Текст книги "Один экзорцист хорошо, а два — лучше (СИ)"

Автор книги: Sugumi Kross

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Иму расхохотался.

– Когда мы встретились в первый раз, ты казался таким вежливым и мягким. Теперь я, конечно, знаю, что ты нагло притворялся. Единственно, не понимаю, зачем. Чтобы в доверие втереться?

– В том числе. Я подумал, что такой образ будет наиболее подходящим для охотника на призраков. В фильмах их показывают именно такими.

Я скосила глаза на Рэя и Дани, которые азартно резались в «камень-ножницы-бумагу» над последним куском пиццы. Рэй, конечно, делает вид, что ему всё не нравится и веселья Дани он не разделяет, но мне-то прекрасно видно, как он меняется рядом с Зефиркой. Будто возвращается в детство, которого у него никогда не было.

– Увы, реальность сильно отличается от фильмов, – вздохнула я.

– В лучшую сторону, – Иму тоже покосился на мальчиков и улыбнулся уголком рта. Я на секунду замерла, боясь спугнуть эту улыбку. Потому, что она была очень человечной. Совсем не похожей на те гримасы, что я видела раньше. Иму поймал мой взгляд и тут же принял безразличный вид.

– А какие у вас женщины? – вырвалось у меня.

– В каком смысле? – удивился Иму, спасибо хоть пальцем у виска не покрутил.

– Они такие же красивые, как ты? – я тут же прикусила язык, но поздно: губы Иму уже растянулись в издевательской улыбке, он посмотрел притворно томным взглядом и удовлетворённо хмыкнул.

– Значит, считаешь меня красивым?

Боже, да я считаю тебя самым прекрасным существом на земле!

– Ничего подобного! – рявкнула я, но тут же заткнулась. Этот гад прекрасно понимает, о чём я думаю. – Ты ещё с нашей первой встречи всё понял, чего спрашиваешь?

– Жду, когда сама скажешь, что я тебе нравлюсь.

– Не дождёшься. Так какие они?

– Высшие? В основном, высокомерные, озабоченные статусом, как и мужчины. Я не слишком интересовался ими, ведь жён нам выбирают родители согласно рангу.

– Значит, в детстве у тебя уже была невеста? Серебряная?

– Была. Почему тебя это интересует? Я не питал к ней каких-либо романтических чувств, как ты понимаешь.

– Угу.

Иму насмешливо посмотрел на меня.

– А вот с тобой я бы…

– Заткнись.

Ночь у меня была пипец какая неспокойная. Я вертелась ужом, путаясь в одеялах, и никак не могла найти удобное положение. Иму ко мне так и не явился – понятия не имею, чем он там занят, но без него сон совсем не шёл. Приучил меня, скотина, засыпать в обнимку, а теперь взял и свалил куда-то. Думает, что ему это с рук сойдёт? Окончательно разозлившись, я пинком сбросила одеяло и поднялась. Всё равно сна ни в одном глазу. Пойду выпью тёплого молока. От него всегда вырубаюсь.

Скрипя зубами от злости я протопала по коридору и резко остановилась, не дойдя до кухонной двери пару шагов.

– Ты уверен? – голос Рэя очень серьёзный.

– Да.

О чём они могут говорить среди ночи? Да еще с Иму?

– Амулет довольно сильный, но надолго не защитит.

– Знаю, – Иму говорит как всегда спокойно, без эмоций. – Мне нужно немного времени.

– Слишком опасно.

– У меня нет выбора. Позаботься о ней, если случится непредвиденное.

– Ты начал чувствовать, да? К ней…

Рэй резко замолчал, а я приросла к полу, дрожа, как осиновый листок. О ком они говорят? Почему Иму просит Рэя присмотреть за кем-то? А если… речь обо мне?

Я вся похолодела. Даже ладони стали ледяными.

Иму всё молчал. Рэй тоже не спешил продолжать беседу. А я замерла всего в нескольких шагах от них, боясь пошевелиться.

– И что ты хочешь здесь услышать? – прошептал прямо мне в ухо вкрадчивый голос.

Я подпрыгнула и завизжала, но мне ловко заткнули рот. Иму смотрел с насмешкой, уже и не помню, когда он выглядел настолько чужим и недружелюбным.

