Текст книги "В тусклом, мерцающем свете (ЛП)"

Автор книги: sunflowerseedsandscience

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Из-за палатки доносятся шаги, и, развернувшись, они со Скалли видят приближающегося к ним полковника Скиннера. Они ставят кружки на землю и начинают подниматься, однако Скиннер взмахом руки велит им сесть обратно.

– Вольно, джентльмены, – говорит он, позволяя своим подчиненным продолжать завтракать, а сам приседает рядом с огнем, берет палку и шевелит угли. – Только что приезжал полковник Винсент. Он приказал мне поднимать всех, чтобы были готовы в течение часа двинуться дальше. Мы меньше чем в сорока милях от Геттисберга, и бригаде нужно прибыть туда как можно быстрее.

– Что известно о том, как обстояли дела вчера вечером? – спрашивает Малдер.

– Последнее, что я слышал, это то, что люди Ли вытеснили кавалерию Бьюфорда и Рейнольдса из города, но они смогли взять контроль над большей частью возвышенности. – Он бросает палку в огонь и свешивает голову, тяжело вздыхая. – Говорят… что генерал Рейнольдс мертв. – Малдер и Скалли обмениваются пораженными взглядами. – Убит выстрелом в голову. Умер еще до того, как упал с лошади, скорее всего.

– Вы… вы его знали, сэр? – нерешительно спрашивает Малдер, но Скиннер качает головой.

– Мы были в Уэст-Пойнте в разное время, – отвечает он. – Я знал его по слухам, разумеется. Хороший человек. Хороший командир. Его трудно будет заменить. – Снова вздохнув, Скиннер встает. – Поднимайте своих людей, капитан Малдер, – велит он. – Нам предстоит чертовски трудный день. – С этими словами он уходит. Малдер одним глотком поглощает остатки своего кофе, чуть не подавившись горечью, после чего поднимается и идет будить свою роту.

Их полк собран и готов к отходу еще до восхода солнца; 20-й Мэнский занимает свое место в авангарде, готовясь вести остальных за собой. Когда звучит приказ, они трогаются с места с несколько большей скоростью, чем вчера, и Малдер отчаянно надеется, что сегодня будет уже не так жарко. Большинство из тех, кто свалились вчера от теплового удара, этим утром пришли в себя достаточно, чтобы идти самостоятельно, однако они снова могут пасть жертвами погоды. Но пока что, по крайней мере, удача на их стороне, и хотя воздух уже прогрелся достаточно сильно, но все же не до палящего зноя, и никто из солдат пока не упал в обморок.

Несколько часов спустя до них начинают доноситься отдельные выстрелы из находящихся в отдалении пушек, и напряжение в воздухе от предвкушения того, что им предстоит, внезапно усиливается. Все легкомысленные разговоры смолкают, и большинство солдат хранит молчание – примерно так было и во время вчерашнего передвижения войска. В этой тишине, прислушиваясь к звукам артиллерии пока еще в нескольких милях от них, Малдер вновь начинает сомневаться в том, что он справится сегодня, столкнувшись лицом к лицу с необходимостью командовать людьми, основная масса которых старше (а многие еще и опытнее) его. Пока что у него все получалось, это правда… но у него возникает сильное подозрение в том, что то, чему они станут свидетелями сегодня, будет не похоже ни на что, с чем им доводилось иметь дело прежде. Малдеру хотелось бы думать, что ему удастся не уронить своего достоинства, стать примером для его людей, сплотить их и придать мужества вне зависимости от того, что случится дальше… но может ли человек действительно быть уверенным в этом до того, как настанет решающий момент?

Малдер чувствует легкий тычок локтем в левый бок и смотрит на Скалли. Голубые глаза молодого солдата пронзают его суровым взглядом, и, как обычно, у Малдера возникает стойкое ощущение того, что друг читает его мысли.

– Прекрати нервничать, – шипит на него Скалли. – Ты и меня заставляешь нервничать, а я не смогу стрелять так же метко, как обычно, если у меня руки трясутся.

