Текст книги "В тусклом, мерцающем свете (ЛП)"

Автор книги: sunflowerseedsandscience

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Я пытаюсь представить, как это может быть не тем, чем кажется, Фокс, но у меня не получается, – отвечает Саманта. – Сейчас сюда поднимется папа и увидит тебя в постели с другим мужчиной, голым, так что, пожалуйста, объясни мне, как это может быть не тем, о чем я думаю.

– Скалли не… – Малдер резко замолкает, нервно покосившись на Скалли, и ее сердце переполняется любовью к нему, когда она понимает, о чем он думает: это не его секрет, так что он не может раскрыть его даже ради сохранения лица перед младшей сестрой. Вздохнув, она приходит к выводу, что не может оставить его в подвешенном состоянии.

– Вы принимаете меня за того, кем я не являюсь, Саманта, – с трудом признается она, и та переводит на нее недоумевающий взгляд.

– О чем вы? – спрашивает Саманта… и Скалли безошибочно замечает, в какой момент до девушки доходит смысл сказанного; она наконец обращает внимание на то, как Скалли прижимает простыни к груди, в отличие от Малдера, который не озаботился тем, чтобы прикрыться выше талии. – Вы… вы…

– Да, я женщина, – подтверждает Скалли. – И я была бы очень благодарна, если бы вы подали мне одну из ночных рубашек с пола у вас под ногами.

– Моя тоже где-то там, – бормочет Малдер, пряча лицо в ладонях. Саманта, кажется, внезапно понимает, что пялится на них обоих, так что она нагибается, подбирает ночные рубашки и кладет их на кровать, после чего отворачивается, чтобы дать им возможность одеться в неком подобии приватности.

– Так вы женщина, – продолжает Саманта, все еще стоя к ним спиной. – Но это все еще не объясняет, что вы делаете здесь.

– Думаю, довольно очевидно, что мы тут делали, – ворчит Малдер, натягивая рубашку через голову, и Скалли шлепает его по руке, тогда как Саманта фыркает от отвращения.

– В доме, Фокс, в доме, – поясняет она. – Мне любопытно, почему вы именно в моей комнате, но до этого мы дойдем позже. Почему вы оба здесь, а не в вашем полку?

– Скалли подстрелили, – поясняет Малдер. Саманта испуганно охает и начинает разворачиваться к ним лицом, однако передумывает и остается на месте. – Можешь повернуться, Сэм, мы оделись. – Она так и делает, и на этот раз выражение потрясения на ее лице сменяется искренним беспокойством.

– Вы в порядке? – спрашивает она Скалли. – Насколько серьезным было ранение?

– Довольно серьезным, – отвечает та, – но сейчас уже все хорошо. Скоро я окончательно поправлюсь.

– Битва, в которой Скалли была ранена, произошла недалеко отсюда, – снова пускается в объяснения Малдер. – Спасший ей жизнь хирург сказал, что ее не стоит отправлять на лечение в полевой госпиталь, так как там она либо заболеет, либо ее мгновенно разоблачат.

– И я не могла поехать домой, – вставляет Скалли. – Моя мать никогда не позволила бы мне снова вернуться в армию.

– Так что я привез ее сюда, – продолжает Малдер. – Я поместил ее в твоей комнате, потому что она самая удобная… ну, я не думал, что ты будешь возражать. Вы со Скалли, кажется, неплохо поладили во Фредериксберге.

– Я не против того, что лейтенант Скалли занимала мою комнату, – отвечает Саманта. – Я возражаю только против того, что вы двое делали… – Она снова краснеет. – Что бы вы там ни делали в моей постели, когда в доме есть и другие кровати.

– Вы абсолютно правы, – отзывается Скалли, мысленно пеняя себя за то, что не подумала об этом раньше. – Извините, Саманта. Что бы ни происходило между вашим братом и мной, этому не место в вашей спальне.

Малдер вопросительно выгибает бровь.

– «Что бы ни происходило?» – повторяет он за ней. – Ты имеешь в виду тот факт, что я намерен жениться на тебе, как только закончится война?

Саманта широко распахивает глаза от удивления.

