Текст книги "Времени неподвластно (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Зари с трудом выплывал из пучины сновидений. Каждую клеточку ломило, но готовое вернуться к действительности сознание было спокойным, одурманенное ударной дозой зелья. Врезавшаяся в стену с оглушительным грохотом, толстая дубовая дверь, заставила его окончательно прийти в себя и открыть глаза. Первым, кого юноша увидел, был его любимый:

– Рик! – Салазар, с трудом подчиняя себе ставшее таким непослушным тело, встал с постели и шагнул навстречу жениху. – Ты вернулся?! Как я рад тебя видеть… Рик?! – свирепое выражение лица дорогого ему человека, заставило мага замереть на месте.

– Отдыхаешь? Спишь здесь спокойно?! Когда нашего сына похитила какая-то мразь! А может, ты сам отдал его? А, Зари?!

– ЧТО-О?! О чём ты говоришь, Рик?! Малыш же… – взгляд, брошенный на пустую колыбель, заставил волшебника задохнуться от навалившегося внезапно осознания случившегося. – Рик, что ты такое говоришь, Рик? Где мой сын???!!! Рик, где ребёнок?!

– Его украли, пока ты. Спокойно. Спал. Рядом. – Годрик, в душе которого поднялась какая-то тёмная зловещая сила, не сдержавшись… ударил ничего не понимавшего, такого мягкого и взъерошенного со сна Салазара. Лишь в последний момент сумел сдержать всю вложенную в удар немалую силу. Хрупкий черноволосый маг только пошатнулся, схватившись непослушной рукой за рассечённую щёку. И только текущая между его пальцев кровь, непонимание и обида, вспыхнувшие в таких любимых чёрных глазах, заставила Рика замереть и похолодеть от ужаса осознания того, что он сейчас наделал, но проклятый язык, словно не подчиняясь разуму, успел-таки выдать вертевшиеся на языке злые, несправедливые слова:

– Это ты виноват в его исчезновении… ты… Ненавижу…

Боль и отчаяние, появившиеся во взгляде Зара, сменились могильным холодом, как только до него дошёл смысл того, что сорвалось с губ любимого человека, и это словно огнём опалило Годрика. Он понимал, что сейчас совершил что-то, о чём потом будет жалеть, но измученный разум не мог помочь исправить ошибку. Не здесь. Не сейчас. И Гриффиндор, не в силах выдержать терзающее душу чувство вины, резко развернувшись, почти бегом покинул Больничное крыло.

Следующие сутки слились для него в полубезумную погоню за призраком. Он нашёл и допросил почти всех, кого мог обвинить в похищении ребёнка, но они ничего не могли ему рассказать. Наконец, один из наставников, отыскав след находившегося в невменяемом состоянии Основателя, поразил его «Ступеффаем» и доставил к мадам Розалинде, ухитрившейся напоить пришедшего в буйство мага двойной дозой зелья Сна-Без-Сновидений.

Проснулся Рик только через два дня… для того, чтобы узнать, что оскорблённый им любимый человек вот уже сутки как ушёл из замка, аппарировав в Серпентер по вызову своего отца лорда Слизерина.

Едва державшийся на ногах от усталости Салазар, до боли сжав руки в кулаки и позабыв обо всём, застыл напротив расхаживавшего по кабинету лорда Слизерина. Все его силы уходили на то, чтобы удержать под контролем собственную магию, диким чудовищем рвущуюся на волю и предотвратить локальный Армагеддон, вот-вот грозивший разразиться над Серпентером:

– Нет! Никогда!