Малдер фыркает.

– У тебя никогда не трясутся руки, Скалли, – возражает он, однако уже чувствует себя лучше. – Просто будь поблизости, хорошо? – Скалли вопросительно выгибает бровь. – Ну… у меня такое ощущение, что иногда мне может понадобиться твое напоминание о том, чтобы я перестал нервничать.

Скалли усмехается.

– Это я могу, – отвечает он. – Но поверь мне, тебе этого не потребуется. У тебя все получится.

Полк совершает короткую остановку около полудня, но двигается дальше меньше чем через полчаса, неутомимо направляясь на запад по пенсильванским просторам. Звуки канонады больше не смолкают, и нервная энергия охватывает уже весь полк, становясь настолько ощутимой, что даже лошади офицеров ее чувствуют. Они трясут головами, ржут, дергая за поводья, и беспокойно переступают с ноги на ногу при каждой остановке.

Когда до его слуха доносится приглушенное бормотание, Малдер переводит взгляд на Скалли и видит, как тот что-то тихо говорит Хелси, который, кажется, отчаянно пытается справиться со сбившимся дыханием. Малдер не слышит слов, но тон голоса Скалли успокаивающий, так что мало-помалу Хелси удается совладать с собой. Скалли берет его за руку, и оба мужчины синхронно опускают головы, продолжая идти. Губы Скалли быстро двигаются, и Малдер понимает, что солдаты молятся. Ему самому молитва никогда не помогала, но если она помогает его людям, он ничего не имеет против. И действительно, когда Хелси поднимает глаза и отпускает руку Скалли, то выглядит увереннее, готовый встретиться со всем, что ждет его впереди.

Скалли переводит взгляд на Малдера и приподнимает уголок рта в озорной усмешке.

– Я и за тебя замолвил пару словечек, – говорит он.

– Надеюсь, хороших, – отзывается Малдер, и Скалли ухмыляется еще шире.

– В основном, – говорит он, и Малдер смеется, внезапно ощущая себя гораздо расслабленнее, чем за весь этот день.

Звуки мушкетных выстрелов неподалеку добавляются к грохоту пушек, когда бригада резко останавливается. Полковник Винсент подъезжает к полковнику Скиннеру и быстро перекидывается с ним словами, после чего скачет вдоль строя 20-го Мэнского полка, чтобы сообщить последние новости и их командиру. Скиннер подзывает своих капитанов к краю строя, и они собираются вокруг него.

– Поблизости есть холм, имеющий стратегическое значение. Обе стороны оставили его незащищенным, – сообщает он им. – Полковник Винсент предложил отправить туда нашу бригаду, занять его раньше людей Ли и оборонять от всех атак. – Он обводит подчиненных взглядом одного за другим, чтобы убедиться, что они его поняли. – Я хочу, чтобы каждый из вас выяснил, насколько хорошо оснащены боеприпасами ваши роты, сколько у каждого солдата патронов. Все ясно? – Они кивают, и Скиннер позволяет им вернуться по своим ротам, чтобы произвести необходимые подсчеты, прежде чем полк двинется дальше.

Бригада ускоренно марширует вверх по невысокому каменистому холму; солдаты время от времени спотыкаются о ветки, склоненные к земле молодые побеги и камни, обходя деревья и поднимаясь все выше и выше. Когда им наконец приказано остановиться, почти каждый солдат запыхался. Малдер делает осторожный глоток из фляжки с водой, помня о том, что неизвестно, сколько еще ему придется довольствоваться этим запасом. Дневной зной, кажется, в разы усилился из-за пожаров, дыма и напряжения боя.

Скиннер и его лейтенанты ходят вдоль строя, расставляя роты, перемещая людей так, чтобы в ряду не возникало пропусков, которыми могли бы воспользоваться атакующие отряды мятежников. Они оказываются с правой стороны вместе с 44-м Нью-Йоркским полком; их левый фланг тесно прижат к 20-му Мэнскому. Когда солдаты из роты Малдера достают лопаты и начинают копать мелкие окопы и возводить из камней самодельную стену, из-за которой они станут стрелять, Скалли знаком просит его наклониться, чтобы он, при своем низком росте, мог говорить прямо Малдеру на ухо.