– Ты собираешься на ней жениться? – уточняет она, и Скалли смотрит на Малдера, прищурившись.

– Не так я представляла себе объявление этой новости, – говорит она, – но да, таков конечный план.

– Но, Сэм, никто пока не должен об этом знать, – быстро добавляет Малдер. – Ни матушка, ни отец, ни Диана – никто. Если кто-нибудь выяснит правду, Скалли рискует оказаться в тюрьме, или, по меньшей мере, ее отошлют домой.

Саманта смотрит на брата, как на сумасшедшего.

– Ты и вправду думаешь, что я этого хочу? – спрашивает она. – Когда мне отлично известно, что она, вероятно, единственная, благодаря кому ты еще жив? – Они со Скалли обмениваются улыбкой, а Малдер закатывает глаза. – Просто… это означает, что ты не женишься на Диане!

– Не могла бы ты говорить потише, пожалуйста? – просит Малдер. – Последнее, что нам сейчас надо, это чтобы отец тебя услышал и начал задавать вопросы. – С этими словами он откидывает одеяло, встает, подходит к двери и, открыв ее, высовывается в коридор. Где-то в отдалении Скалли слышит разговаривающего на повышенных тонах Уильяма Малдера, хотя и не может разобрать слов. Малдер закрывает дверь и, подойдя к креслу, которое занимал в течение многих дней, опускается в него. – Что вы вообще тут делаете?

– Папа получил письмо, – принимается за рассказ Саманта, присев на край кровати, тогда как Скалли натягивает одеяла обратно на ноги. – От кого-то из города. Не знаю, от кого именно, но этот некто рассказал ему о незнакомой женщине и солдате Союза, ехавших в сторону нашей плантации.

– Это, наверное, была моя сестра, – поясняет Скалли. – Ваш брат написал ей с просьбой приехать, чтобы ухаживать за мной.

Малдер кивает.

– Я привез Скалли посреди ночи, и она была в мундире, лежа без сознания в повозке, – говорит он. – Так что маловероятно, что ее мог кто-нибудь увидеть. – Он откидывается назад, вздыхая. – Нам еще повезло, иначе бы сплетники этого городишки, вполне вероятно, написали бы отцу, что целая рота солдат Союза заняла его плантацию, и он примчался бы сюда со своим собственным полком. – Он переводит взгляд на Скалли. – Сожалею, что так вышло, – говорит он ей. – Я беспокоюсь, что ты не сможешь как следует отдыхать рядом с моими стоящими над душой родителями. – Он снова смотрит на Саманту. – Я так понимаю, что вы пробудете здесь все рождественские праздники?

Саманта кивает.

– Папа считает, что это безопасно, раз обе армии разместились на зимних квартирах, – отвечает она, – и говорит, что мы пробудем здесь до февраля, может, марта. – Малдер издает стон. – Но могло быть и хуже, знаешь ли, – продолжает она. – Мистер Спендер с Дианой не приехали с нами. Они остаются во Фредериксберге –на ближайшее время. – Кажется, она не в силах сдержать веселую улыбку, что расцветает на ее лице. – Так что тебе пока не придется говорить ей, что ты не намерен на ней жениться.

– Слишком уж тебя это радует, – строго замечает Малдер. – Этой новостью я могу разбить Диане сердце. Да, официальной помолвки не было, но все же… она строила планы на будущее, и мне не слишком-то хочется сообщать ей, что им не суждено воплотиться в жизнь.

– О, они воплотятся в жизнь, Фокс, – небрежно отметает его слова Саманта, – просто не с тобой, вот и все. Она приемная дочь видного политика и единственная наследница его довольно крупного состояния. Ей не составит проблемы найти себе мужа, даже если она невыносима, спесива и груба.

– Довольно, Саманта, – твердо заявляет Малдер, и она подчиняется, однако по-прежнему выглядит довольной собой. Скалли, со своей стороны, испытывает сильнейший порыв обнять свою будущую золовку, но вместо этого просто незаметно ухмыляется ей, на что Саманта с готовностью отвечает в том же духе.

– Полагаю, это Джеймса отец отчитывает внизу? – спрашивает Малдер у Саманты, и она кивает.

