Текст книги "Я, Завоеватель (ЛП)"

Автор книги: SwordnQuil

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

"Что?"

"Она идет. Люди должны быть подняты и отправлены обратно на свои места. Быстро. У нас очень мало времени", – Тао Фенг направился к ближайшему раненому солдату.

"Стой. Эти люди ранены. Почему мы должны их поднимать? Что происходит?"

Подавляя вздох, лекарь повернул лицо к Габриель."Если этих людей обнаружат в этой палатке, они будут наказаны. Завоевателю не нужны раненные солдаты. Если они не сражаются, они умирают".

"Но, это..." ее голос становился тише, по мере ее воспоминаний о первой встрече с Зеной. Она вспомнила ее приказы не давать еду и воду самым безнадежным больным. Вспомнила ее дальнейшие приказы покинуть кровати и вернуться на стены.

Это война, Габриель. А ты чего ожидала? Волшебства?

Здесь нет хорошего решения. Здесь только выбор наименьшего зла».

«Что же нам делать, Зена?»

«Что делать? Мы убьем их всех. Ты знаешь, что такое ненависть, но ты никогда не ненавидела. И ты не знаешь, как сильно я люблю… ненависть».

«О, Зена», – прошептала несчастная девушка, ее глаза наполнились слезами: «есть ли в этом мире хоть кто-то, кто смог бы тебя остановить?»

Тао Фенг выпрямился и непонимающе посмотрел на нее: «Что?»

«Ммм… ничего», – быстро ответила Габриель. Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула: «Расскажите мне, что я должна делать».

Тао Фенг залез в один из мешков и достал из него связку трав. Затем он разобрал связки, размял травы пальцами в большую чашу, залил водой и тщательно перемешал.

«Что это?» – спросила Габриель, сморщившись от горького запаха.

«Смесь обезболивающего и стимуляторов. Очень опасная комбинация. Но, я боюсь, сейчас у нас нет выбора. Разбуди раненых и дай им это выпить. Я позову солдат, и они проводят несчастных на позиции. Затем я должен проверить остальные палатки. Ты справишься одна?»

Через секунду бард взяла у него чашу и кивнула: «Это не то, чтобы мне хотелось, но если нет выбора…»

«Нет. Я уже сказал – или они покинут палатку, или они умрут».

«Следовательно, я должна сделать все, что от меня требуется».

Тао Фенг улыбнулся: «Твоя подруга была очень мудра, доверяя тебе, Габриель из Британии. Удачи», – и с прощальным поклоном он удалился из палатки.

Оглядевшись вокруг и заправив непослушный локон за ухо, Габриель принялась будить первого раненого.

***

Завоеватель сидела на гнедом жеребце. Ее вид не оставлял никаких сомнений, кто здесь главный. Прямая гордая осанка, темные волосы и тяжелые складки накидки, перепутанные порывами ветра, только дополняли эту картину. Каллисто расположилась слева, а Ммаркус с тремя командирами королевской гвардии – справа от нее.

К ним крупной рысью, на ходу поправляя оружие, приближался начальник армии Дагнин, Он поприветствовал Завоевателя, отсалютовав ей обнаженным клинком: "Великая!"

Она слегка кивнула: "Дагнин".

Озадаченный внезапным и неожиданным появлением столь важных лиц, Генерал оглядел окружавших Завоевателя. Не получив ответа и перехватив злобную улыбку Каллисто, сорвавшуюся с ее губ, он обратился к Завоевателю. «Чем могу служить, моя Госпожа?"

Зена подарила ему ледяной взгляд.

Начиная ощущать беспокойство, Дагнин обернулся.

Почувствовав его замешательство, Каллисто прогнулась в седле в его сторону: "Завоеватель хочет проверить войска, идиот. Или ты решил, что она просто вышла на прогулку?"

"Оооо… Войска! Конечно!"

"Те, что ближе к замку», – процедила Каллисто сквозь зубы: "бедняжка".

Бросив в сторону Каллисто быстрый взгляд, Дагнин развернул свою лошадь и встал спиной к стене шеренг огромной армии..

