Текст книги "Драконий маг (СИ)"

Автор книги: Svir

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Амартэ…

Комнату затопили стоны и просьбы с обеих сторон, а вскоре раздались и влажные шлепки. Хотелось не столько брать, сколько дарить удовольствие. Дракон и не подозревал, будто соскучился настолько, к тому же он знал, что вскоре все прекратится, и очень надеялся оставить о себе хотя бы немного доброй памяти. Лишь два слова отделяли его от бездонной пропасти, но их придется произнести.

«Ты свободен», – и все.

Дракон долго думал, зачем Повелитель Мрак поставил именно такое условие, и пришел к выводу, что виной всему оказались те давние слова Тарелля и его отказ посетить божество из-за возложенных на него обязанностей. Все ведь так просто: дай свободу понравившемуся магу, и можешь забирать его себе. Ни один чародей еще не устоял перед искушением заглянуть за полог извечной тайны. И можно сколь угодно питать глупые надежды, будто Тарелль согласится остаться рядом по доброй воле – Дракон не верил в них. Вначале он хотел предложить, но, хорошенько поразмыслив, испугался собственной реакции на отказ.

Кому будет лучше, если он вспылит, а магу придется защищаться? Уж точно не самому Дракону. Но гораздо хуже станет, если он выйдет из себя, а Тарелль вовремя не засветит ему промеж глаз огненным шаром для острастки. Ведь любой холоднокровный сильнее человека и может покалечить его, даже не желая этого.

Нет, ничего Дракон не предложит. Просто скажет, что маг расплатился с ним полностью и ничего не должен больше. И может уходить к своим.

Да, несомненно, это было лучшее решение из возможных: по ту сторону врат Тарелль будет в гораздо большей безопасности, тем более что все его предыдущие проблемы Дракону удалось решить. И Мраку станет сложнее зацепить его, не говоря уж о других драконах.

Тарелль поднял на него взгляд и нахмурился.

– Что-то случилось?..

Он был распален жаркой лаской, Дракон мог поклясться, что не застывал на месте и никак не изменил темпа, но маг, похоже, почувствовал, о чем он размышлял.

Дракон зажмурился и замотал головой, давя в себе ростки сожалений и боли. Нехорошо, если их последняя близость станет отдавать горечью – нечестно. Потому, когда он открыл глаза вновь, на губах играла восхищенная улыбка. Дракон не умел лгать, но этого и не требовалось: он действительно восхищался своим человеком, радовался его близости и отзывчивости, а на звездный купол он потом повоет – в одиночестве.

– Мой замечательный маг… – прошептал Дракон, а потом обнял, сильнее привлек к себе, жарче поцеловал.

Таррель ахнул, напрягаясь, выплескивая свое и принимая его семя: отдаваясь и забирая. После они лежали рядом, нежась в объятиях друг друга – сытые, довольные.

– Ты все это время был со мной? – повернувшись так, чтобы удобнее было заглядывать в лицо, спросил Тарелль.

– Только потому не сравнял хрустальные горы и не придушил одну скользкую холодную гадину, – хмыкнул Дракон. – Ничего, это только пока.

Отомстить инеистому безобразию он решил все равно. Пусть Тарелля и не будет рядом, но именно по вине Оракаскальде пришлось согласиться на условия Повелителя Мрака. Не знал бы Дракон, как божество относится к своим порождениям (и наоборот), решил бы, будто сговорились.

– Незачем уничтожать такую красоту, Амартэ.

Дракон нахмурился, не сразу сообразив, что речь о горах, а вовсе не об Оракаскальде.

– Хорошо, – сказал он, чуть погодя, – хрусталь не трону.

– И хозяина тоже, – потребовал Тарелль.

Дракон отодвинулся, а затем и вовсе сел на постели. В сердце словно вошла раскаленная игла и тотчас заледенела. Он согласился отпустить Тарелля, но точно не для того, чтобы тот ушел к ледяной гадине! Неужели они там спелись, в этой своей иллюзии, а вернулся маг только… из-за обязанности?!