– Он был недоволен тем, что Джеймс не написал ему сразу же, как только ты привез сюда лейтенанта Скалли, – отвечает она. – И мне кажется, он раздражен тем, что столь поспешно примчался сюда, а оказалось, что никакой опасности или угрозы для плантации нет.

Малдер раздраженно фыркает.

– А он бы и вправду предпочел обнаружить по приезде наводнившие окрестности толпы солдат Союза? – Он качает головой. – А матушка?

Саманта равнодушно пожимает плечами.

– Вероятно, дает всем рабам знать, что она вернулась и снова готова взять на себя бразды правления армией домашних слуг, – отвечает она. Снова вздохнув, Малдер встает с кресла.

– Пойду оденусь, – говорит он, – во что-нибудь презентабельное для того, чтобы предстать перед отцом и выслушивать его упреки за то, что позволил себе приехать в дом своего детства без его на то разрешения.

Скалли закусывает губу, внезапно занервничав из-за того, что находится в доме мистера и миссис Малдер без их позволения.

– Может, мне стоит встать? – спрашивает она. – Понятия не имею, где мой мундир, да он, наверное, заляпан кровью и восстановлению не подлежит.

– Именно так, – подтверждает Малдер. – Тебе понадобится новый, когда мы вернемся в полк. – Он на мгновение задумывается. – Пока оставайся в постели, – объявляет он свое решение. – Знаю, тебе не понравится невозможность гулять по дому, но тут нет никакой подходящей для тебя одежды, а твоя уловка куда более убедительна, когда ты соответствующе одета.

– Я могу перешить какую-нибудь твою одежду для нее, – вызывается Саманта. – Я займусь этим здесь, чтобы родители не увидели и не начали задавать вопросы.

Скалли ощущает прилив благодарности и привязанности к этой девушке.

– Огромное вам спасибо, Саманта, – говорит она. Малдер подходит обратно к кровати и, наклонившись, целует Скалли. Он пытается продлить поцелуй, и, хотя это разбивает ей сердце, она останавливает его, стараясь как можно мягче отстранить.

– Лучше пока не привыкать к этому, – советует она ему. – Ты можешь объяснить мое присутствие здесь, но куда сложнее будет объяснить это, если кто-нибудь увидит.

Малдер вздыхает.

– Хорошо было, пока мы могли наслаждаться этим без опасений, согласна? – спрашивает он, и Скалли тепло ему улыбается.

– Лучше не бывает, – заверяет его она, и Саманта стонет.

– Можно напомнить вам, что я все еще здесь? – резко упрекает она их. – Фокс, иди одевайся. Я останусь с лейтенантом Скалли.

Проходя мимо, Малдер с нежностью взъерошивает волосы сестры, хотя она безуспешно пытается пригнуться. Он забирает сброшенный накануне вечером на кресло мундир и покидает спальню.

Как только за ним закрывается дверь, Саманта разворачивается к Скалли и застенчиво ей улыбается.

– Теперь мне кажется немного странным называть вас лейтенантом Скалли, – признается она, и Скалли смеется.

– Я уже говорила во Фредериксберге, чтобы вы называли меня Дэниелом, – отвечает она.

– Это ведь не настоящее ваше имя, разумеется, – замечает Саманта.

– Нет, не настоящее, – соглашается Скалли. – И когда война закончится, я более чем охотно разрешу вам называть себя Даной… но сейчас, как мне кажется, это вызовет у окружающих недоумение, верно?

– Полагаю, что так, – признает Саманта и вдруг широко и задорно улыбается. – Вы хоть понимаете, что спасли мне жизнь? – спрашивает она. – Или, по крайней мере, спасли от необходимости всю жизнь считаться с Дианой Фоули, как со своей невесткой?

Скалли понимает, что это мелочно и что Малдер бы не одобрил, однако не может удержаться от смеха.

– Уверяю вас, Саманта, – отвечает она, – что никогда ни на что подобное не рассчитывала. Я вступила в армию, абсолютно не намереваясь открывать кому-нибудь свой секрет – даже вашему брату. Он узнал его совершенно случайно.