Пригвоздив злополучного генерала холодным взглядом синих глаз, Завоеватель предала своего скакуна коленопреклоненному конюху. Каллисто многие годы была рядом с ней и уже легко могла заменить Днгнина. Еще одним обстоятельством в пользу Каллисто служило то, что Зена была уверена, что никто не сможет ее подкупить. При этом Завоеватель всегда знала, что единственной целью Дагнина являлась его старая одержимость– Камень Иксиона. А поскольку про это знал каждый солдат, почему бы и ей не воспользоваться этим?

Это было то самое наваждение, что заставляло его служить ей до тех пор, пока она не заберет его жизнь или не вручит заветный приз.

И первый исход был более вероятным..

У него не было другой возможности доказать свою преданность, иначе как защищая ее от, как ему казалось, возможных атак Бораиса. И если он не был, самой яркой свечой в подсвечнике, он, все равно, был отличным воином, сильным и умелым, умеющим обращаться с огромным количеством разнообразного оружия. Ничто не играло для Завоевателя такого значения, как боеспособность ее армии. И тут уже никто не знал, что от нее ждать. Правитель половины мира мог носить оружие и доспехи, а также проноситься на коне сквозь кровавую битву только ради спортивного удовольствия.

Но, только если этот правитель не был Зеной. Она одна была сильнее пятидесяти самых сильных бойцов ее армии или любой другой. Появление Завоевателя, скачущего впереди всех, вдохновляло войска. И сколько бы вы не заплатили динар, вы никогда не получите такой поддержки войск просто сидя на троне.

С каменным лицом и королевским эскортом Завоеватель, натянув поводья, остановилась напротив первой группы воинов, стоявших навытяжку и пожирающих глазами своего вождя.

Ряд за рядом, лучники и воины-пиконосцы, искусные меченосцы и мастера катапульт, воины с булавами и палицами, всадники и воины обсуживающие осадные машины – все это военное могущество открылось бесстрастному взгляду Завоевателя.

Свежий ветер развевал тысячи знамен, окрашенных в цвета Правителя Греции и несущих ее герб. И шелест этих знамен был единственным звуком на земле.

Зена еще раз охватила сияющим холодом взором пространство, заполненное войсками, стараясь скрыть огромную гордость, переполняющую ее сердце.

На этом поле стояли ее воины, купившие и оплатившие эту возможность кровью своих братьев, принесшие их в жертву ее могуществу и величию, вверившие свои жизни и свое дыхание только ей одной.

Ее покой грубо нарушил Дагнин, остановив перед ней свою лошадь. Он, также, наблюдал спектакль, его лицо светилось гордостью: «Как и ожидалось, Моя Госпожа. Твоя армия готова умереть по первому твоему приказу".

Зена медленно повернула голову в его сторону и поймала его взгляд: "Лучше было бы если бы они были готовы убить по мой команде, Дагнин, Смерть – это подарок, который я оставлю своим врагам".

Генерал побледнел: "Конечно… конечно, Моя Госпожа. Я именно это и хотел сказать".

Стоявшая позади Каллисто, фыркнула.

Завоеватель бесшумно углубилась в шеренги своего войска.

***

"Она уже практически здесь", – прошептал Каррелиус молодому человеку слева от себя, которого он поддерживал за талию: "Ты можешь стоять самостоятельно?"

"Я.. я не совсем уверен", – лицо Потуса было мертвенно белым от страха. Он дрожал. Причем эта дрожь была вызвана в одинаковой мере, как болью, так и мыслью о том, что в каких-то пятидесяти метров от него находиться Завоеватель Греции. И она приближается…

"Лучше будет, если ты будешь уверен. Или ты встанешь сейчас или уже никогда".

"Тогда я попытаюсь", – прошептал Потус.

Стрый воин отпустил его. Лишившись поддержки, юноша тотчас упал на землю. Каррелиус бросился его поднимать: "Тартар тебя побери... " Не успел он произнести этих слов, как увидел стоящего перед ним коня. Старик тотчас, как будто его ударила молния, выпрямился, все еще прикладывая усилия по удержанию Потуса в вертикальном положении.

" В..В.. Великая ".

"Каррелиус".

Низкий сухой голос Завоевателя вызвал мурашки по всему телу старого ветерана, заставляя его позвоночник изогнуться в благолепном поклоне.

