Текст книги "Я, Завоеватель (ЛП)"

Автор книги: SwordnQuil

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Габриель! Помоги мне! Пожалуйста! – плакала Алкмене, невиданной силы родовые схватки обжигали изнутри все тело.

Габриель понимала, что слабеет. Ее сердце разрывалось на части, в то время, как напичканная амброзией Каллисто, явно превосходила в мощи. Сжав зубы, с вздувшимися от напряжения мышцами, девушка продолжала бороться, пока удачный удар не выбил шакрам из ее рук.

– Игра окончена, Габриель.

Габриель застыла, подняв подбородок, глядя прямо в глаза поднявшей меч для последнего удара Каллисто.

Но в следующий момент, повинуясь практически мистическому чутью, выработанному годами, девушка бросилась ничком на землю. Прямо над ней в воздухе пронеслось тело и ударило Каллисто сапогами в живот. Теперь был черед богини пролететь через все ущелье и встретиться с гранитной стеной.

Зена приземлилась на ноги, нагнулась и подобрала шакрам, который тут же отправила к гряде, что уже и так была практически развалена молнией Каллисто.

По узкому ущелью прогрохотал гром, стена начала оседать, роняя с бешенной скоростью на землю огромные валуны.

Взглянув вверх Каллисто закричала.

Поймав прилетевший обратно шакрам, Зена повернулась и подняла Габриель с земли.

– Беги! – постаралась она перекричать грохот надвигающегося камнепада.

– Я не оставлю Алкмене!

– Беги! – опять прокричала Завоеватель, подав барду ощутимый толчок в нужном направлении.

Глыбы приближались, и Зена побежала вслед за Габриель, но девушка внезапно остановилась и повернулась:

– Зена, ты не можешь оставить ее здесь. Она ни в чем не виновна. Пожалуйста. Ты должна ей помочь.

Еще раз поддав Габриель нужное направление, Завоеватель рванула вправо, наклонилась и подняла своими сильными руками Алкмене. Рожающая женщина извивалась от боли, и Зена чуть не потеряла из-за нее равновесие. Случись это, и они бы живьем были похоронены под огромными падающими валунами.

– Лежи спокойно, или я сама тебя убью.

Угроза не принесла успеха, однако, восстановив равновесие, Зена попыталось избежать и столь разрушительного действия со своей стороны.

Словно каменная река, глыбы катились по дну ущелья, достигали дальней стены, где разбивались вдребезги и, наконец, успокаивались. Затем все затихло, уступив место звукам падающей словно дождь пыли и задыхающимся стонам Алкмене.

– Положи ее сюда! – Габриель указала на относительно ровную поверхность.

Предварительно быстро обернувшись и осмотрев окрестности в поисках Каллисто, Зена поднесла свою ношу и положила на землю.

Быстро опустившись на колени, Габриель сжала руку Алкмене и вздрогнула, когда женщина ответила ей невероятно сильным пожатием.

– О, боги… он выходи… пожалуйста… пожалуйста… помогите мне.

– Все хорошо, – тихонько пропела бард, – все хорошо. Давай-ка, раздвинь ноги и позволь мне посмотреть.

Нагнувшись между согнутыми в коленях ногами Алкмене, девушка разглядела, начинающую появляться на свет, головку:

– У тебя замечательно получается, Алкмене. Я уже вижу головку. Ты все делаешь правильно.

– Мне тужится?

– Да. Из-за всех сил. Огромное усилие. Давай.

Алкмене напряглась что есть мочи, а Габриель сложила свои руки вместе и подставила их под выходящей наружу головкой, за которой быстро проследовало и все тело.

Алкмене вскрикнула от облегчения и Габриель рассмеявшись, подняла на руках извивающегося младенца:

– Это мальчик!

– С ним… с ним все в порядке?

Ответом был громкий негодующий плач.

– Ох, спасибо вам, боги!

Завоеватель резко обернулась на звуки плача и пристально посмотрела на маленькое рыдающее тельце в руках Габриель. Ее рука медленно потянулась к шакраму и сняла его с привычного места, взгляд был прикован к младенцу. Младенцу, который заберет у нее все, что она имеет, все, ради чего она боролась, все, что она завоевала. У нее перед глазами пронеслись звуки, запахи, вспышки множества кровавых битв, и тело ответила притягательному зову войны.

Младенец опять заплакал, потрясая своими кулачками, Зена моргнула и пришла в себя. Он посмотрел на нее большими немигающими глазами и она вспомнила другие времена, других младенцев. Одного она спасла, а затем ей пришлось пройти сквозь строй своей же армии. Ее собственный сын, Солан, находился в сильных могущественных руках Кентавров, как сын их героя – Бораиса. Его судьба – быть убитым Амазонками в войне против Кентавров, в войне, закончившейся только после смерти Веласки и уничтожения Амазонок как расы.

Она никогда не позволит себе оплакивать такую короткую и бесценную жизнь, сознавая, что это может только отвлечь от достижения заветной цели – завоевания Греции.

Она перевела взгляд с младенца на мать. Алкмене смотрела на нее во все глаза. Почему я должна разрешить жить твоему сыну, когда позволила, не проронив и слезы, своему умереть? Имеет ли сын Зевса больше прав на жизнь, чем сын монстра?

Завоеватель опять перевела взгляд на невинного младенца, лежащего в любящих руках матери. Будет ли это моим концом? Или, действительно, моим началом? Ради чего я потеряю все, что у меня есть?

С отсутствующим видом она погладила шакрам. Раздумывая почему такое простое решение стало неожиданно таким сложным, провела мозолистым большим пальцем по острому как бритва краю.

Габриель осторожно смотрела на Завоевателя, не понимая смены настроений, пробегавших по будто вырезанному из камня лицу:

– Зена?