– Рядом с мэнскими ребятами никого нет, – сообщает он. – Ты заметил?

– Нет, – неохотно признает Малдер, но, присмотревшись, понимает, что так оно и есть: на некотором расстоянии от них, за полком Чемберлена, нет ничего, кроме леса и склона холма.

– Но ты ведь понимаешь, что это означает, да? – Малдер отрывисто кивает. – Остальная бригада – остальная чертова армия, по-моему, – справа от нас. А это означает…

– Что нам здорово достанется, – заканчивает Малдер за Скалли, который отвечает таким же отрывистым кивком. Люди Ли сосредоточат все свои усилия на этом холме, зная, что если они смогут обойти их по левому флангу и зайти армии Союза в тыл, то обретут контроль над всей возвышенностью.

Грядущая битва обещает быть жесткой.

У людей Малдера, как ему хорошо известно, имеется от тридцати пяти до пятидесяти патронов на человека – он доложил об этом Скиннеру, который, похоже, счел, что этого будет достаточно, чтобы продержаться. Он ходит вдоль оборонительного рубежа, помогая своим подчиненным со строительством заграждения, а потом берет складную лопату у занятого перетаскиванием камней солдата и принимает участие в рытье окопов.

Полковник Винсент со своей свитой проходит вдоль строя, останавливаясь, чтобы поговорить с полковником Скиннером, прежде чем двинуться дальше для разговора с полковником Чемберленом из 20-го Мэнского. Малдер не может расслышать сказанное, но, судя по серьезным, суровым лицам командиров, Винсент, скорее всего, повторяет сделанное ранее Скалли заключение: позиция бригады на передовой критическая, и эту землю нужно удержать любой ценой. Вероятнее всего, еще до окончания дня их ожидают тяжелые потери личного состава, и Малдеру приходит в голову мрачная мысль о том, что предчувствия Хелси вполне могут оправдаться.

Взор Малдера обращается к рядовому Скалли, деловито занимающему позицию на земле за каменным укреплением. Он ложится на живот и прилаживает дуло своей винтовки в дырку между двумя камнями, прицеливается, хмурится и перемещает оружие ниже. Он словно бы чувствует взгляд Малдера и, подняв глаза, награждает своего капитана самоуверенной беспечной улыбкой, на которую тому с трудом удается ответить.

На войне нет никаких гарантий, и Малдер это прекрасно знает. Он знает, что некоторые мужчины, потеряв друзей и даже братьев во время ранних сражений, решали ни с кем больше не сближаться. Какая-то часть него – та, что заставляет его внутренности сжиматься от боли при мысли о гибели Скалли – понимает, почему подобный подход кажется вполне разумным. Но когда он думает обо всех тех часах, что он провел со Скалли за едой, разговорами, обменом шутками и иногда просто уютными моментами тишины, то не может представить себе одиночество, которое выпало бы на его долю, если бы ничего этого не было. У него никогда не было такого друга, как Скалли, на которого он мог бы столь безоговорочно положиться, и он бы ни на что это не променял.

Скалли все еще наблюдает за Малдером, но уже не улыбается, и он понимает, как если бы услышал фактически произнесенные юношей слова, что тот думает примерно о том же. Малдер отрывисто кивает ему, и вместе они поворачиваются к склону холма в ожидании атаки противника.

Долго им ждать не приходится. Буквально через несколько минут их укреплений достигает жуткий, потусторонний звук – пронзительный вой, от которого у Малдера волосы встают дыбом. Он понятия не имеет, кому в армии Конфедерации пришло в голову издавать этот мятежный клич, но у него не возникает никаких сомнений в чрезвычайной эффективности его исполнения. Все солдаты вокруг Малдера нервно ерзают по земле, тяжело дыша, и напряженно вглядываются в даль.