– Объяснись, – потребовал он. – Конечно, похитили тебя, потому только ты имеешь право карать или миловать. Но напоминаю: именно ты являлся моим магом, за твое благополучие…

– Стой! – оборвал его Тарелль. – Что значит являлся? Я-то объяснить могу: сумел распознать иллюзию, выиграл в гонке и получил свободу, к тому же Скальде теперь мне немного задолжал. Потому-то в немедленном удушении, завязывании его боевой формы в морской узел и подобных вещах я не заинтересован.

Дракон клацнул зубами. Знал бы Тарелль, чему и кому именно обязан этим распознаванием!

– Значит, ты единоличный счастливый победитель? – поинтересовался он.

Тарелль пожал плечами.

– Наверное. Но я точно очень счастлив сейчас и не понимаю твоего неудовольствия.

– Моего неудовольствия, значит… – Дракон сжал кулаки, встал и зашагал по комнате.

Во рту ощущалась горечь, он не удивился бы, заметив облачка пара, вырывающиеся из ноздрей. И при всем этом, где-то в уголке сознания билась настойчивая мысль: все к лучшему, сейчас Тарелль решит, будто он взревновал, рассердится и уйдет сам. И забыть ему будет намного легче. Память людей не столь тяжела, как у драконов.

– Ты рухнул замертво! Дыхание едва ощущалось, тело похолодело, чуть ли не покрылось ледяной коркой. Я с ума сходил от того, что не мог ничего поделать, лежал рядом и согревал, боялся. А теперь ты возвращаешься и заступаешься за ледяную дрянь, устроившую все ЭТО!

– Ты прав. – Тарелль тоже сел, потянулся к своей странной людской одежде, быстро облачился, только затем поймал за руку. Дракон ждал ответных обвинений, но их не последовало. – Ты прав, – повторил маг, – а я веду себя недостойно. У меня в голове все еще играет ветер, и азарт горячит кровь. Я выбрался лишь чудом: вспомнил одну особенность порождений тьмы, о которой прочел в юности и, если честно, напрочь забыл до недавних событий. Драконы не врут, я знаю, и Скальде наговорил так много… как ни странно, он хотел лучшего, просто не подумал. Я прошу у тебя прощения, Амартэ, и за него, и за себя, – а потом поднес его пальцы к губам и поцеловал.

– Ты свободен, Тарелль, – произнес Дракон так ровно, как только мог. – Я возвращаю тебе твою клятву и ничего не требую взамен.

– Вот как? – он вздрогнул, прикусил губу, но никак больше не выдал себя. – И что это значит?

– Можешь возвращаться в свою башню или идти, куда угодно. Я отпускаю тебя.

Уголок рта дернулся, Тарелль медленно отпустил его руку, оглядел комнату, словно пытаясь что-то найти.

– Я открою для тебя врата, – пообещал Дракон.

– Не утруждайся. Замок покажет дорогу, тем более, сначала я… – он не договорил, шагнул в сторону и пропал.

Тень в самом темном углу на мгновение стала гуще. Дракону почудилось, будто он услышал нечто нелицеприятное в свой адрес, но лишь отвернулся к окну. За ним был звездный день, а Повелитель Мрак, если так уж хочет побеседовать, пусть дождется ночи.

========== 21 ==========

Бросать портал неизвестно куда – дело неблагодарное, можно и умереть по дороге. Тареллю, впрочем, было все равно. Он сделал привязку к определенному существу и шел именно к нему.

Промозглый ветер толкнул в грудь, мыски застыли над пустотой, зато пятки уверенно стояли на скале. Ветер снова ударил – будто старался отшвырнуть от края пропасти, дна которой не получилось бы разглядеть. «Если долго смотреть в бездну, то и она начнет вглядываться в тебя», – всем известно это старое, как мир, утверждение, но только магам открыта его практическая суть. Хочешь поговорить с Повелителем Мрака – иди и говори.

Сколько Тарелль так простоял – неизвестно. Он словно заснул с открытыми глазами. Внутри было даже не горько или плохо, а пусто. Жаль, самого себя упрекать не получалось: он ведь догадывался, чувствовал, знал наверняка, что именно так и будет. Все и всегда движется по спирали. Каждый получает свою расплату. Когда-то он обманул чужое доверие – вот и результат.