Зена медленно подняла взгляд и встретилась с глубокими зелеными глазами, в свою очередь спокойно смотрящими на нее. Так много чувств а этих замечательных глазах. Так много. Что ты видишь, когда смотришь на меня, Амазонка? Видишь ли ты того, кем я являюсь на самом деле? Или ты видишь ту, кем по твоему мнению, могу стать?

– Кто ты? – наконец спросила она. И, что более важно, кто я?

– Я – Габриель. Женщина, которая любит тебя.

– Ты… любишь меня?

Лицо Габриель светилось благоговейной преданностью:

– Да. И всегда буду любить.

– Величайшая слабость.

Габриель покачала головой:

– Величайшая сила. Твоя величайшая сила.

Словно в знак несогласия Завоеватель мотнула головой, подняла оружие и, крепко сжав челюсть, сделала шаг вперед. В пыльном воздухе ее зубы сверкали белизной.

С ревом, полным боли, она швырнула шакрам вниз.

И разорвала пуповину, все еще соединяющую младенца с матерью.

Опустившись, она оторвала лоскут от лохмотьев, бывших раньше юбкой Алкмене, а затем быстро затянула конец пуповины и отошла обратно. Мощные чувства наконец вырвались из своей тюрьмы, где были прочно заперты на много темных и опасных лет.

И эти чувства переполнили ее, швырнули могучего Завоевателя на колени. Шакрам выпал из рук и приземлился на грязное дно ущелья.

Габриель быстро забрала Геракла у его матери, а затем бросилась на колени перед своей половиной.

– Зена? – тихо позвала она.

Зена медленно подняла голову. В ее глазах кричала о помощи заброшенная разбитая душа. И Габриель не замедлила ответить на этот призыв. Она притянула Зену в крепкие объятия и положила голову женщины себе на плечо:

– Я здесь, Зена. Я всегда буду рядом. Всегда.

Спустя мгновение Зена отодвинулась от нее. Слабая улыбка постепенно доросла до мерцающих слезами глаз.

– Спасибо тебе, Габриель, – хрипло прошептала она.

При звуках своего имени бард зарыдала, подалась к Зене, нежно прильнула своим губами к ее и подарила поцелуй освобождающей, божественной, глубочайшей и совершенной любви.

И окружающий мир опять затянулся мраком.

*******

Когда Габриель пришла в себя, ее охватило ощущение тепла. Губы все еще прижимались к мягким губам. Губам, которые были слаще лучшего греческого вина, губам, принадлежащим лицу, намного прекрасному, чем лицо любой богини Олимпа, и такому восхитительному телу, такому… обнаженному?

Бард крепко зажмурила глаза, руку продолжили свой маршрут вниз по мускулистой спине Зены. Да. Обнаженному.

Большие, чувственно шарящие по ее собственному телу, руки, подсказали Габриель, что она также неодета. И лежит на спине. И лишь слегка укрыта толстым мягким меховым одеялом.

Девушка резко открыла глаза, огромные от потрясения, нанесенного сознанию разыгравшимися гормонами.

С жалостью разрывая страстный поцелуй, но не видя другой возможности, Габриель оттолкнула Зену и выбралась из походной постели. Осматривая лесную полянку, на которой внезапно оказалась, девушка обернулась вокруг своей оси.

Высоко над головой сладко пели птицы, оглашая трелями зеленую крышу леска, окрашенного солнцем в разноцветные пятна. Слева, опустив голову радостно ржала Арго, пробираясь сквозь высокие травы. Позади догорал умело сложенный костер, последние испускаемые им струйки дыма приятно щекотали ноздри.

Она опять опустила взгляд на лежащую на одеялах Зену и в свою очередь смотрящую на нее с абсолютным изумлением на лице.

– Я что-то не то сказала? – проурчала она низким голосом.

Габриель вспыхнула идеально розовым цветом и тряхнула головой, все еще не веря, что видит то, о чем думает.

– Ммм.. нет.

Воительница медленно кивнула. Ее лицо расплылось в улыбке. У Габриель перехватило дыхание и замерло сердце, когда она увидела светящиеся любовью глаза Зены, обычно скрывающие свои чувства. Медленно опустившись на колени Габриель протянула вперед дрожащую руку. Зена тот час поймал ее, притянула к губам, и нежно поцеловала ладошку барда.

– С тобой все в порядке? – промурлыкала она, нежно взяв Габриель за щеку и стараясь прочитать эмоции, сверкающие в трепещущих глазах.

– Я… не уверена. Но… думаю, что да. Это все так… – бард глубоко вдохнула и медленно выдохнула: Я люблю тебя, Зена.

Ответная улыбка заставила воспарить сердце девушки:

– Габриель, я тоже тебя люблю.

– Повтори.

– Я люблю тебя?

– Ну, это тоже. Но, я хотела, чтобы ты повторила мое имя. Скажи, как меня зовут?

Брови Зены поползли вверх и скрылись под челкой, но она решила пойти на встречу:

– Габриель.

И неожиданно, обнаружила у себя в объятиях теплого, одновременно смеющегося и плачущего барда:

– Боги! Какое счастье вернуться домой!

Зена разрешила себе быть сбитой с толку своей юной возлюбленной, совсем не понимая, что же произошло, но счастливая оттого, что это все же произошло – она обнимала живую и невредимую Габриель.

А как только горячие губы соприкоснулись с ее губами, Королева Воинов, вообще перестала о чем-либо думать, отдавшись безграничной любви, полностью захватившей ее сердце и душу.

И где-то высоко над их головами, Судьбы продолжали прясть свою пряжу, переделывая мир, что сначала был разбит ненавистью, а потом восстановлен самой могущественной из сил.

Любовью.