– Ты?! Ты смеешь перечить отцу?! Мальчишка! Сопляк! – Марволо Слизерин хотел, было, и дальше продолжить разговор в подобном духе, но сильная аура нарастающей смертельной опасности заставила нормандца вовремя прикусить язык. Колдуну сложно было в этом признаться даже самому себе, но этот щенок, которого он не видел (да и не особенно жаждал увидеть) больше десяти лет, пугал его до дрожи в коленках. Нет, по доносам своих информаторов он, конечно же, знал о силе и известности, которые приобрёл нежеланный отпрыск за время их расставания, но… одно дело слышать, а совсем другое – на собственной шкуре чувствовать исходившее от мальчишки почти физически давившее на всех, кто хоть мало-мальски что-то смыслил в магии, Могущество. Мордред подери! Марволо просто не предполагал, что ни на что не годный сопляк превзойдёт родителя по всем статьям. Это… раздражало. Да что там говорить! Это бесило до железистого привкуса во рту и желания немедленно перерезать кому-то глотку. Просто так. По-магловски. Без применения магии. Но нет. К сожалению, теперь у рода Слизеринов остался только один наследник. Марволо со ставшей уже за двое суток привычной яростью вспомнил о нелепой гибели Дикона: «Идиот!!! Это ж надо было так по-дурацки свернуть себе шею, в пьяном угаре устроив с приятелями гонки на гиппогрифах! Предстоявшую на следующий день свадьбу они, видите ли, праздновали! Глупость какая!» Холодный и никогда никого не любивший лорд Слизерин не понимал этой нелепой привязанности старшего сына сначала к матери, а потом и к будущей жене: «Любофффь…Слезливые бредни менестрелей!» Нормандского колдуна-аристократа в Ровене Райвенкло интересовали лишь три вещи: приданое, поддержка влиятельного будущего родственника и способность юной ведьмы к деторождению. А то, что старый лорд Райвенкло скоропостижно скончался от магической лихорадки, лишь добавляло привлекательности брачному союзу. Теперь Марволо мог прибрать к рукам всё состояние француза вкупе с вовсе неплохим приданным его воспитанницы – этой ничтожной полукровки Хельги Пуффендуй. Увы и ах, молодые девицы так часто гибнут от неизвестных болезней! Вот только во всей этой афере ключевыми являлись слова «мог бы»… До тех пор, пока был жив старший сын. Он и Салазара из этой их идиотской школы вызвал на похороны только для того, чтобы не дать увести у себя из-под носа столь лакомый кусочек, как французская наследница, а вовсе не от глубокой скорби по наследнику. Лорд гневно стиснул зубы, вспомнив, как насмешливо поглядывал на него вчера, появившийся с выражением фальшивого сожаления на устах, недавно вновь овдовевший Королевский Чародей – Септимиус Малфой. И проклятый белобрысый конкурент был только первой ласточкой (читай – вороном). Скоро эти «птицы» стаями начали бы появляться возле Серпентера, дожидаясь конца годичного траура. Самое время было «стреножить» богатую наследницу, переведя помолвку с погибшего Ричарда на Салазара. Если бы не упрямство этого щенка… К сожалению, это был не вспыльчивый и легко контролируемый умным отцом-кукловодом Дикон, а ставший за этот десяток лет неимоверно сильным и опасным незнакомец, только чертами лица и напоминавший, что происходит из их славного Рода.

– Прекрати сейчас же эти глупости. Это будучи вторым сыном, ты мог тешить свою блажь, путаясь с выродком Гриффиндоров. Наследник нашего рода не может быть младшим партнёром в подобном союзе. Слава Мерлину, вы не успели заключить Магический брак! А помолвку… её можно и разорвать…

– НЕТ!!! Мы с Годриком связаны магически и духовно. У нас есть сын и…

– Ха-аха-ха! Ребёнок, небось, давно сожран акромантулами. Забудь о нём! Нам сейчас нужно думать не о прежних ошибках, а о благополучии Рода, – лорд Слизерин старался изо всех сил, пытаясь подавить наглого мальчишку собственным авторитетом, потому что даже сам себе боялся признаться: ничем другим он его принудить просто не сможет. Силы не хватит.

– Отец! Если! Ты! Ещё раз! В подобном тоне позволишь себе высказывание о Годрике и моём ребёнке, тебя впредь будет заботить только сохранение собственной никчёмной жизни, а не попытки исподтишка править миром!