То, что Завоеватель помнила его имя, было одновременно и благодатью, и проклятием.

И сейчас Каррелиус не мог понять, что же из этого выбрать.

"Я знаю, Завоевателю нравится, когда его воины поддерживают друг друга, но вы уже увлеклись, ребята", – произнесла Каллисто , глядя на них с кровожадной усмешкой.

Повинуясь рефлексу, Каррелиус отдернул свою руку словно ошпаренную, оставив Потуса на произвол судьбы.

Молодой человек опять пошатнулся, но в последний момент неимоверным усилием удержался на ногах. Стискивая зубы от боли, он медленно, настолько, насколько мог, попытался принять вертикальное положение, хотя, по правде сказать, оно было не совсем вертикальное.

Каллисто демонстративно надула губы: "Бедняжка! Я пришла тебя подлечить".

Отступив назад, блондинка обнажила свой меч, и он описав смертоносную дугу, остановился как раз напротив шеи молодого человека.

Потус закрыл глаза и начал молиться богам, в надежде, что его смерть не будет слишком болезненной.

Вспышка молнии, и другой меч, блеснув сталью, встретился с мечом Каллисто, блокируя смертоносное лезвие и не давая ему обрушиться на шею юноши.

"Убери это, Каллисто", – Завоеватель была рассержена, что легко читалось во взгляде, обращенном на ее заместителя.

"О, Зена! Разве только ты должна веселиться?»

Откровенно игнорируя женщину, Зена убрала свой меч , и он, блеснув словно молния, рассек накинутую впопыхах рубашку Потуса, обнаружив скрывающую его рану повязку. Еще пару секунд и бинты тоже стали историей, открыв свободный обзор ран.

"Как это произошло?"

Потус сглотнул: " Я … спотыкнулся……. Великая ".

"Зена, он лжет! Позволь мне убить его ради тебя, Пожалуйста".

Юноша слегка пошатнулся от боли, причиненной мечом Завоевателя, путешествующего по шву раны.

"И… часто ли… ты врешь?»

"Нет , моя Госпожа", – промычал он сквозь сжатые зубы.

"Зе-на..."

"У тебя не останется ни одного шанса, если ты будешь врать мне. Надеюсь, ты это понимаешь?» – она еще больше усилила давление клинка на грудь Потуса.

"Я не буду, моя Госпожа!!!» – Хотя, он не смог удержаться от крика, он все еще, не смотря на подкашивающиеся ноги, старался сохранить вертикальное положение.

Слегка усмехнувшись, Зена убрала меч. "Может быть, я смогу воспользоваться услугами человека, способного оставаться стойким при... трудных… обстоятельствах. Доложи капитану королевской гвардии. Возможно, ему удастся вылечить тебя от неразумной…. неповоротливости".

До конца своей жизни Потус так и не смог понять, откуда у него взялись силы выдержать все эти испытания, но все последующие после этого ужасного дня, дни он молился богам за столь счастливый подарок.

Прежде чем кто-то смог что-либо сказать, все увидели движение руки Завоевателя. Пентрес со стоном повалился на спину. Его мертвые глаза уставились на сияющее солнце, из его груди торчал шакрам.

В воздухе застыла удовлетворенная улыбка Каллисто.

"Скажи мне, Каррелиус", – непринужденно обратилась Зена: "почему, мой приказ о сухом законе полностью игнорирован воинами твоего отряда?»

Каррелиус тяжело сглотнул , склонил голову и уставился на сапоги: “Виноват, моя Госпожа!”

Каллисто еще опять склонилась с лошади, прижав руку к уху: «Говори громче, старый осел. Не думаю, что Завоеватель слышит, как ты подписал себе смертный приговор. Я точно это знаю – не слышит».

Каррелиус поднял голову, его дыхание стало ровным: « Я сказал – виноват, моя Госпожа!»

Блондинка обнажила зубы в усмешке: «Именно это я и подумала, дорогуша». Выпрямившись, она повернулась к Зене с безумным взглядом: «Могу ли я, наконец-то, его прикончить?»

Завоеватель ударила коня и продолжила осматривать свои войска.

Каллисто, залилась победным смехом.

