озарившая ее мысль, пробежала по лицу сверкающей улыбкой. "О, моя дорогая маленькая Габриель! Впервые за все свою короткую, но столь назойливую, жизнь, ты можешь быть мне полезна".

И она испарилась словно приведение.

*******

Тао Фенг притянул к себе рыдающую юную целительницу, затем отодвинул на длину вытянутых рук и с беспокойством посмотрел на нее: «Что с тобой, Габриель?»

«Это могла быть я», – прошептала бард. Ее слова, прерываемые слезами, были абсолютно неразборчивы. «Я могла оказаться на ее месте. Я могла быть ею!»

«Боюсь, я не понимаю тебя, Габриель. Кем ты могла быть?»

«Этой женщиной!»

Тао Фенг быстро взглянул вверх, затем перевел взгляд обратно на всхлипывающую блондинку. «Той, что на кресте?»

Закрыв лицо руками, Габриель утвердительно кивнула.

«Габриель, она мятежница. Она поносила существующую власть».

Убрав руки, бард подняла голову. Ее глаза неистово блестели. «Она заступалась за народ!»

Старик опять посмотрел на вверх. Его морщинистое лицо побледнело, когда его миндалевидные глаза сфокусировались на мраморном постаменте. Он облегченно вздохнул, когда увидел, что Завоеватель не отрываясь смотрит на воткнутый рядом с помостом крест.

Затем Тао Фенг рискнул украдкой осмотреться по сторонам. Он с удовлетворением отметил, что все окружающие также увлечены спектаклем, разыгранным рядом с троном Завоевателя.

Только после этого он опять посмотрел на Габриель. Ее взгляд по-прежнему горел негодованием и болью. «Это… несчастный… случай, Габриель. Но, все получили урок. Кроме девушки, конечно. Теперь все будут уважать законы Завоевателя. Люди должны это осознать».

«Скажи это ей», – прорычала в ответ Габриель, с нечеловеческой силой сбросив с плеч его успокаивающие руки.

Старик опять оглянулся по сторонам. Его сердце глухо стучало в груди. Такие разговоры были равны самоубийству, даже, если бы они велись в самой глухой пещере. При свете дня, в окружении мощной армии, в безумной близости Завоевателя…

Он опять протянул к ней согнутые руки.

«Не трогай меня, Тао Фенг. Не сейчас».

Тихий шорох, пролетевший по толпе, заставил старого лекаря опять посмотреть вверх. К своему облегчению он увидел, что Завоеватель уже сиди в паланкине, а паланкин покоится на плечах ее слуг.

Под одобрительный гул величественное шествие покинуло платформу и направилось в сторону огромного замка.

Как только Зена и ее спутники скрылись из виду, толпа словно взорвалась. Все начали громко переговариваться друг с другом, стреляя взглядами в сторону не осознающей всей мягкости своего наказания женщины, распятой на кресте и охраняемой полудюжиной вооруженных солдат

Успокоившись, Габриель тоже посмотрела в том направлении. Ее глаза были непроницаемы. Она просто изучала охрану, расположившуюся у креста. Эх, если бы она захватила шест.

«Нам нужно идти, Габриель», – мягко обратился Тао Фенг. Повинуясь просьбе не прикасаться, он старательно держал дистанцию.

«Я не уйду без нее».

Глаза лекаря расширились: «Это невозможно!»

Габриель повернулась к старику: «Мне больно слышать это от тебя, Тао Фенг. Это уже начинает надоедать. Я собираюсь помочь этой несчастной женщине. Ты со мной или нет?»

Тао Фенг стоял молча потупившись. «Отлично. Тогда я сделаю это сама», – в голосе смешались разочарование и отвращение.

Целитель очнулся от своего оцепенения, увидев, что она собралась уходить, и протянул к ней руки: «Подожди. Прошу».

«Не сейчас, Тао Фенг. Я не собираюсь опоздать еще раз. Не сейчас». Стоя, почти рядом с крестом, она могла видеть отчаянные усилия женщины поддержать свое дыхание.

«Нет. Я помогу тебе. Но, попытка прорваться сквозь эту стражу, даже если допустить, что они потерпят поражения, и выкрасть тело несчастной, равносильно концу». Он улыбнулся: «Есть способ получше».

Габриель повернулась к нему, скрестив руки на груди: «Я слушаю».

***

Потянув на себя вожжи, Тао Фенг остановил лошадь ровно за несколько футов до стражников. Габриель, укрывшись в задней части повозки, наводила последние штрихи в своем одеянии, натягивая черный капюшон, скрывающий ее лицо. Прежде, чем подняться и покинуть повозку, лекарь повернулся к ней и кивнул. Его лицо казалось непроницаемым.

Кивнув в ответ, Габриель осторожно выскользнула через заднюю стенку повозки и встала позади лошадей, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания.