– А как он это сделал? – спрашивает Саманта, и Скалли ощущает, как вспыхивают щеки. Странно, что она чувствует смущение из-за чего-то столь невинного, как та ночь, когда Саманта только что застала их в куда более щекотливом положении.

– Как-то вечером, когда большинство мужчин отправились мыться на озеро после дневного перехода по весьма грязной дороге, он пошел меня искать. Я выбрала место подальше от остальных, чтобы помыться и очистить одежду в одиночестве, и Малдер… ну, он увидел меня, когда я выходила из воды.

Глаза Саманты становятся похожими на блюдца.

– Как Давид, увидевший купание Вирсавии (1) с крыши, – со вздохом замечает она, и Скалли смеется.

– О боже, не позволяйте мне знакомить вас с сестрой, – говорит она. – Мелисса без умолку болтала о том, как все это романтично. – Она качает головой. – И, если я правильно помню, для царя Давида все обернулось не лучшим образом. Надеюсь, нам повезет больше.

Тут дверь открывается, и в спальню снова заходит Малдер, успевший облачиться в свой мундир. В руках он несет кипу одежды, которую бросает Саманте, и та ловко ее ловит.

– Спрячь это куда-нибудь, – говорит он ей. – Мы устроим Скалли примерку сегодня вечером, когда родители лягут спать, чтобы ты могла подогнать размеры.

Саманта кивает и убирает вещи в шкаф. Увидев внутри ряды с женской одеждой, Скалли в очередной раз вспоминает, что это комната Саманты, а не гостевая, и Сэм, само собой, захочет вернуть ее себе.

– Малдер, – обращается она к нему, – есть тут другая комната, в которой я могла бы спать? Думаю, мы уже и так достаточно злоупотребили гостеприимством твоей сестры.

Малдер согласно кивает.

– В доме хватает спален, – отвечает он. – Я распоряжусь, чтобы для тебя приготовили ту, что рядом с моей. – Он косится на сестру. – И, м-м… попрошу сменить простыни на твоей кровати.

Саманта закрывает лицо руками и стонет.

– Пожалуйста, Фокс, мне нравится моя спальня, и я вовсе не стремлюсь покидать ее. – Она качает головой. – Почему вы выбрали именно это место из всех остальных в доме, я просто не…

– Ш-ш, – прерывает Малдер, жестом веля ей замолчать. В наступившей тишине Скалли различает шаги на лестнице, и через пару секунд раздается резкий стук в дверь комнаты Саманты. Скалли наклоняется, чтобы под ночной рубашкой не было видно изгибов ее груди, мысленно укоряя себя за то, что не стянула ее, пока Малдер переодевался, и поднимает одеяла повыше. По крайней мере, размышляет Скалли, она потеряла вес во время восстановления после ранения, и прятать ей теперь приходится еще меньше, чем раньше.

– Войдите, – приглашает Саманта. Дверь открывается, и на пороге возникают оба родителя Малдера, который встает с кресла, как только они заходят в комнату.

– Матушка, отец, – приветствует он их, – рад вас видеть.

Билл Малдер переводит совершенно нечитаемый взгляд с Малдера на Скалли.

– Лейтенант Скалли, – в конце концов говорит он. – С прискорбием услышал, что вы были ранены.

– Я уже почти поправился, мистер Малдер, – отвечает Скалли. – И очень сожалею о том, что навязался вам подобным образом.

– Я так понимаю, – продолжает мистер Малдер, обращая строгий взгляд на своего сына, – что вы были не в том состоянии, чтобы диктовать, куда вас отвезти, так что я не виню вас в сложившейся ситуации.

– Билл, – робко вставляет Тина, – я правда не вижу в этом ничего ужасного. Это дом Фокса, и он может…

– Это был его дом, верно, – прерывает ее Билл. – Но когда он отправился играть в солдата вражеской армии, у меня сложилось такое впечатление, что он предпочел отвернуться от него – и от нас заодно. И это впечатление только усилилось этим летом, когда он спешно покинул дом Чарльза во Фредериксберге.