Злиться не хотелось тоже: на кого и зачем? Дракону никогда не понять человека, как и наоборот – с этим можно лишь смириться. Тарелль отказывался верить в то, будто Дракон специально дождался его доверия, чтобы отвергнуть. Мести он мог бы ожидать от кого угодно, но не от того Амартэ, которого узнал. Просто так получилось.

– Не совсем, маг, – мурлыкнули на ухо, и Тарелль от неожиданности чуть не свалился в пропасть. Ветер вовремя отшвырнул его назад, заставив попятиться. – Отойди, пожалуйста.

Пришлось повиноваться, постараться как можно скорее усмирить взбесившееся сердце и не думать о том, сколь долго летел бы вниз, прежде чем разбиться в лепешку. Мрак тихо хихикал, проявляясь на краю пропасти во всей своей красе.

– Для начала позволь мне выразить восхищение, – мягко пропел он. – Ты не только развеял иллюзию Скальде, но и нашел меня здесь. Наверное, хотел спросить о чем-то?

– Да нет, – прошептал Тарелль, откашлялся и проговорил уже нормально. – Хотел лично принести благодарность за помощь.

– М?.. – кажется, Мрак выказал удивление, хотя Тарелль, разумеется, не собирался ошибаться по этому поводу.

«Человек удивил божество? – подумал он. – Такого не случается на свете».

– На свете не случается очень многое из возможного под пологом тьмы, маг Тарелль, – ответил на его мысли Мрак. – Как думаешь, отчего вы, люди, приходите ко мне на сторону гораздо чаще, нежели остальные существа? Сколько там у вас? Сотня лет в самом лучшем случае? Даже по меркам эльфов это ничто, не говоря уж про драконов.

– Мне больше сотни, – сказал Тарелль, поморщившись.

– О… ты невообразимо чудесно сохранился, мальчик, – усмехнулся Повелитель Мрака. – Хочешь узнать мой возраст?

Тарелль покачал головой:

– Боюсь, мне не оценить, – ответил он и тотчас заверил: – Не из-за дерзости, а узости человеческого воображения.

– Ну что ты? Я не часто встречаю людей учтивей, Тарелль, – хмыкнул Мрак. – Ты сама вежливость. Так почему люди умирают? Или ты, вслед за многими вашими жрецами и выдуманными ими же самими богами, считаешь меня сущим Злом?

– Не считаю.

– Это несказанно радует.

– Но и ответа на твой вопрос не знаю. Люди стареют…

– Как и все. Просто вы не замечаете этого. Но ты ведь молод.

Тарелль пожал плечами.

– Вы гораздо эмоциональнее всех остальных рас. Вы не просто живете, а горите внутри, однако и устаете от жизни значительно быстрее. А когда усталость накапливается так, что дальше некуда, приходите ко мне – отдыхать. Потом снова в мир возвращаетесь из-за моей грани. И так постоянно. Но я точно не жажду вас удерживать или заполучить поскорее… ну, разве лишь для разговора. Вот ты пришел, но вряд ли жаждешь у меня погостить, Тарелль.

– Пришел поблагодарить за помощь, ведь именно…

– Вот уж за это точно не стоит! – перебил его Мрак неожиданно серьезно. – Я не особенно люблю, когда меня обвиняют в чужих злодеяниях и поминают в суете, но приписывание мне чужих заслуг – еще хуже.

Тарелль вскинул голову и впервые посмотрел на него прямо. Показалось, за завесой тьмы мелькнуло лицо – самое прекрасное, что он когда-либо мог себе представить, и печальная, все понимающая улыбка.

– Именно я вынудил твоего Дракона расторгнуть договор. Играл, не спорю. Мне было любопытно, останешься ли ты с ним по доброй воле.

– Был бы нужен, остался …

– Не заставляй меня сомневаться в твоем уме, мальчик. Я, признаться, понятия не имею, кто сотворил огненных драконов, но им точно временами не достает извилин в мозгах, – прошипел Мрак, подобно раскаленной стали, кинутой в воду. – Надо ли мне говорить, что тебя спасали? В том числе и от меня?