Тао Фенг направился в сторону, смотрящих на него с презрением гвардейцев.

"Что тебе нужно, старик".

"Я должен забрать тело".

"Ни одного шанса. Завоеватель хочет, чтобы все видели труп этой суки".

Лекарь удивленно оглядел пустую площадь, после чего вернулся обратно к разговору. "Но.. но тут никого нет. Толпа уже разошлась", – и он сделал шаг по направлению к охране. "Прошу, позвольте мне сделать мою работу. У меня еще много раненых в лагере».

"Тогда вали отсюда, старый козел, и займись ими. Эта дрянь будет висеть здесь до личного распоряжения Завоевателя».

Вздохнув, Тао Фенг склонился в глубоком поклоне. "Отлично. Я могу идти. Но, если Завоеватель будет недовольна тем, что вонь мешает обеду, могу ли я надеяться, что вы будете столь любезны, рассказать ей, кто выпроводил меня вон, и почему я не смог выполнить свои обязанности». Он медленно, прикрывая глаза рукой, посмотрел в сторону палящего полуденного солнца: "Похоже, сегодня будет жарковато. Разложение начнется очень скоро". Затем вновь поклонился: "Доброго дня всем вам».

Гвардейцы переглянулись.

Потом поглядели вверх.

Потом в сторону возвышающегося дворца

Потом обратно на спокойно ждущего Тао Фенга.

"Ладно", – наконец-то промолвил главный гвардеец, махнув копьем: "Но, тебе стоит поторопиться , старик. Мне уже тоже пора обедать».

Тао Фенг опять поклонился: "Не волнуйся. Я все сделаю настолько быстро, насколько это в человеческих силах".

Обернувшись, он сделал знак Габриель. Она не торопясь подошла к ним.

"А это еще кто? Твой телохранитель?"

Командир концом своего копья стянул капюшон с головы Габриель, вызвав смех своих солдат. Бард застыла, склонив голову в поклоне. Она очень надеялась, что, темный парик, который был на ней надет, поможет преодолеть это испытание.

"Это – моя коллега. Хии Ла. Ей пришлось прибыть сюда вместе с войсками из самого Китая. Она самая способная моя ученица".

"По мне она слишком тощая", ответил гвардеец, поравнявшись со смиренно опустившей взор девушкой.

"Да. Держу пари, я знаю каким именно образом она тебе помогает", – поделился своим мнением другой гвардеец, сопровождая свои слова непристойным жестом.

Солдаты опять рассмеялись.

Тао Фенг загадочно улыбнулся: "Она гораздо способнее, чем кажется".

"Как бы там ни было, старик, давай, снимай эту тушу с креста».

"Как пожелаете".

***

Тао Фенг еще раз натянул поводья, останавливая лошадей за большой палаткой, в которой располагался лазарет греческой армии. Быстро спустившись, он подошел к заденй части повозки и заглянул вовнутрь. «Она жива?»

Габриель посмотрела вверх, удерживая искалеченное тело молодой женщины. "Едва», – прошептала она, осторожно поглаживая волнистые золотые волосы. "Спасибо, Тао Фенг. Ты рисковал своей жизнью ради незнакомого тебе человека. Я очень ценю это». Бард светло улыбнулась: "Уверена, она тоже».

Тао Фенг был сильно смущен. Обычно он никогда не краснел, но сейчас жар румянца обжог его тело – от шеи до щек, не пропустив, даже уши. Старик закашлялся. "Надеюсь, ты понимаешь, что мы не можем оставить ее тут. Для нее нет более опасного места, чем самый центр ставки Завоевателя».

Габриель кивнула: "Да. Я знаю. У меня есть друг. Думаю, он сможет помочь. Переправим ее к нему».

Тао Фенг кивнул в ответ: "Нам следует поторопиться. Скажи, где его найти?".

"Нет... Я должна это сделать сама. Мой друг… он… очень скрытный".

"Ни за что. Эта местность слишком опасна для путешествующей в одиночку женщины. Особенно, для женщины вроде тебя.

Бард мягко улыбнулась в ответ: "Если помнишь, до встречи с тобой я путешествовала без компании».

"Ну, и посмотри, сколько это принесло тебе проблем!»

Габриель тихо рассмеялась: "Давай не будем об этом». Ее лицо потемнело.

"Поверь мне , Тао Фенг, я в состоянии позаботится о себе". Она нежно косунлась руки старика: «Ты нужен здесь. Как ты сказала гвардейцам, раненые нуждаются в заботе. А со мной все будет в порядке".

"Но…. "

"Пожалуйста".

Не зная, что еще противопоставить мягкой мольбе прекрасной девушки, Тао Фенг кивнул со вздохом.

В ответ Габриель подарила ему сияющую улыбку и пожала худую руку лекаря: "Благодарю тебя".

Тао Фенг в очередной раз прокашлялся, призывая все свое хладнокровие: "Ладно. Хорошо. Тогда обещай, что будешь осторожной. И быстро вернешься. Воины нуждаются и в твоей помощи, лекарь".

"Я вернусь так быстро, как только смогу. Береги себя, Тао Фенг. И, еще раз, спасибо за все".

Старик почтительно поклонился, после чего отвернулся, и, не оглядываясь, проскользнул в палатку, оставив Габриель наедине со своими намерениями.

***

Несмотря на то, что в повозку были две запряжены сильные резвые лошади, путь занял практически целые сутки. Габриель осторожно потянула на себя вожжи и аккуратно остановила повозку рядом с, на первый взгляд, казавшейся брошенной, пещерой.. Легко соскочив с козел, она направилась в сторону входа: «Ау.. ей? Кто-нибудь дома?»

Тишина.

«Проклятье. Манус, ты просто обязан быть дома. Мне больше некуда податься в этом мире».

Вздохнув в полнейшей тишине, Габриель вернулась к заднему борту повозки и заглянула внутрь. Молодая женщина была все еще жива, но ее дыхание было уже едва различимым, а кожа приобрела синеватый оттенок. « Мне очень жаль», – прошептала бард девушке, нагибаясь над ней и нежно гладя ее щеку. «Мне очень жаль, что с тобой это случилось».

Внезапно, она почувствовала опасность, быстро развернулась и прижалась спиной к стенке тележки, готовая защитить свою драгоценную ношу. Уже через долю секунды она почувствовала облегчение, как перед ее глазами предстал гостеприимный Манус, Жрец Судеб. Его испещренное морщинами лицо выглядело явно обеспокоенным.

«Габриель, что случилось? С тобой все в порядке? Какие проблемы? Ты одна? Что тебе нужно?"

Приветливо улыбаясь, брад помахала рукой: "Я в порядке, Манус. Честно. Я пришла сюда потому, что мне нужна помощь, и я боюсь, что ты единственный, кто может ее оказать».

Лицо Мануса отстранено застыло: "Габриель, я не могу вмешиваться в это".

"Я не прошу тебя вмешиваться. Я прошу о помощи". Она отошла от повозки и кивком головы указала на нее.

Жрец сделал шаг вперед и поравнялся с устроенной в повозке соломенной кроватью. Широко раскрыв глаза от удивления, он обернулся к Габриель: "Кто она?"

Бард осторожно погладила волосы девушки: "Я не знаю. Она была голосом народа и агитировала против Завоевателя. За это ее и поймали». Ее лицо опять покраснело от гнева: "Зена распяла ее".

Манус бегло осмотрел девушку: "Но… она все еще жива!"

"Да. Я знаю. я хотела бы быть уверена, что она будет жить и дальше. Это и есть та причина, по которой я здесь». Она посмотрела на старика: "Она не может быть в безопасности в лагере Зены. Боюсь, ей везде не безопасно». Она положила руку на плечо Мануса: "Ты поможешь?"

Манус еще раз поглядел в строну лежащей без сознания женщины: "Ее раны слишком серьезны".

"Я знаю".

"Я не могу ничего обещать".

"И это я знаю".

После долгого молчания , жрец наконец кивнул: "Ладно, я сделаю все что в моих силах. Помоги мне перенести ее в пещеру поближе к костру".

****

Расседлав и почистив после длинного путешествия лошадей, Габриель оставила их в небольшом загоне рядом с палаткой лекарей, и, затем, скользнула внутрь, не в стоянии думать больше ни о чем кроме, как о ожидавшей ее уютной постели.

Несмотря на полное опустошение, как моральное, так и физическое, ей было легко от осознания, что девушка теперь в надежных руках. Вот только бы узнать ее имя. Оплакивают ли родные ее смерть? Заплачет ли кто-нибудь от радости, если она снова вернется к жизни?

Или она была так же одинока, как сама Габриель? Одинокий смертный взваливший всю тяжесть мира на свои плечи?

«Хватит об этом. Еще немного таких мыслей и я никогда не засну».

В свете мерцающей лампы, она отметила, что Тао Фенг не плохо потрудился. Там где было полным полном раненых солдат, к ее возвращению осталось только двое, причем, размещенных с большим комфортом.

Лекарь мыл руки в темном углу палатки. Закончив свое занятие, он повернулся к ней с мягкой улыбкой на смуглом лице " Добро пожаловать назад. Тебе все удалось?"

Габриель улыбнулась в ответ: "Да. Она в хороших руках". Она еще раз окинула взглядом практически пустую палатку: "Похоже, и тебе все удалось".

"Главной моей задачей было обеспечить нам обоим спокойный сон этой ночью".

Бард зевнула и сладко потянулась после долгого путешествия в жесткой повозке.