– Отец, мне некуда было отвезти его, – увещевает его Малдер. – Фронтовой хирург, который обрабатывал его рану, сказал, что он, скорее всего, падет жертвой болезни, если его отправить в один из армейских госпиталей. Мы были всего в десяти милях от Калпепера, когда это произошло, и я подумал…

– У него что, нет семьи? – перебивает мистер Малдер. – Его нельзя было отправить домой поездом? Вест Честер не так далеко отсюда, чтобы это было невозможно, разве нет?

Даже с противоположного края комнаты Скалли видит панику в глазах Малдера.

– Моя мать поправляется после серьезной болезни, мистер Малдер, – быстро лжет она, отчаянно надеясь, что Малдер не выкажет удивления, тем самым выдав ее с головой. – Вот почему мне пришлось столь срочно покинуть Фредериксберг летом. Я поехал домой, чтобы организовать уход за ней, раз мой отец и братья в море.

Выражение лица мистера Малдера немного смягчается.

– Жаль это слышать, – говорит он. – Но все же, Фокс, почему ты не написал мне? Почему не дал мне знать, что вы с лейтенантом Скалли будете здесь? Почему я должен был узнать об этом от кого-то из города, а не от тебя?

– Потому что письма легко перехватить, отец, и мне не хотелось, чтобы патрули конфедератов выяснили, что здесь находится раненый офицер Союза, и решили бы взять его в плен.

Биллу Малдеру, судя по всему, нечего на это возразить, так что он просто сердито смотрит на сына.

– Билл, – опять встревает Тина, касаясь руки мужа, – ничего ведь не случилось. И уж мы, конечно, можем проявить гостеприимство по отношению к лейтенанту Скалли, пока он выздоравливает? Это меньшее, что мы можем сделать для того, кто спас жизнь нашего сына этим летом.

Билл Малдер хмыкает, но, кажется, снова смягчается.

– Помести его в другой комнате, Фокс, – в конце концов заявляет он. – Нечего ему делать в спальне Саманты.

– Да, сэр, – отзывается Малдер, явно расслабившись.

Билл поворачивается обратно к Скалли.

– Лейтенант Скалли, – обращается он к ней, – вы можете оставаться здесь, пока не выздоровеете, но должен попросить вас вернуться в ваш полк сразу же, как только это будет возможно. Мы с семьей недолго тут задержимся, и мне бы не хотелось никого оставлять в доме после нашего отъезда.

Малдер недоумевающе хмурится.

– Зачем вам так быстро уезжать? – спрашивает он. – Обе армии разместились на зимние квартиры, и никаких битв в ближайшем будущем на здешних полях не предвидится.

Мистер Малдер на мгновение задерживает на нем взгляд, а потом берет жену под руку и разворачивается к выходу.

– Ланч вскоре будет готов, Фокс, – только и добавляет он. – Я прикажу принести еды наверх для лейтенанта Скалли, но ожидаю, что ты к нам присоединишься.

На этом они с Тиной уходят.

Малдер, Скалли и Саманта одновременно выдыхают, глядя друг на друга с облегчением.

– О чем это говорил отец? – спрашивает Малдер у Саманты. – Почему вы не остаетесь здесь на зиму? Почему возвращаетесь во Фредериксберг?

Саманта пожимает плечами.

– Понятия не имею, – отвечает она. – Впервые об этом слышу. Я думала, что мы пробудем тут по крайней мере до марта. – Она недовольно морщит нос. – Я надеюсь, что мы не поедем обратно во Фредериксберг. Последнее, чего мне хочется, так это проводить время в тесном соседстве с Дианой, когда на улице так холодно и сыро, что даже на прогулку не сбежать.

Малдер закатывает глаза.

– Ты просто мастер преувеличения, Сэм, – нежно замечает он, выпрямляясь и потягиваясь. – Пойду распоряжусь насчет твоей комнаты, Скалли, – говорит он ей. – И потом, очевидно, от меня потребуется пообедать в, я уверен, по-настоящему теплой и приветливой атмосфере, царящей внизу в столовой.

Скалли сочувственно ему улыбается.

– Ешь быстрее, – предлагает она, – и возвращайся, чтобы я могла в очередной раз побить тебя в карты.

Он косится на нее, прищурившись, однако улыбается.

– Идет, – отзывается он и переводит взгляд на сестру. – Как насчет тебя, Сэм? – Хочешь, мы научим тебя играть в покер?