– Незачем. Ты тоже спас – если бы не те черные точки…

– Которые ты действительно рассмотрел самостоятельно, Тарелль.

Он ахнул и протянул руку, чтобы опереться о скалу.

– Сам-сам, не сомневайся, – повторил Мрак. – Ты величайший мастер иллюзий, сумевший распознать грезу, созданную Скальде.

Удивительно, но Повелитель Мрака использовал сокращения имен, которые придумал именно Тарелль. Впрочем, с чего бы удивляться?

– Почему бы и нет, если они удачны?

– Но это означает, условие освобождения…

По ущелью пронесся тяжкий вздох.

– Если бы твой Дракон подождал хотя бы до ночи, я лично явился бы поздравить тебя с победой и отменить наш с ним уговор, – заверил Мрак.

– Выходит, Амартэ свою часть сделки исполнил, а ты не помог?

– Хм… я о том и не подумал. Как, оказывается, неприятно считать себя должником… хотя… интерес-с-сное ощущение… Может, мне отдать долг тебе? – спросил Мрак.

Тарелль покачал головой. На сердце посветлело – все же он сумел помочь своему Дракону напоследок: божество в должниках всегда неплохо, авось отметит благосклонностью в трудную минуту – но глухая тоска и не подумала уходить.

«И не уйдет, – напомнил себе Тарелль. – Придется научиться жить с ней».

– Жаль… меня, признаться, сильно разозлил этот твой Дракон. Проявлять этакую тупость! Обвинять меня в интриганстве!.. ФЫР-ФЫР-ФЫР… О! Да ты улыбнулся.

– Мудрено этого не сделать, когда сам Повелитель Мрака изображает разгневанную лису.

– Да?! – тьма, клубящаяся вокруг божества, приняла вид выгнувшей спину огромной лисицы, тотчас преобразовалась в кота и снова стала человеком. – Ай-ай, как несолидно. Это не я, а она!

Тарелль усмехнулся. Боль из него словно выжимали по капле. Становилось легче, пусть и не особо, но за попытки он точно испытывал благодарность.

– И куда ты теперь? – поинтересовался Мрак.

– Вернусь обратно, начну восстанавливать башню, – ответил Тарелль.

– Хорошее решение, раз прощать своего Дракона пока не собираешься. Иди, остынь. Тебе только на пользу, – одобрил Мрак и махнул рукой.

Все произошедшее после Тарелль помнил очень смутно. Он снова шел тайными тропами – возвращался по своим же следам. В замке его встретил золотой дракончик и проводил к вратам. Тарелль понимал, что, наверное, испытывает боль, но отчего-то ее не ощущал. Голову будто обернули несколькими слоями влажной ткани, практически лишив его слуха, зрения и прочих чувств. Когда он прошел в мир теплокровных, оказался не в драконьем замке и не на пустынной дороге, а сразу перенесся к дверям своей башни – цельной и полностью достроенной.

На перилах сидел упитанный холеный филин и глядел на него пронзительными умными глазами. Моргнул раз – спала с глаз пелена. Моргнул второй – окончательно развеялся морок. Тарелль согнулся в три погибели, схватившись за грудь. Он был благодарен Повелителю Мраку за передышку и с трудом представлял, как бы проходил врата, будучи в здравой памяти. Но, высокая магия, как же больно!

========== Эпилог ==========

– Ну вот… как-то так, – закинув скрещенные ноги на подлокотник трона «все очень толково, как и всегда» объяснил Дюран и поправил съехавшую набок корону.

– Я, признаться, думал – меня казнить собрались, – рассмеялся Тарелль.

– Потому помчался во дворец на крыльях ночи, даже гонца не дослушав? – укорила Кира, сидевшая за столом рядом с суровым, но не лишенным привлекательности воином, постоянно подкручивающим усы.

– Ну… – протянул Тарелль, – не совсем. У меня теперь такая башня, что выдернет хоть с эшафота, хоть из темницы магического конклава, взбреди им в голову туда заточить.