– Прицеливайтесь как следует, – велит он им, к своему облегчению осознавая, что голос его не подводит. – Выстрелите слишком рано и зря потратите патрон. Закопайтесь поглубже, не высовывайтесь и используйте каждый патрон по назначению. Все понятно? Выполняйте. – Ответное «есть», несмотря на явно читающийся в их глазах страх, звучит громко и ясно.

У подножья холма сквозь промежутки между деревьями начинают проходить фигуры в сером, и Малдер чувствует, как весь полк делает коллективный глубокий вдох.

– Целься! – кричит он своим людям, и все, как один, опускают взгляды на свои мушкеты, выбирая цель среди солдат противника, которые как раз приближаются на дальность полета пули. – Орудие к бою! – Мушкетная пуля врезается в дерево в трех метрах от Малдера, и он понимает, что время пришло. – ПЛИ!

Его выкрику вторят другие капитаны полка, и по округе внезапно разносится оглушительный звук мушкетных выстрелов. Некоторые мужчины в сером падают, но новые тут же занимают их место. Сквозь пороховой дым Малдер видит, что солдаты впереди целятся, и прячется за деревом за мгновение до того, как мимо него пролетают пули. Раздается влажный мясистый звук от попадания пуль по живым мишеням, и несколько упавших человек вскрикивают от боли. Малдер спешит убедиться, что Скалли среди них нет, после чего его внимание снова возвращается к наступающему строю серых мундиров, и он отдает приказ перезаряжать.

По мере приближения мятежников, рассредоточившихся по склону, новые солдаты которых занимают место подстреленных товарищей, Малдер впадает в такое состояние полнейшей концентрации, что время вокруг него словно бы останавливается. Страх исчезает, вымещаясь притоком чистого адреналина, и мысль о том, что он может умереть в любой момент, улетучивается из его сознания. Инстинкт руководит каждым его решением, когда он пригибается вместе со своими людьми, сплачивая их и подбодряя, приказывая им перезаряжать и стрелять снова и снова, пока наконец солдаты в сером не подходят на расстояние в пятьдесят метров к стене, и он говорит им стрелять по своему усмотрению.

Неопределенное время спустя – Малдеру кажется, что целый час, хотя на самом деле он понимает, что счет шел всего лишь на минуты – конфедераты отступают за пределы досягаемости мушкетов солдат Союза. Хриплый восторженный крик разносится по полку, но Малдер знает – как и его люди – что их враг просто перегруппировывается и вскоре снова будет атаковать холм, поддерживаемый свежими силами. Генерал Ли, как отлично известно Малдеру, возлагает свои надежды на то, что удастся пробить фланг Союза, и поэтому он прикажет своим генералам не жалеть людей на холме.

И верно: снова раздается вопль конфедератов.

– А вот и они, парни! – кричит Малдер, и его люди опять припадают к земле за каменным укрытием. Он краем глаза замечает Скалли, лежащего на животе с вытянутой перед ним винтовкой с выражением убийственного спокойствия на лице. Внезапно он кажется гораздо старше своих лет, даже старше, чем он сам говорит, и Малдер, который никогда особо не обращался к Богу и не уделял времени молитве, обнаруживает, что молится за то, чтобы его друг пережил этот бой.

В этот раз мятежники сражаются с возросшей яростью, напирая сильнее и продвигаясь дальше. Малдер изо всех сил старается прицелиться как можно лучше, но в дыму и пылу боя трудно сказать, достигают ли его выстрелы своих целей. Он перезаряжает и начинает стрелять по новой, мысленно пересчитывая оставшиеся у него патроны и задаваясь вопросом, сколько их осталось у людей из его роты. Он корит себя за то, что не выяснил это во время передышки между атаками, и принимает решение сделать это при первой же возможности. Если им удастся вновь отбросить мятежников, ему, вероятнее всего, придется отдать жуткий приказ забрать коробки с патронами у мертвых и раненых… а это означает, что они установят наверняка, скольких потеряли.