От шипящего голоса Салазара веяло настолько лютой стужей, что Марволо едва сдержал желание поёжиться и отшатнуться от стоявшей перед ним хрупкой фигуры и? сменив тактику перешёл на доверительно-уговаривающий тон «доброго папеньки»:

– Ну что ты сынок! Что ты?! Я просто возмущён поведением этого мужлана, посмевшего оскорбить тебя… Тебя!!! Только что перенесшего тяжёлую травму и потерявшего единственного новорожденного ребёнка. Неужели ты, наследник нашего Рода, спустишь этой саксонской шавке подобное оскорбление достоинства и пренебрежение твоей жизнью.

– Мы с Годриком сами разберёмся. Не лезьте в это дело… батюшка, – Зари, державшийся на ногах только из чистой гордости и противоречия, двинулся к выходу из кабинета, предусмотрительно не поворачиваясь спиной к «любящему родителю». Он слишком хорошо знал, чем могла закончиться подобная доверчивость.

– Послушай, сын, где твоя гордость? Эти Гриффиндоры вытерли об тебя ноги, а ты, как ручной пёс, собираешься лизать им руки.

– Кто, кому и что будет лизать, мы выясним без вашей помощи, отец. А сейчас я должен откланяться. До завтрашней встречи на похоронах, – Салазар вернул отцу холодную улыбку и стремительно покинул кабинет, едва удержавшись от того, чтобы на прощанье не «приласкать» лорда чем-нибудь из собственного арсенала боевых проклятий. «Ничего, вот отосплюсь немного, провожу в последний путь Дикона. Всё же как-никак брат. А заодно и проверю всех тварей, которым выгодно было похитить моего малыша… Даже в мыслях не могу представить, что он может быть мёртв!!! Заберу из этого гадюшника Ровену и вернусь в Хогвардс. Отец прав в одном – Рику очень многое придётся мне объяснить».

Вот только надеждам его не суждено было сбыться. Никто, даже хитромудрый и знающий, на что способна каждая магическая тварь в стране лорд Слизерин, не ожидал от обычно не стремившегося к открытым конфликтам и норовившего наносить удары исподтишка Малфоя такой прыти. Король Этельред II был, конечно, тряпкой и внушаемым идиотом, но и на его обработку требовалось время. А это значило, что массированная атака королевских магов во главе с самим Септимиусом на собравшихся для похорон Наследника вассалов и союзников Марволо с целью захватить и увести с собой находившуюся под опекой короля французскую гостью Ровену Райвенкло была спланирована заранее, как только хитрому и изворотливому колдуну стало известно о смерти Ричарда. Слизерин недооценил политического соперника, отправив отряды своих магов для усиления охраны границ владений со стороны земель Гриффиндоров, и теперь, когда нагло улыбавшийся блондин стоял посреди Парадного зала Серпентера в окружении своих вооружённых до зубов прихлебателей с королевским приказом в руках, лорду оставалось только молча скрипеть зубами от злости, лихорадочно пытаясь найти выход из сложившегося положения. Но казалось, проклятый красавчик просчитал всё. Малфой был наслышан о растущей силе и влиянии Салазара, а также о его непростых отношениях с отцом и понимал, что молодой Основатель не станет с пеной у рта защищать вероломного родителя. А у самого Марволо не хватит людей, чтобы отразить атаку королевских магов, если бой всё же состоится. Только в одном он допустил промах. В отличие от него и лорда Слизерина, Зари относился к Ровене как к другу, а не как к «производительнице наследников». И когда потерявший терпение в ссоре с велеречивым Марволо Септимиус в гневе схватил юную ведьму за руку, бесцеремонно прижимая к себе хрупкую, одетую в траурные одежды фигурку, Салазар, поймав отчаянный взгляд девушки, не задумываясь о последствиях, атаковал Королевского Чародея. Бой длился какую-то четверть часа. Большинство собравшихся на похоронах Ричарда волшебников даже не успели понять, что произошло, как поредевшая охрана Серпентера во главе со своими хозяевами спеленала посланцев Его Величества в аккуратные коконы, опутанные магическими верёвками, а довольный действиями нового Наследника лорд Слизерин лично с помощью одного небольшого заклинания превратил в пепел королевский указ. Вот только для самого Салазара этот бой не прошёл бесследно. Магическое истощение, полученное в схватке с мантикорами, тяжёлые роды, потеря ребёнка, ссора с любимым человеком и противостояние с давившим на него отцом – всё это наложилось на новый расход Силы и пару пропущенных в бою проклятий, и уже через несколько часов после стычки у Зара началась магическая лихорадка, почти на месяц погрузившая его в пучину боли, кошмаров и практически постоянного беспамятства. Ровена не отходила от его постели, лечила, поила зельями и применяла все известные ей заклинания из целительской магии, ценой огромных усилий оттаскивая друга от края Бездны, в которую тот едва не свалился. Обычно спокойная и до глубины души боявшаяся будущего свёкра ведьма коршуном налетела на попытавшегося взять раненого под свою опеку Марволо. Лорду Слизерину, с первого раза не внявшему её предупреждениям, пришлось уворачиваться от посланных ею весьма небезобидных проклятий. Единственное, чего юная Основательница не смогла предотвратить, это коварных планов нормандского лорда. Но где уж неискушённой в политике девушке было знать, какие замыслы могли возникнуть в голове циничного изворотливого мерзавца. Так что когда лорд Слизерин вместе с пленниками внезапно исчезли из замка в неизвестном направлении, она только вздохнула с облегчением и с новыми силами принялась за лечение друга. Если бы она только знала, что задумал этот негодяй… Но Ровена не владела Легилименцией и не могла предотвратить случившегося через несколько дней несчастья.

