Текст книги "Времени неподвластно (СИ)"

Автор книги: Su.мрак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Небольшой отряд, состоявший из двух магов и двух слуг, ведущих на поводу пару навьюченных поклажей лошадей, выехав с мало кому известной объездной дороги, петлявшей по лесу, наткнулся на небольшое сражение. Судя по количеству тел магглов, одетых в монашеские одежды, в беспорядке валявшихся на поляне и разлитой в воздухе ауре Тёмной магии, очередному отряду «святош», всё ещё кое-где попадавшихся в Англии, удалось окружить и захватить врасплох какого-то мага. Повезло им, или нет, судить на тот момент было сложно. Шум сражения, переместившегося к небольшому подлеску, ещё не стих и Игностус Певерел вместе с Годриком, переглянувшись, бросились на выручку неизвестному волшебнику. И поспели как раз вовремя. Богато одетый в нормандском стиле маг, отбивался от наседавших на него со всех сторон магглов. Его охрана, сопротивлявшаяся нападавшим до конца, была уже уничтожена. Вступивший в схватку Рик, с восхищением присвистнул, оценив отточенные движения загнанного в ловушку не старого ещё жилистого худощавого мужчины, каждое из которых несло смерть одному или двум противникам и страшной силы тёмномагические заклинания, выкашивавшие магглов десятками:

– Мои поздравления, сударь. Вы великолепно сражаетесь, – дальнейший разговор пришлось оставить на потом, так как слегка опешившие от нежданно-негаданно объявившейся помощи магглы, опомнились и атаковали их с новой силой. И их было слишком много, даже для пятерых. Время словно застыло, размазавшись в замедленных движениях атаковавших противников, когда вставшие кругом рука об руку маги, начали отчаянное сражение с превосходящими вражескими силами. Их слаженные контратаки и каскады так пугавших церковников боевых проклятий, несли неминуемую смерть, противостоявшим им магглам, но и самим волшебникам пришлось не сладко: один за другим полегли маги-охранники Певерела, незнакомый чародей глухо вскрикнул, невольно пошатнувшись, пропустив колющий удар мечом в правое плечо. Прикрывший его от врагов Годрик, получил две стрелы в ногу, а Магистр Певерел едва отразил запущенный в него из пращи камень. И всё-таки магия сделала своё дело. Магглам просто нечего было ей противопоставить. Огненные заклятия, «Гнилостная смерть», Режущее и Взрывающие проклятия, вкупе с «Круциатусом» и «Авадой», заставили таки подсознательно боявшихся, и в глубине души приклонявшихся перед таинственной неведомой древней Силой, не волшебников, потеряв больше половины своих сторонников и почти всех предводителей в придачу, спасаться бегством от этих страшных существ, только внешне выглядевших похожими на обычных людей.

Когда трое оставшихся в живых магов залечили полученные в сражении раны и, слегка переведя дух, покинули место, чуть не ставшее их братской могилой, им было как-то не до разговоров. А перемазанные в крови и грязи лица и одежда не давали никакой возможности опознать друг друга. И только через час, в убежище, на привале, когда «товарищам по несчастью» удалось привести себя в порядок, узревшие друг друга Игностус и неизвестный маг не смогли сдержать удивлённых возгласов:

– Магистр Певерел!!!

– Лорд Слизерин!!!

– КТО-О?! – Годрик едва сумел сдержать готовые последовать за этим возгласом, не принятые в обществе колоритные комментарии. Первым желанием, как только до его уставшего сознания дошло, что перед ним стоял человек, который едва не убил Зари и вообще был заварившей всю эту «святую кашу» сволочью, было вцепиться мерзавцу в горло. Видимо что-то такое отразилось в его взгляде, потому что, Марволо Слизерин, истощённый схваткой и явно проигрывавший сейчас наследнику Гриффиндора в физической и магической силе, отшатнулся от него как чёрт от ладана. Рик с трудом заставил себя успокоиться и взглянуть на недавнего союзника ничего не выражавшим холодным взглядом. Его решимости, как нельзя лучше, способствовала сжавшая плечо твёрдая рука Учителя:

– Лорд Слизерин, здравия и процветания вашему дому, – Годрик намеренно выпустил из вежливого приветствия-пожелания обращение «вам».