При мысли об опознании погибших концентрация Малдера нарушается достаточно для того, чтобы бросить беглый взгляд на Скалли… и пока он высматривает своего друга, это и случается. Он слышит свист пролетающей мушкетной пули, резкий треск где-то позади него, и затем затылок внезапно пронзает острая боль. Мир вокруг него колеблется и сереет, и когда Малдер начинает падать, то слышит высокий голос Скалли, испуганно выкрикивающего его имя. «Не поднимайся, глупец», – успевает подумать Малдер, прежде чем его охватывает сильнейшее головокружение, и он проигрывает свою собственную битву с гравитацией.

Он не знает, терял ли вообще сознание; ему известно только то, что когда он снова полностью осознает, где находится, то видит над собой пару ярких голубых глаз, до краев наполненных тревогой. Затем его зрение проясняется настолько, что он различает бледную кожу лица, покрытый веснушками маленький заостренный нос, узкие плечи в синей униформе и выступающие из-под кепи рыжие волосы.

– Скалли, – бормочет он, и на лице его друга мгновенно возникает выражение облегчения.

– Не делай резких движений, – строго велит он Малдеру. – Куда тебя ранило?

– В затылок, – отвечает Малдер, и Скалли помогает ему сесть.

– Видимо, ничего серьезного, иначе ты был бы уже мертв, – замечает Скалли, однако эта притворная бравада не в силах скрыть звучащий в его голосе ужас. Даже несмотря на дезориентацию (которая, к счастью, быстро проходит), Малдер благодарен другу за эту явную заботу. Его пальцы аккуратно ощупывают затылок Малдера, и в следующее мгновение он ощущает мимолетную жалящую боль. Скалли вытаскивает из кармана платок и подносит его к затылку Малдера, после чего показывает ему крошечный зазубренный обломок камня.

– Просто шрапнель, – говорит Скалли. – Пуля, должно быть, попала в камень позади тебя. У тебя там порез, но не настолько сильный, чтобы нанести реальный вред. – Малдер берет обломок камня и осматривает его широко распахнутыми глазами. – Тебе повезло, – лаконично замечает Скалли, и Малдер кивает. Глянув вниз на склон холма, он видит, что мятежники снова скрылись за деревьями.

– Долго я был без сознания? – спрашивает он у Скалли.

– Не больше пары минут, – отвечает тот. – Мы загнали их обратно сразу после того, как ты упал. – Он нервно покусывает губу. – Хотя они скоро вернутся. И не знаю, как насчет остальных… но у меня почти не осталось патронов.

Малдер кладет ладонь на затылок, удерживая платок Скалли на месте пореза. Под внимательным взглядом друга он встает и, набравшись решимости, осматривает то, что осталось от его роты.

Все не так плохо, как ему могло показаться. Из семидесяти восьми человек под началом Малдера одиннадцать мертвы, шестнадцать ранены достаточно тяжело и не могут дальше сражаться и у двадцати одного человека менее серьезные повреждения – от легких ранений по касательной до простреленных рук или ног. Полевые врачи уже помогают некоторым пострадавшим.

– Пусть они сделают подсчет, – говорит Малдер Скалли, – и выяснят, сколько патронов осталось у каждого. Возьмите все, что можно, у… – он сглатывает, – у тех, кто больше не может сражаться.

Скалли понимающе кивает; Малдеру нет необходимости пояснять, что им придется обыскивать мертвецов.

К Малдеру подходит полковник Скиннер; его лицо измазано порохом, из-под накренившейся фуражки видна лысина. Он хмуро взирает на подчиненного.

– С вами все в порядке, капитан Малдер? – с грубоватым беспокойством в голосе спрашивает он.

– Более или менее, сэр, – отвечает Малдер. – Шрапнель попала мне в затылок, но рядовой Скалли говорит, что ничего серьезного.

Скиннер отрывисто кивает.

– А ваши люди?

– У нас заканчиваются патроны, сэр, – рапортует Малдер. – Мы соберем все, что сможем, у павших, но следующая атака врага может привести к полному истощению наших запасов.

