Текст книги "Я, Завоеватель (ЛП)"

Автор книги: SwordnQuil

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

А она этого совсем не хотела.

Крики и стоны умирающих людей с легкостью доносился до ее ушей сквозь этот шум, даже сквозь оглушительный топот лошадей, летящих в атаку. Она почувствовала непонятное желание, которое затаилось в ее сердце, просачиваясь по всему телу, наполняя его таинственной силой.

Она свирепо ухмыльнулась, только на поле битвы она чувствовала себя действительно живой. Запах крови и смерти были более пленительны для нее, чем поцелуй любимого человека.

Ее меч со свистом выскользнул из ножен, нанеся свой первый кровавый взмах еще до того, как черный Завоеватель осознала, что у нее в руке.

Ее боевой клич перекричал грохот битвы, заставляя многих замереть в страхе перед тем, как вернуться к смертельной схватке. Она охотно вошла в воды неистовства – правитель наций и предвестник смерти, она все окутала завесой ужасающей красоты и гипнотизирующей силы.

Люди беспомощно склонялись под мощью ее величия, один за другим, до тех пор, пока еще мгновение назад стоящие войска не стали лежащими трупами. Казалось, будто заскучавший ребенок равнодушно раскидал всех своих игрушечных солдатиков.

Она пробиралась в самую гущу сражения, окруженная теми, кому доверяла, меняя течение битвы как Ей было угодно.

Завоеватель случайно посмотрела вниз, где под сокрушительными копытами ее лошади лежали два затоптанных солдата. Она увидела одинокую белокурую целительницу, сбивавшую на землю стремительными ударами шеста амазонок солдат в два раза превышавших ее, одного за другим. Когда боевая ярость покинула ее, Зена присмотрелась, пораженная плавностью движений этой маленькой женщины, легкость которых была похоже на первобытный танец. «Ты что здесь делаешь?»– услышала она свой крик и сквозь грохот.

Габриель посмотрела верх на неожиданно появившегося очаровательного всадника на массивной лошади и прищурилась. Холодный, далекий Завоеватель снова стала, до какой-то степени, Ее Зеной, пылким борцом за добро. Или, по крайней мере, за то, что считалось «добром» в этой изменчивой действительности. Ее сердце сжалось от боли, ощущая себя так близко, и в то же время так далеко от женщины, держащей над собой окровавленный меч. «А на что это похоже? Я дерусь!» Ворча, она сбила с ног еще одного солдата, окончательно повалив его не землю стремительным ударом по голове.

«Мне казалось, ты говорила, что не убиваешь».

«А я и не убиваю!».

И действительно, в теле, лежащем у ног барда, все еще теплилась жизнь. Будучи под впечатлением, воперки себе, Зена продолжала наблюдать.

Расправившись с еще одним оппонентом, Габриель снова посмотрела вверх, ее глаза расширились от ужаса при виде перса с копьем, скачущего во весь опор, нацелившись в спину Завоевателя Греции. «Зена, сзади!».

Не отрывая глаз от молодой женщины, Зена протянула руку назад и схватила копье в дюйме от своей спины. Резким движением руки она стащила атакующего с лошади и пригвоздила его же оружием до самой окровавленной земли. «Спасибо» – ответила она, кивнув.

Габриель слегка улыбнулась, стараясь не смотреть на несчастного, но довольная тем, что оказалась в нужный момент в нужном месте: «Всегда пожалуйста!»

Все, что еще могло быть сказано, было прервано радостными возгласами, поднявшимися в лагере, знаменующими конец битвы.

Каллисто и двое других греческих солдат вели человека подобного скале. Злобно улыбаясь, светловолосый воин ударила по его ногам сзади, свалив на колени на пропитанную кровью землю. «Приклонись перед Завоевателем, жалкая свинья», – прорычала она, схватив его голову за волосы и опуская ее пока лицо не уткнулось в испачканные грязью колени. Его руки были крепко связаны за спиной, и Зена легко могла видеть перевязанные веревкой запястья и предплечья, в то время как он отчаянно пытался развязать узлы.