Саманта обдумывает предложение.

– Ну… родителей шокировала бы сама мысль, так что… – Она озорно усмехается им. – Мне это определенно по душе.

Комментарий к Глава 4

(1) – жена библейского царя Давида и мать Соломона.

========== Глава 5 ==========

***

Глава 5

Январь 1864 года

Калпепер, Вирджиния

Поначалу Скалли испытывает нервозность от необходимости проводить время в компании Билла Малдера после выказанного им весьма прохладного отношения к ее пребыванию в доме, но оказывается, что ей не о чем беспокоиться. Когда Саманта заканчивает перешивать одежду брата, Скалли наконец покидает свою новую комнату, только чтобы узнать, что Билл почти каждый день проводит вне дома.

– У него много важных дел, требующих его внимания, – поясняет Тина Малдер тем утром, когда Скалли впервые присоединяется к ним за завтраком внизу. – Как здесь, так и во Фредериксберге.

– Совместные интриги со Спендером, скорее всего, – бормочет себе под нос Малдер, и мать окидывает его хмурым взглядом.

– У твоего отца много обязанностей, Фокс, – упрекает она его. – Некоторые из них связаны с тем, чтобы дом, поля и состояние процветали, когда тебе придет время их унаследовать. Тебе следует поблагодарить его, а не иронизировать.

Малдер погружается в задумчивое молчание до конца завтрака, который, к счастью, вскоре заканчивается, так что Малдер, Скалли и Саманта могут сбежать от угрюмого настроения Тины. По предложению Малдера, они отправляются в библиотеку, подальше от шума и суеты, царящих в остальном доме.

– Как думаешь, чем папа на самом деле занимается, проводя столько времени вне дома? – спрашивает Саманта, опустившись в плюшевое кресло, тогда как Скалли осторожно усаживается на диван напротив окна. Малдер располагается рядом с ней. Соблазн прислониться к нему, позволить ему обнять себя, невероятно силен, почти непреодолим, но ее останавливает опасение, что Тина (или любой из рабов, помимо Джеймса, который мог прочитать им лекцию о пристойном поведении, но не выдал бы Биллу или Тине) может войти без предупреждения.

– Честно говоря, понятия не имею, – отвечает Малдер. – Это ты жила с ним под одной крышей в течение последнего года. Я бы предположил, что к настоящему времени ты, вероятно, будешь иметь куда лучшее представление о том, что происходит, чем я.

– Не особо, – признает Сэм. – Он редко бывает дома, а когда все же возвращается, то запирается в библиотеке или в гостиной с мистером Спендером или еще с кем-нибудь из своих дружков. – Она кривится от отвращения. – Был там один странный мужчина, который приходил в дом мистера Спендера во Фредериксберге ужасно часто. И у меня от него мурашки.

– А от Спендера, значит, нет? – уточняет Малдер.

– Разумеется, от него тоже, но по-другому, – отвечает Саманта. – Мистер Спендер всегда такой… холодный. Судя по его виду, он считает, что мир вокруг может сгореть дотла, и ему на это было бы совершенно наплевать. Но тот другой мужчина… – Она содрогается. – Он смотрит на меня так, словно ему бы хотелось зажарить меня на ужин.

Малдер хмурится, мгновенно обеспокоенный этим заявлением.

– И отец ничего ему по этому поводу не сказал? – спрашивает он, и Саманта качает головой.

– Я встречала его только в доме во Фредериксберге – по крайней мере, пока что. Думаю, раз это дом мистера Спендера, папа вряд ли считает, что может возражать против выбора гостей. Так что я просто стараюсь оставаться наверху, подальше от них, или отправляюсь на прогулку или поездку в экипаже всякий раз, как Алекс составляет компанию остальным.

Как только Саманта называет это имя, Скалли резко вскидывает голову, а сидящий рядом с ней Малдер вздрагивает от неожиданности.

– Алекс? – переспрашивает он, и Саманта кивает.

– Да, Алекс Крайчек, так его зовут. Не знаю, приходится ли он сыном одному из друзей отца или мистера Спендера, но вероятнее всего, так оно и есть, потому что он гораздо моложе всех остальных в их маленькой компании.