Годрик не находил себе места. За те трое суток, что прошли с момента исчезновения ребёнка и ссоры, он обыскал каждую подозрительную щель в округе и расспросил всех, кто вольно или невольно могли иметь отношение к похищению. Не раз и не два за это время ему приходилось сталкиваться с магами, над которыми поработала Легиллименция Салазара. И каждый раз контакт с до боли родной остаточной аурой любимого человека выворачивал его душу наизнанку. Ни среди людей, ни в тишине их с Салазаром спальни Рик не мог найти себе покоя. Стоило ему только закрыть глаза, как перед мысленным взором вставало измученное, искажённое болью и гневом лицо партнёра. Он сам себя готов был убить за те слова, что в приступе неконтролируемой ярости сорвались с губ. Вот только Гриффиндор понимал, что от его смерти ни Салазару, ни их пропавшему ребёнку не станет легче. Так что вспыльчивому магу оставалось только одно – найти малыша и вымолить прощение у любимого. А зная злопамятность и скрытность Салазара, Рик великолепно понимал, как непросто будет ему это сделать. Но гордый и обычно не спускавший никому даже косых взглядов Наследник Гриффиндора был готов стоять перед Заром на коленях, только чтобы вернуть былую любовь и доверие ершистого нормандца. Даже если для этого ему придётся пешком, как последний маггл, идти до Серпентера и общаться с ненавистным ему отцом любимого. О гибели старшего брата Зари он знал, но надеялся, что пропасть между братьями не добавит боли и страданий его жениху, и так уже перенесшему за последние дни больше несчастий, чем мог бы выдержать обычный человек.

Вот только найти хоть какие-то ниточки, ведущие к пропавшему сыну, никак не получалось. Словно кто-то очень сильный и могущественный специально стёр и запутал все следы в этом деле. Рик совсем перестал есть и спал два-три часа в сутки, только когда глаза сами собой закрывались от усталости. Вернувшийся из Эдинбурга ни с чем Магистр Певерелл, как мог, пытался его успокоить и привести в чувство, но ничего не смог поделать и вызвал в Хогвардс «тяжёлую артиллерию» в лице лорда Гриффиндора.

Любимого дядюшку Рик послал далеко и надолго, как только тот в своей излюбленной грубоватой манере начал говорить что-то о том, что «Гриффиндоры и не то переживали, и свет клином на этом нормандце не сошёлся»:

– Знаешь что, дядя? Если ты мне ещё хоть слово скажешь о том, чтобы я расстался с Заром, пеняй на себя! Прокляну, не задумываясь!