Нормандец, понявший, что на него нападать никто не собирается, заметно воспрял духом, вернув почти всю свою былую наглость и высокомерие:

– Я полагаю, Вы Годрик, наследник лорда Гриффиндора?

– Правильно полагаете.

– Судя по всему, я обязан вам жизнью. Так чего же хочет славный Гриффиндор за спасение моей персоны? – вопрос был буквально пропитан ядом. – Только не надо меня убеждать, что вы, господа, пришли мне на помощь из… этого христианского милосердия. Что вам от меня надо?

– Что Вы, Марволо, никто и не собирается Вас в этом убеждать, – Певерел насмешливо поклонился собеседнику, едва склонив голову, превращая это проявление почтения и вежливости, практически в оскорбление, – это всё равно бесполезно, вы слишком привыкли судить людей по себе. Поэтому, мы не будем вас разочаровывать. Лично меня, да и господина Гриффиндора, так же, как и главу его рода, устроит простое «Да», данное в ответ на не раз заданный вам вопрос.

– Ну, что ж, вы его получите. Я отвечаю: «Да», и пусть мой неблагодарный сыночек, станет достойным этого благородного рода, носителем наследников. Это даже забавно, в жилах Гриффиндоров будет течь кровь Слизеринов. Вы удовлетворены такой благодарностью?

– Вполне, – улыбка Магистра Певерела скорее напоминала волчий оскал, – только не думает же лорд Слизерин, что мы поверим ему на слово? Вы сейчас дадите Непреложную клятву, а через неделю, в доме моего друга, лорда Райвенкло, вы с лордом Гриффиндором подпишете окончательный Брачный договор.

Единственное, что оставалось отцу Зара, это послать своим спасителям убийственный взгляд, любые другие враждебные действия, могли привести к весьма плачевным последствиям. Долг жизни, всё-таки, есть долг жизни. Его, конечно, можно было как-то обойти, но об этом изворотливый Слизерин решил подумать потом, на досуге, а теперь он занялся уже привычным делом – поиском выгоды для себя и своего рода в свете новых обстоятельств. К тому времени, как им с Ланселотом Гриффиндором пришлось подписывать контракт, Марволо уже продумал свою стратегию и, сразу после появления в доме французского посла, лорда Райвенкло, сделал собравшимся там магам встречное предложение.

– Зар! Зар! Где ты? – черноволосая девушка, одетая, как пристало знатной ведьме, искала друга в недавно наконец-то достроенном замке. Она знала, зельевар где-то в этом крыле следил за обустройством их с Риком новых покоев, которые должны были стать сюрпризом для вернувшегося из тайной поездки в Лондон Гриффиндора. Правда, Салазар держал в секрете точное нахождение этих самых комнат и собирался замаскировать их так, чтобы с трудом перевариваемая им Хельга не имела доступа даже к близлежащим коридорам.

– Салазар!!!

– Ровена?! Что-то случилось? – Зари появился словно неоткуда, вынырнув из какого-то тупика на втором этаже.

Внутренние работы по отделке замка были ещё не закончены, и девушке приходилось уворачиваться от разбросанного везде строительного мусора, чтобы не запачкать одежду, поэтому она не успела заметить, откуда появился её друг:

– Пока нет, но скоро случится. Нам надо где-то поговорить. Пойдём в башню моего факультета, там уже нет работников, но студенты перенесут свои вещи только завтра, а то в башне Годриковых «львят» даже у стен есть уши.

– Хорошо, – Салазар помог подруге перебраться через захламлённую пока не расставленной мебелью гостиную и, ловко выловив из этого завала пару удобных стульев, предложил садиться. – Рик с учителем должны вернуться послезавтра. Что-то случилось?

– Да, случилось. Отец нашёл мне мужа.

– Вот как? Поздравляю и кто этот счастливчик? Кому достанется в жёны самая умная и красивая ведьма трёх королевств?

– Некоему Ричарду Марволо Слизерину.

– Вот Мордред его побери!!! – Зари вскочил и заметался по комнате. Брата он не видел больше шести лет и с радостью не общался бы с ним и «любимым» батюшкой до конца жизни.