– Не взбредет, – пообещал Крег и поправил цепь с висящим на ней знаком великого магистра высшего ордена Серых.

Тайное общество магов, стоящих и над тьмой, и над светом, считалось легендой. Чародеи, в него вхожие, были этакими сказочными персонажами, способными прийти и надавать по макушкам, физиономиям и прочим частям телам зарвавшимся коллегам, уже берегов не видящим.

Крег сказал, что сама травля одного мага всеми остальными – так себе повод. Но вот убийство под прикрытием дуэли (которую Тарелль все же выиграл), вызов дракона, попытка покорить мир и пара иных преступлений – еще какой. Самый первый Серый магистр из царства Мрака вышел и в особо доходчивых ругательных выражениях потребовал «разобраться с бардаком».

– Лиерта вот только ты не застал, – с сожалением улыбнулась Кира, – но у него уважительная причина: – наследник скоро появится на свет.

– Твои происки? – поинтересовался Тарелль.

– Не-а, его собственные. У герцога оказалась не лишенная всех достоинств настоящей женщины сестра.

За лекаря стало страшновато, когда Тарелль вспомнил, что именно понимала Кира под «достоинствами». Раньше для нее таковыми являлись боевой конь, верный лук и стрелы – побольше-побольше-побольше и еще больше.

Пир прошел славно, даже почти не тянуло в груди, и улыбался Тарелль искренне, а не прикладывая усилия. Вспоминали совместные вылазки, шутили, строили планы. Жаль, но вечно так продолжаться не могло.

Возвратившись в башню и погладив по перышкам филина, Тарелль поднялся в библиотеку. От Амартэ не приходило вестей. Где-то через неделю после их расставания кусок стены стал зеркальным, и Дракон поинтересовался, не хочет ли маг навестить его. Тарелль тогда испугался настолько, что кроме судорожного качания головой ничего не сумел ответить – язык отнялся, а сам он, наверное, сравнялся цветом лица со стенами.

«Жаль, – ответил Амартэ. – Я тоже не могу к тебе прийти».

«Я так и не обзавелся посохом, потому зря опасаешься», – Тареллю все же удалось кое-как совладать с собой, но брякнул он явную глупость.

«Меня твоя сова заклюет», – хмыкнул Амартэ.

«Филин, – поправил Тарелль. – Он может. Признаться, я иногда и сам его опасаюсь».

Наверное, он сумел бы отыскать в себе силы просто поддержать разговор, но Амартэ разрушил эти планы, сказав:

«Я люблю тебя, – и прибавил: – А еще я очень скучаю», – и тотчас после этого пропал.

Ну вот и как такое пережить? По правде говоря, Тарелль понятия не имел, что ему делать – едва ли не впервые в жизни. И вроде бы никогда не влюблялся настолько сильно и всегда умел держать себя в руках, считал даже, будто не способен на настоящие чувства, а вырвать занозу из сердца не смог.

Филин сел на плечо, оповещая, что некто ждет его у дверей. Тарелль посмотрел на глухую ночь за окном, но решил спуститься.

– Длаконий маг, помоги! – ей было от силы пять, рядом топталась женщина из прибрежного селения, стоящего близ башни: дородная и красивая в яркой, цветастой одежде. В светлые косы обеих были вплетены алые ленты. Явно ж не оборванки, явившиеся просить милостыню, хотя и таким Тарелль никогда не отказывал: с него не убудет сотворить из пары совершенно неинтересных камней на дороге драгоценность.

– Какая беда привела вас на порог? – спросил Тарелль, про себя фыркнув на обращение.

Взаимоотношения с Амартэ, как оказалось, даром не прошли: кожа в лунном свете стала серебриться и будто бы совсем чуть, но поменяли цвет глаза. Тарелль все опасался, как бы у него не начали прорезаться новые зубы, расти хвост или проклевываться крылья, но, к его огромному облегчению, до столь явных изменений все же не дошло. Люди, правда, заметили, но поскольку жить им вдруг стало вольготнее и проще, не обозлились, а возгордились: у кого еще поблизости обитает подобное чудо, да еще и маг?