Скиннер снова кивает и придвигается ближе к Малдеру, чтобы люди вокруг них не могли расслышать их разговор.

– Здесь только что был солдат из 20-го Мэнского, спрашивал, не могут ли наши люди поделиться боеприпасами, – признает Скиннер. – Мне пришлось отправить его назад со словами, что у нас и самих их почти не осталось. Другие капитаны докладывают, что у их подчиненных те же проблемы, что и у вас. – Скиннер оглядывается по сторонам и еще больше понижает голос. – С дальнего края линии фронта пришел слух, что полковник Винсент тяжело ранен. Возможно, смертельно. – От этой новости у Малдера сердце обрывается. Он незнаком с полковником Стронгом Винсентом лично, но его люди относятся к нему с огромным уважением как к сильному и решительному командиру, за которым бригада охотно следует. Генерал Рейнольдс вчера, полковник Винсент сегодня… сколько еще незаменимых командиров потеряет армия прежде, чем закончится эта битва?

– Какие будут приказания, сэр? – спрашивает Малдер.

– Пока делайте все то же самое, – отвечает Скиннер. – Соберите как можно больше патронов у погибших и раненых. Если пройдет достаточно времени до следующей атаки, можете послать людей за стену, чтобы взять коробки с патронами у павших мятежников. Но только у тех, кто лежит близко к нашему оборонительному рубежу и только под прикрытием ваших снайперов, вам ясно?

– Да, сэр, – отзывается Малдер, переводя взгляд на Скалли, который возвращается на свою выгодную позицию позади стены, устанавливая винтовку в ожидании следующей атаки.

Она не заставляет себя ждать. Едва только полковник Скиннер уходит, как снова раздается жуткий вопль мятежников, постепенно усиливаясь. Малдер ныряет под прикрытие стены рядом со Скалли, который не отрывает взгляда от винтовки.

– Как твоя голова? – спрашивает он.

– Нормально, – заверяет его Малдер. – Она даже больше не болит. Всего лишь царапина, как ты и говорил.

Скалли кивает.

– Давай постараемся, чтобы этим все и ограничилось, хорошо? – говорит он.

– Неплохая идея, как по мне, – соглашается Малдер, и оба замолкают в ожидании того, что серые мундиры подойдут на достаточное для стрельбы расстояние. Однако через пару секунд Скалли опускает винтовку и, глядя в землю, делает глубокий вдох.

– Малдер, – говорит он тихим и серьезным тоном, – я просто хочу убедиться, что ты знаешь… просто на случай…

– Скалли, нет. Со мной все будет в порядке и с тобой тоже, так что не надо…

– Нет, Малдер, послушай меня, – тихо, но решительно обрывает его Скалли. Он поднимает глаза и встречается взглядом с Малдером… тот вновь видит это странное выражение, которое он узнает, но не может толком дать ему определение, и которое заставляет его испытывать одновременно какое-то тревожное, но и странно согревающее чувство. – Просто хочу убедиться, что ты знаешь, что я никогда…

– Они приближаются! – выкрикивает какой-то солдат, указывая на склон холма. Неутомимая серая волна начинает просачиваться сквозь деревья. Скалли снова фокусируется на наступающих солдатах, выбирая первую цель и внимательно целясь, тогда как Малдер резко припадает к земле, одновременно доставая свой пистолет.

На этот раз атака конфедератов более массированная и яростная, чем предыдущие. Малдер уверен, что у врага хватит сил только на эту последнюю попытку, а значит, южане выложатся по полной. Если полк Малдера и остальные смогут выстоять чуть дольше, то сумеют удержать позицию – иными словами, победа на сегодня останется за ними.

Проблема в том, что Малдер сомневается в их способности этого добиться.