– Что?

– Понимаешь… – юноша осёкся на полуслове. Что он мог сказать своей подруге? Их симпатии, антипатии и чувства вообще, не имели никакого отношения к вступлению в брак. Знать женилась и выходила замуж, руководствуясь исключительно вопросами родовой выгоды, и рассказывать сейчас лучшей подруге о том, какой первостатейной сволочью является её суженый, было, по меньшей мере, жестоко. Но и оставлять её полностью в неведении ему не хотелось:

– У Дикона сложный характер. Он вспыльчив и несдержан на язык.

– Это минус, а каков плюс?

– Плюс?

– Ну, не хочешь же ты сказать, что у твоего брата нет каких-либо положительных черт.

– Хмм, – Зари впервые, не взирая на былые обиды, попытался объективно осмыслить всё, что знал о брате и с ужасом понял, что, в общем-то, вовсе и не знает его. Единственно, что ему удалось проблеять, было:

– Он сильный. Храбрый. Более правдивый, чем – молодой человек едва не добавил, – «наш отец», – но вовремя прикусил губу. – Он – умеет сильно ненавидеть, – Зар вспомнил с какой нежностью и обожанием смотрел Дикон на их мать, – но если ты завоюешь его любовь, он отдаст за тебя всю свою кровь по капле.

– Интересный человек.

– Да? Ну-у, может быть. Когда ты… Когда тебе надо ехать к отцу?

– О-о! Только через полгода. Мы успеем завершить все наши дела с приведением замка в порядок. Кроме того, отец обговорил, что я месяц буду проводить в Серпентере, а месяц в Хогвардсе.

– И мой отец согласился???!!! – Салазар буквально прибывал в шоке.

– Да, и не только на это. Мой отец намекнул, что лорд Слизерин чем-то обязан Магистру Певерелу и Годрику, так что..., вот держи.

– Что это? – Зар рассматривал пергамент, перевязанный лентой с гербом Слизеринов, и опасался вскрыть его, как будто тот был ядовитой змеёй, готовящейся к броску. Да, даже змей он не опасался так, как этого, на первый взгляд безобидноего, послания на тонко выделанной телячьей коже.

– Разрешение твоего отца на брак с Риком.

Только потом, когда вернувшиеся из Лондона Игностус и Годрик в подробностях рассказали ему, что же там произошло, юноша задумался, а потом поднял на любимого встревоженный взгляд:

– Будь осторожен, Рик. Будь очень осторожен с моим отцом. Он никогда не забудет и не простит вам такого унижения.

– Какого унижения? О чём ты? Мы же спасли ему жизнь!

– Вот за это он и будет теперь ненавидеть вас гораздо сильнее, чем раньше – вы видели его раненным, почти проигравшим. Вы поставили его в условия, когда он обязан жизнью своим врагам.

– Но ты же спас моего дядю, и он ничего такого…

– Не сравнивай их, они разные люди. Лорд Ланселот может из гордости не признать факт Долга Жизни, но обязательно выполнит все его условия, даже если ему придётся потратить всю жизнь на защиту спасшего его мага, а мой отец, как торговец, спросит: «Что вы за это хотите?», а сам затаит обиду.

– Вот приблизительно так он и спросил, – Магистр Певерел и Годрик, переглянулись, враз посерьёзнев. – Придётся не спускать с него глаз. Но, в конце концов, он не может причинить нам вреда…

– Только собственноручно. Но мой отец редко вступает в честную схватку один на один, для таких дел у него есть наёмные убийцы.

– Прямой приказ тоже будет восприниматься магией, как нарушение.

– Он найдёт способ отдать непрямой.

Но время шло, обустройство уже достроенной школы и расселение учеников, занимало всё их время, а каких-либо враждебных действий со стороны лорда Слизерина не наблюдалось. На Саммайн с большим размахом и весельем они наконец-то справили свою помолвку, намериваясь погулять на свадьбе в день весеннего равноденствия. Только Хельга Пуффендуй не присутствовала на этом торжестве, девушка горько проплакала всю ночь в своей комнате, но, к своей чести, ни словом, ни взглядом не испортила праздник любимому человеку. А дальше потянулись будни. Магистр Певерел вновь, не объясняя ничего теперь уже четырём своим помощникам, уехал во Францию, где, как по секрету сообщили Ровена и Хельга, у него была жена, приходившаяся им дальней родственницей. Казалось, беда обходила их самих и Хогвардс десятой дорогой. Работа спорилась. Тщательно отобранные преподаватели-наставники, обучавшие младших студентов и иногда заменявшие Основателей при обучении старших, великолепно справлялись со своими обязанностями. Жизнь в замке входила в устоявшуюся колею. Частично освободившиеся от постоянного гнёта ответственности за строительство школы и защиты детей в не имевшем серьёзных укреплений, кроме чар Ненахождения, Хогсмиде, Годрик и Зари словно переживали свой медовый месяц, на выходные аппарируя в красивейшие места такого открытого и доступного для магов мира, или до самозабвения занимаясь любовью в своих хогвардских покоях. Жизнь била ключом. Будущие супруги были счастливы. А когда Зар понял, что их фееричная ночь после помолвки не осталась без последствий, и к концу следующего лета у них уже будет сын, и рассказал о своих догадках Годрику, радости партнёров не было предела. Казалось, что никакая беда, никогда не потревожит их счастья, но…

Первым предвестником несчастья явился вернувшийся из Франции мрачнее тучи, Игностус Певерел. На все расспросы своих учеников, он лишь одаривал их сложнопереводимыми взглядами, а узнав о положении Зара, едва ощутимо переменился в лице. Нормандскому магу даже на секунду показалось, что во взгляде Учителя на какую-то секунду проскользнули горечь и чёрная зависть, но впечатление было таким мимолётным, что молодой волшебник подумал, что ему это просто привиделось. Но предчувствие надвигавшейся беды осталось. Не успел Магистр прийти в себя и решить некоторые вопросы, накопившиеся к нему, как к директору Хогвардса за два месяца отсутствия, как в Хогсмид прискакал королевский гонец, снабжённый артефактом, который блокировал чары Ненахождения. Его Величество, король Шотландии, желал немедленно видеть трёх своих лучших боевых магов, а это означало, что хрупкому миру, царившему последние пять лет, пришёл конец.

Магистр Певерел и Годрик уезжали вдвоём в сопровождении немногочисленной охраны, а одновременно с ними, только в сторону Англии уходил богатый, хорошо защищённый кортеж будущей жены Ричарда Слизерина. Салазар смотрел им вслед, пока оба отряда окончательно не скрылись из виду и, несмотря на все уверения Рика, что всё будет хорошо и они вернутся через какие-то жалкие месяц-два, чувствовал, как рушится его, казавшаяся такой счастливой, жизнь. Но прошло несколько дней, от Годрика и Ровены пришли письма, которые немного приглушили тревогу временно оставшегося на посту директора молодого мага. Да и, к тому же, заботы о студентах и школе никак не давали скучать, отвлекая Зара от мрачных мыслей. Всё бы ничего, но контакт с единственной оставшейся в Хогвардсе Основательницей – Хельгой, так и не ладился, она просто игнорировала те из его распоряжений, которые не считала нужным исполнять. Правда, на открытый конфликт юная ведьма всё же не шла, памятуя о беременности Салазара и опасаясь повредить ещё не рождённому ребёнку всё ещё безнадёжно любимого Годрика. Задание, данное шотландским королём Магистру Певерелу и молодому Гриффиндору, всё затягивалось. Прошло уже шесть месяцев, а они всё никак не могли вернуться в замок. Постоянное ожидание и вялотекущий конфликт с настроенной враждебно француженкой, выматывали юношу. И вот однажды, когда он уже был на девятом месяце беременности, случилось несчастье. Как раз накануне, Зари получил письмо от Годрика, где тот сообщал, что король, наконец-то, отпускает их с Учителем и они вернутся в Хогвардс через три дня. Рик, в своей излюбленной шуточной форме, советовал уже готовить свадебное торжество. Впервые почти за полгода, Салазар смог вздохнуть свободно, сбросив с плеч груз ответственности и дурных предчувствий. А на следующий день, из-за игнорирования Хельгой правил безопасности, группа студентов с её факультета, отправившись в Запретный Лес без охраны, столкнулась там с прайдом мантикор, забредших невесть как к границам охраняемых замком земель. Примчавшийся на зов о помощи Салазар, во главе отряда боевых магов, сумел спасти почти всех детей, но получил сильнейшее магическое истощение и… ночью у него начались схватки. До конца нормальной магической беременности было ещё две недели и по враз побелевшему лицу мадам Розалинды, юноша понял, что это не предвещает ему и его ребёнку ничего хорошего. Следующие сутки он до глубокой старости вспоминал, как сплошной непрекращающийся ни на минуту кошмар. Адская, всё нараставшая боль в нижних отделах живота, круговорот словно взбесившейся магии, не позволявшей школьной колдоведьме и присоединившейся к ней, чувствовавшей свою вину за всё произошедшее, Хельге, хоть сколько-нибудь облегчить его состояние. Потерявший сознание Салазар, всё время звавший в забытьи Рика, не помнил, как к уже потерявшим всякую надежду ведьмам присоединился вернувшийся на сутки раньше Годрика, Магистр Певерел. Старый маг сотворил настоящее чудо, буквально вытащив Зара и его новорожденного сына с того света. И молодой нормандский маг и вся команда, принимавшая участие в операции, были смертельно вымотаны. Убедившись, что жизни и здоровью Салазара и пока ещё безымянного малыша ничего не угрожает, Игностус напоил «роженицу» зельем Сна-Без-Сновидений, а мадам Розалинду и всё ещё насмерть перепуганную Хельгу двойной дозой Успокоительного, сам отправился приводить себя в порядок и спать.

Старый маг, глотая ртом душный, застоявшийся в комнате воздух, пытаясь успокоить колотившееся где-то в горле сердце, сел на смятой постели. Всё внутри противно тряслось, холодный пот ручейками стекал по коже, заставляя мокрые простыни опутать тело, как будто его душил живущий в Чёрном озере кальмар. Игностуса Певерела вновь разбудил давешний кошмар, в котором Годрик с Салазаром бились на магической дуэли, изо всех сил стараясь уничтожить друг друга. С трудом успокоившись, волшебник кое-как добрёл до ванной и шагнул под ледяные струи душа. Холодная вода прогнала рождённый игрой подсознания ужас, но неприятный осадок и предчувствие надвигавшейся опасности остались. Высушив себя заклинанием, он медленно натянул на себя одежду и направился в сторону Больничного крыла, где спал Зар со своим малышом: «Я только проверю всё ли с ними в порядке. Не угрожает ли им какая опасность. Как-никак сон может быть и вещим», успокаивал себя великий маг, а ноги сами несли его к желанной цели. В коридорах замка было темно, на улице ещё даже не светало, а значит, кошмар разбудил его часа в два ночи. Охранник на входе в Больничное крыло дрых без задних ног и жутко храпел на весь коридор. Игностус хотел было задать ему трёпку, но что-то словно заставило его промолчать, бесшумно проскользнув в приоткрытую дверь лазарета. Хельга Пуффендуй и мадам Розалинда спокойно спали, устроившись на постелях в соседней с Салазаром палате, чтобы при малейшей необходимости прийти ему на помощь. Магистр миновал и их, осторожно приблизившись к слабо освещённой мягким магическим огнём кровати с разметавшимся на ней без сил, осунувшимся Салазаром. Но его внимание привлёк не едва оставшийся в живых любимый ученик. Старого мага словно «Империусом» тянуло к стоявшей возле его постели колыбели, в которой спокойно посапывал во сне новорожденный младенец. В голову Магистра лезли незваные, страшные, крамольные мысли: «Такой маленький, хрупкий. Что-то тебя ждёт малыш, когда твои родители начнут друг против друга войну?» Певерел, замедленно, словно против собственной воли склонился над колыбелью и осторожно взял на руки крошечный свёрток, внимательно вглядываясь в уставшее личико. Вся сущность волшебника купалась в мощнейшей магической ауре, исходившей от младенца: «Такая сила и потенциал. Почему ты дарован этим мальчишкам? Почему не мне? Эти сопляки ещё даже и сами не знают, чего хотят! Сегодня они любят друг друга, а завтра готовы будут перегрызть глотку! Почему?! Почему??!! Почему-у?!!! Им, даже ещё не состоящим в браке, сосункам – магически одарённый наследник, а мне, всю жизнь положившему на изучение магических искусств – забвение и отсутствие потомков! ЗА ЧТО?!!!» Магистр и сам не замечал, что невольно выдаёт привидевшееся ему в кошмарах за действительность, заранее обвиняя своих учеников в том, что они ещё не совершили и вряд ли собирались совершить. В душе мага боролись привязанность к Зару и Рику с чёрной завистью и… не одна из сторон не могла победить. Внезапно, со стороны соседней комнаты раздались чьи-то шаги и удивлённый голос колдоведьмы воскликнул:

– Магистр Певерел? Что вы здесь делаете?

– «Обливиэйт», – Игностус среагировал на вторжение почти инстинктивно и сейчас, с расширившимися в осознании совершённого глазами, смотрел на замершую словно безвольная кукла ведьму. Наконец, к нему вернулся дар речи. Маг посмотрел было на колыбель, затем, на ребёнка, вновь уснувшего в его руках и, словно на что-то решившись, хрипло произнёс:

– Вы спали всю ночь и никого не видели.

На мгновение Игностусу показалось, что он услышал хриплый, похожий на карканье, смех злобной старой карги Мелюзины.

Занимавшийся рассвет застал в комнате только крепко спавшего Салазара и пустую колыбель, а на окраине Запретного леса, одинокий кентавр видел закутанного в чёрный плащ человека, с какой-то ношей на руках, почти мгновенно исчезнувшего в вихре аппарации.

Выбор был сделан. История изменилась.

Приношу свои извинения за столь вольное обращение с каноном. Я знаю, что принято называть эту основательницу либо Хельга Халплафф, либо Пенелопа Пуффендуй, но слово «Халплафф», я даже написать без ошибки не могу, не то, что произнести… А имя Пенелопа вызывает у меня слишком юмористические ассоциации. Поэтому у меня ее зовут Хельга Пуффендуй.

====== Глава 2. Дорогой благих намерений. ======

Глава 2.

Годрик что есть силы погонял уставшего коня. Ни в Хогсмиде, ни в Хогвардсе, насколько он знал, ещё не было аппарационных площадок. А если и уже были созданы, то глава факультета Гриффиндор пока не знал их координат. Искать же ночью в спящем Хогсмиде кого-то, кто может показать зоны аппарации, означало терять драгоценное время. По правде сказать, ему ещё на последнем привале перед поместьем Учителя надо было бы остановиться и выспаться. Трое суток без сна было чересчур даже для его железного здоровья. Но он так хотел как можно скорее увидеть Зари, что плюнул на здравый смысл. К тому же, по собственным прикидкам, молодой Основатель отстал от магистра Певереллла, выехавшего из Эдинбурга на два дня раньше его, всего на несколько часов. Оставалось потерпеть какой-то час. Солнце уже часа два как поднялось над горизонтом, но летняя жара ещё не давила на плечи невыносимым гнётом, ненадолго уступив утренней прохладе. Наконец, из-за поворота ведущей к школе дороги во всей своей красе показался долгожданный вновь отстроенный замок. Рик даже присвистнул на всём скаку от облегчения и предвкушения долгожданной встречи, подгоняя коня. Вот уже открылись и кованые украшенные гербами ворота Хогвардса, и запылённый всадник на всём скаку влетел на мощёный камнем двор, готовясь радостно приветствовать находившихся там магов охраны, и… тут же осадил усталого коня. Замок напоминал осаждённую крепость. Несмотря на то, что было только шесть часов утра, везде кишели люди. Группы старших студентов под руководством преподавателей явно возвращались откуда-то, другие же наоборот – уходили. Младшие, судя по всему, обыскивали территорию и постройки. Лица у всех были мрачными, а мадам Розалинда, метавшаяся от одного вернувшегося отряда к другому, заламывала руки, не в состоянии сдержать бежавших по лицу слёз. Видеть обычно невозмутимую колдоведьму в таком состоянии, было дико.

– Во имя Мерлина! Что здесь случилось?! – Рик соскочил с едва державшегося на ногах коня и испугался ещё больше. Как только его заметили и узнали, все замерли, а над недавно ещё шумным замковым двором повисла гробовая тишина.

– Что? Что здесь произошло?! Мантикора вас разорви!!! Кто-нибудь мне скажет?! – Годрик метнулся было к мастеру Вальмору, преподавателю Ухода За Магическими Существами, но тот отвёл взгляд, поспешив ретироваться с пути главы своего факультета. Мастер Карел, профессор Предсказаний, словно испарился, скрывшись в неизвестном направлении. В душе Гриффиндора океанской волной стала подниматься паника:

– Мадам Розалинда, что случилось?! Что-то случилось с Салазаром, да?!

Колдоведьма взяла себя в руки, подняла заплаканное лицо на молодого мага, которого помнила ещё ребёнком и, отведя его в сторонку, начала говорить прерывающимся от сдерживаемых слёз голосом:

– Вчера… дети ушли в Запретный лес без охраны… мантикоры…

– Мордред побери! Кто-то погиб?!

– Да. Два мальчика, тринадцати и пятнадцати лет. Ученики Хельги. Салазар во главе нашей охраны бросился на помощь…

– Он ранен?! Куда вы смотрели? Сражаться с этими тварями в его-то положении…

– Погоди!!! Он не был ранен. Тяжёлое магическое истощение, но… схватки начались раньше времени, а его магия не позволяла нам с Хельгой прийти к нему на помощь. Слава Мерлину, Магистр Певерелл вернулся как нельзя вовремя и сумел спасти твоего жениха и вашего малыша.

– Уффф!!! С Зари всё в порядке. У нас с ним сын!!! Ну и напугали же вы меня, мадам Розалинда! Я уж думал…

– Ребёнок пропал…

– ЧТО???!!! Как?!

– Зар был сильно истощён и совершенно измучен, и после операции Магистр Певерелл дал ему зелье Сна-Без-Сноведений. Мы с Хельгой и самим директором выпили Успокоительное. Охранник Больничного крыла уснул… каналья. Получит он у меня плетей, мерзавец!!! – пожилая ведьма смахнула с глаз слёзы. – Пока все спали, кто-то проник в лазарет и выкрал мальчика. Я обнаружила это только час назад.

– Что… – Рик произнёс это едва слышным шёпотом. До него ещё пока не дошёл весь ужас произошедшего, а вот когда измученный многодневной скачкой и бессонными ночами разум осознал, что случилось, Основатель сдавленным голосом выдавил:

– Что удалось обнаружить?

– Никаких следов. Небольшие остатки аппарационного возмущения на границе с Запретным лесом, но они настолько слабы, что вероятнее всего, являются отголосками перемещения Магистра Певерелла из Хогсмида накануне вечером.

– Где вы искали?

– Отряды преподавателей и студентов обыскали всю защищённую территорию, а сейчас отправляются в Запретный лес и… на Чёрное озеро. Магистр Певерелл, как только осмотрели всё в периметре Защиты, отправился с розысками в Хогсмид. Мастер Игностус так переживал этот кошмар! Даже почернел весь от горя…

– А не мог похититель затаиться в замке? Я должен сам убедиться, что…

– Мадам Розалинда!!! Мастер Годрик?! – вбежавший во двор староста факультета Слизерин, размахивал над головой какой-то белой тканью, в которой колдоведьма сразу же узнала украшенную кружевами батистовую пелёнку с гербами Слизеринов и Гриффиндоров, вышитыми на углах.

– О, Мерлин!!! Где ты её нашёл?!

Рик увидел, как юноша опускает глаза, не решаясь заговорить.

– Ну!!!

– Там… За поляной кентавров… В… логове гигантских мантикор

– ГДЕ???!!!

– В логове гигантских мантикор.

– Вы обыскали это место?

– Нет. Там столько этих тварей, что мы едва унесли ноги и примчались за помощью!

Гриффиндор рывком сбросил с плеч пропылённую дорожную мантию и, жестом подозвав к себе два отряда наиболее сведущих в Боевой магии учеников, вместе с ними унёсся в сторону Запретного леса.

Почти весь день спасательная команда рыскала по дремучим зарослям, но так и не смогла отыскать ни единого следа новорожденного младенца. Измученный Годрик едва не сходил с ума, мысленно перебирая, кто же из врагов мог решиться проникнуть в замок, для того, чтобы подобным образом отомстить им с Салазаром или Магистру Певереллу. В том, что это была месть, он даже и не сомневался. Слишком многим стояли костью в горле молодые, набирающие силу маги и их учитель. От студентов Рик уже знал, что Защита замка не была повреждена, а значит… у мерзавца, рискнувшего причинить вред невинному ребёнку, был сообщник в школе. Бессильная ярость жарким пламенем всё разгоралась в груди Основателя, грозя выжечь его душу дотла, и он всё гнал и гнал вперёд свой вымотанный донельзя отряд. Безумное преследование призрачной цели продолжалось до тех пор, пока солнце не скрылось за стоявшими глухой стеной деревьями, а на замерший лес не опустились вечерние сумерки. Только тогда Гриффиндор заметил, что следовавшие за ним студенты валятся с ног от усталости:

– Мастер… Мастер… – видимо, его окликали уже не первый раз, но маг, погружённый в собственный кошмар, не реагировал на слова окружавших его людей.

– Да, Фредерик? – собственный голос казался грубым и скрипучим и походил скорее на воронье карканье, чем на его обычный звучный баритон.

– Темнеет. Мы ничего не сможем сделать в этом лесу ночью, кроме как стать ужином для здешних тварей. Мастер… нам надо вернуться в замок. Может, Магистр Певерелл или наставники смогли что-нибудь обнаружить? – юный староста его факультета едва держался на ногах от усталости, но мужественно не опускал глаз, как остальные студенты, явно потерявшие надежду найти малыша.

Упоминание о возможных хороших новостях, ожидавших его в Хогвардсе, заставило уже начавшего, было, возмущаться Годрика задуматься. Усталое и измученное сознание великого мага уцепилось за новую надежду, как за соломинку:

– Да, ты прав. Мы возвращаемся.

Если бы ещё можно было заставить измученный мозг не думать, не представлять, что мог сотворить с его сыном неведомый враг, Рик смог бы заставить себя успокоиться, но волшебник слишком хорошо знал, что можно сделать с таким беззащитным существом, и от этого знания сердце мага болезненно сжималось и замирало в предчувствии неминуемой беды. Он представлял, как горюет сейчас его любимый, и не находил в себе сил взглянуть ему в глаза. Весь путь до Хогвардса Годрик прошёл, словно сомнамбула, не обращая внимания ни на хлеставшие по лицу колючие ветви деревьев, ни на попадавшие под ноги острые камни и коряги. К тому времени, как его измученный отряд, едва передвигая конечности, ввалился в холл замка, солнце уже почти село. Едва взглянув в лицо выбежавшей им навстречу Хельги, молодой маг едва сдержал рвавшийся из пересохшего горла крик отчаяния:

– Не-ет…

– Годрик! Годрик! Милый мой! Не надо так убиваться! Магистр аппарировал в Лондон. Может, ему удастся выяснить, кто стоит за этим похищением. Ему кажется, что это мог быть кто-то из магов короля Этельреда, – девушка кинулась к любимому человеку, всем сердцем желая успокоить его.

– Где Салазар?

Ведьма мгновенно отшатнулась, её лицо приобрело так не свойственное красавице холодное выражение:

– Мастер Слизерин спит, – волшебница «упустила», что, опасаясь ухудшения состояния недавно перенёсшего тяжёлую операцию нормандца, Игностус собственноручно влил в едва начавшего просыпаться мага новую порцию зелья Сна-Без-Сновидений. Но «накрученный» поисками, бессонными ночами и собственным вспыльчивым нравом Гриффиндор её уже не слушал, спеша, насколько позволяло измученное тело, в сторону Больничного крыла.