Но я лишь хватала ртом воздух и таращилась на него испуганными глазами.

– Подслушивать нехорошо, – Иму отпустил меня и отступил, скрестив руки на груди.

– Я… вовсе не подслушивала. Просто мимо проходила.

– Тогда позволь тебя проводить, – он твёрдой рукой уцепил за локоть и потащил обратно в комнату. – Чтобы ты больше не заблудилась.

Иму вроде издевался как обычно, но взгляд у него холодный и раздражённый, будто он видит во мне лишь надоедливое насекомое. Скорее всего, так оно и есть.

Необъяснимая обида поднялась из самых глубин, затопила полностью. Я, забыв о всякой осторожности, встала на месте как вкопанная и рывком выдернула локоть.

– О ком вы говорили?

– Тебя это не касается.

– А кого касается? – я почти кричала. – Кого ты НАСТОЛЬКО хочешь защитить, что даже Рэя просил позаботиться?

Иму втолкнул меня в комнату и остановился на пороге.

– Сегодня оставлю тебя в одиночестве, – нагло заявил он. – А вот завтра мы всё наверстаем.

– Больно надо, – зло парировала я и демонстративно отвернулась.

Трясло так, что зуб на зуб не попадал. Да что с этим придурком не так?! То почти нежный, то смотрит, как на говно. К чему такие смены настроения, он что, псих? Ух, как же я сейчас хочу его убить. Вот просто взять и своими руками задушить. Смотрел так, что аж внутри всё заледенело, чёртов демон! Почему он говорит с мальчиками, а меня как специально держит подальше? Не доверяет? Но почему? Неужели я настолько его разочаровала? Что он скрывает?

Злость тут же сменилась горькой печалью. Буквально пару дней назад я почти летала от счастья, а сейчас всё так плохо, что хочется забиться в угол и умереть. Сколько мне ещё терпеть? Ясно же, что бы я ни делала, Иму никогда не ответит на мои чувства. Нет ни единого шанса. Значит, нужно наконец взять себя в руки и выбросить его из головы. Хватит с меня!

Я решительно забралась под одеяло, чуть не прорвав в нём дыру, свернулась клубком, долго всхлипывала, злобно глядя в стену. И ладно! Не нужна мне никакая любовь. Дурацкое, бесполезное чувство. Сказочки для идиотов. Нет никакой любви, и не было никогда! Я просто сама вбила себе в голову, что жить без него не могу, сама же теперь и мучаюсь. Вот перестану заниматься самовнушением, и думать о нём забуду в тот же миг!

Вернусь в привычную жизнь, съезжу к родителям, напишу крутую книгу, чёрт возьми. Они ещё все узнают! И попляшут. И выкусят. Никто мне не нужен, я сильная и независимая. Кота, вон, заведу, а остальные валите на хер!

Ночью мне приснился Йен. Он смотрел на меня печальными всепонимающими глазами, разговаривал без слов, утешал. Было так горько, что я рыдала даже во сне. Чувствовала, что пытаюсь предать что-то чистое, жизненно важное, то, без чего не смогу больше жить.

Айрис тоже была такой, как я видела её в воспоминаниях Йена. Нежная, сочувствующая, исцеляющая.

– Вечная любовь приходит так редко, – сказала она, вкладывая в мои пальцы полураспустившийся цветок ириса, – и не у каждого хватит сил её выдержать. Но это самый драгоценный подарок, какой только можно получить от судьбы. Береги её.

Я проснулась в слезах, и в первую очередь уставилась на свою ладонь. Цветка не было. Да и не могло быть. Йен ушёл, а Айрис всё забыла, и никакое ментальное путешествие не позволит мне снова встретиться с ними.

Иму, естественно, рядом не оказалось, но мне так даже легче. Я не готова сейчас его видеть. Слишком сложно взять себя в руки, вести себя как обычно. И, конечно же, он сразу поймёт по моему лицу, что я сдалась и собираюсь любить его вечно. Тьфу. Проще пойти с моста прыгнуть. Хотя нет, обойдётся.

Спустя полчаса, после более чем прохладного душа, я всё таки выползла на свет божий, собрав в кулак все оставшиеся силы, и нашла всех мирно завтракающими в кухне.

– Доброе утро! – просиял Дани, и меня немного отпустило. – Ты долго спала, мы даже волноваться начали. Всё хорошо?