Малдер переводит взгляд на Скалли, озадаченно хмурясь.

– Тот подслушанный тобой разговор в переулке во Фредериксберге прошлым летом, – говорит он. – Тем вечером, когда мы поехали в театр с Дианой. Разве ты не говорила, что…

– Да, того мужчину звали Алекс, – соглашается Скалли. – Думаешь, это может быть тот же человек?

– Полагаю, что это довольно удивительное совпадение, если это не он, – признает Малдер. Саманта недоумевающе переводит взгляд между ними.

– О чем вы? Какой разговор? – спрашивает она. Скалли прикусывает язык; каким бы сильным ни было ее предчувствие касательно участия Дианы в каких-то темных делишках, она не может утверждать этого наверняка и хотя и поделилась своими соображениями с Малдером, чтобы предупредить его о возможной угрозе, но не чувствует себя вправе рассказывать о своих подозрениях кому-то еще – особенно тому, кто, как ей кажется, испытывает еще более сильное, чем она, предубеждение против Дианы.

Малдер, однако, не склонен к проявлению подобной щепетильности.

– Вечером того дня, когда мы со Скалли прибыли во Фредериксберг в прошлом июле, – начинает он, – и отправились смотреть «Макбета» с Дианой, Скалли вышла в антракте подышать свежим воздухом и услышала, как Диана разговаривала в переулке с кем-то по имени Алекс.

Эта информация не производит на Саманту такого сильного впечатления, как ожидала Скалли.

– Да, Диана с ним знакома, – подтверждает она. – Я много раз видела, как они общались во Фредериксберге. Мне всегда казалось, что они друзья.

– Когда я спросил ее об этом, – нахмурившись, продолжает Малдер, – она сказала мне, что этот Алекс просто друг мистера Спендера, надеявшийся на то, что Спендер предоставит его сыну работу в одном из своих офисов в Калпепере. – Саманта недоверчиво фыркает. – Полагаю, это неправда?

– Я никогда не видела Алекса Крайчека в Калпепере, – отвечает она. – И на вид он примерно вашего с Дианой возраста, так что если только мистер Спендер не начал с недавнего времени нанимать на работу грудных детей, не представляю, как у него может быть достаточно взрослый ребенок, чтобы история Дианы обрела хоть какую-то правдоподобность.

Малдер встревоженно смотрит на Скалли.

– Есть вероятность, что это был другой Алекс, – приводит она слабый довод, но Малдер грустно качает головой. Скалли не чувствует никакого триумфа, который, как ей когда-то казалось, она испытает, если убедит Малдера в том, что Диана не та, за кого он ее принимает: вместо этого она ощущает сильнейшую скорбь, осознавав, каким преданным он, должно быть, себя сейчас считает.

– Я бы поверил этому, Скалли, если бы не последняя ночь перед моим отъездом из дома Спендера и возвращением в лагерь… – Он внезапно замолкает, неуверенно покосившись на Саманту, которая слушает их разговор затаив дыхание. – Ну… ты помнишь, как мы поругались, когда вернулись домой из театра, да? – Скалли кивает; как она может забыть? – Ты выдвинула… обвинение. Ты предположила, что Диана может попытаться кое-что сделать, и я разозлился и накричал на тебя. – Скалли с трудом сглатывает при воспоминании о его гневе, о том, каким холодным был его взгляд, когда она заявила, что Диана двулична, что она может попробовать соблазнить его ради информации, которую затем передаст своему отцу.

– Я помню, – только и говорит она. Малдер прикусывает губу и снова бросает нервный взгляд на Саманту.

– Ну… думаю, что, возможно, она пыталась сделать именно то, о чем ты меня предупреждала, – признает он, отчего у Скалли сердце обрывается, а внутренности словно скручиваются в тугой узел. Она вдруг осознает, что после его возвращения в полк из увольнительной так и не спросила о том, что еще произошло между ним и Дианой. Опасаясь снова вызвать его гнев, она решила оставить все как есть, предпочла довериться его суждению по данному вопросу. Он же, со своей стороны, тоже ничего не рассказывал… а после той ночи в лесу, когда он учил ее играть в бейсбол и потом поцеловал, о Диане они оба думали в последнюю очередь.