– Кхреспо, – произнесла женщина и скрестила руки на груди, словно испугавшись произнесенных звуков.

– Лошадка, – сказала малышка, – пришла к берегу, я хотела хлеба дать, да ма не велит.

– И правильно, – заверил Тарелль, выходя и быстро кидая портал до деревни, – не стоит подходить к незнакомым лошадкам, особенно к тем, которые выходят из воды.

«Ужас. Что я несу? – подумал он. – Никогда не умел говорить с детьми».

Когда воронка закрутилась у ног, он подхватил девчонку на руки (и она не испугалась почему-то), а женщине предложил руку.

– Ух ты! – взвизгнули обе.

Именно с этим возгласом они и оказались на берегу. Рядом толпилась чуть ли не вся деревня – глазели. Даже удивительно, что кровожадный потусторонний и… невероятно чудесный конь еще никого не съел или хотя бы не покусал.

– Идите по домам, – велел Тарелль, и люди неожиданно послушались. Что ж. Одной проблемой меньше. Значит, все закончится именно так – на звездных тропах, на которые человека во плоти способны увезти только эти существа.

«Это даже лучше, – подумал Тарелль. – Я не жалею ни о чем».

Конь фыркнул, выказывая свое отношение к подобным мыслям.

Тарелль вошел в воду, запустил руку в невесомую шелковую тьму гривы, провел по боку, и водяной дух передернулся от отвращения.

– Прости. Не удержался, – проронил Тарелль. – Знаю, что неприятно.

– Ты уже не особенно человек, оттого терпимо, – бросил конь. – Но не испытывай мою выдержку.

– Значит, действительно за мной.

Конь фыркнул и нетерпеливо переступил ногами, Тарелль запрыгнул на холку и забыл, как дышать – дух захватило от скорости. Кажется, звезды с небосклона понеслись им навстречу, хотя должно было бы быть совершенно иначе: водяной дух увлек бы его в пучину, завертел в гибельном водовороте, а затем растерзал.

– Ох, не искушай… – тотчас донеслось, как показалось, отовсюду, и Тарелль впервые в жизни понял, что лучше бы ему заткнуться (мысленно в том числе).

Он едва не проглядел, когда они доскакали. Конь остановился как вкопанный, а перед глазами по-прежнему прыгали звезды, и свистел в ушах космический ветер.

– Слезай, – настойчиво потребовал водяной дух.

Тарелль кое-как сполз с него, встал, не позволив ногам подкоситься, обрушив себя в воду, и огляделся, не веря собственным глазам.

Реки впадают в моря и океаны, а те – в великий безбрежный космос, в котором властвуют ветра безвременья; и обтекает он все известные миры – так говорилось в одном из трактатов в драконьем замке. Видимо, верно, раз стоял Тарелль возле острова из звездной пыли – магического сердца мироздания.

– Спасибо, – прошептал он непослушными губами.

– За тебя прошено, – откликнулся конь и поспешил обратно в воду.

«И не попрощался ведь», – фыркнул про себя Тарелль и направился на берег. Там горел небольшой костерок, а возле него…

– Амартэ?..

– Повелителя Мрака, как оказалось, я могу попросить, о чем угодно, а все маги – я же знаю – мечтают здесь побывать.

– Все-то ты знаешь, кроме главного, – проворчал Тарелль, не скрывая улыбки, которая растягивала губы сама собой. Ледяная игла в сердце куда-то делась, наверное, попросту растаяла.

– У меня все из рук валится, замок обижен, Повелитель Мрак шипит разъяренной кошкой, Скальде видеть не хочет, только обзывается. Я ж Дракон, я ж огненный, я… понимаю, что обидел!

Тарелль молчал – просто боялся спугнуть момент. Он, если подумать, глупый гордец и виноват не меньше.

– И… я снова тебя похитил, мой маг.

– Твой… – проронил Тарелль. – В том-то и дело, что действительно твой, и даже если ты прогонишь меня снова, я им быть не перестану.

– Значит, правильно похитил.

– Правильно, – согласился Тарелль и обнял его за шею. – Я без тебя тоже не могу, как выяснилось.