– Угу, всё просто охуенно, – жизнерадостно похвасталась я, плюхнулась на своё место, и покосилась на Иму.

Он выглядел так, будто вчерашний разговор мне просто приснился. Бросил короткий безразличный взгляд и вернулся к утренней газете. Он просматривал их теперь каждый день, чтобы сразу узнать о любом необычном происшествии поблизости, указывающем на то, что другие оборотни подобрались слишком близко.

Рэй сдержанно кивнул и снова уставился в свою тарелку. В его позе было что-то неестественное и присмотревшись я поняла, что не так. Держу пари, под столом они с Дани держатся за руки! Поэтому у Черныша вилка в левой.

Даже не знаю, плакать мне, или смеяться. Ведут себя как дети малые. В то время, когда Иму становится всё холоднее. Нет, я искренне рада за них, они оба заслуживают самой прекрасной любви. А я? Я заслуживаю? Боюсь, что нет. И если раньше всё устраивало, то сейчас становится невыносимо больно от одной мысли, что жизнь придётся провести в одиночестве.

– Есть какие-нибудь новости о других оборотнях? – спросила я, просто чтобы не молчать.

– Пока никаких, – ответил Рэй.

– Это же хорошо?

– И не хорошо, и не плохо. Мы не знаем, с какой стороны они нападут, и нападут ли вообще. А тебе не стоит вмешиваться.

Я хотела сказать, что меня вообще-то уже брали в заложники, и имею к этому делу самое что ни на есть прямое отношение, но тут же вспомнила, как Иму пришёл спасать меня. Как вёл себя тогда. Как разговаривал с Ларком. Словно я для него важна, не просто насекомое, за которым наблюдаешь из любопытства, чтобы потом оторвать лапки и раздавить.

Щекам сразу же стало жарко, я поперхнулась несказанными словами и поспешно уткнулась в свою тарелку.

Дани и Рэй незаметно переглянулись и расцепили руки, а мне вдруг стало стыдно. Дура эгоистичная, радоваться надо за мальчиков, они столько пережили, прежде чем нашли в себе силы откровенно поговорить. А я тут от зависти лопаюсь. Просто жалкое существо.

– Я недавно прочёл, – неожиданно сказал Иму, поднимая глаза от газеты, – что при поцелуях и сексуальных контактах между людьми передаётся большое количество энергии. Если её правильно направлять, может ли получиться полноценная атака?

Рэй вытаращил глаза, Дани подавился хлопьями, а я чуть не уронила чашку.

– Эм-м, – неопределённо промычал Зефирка.

– Занимаясь такими вещами, люди не думают о магических атаках, – сказал Рэй, покосился на Дани и тоже замолчал.

– Тогда, может быть, проведём эксперимент? – Иму смотрел на меня, а в глазах плескалась всё та же пустота.

Дани и Рэй перестали жевать и застыли с вытянутыми лицами, как два любопытных мангуста.

Меня аж затрясло от злости.

– Какой ещё эксперимент?! – взвилась я. И где тот прекрасный Иму, что обнимал всю ночь после возвращения из музея, гладил по волосам и развеивал все мои страхи?

– У нас ещё есть немного времени. Ты же сейчас думала о…

– Иди в жопу, – непоследовательно заявила я и продемонстрировала ему композицию из одного пальца. – Пусть тебя мальчики просвещают. Я в этом участвовать не намерена.

Мальчики испуганно переглянулись, а я ретировалась в гостиную, уцепив по пути бутылку пива.

Плюхнувшись на диван, вдруг чётко представила, как Дани и Рэй раздевают Иму, прижимаясь с двух сторон. Гладят белую до прозрачности кожу, проводят по ней губами. Медленно сходят с ума, вдыхая его запах. Мне тут же стало нехорошо. Настолько, что я одним глотком выпила почти полбутылки, и закашлялась. Из кухни послышался издевательский смех. Дьявол, он и оттуда мои мысли слышит?!

Всё потерять

Странно, но выходка Иму за завтраком придала мне сил, и я рывком выбралась из подступающей депрессии. Правда, теперь была зла как сто чертей. Даже Дани опасался приближаться, только сочувственно посматривал издалека и вздыхал. Думаю, он понимал, что я чувствую. И Рэй бы понял, если бы рассказала, но обсуждать с кем-либо свои проблемы нет никакого желания.