Он слышит громкое проклятье откуда-то слева, когда первый из его людей расстреливает все свои патроны. Малдер видит, как солдат отчаянно похлопывает себя по всем карманам и каждому мешочку на поясе в тщетных поисках патрона, который он мог пропустить в спешке, но ничего не находит. Дальше на передовой другой солдат забирает коробку с патронами у только что павшего товарища, и, судя по испуганному выражению его лица, обнаруживает, что та тоже пуста.

Скалли, как замечает Малдер, пока не исчерпал своих запасов, но это его и не удивляет. Скалли тщательно выверяет каждый свой выстрел, прицеливается не спеша, чтобы не потратить пулю зря и убедиться, что она достигнет своей цели. Но все остальные его люди постепенно оказываются с пустыми руками и в отчаянии хватают камни с земли, чтобы бросать их в близко подобравшихся врагов, а также достают ножи и штыки в предвкушении рукопашной, если мятежники прорвут их ряды.

Глянув вниз с холма, Малдер прикидывает расстояние от стены до ближайшего павшего конфедерата. Он лежит меньше чем в двадцати пяти метрах, но наступающие отряды поднимаются примерно в сорока метрах позади него. Велик шанс, что у некоторых, если не у всех этих людей, остались патроны… но Малдер не может сознательно послать кого-нибудь на эту ничейную землю за пределы слабой защиты самодельной каменной стены. Любой, кто рискнет отправиться туда, станет идеальной мишенью для наступающего врага.

Он предпочитает не задумываться о том, хорошая ли это идея – и так понятно, что нет. Он не спрашивает разрешения у полковника Скиннера. Он не приказывает и даже не просит кого-нибудь пойти с ним. Быстро вскочив, Малдер перемахивает через стену и мчится по склону к ближайшему телу в сером. Он слышит, как Скалли кричит ему вслед, веля ему возвращаться, бога ради, обзывая его идиотом. Он держится как можно ближе к земле, пока пули свистят вокруг него, изо всех сил пытаясь не отходить от прикрытия самых толстых деревьев между ним и его целью.

– Прекратите стрельбу! – слышит он крик Скалли. – Только снайперы, иначе попадете в капитана!

Малдер живо представляет себе, как где-то пятнадцать человек из его роты, которые продемонстрировали лучшие навыки стрельбы, выравнивают свои мушкеты и пытаются снять каждого мятежника, в которого целятся, прежде чем у него появляется возможность выстрелить. Малдер от души благодарит Скалли за то, что он взял на себя контроль над ситуацией. Если они выберутся из этой заварушки, он постарается, чтобы его друга повысили по меньшей мере до сержанта.

Каким-то чудом Малдер умудряется забрать коробки с патронами у одиннадцати павших… и, что еще удивительнее, каждая кажется многообещающе тяжелой на ощупь. Двенадцатый солдат, к которому он подходит, еще жив – хотя явно и ненадолго – и из последних сил держится за свой пояс. Малдер отчаянно пытается не встречаться взглядом с умирающим, когда вырывает боеприпасы у него из рук и быстро отступает. «Этого достаточно», – думает он и, развернувшись, взбегает вверх по склону и перескакивает через стену. Он тут же отдает свою добычу ближайшим к нему солдатам.

– Раздайте среди тех, у кого кончились патроны, – приказывает он и опускается на землю под прикрытием стены, стараясь восстановить сбившееся после бега дыхание.

– Ты что, совсем спятил? – вопрошает Скалли, отползая влево, чтобы оказаться ближе к Малдеру. – Полностью выжил из ума. Ты хоть представляешь, что тебя чуть было не подстрелили?

– Да, смутное представление имею, – ровным тоном отзывается Малдер. Заглянув за стену, он с внезапной остротой осознает, как близко от них наступающие ряды противника. Они, должно быть, были меньше чем в пятнадцати метрах от него, когда он принял решение отступить в относительную безопасность за стену. – По крайней мере, у нас теперь больше патронов, – замечает он. Скалли не удостаивает его ответом, вместо этого возобновляя стрельбу, но выражение его лица выдает обуревавший его гнев. Позже Малдеру предстоит услышать много чего в свой адрес – при условии, что они переживут этот день.