***

Габриель опустилась на колени рядом с воином, находившемся в бессознательном состоянии. Она нежно поглаживала его замечательные черные волосы и мягким голосом рассказывала истории про Зену, про ту Зену, которую она знала – великого воина, сумевшего встать на путь добра.

Однако, она не называла имени своей возлюбленной. Это было очень опасно.

Но, ни смотря ни на что, Габриель рассказывала свои самые лучшие истории, полные воодушевления и примеров того, как любовь и простое стремление к добру могут победить самое страшное зло.

Мужчина, разумеется, не отвечал, но звуки собственного голоса отвлекали Габриель от мыслей о том ужасе, что таился за пределами палатки лекаря, где сейчас воцарилась зловещая тишина.

Она прервала свой рассказ, чтобы смочить пересохшее горло. В этот момент она услышала топот приближающихся к палатке лошадей. Они остановились перед палаткой. Габриель выронила мех с водой и вытерла капельки с губ, ее сердце наполнилось возбуждением предчувствия и всепоглощающего ужаса.

Даже сквозь ткань палатки она ощущала присутствие Зены. Чувствовала ее запах – смесь конного запаха, запаха кожи и пота – вызывающие воспоминания прошлой жизни. Она схватилась за спинку кровати, на которой лежал раненый. Ее рука побелела от напряжения.

Удар хлыстом, звуки поправляемых доспехов, тихо открывшийся полог палатки, и… она здесь – во всем сеянии своего наряда, оружия и непостижимого магнетизма.

Габриель подняла свои глаза вверх, и ее горло опять неожиданно пересохло. Ее взгляд попал в плен чистых голубых глаз, сердце учащенно забилось, внутри все похолодело.

Это было тяжело представить – встреча с женщиной, чья холодность и отстраненность полностью затеняла любые проявления добра, присущие той, которую знала Габриель.

Все равно, что стоят лицом к лицу со своей противоположностью и искать отличия и сходства, зная, что в главном вы не похожи.

Габриель почувствовала головокружение, но поборола его усилием воли, воспитанной долгими годами.

Проникнув в полумрак палатки, Зена остановила свой взгляд на небольшой девушке с золотыми волосами, припавшей к земле рядом с занятой кроватью. Взгляд ее прекрасных зеленых глаз попал в плен глаз Завоевателя, которого она старалась рассмотреть.

В первый момент Зена, разглядев прекрасную мускулатуру, скрывающуюся под крестьянской одеждой, решила, что девушка – амазонка. Однако, присмотревшись, она не почувствовала опасности – чувства, всегда сопровождающего встречу с амазонками.

Более того, Завоеватель обнаружила нечто доброе, нежное и открытое в немигающем искреннем взгляде.

Если бы ее сердце не было бы так надежно похоронено под огромными слоями черной ненависти, она смогла бы понять, что это было.

Любовь.

Габриель почувствовала, как сила близкого присутствия Зены, заставляет ее прижиматься к земле. Но, она решила не дать страху взять вверх, и невозмутимо встала перед своей возлюбленной-ставшей-незнакомкой.

Чувствуя, что должна прервать неловкую паузу, бард позволила улыбке нарушить напряженность лица. «Эээ… Здравствуй». Она запнулась на секунду, соображая, как же Зена любит, чтобы к ней обращались. «Я… догадываюсь, ты не понимаешь кто я и как здесь оказалась».

Лицо Завоевателя оставалось по-прежнему безучастным. Если она и была оскорблена недостаточной почтительностью девушки, она этого не показала.

Габриель прочистила горло. «Хорошо.. но, раз ты уже здесь – что удивительно – меня зовут», – она сглотнула, «Габриель. Я лекарь».

Бровь поползла вверх.

«Я, действительно, лекарь», – торопилась объяснить бард. «Так случилось, что я проходила мимо, когда юноша получил ранение. Я зашила его, и Тао Фанг, твой лекарь, заметил меня», – закончила со светлой улыбкой.

Которая была тут же стерта мечом Завоеваетля, оказавшегося у ее подбородка.

Поддерживаемая своей великой верой в Зену, Габриель даже не моргнула, наоборот, стараясь прямо смотреть в прищуренные голубые глаза своего мучителя.

«Амазонка, не стоит рыть свою могилу глубже, продолжая своей вранье. Твоя смерть может наступить быстрее следующего удара сердца».

«Нет необходимости убивать меня», ответила Габриель как можно более спокойным в таких неудачных обстоятельствах голосом. «Я не сделала ничего плохого».

«Ты проникла в военный лагерь, заполненный тысячами солдат»

Габриель слегка воодушевилась: «Да, это так». Забыв, где находиться, и что женщина, стоящая перед ней, не ее подруга, она усмехнулась: «Что ты думаешь о моей технике? Шпион первого класса?»

Меч приблизился к жилке на ее шее, его нажатие, заставило вернуться на землю.

«Это была шутка».

Завоеватель постаралась скрыть свое изумление. Эта женщина, в сущности еще девочка, может стоять с упирающимся в ее шею мечом, улыбаться и рассказывать шутки, как будто перед ней не Завоеватель Греции, а самая близкая подруга. Кто она? Дурочка или умный враг, хитрее лисы, что иногда пробегает по земле Завоевателя?

Один взгляд в блестящие зеленые глаза девушки отбрасывал первое предположение. Они были очень умные и живые, нежные, но, полные огня, оставляющие Зену, считающую этот ум оружием, способным быть использованным против нее, в очень большом недоумении.

Она бы не называла свое состояние комфортным.

Осознав по незаметному движение Завоевателя, что она теряет время, Габриель ускорила свой рассказ: «Очень сложно проникнуть в лагерь, когда тебя там ожидают. А меня они не ожидали. Образно говоря».

Правдивые на первый взгляд слова барда опутывали своей магией Зену, заставляя самую ужасную и опасную женщину мира, ждать продолжения.

«Дальше».

«Все было так, как я и сказала. Я шла вдоль границы твоего лагеря, когда увидела, юношу, встретившего свою судьбу на конце меча. Это был несчастный случай, но когда я увидела, что остальные воины просто стоят вокруг и смотрят на него, да.. я не смогла пройти мимо».

«И следовательно…. Ты помогла».

Габриель улыбнулась: «Ну, да. Конечно, Каррелиус сначала не хотел меня и близко подпускать. Он думал, что я кто-то навроде поварихи. Но, когда, я нашла сподручные материалы и начала зашивать рану, догадываюсь, он стал обо мне лучшего мнения. Он проводил меня до этой палатки, где я и встретила Тао Фенга. А остальное уже история».

«Каррелиус… Так этот молодой человек с зашитой грудной клеткой… Твоя работа?»

«Да».

Не прошло и доли секунды, как Зена взмахнула мечом: «Впечатляет».

На лице барда расцвела счастливая улыбка: «Спасибо!»

Меч приблизился обратно: «Ты до сих пор не объяснила, как амазонка, наделенная такими очевидными и столь необходимыми талантами, оказалась в удивительной близости от моего лагеря».

Спаси меня, Артемида: «Я не Амазонка».

Уголки рта скривились в усмешку. Меч легко рассек до середины простую крестьянскую блузу. Затем, кончиком меча, Зена отбросила остатки материи с плеч Габриель: «Твое тело выдает правду, умалчиваемую твоим языком» Ее взгляд задержался на обнаженном мускулистом животе и руках девушки, затем перешел на грудь, где и задержался на несколько сердцебиений.

Габриель выдержала этот осмотр с гордой осанкой и прямым открытым взглядом: «Не каждая сильная женщина – амазонка».

Глаза Завоевателя опять сузились. На первый взгляд, все это говорило о невиновности девушки. Но, насколько ей можно было доверять, Зена не знала, и это приводило ее в некоторое замешательство. «Возможно». – ответила она, крепко держа меч: «но, многие – амазонки».

«Я не являюсь одной из них».

«И я должна поверить в эти сказки основываясь на чем? На твоем слове?»

«Для начала, да».

«А затем ты оставишь меня в дураках». – фыркнула воительница.

«Вряд ли, Зена. Ты можешь быть кем угодно, только не дураком».

Меч опять оказался в опасной близости от шеи Габриель: «Немногие называли меня по имени и оставались после этого жить, слагая легенды».

«Тогда я счастлива оказаться в рядах счастливчиков», – бард подняла подбородок.

«Хорошо притворяешься, амазонка». – проворчала Завоеватель.

Бард вздохнула: «Мы опять за старое? Я говорила, я – не амазонка. Я – просто женщина, которой повезло оказаться в нужном месте в нужное время, чтобы помочь кому-то, кто нуждался в моих знаниях. В этом нет ничего дурного. Я не шпион и не убийца. По правде сказать», – ее глаза гордо сверкнули: «я до сих пор не забрала ничьей жизни. И не собираюсь».

С высоты своего положения Зена пристально вгляделась в глаза Габриель, пытаясь прочитать в их глубине мысли девушки. Бард предстала перед ней открытой книгой, но не было ли в этой книги тех самых важных историй, что пишутся между строчек и не видны с первого взгляда?

Взгляд Габриель был настолько простодушен, что насторожил Завоевателя, интуитивно чующую фальшь.

Но, в ту же секунду, Зена, далекая от добрых чувств, обнаружила, что верит девушке. Смущало только это странное чужеземное утверждение, что она «не забрала ничьей жизни».

Завоеватель опустила меч и переложила в левую руку. Затем она, подойдя вплотную, правой рукой схватила подбородок девушки. Костяшкой большого пальца Зена провела по шелковистым мягким губам Габриель. «Кто ты?» – спросила она, стараясь находиться в ауре тепла и нежности лица, удерживаемого ее руками.

Ее движение не было устрашающим, но и любящим его тоже нельзя было назвать. Но, Габриель, не смогла удержать тело от ответной реакции на ласку. Ведь это было нечто, что ее Зена, проделывала бессчетное количество раз. Она тяжело сглотнула, стараясь удержаться от обычного в таких случаях погружения в мир любви. «Я… я хотела бы стать другом» – в итоге пробормотала девушка, сопротивляясь мягкому нажатию пальца Зены.

«Я не нуждаюсь в друзьях», – ответила Завоеватель, продолжая проводить пальцем по губам несчастной.

«Ты, может быть, и не нуждаешься, но мне бы хотелось стать одной из них».

В этот момент сквозь тонкую ткань палатки послышались шаги. Габриель чуть не умерла – за ними последывал певучий голос Каллисто: «Зена, дорогая, ты устроила проверку трупам? Если ты забыла, я напомню, что мы должны подвести итоги проверки».

Зена продолжала всматриваться в глаза Габриель, а ее палец практически бессознательно продолжал ласкать рот девушки. «Забирай Маркуса, его людей, и отправляйся обратно в крепость. Скоро там встретимся».

Габриель обмерла еще больше, когда увидела тонкую ладонь, появившуюся сквозь щель прохода и поднимающую полог. «О, радость моя! Теперь я знаю, ты развлекаешься», – произнесла Каллисто.

«Отправляйся обратно в крепость, Каллисто…»

Рука задержалась на достаточно большой срок, прежде чем окончательно исчезнуть. Послышался глубокий вздох: «Отлично! Продолжай в том же духе. Вполне возможно, забавы для, я смогу самостоятельно отправить кого-нибудь на тот свет».

После этих слов Каллисто удалилась, а Габриель смогла опять более-менее свободно дышать. Она взглянула вверх, но опять встретила отчужденный холодный взгляд Зены, превращающей ее в Завоевателя.

Убрав руки от лица барда, Зена обратила свой взор на несчастного воина, до сих пор лежащего без сознания на свой кровати. Его лицо было красным, пот покрывал наполовину раскрытое тело. Кончиком меча Зена подняла тяжелое меховое одеяло, осмотрела рану, и опустила одеяло обратно.

«Тао Фенг считает, что ногу можно спасти», – заступилась Габриель.

«Тао Фенг только обманывает себя».

«Откуда ты знаешь?»

«Потому что я знаю», – Зена бросила на нее быстрый взгляд. Затем обернулась к раненому и подняла меч, готовая вонзить его в сердце несчастного.

Осознавая, что у нее нет ни времени, ни силы предотвратить этот удар, Габриель сделала единственное возможное. Она закрыла раненого своим телом.

Удивительно, но Зена смогла остановить свой меч на расстоянии волоска от того места, где теперь лежало два переплетшихся тела, вместо одного. Ее глаза расширились от удивления, но затем гневно сузились. Она наклонилась, и притянула девушку к себе, тряся ее как простую тряпичную куклу: «Что ты себе позволяешь?»

«Ты не можешь его убить».

Завоеватель отпустила свою добычу, оттолкнув ее к центру палатки: «Смотри!»

«Не можешь!»

Опять опуская свой меч, Зена обернулась к девушке, пытающейся подняться на ноги: «Не могу?»

«Чем он заслужил такое наказание?»

«Он бесполезен».

«Потому что он не может драться?» – недоверчиво спросила Габриель.

«Точно».

Габриель подошла к Зене на минимальное расстояние, казавшееся ей безопасным: «Зена, это человек, а не сломанный меч».

«Он воин не способный драться. Для меня он помеха».

Взгля Габриель стал одновременно и злым, и грустным: «А как же его семья? Для них он тоже помеха?»

Зена не возражала: «Да».

«Я не верю тебе».

«Я не нуждаюсь в твоем доверии. Или разрешении». Завоеватель опять отшвырнула Габриель, хотя, на этот раз более мягко. Затем она подняла меч, ухватив его обоими руками, и пронзила одним ударом сердце раненого, даря ему мгновенную смерть.

«О, Боги», – выдохнула Габрилель, осознав только что увиденное.

Зена вытерла свой меч от крови, а затем залезла рукой под меховое одеяло и вытащила из-под матраса кошелек несчастного. Она открыла кошелек и набила его динарами, затем потяжелевший отдала барду. «Найди гонца и проследи, чтобы его семья получила это. Скажи им, что он погиб с честью. Затем проследи, чтобы его соответствующе похоронили».

Габриель перевела взгляд с кошелька прямо в бесстрастные глаза Завоевателя Греции. Ее собственные глаза были полны слез: «Ты хотя бы знаешь его имя?»

После всего, Габриель была готова поклясться, что видела в стальных глазах Зены огонек печали, который тут же затух, как пламя свечи при дуновении ветерка: «Его звали Самос. Он был одним из лучших всадников».

Завоеватель молча развернулась и вышла из палатки, оставляя позади Габриель с разбитым сердцем.

***

Бриз, становившийся с наступлением вечера холоднее, проникал через открытое окно рабочего кабинета Завоевателя, легко касался волос и путал пряди. Свитки лежащие перед ней издавали легкое шуршание и она с заметным раздражением прижала их рукой, покосившись на причудливые тени, отбрасываемые факелами. Ее тело постепенно остывало одновременно с высыхающим потом , выступившим после ожесточенной тренировки с одним из гвардейцев и, естественно, с Каллисто, которая никогда не упускала шанса скрестить свой меч с Зеной.

Свитки были доставлены только сегодня и являлись отчетами многочисленных шпионов из Рима и его провинций. Зена быстро просмотрела донесения и не нашла ничего неожиданного.

Цезарь только собирается провозгласить себя Императором, но слухи уже широко расползлись. Сенаторы начинают проявлять беспокойство и даже начались разговоры о возможной смене власти. Но, разговоры эти пока оставались только разговорами, ни о каких-либо активных действиях в этом направлении ей еще не докладывали.

Злобная усмешка наползла на ее губы при известии о том, что Цезарь послал Брута во главе нескольких легионов подавить небольшой мятеж в Галлии. Надо признать, что, без сомнения, Брут был лучшим полководцем Цезаря. И противостоящая ей армия ослабла без его руководства. Почему Цезарь решился послать его так далеко от Греции, тем самым уравновешивая силы, было загадкой, отнявшей много времени на обдумывание.

" Самовлюбленный ублюдок ", – пробормотала она, доставая из кучи следующий свиток.

"О ком это мы говорили сейчас?" – спросила Каллисто со своего места у окна. Она все это время сидела облокотившись об подоконник и занималась накручиванием своего локона на палец. " Нет, нет… позволь я угадаю", – зло усмехаясь она поднялась со своего места. "Это о том тощем, с совершенно ужасающей стрижкой, и получающим удовольствие от развешивания Королевы Воинов на крестах".

Завоеватель подарила Каллисто быстрый взгляд , больше напоминающий выстрел, а затем вернулась к чтению свитка.

Запрокину голову, Каллисто звонко рассмеялась: "О, Зена, Зена... Это всегда о Цезаре, не так ли? Цезарь то.. Цезарь это. Почему? Если бы я не знала тебя так хорошо, я бы могла поклясться, что ты до сих пор не равнодушна к нему".

Зена не успела ничего ответить. Ее внимание привлек необычный звук. Она замерла в напряженном ожидании.

Звук повторился. А потом еще раз, становясь громче.

" Что это?" спросила Каллисто.

Завоеватель медленно поднялась на ноги, пересекла комнату и выглянула в окно. Все было как обычно, но ее инстинкты продолжали подавать тревожные сигналы, которые не стоило игнорировать.

" Проблемы", – пробормотала она, отворачиваясь от окна и направляясь в сторону массивной двери, скрывающей ее комнату от посторонних глаз.

Каллисто потирая руки вскочила с подоконника: " Отлично!"

Схватив за ручку, Зена быстрым толчком открыла дверь. Ее глаза подобно лазеру полоснули по солдатам, охранявшим покои. Еще до того, как она успела открыть рот чтобы хоть что-то сказать, внимание привлекло движение в коридоре. В поле ее зрения появился молодой, тяжело дышащий гонец, весь вид которого говорил о полном истощении. "Проблемы!" – прокричал он из последних сил. Его попытка поклониться закончилась неудачей, бедняга просто свалился к ее ногам.

"Это очевидно, ничтожный червяк", огрызнулась Каллисто, приподнимая гонца за ворот его доспехов. "Какие именно проблемы?"

Гонец попытался выровнять дыхание, но его и без того уже натруженные легкие никак ни могли вдохнуть.

Каллисто грубо встряхнула его: "Говори, ничтожный, или я сама передам твое тело Церберу!"

"П.. П..Персы!"

Зена быстро развернулась, сжимая рукоять своего меча: "Где?"

" В…. лагере. Уже… уже захватили… часть. В море… египетские корабли. Они… прошли ... через… гавань".

"И начальник гавани им это позволил?" Она клянется, что мужчина умрет, причем медленной мучительной смертью и от ее собственной руки.

"Нет! Да! Великая! Они были… пере… переодеты египтянами! Он не знал!»

"Каллисто, отпусти его".

Театрально закатив глазами, блондинка отпихнула от себя задыхающегося солдата, а затем, с явным отвращением отряхнула руку, которой держала его.

Завоеватель поглядела на гонца сверху вниз, ее глаза приобрели серебристый оттенок предчувствия: "Где эти персы сейчас? Как можно точнее".

Юноша, наконец-то, смог справиться со своим дыханием: "Все еще на египетском корабле, Великая. На помощь подоспела небольшая китайская армия, и Дагнин приказал известить тебя, что послал две эскадры. Основные войска он оставил для отражения возможных атак с других направлений».

"Он действительно сказал это?" – уточнила Каллисто, удивленно вскинув голову. "Возможно, ты ошибся. Этот недоношенный идиот не в состоянии найти дорогу в сортир, даже при наличии карты».

Склонившись Зена рывком подняла гонца на ноги: "Возвращайся назад и передай Дагнину, чтобы ждал сигнала. И больше никакой самодеятельности и никаких распоряжений, до тех пор пока он не получит указаний от меня лично. Понятно?"

"Да, Великая!"

" Отлично. Отправляйся".

Выставив гонца обратно в коридор, Завоеватель приказала охранникам: "Разбудите Маркуса, пусть собирает свой отряд. У нас тут объявилось немножко персов, которым стоит преподать урок".

По всему замку разнесся счастливый смех Каллисто, впрочем, больше всего он напоминал кудахтанье.

***

В том, что Персы были необыкновенно свирепыми воинами, не было сомнений. В действительности, Завоеватель одно время серьезно рассматривала идею в одиночку возглавлять альянс двух стран при помощи их воинствующего духа.

Но, в конце концов, она мудро отказалась от этой мысли. Дело в том, что то единственное, что делало их такими безжалостными воинами, также делало их в высшей степени ненадежными. Возглавляя альянс, не важно в насколько прибыльных военных целях, можно было легко получить нож в спину.