Я объявила, что пойду работать в кабинет, и чтобы меня не беспокоили по пустякам. Выглядело до отвращения пафосно, но я чисто из вредности не стала сглаживать ситуацию и долго сидела, бездумно пялясь в пустоту, вместо того, чтобы написать хотя бы пару строк. А когда решила, что ничего толкового не выйдет, и лучше пойти спать, в доме уже царил абсолютный мрак.

Из гостиной слышался шёпот и тихие вздохи. О, чёрт. Рэй и Дани привыкли, что Иму спит в моей комнате, и у себя теперь ночуют гораздо реже. Естественно, там же я за стенкой, а тут…

Пришлось пробираться мимо тёмного проёма, почти не касаясь носками пола. А подходя к своей двери, уже знала, что там увижу. Так и есть, в моей постели обустроился Иму, закутался в одеяло и смотрел наглым взглядом.

– Мне надоело повторять одно и то же, – привычно заворчала я с порога. – Вали в свою постель!

– Там Рэй и Дани… разговаривают. Не хочу им мешать.

– Знаю я, как они там «разговаривают». Этим можно и в своей комнате заниматься.

– Перестань вести себя, как ребёнок, – усмехнулся Иму и похлопал по кровати рядом с собой. – Иди сюда. Я ничего тебе не сделаю.

– Да если ты хотя бы попытаешься…

Нам обоим прекрасно известно, кто сейчас проиграет. Как и всегда. Иму ужасен, но противостоять ему невозможно.

Я вздохнула и забралась под одеяло. Он тут же слегка отодвинулся, давая понять, что не посягает на мою неприкосновенность. Да ладно, знаю, в какой позе мы проснёмся. И инициатором безобразия будет вовсе не Иму.

Мне снился летний луг. Нагретая солнцем земля, жужжание пчёл, чистое высокое небо. Ощущение мягкого тепла и тихое беззаботное счастье. Я лежала в высокой траве, лениво наблюдая, как покачиваются на ветру головки цветов, и мысли безмятежно кружились в голове лёгкими бабочками, ни на чём особо не задерживаясь. Обычно мне не очень нравится лето, но сейчас не отказалась бы от вечности здесь.

Кто-то тихо вздохнул, я оглянулась и увидела, что рядом со мной беззаботно спит Иму, закинув руки за голову. Бело-серебристые одежды переливались на солнце, волосы красиво лежали на плечах, их нежно гладил ветер.

«Что он здесь делает? – испуганно подумала я. – И что я здесь делаю?».

Некоторое время с трепетом ждала, что Иму проснётся, но он не пошевелился. А душистый воздух будто мягко давил на плечи, разливая по всему телу ленивую истому. В конце концов ничего страшного не случится, если я просто полежу рядом.

Наверное, во сне совсем притупляется инстинкт самосохранения, потому что я подползла поближе и устроила голову на сгибе его локтя. Идиотка.

Прямо перед моими глазами оказался распахнутый ворот, открывающий ключицы, и скульптурная шея, которую ужасно хотелось потрогать. Сквозь мраморную кожу билась маленькая жилка. Глядя на неё, в голове что-то сдвигалось и плавилось. Это же сон, да? Значит, можно прикасаться, и ничего мне не будет?

Я придвинулась ещё ближе, засмотрелась на его пушистые ресницы, красивый чистый лоб, изящный, слегка вздёрнутый нос. А потом, сама себе не веря, провела по шее кончиками пальцев, не сводя глаз с бьющейся на ней жилки. Мне показалось, или теперь она бьётся немного быстрее? Пальцы коснулись ложбинки между ключицами и замерли там, подрагивая от нетерпения. Хотелось большего. Отчётливо чувствуя, что крыша делает мне ручкой и уезжает с тихим шуршанием, я наклонилась и зависла в нескольких миллиметрах от слегка приоткрытых губ. Но поцеловать не решилась. Даже во сне.

Запах лета усилился, заполнил голову, погружая в мягкий туман, а тело будто горело изнутри. Потрогать Иму хотелось невыносимо. Не в силах сопротивляться, я опустилась ниже и прижалась губами к прохладной шее, накрывая жилку и чувствуя её пульсацию. Иму чуть дрогнул, я почувствовала, как его ладони скользят по моей спине… и вдруг распахнула глаза в полную непроглядную темноту.

– Что происходит? – дрожащей рукой включила ночник и уставилась на реального взлохмаченного Иму, который, кажется, тоже был не менее шокирован. На губах ещё чувствовался восхитительный вкус его кожи. Боже, я что, вытворяла наяву то же, что во сне? Тело само потянулось обратно к нему, хотя я изо всех сил старалась остановиться. Не успела опомниться, как уже сидела верхом на его бёдрах и чувствовала, что он…гм… совсем не против.

– Ты… слишком близко, отодвинься, – голос Иму был странно глухой.

– Как будто раньше тебя это волновало, – огрызнулась я, стараясь отползти от него подальше, правда, без особого успеха. – Твой запах настолько сильный, что я сейчас сознание потеряю. Ты что творишь?

– Ничего. Точнее, я не планировал такого.

– У меня очень странные ощущения. Используешь какие-то феромоны?

– Скорее ментальные волны. Мы делаем так, чтобы привлекать высших женщин для продолжения рода. На людей они не действуют. Я сам не понимаю, почему ты чувствуешь их.

– Выключи немедленно! Сейчас же!

– Не могу, – он тяжело дышал, зрачки почти полностью заполнили радужку, делая глаза совсем тёмными. – Но если мы займёмся сексом, ничего страшного не случится. Зато сразу станет легче.

Я уже успела сползти с него, но он схватил за талию и усадил обратно, проводя ладонями по бокам и опуская их на ягодицы. В глазах потемнело. Потому что прикосновений Иму хотелось не меньше, чем трогать самой. Дурацкое тело выгнулось и потёрлось о его бёдра. Иму со свистом выдохнул, подаваясь навстречу. Похоже, сейчас всё и случится. Не могу себя контролировать. Совсем. Но я не собираюсь бросаться на него, как животное в течку. Мне нужно, чтобы ОН меня хотел, а не его инстинкты. Мысль немного отрезвила, и я смогла наконец хотя бы частично взять себя в руки.

– Ни за что!

– Да брось, ты сама хочешь.

– Нет! – выкрикнула я, чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы. – Я не хочу! Не так! Не под твоей чёртовой наркотой! Не хочу!

– Тише, тише, – Иму взял моё лицо в ладони и серьёзно посмотрел в глаза. – Я никогда не буду принуждать тебя к сексу против воли. Клянусь кровью.

Его глаза полыхнули светом и погасли. Мне показалось, что туман в голове немного рассеялся.

– Вот и всё. Я дал клятву. Нарушу её – умру на месте. Так что, если захочешь меня, придётся попросить.

– Обойдёшься, – я не стала сопротивляться, когда он снова потянул к себе и осторожно обнял.

– Посмотрим, – хмыкнул он. – А теперь постарайся глубоко дышать и ни о чём не думать. Скоро всё пройдёт.

– Ты уверен, что обниматься сейчас хорошая идея?

– Уверен. Не бойся, ничего больше не случится.

Я послушно прижалась к нему. Некоторое время мы лежали молча, постепенно успокаивая дыхание.

– Что сейчас вообще было, блин? Зачем использовал свои дурацкие волны на мне? Охренел совсем?

– Я же говорил, случайность. Ты прикасалась ко мне, и тело среагировало само.

– Чёрт. Я ничего такого не хотела. Просто ты пахнешь очень здорово. Не только когда используешь эти волны. Всегда. У меня сразу мозги отключаются, прости.

– Пахну? – изумился Иму и принюхался. – Разве я чем-то пахну?

– А ты не замечал? Пахнешь летом. Душистыми травами, нагретыми солнцем, свежей малиной… Разве для вас это не нормально?

– Никогда не слышал о подобном.

– Тот лис ничем не пах. А ты пахнешь.

– Может быть, только для тебя?

– В каком смысле?

– Понятия не имею. Но мы совершенно точно связаны крепче, чем хотелось бы. Ты слышишь запах, которого нет и поддаёшься влиянию ментальных волн. А я…

– Что?

– Наверное, мне придётся рассказать кое-что. Ты ещё не хочешь спать?

– После такого? Нет уж.

Он еле слышно хмыкнул.

– В моём мире выпивать человеческие эмоции учат с детства. У нас есть наставники, которые рассказывают о физиологии людей, их страхах и слабых местах. Потом начинается практика.

Я поёжилась.

– Практика – значит…

– Да. Наставник выбирает подходящего человеческого ребёнка и проводит экзамен. Ребёнка – потому что дети гораздо более восприимчивы к страхам и их легче выпить до дна.

Иму поморщился и зарылся носом в мои волосы. Я легонько погладила его по руке. Возможно, мне показалось, но, похоже, ему тяжело говорить. Странно, ведь для них такое в порядке вещей. Неужели эта история как-то связана с тем, что он оказался здесь?

– Для моей практики выбрали девочку немного младше меня. Некоторое время мы лишь наблюдали за ней из зазеркального пространства. Каждый вечер перед тем, как мать укладывала её спать. Я видел, что она именно такой ребёнок, которых у нас называют «стандартный». Боится темноты, не задёрнутых на ночь штор; того, кто живёт под кроватью. Не понимаю, зачем люди выдумывают себе монстров, если вокруг достаточно реальных? Вам так необходимо чего-то бояться?

– Это называется «воображение», – я слегка обиделась за человечество. – Люди с сильным воображением настолько верят в то, что сами придумали, что начинают видеть его на самом деле. У себя в голове.

– Какое бесполезное качество, – фыркнул Иму.

Захотелось его укусить, но я сдержалась. Если он разозлится, никогда не узнаю, чем всё закончилось.

– В зазеркалье смертельно опасно находиться даже взрослому, не говоря о ребёнке или подростке. Поэтому у нас оставался лишь час в день, чтобы изучить её и подготовиться. Выпивать человека до дна сразу – бесполезная трата ресурса. Эмоции нестабильны и почти безвкусны. Жертву необходимо «подготавливать» – сначала лёгкие шорохи, потом неясные тени по углам, отражение в зеркале…

– То же, что ты проделывал со мной! – вскрикнула я, мгновенно начиная злиться. – Ты меня «подготавливал»! Значит, хотел сожрать?!

– Нет. Но этот способ отлично подходил для создания необходимой тебе атмосферы. Твои эмоции лишь приятный бонус.

– Ну ты и…

– Я делал всё безукоризненно, – как ни в чём ни бывало продолжал Иму. – Через несколько дней девочка уже боялась собственной тени. Наставник не уставал хвалить меня. Естественно, существо с серебряной кровью должно быть идеальным.

Он усмехнулся. А я в отчаянии прикрыла глаза. Охотиться на людей, как на диких животных, просто для удовольствия, не ради выживания – от одной мысли злость поднималась. Люди зачастую ничем не лучше, но никто не заслуживает такой участи.

– Когда подготовка завершилась, и наставник уверил, что пора приступать к практике…

Иму замолчал.

– Всё пошло по пизде? – догадалась я.

– Кхм… можно и так сказать. Девочка сама подошла к зеркалу. Смотрела мне прямо в глаза и не испытывала страха, только желание умереть. Я вдруг почувствовал что-то… чего не должен был.

– Что?

– Не знаю. Но её эмоции вызвали во мне такой отклик, что стало больно. Я прервал наш контакт и отступил, наставник не успел остановить. Некоторое время после я не понимал, где нахожусь и что делаю. Только потом осознал, какую ошибку совершил. Жертва видела меня и осталась жива. У нас такое не прощают, казнь – единственное наказание.

Наставник выступил перед Советом, изложил факты и заявил, что меня нужно немедленно уничтожить. Родители не скрывали разочарования и легко согласились бы с его вердиктом, если бы не моя первозданная кровь. Убивать Серебряного – непростительное расточительство, ведь нас очень мало. Даже несмотря на непоправимую ошибку, моя сила очень отличалась от способностей сверстников более низкого ранга. Мне вынесли самый жестокий приговор, какой смогли придумать – неделю в зазеркалье. Это верная смерть, но тем самым мне давали мизерный шанс. Если я выживу, стану непобедимым.

– Так и вышло, да?

– Я не бессмертен. Но за то время, что провёл там, многому научился.

Мне показалось, что он слегка дрожит, и, сама не осознавая, прижалась к нему крепче, делясь теплом.

– Родители позволили запереть тебя там?

– Конечно. Отец исполнил приговор сразу же, на глазах у Советников. Чтобы ни у кого не возникло ни малейшего сомнения в их твёрдости.

– Как же ты выжил?

– Я пробыл там около четырёх часов, когда начала ощущаться сила тёмной энергии. Сначала тело сдавливало, как на большой глубине. Я не чувствовал ни боли, ни страха. Но потом начало казаться, что череп сейчас лопнет, перед глазами появлялись тревожные картины, слышались шепчущие голоса, сводили с ума. К вечеру первого дня я почти не воспринимал реальность. Видел лишь то, что показывало зазеркалье. Неизвестно, сколько так продолжалось – иногда я приходил в себя, тогда становилось ещё страшнее. И вместе с тем, понимал, что не должен испытывать столь сильное отчаяние, мои эмоции неестественны. Но я не успевал подумать об этом, снова и снова погружался в забытье.

Иму опять замолчал. Я хотела бы сказать что-нибудь утешительное, но что тут скажешь? Что это всё пиздец как страшно? Что я в ужасе от пережитого им кошмара? Что я понимаю его чувства? Ощущая лишь отголоски его эмоций, даже представить не могу, кем нужно быть, чтобы выдержать такое и не загнуться!

Я обнимала его, вплетая пальцы в волосы на затылке, легонько поглаживала по шее сзади и тёрлась носом о щёку. Он повернул голову, чуть отстраняясь, посмотрел удивлённо.

– Что ты делаешь?

– Сочувствую, – смущённо покаялась я, понимая, что немного увлеклась и мои действия похожи скорее на приставания, чем на дружескую поддержку.

– Это тоже остаётся для меня загадкой. Человеческое сочувствие. Неужели, чувства можно разделить? Поделиться с кем-то добровольно?

– Конечно. Вот так.

Я придвинулась ещё ближе, не разжимая объятий, и уставилась ему в глаза, мысленно выливая всю свою нежность. Он замер на минуту, а потом его лицо стало медленно розоветь. К моим эмоциям сразу примешалась дебильная радость. Понимая, что он читает меня, как открытую книгу, смутилась ещё сильнее, но взгляд не отвела. Пофиг, он и так знает, что я к нему чувствую. Терять-то нечего.

Глаза Иму уже не похожи на зимнее море. Они стали темнее и теплее, зрачки немного расширились от удивления. Он медленно высвободил руку, которой обнимал меня, взял моё лицо в ладони; и накатило такое тепло, что стало страшно. Я задохнулась, чувствуя, как в груди разгорается жар, к горлу подкатил комок, а сердце заколотилось так, что его, наверное, прекрасно слышно в тихой комнате. Сперва ничего не поняла, а потом дошло, и сразу стало ещё жарче: Иму делится со мной своими чувствами, как я поделилась с ним своими. Откуда в нём столько тепла? Разве он может чувствовать ТАКОЕ?! И нежность, и беспокойство, и желание защитить. И нечто ещё, от чего моё смущение достигло высшей точки. И одиночество. Столько одиночества и боли, что сердце разрывалось.

Перед глазами заплясали искры, всё вокруг померкло, сужаясь до одной маленькой точки. Картинка резко придвинулась, и я очутилась в совсем другой реальности. В комнате из зеркал. Стены многократно отражались сами в себе, создавая иллюзию, дурманящую мозг, и от этого начинало тошнить. Я чувствовала страх, безысходность и отчаяние. Не свои. Мальчика, что сидел прямо на полу, привалившись к стене и подтянув колени к груди. Его глаза были плотно закрыты, губы слегка шевелились – прислушиваясь, поняла, что он просто считает, чтобы не сойти с ума. Считает давно, потому что числа перевалили за миллион. Мальчик бледный до синевы, худой и осунувшийся, но даже так я без труда его узнала.

– Иму!

Он не отреагировал. Конечно, в его воспоминаниях я лишь наблюдатель. Иму не видит меня.

Он резко перестал считать, открыл глаза и прислушался.

– Эй! – донесся до нас откуда-то издалека многократно отражённый голос. – Тебе плохо?

Почему голос такой знакомый? Будто из далёкого детства.

– Не можешь оттуда выбраться? Не бойся, ладно? Должен быть выход, он всегда есть.

Иму вскочил и заметался по комнате, пытаясь найти источник голоса, а я застыла, чувствуя, что сейчас или потеряю сознание, или умру. Каждое движение, каждый звук знаком до боли. Реальность раздвоилась, но обе её части происходили со мной на самом деле.

Наконец-то я всё поняла. Словно с разбегу влетела в ледяную воду с головой. Теперь понятно, почему не могла сопротивляться своим чувствам к нему, тянулась, вопреки здравому смыслу. Потому, что любила его тогда, и люблю до сих пор. С первого взгляда до последнего вздоха.

– Тебе там страшно? Одиноко? – не унимался голос. – Мне тоже. Но вместе будет легче, так?

– Где ты? – закричал Иму, изо всех сил ударяя по стеклу кулаками, но оно даже не дрогнуло. – Кто ты? Галлюцинация?

– Я хочу попасть к тебе, но не могу! Не сдавайся, пожалуйста! Я с тобой. Подожди, не исчезай! Эй…

Голос становился тише и тише, пока не пропал совсем. Иму, круживший между стен, замер и уставился в никуда остановившимся взглядом.

– Кто ты? – повторил он шёпотом. – Не уходи…

Мальчик бессильно съехал по стене на пол. Но уже не выглядел беспомощным, и в груди у него бушевала такая буря, что меня буквально сбивало с ног. Долгое время он сидел, закрыв лицо руками, я наблюдала за ним, не сдерживая слёз. А когда наконец поднял взгляд, смотрел твёрдо и уверенно, как нынешний Иму.

Больше всего на свете хочу прикоснуться к нему, прямо сейчас. Все эти годы необходимость в нём не исчезала. Я забыла о нашей встрече, но не смогла полюбить никого другого. Чувство единения, испытанное мной тогда, никуда не исчезло.

Монстр, который собирался убить, но почему-то передумал в последний момент. И мальчишка, прекрасный, как сказочный принц. Одно и то же лицо. Я люблю обе его стороны несмотря ни на что.

Комната закружилась и поехала в сторону. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, поняла, что сижу в своей постели, рядом настоящий взрослый Иму смотрит на меня напряжённым взглядом. Он не прервал эмоциональный контакт, так что я понимала, о чём он думает. И ответила на его невысказанный вопрос многотысячным «Да», не произнося ни звука. Вот, значит, каково быть с кем-то одним целым. Огромное, заполняющее до краёв общее чувство, от которого нестерпимо тепло в груди. Слова не нужны, я слышу каждую его мысль, как и он мою. В зеркальной комнате много лет назад он так же слышал голос моего сердца. Потому что зеркала не пропускают звуки. Эта связь тогда установилась сама собой, поэтому нас и тянуло друг к другу настолько сильно, что каждая попытка сопротивляться вызывала нестерпимую боль.

Благодаря моему голосу он смог выжить в зазеркалье. Меня он искал потом много лет, наблюдая за людьми. Из-за меня не захотел убивать.

Путешествуя из зеркала в зеркало, Иму почти разуверился, что когда-нибудь сможет найти ту, что его спасла. Он ведь не видел моего лица, так что приходилось искать вслепую, практически без надежды на успех.

Оказавшись в моём доме, из любопытства читал истории, стоя за плечом, пока я писала. А после понял, что находясь рядом испытывает странные чувства. И остался, чтобы разобраться в них. Конечно, Иму не узнал меня. И в моей памяти то время умело стёрли. Но, когда я начала видеть его в зеркале и смутно вспоминать случай из детства, прочёл всё в моих эмоциях и пришёл ко мне, чтобы проверить.

Я сама рассказала ему, как увидела мальчика в зеркальной комнате. Нахлынувшие тогда чувства чуть не разорвали его на части.

Иму совершенно не понимал, что теперь делать, и решил придерживаться первоначального плана – быстренько разыграл кровавый финал, воссоздавая сцену из фильма ужасов.

– А потом пришли мальчики и спутали тебе все планы, да?

Иму усмехнулся.

– Возможно, именно глядя на них я принял и себя. Их эмоции слишком сильные, читались легко, даже прислушиваться не пришлось. Я анализировал, сопоставлял. И сделал выводы.

– Почему не сказал ничего мне?