Годрик с ожесточённым безразличием ждал в ответ громов и молний, на которые так скор был старый лорд Гриффиндор, но дождался лишь похлопывания по плечу и лающего смеха:

– Вот теперь я узнаю своего племянника. Дорог тебе этот змеёныш?

– Больше жизни.

– Так чего ты здесь сидишь? Зачем жениха с этим гадом без помощи оставил? С поисками моего внука Игностус лучше тебя справиться. А ты бери людей и отправляйся в Серпентер. Что-то мне подсказывает, что старый лис Марволо попытается разорвать вашу с Заром помолвку. Или нет… Лучше я сам с тобой поеду. Ты ещё плохо знаешь этого скользкого гада.

– Он нам с Учителем Непреложный обет дал, так что ни напасть на меня, ни натравить своих людей не сможет. А Зари… Я не хотел на него давить. Думал, побывает на похоронах брата, повидается с Ровеной, немного отойдёт, и тогда я с ним поговорю.

– Так-то оно так. Только неспокойно как-то у меня на душе. Сам знаешь – любую клятву при наличии времени и возможностей можно обойти, а Марволо такая изворотливая тварь, что является одним из лучших специалистов в этом деле. Да и промывать мозги он любит и умеет, а твой Салазар сейчас не в том состоянии, чтобы ему противостоять. Нет! Решено! Я еду с тобой! – старый маг сделал своим немногочисленным сопровождающим знак собираться, и уже через пару часов смешанный отряд из пятнадцати магов под предводительством Гриффиндоров выходил из воронки портала в овраге, располагавшемся недалеко от границы владений Слизеринов.

Первым неладное заподозрил Годрик:

– Странно, что-то отклонило портал. Мы в паре миль от того места, к которому я делал привязку, и… – договорить он не успел, только хорошо развитое чувство надвигающейся опасности заставило его вовремя отскочить в сторону, уходя от луча посланного в него проклятия, и тотчас же вечерние сумерки буквально взорвались от вспышек заклинаний, летящих в них со всех сторон. – Занять круговую оборону! Активировать щиты!

– Мордред подери! Это ловушка! – прикрывавший спину племянника Ланселот Гриффиндор ловко отбил каскад проклятий и прицельно «проредил» целым веером Режущих заклинаний кусты, в которых скрывался атаковавший его противник. В ответ раздался полный боли стон, тотчас же заглушённый шумом развернувшегося вокруг них сражения. Люди Гриффиндоров были опытными бойцами, не раз выигрывавшими магические и немагические схватки, но сейчас они оказались в невыгодном для себя положении – на дне глубокого оврага с крутыми песчаными склонами, по которым сложно было подняться наверх, особенно когда тебя со всех сторон поливают проклятиями и осыпают градом прицельно бьющих заговорённых от магии арбалетных болтов.

– Слизерин не мог обойти обет!!! – пользуясь поддержкой своего дяди, Годрик молнией рванулся к невысокому кусту, в котором скрылся один из их раненных противников и рывком выдернул оттуда чьё-то тело. Но задать вопросы пленнику им не удалось. Как только нападавшие заметили его появление, в спину «языку» тотчас же ударили два зелёных луча «Авады». Но Рику, вновь вступившему в бой, были уже не нужны ответы – он узнал едва прикрытый Скрывающими чарами герб Малфоев на залитой кровью мантии убитого:

– Это люди Королевского Чародея!

– Вот Марволо, сволочь! Обошёл-таки клятву! – Ланс отразил два проклятия и увернулся от несущихся в его сторону болтов. Рядом захрипел и упал на землю один из его магов, не обладавший такой быстротой реакции. Их отряд стремительно редел, отбиваясь от скрывавшегося наверху противника:

– Если не вырвемся из оврага, нам всем конец!

– Отвлеките их на себя, я прорвусь через кусты и зайду им в тыл! – воспользовавшись Заклинанием Мгновенной Тьмы, выпущенным метнувшимся в противоположную сторону лордом Гриффиндором в противников, Годрик одним смазанным движением перетёк в облик пумы и скрылся в росших с одной стороны оврага кустах, стараясь как можно бесшумнее и быстрее пробраться наверх, в тыл ввязавшихся в отчаянную схватку с окружёнными противниками врагам. Ему удалось застать их врасплох – зазевавшийся часовой, слишком засмотревшийся на сместившееся к другому краю оврага сражение, умер, так и не успев понять, что или кто же его убил. А разъярённый анимаг понёсся дальше, нанося смертоносные удары когтистыми лапами и поливая противников невербальными проклятиями. Люди Малфоя замешкались и приостановили атаку всего на каких-то пару минут, но и этого было достаточно, чтобы оставшиеся в живых пятеро магов во главе с Лансом вырвались из ловушки и, словно прайд озверевших хищников, вломились в ряды нападавших, одним рывком лишая их стратегического преимущества.

И началась кровавая бойня. На стороне королевских магов всё ещё был немалый численный перевес, но их ряды смешались, и более опытные, закалённые в боях гриффиндорцы успешно уменьшали это неравенство. Вот только полученные в битве ранения и нараставшая усталость сказывались и на них, заставляя совершать ошибки и пропускать удары. Забрав с собой жизни трёх противников, был убит выстрелом из арбалета мастер Вальмор, старый рубака, преподававший Уход в Хогвардсе. Прикрывая хозяина своим телом, получил «Аваду» капитан Флаерти, верой и правдой служивший лорду Ланселоту больше двадцати лет. А смертоносная карусель всё продолжала вращаться. Королевские маги гибли под ударами рвавшихся к их не участвовавшему в схватке белобрысому предводителю Гриффиндоров, а Малфой даже не мог сдвинуться с места, расширенными от ужаса глазами, словно он сам не был участником этих событий, смотря на гибель своих людей. Нет, не так он представлял себе предстоящую схватку, когда в обмен за своё освобождение давал Слизерину клятву убить первых же попавшихся в пространственную ловушку магов, появившихся в овраге неподалёку от границы земель замка Серпентер. Не так. Но разве мог подумать он, цивилизованный, воспитанный в Италии человек, что эти саксонские дикари, какими бы сильными магами они ни были, смогут в безвыходной, казалось бы, ситуации одолеть превосходящий их в пять раз численностью отряд королевских чародеев?

Режущее заклятие пролетело совсем близко к правой щеке Септимиуса, вскользь задев кожу, и острая боль привела мага в чувство, заставив выхватить палочку и вступить в бой. И только всё ещё сохранявшееся численное превосходство удержало его от того, чтобы не удрать с поля боя куда глаза глядят, наплевав на своих людей. Да это всё равно было бы бесполезно. Только сейчас Малфой понял все последствия своего опрометчивого согласия на эту авантюру. Теперь-то он понимал, что если хоть кто-то из Гриффиндоров останется в живых, то после этого вероломного нападения выживший не успокоится, пока не сотрёт его с лица земли. Септимиус не был трусом или плохим Боевым Чародеем. Он просто предпочитал другие, менее опасные для себя методы устранения противников. Но сейчас у него не было выбора. Не обращая внимания на мольбы о помощи, несущиеся со стороны королевских магов, Малфой застыл, притаившись в укрытии за корявым деревом, ожидая, когда медленно теснившие его людей волшебники пройдут мимо, подставляя ему свои неприкрытые спины. Их уже просто некому было их прикрывать – все саксонские маги и пришедшие с Годриком старшие ученики и мастера погибли в сражении. Удар там, выпад и каскад проклятий здесь. Эти Гриффиндоры были слишком быстрыми, чтобы он успел прицелиться. Но вот старый лорд оступился, на мгновение приоткрывая спину своего племянника, и Септимиус тотчас же метнул в неё нож, опасаясь привлечь к себе внимание магической атакой. Цель была так близко, что он не мог промахнуться и, не глядя больше на оседавшее на землю тело, Малфой ударил «Авадой» по метнувшемуся к племяннику магу.

Дело было сделано, но Королевский Чародей ещё минут пять не решался выйти из своего укрытия, лихорадочно прислушиваясь к стонам раненых и умирающих и вглядываясь в два неподвижных тела, распростёртых на трупах убитых ими врагов. Но страшные Гриффиндоры не подавали признаков жизни. Седеющую рыжую гриву старого Ланселота, даже в смерти прикрывавшего своим телом любимого племянника, трепал осенний ветер. Малфой осторожно подошёл к убитым им врагам, не опуская нацеленной на них палочки. Лорд Гриффиндор был мёртв, но ему надо было убедиться, что он уничтожил и его племянника. Эта восходящая звезда британского Магического Мира была слишком страшным противником, чтобы оставлять его в живых. Септимиус взмахом палочки откатил в сторону тело старого лорда и склонился, было, над Годриком, но раздавшийся за спиной полный затаённого торжества голос заставил его подскочить, заняв боевую позицию.

– Эти саксонские собаки мертвы?

– Слизерин! Какого Мордреда вы подкрадываетесь ко мне, словно разбойник?!

– Ну-ну, Септимиус, не надо так нервничать…

– Не надо нервничать?! Вы не сказали мне, что среди магов, которых я и мои люди должны будем убить, будет любимчик нашего короля!!! А если он узнает…

– Не узнает, – Марволо с холодным презрением посмотрел на стоявшего перед ним трусливого слизняка и, больше не обращая на него внимания, двинулся к телу старого врага, по дороге добивая раненых, вне зависимости от сторон, к которым те принадлежали. – Как говорят эти дикари: «То, что знают трое, знает свинья за углом». Нет свидетелей – нет слухов. А победитель всегда прав.

Слизерин с глумливой усмешкой заглянул в смотревшие в небо голубые глаза Ланселота и, обращаясь к мёртвому, почти пропел:

– Как же долго я ждал минуты, когда смогу увидеть твой хладный труп. Ну, что, Гриффиндор? Кто из нас вышел в этой схватке победителем? Это хорошо, что мой глупый сын отказался разорвать свою помолвку с отродьем твоего братца. Теперь ему, а значит, и мне по закону будет принадлежать всё ваше имущество. Мда-а, мне даже жаль, что ты не увидишь того момента, когда мои управляющие появятся в твоём замке. Но хорошо смеётся тот, кто смеётся последним…

– Вы абсолютно правы, лорд Слизерин. Авада кедавра!

И мёртвое тело, когда-то бывшее Марволо Слизерином, мастером интриг, перехитрившим самого себя, упало на траву, уронив голову на колени своему старинному врагу.

– Какая трогательная картина… – Септимиус Малфой, сейчас вовсе не походивший на того перепуганного почти до потери сознания мага, каким он был ещё несколько минут назад, подошёл к этой жутковатой скульптурной композиции и оглядел её с видом ценителя искусств. – Пожалуй, я сохраню это воспоминание в своём Омуте Памяти. Кто бы мог подумать, что грубый мужлан и бесчувственная сволочь будут так мило смотреться вместе. Да-а, лорд Слизерин, вы совершенно правы: «Что знают трое, то знает свинья за углом», но для лучшего сохранения тайны больше подходит один хранитель. А насчёт ваших матримониальных планов – заманчиво, заманчиво… Но мне кажется, вы недооценили вашего сына. Мордред меня побери, если я перейду дорогу Салазару, – взгляд блондина перешёл на лежавшего ничком Годрика, и в нём появились проблески сожаления. – Я бы и жениха его не стал убивать, но у меня не было другого выхода.

Малфой ещё минуту постоял над телами и, тяжело вздохнув, отправился добивать раненных, так и не заметив, что из неприметного куста росшего неподалёку за ним наблюдала пара внимательных карих глаз. Их обладатель дождался, пока Королевский Чародей не закончил своё чёрное дело и не аппарировал с залитой кровью поляны, и только после этого почти по-пластунски метнулся к лежавшему вниз лицом Основателю:

– Мастер Годрик! Мастер Годрик! – хрупкому юноше, почти мальчику, с трудом удалось немного приподнять высокого атлетически сложенного мага и повернуть его голову на бок, дав возможность свободно дышать. В отличие от Малфоя, занятого больше собственными амбициями и попытками замести следы, он ещё в укрытии заметил, как дрожат ресницы раненного мага и периодически еле-еле приподнимается от дыхания грудная клетка.

– О-о-олли-и?

– Да, Мастер. Простите, я увязался за вами тайком, потому что волновался за хозяина Салазара. Вы же видели, на что был способен лорд… Гореть в аду его поганой душе!!! – Олли, оборвал свои причитания, поняв, что Гриффиндор провалился в глубокий обморок и, наложив насколько мог сильные Кровоостанавливающие чары, затараторил. – Не волнуйтесь, Мастер, хозяин Салазар дал мне на всякий случай портключ, он вынесет нас прямо в Больничное крыло Хогвардса, – юноша непослушной рукой нашарил за пазухой небольшой медальон в виде змейки и, обхватив покрепче тело раненного мага, изо всех сил сжал его в потной ладони, перенося их в относительную безопасность школьных стен, под охи и причитания мадам Розалинды и Хельги.

Салазар, не подозревавший о драме, произошедшей, пока он был без сознания, очнулся только через месяц после гибели лордов и ранения своего жениха. И первые несколько дней, пока он приходил в себя и разбирался с нежданно-негаданно свалившимися на него делами поместья, Ровена не решалась рассказать другу о ранении любимого человека. А Зари, обиженный мнимым предательством Рика, всё больше и больше замыкался в себе. Гордый и неприступный днём, новый лорд Слизерин, успешно перехвативший бразды правления замком и на корню зарубивший все поползновения попытавшихся было урвать лакомый кусочек соседей и политических противников Слизеринов, ночью нахохлившимся галчонком сидел на подоконнике в собственной спальне, с тоской вспоминая лицо, как видно, позабывшего его Годрика. Устоявшаяся жизнь в один миг перевернулась с ног на голову. Его, ни сном ни духом не участвовавшего в вероломном нападении на лорда Гриффиндора, обвиняли в организации этого покушения. А Годрик… Годрик молчал, не прислав за время их разлуки ни единого письма. Тоска по сыну и боль от ссоры с любимым словно огненными когтями полосовали сердце. Но на людях он продолжал носить ледяную маску невозмутимой сволочи. И только Ровена, однажды заставшая его плачущим, наконец, поняла, что натворила, не рассказав сразу о ранении друга. Она-то хотела уберечь его от переживаний и сама связаться с Годриком, рассказав ему про кому Зара, даже написала обо всём в письме, посланном Хельге. Но сова с письмом улетела уже почти неделю назад, а ответа всё не было. И девушка решилась, наконец, рассказать Салазару, всё, что скрыла от него при пробуждении:

– Послушай, Зари, не убивайся ты так. Рик любит тебя.

– Любит? Тогда почему за всё время, что я провалялся в горячке, он даже не попытался связаться со мной?

– Я… не стала тебе говорить неделю назад. Считала, что ты ещё слишком слаб, – девушка нервно потеребила манжет своего рукава и заставила себя поднять взгляд на следившего за ней парня. – Годрик тоже был в том сражении. Его… ранили…

– Мерлин великий!!! Почему ты молчала?! Куда он ранен?! Что с ним?!

– Я мало что знаю, кроме короткой записки, отправленной с кем-то из слуг твоим Олли…

– Что с Риком?!

– Он был ранен кинжалом в спину. Возможно, если кинжал заговорённый или смазанный каким-то зельем, Рик до сих пор не пришёл в себя и… я пыталась связаться с Хельгой, но она не отвечает.

– К Мордреду эту дуру! Я немедленно возвращаюсь в Хогвардс! Да и ты собирай вещи. Хватит сидеть в этом гадюшнике. Соседей я утихомирил, теперь здесь со всем справиться бейлиф, а нам пора возвращаться в школу.

Зари носился по комнате, словно смерч, позабыв про слабость, мучившую его после комы, и только отмахивался от предостережений Ровены, боявшейся, что его ещё не до конца восстановившаяся магия с трудом перенесёт столь дальнюю аппарацию: