Текст книги "Один экзорцист хорошо, а два — лучше (СИ)"
Автор книги: Sugumi Kross
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Люди могут чувствовать столько всего одновременно. Это действительно больно. Теперь понятно, почему мы искоренили в себе сильные эмоции. Они ослабляют и не дают держать всё под контролем. Мне казалось, что если поддамся им, погибну. Или стану твоим рабом.
– Что за глупости?! – возмутилась я. – Ты же столько читал о любви! Никто не становится ничьим рабом! И никто не умирает. Ну да, в некоторых случаях люди ведут себя как идиоты, но так поступают далеко не все.
– После того как мы ездили в Денвер, я понял, что любовь на самом деле имеет невероятную силу. Пытался победить её в себе, даже хотел уйти, но не смог.
– Вот же глупый.
Я улыбнулась сквозь слезы и потянулась вперёд. Мы находились настолько близко – оказалось достаточно лёгкого движения, чтобы сократить расстояние до минимума. Так, чтобы слиться в одно целое и больше никогда не разделяться.
Я лишь слегка прикоснулась к его губам, но он тут же притянул меня ближе и поцеловал в ответ. Совсем не похоже на наш первый поцелуй, когда он подавлял своей сексуальностью. И не было той сумасшедшей страсти, что сжигала нас совсем недавно. Нежный поцелуй, полный любви. Настолько неторопливый, что я могла только закрыть глаза, раствориться в нём и ни о чём не думать. Иму осторожно ласкал мои губы своими, иногда прикасаясь языком, чтобы подарить любовь, но не вызвать ненужных сейчас желаний. А мне ничего другого и не требовалось – такое огромное, разделённое на двоих, взаимное чувство не хотелось замутнять чем-то приземлённым.
Мы долго-долго не отрывались друг от друга, я таяла и от ощущений, и от его мыслей. Не могу поверить, что всё происходит наяву, а не в одном из моих дурацких снов. Не хочу, чтобы это заканчивалось.
«Я тоже», – прилетело в ответ. Но спустя, кажется, целую вечность Иму отстранился и убрал руки с моих щёк. Я на тот момент больше походила на растекающуюся от счастья субстанцию и незамедлительно потянулась за ним, но он мягко удержал меня. Постепенно его мысли и чувства исчезли из моей головы. Стало немного одиноко одной в своём сознании. Но он будто оставался во мне, чувствовался гораздо сильнее, чем раньше.
– А теперь спи, – сказал Иму, устраивая мою голову у себя на плече.
И я тут же уснула, как если бы он произнёс заклинание. Проваливаясь в сон, почувствовала, как он легко гладит меня по волосам, и уснула с улыбкой на губах.
Всю оставшуюся ночь мне снились сумбурные сны о горячих поцелуях и нежных объятиях, только к рассвету картинка резко сменилась. Иму в развевающихся одеждах уходил в плотный туман, не оглядываясь. Я кричала, срывая голос, хотела догнать его, но не могла сдвинуться с места. Он не слышал. Всё удалялся и наконец исчез совсем. В сердце стало так больно, будто туда вогнали сотню иголок. Чувство потери и уверенность, что больше никогда его не увижу заполнили всё внутри, мешая дышать, но слёзы так и не пролились. Я лежала в жёлтой дорожной пыли, сжавшись в комок, чувствовала, что Иму больше нет в моём мире, а значит, и мне незачем жить. Силы оставляли по капле, утекая в сухую землю. Холод окутывал тяжёлым покрывалом смерти – осталось совсем чуть-чуть. Скоро мы снова встретимся… Где-то в совсем другой вселенной.
Я подскочила на кровати, задыхаясь от ужаса. Сон был очень реалистичным, не верилось, что уже всё хорошо и любимый рядом со мной. Но когда Иму обнял, прижимая к себе, я постепенно успокоилась от ощущения на себе его рук, от его успокаивающего шёпота и мягкого взгляда тёпло-серых глаз. Он никуда не уйдёт. Он искал меня и нашёл. Он всегда будет моим, а я – его.
За завтраком Иму вёл себя как обычно, а я слишком старательно делала вид, что ничего не произошло, и мальчики, кажется, что-то заподозрили. Дани то и дело поглядывал с любопытством, но я сидела с непроницаемой физиономией, не реагируя на намёки. Правда, счастье так и выплёскивалась при мыслях о вчерашней ночи, боюсь, что уже выдала себя с головой, учитывая их невероятную наблюдательность.
– У меня нехорошее предчувствие, – Дани вдруг стал серьёзным, беспокойно оглянулся и принюхался. Я тоже почувствовала лёгкий запах дыма, воздух стал густым, как патока.
– Верно, – подтвердил Иму. – Они идут.
– Ты уверен? – спросил Рэй.
– Да. Помни о своём обещании.
– Можешь на нас рассчитывать.
Я окаменела. Что это значит? Кто идёт?
– За мной придут охотники, – ответил Иму на невысказанный вопрос. – Очень скоро. Как только они появятся, Рэй уведёт тебя отсюда. Делай как он говорит, и всё будет в порядке.
– А ты?!
– Со мной тоже всё будет в порядке.
Он смотрел на меня тёплым взглядом, но тревога разгоралась всё сильнее.
– Не волнуйся о нём, – шепнул мне Дани, перегнувшись через стол. – Он справится. Вспомни, как легко он разделался с Ларком.
– Эти будут посерьёзнее Ларка, – хмуро возразил Рэй. – Они Белые. И их много.
– Но ведь Иму почти бессмертен, – вспомнила я.
– Есть один верный способ убить высшего.
– И какой же?
– Холодный огонь. В нём у нас сжигают преступников. Правда, использовать его может далеко не каждый.
– Эти могут?
– Да. Они очень сильны. Поэтому когда придёт время, уходите как можно дальше.
– Я никуда не уйду!
– Оливия…
– Думаешь, я смогу тебя оставить, после того, что вчера узнала? Ни за что!
– Ты будешь только мешать, – резонно заметил Рэй. – Ему придётся думать о твоей защите вместо того, чтобы защищаться самому. Иму пытается уберечь тебя, неужели не понимаешь?
– Меня не так легко убить. Даже Белым.
Конечно, они все правы, но как же тяжело уходить, оставляя любимого сражаться в одиночку. Все смотрели выжидательно, и мне оставалось только кивнуть и заткнуться, хотя вопрос оставался нерешённым.
Некоторое время Иму чертил на бумаге огрызком моего карандаша, иногда что-то поясняя вполголоса, а мальчики склонили головы над листком и синхронно кивали. Я вообще ничего не понимала, страх скрутился ледяной змеёй внизу живота, заставляя представлять ужасные картины. Понятно, к чему был сегодняшний сон. Я же чёртов медиум, и мои сны вовсе не простые. Долго до меня доходило…
Как мы можем прекратить охоту? Взорвать к херам весь его мир? Разбить все зеркала? Даже если Иму победит этих Белых, следом придут другие. За него назначена награда. И легко всё не закончится в любом случае.
Должен же быть хоть какой-то способ! Невыносимо просто сидеть и ждать.
Правда, долго ждать и не пришлось. Не прошло и получаса, как Иму поднял голову от исчерченного непонятными символами листка и прислушался.
– Приготовьтесь, – бросил он мальчикам. – Как только они появятся, уходите. Я встречу.
Меня так и подбросило со стула, Иму тоже не спеша поднялся. Подошёл ко мне и обнял, не стесняясь мальчиков, которые тут же деликатно отвернулись. Да какого хрена?! Почему это похоже на грёбаное прощание навсегда?
– Обещай, что они не смогут тебя победить, – потребовала я, понимая насколько глупо это звучит.
– Всё будет хорошо, – в который раз повторил Иму и поцеловал меня. Не мимоходом, а всерьёз. Будто и правда прощался. Я обняла его изо всех сил, стараясь отдать всё своё тепло, но в гостиной что-то хлопнуло и Иму отстранился, в одно мгновение оказываясь на пороге. Мальчики заслонили меня с обоих сторон, держа наготове пистолеты. Конечно, тут не поможет никакое оружие, но всё-таки тяжёлый ствол в руках придаёт хоть немного уверенности.
– Какая тёплая здесь атмосфера, – послышался бесцветный голос из коридора. Иму шагнул им навстречу, чтобы мы смогли уйти незамеченными. Дани тут же оценил обстановку, понял, что через дверь мы выбраться не сможем и легонько подтолкнул к окну, беззвучно подавая сигнал Рэю. Тот кивнул и переместился вперёд, закрывая собой.
– Хорошо, что ты не убегаешь, – второй голос, такой же ровный и лишённый всяких эмоций. У меня внутри всё сжалось от страха. Эти ребята явно в себе очень уверены. Иму молчал. Я видела его профиль – он улыбался, обнажая клыки, а по полу уже полз туман, в котором шевелились неясные тени.
«Туман вас скроет, – услышала я у себя в голове. – Уходите, немедленно».
Мальчики, видимо, тоже слышали его, Дани открыл окно, стараясь действовать тихо, влез на подоконник и подал мне руку.
Но не успела я ухватиться за неё, как резкий порыв ветра вытолкнул Дани наружу и окно резко захлопнулось само собой.
– Прошу прощения, но вы пока останетесь здесь, – спокойно произнёс третий голос гораздо ближе. – Мы не намерены убивать вас, нам нужен только Серебряный. Вы станете гарантом успешного выполнения нашей миссии.
Туман резко рассеялся и на пороге появились четыре фигуры в ослепительно-белом. Практически одного роста с одинаковыми каменными лицами. Убийцы походили на безжизненных кукол – не сравнить ни с раздражённым Ларком, ни с насмешливым Иму. Эти двигались и разговаривали неспешно, ровно, в полной уверенности, что жертва поймана и никуда от них не денется. Это пугало больше всего.
Иму снова преградил им дорогу, вскинул руки, всё так же улыбаясь, когти удлинились, глаза стали белыми.
Четвёрку отбросило вглубь коридора, как стайку бумажных птиц, а я вздохнула с облегчением. Иму сильнее. Он их уделает.
Белые не спеша поднялись и тоже простёрли руки в синхронном жесте.
Две силы столкнулись, вызывая сильный энергетический резонанс, по стенам побежали мелкие трещины, пол ходил ходуном, а мы с Рэем улетели к стене. Теперь нам не выбраться. Я даже обрадовалась – не переживу ещё одну разлуку. Не хочу снова потерять его. Чем бы всё ни закончилось, я останусь с Иму до конца.
– Храбрая человеческая самка, – произнёс один из Белых с каким-то искажённым подобием восхищения и чуть склонил голову набок. – Мне не понять твоих мотивов, Иму. Я слышу твои эмоции, и они переходят все границы дозволенного. Неужели тебя не тяготят столь сильные чувства? Не ослабляют? Все твои мысли направлены на эту самку – разве не противоестественно?
– Он сам стал слишком похож на человека, – добавил второй, отзеркаливая жест первого. – Его совершенно точно нельзя оставлять в живых.
Иму не произнёс ни слова. От него толчками исходила такая убийственная мощь, что Белые еле держались на ногах, а нас буквально размазало по полу.
– Твоя чистая сила поражает, – снова заговорил первый. – Но тебе не победить. Подумай о своей самке. Её разорвёт на части, если ты продолжишь в таком духе.
Давление тут же ослабло, я смогла приподняться на локтях и крикнуть:
– Не останавливайся, Иму!
Поздно. Он ослабил оборону, и Белые незамедлительно этим воспользовались.
Поднялся такой сильный ветер, что нас раскидало в разные стороны вместе с мебелью.
На Рэя бросило стол и придавило им к стене. А меня ловко подхватил Иму, сам подставляясь под удар.
– Ты в порядке? – спросил он, прячась со мной за перевёрнутый шкафчик и прикрывая от ветра.
– Вроде да, – я потёрла поясницу и кивнула в сторону четырёх белых фигур. – Ты не должен останавливаться. Нас всё равно убьют, если ты погибнешь. Предпочитаю умереть от твоей силы.
– Если я дам им то, что они хотят, вас не тронут.
– В смысле? Они же пришли, чтобы тебя уничтожить!
– Вот именно, – усмехнулся он. А у меня мороз пробежал по коже.
– Эй, ты же не собираешься…
Нас прервал нарастающий гул, переходящий в странные шипящие звуки. Убийцы синхронно взмахнули руками. Из их ладоней брызнул синий огонь, собрался в круг, лизнул стены, но пожара не случилось – круг весело горел, ничего не поджигая.
– Что… – начала я, но Иму покачал головой.
– Холодный огонь, – сказал он, и его лицо стало серьёзным.
– Иму Эн Эйрин! – спокойный голос разнёсся по комнате, заглушая вой пламени. – Если ты добровольно ступишь в круг Холодного огня, люди не пострадают. Клянусь кровью.
– Клянусь кровью, – эхом подхватили остальные.
Иму пошевелился рядом со мной.
– Что ты собираешься делать? – в ужасе прошептала я.
– Всё будет хорошо, – тихо ответил он и мягко улыбнулся. У меня предательски зашлось сердце.
– Иму…
– Не бойся, – он вдруг наклонился, взял мою руку и поцеловал. – Мы ещё встретимся.
А потом поднялся и вышел навстречу убийцам, несмотря на мои отчаянные попытки удержать его. Ветер стал стихать, его волосы и одежды лишь слегка развевались. Возле огненного круга он немного помедлил.
– Нет!!! – закричала я, выскакивая из укрытия и бросаясь к нему. Один из убийц взмахнул рукой, и меня отбросило назад. Я рванулась снова, но не смогла сделать даже шага. – Иму, нет! Не смей! Слышишь? Иму-у-у!
– Не бойся, – повторил он с улыбкой. И добавил одними губами, – Я люблю тебя.
– Иму! – я звала его, уже зная, что не поможет. Ничто не поможет. Внутри всё застыло от ужаса. – Я тоже. Тоже тебя люблю. Не делай этого, пожалуйста. Ты же можешь придумать что-то другое.
Иму уже не слушал. Он подошёл вплотную к огню. Один из убийц поощрительно повёл рукой, и Иму, гордо подняв голову, ступил за горящую черту.
Пламя взвилось до потолка, скрывая его изящный силуэт и опало, исчезая совсем. Следом исчезли и Белые, не проронив больше ни слова.
No Fear
Прошло больше трёх месяцев, а я всё никак не могу прийти в себя. После того как Иму сгорел в Холодном огне, во мне, наверное, тоже что-то сгорело. Больше не хотелось заниматься охотой на призраков, так что я не поехала с мальчиками на следующее задание. Они и так много времени провели со мной, стараясь вытащить из глубокой депрессии, пусть, наконец, побудут вдвоём.
Когда Иму исчез, я кричала не переставая. Мне казалось, что душу разорвало на сотню мелких кусочков, и они сейчас медленным снегом опадают вокруг вместе с хлопьями краски с потолка. Боль была такой сильной, что я едва помнила последующие несколько дней – металась в жару, звала, звала днём и ночью, но тот, кто был жизненно необходим, так и не пришёл.
Мальчики не отходили от моей кровати ни на секунду. Выхаживали, как могли. Насильно кормили и вливали воду. Им приходилось накачивать меня снотворным, чтобы заставить спать.
Только благодаря их неустанной заботе через пару недель я поднялась на ноги и безмолвной тенью скользила по дому, трогая стены, замирая то тут, то там с отсутствующим взглядом. А когда разум, наконец, вернулся ко мне вместе с памятью, снова начала кричать.
Да, это было неимоверно тяжёлое время. Для всех нас.
Сосчитать не могу, сколько часов проревела в объятиях Дани, сколько неспешных разговоров с бледным и предельно собранным Рэем мы провели, сидя над нетронутым кофе. Достаточно. Мне гораздо легче, когда они оба рядом со мной, но заставлять их оставаться тут дольше – верх эгоизма.
Сейчас мы редко общаемся: в последний раз они звонили мне из Калифорнии, где решили остаться подольше. Настаивали на том, чтобы или меня забрать к себе, или приехать, но я категорически отказалась. Не хочу омрачать их идиллию. Несмотря на занятость и хроническую усталость видно, как они друг с другом счастливы, и я искренне этому рада. Правда, мои собственные эмоции настолько притупились, что не могу как следует их выразить.
К тому же, мне пока тяжело смотреть на взаимно любящих людей. Начинаю вспоминать, как ещё совсем недавно сияла сама, пусть и недолго.
Я перекрасила волосы в естественный тёмный цвет, сняла пирсинг. Это больше не нужно. И ещё я больше не пишу страшилки. Только сопливая романтика с плохим концом. Плохим, потому что хеппи-энд даёт надежду, а у меня её уже не осталось. И совсем нет сил придумывать счастье для других, раз я лишена своего.
А ещё постоянно смотрю в зеркало, в надежде увидеть там его лицо. И день за днём вижу лишь пустоту. Он же говорил, что всё будет хорошо. Он же обещал. Как он мог просто взять и оставить меня?
Эрика и Тони приехали из Чикаго, лишь для того, чтобы забрать вещи. Эрика продлила контракт с лейблом и решила остаться там покорять сцену. Когда подруга увидела меня, сперва даже не узнала.
– Ливи, детка, что с тобой? – ошарашенно спросила она, оглядывая с ног до головы. – Эти соседские ведьмы затянули тебя в свою секту?
Я не стала рассказывать ей, что произошло, да она бы и не поверила. Сослалась на несчастливую любовь – по сути, так оно и было – и с горьким удовлетворением окунулась в море её сочувствия. С некоторых пор испытываю острую необходимость в чьём-то внимании и заботе. Чтобы плакать, как ребёнок, на чужом плече, чтобы тебя гладили по голове и говорили: «Всё наладится». И вроде ты понимаешь – ни хрена не наладится, но делаешь вид, что веришь. Это немного успокаивает и даёт иллюзию надежды: всё как-то само образуется и когда-нибудь жизнь придёт в норму. Правда, сейчас у меня образуются только синяки под глазами, потому что нельзя столько пить. Эрика выполнила обещание и привезла мне бутылку Джека, которую мы оприходовали на двоих в первый же вечер. На двоих, потому что подруга мгновенно оценила моё состояние и тут же отправила Тони домой, строго запретив появляться, пока она не позвонит.
Мы честно нажрались, правда, легче мне не стало. Кажется, я опять ревела, почти ничего не помню. Чувство вины буквально не давало дышать. Иму умер из-за того, что защищал меня. А мог бы этим Белым ублюдкам головы поотрывать. Лучше бы он просто жрал людей, ни к кому не привязывался и никогда не приходил в моё зеркало.
Всё же, находясь в определённой алкогольной кондиции, немного рассказала Эрике об Иму.
– Что за странное имя такое? – удивилась она.
– Сценическое, – брякнула я, тут же прикусила язык, но поздно.
– Он музыкант? – оживилась подруга.
– Нет, он вроде бы экстрасенс или что-то такое….
Я всхлипнула, вспомнив его гордо вскинутый подбородок и холодный взгляд за секунду до того, как он шагнул в огонь. В груди нестерпимо заболело. Не могу смириться, что его больше нет. Он же был лучшим из них всех и уж точно самым сильным. Пусть раздражающий, насмешливый, но в то же время спокойный и рассудительный. Помню, как злилась на него поначалу. А теперь вот, похоже, не смогу без него жить.
– Ничего, подруга, – Эрика обняла меня одной рукой, а второй ловко выудила из кармана очередной носовой платок, – подумаешь, экстрасенс. Да у тебя вся жизнь впереди. Найдём кого-нибудь получше.
На этих словах я уже ревела в голос. Эрика повздыхала и решила тему будущего пока не поднимать.
– Я не представляла, что ты способна на такие чувства, – говорила она, вытирая мои слёзы.
– А я и не способна, – всхлипывала я.
Через неделю Эрике позвонили с лейбла и в приказном тоне велели возвращаться. Контракт есть контракт. Она уговаривала ехать с ними, но я наотрез отказалась. Наверное, теперь я пленник этого дома. Здесь всё вызывает неприятные воспоминания, но покинуть его не хватит сил. Так и буду бродить из угла в угол, пока не умру. Хотя нет, и после смерти буду продолжать бродить. Мальчики приедут из Калифорнии и затолкают меня в ад по старой дружбе.
Ночи стали моим кошмаром. Могла ворочаться часами, трясясь от холода, пробирающего до костей. Даже когда в доме тепло, почему-то без Иму под боком я ужасно мёрзла под двумя толстыми одеялами. А если всё-таки забывалась на грани сна и зыбкой реальности, меня терзали такие кошмары, что я тут же подскакивала с криком в холодном поту.
После отъезда Эрики накатила тоска, хоть волком вой. Не было сил даже по дому метаться, я сидела в кресле у окна и смотрела, как крупные хлопья снега срываются с неба и опускаются на ещё не облетевший сад. Мне нравилось смотреть, как природа медленно замерзает и засыпает, – это дарило извращённое облегчение, ведь вместе с ней так же медленно засыпала и я. Мной овладела апатия. Она заставляла угасать, лишала аппетита и глушила малейший проблеск радости. Вот я и просиживала часы, бездумно глядя в пространство, размышляя лишь о том, что если Иму нет в этом мире, то и мне тут не место.
Единственное, на что хватало сил – говорить с зеркалом. Каждый день. Стараясь не смотреть на бледный до синевы призрак в отражении, в который я превратилась. Больше ничего не осталось. Лишь ждать и ждать, зная, что жду напрасно. Говорить подолгу, давясь слезами. Но ни разу зеркало не ответило, не полыхнуло светом. Становилось только горше, но прекратить значило бы сдаться окончательно.
Так пролетали дни, недели, незаметно зима окончательно водворилась в мой сад, мой дом и мою душу. Утром, с трудом выбравшись из постели и заставив себя принять горячий душ, я подошла к зеркалу в своей комнате и прижалась лбом к холодному стеклу. Закрыла глаза. Уже ни на что не надеюсь, просто действую по привычке, как машина.
– Иму, – шёпот отразился от зеркальной поверхности, замутняя комнату и моё бледное лицо. – Я до сих пор жду тебя. Ты всю мою жизнь вверх дном перевернул. Прими ответственность, чёрт возьми. Жить без тебя совсем не хочется, но я живу. Не могу умереть, зная, что после будет лишь больнее. Ты обещал, что мы ещё встретимся, так скажи, что мне сделать? Я бы пошла в твой мир искать тебя, но дурацкое зеркало не пропускает. А если ты всё-таки умер, забери к себе. Сам говорил, что между нами крепкая связь. Так и есть. Ты ушёл, и моя душа ушла с тобой, осталась пустая оболочка, так в чём смысл моего существования? Зачем нужна половинка целого?
Слёзы жгли щёки и тут же остывали, неприятно охлаждая горящую кожу. Говорят, время лечит, только это ложь. Я не желаю его забывать, чтобы облегчить себе жизнь. Буду беречь каждый прожитый с ним миг в глубинах своего разодранного в клочки сердца.
Воспоминания проносились перед глазами, как кадры на фотоплёнке. Каждый момент. Обжигающая прохлада его рук. Нежная улыбка, полная любви. Развевающиеся волосы и гордо вскинутый подбородок, а после вспышка огня и пустота. Вспоминаю каждый день, каждый час. Знаю, что медленно убиваю сама себя, но не могу остановиться. Это всё, что у меня осталось. Как же я хочу увидеть его, хотя бы мельком. О встрече уже не прошу, просто знать, что он жив, здоров и счастлив.
Осознание пришло так внезапно, что я задохнулась и вытаращила глаза. Отражение повторило за мной, и созерцание глупого выражения собственной физиономии немного привело в чувство.
Что подумал бы Иму, вернись он прямо сейчас и найдя меня в таком состоянии? Что сказал бы, узнав, что я загубила все свои писательские способности и вместо историй, которые так ему нравились, пишу лютый бред, который никто не публикует? Что я превратилась в собственную бледную тень, привязанную к дому, потерявшую те особенности, которые он любил во мне? Разве такой Иму хотел бы меня видеть? Слабой и ничтожной, рыдающей возле зеркала? Нет! Ради памяти о нём нужно немедленно взять себя в руки. Стать человеком, которым он мог бы гордиться.
И в первую очередь уехать отсюда.
Не откладывая в долгий ящик, чтобы не потерять решимость, я позвонила миссис Белл и сказала, что съезжаю. Старушка немного удивилась, но согласилась приехать в следующем месяце и подписать необходимые документы. До её приезда нужно привести дом в порядок, и я развела вокруг бурную деятельность, отвлекая себя от мыслей, что сама обрываю последнюю ниточку между собой и Иму. Наняла работников, которые заделали трещины на стенах, заменили оконные стёкла. А ещё пришлось заказать новую мебель вместо сломанной и приводить в порядок почти все комнаты.
Эти хлопоты частично вернули к жизни. Теперь я твёрдо уверена, что смогу двигаться дальше. Ради Иму и себя самой.
А вот с писательством оказалось гораздо труднее, чем ожидалось. Глядя в пустой лист, я никак не могла заставить себя собраться и написать хоть что-нибудь стоящее. Ни одного сюжета, никаких идей. Возможно, потому что изнутри я так и осталась мёртвой.
В эти моменты особенно остро чувствовалось, что Иму нет рядом. Я нуждалась в нём так отчаянно, что хотелось биться о стены. Или взять лезвие и лечь в горячую ванну. Мысли о смерти пугали меня до безумия, настолько, что я забивалась под одеяло, трясясь от страха, а потом делала себе суровые внушения, повторяя, что Иму бы не простил. Нельзя, нельзя потерять себя, расслабиться и отдаться этим мыслям. Как бы ни хотелось, легче не станет.
Я смогла немного справиться с собой, правда, до отъезда так и не написала ни строчки.
Месяц пролетел незаметно, и к концу этого срока я даже стала похожа на нормального человека. Ночи оставались холодными и наполненными кошмарами, а вот заваленные делами дни не оставляли времени на терзания.
Когда все документы были подписаны и миссис Белл уехала, добродушно сетуя на то, что придётся искать новых жильцов и попутно желая мне счастья в новой жизни, я осталась прощаться с домом. В нём останутся все мои самые счастливые и самые горькие воспоминания. Обошла комнаты, прокручивая в голове каждый проведённый здесь день. На секунду мне показалось, что в зеркале что-то мелькнуло, я бросилась к нему, но холодное стекло оставалось безжизненным. Да. Знаю, что теперь всю жизнь буду смотреть в зеркала с надеждой, которой не суждено сбыться. Рано или поздно придётся взять себя в руки.
За приоткрытой дверью послышался шорох колёс по гравию – подъехало такси. Значит, отступать поздно. Да и глупо. Я подхватила багаж: вещей набралось всего две сумки – немного одежды, ноутбук, наше с Эрикой фото. Остальное я оставила в коробках на чердаке. Не хочу брать с собой в новую жизнь ничего лишнего.
Постояла на пороге, поглаживая браслет Иму на запястье, прося поддержки, набираясь решимости. Кто знает, до чего могло дойти, если бы я не нашла в нём источник восстановления сил. Не снимаю его ни днём, ни ночью, берегу, как самое драгоценное сокровище. В нём осталась энергия Иму, я чувствую. Когда совсем хреново, мне кажется, что он нагревается, и сразу становится легче. Хотя, скорее всего, это лишь плод моей больной фантазии.
Ещё вчера я позвонила Эрике и мальчикам, рассказала, что решила уехать. Рэй говорил, что я поступаю правильно, что никогда не вернусь в норму, если продолжу жить здесь. А вот Дани лишь сочувственно вздыхал.
Эрика напротив была полна оптимизма и уверила, что решение отличное. А ещё пригласила приехать в гости, как только устроюсь на новом месте.
– Тут такие тусовки! – вещала она. – В отсталом Эпплтоне о таком можно только мечтать! А какие мужики! Ты себе обязательно кого-нибудь найдёшь.
– Мне никто не нужен.
– Нужен! Пора уже начать думать о себе и о своём будущем. Или так и собираешься одна сидеть до конца жизни?
– Именно.
– Ливи! Ты меня серьёзно беспокоишь, девочка. Приедешь, и никаких отговорок. Я тобой займусь.
Конечно, ее забота пугала до чёртиков, но очевидно и то, что я никогда не смогу отпустить себя без посторонней помощи. Правда, от одной мысли об отношениях с другим мужчиной начинало тошнить, однако хотелось выбраться, наконец, из своей скорлупы, посмотреть на радостных и беззаботных людей, на их яркую жизнь. Поэтому я сразу решила, что поеду. Даже если будет трудно и придётся признать, насколько мир Эрики для меня чужой. Пусть так, мне нужно использовать любой шанс, чтобы вернуться, наконец, в реальность.
Я медлила, оказалось, так трудно взять и самой всё перечеркнуть. Стоило на секунду прикрыть глаза – воспоминания накатывали, как лавина. А настойчивая мысль, что самое правильное – остаться здесь и ждать Иму, пока не умру, крутилась в голове, не давая успокоиться. Я должна сейчас же выйти за дверь, сесть в такси, затем в самолет, и доказать и Иму, и себе, что я не просто безжизненный кусок дерьма, а личность. Осталось сделать всего шаг, и этот период моей жизни закончится, а впереди ждёт что-то новое и уж точно совершенно безрадостное. Стараясь не оглядываться, я решительно вышла из дома, заперла дверь и спрятала ключи.
На секунду показалось, что в окне мелькнула знакомая фигура. Я рванулась было обратно, голова закружилась, ноги подогнулись, пришлось быстро опуститься на крыльцо, уронив рядом сумку. Но сколько бы ни вглядывалась в пронизанное солнцем стекло, сколько бы ни ждала, дрожа всем телом, Иму больше не появлялся.
«Успокойся, Ливи, его не может там быть, – судорожно дыша, внушала я самой себе. – Это лишь игры подсознания. Ты не хочешь уходить отсюда, не хочешь возвращаться к реальности, вот и видишь то, чего нет. Иму не стал бы прятаться. Он бы удержал, защитил и ни за что не стал бы мучить, зная, как тебе без него плохо. Он же на самом деле любил тебя. Так что соберись и стань, наконец, сильной».
Только сильной быть вообще не получалось. Дурацкое сердце никак не хотело биться ровно, рвалось на части, грозя очередным обмороком. Страх уехать и потерять Иму навсегда был настолько осязаемым, что я чуть не вернулась назад. Точнее, вернулась бы, если бы смогла подняться. А сейчас хочется остаться на крыльце без движения на ближайшую вечность.
– … мисс? Эй, мисс, вам плохо? Отвезти вас в больницу?
Я с трудом сфокусировала взгляд на совершенно незнакомом человеке, который навис надо мной с перепуганным лицом.
– Кто вы? – голос был хриплым и чужим.
– Дональд Уоллес, водитель такси. Позвольте помочь. Вам нужен врач. Сможете идти?
Я лишь молча смотрела, не понимая что ему нужно. Сознание постепенно возвращалось ко мне, в глазах прояснилось. Слабость во всём теле просто невероятная, но мне определённо лучше. Браслет Иму стал тёплым, почти горячим. Или мне только кажется в бреду? Иму, если ты жив, если можешь, появись, пожалуйста. Прямо сейчас. Не дай мне совершить ошибку!
Конечно, он не появился. Его нет. И меня тоже нет. Он погиб, чтобы я жила, а значит, нужно сделать так, чтобы его жертва не была напрасной.
– Нет, нет. Всё хорошо. В аэропорт, пожалуйста.
Глядя через заднее стекло на удаляющийся дом, я не смогла сдержать слёзы. Будто часть меня осталась там. Будто порвалась последняя нить.
Вот бы сейчас поговорить с Йеном. Хотя бы несколько минут. Он отдал всё ради своей любви. То же самое сделал для меня мой Иму. Где теперь взять сил и мужества, чтобы принять его смерть? Да он просто не мог умереть! Он всесилен. Никакой дурацкий огонь не смог бы навредить ему! Правда, Холодный огонь – единственное оружие, способное победить Серебряного. И, как бы Иму ни был силён…
Я глубоко всадила ногти в ладони, чтобы физической болью заглушить душевную. А дом всё отдалялся, и вскоре скрылся за поворотом. Я потеряла единственное место, которое связывало нас. В тот момент, когда крыша утонула в снежной дымке и скрылась из глаз, во мне умерла последняя надежда.
Зеркала окружают со всех сторон, отражения преломляются под неестественными углами, превращая моё лицо в демонический оскал и пугая почти до обморока. Господи, опять тот же сон! Возвращаюсь сюда из ночи в ночь, и каждый раз становится страшнее. Закрываю лицо руками, чтобы не видеть своих жутких отражений, почему-то вижу их сквозь ладони, сквозь зажмуренные веки. Даже зная, что будет дальше, я не в состоянии ничего изменить. Будто попала в невидимую паутину, и не могу ни пошевелиться, ни закричать. Когда Йен запер меня в гробу, чувствовала себя примерно так же, но тогда рядом был Иму, а сейчас…