Скалли вспоминает о том, как Малдер сказал ей тем утром, когда они проснулись в постели, когда они занимались любовью, что никогда прежде этого не делал – так же, как и она. Мысль о том, что он мог солгать – или подразумевал некую техническую сторону вопроса – причиняет ей невыносимую боль.

Выражение ее лица, должно быть, выдает ее тревогу, потому что Малдер вдруг берет ее руку в свою, крепко сжимает и затем неохотно отпускает.

– Она пыталась, Скалли, пыталась! – горячо заверяет ее он. – Она не преуспела, в основном потому, что твои обвинения заставили меня проявить осторожность.

Скалли достаточно заглянуть ему в глаза, чтобы понять, что он говорит правду. Кивнув, она расслабляется и делает глубокий вдох, чувствуя, как болезненное напряжение в животе ослабевает.

– Ты мне об этом не рассказывал, – говорит она, стараясь, чтобы голос не звучал обвиняюще.

– Знаю, – отзывается Малдер. – И сожалею об этом. Полагаю, даже после этого я не хотел верить, что ты права, что некогда близкий мне человек мог использовать меня подобным образом. – Он робко улыбается ей. – Это научит меня впредь прислушиваться к тебе.

– Так что… – сильно нахмурившись, вставляет Саманта. – Ты говоришь, что я, возможно, была совершенно права, все это время не жалуя Диану? Что она и вправду руководствовалась отнюдь не твоими интересами?

Скалли не может удержаться от смеха, тогда как Малдер лишь закатывает глаза.

– Не притворяйся, что не жаловала ее, потому что она пыталась использовать меня, Саманта, – упрекает он сестру. – У тебя возникали с ней трения из-за того, что она обращается с тобой скорее как с младшей сестрой, чем с другом или равной себе.

Саманту явно обижают его слова.

– Нет, Фокс, это ты обращаешься со мной как с младшей сестрой, – возражает она. – Диана всегда относилась ко мне как к досадной помехе, словно она вынуждена иметь со мной дело. Словно я какой-то неприятный побочный эффект, неизбежное зло, с которым ей приходится мириться, чтобы быть с тобой. И этого более чем достаточно для меня, чтобы не жаловать ее, даже если ты не способен этого видеть.

Судя по выражению лица Малдера, он уже готов разразиться гневной отповедью, но Скалли предупреждает эту вспышку, нежно касаясь его руки своей.

– В ее словах есть смысл, – тихо замечает она. – Когда мы росли, вокруг постоянно бегали друзья моих братьев и сестры, которые вечно дразнили меня… – Она с сочувствием смотрит на Саманту. – Но делали это не со зла, а просто ради веселья. Никто из них никогда не разговаривал со мной так, как Диана говорила с твоей сестрой.

Малдер переводит взгляд со Скалли на Саманту.

– Мне… мне жаль, Сэм, – в конце концов извиняется он. – Полагаю, я просто не думал, что Диана хотела действительно оскорбить тебя… я всегда полагал, что…

– Что такова уж Диана, – кивнув, закончила за него Саманта. – Знаю. Держу пари, что ты и лейтенанту Скалли предложил то же самое оправдание того, почему Диана была столь холодна с ней…

– С ним, – шипит Малдер, мельком глянув на дверь библиотеки.

– С ним, – поправляет себя Саманта. – Во Фредериксберге.

– Именно так, – с трудом признает Малдер. – И прошу прощения у вас обеих. У тебя, Сэм, за то, что никогда не просил Диану быть к тебе добрее. И у тебя, Скалли, за то, что не отнесся к твоим словам серьезнее. Я был совершенно слеп.

– Но ты, должно быть, хоть немного внял моим предупреждениям, – утешает его Скалли. – Иначе ты бы… – Она замолкает и бросает быстрый взгляд на Саманту. – Иначе бы все могло закончиться совсем по-другому.

– Полагаю, что так, – признает Малдер и снова погружается в молчание, смотря в окно на замерзшую голую землю.

– Так что нам теперь делать? – спрашивает Саманта, и Малдер хмурит брови.

– По поводу чего? – уточняет он.