Кивок Завоевателя и один из солдат поднял голову человека от земли, затем, схватив за рубашку, снова ткнул его голову в колени. Лицо человека было похоже на маску из грязи и запекшейся крови.

Слегка улыбаясь, Зена приставила кончик своего меча к шее перса. «Ты возглавляешь этих людей?» – спросила она на его языке.

Ответом пленника была попытка бежать, его зубы обнажились в диком оскале.

Каллисто снова ударила его коленом в широкую спину, свалив обратно в грязь. Он пытался сопротивляться и его тело билось словно выброшенная на берег рыба.

Еще один кивок Зены и перса опять поставили на ноги.

«Ты возглавляешь этих людей?»

Меч сильнее прижался к горлу. Тонкая струйка крови побежала по шее за воротник доспехов.

Находясь немного позади происходящего, Габриель была поглощена своей собственной внутренней борьбой. Одна часть ее – большая половина – требовала выйти вперед и попытаться остановить медленное бессмысленное убийство. Но ее другая половина громко заявляла о необходимости стратегического отступления. Каллисто находилась всего лишь в нескольких метров от нее. Как светловолосая психопатка еще не увидела ее, было вопросом, которого Габриель боялась.

Когда вражеского солдата снова толкнули в грязь, и звук ломающихся пальцев под ботинком Каллисто донесся до Габриель, она была готова на все.

Подняв шест бард сделала решительный шаг к группе людей, ее каменное лицо выражала решимость.

Но, ее остановило легкое прикосновение руки. Габриель резко обернулась и в свете луны увидела морщинистое, угрюмое лицо Тао Фэнга.

«Здесь еще много тех, кому нужна твоя помощь», – мягко произнес он.

Габриель оглянулась назад, чтобы увидеть, как солдата ударили еще раз, сухожилия на его шее напряглись от страха и гнева. «Да, я знаю, но…»

«Ты не можешь ему помочь, Габриель. Он генерал проигравшей армии. Следовательно, он обречен». Тао Фэнг медленно поднял голову. «Ты же понимаешь это? Ведь твоя подруга – из твоего времени – объясняла тебе это?»

Габриель с сердитым взглядом повернулась обратно к старому лекарю. «Конечно, я понимаю это. Но это не означает, что мне это должно нравиться, и также не означает, что я должна просто стоять и претворяться, что ничего не происходит». Она стиснула зубы. «Я могла это предотвратить еще раньше». Она вспомнила время в Афинском форте.

«Ты не можешь это остановить сейчас». Тао Фэнг посмотрел через плечо невысокой женщины.

Воздух рассек тихий звук оголенного оружия. Затем тишина.

Габриель вздрогнула, она все еще стояла спиной к происходящему. «Случилось, то, о чем я думаю?».

Лекарь кинул, и в это время раздался ликующий крик торжествующей Каллсито, держащей над собой отрубленную голову персидского генерала.

«О, Боги», прошептала Габриель, почувствовав отвращение.

Тао Фэнг посмотрел на нее своими темными миндалевидными грустными глазами. «Пойдем. Там еще много тех, чьи жизни пока не обречены. Возможно, твой дар спасет их от меча Завоевателя».

Габриель хотела оглянуться, хотела запомнить еще одну бессмысленную смерть, которую она не смогла предотвратить.

Вместо этого, она глубоко спрятала свое возмущение, и сконцентрировалась на узкой спине идущего впереди Тао Фэнга, выбирающего дорогу серди трупов к наспех сооруженному лазарету почти в центре Египетского лагеря.

Запах боли, страха и смерти ударили в грудь Габриель, когда она откинула полог палатки и вошла в лазарет. Раненные солдаты занимали все пространство. Они были везде – поперек коек, на импровизированных столах, а иногда просто на сырой земле. Многие кричали в агонии. Другие жалобно просили воды. А некоторые были уже мертвы.

Тао Фэнг спешно прошел между ранеными, произнося ободряющие слова, в то время как двое других лекарей пытались изо всех сил залечить страшные раны. Напротив себя Габриель увидела кричащего воина, отчаянно сжимающего свою ногу, из которой торчало сломанное копье, проткнувшее ногу насквозь. Его лицо было белым от агонии, а глаза бешено бегали.