Мятежники неуклонно наступают, но полк Малдера заставляет их дорого заплатить за каждый дюйм отвоеванной ими земли. Как бы там ни было, ситуация такова: если выяснится, что у мятежников достаточно сил для еще одной атаки, захлебнись эта, защитники холма не смогут отбросить их назад. Малдер уже размышляет о том, сколько патронов осталось у его людей, когда внезапно раздается громкий хриплый крик с дальнего левого края передовой, где 20-й Мэнский удерживает Союзный фланг. Малдер поворачивается на звук с замиранием сердца, опасаясь, что их оборону наконец прорвали… и у него челюсть отваливается от неожиданности.

Солдаты 20-го Мэнского со штыками, прикрепленными к дулам их пустых мушкетов, как один перепрыгивают через стену, оглушающе крича, и несутся вниз по склону на приближающихся мятежников. Их офицеры бегут впереди с саблями наголо, сплачивая своих людей, когда те устремляются вниз и вправо, держа перед собой пустые винтовки в отчаянной, безнадежной попытке удержать землю, которую им поручили защищать.

Конфедераты останавливаются, медлят, разворачиваются в сторону атакующих… и затем быстрее, чем Малдеру казалось возможным, бегут, спотыкаясь, вниз по склону, прочь от наступающих на них отрядов. Малдер и его люди наблюдают с открытыми ртами, как все силы противника схлынывают, сметенные волной мужчин в синем, словно сплавной лес, унесенный в море бурной быстриной. Солдаты Союза кричат, подбадривая мэнских ребят, с облегчением осознавая, что мятежники ни за что не смогут после этого предпринять новую атаку.

Совсем близко от стены четверо или пятеро солдат, которые рискнули продвинуться дальше своих товарищей и подошли почти вплотную к передовой, так что мэнский полк устремился с холма позади них, бросают свое оружие и поднимают руки вверх… все, кроме одного. Малдер разворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как офицер-конфедерат с яростью в глазах и пистолетом в руке поднимает свое оружие и прицеливается ему в голову с расстояния в бросок камня. Малдер бессильно опускает свой собственный лишенный патронов пистолет и затаивает дыхание, закрывая глаза в ожидании взрывающей его череп пули врага.

БАХ.

Малдер содрогается при звуке выстрела… но когда вновь открывает глаза, то видит, что офицер-конфедерат падает на землю, прижимая руки к груди.

Оглядевшись по сторонам, Малдер замечает Скалли; дуло его дымящегося мушкета направлено прямо на человека, который едва не оборвал Малдеру жизнь. Он опускает свое оружие и поворачивается, встречаясь взглядом со своим капитаном. Они не говорят ни слова… но выражение облегчения на лице молодого солдата столь красноречиво, что у Малдера чуть слезы на глаза не наворачиваются. Он медленно идет по окопу, пока они со Скалли не оказываются лицом к лицу. Тяжело вздохнув, Малдер опускает голову и, положив руку на узкое плечо Скалли, удерживает ее там, надеясь этим прикосновением донести до него все то, что не в силах выразить словами.

========== Глава 3 ==========

***

2 июля 1863 года

Геттисберг, Пенсильвания

Мало-помалу густой мушкетный дым начинает рассеиваться, и полк занимается подсчетом потерь. Малдер со своими людьми приступает к жуткому, болезненному процессу опознания погибших; каждый из них лелеет слабую надежду, осторожно дотрагиваясь до лежащих на земле тел и молясь про себя о том, что данный конкретный человек просто потерял сознание и в любой момент вскочит на ноги как новенький. Крайне редко так и случается… но в основном эти люди мертвы. Выжившие солдаты осторожно забирают у павших товарищей личные принадлежности – фотографии, письма и Библии – откладывая их, чтобы потом при первой возможности отослать эти вещи их семьям.

Скалли подходит к Малдеру; его веснушчатое лицо выглядит печальным и куда более бледным, чем обычно. В руках он сжимает сложенный окровавленный листок бумаги, который слегка дрожит.