Сделав глубокий вдох, Габриель шагнула вперед, заставляя себя улыбаться самой светлой улыбкой и успокаивая каждого нежным прикосновением. «Я пришла помочь тебе» – говорила она своим самым успокаивающим тоном. «Как тебя зовут?»

«З…Заргос», прошипел от боли солдат. «Я…Я могу потерять ее?».

Бард осмотрела окровавленную рану, которая оказалась менее обнадеживающей, чем на первый взгляд. Копье прошло насквозь верхней части бедра солдата, хотя она точно не могла сказать, сдавливает ли копье артерию, не позволяя ему потерять много крови. Она опять заглянула в наполненные болью глаза солдата. «Я сделаю все возможное, чтобы этого не случилось».

Солдат кивнул и лег на койку, его зубы сжались в усилии сдержать крик.

Габриель повернулась и схватила первого попавшегося здорового солдата. «Ты, принеси мне мехов для воды столько, сколько сможешь достать. И чистые бинты, если найдешь. И еще иголки и нитки».

Солдат посмотрел на нее так, как будто у нее выросла вторая голова.

«Немедленно!» – грозно прокричала она, толкнув его в грудь, заставляя двигаться.

От толчка солдат, спотыкаясь, вылетел из лазарета, качая головой от удивления – как такая невысокая белокурая женщина почти в два раза меньше него так легко смогла запугать его. Тем не менее, он ушел выполнять ее приказание, как если бы оно исходило от самого Завоевателя.

Да и в конце концов, не гоже говорить лекарю «проваливай» – однажды он сам будет нуждаться в ней.

Повернувшись к другому раненному, она схватила бурдюк из его рук, который он только-только поднес к губам, и, подставив под чистую воду свои грязные, окровавленные руки стала мыть их. Затем она пролила остатки на рану, смывая как можно тщательнее грязь и запекшуюся кровь.

Схватив несколько бинтов у проходившего мимо лекаря, она вытерла капли воды и крови, пытаясь получше разглядеть рану. Но, было очень темно.

«Эй, ты», – она позвала еще одного солдата, который только что отошел от своего раненного товарища, «Возьми факел и посвети. Мне надо как-то рассмотреть рану».

Солдат сделал все, как было сказано, не спеша, подошел с факелом, всматриваясь в добрые зеленые глаза женщины, что так легко управляла им.

При лучшем освещении она смогла рассмотреть всю рану. Ее худшие опасения оправдались: пронзив ногу, копье сильно сжала артерию, и если его вытащить и быстро не зажать артерию, солдат потеряет огромное количество крови.

Габриель осмотрела рану с другой стороны ноги, внизу, там, где из тела на 12 см торчал черенок с наконечником. Верхняя часть копья торчала из ноги почти на 30 см. оба конца копья были покрыты грязью и кровью, поэтому и вытаскивание копья или его проталкивание привели бы к заражению раны.

Вздохнув, она вытерла тыльной стороной ладони капельки пота, оставляя при этом грязно-кровавый след. «Так, хорошо. Пожалуй, стоит вытаскивать копье, это наилучший вариант». Дотянувшись, она выхватила факел из рук солдата. «Ты, будешь помогать мне. Когда я подниму его ногу, ты должен будешь отломать наконечник копья. Потом, я хочу, чтобы ты вытащил копье из ноги. Очень медленно».

Солдат посмотрел на нее, вытаращив глаза. «Ты сошла с ума, женщина?».

«Пока еще нет. Так ты поможешь мне или нет?».

После того, как солдат увидел абсолютную решимость, которая словно аура обволакивала Габриель, он не мог не согласиться, проглотив раздражительность, застрявшую комом в горле. «Хорошо», проворчал он. «Так что я должен делать?».

«Просто отломить наконечник как можно ближе к ране». Она повернулась к раненому. «Загрос, глубоко вдохни. Все закончится раньше, чем ты почувствуешь».

«Вв… ввсе…так гг…говорят. Почувствую, когда все уже закончится».

Улыбнувшись, Габриель похлопала раненого свободной рукой по плечу, затем приподняла его ногу настолько осторожно и высоко, насколько смогла. Она кивнула солдату, который крепко держал окровавленное копье. Тот с большим усилием отломал наконечник, чем вызвал крик раненного товарища.

«Все хорошо. Все хорошо, Заргос», успокаивала его Габриель, передавая факел. Она взяла еще чистых бинтов из корзины, чудесным образом оказавшейся возле нее. «Сейчас он вытащит из твоей ноги копье, а потом мы зашьем твою рану, и ты будешь как новенький, хорошо?».

«Дд…даввайте поскорее закончим сс…с этим, лл…ладно?»

«Ладно». Она снова кивнула, ожидающий сигнала солдат взялся за верхнюю часть копья и начал медленно его вытаскивать из ноги Заргоса.

Раненный солдат потерял сознание раньше, чем копье полностью покинуло его тело, тем самым позволив Габриель и ее помощнику, ну и еще тому парню, что держал факел, немного расслабиться.

Как только копье полностью вытащили, Габриель мгновенно закрыла рану с обеих сторон бинтами, сжимая ее со всей силы. В одно мгновенье белая материя окрасилась в красный и кровь начала просачиваться сквозь ее сжатые пальцы. «Еще бинтов», приказала бард, удовлетворенная тем, что ее требование выполнилось без возражений.

Вдруг у нее в желудке возникло странное покалывание – она узнала руки, неожиданно сменившие ее, удерживая необходимое давление на артерию.

Спустя мгновение она заметила, что в лазарете воцарилась абсолютная тишина, она медленно повернула голову и встретилась с пронизывающими голубыми глазами, находящимися почти вплотную к ней. «Зена», -произнесла она, и ее пронзило чувство облегчения. Запах возлюбленной, такой же, что и параллельном мире, донесся до нее даже через зловоние битвы, и как ни что другое успокоил ее.

Она осмотрелась, заметив, что два ее помощника хотя и сохраняли спокойствие, казалось, готовы были упасть без сознания.

Завоеватель, по-видимому, не обращала на них внимание, ее пронзительные глаза смотрели мимо солдат в ее сторону. «Приготовь нитку для сшивания. Я пока зажму рану».

Габриель стояла, разминая затекшую руку и спину. Кивнув, она повернулась к парню с факелом, который стоял словно статуя, свет факела застыл над его головой. Габриель приблизилась к его уху и прошептала, прекрасно зная, что Зена услышит это. «Упадешь на нее в обморок, и она съест тебя на завтрак».

Неожиданно, застывший солдат моргнул, затем немного расслабился, и его лицо приобрело свой нормальный цвет.

«Хороший мальчик», улыбнулась Габриель, хлопнув солдата по плечу, и отправилась за ниткой.

***

Пришел рассвет, оповестив всех о начале нового дня. Габриель заканчивала перевязку последнего раненого в лазарете. Она одарила его самой солнечной своей улыбкой и легонечко похлопала по поврежденной руке. «Постарайся не беспокоить ее пару дней и не трогай швы, хорошо?».

Солдат, старый седой вояка, у которого шрамов на теле больше чем линий на карте, улыбнулся в ответ. «Спасибо. Это лучшая работа, что я когда-либо видел».

Габриель не смогла сдержать смех. «Разумеется, и скажи это своим друзьям. Неплохо для дела».

«Не нашего дела», ответил он, бросив взгляд туда, где, как она знала, сидела Зена, завершая свою работу.

Бард перестала смеяться. «Именно так».

Мгновение спустя солдат еще раз кивнул в знак благодарности и, шаркая ногами, вышел из лазарета.

Габриель зевнула и потянулась, почувствовав усталость после длинного дня и еще более длинной ночи. Она повернулась, глаза остановились на черных с блестящим отливом волосах Завоевателя, та заканчивала сшивать рану на ноге молодого лучника.

К всеобщему, за исключением барда, удивлению Зена оставалась в лазарете на протяжении всей ночи, применяя свои обширные познания во врачевании и представ перед своими людьми совершенно в другой роли своей многогранной натуры.

И, работая бок о бок, Габриель почти смогла – именно почти – забыть, что это была не ее Зена, а та, что готова на все ради достижения своей цели.

Зена , которую знала Габриель, лечила людей, потому что это было правильным. Эта Зена использовала свои навыки как будто бы она точила свое оружие. Потому что для нее, как казалось Габриель, эти люди и были лишь оружием. Это уход за оружием, а не спасение людей.

К счастью для барда, она решила не убивать Самоса. Если любой из ее людей был ранен и становился бесполезным для нее, Завоеватель не позволял себе оставлять эту обузу. Она обращалась с каждым с одинаковым холодным, отчужденным выражением, как будто выполняла ежедневную работу Правителя Греции.

Габриель с легкостью могла заметить, что Зена была воплощением сосредоточенности. Для ее Зены сосредоточенность – кредо, для этой же Зены сосредоточенность означала способ существования. И все, что нарушало эту сосредоточенность, будь то друг, возлюбленная…(Габриель до сих пор не хотела думать об этом. Она как можно скорее гнала прочь мысль о том, что Зена, в какой-либо реальности может проводить ночи с кем-либо кроме нее)…или враг, потом могли пожалеть о последствиях.

И еще. Этой ночью и в предрассветные часы, бывали моменты, когда они были рядом, разглядывая те или иные раны – склоненные головы, падающие на глаза волосы и руки, небрежно убирающие их. Это были моменты, когда Габриель уже начинала забывать, ну может только на мгновенье, не только то, что сама работа была другой, но и то, что когда все будет завершено, они не останутся по-прежнему вместе, чтобы отправиться в постель, удовлетворенные хорошо проделанной работой, благодарные за взаимную любовь.

Завоеватель, зная, что зеленые глаза смотрят на нее, кивнула двум своим неподвижно стоящим солдатам. Они быстро подошли и осторожно подняли с койки товарища, помогая опереться на здоровую ногу. Вся троица поклонилась Ей в почтении, развернулась и поковыляла прочь их лазарета.

Поднимаясь в полный рост, Зена ловко размяла затекшие мышцы, одеревеневшие от многочасовой неподвижности и кропотливой работы. Она оглядела лазарет, раненые спокойно лежали на койках, затем кивнула Тао Фэнгу и его помощникам, почтенно стоящим немного позади.

Наконец, ее глаза остановились на растрепанной Габриель. «Ты доказала свою пригодность, целительница. До тех пор, пока ты будешь полезна, ты будешь жить».

До того, как Габриель смогла открыть рот, чтобы возразить приговору, Зена небрежно подхватила шест барда. «Тем не менее, однажды ты расскажешь мне, откуда у женщины не являющейся амазонкой оказался их боевой шест». Она покрутила оружием перед удивленными глазами своей новой целительницы. «Со знаком Королевы на нем».

Габриель покраснела, затмевая даже тусклый свет факела, но все-таки умудрилась поймать шест, брошенный ей Зеной.

«Не раньше». Пронзительным взглядом Завоеватель в последний раз охватила лазарет, развернулась и вышла.

Никто так сильно и жадно не почувствовал счастливый момент облегчения с уходом Завоевателя, как это почувствовала Габриель.

***

Выйдя из лазарета, Зена глубоко вдохнула прохладный утренний воздух, в легком ветерке все еще чувствовался запах битвы. Она бесшумно запрыгнула на подведенного слугой коня. Усаживаясь в седле, она на мгновенье взглянула на палатку лазарета, и, дернув поводья, поскакала обратно к расположению греческого лагеря.

Уже много лет Завоеватель не проводила первые часы после битвы в полевом лазарете, помогая ранеными. Ровно столько, сколько никто не смел нарушить границы ее владений. Тем не менее, она чувствовала, что провела время не зря, потратив несколько часов на осмотр. Она убедилась, что ее люди вполне готовы к новому сражению. Зена посчитала это ненапрасной тратой времени и была этому довольна.

Она была довольна еще и потому, хотя не призналась бы даже себе, что красивая зеленоглазая целительница показалась ей довольно удачным, хотя и случайным, приобретением. Даже не смотря на то, что молодая женщина явно что-то скрывала, Завоеватель, пока позволила всему идти своим чередом. А пока за блондинкой будут внимательно следить.

Но если быть до конца откровенной, она почувствовала влечение, которое поглощало ее целиком.

Так почему Завоеватель скакала во весь опор в лагерь к своим солдатам, а не к замку, где она с большим удовольствием занялась бы своей новой целительницей?

Действительно почему, думала она про себя, натянув поводья, чтобы остановить коня на середине между лагерями. Она – Завоеватель Греции. Женщина, которая могла заполучить для своих плотских утех в любовники кого угодно, силой или по доброй воле. Каждый на территории ее почти бескрайнего Королевства, от посла высочайшего чина до попрошаек на улице, жили, чтобы исполнить любую ее прихоть, какой бы она не была. Все, что она хотела, она получала, пусть будут прокляты боги, будь то земля, раб или любовница.

И она определенно хотела женщину, что называла себя Габриель.

«Габриель»,прошептала она восходящему солнцу, с удовольствием почувствовав, как звуки слетают с ее губ. «Габриель», снова повторила она, насыщая слово чувственностью, представив в полной мере, как это могло звучать, когда бы ее обнаженное и трепещущее тело оказалось в объятьях красивой молодой женщины.

Звук копыт прервал ее фантазии, и она устремила свирепый взгляд на появившегося впереди всадника.

Один из людей ее Королевской стражи остановил лошадь рядом с ее, и поклонился не слезая с седла. «Великая, Маркус умоляет о вашем присутствии в замке. При попытке тайно пересечь границу на иностранном судне были раскрыты два шпиона». Он перевел дух. «Маркус считает, что они римляне, Госпожа».

Все эротические фантазии о хорошенькой блондинке разом улетучились из головы Завоевателя. Она прищурилась: «Он уверен?».

«Нет, Великая. Вот поэтому он милостиво просит вас о помощи в этом деле».

«Очень хорошо. Вперед».

С этими словами она развернула коня и поскакала во весь опор к своему замку, оставив королевского стражника плестись где-то позади.

***

Габриель прошла в середину палатки и погрузила свои окровавленные руки в лоханку с чистой водой. Она надраивала свою кожу до тех пор, пока она опять не стала нормального цвета. Тао Фенг, сидящий рядом с занятыми ранеными койками, дружелюбно рассмеялся: "За одну ночь ты смогла спасти жизни двадцати или, даже, более человек, и убедила Завоевателя в том, что так и следует поступать. Достаточно убедительный успех для первого раза".

Усмехнувшись, Брад играючи бросила в грудь старика тканью, которой до того вытирала руки: "Надеюсь, я не навредила. Не так ли?"

"Я же уже сказал, что нет", – Тао Фенг заметил, как девушка подавила очередной зевок. "Пойдем. Ты заслужила отдых. Благодаря тебе здесь осталось еще много незанятых коек. До встречи. И попытайся заснуть".

Габриель с трудом смогла скрыть еще один зевок: "Нет. Все в порядке. Я постараюсь помочь остальным раненым. Они нуждаются во внимании и уходе", – она зевнула еще раз: "и самое время сменить их повязки".

Она даже не заметила, как Тао Фенг осторожно перенес ее и уложил на одну из пустующих коек: "Я уже достаточно пожил на свете, чтобы не нуждаться во сне как раньше. Я сам присмотрю за ними. Спи. Я разбужу тебя, когда будет нужно".

Подчиняясь неизбежному бард, наконец, кивнула. "Ладно", – проговорила она., уже наполовину засыпая: "раз уж вы... обещали… разбудить... меня..."

Накрыв спящую девушку толстой попоной, старик осторожно убрал золотой локон с ее лица. И прежде чем оставить ее наедине со снами, он прошептал: "Я обещаю».

Каллисто стояла в тронном зале Завоевателя, и ее глаза метали молнии: "Какой бесхребетный червяк забыл рассказать мне, кто именно в этом замке является римским шпионом…" Ее голос умолк, и она слегка наклонилась в сторону Завоевателя. " О, привет, Зена", – пальцы теребили выемку на шее, а улыбка становилась все ярче. Каллисто старалась выглядеть как можно более естественной и невинной. Ведь Зене достаточно одного взгляда, чтобы прочитать ее как раскрытый свиток.

Зена невозмутимо смотрела на двух обнаженных мужчин, чье оружие и снаряжение лежали перед троном. Их тела были мягкими и округлыми, а обросшие грудные клетки были заметно покрыты испариной. Они держались с большим трудом, но страх перед Завоевателем все еще придавал им силы.

Маркус сделал почтительный шаг в сторону возвышавшегося трона. В руках он держал небольшой свернутый кусок пергамента: "Это было у одного из них, Великая".

Каллисто хлопнула в ладоши: "О, да ты молодец, Маркус. Ты, оказывается, достаточно храбр, чтобы захватить нечто важное, что было у этих двоих. Полагаю, ты боролся как беззубый пес".

"Вообще-то", – начал Маркс в своем обычном серьезном тоне: "Я вытащил это у него из..." – темнокожий мужчина махнул свитком в направлении задней части пленника.

Сморщившись в отвращении, Каллисто отступила на шаг назад. "Я прекрасно проживу ничего об этом не зная".

В момент передачи свитка Завоевателю, в глазах Маркуса промелькнуло решение. Зена даже не позаботилась о том, чтобы скрыть усмешку на своих губах.

Не обращая внимания на звуки, издаваемые Каллисто, она осторожно развернула пергамент и не удивилась, что все эти каракули и обороты явно написал грек».

Она опять посмотрела вверх, непроницаемое лицо скрывало какие-либо эмоции. Тем временем руки медленно смяли пергамент в комок.

Двое мужчин, так скоропалительно призванных и столь же не подходящих для своей миссии, побледнели.

"Отдайте Греции то, что принадлежит Греции. И отдайте Цезарю то, что принадлежит Риму". Она медленно повернула голову и взглянула на Маркуса: "Отрежь им языки и руки и отправь Цезарю с пожеланиями всех благ".

Услышав это, несчастные с громкими криками попытались вырываться. Маркус поклонился. Вместе с пришедшими с ним членами Королевской Гвардии он поднял пленных на ноги, и, не обращая никакого внимания на их сопротивление, произнес: "Все будет исполнено, Великая".

"О, я должна это видеть!» –и сделав шаг в сторону пленников, Каллисто залилась смехом.

"Поскольку, Каллисто, ты была…" – медленно промолвила Завоеватель убийственно мягким голосом.

"Но, Зена…"

Зена повернула голову, полоснув взглядом по своему заместителю: «Или ты предпочитаешь присоединиться к нашим Римским друзьям, Каллисто?»

Блондинка сделала усилие над собой. "Могу ли я немного подумать? Это должно быть опасно", – она подарила Зене застенчивую улыбку: «Я думаю, что как-нибудь обойдусь, спасибо за вопрос".

"Маркус".

Генерал остановился "Да, Великая?"

"Ты персонально отвечаешь за сохранность этих шпионов. Постарайся не спускать с них взгляда. Ты меня понял?"

Маркус низко поклонился: "Как пожелаешь, Великая".

Завоеватель взмахнула рукой. Маркус и его гвардия покинули тронный зал направляя пленников к их незавидному будущему.

Внутренне напрягшись, Каллисто изменила свое положение , и повернулась к трону Завоевателя, в ее глазах читалось сильное желание развернуть скомканный пергамент, валяющийся у ее ног. Она наклонилась, чтобы поднять его, но в тот же момент сапог Завоевателя растоптал свиток в расстоянии одной ресницы от руки Каллисто.

Блондинка медленно поднялась: «В чем дело Зена?» Очаровательно улыбаясь она подняла голову: «Ты не доверяешь мне?"

Глаза Завоевателя сузились, но она удержалась от комментариев.

До того, как пристальный взгляд Зены заставил ее замолчать, Каллисто опустила голову и рассмеялась: "Это все потому, что я люблю тебя Зена». Она опять рассмеялась и захлопала в ладоши: "Мы бы стали такой чудесной парой, не так ли?"

Ответом ей была тишина.

***

етировавшись на свою половину, Каллисто принялась изменять внешний вид своей комнаты, в ярости разбивая бесценные сокровища о каменные стены. Пронзительные крики лишь усиливали впечатление от новой обстановки, создаваемой ею с удивительным артистизмом.

Это безумие продолжалось уже более часа. Блондинка и не думала прекращать свое занятие. Но, тут от тени отделилась темная фигура и вышла на свет. «Любовь, что ты сделала с этим местом», – произнес глубокий голос полный черного юмора.

Узнав голос, Каллисто обернулась с первобытным рычанием бешеного чудовища. «Ты!» – она с криком бросилась к фигуре.

Но, лишь пролетела сквозь бесплотную фигуру. Грудь обожгла невыносимая боль. Блондинка с трудом поднялась, опираясь на противоположную стену. Под ногами хрустели осколки драгоценных камней.

«Дорогая, тебе просто необходимо научиться сдерживать свою ярость. Красный цвет тебе явно не идет», – прогрохотал в разрушенной комнате довольный бас.

Каллисто напряглась. Первый раз за все время с начала реализации своих планов, ей захотелось вернуть божественную сущность, и только для того, чтобы разметать на атомы этого самонадеянного бастарда, стоящего уперев руки в бока и насмехающегося над ней.

Не имея такой возможности, она бросила ледяной взгляд и лишь прорычала: «Что тебе здесь надо?»

«Ну, может быть, я хотел узнать, как дела у моей любимой богини ставшей смертной», – темные брови поползли вверх в жалкой попытке придать лицу невинный вид.

Смех Каллисто мог бы расплавить металл: «Ну да, действительно». Она глубоко вздохнула и зашлась в пронзительном крике: «Ужасно! Я просила шпионов, а ты дал мне дуболомов, набитых свиным салом!»

Ее собеседник пожал плечами и развел руки: «За что заплатила, то и получила. Ты хочешь нечто, что было бы быстро и дешево».

Каллисто опять обнажила зубы: «Арес, я не говорю о быстром трахе на полу таверны».

«Я уверен, ты знаешь об этом все, моя дорогая», – расхохотался бог войны.

Было видно, как Каллисто пытается сдержать свою ярость: «Прошу прощения», – произнесла она ледяным голосом: «но, ты видимо спутал меня с одной из своих любовниц. Не знаешь ли одного высокого темного некто превратившего мои планы в полное дерьмо?»

Арес сделал вид, что задумался: «Не думаю, что она за это заплатила».

Забыв предыдущий урок, Каллисто опять бросилась на бога войны. Но, опять отлетела к той же самой стене, на ту ж самую кучу осколков.

В этот раз она уже медленее поднялась на ноги, но, при этом постаралась скрыть физические страдания своего тела, дабы не доставить удовольствия богу войны. «Ты обманул меня, Арес. Цезарь не захочет вернуть армию Брута, пка шпионы не доложат о том, что Завоеватель очень силен. Его идиотское высокомерие может стоить ему войны, и вместе с ней, наших планов на этот мир».

Арес опять пожал своими широкими плечами: «Дорогая, шпионов по дюжине за динар. Ты доставишь свое сообщение Цезарю… найдешь способ, в конце концов». Он опустил взгляд на свои ногти, затем потер их о кожу своих доспехов. «Если я здесь, следовательно, я беспокоюсь о более… срочных… наших проблемах».

«Не поделишься ими со мной, Арес?»

Темная силуэт бога усмехнулся: «Ну, хорошо. Проблема не столь велика и раздражающая, как Тартар, но может привести к тому, что тебе придется выкинуть свой готовый план прямо в окошко. Так и быть, расскажу».

«Перестань говорить загадками, переходи к сути, Арес!» – нахмурилась Каллисто.

Усмешка стала еще шире: «А суть в том, что, похоже, тебе придется взять в союзники барда». Откинув назад голову с черными блестящими волосами, Арес рассмеялся над своей глупой шуткой.

Каллисто непонимающе на него посмотрела: «Чего?»

«Ну, давай, Каллисто! Неужели переход из божественной сущности отнял у тебя часть мозгов? Невысокая? Блондинка? Надоедливая? Бард? Неужели ни одно из этих слов не находит отклика в твоей душе? Ну?: