Текст книги "Сегодняшний вчерашний день (СИ)"

Автор книги: Stashe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 9

9 глава

Кэро сохо Пта Эргос медленно шел вдоль рядков. Сад и огород на базе пребывали в весьма запущенном состоянии. Наверное, люди из прошлой группы предпочитали синтетическую пищу и им почти не занимались. Но поскольку в течение последних десяти лет одна экспедиция циклично сменялась другой, периоды заморозки базы оказывались сравнительно небольшими, и в полной консервации не возникало нужды. Каждой последующей экспедиции вменялось в обязанность поддержание растений в нормальном состоянии, но люди есть люди…

Автоподача воды забарахлила недавно и, к сожалению, те растения, которым она требовалась регулярно, успели погибнуть. Однако часть сада уцелела. Нынешний состав ученых рассчитывал всерьез заняться изучением влияния микроклимата на модифицированные растения. Поэтому, они с энтузиазмом взялись за работу по восстановлению полезных площадей. Уборка мусора с грядок, проверка и отладка автосистемы полива, а затем и высадка в рыхлую коричневую почву золотисто-оранжевой рассады.

По мнению Кэро такие совместные мероприятия ускоряли процесс адаптации человека к новым жизненным обстоятельствам. Появление чувства дома, это ли ни есть хорошо? Он с удовольствием посещал сад после восстановления, особенно ту его часть, где подле искусственного пруда, заросшего кувшинками, стояла крытая беседка. Кэро еще немного прошел вперед, приметив впереди заросли цветущих кустарников. Кусты и деревца живописно разрослись, образовывая буйный, многоцветный уголок для отдыха.

Когда они в первый раз посещали теплицы, многое выглядело иначе. Да, деревья и кустарники мало пострадали. Полив почти не прекращался, и солнечного света растениям хватало. Крыша теплицы автоматически раздвигалась два раза в сутки. Механизмы ориентировались на датчики, открывая бледно синее небо то на час, то на пол дня. В остальное время использовалась искусственная подсветка.

Но кувшинки засохли, пруд выглядел мерзко, больше походя на лужу с высохшими рыбками и спутанными комками водорослей на дне. Теперь, когда его почистили, наполнили свежей водой, запустили рыбу – сидеть на берегу оказалось сплошным удовольствием.

Кэро улыбался и вообще имел вид довольного жизнью субъекта, чего нельзя было сказать о человеке, к которому он направился. Птаирианец остановился в нескольких шагах от него и наблюдал до тех пор, пока тот не поднял голову:

– Чего тебе? – Недружелюбно пробурчал Янат, стоя на коленях.

– Есть дело, – Кэро светился дружелюбием, но Яна этот факт как раз особенно раздражал.

– Еще одно? – он обвел ладонью в перчатке «свои» владения. – Мне, знаешь ли, не скучно. Твоими заботами живу в гребаном палисаднике уже с неделю.

– Не бузи. – Даже откровенная агрессия не смогла сбить благожелательность с птаирианца, – каждому по способностям, помнишь? Особенности каждого на благо большинства. У тебя осталось не так много работы. Тем более, не один здесь трудишься.

– Пошел ты, – беззлобно ругнулся Ян и прищурился. – Намекаешь на мои «удивительные» способности к посадке рассады? Опупеть. А как же сам? Я смотрю, вы здорово спелись с Деше на ниве руковождения.

Кэро в ответ нейтрально улыбнулся и заметил, что от этого у Яната перекосило физиономию:

– Вообще-то я не праздно гуляю, а пришел с отличной новостью. Сегодня мы покинем территорию базы. Проведем рекогносцировку на местности, так сказать. Небольшую. Ты изучал материалы предыдущих контактеров, оставшиеся в архиве компьютерной базы?

– Наконец-то! – Янат резво поднялся с колен и отшвырнул лопатку в сторону. Изучал? Да он заучил до дыр все, до чего смог дотянуться. Перелопатил весь архив. Хотя времени на такие занятия ему оставили совсем чуть-чуть, забив график под завязку несусветной мутью вроде посадок рассады. Дело рук Самойлова, как пить дать.

– Не торопись, – птаирианец неодобрительно проследил за траекторией лопатки, – странно, ты не уважаешь даже собственный труд. Я хотел предложить поздний завтрак, чтобы кое-что обсудить до выхода. Поделиться кой-какими наблюдениями. Я ведь помимо теплого местечка, забитого неработающей электроникой и пылью, получил доступ к файлам с информацией. Делал полезные пометки. Наш разговор, помнишь? Кроме того, инструкция безопасности предписывает экипировку по максимуму, особенно для первого выхода, а Жан, наш техник, еще не закончил проверку снаряжения.

– Хорошо, поедим, – Ян стянул перчатки и равнодушно уронил их на грядку, – ты не прав, кстати, я уважаю свой труд. Только работа у меня другая. Не копаться в огороде, а искать пути и связи. Я хреновый садовник. А ты часом, не психологом ли устроился?

Кэро в очередной раз улыбнулся и ничего не ответил. Янат оглянулся на свою соседку по грядочно-уборочным работам, биолога-техника Андреа Нельсон. Похожая на сдобную булочку невысокая женщина с практически белыми, вьющимися мелкими кудряшками волосами, она обладала редким очарованием по-настоящему хорошего человека. Не раздражающим добродушием, а умением из самого нудного занятия сделать праздник.

Андреа в отличие от Яна обожала копаться в саду и порхала, как домашняя фея, метрах в двадцати, в зоне сада у входа.

– Энди! – окликнул ее Янат.

Рядом с ней ему не хотелось огрызаться, защищаться или подозревать кого-нибудь в тайной неприязни к себе, замешанной на расовой уязвимости. Грустно признавать, но маниакальная подозрительность, скорее всего, досталась ему по наследству от расы шан-та. На родине матери, планете Янус, андрогены шантийцы, веками находились под жестким прессингом со стороны всех остальных рас.

Иногда Яну казалось, что если бы он не знал о причинах этой ненависти и не был объектом пристального внимания людей, взгляды на жизнь у него могли бы сложиться иными. Но по прошествии времени он все-таки пришел к выводу – выдавать желаемое за действительное – идея, неудачная с самого начала. Его раса отличается от многих других, чьими предками когда-то стали земляне. Больше или меньше, не столь важно. Достаточно для того, чтобы не быть понятным. Существа другого вида иное дело. Но их физиология и психика родственны ему еще меньше, а значит, у них также мало точек соприкосновения.

– Что Ян? – незамедлительно откликнулась Андреа, ослепительно улыбаясь.

Недавно ей исполнилось сорок девять. Ее вторая половина, муж Кристофер, сейчас был далеко. Тоже ученый, ихтиолог, он в составе исследовательской экспедиции ходил на яхте по безбрежным просторам Океана, планеты с единственным искусственным материком. Как Янат понял, в таком режиме путешествий, вместе или раздельно, они прожили уже больше двадцати лет. Ребенок, рождения которого Андреа с мужем когда-то ждали, умер при родах, а больше они то ли не смогли, то ли не рискнули пробовать.

Маленькие и большие трагедии, как выяснялось, стояли за многими жизнями членов их экспедиции. Янат был удивлен за сколь многими.

Его поражал стойкий оптимизм Андреа Нельсон. Вот и сейчас, облаченная в удобный комбинезон, с натянутыми до локтя садовыми перчатками, она самозабвенно возилась с чахлыми ростками.

Он сказал:

– Я должен приступать к своей основной работе. Мне придется оставить тебя одну.

Она смотрела на него лучистым взглядом лазоревых глаз:

– Иди, конечно. Ты помог мне более чем достаточно. Никогда не видела, чтобы полумертвые растения так быстро восстанавливались. У тебя руки волшебника, Ян. Чудеса. Никогда такого не видела. Удачи и будь осторожен, дружок!

– Увидимся, Эн! – Бросил Янат напоследок и вдруг почувствовал укол стыда.

Словно он бессовестно бросает Андреа на произвол судьбы, среди зарослей вялых помидоров и сельдерея, а сам направляется на чудную прогулку в райские кущи. Но ведь все не так. Ему до смерти надоело гнуть спину на плантациях органики ради удовлетворения неясных амбиций то ли Самойлова, то ли Кэро. Да и прогулка предстоит вовсе не праздная.

«Долбанное воображение», – ругнулся Ян про себя, решительно выкинул из головы угрызения совести и поспешил в столовую.

Кэро ждал его за столиком, неторопливо поглощая загадочную бурду из чашки странными приспособлениями, похожими на две палочки. Рядом стояло блюдце с более привычной порцией синтетического сливового пирога. Ян поставил свой поднос на стол и с опаской сел, провожая взглядом ко рту птаирианца каждый кусок.

– Новая пища? – наконец поинтересовался он.

– Нда, – неразборчиво пробубнил Кэро и отложил палочки в сторону. – Знаешь, ты портишь мне аппетит.

– Взаимно, – равнодушно ответил Янат и задумчиво подпер ладонью щеку. Его локоть едва умещался на краю столешницы, грозя сорваться, но он совершенно игнорировал сей факт:

– Знаешь, они все имеют особое, трагическое прошлое. Спасибо, что позволил мне порыться в чужом белье. Я нашел массу интересной информации обо всех, кроме тебя. Расскажи-ка мне Кэро сохо, почему же твоя личность остается загадкой? Ведь ты был царственно щедрым ко мне, когда под носом у Самойлова уносил досье тридцати исследователей.

– Что ты подразумеваешь под особым прошлым? – Птаирианец взял в руки вилку и, отломив кусочек пирога, с наслаждением отправил его в рот.

– Эти люди лучшие специалисты. И они странные типы, пережившие личное горе или серьезное испытание, неожиданно лишенные чего-то в жизни. Они кажутся нормальными, обыкновенно талантливыми учеными, но только на первый взгляд.

– Как и ты?

Локоть Яната соскочил с края стола. Он резко выпрямился, чертыхнувшись сквозь зубы, и мрачно огрызнулся:

– Я профессионал. Это все.

Его янтарные глаза потемнели, их взгляд стал жестким. Ян демонстративно поставил на пластик оба локтя и скривился. Приготовился защищаться.

Кэро энергично кивнул, продолжая вести себя легко и непринужденно, нацелил ложечку на напарника и продолжил:

– Да, конечно. Тебе уже есть тридцать? Друзей нет, постоянного любовника или любовницы нет, семья далеко, и навещаешь ты их, как я понимаю, нечасто. Дважды за последние семь лет, верно? Напарница бросила, а гнилая отмазка, будто бы тебе совершенно наплевать, при внешне подчеркнуто агрессивном поведении, должна идеально сработать. Ты ведь одиночка. Профессионал, с которым должны считаться или пошли они на фиг. С другой стороны, официальная причина поездки – поиски Инги. Странно немного.

Янат вспылил. Он и так достаточно долго терпел попытки Кэро разнюхать о нем что-нибудь жаренное, а эти абсурдные доводы, только что приведенные птаирианцем, его просто взбесили. Сплошная ложь, выдумки, бред!

Ян заговорил, подчеркнуто сухо, не замечая, что временами шипит, словно разъяренная кошка:

– Зачем ты лезешь в мою душу, набиваясь в приятели? Упорно лезешь, уже который месяц. Ты просто достал меня этим маниакальным интересом! Давай поговорим о ком-нибудь еще. Например, об Андреа. Она живет вместе с мужем от силы месяц-два в году, а остальное время проводит по командировкам, выполняя бессмысленные задания. Светится как маяк в ночи, и, черт возьми, она и вправду маяк для людей. Теплота, что исходит от нее, сияющая печаль, растопит любой лед. Или Мальком, он душка, верно? Мужик сообразительный, хваткий, цепкий. Вовсе не похож на рассеянного маразматика, который смысл жизни видит лишь в бесконечном поглощении энциклопедий, написании диссертаций и бесчисленных экспериментах, исследованиях, операциях. Вместе с тем, а что мы знаем о нем? Семьи нет, потому что двадцать лет назад на планете Тетра, колонии, где он проживал, приключился небывалой силы ураган. Научный городок практически смыло с острова. В живых остались считанные единицы. Наш доктор полгода пролежал в больнице и ему до сих пор снятся кошмары. Двадцать лет, вдумайся! У него навязчивая идея: страх потерять близких, родных, друзей. Он всех держит на расстоянии, чтобы не пережить что либо подобное еще раз. Почему он согласился полететь на Навь? Планету, где только что пропали двадцать три человека? Чего еще я не знаю?

Ян замолчал, вбирая воздух в грудь, и пытаясь выглядеть спокойно язвительным, хотя изнутри его раздирал жар противоречий, злости и раздражения. Потом мотнул головой, отсекая лишнее, и продолжил:

– А Жан, наш техник. Фафликанец, верно? У него здоровенный шрам от затылка и наискосок по спине. На самом деле, хрен его знает, сколько там еще у него шрамов.

Фафлик не приемлет трусов. Планета до сих пор полудикая. Мир агрессивных людей, особого менталитета, склада, кроя. Неважно, что смертность там чрезвычайно высока, колонисты любят свою родину какой-то яростной полусумасшедшей любовью. Их многочисленные табу, обычаи, восходящие к тысячелетней давности обрядам, ненависть к чужакам и всем кто пытается принести мир их бушующему дому. Плевать, что природа там сверхагрессивна, а все от цветка до рыбы сожрет вас при малейшей возможности. Это родина героев. Настоящих людей. Он изгнан. Почему? Закрытая информация. Но мы то понимаем, уровень реакций и физической подготовки у Жана несравним ни с одним из нас, да? Его восторженно принимают везде, где он хочет поработать, но при этом Жан глубоко несчастный человек. Ибо родина сочла его недостойным. А ты Кэро сохо, что не так с тобой? По каким причинам ты здесь? Кроме этой привычной твоей болтовни про исследования.

Птаирианец больше не улыбался. Его черные глаза оставались непроницаемыми, а поза говорила о напряженности. Он положил вилку на стол и легонько кивнул:

– Хорошая работа, Ян. Вижу, что не зря рассчитывал на твою великолепную память и мастерство контактера. Имеешь право злиться. Ты гадаешь, кто такой Кэро сохо Пта Эргос? Он друг, которому стоит доверять.

– Неужели, – Ян прищурился и зло скривил губы. – Как мило. Я сейчас в бешенстве, Кэро. А когда узнаю твою тайну, наши игры закончатся, обещаю.

– Это будет нескоро, Янат сохо. Но отложим на время копья, хорошо? Наш с тобой завтрак не просто дань традиции. У меня появились кое-какие сведения. Доступ к любопытным документам. Знаешь, такие забавные папочки со значком: «совершенно секретно». Личные дневники, наблюдения и биометрические данные предыдущих исследователей. Я начал читать их. Рано или поздно всем начинали сниться кошмары. Какие-то запутанные фантазии, бытовые сценки, милые пасторали, абстракции и обычные воспоминания о собственном прошлом. Все сны проникнуты ужасом, печалью, одиночеством и напряжением. Невозможно поверить, что обычный сон о дожде может довести человека до депрессии, верно? Однако я читаю отчеты и вижу, он не мог справиться с состоянием угнетенности, тоски и мучительной печали. Даже пил лекарства, и по совету психолога каждый день фиксировал в дневнике свой новый сон. В других документах, я нашел сведения, что тот же человек странным образом исчез ровно через два месяца с начала тех событий. Тебе, как, уже снятся сны, Янат?

– Как и всем, – буркнул Ян, недоверчиво глядя на Кэро. Любопытство постепенно вытесняло гнев. – Ты позволишь ознакомиться с документами?

– Самойлов настрого запретил подпускать тебя к ним, увы.

Кэро лукаво улыбнулся, заметив, как Янат хмурится, но делает вид, что ему решительно плевать:

– Скажу тебе, Янат сохо, сведения можно раздобыть разными путями. Я ведь могу не узнать, когда ты был в моем жилом отсеке. Не включить датчик, предположим, послезавтра, в восемь утра. Бывает такое, поспешу и не закрою толком дверь. До полдесятого я отчитываюсь Самойлову в центре со связными, пока дойду обратно, будет десять. Да, кстати, я могу забыть и не заблокировать доступ к компьютеру, к папочкам с пентаграммой обезьянки.

Ян кусал губы:

– Мне кажется, Кэро, что ты кошка, играющая с мышкой. Действительно, кажется?

– Ты мне нравишься, – сохраняя серьезное выражение лица, ответил Кэро. – В тебе много обиды, но и упрямства хватает. И я не разгадаю загадку один. Мне нужна помощь того, кто мыслит нестандартно. Только не спрашивай, почему я выбрал тебя. Сейчас это ровным счетом не имеет никакого значения. А вот сны имеют. Нам пора. Гляди, вон Жан машет рукой у двери. Зовет. Значит, оборудование, и снаряжение он уже подготовил. Ты так и не поел, Ян.

Янат равнодушно скользнул взглядом по подносу и махнул рукой:

– Какая уж тут еда. Пошли. Мне не терпится шагнуть за пределы базы. Я просто извелся. Мне срочно нужно почувствовать нечто новое. Я хочу познакомиться с Навью ближе.

Глава 10

10 глава

Стоял конец осени. Время немыслимой духоты, от которой теряешь сознание. Время сухих гроз, дьявольских спектаклей с молниями, грохотом, воем и визгом как из преисподней. Как будто вместе со своим господином выходили на охоту адские псы и неслись над миром огненной полосой, взывая к небесам диким плачем, заунывным, продирающим до костей.

Осень – полоса беспощадных ветров, которые тоскливо стонут, переходя в свист отвратительный для ушей. Они гонят по выжженной добела траве волны и треплют ее и прижимают к земле. Одной искры достаточно, чтобы полыхнуло пламя, заволокло черными тучами свет, наполнило обжигающим дымом легкие. Закружится хлопьями в почти кипящем воздухе серый пепел, а равномерный гул напугает сильнее лютого зверя, ибо звук этот ничто иное как приближающаяся стена огня.

Осень время непредсказуемое, беспощадное к слабым духом или телом.

Людей охватывала странная тоска, словно впереди не ждало ничего хорошего, светлого, а ощущение собственной беспомощности вызывало глухое раздражение.

Янат считал, что им в каком-то смысле повезло. Если бы они прибыли на месяц раньше, то наверняка попали бы в самый разгар сезона. Искать кого-то в таких условиях задача практически невыполнимая. Все контакты с аборигенами и в лучшие времена нечастые, вовсе сведены к минимуму. Пылевые бури, жара, сушь. Риск попасть в зону пожаров необычайно высок. Это сейчас Янат видел признаки пробуждающейся жизни и мысленно рассуждал о везении или же расчете, которое определенно сыграло им на руку.

Вот-вот наступит зима. Погода смениться на прохладную, распустится зелень, вырастет трава, пройдут живительные дожди, обеспечив для новой экспедиции возможность активных поисков. Правда, большой вопрос, смог ли кто-то из пропавших членов экспедиции выжить? Протянуть в бушующем аду несколько месяцев задача не из легких.

По прикидкам Яната, люди исчезли летом, в самый благоприятный для человека сезон. Потом пришла осень, когда питаться нечем, реки и озера мельчают, находиться на поверхности опасно, запросто можно попасть в пылевую бурю или под степной пожар. Да, мизерные шансы на спасение оставались, если они успели достаточно далеко уйти.

Ян подумал, что пропавшие исследователи либо находятся в другой климатической зоне (неизвестно, правда, что хуже) либо прячутся под землей, в городах аборигенов, но это было бы совершенной фантастикой. Гадать он мог сколько угодно, но прикидывая реальные шансы людей, с трудом верил, что их собственную команду отправили на поиски с расчетом найти живых. Скорее всего, «спасательной» операция обозначена для галочки, им ведь в любом случае придется выяснять причины произошедшего.

«Только вот незадача, – мрачно размышлял Янат, – без свидетелей сделать такое будет гораздо сложнее».

Он не поленился и еще во время полета изучил записи, посвященные климатическим поясам Нави, смене времен года и погодным условиям. Его, конечно же, больше интересовала местность, где находилась база, но несколько видеоэпизодов о других зонах он тоже просмотрел. Любопытства ради, просвещения для.

Недоверчиво хмыкая при виде демонстрируемых сюрпризов, которые Навь могла преподнести неподготовленному пришельцу, Ян тогда искренне недоумевал. Как в чью-то голову пришла идея назвать планету Явью? Ведь еще до войны и последующей экологической катастрофы, которые спровоцировали резкое изменение климата, в ряде поясов природный баланс и так был весьма специфическим.

Сутки на Нави в пересчете на универсальное время продолжались чуть меньше двенадцати часов. Поэтому день пролетал стремительно, только вроде за полдень, а уже наступают сумерки.

Перспектива оказаться ночью за пределами базы радовала мало. Часть хищников использовали при охоте тепловое зрение, а проверять эффективность метода на себе никому почему-то не захотелось. Поэтому разведка проходила по оговоренному заранее сценарию, без творческих отступлений. Конечно, контактеры не выходили с территории наземной станции без оружия, но демонстрировать боевые умения, без особой надобности, им было запрещено.

Требование – стремиться к контакту и сотрудничеству с аборигенами мирными средствами – исходящее от Самойлова, звучало предельно ясно. Хищники не в курсе сложной политической ситуации, а поскольку люди не знают (до сих пор) всю сложную систему местных табу, лучше свести ущерб к минимуму. Да и вообще, прогулки по ночам не самое приятное на Нави занятие.

В первый поход контактеры отправились вшестером, всей командой, как и предписывалось уставом. Потом они сравнят ощущения, выскажут замечания, мысли, догадки и по возвращении, совместно с начальством, оговорят «свои» задачи, территории, а затем разойдутся парами и начнут работать.

Люди засиделись без дела и теперь рвались вперед, желая активно и с пользой потратить отведенные для разведки часы. Радиус защитной системы базы составлял до двух километров, поэтому здесь угроза была минимальной. Однако напряжение, что преследовало их от ворот, не отпускало. Оно вгрызалось под ребра, не давая и на минуту ослабить внимание.

Идти было легко, ощущение, к которому привыкали не сразу. Меньшая сила тяжести давала просто опьяняющее чувство легкости в теле. Для субтильного Яната «потеря» двадцати килограмм ничем особенно приятным не запомнилась. Он тренировался в числе прочих, но прошло несколько дней, прежде чем ему удалось приноровиться, восстановить чувство внутреннего комфорта.

Их окружала какая-то хрупкая и странная тишина. Ян не мог понять, откуда у него вдруг появилось ощущение дискомфорта, смутной тревоги, давящей на виски. Люди чувствовали это как «нечто»: разлитое в сухом и жарком воздухе, потрескивающее от статического электричества.

Время от времени контектеры тихо переговаривались. Янат молчал, внимательно изучая местность. Сравнивал внутренние ощущения с полученными данными. Дышал воздухом, немного другим, нежели под куполом базы. Облизывал губы, ощущая привкус сладковатой пыли и поскрипывающую на зубах песочную крошку. Вслушивался в звуки нового мира, анализируя ту часть своего «Я», что балансировала между инстинктами и знанием.

Пространство вокруг, залитое ярким солнечным светом, казалось бескрайним. По сути, почти так и было. На запад до самого горизонта широкой полосой раскинулась желто-серая равнина. Кое-где ее бесконечную гладь уже прорезали пятна светло зеленого – молодая трава. А на северо-западе, куда исследователи медленно продвигались, долину иссекали громады серо-коричневого. Лес. Где-то в километре отсюда, он естественным образом расступался у озер, раскинувшихся цепью кругов и овалов по равнине. Цвет воды в них казался нереально насыщенным, почти фиолетовым. Все озера связывали узкие протоки, порой пересыхающие осенью или весной. Последнее, вытягивалось каплей и впадало в реку, что текла с северо-запада на восток. Ниже, километрах в десяти по течению, она проносила свои неспешные воды мимо развалин города.

Памятник ушедшей цивилизации волновал контактеров не меньше, чем подземные городки аборигенов. Издали он выглядел серой горной грядой, и даже не верилось, что это творение рук человеческих. Только отблески солнца на почти вечных гранях остовов, построенных из сверхпрочных сплавов, напоминали об истинном положении вещей.

Странное чувство охватывало людей, кидавших на город любопытные взгляды. Понимание, как жалко и страшно смотрятся подобные памятники недальновидному эго человечества и острый интерес к развалинам, могущим скрывать столько загадок для исследователя.

Янат дал себе слово обязательно побывать там и своими глазами посмотреть на покинутый город. Возможно, где-то в подземных бункерах до сих пор сохранялась механическая жизнь, которая, увы, куда как долговечнее человеческой. Его волновали такие открытия.

– Не стоит терять бдительность, – негромко напомнил Сиан, один из «действительных потомков» землян. Такие считали себя (в тайне, естественно) сливками общества, единственными, кто якобы имел право называть себя «Землянами» с большой буквы.

Планеты, с которых были родом «настоящие земляне» располагались в той же галактике, что и солнечная система – колыбель человечества, «Млечный Путь». Миграция затронула и их, ведь ничто не стоит на месте. Но куда не забрасывала бы судьба такие семьи, они сразу же выискивали «единоверцев» и сколачивали очередную общину по интересам. Подобные сообщества распространились во множестве миров, где их членов считали снобами, за склонность возводить свои взгляды в культ. Многих людей-колонистов раздражала напыщенность «потомков», их зацикленность на событиях, которые давным-давно потеряли значение для большинства. Такие кланы гордились своей сопричастностью к «великим» с истинным фанатизмом. Выискивали предков, выясняли собственное происхождение, составляли родовые древа до дцатого колена и скрупулезно конспектировали собственные биографии для потомков.

Сиан считал себя Землянином и с гордостью носил на поясе специальную, пристегивающуюся сумку, в которой лежала его биография в цифровом формате. Он тщательно следил за внешностью, являя образец чрезвычайно самовлюбленного типа, и не забывал регулярно вносить события личной жизни в дневник. Над ним, конечно же, посмеивались, но не открыто. В конечном итоге, в экспедиции почти у каждого под кроватью хранился собственный чемодан с тараканами.

Для Яната разговоры про клановость были как нож в сердце. Сиана он на дух не переносил и старался нигде не пересекаться. Громкие заявления по поводу родословной, предков и прочего, Ян считал бредом, но что особенно раздражало его, так это подчеркнутая уважительность, с которой с ненавистным выскочкой общался Кэро. Он не мог понять к чему подобная галантность самодуру и бесился сильнее, демонстрируя презрение к святым для «Землянина» с Новы вещам.

Как ни удивительно, но они ни разу не сцепились всерьез. И вот теперь, напоминание Сиана внезапно вывело Яната из себя.

– Чего еще, благословенный? – Язвительно спросил он.

Но Сиан, довольно вспыльчивый в обычное время тип, почему-то ответил спокойно:

– В развалинах города живут птицы. А ты видел, какие здесь птицы, Ян? Они весьма опасны для нас, и если ты заметил, мы уже вышли из-под опеки базы. Следовательно, нужно быть настороже, пока не зайдем в лес, под защиту деревьев. Да, и около озер необходимо поглядывать на небо. Глупо в первую же вылазку пострадать от хищников.

Янат не мог ни признать, тот был прав. Но, в конце концов, это же Сиан! Яна все в нем выводило из себя:

– А к чему тогда побрякушки? – лениво произнес он, указывая пальцем на парализатор, висевший на поясе контактера.

– Хватит, – резко вмешался Кэро, Ян еще успел подивиться направленной на него несправедливой, как ему показалось, ярости, прежде чем...

Небо выглядело безмятежно голубым. Ни облачка. Янат закрыл глаза, снова открыл. Раздражающий шум неуклонно превращался в голоса.

– Ян! Янат!

– Теперь нужно возвращаться? – С досадой зазвучал чей-то голос, и он узнал Колена, самого юного члена экспедиции.

– Нет, – Янат отмахнулся от руки Кэро и сначала неуклюже сел, а потом уже уверенно поднялся на ноги. Поле пояса удержало его над побелевшей от жара сухой и ломкой травой, не дав покалечиться при падении. Необходимая защита сработала безукоризненно.

Ян выпрямился и снова перевел режим пояса в ожидание. Мягко пружинящее силовое поле сразу же будто исчезло, вернувшись к пассивному состоянию. Лишь легкое покалывание какое-то время показывало, что на самом деле оно никуда не делось.

– Что это было? – поинтересовалась Елена, напарница Сиана. Ян хмуро взглянул на нее и перевел взгляд на Кэро.

– Со мной все в порядке.

– Сам понимаешь, такой припадок нельзя просто опустить. Нужно возвращаться.

– Но это же глупо.

Янат был зол. На себя, ситуацию, внезапную слабость, случай. Но понимал, Кэро прав.

– Возвращаемся, – резюмировал птаирианец.

И тут забастовал Сиан:

– Это и, правда, глупо. Пояса обеспечивают надежную защиту. Пройдем хотя бы до леса. Если Янат почувствует себя хуже или опять упадет в обморок, сразу вернемся. Внешне он выглядит здоровым, да и приборы не показали каких-либо значительных нарушений в работе органов. Кратковременный спазм сосудов.

– Нет, – мягко ответил Кэро, взгляд его оставался твердым и решительным.

– Разберемся по возвращении, Кэро сохо. Проведем сканирование и прочие процедуры. Сейчас ничего не угрожает ни его, ни нашим жизням. А вот погода здесь постоянно меняется, и время уходит. Я тоже предлагаю пойти дальше. У него нет помутнения сознания, головокружения, тремора. Физически – норма. К чему прерывать поход? – Поддержала напарника Елена.

Кэро переводил взгляд с одного на другого. Янат смотрел почти умоляюще, понимая, что его прерогатива сейчас тупо молчать.

– Хорошо, – сдался птаирианец, – Идемте. При малейших признаках ухудшения самочувствия у любого из нас, возвращаемся. Навь начинает вовлекать нас в свои игры. А мы не должны принимать такие приглашения.

Янат с облегчением выдохнул. Он сам не мог понять, что с ним произошло, настолько это быстро случилось и так же мгновенно прошло. Словно всем им почудился его внезапный обморок посреди равнины. Поэтому, Ян решил забыть обо всем до возвращения на базу и сосредоточился на путешествии. Его ничего не беспокоило, а тревога, с которой он раньше не мог справиться, внезапно растворилась. Похоже, то же облегчение испытывали и остальные. Люди заметно повеселели. Да, никто из них не чувствовал себя расслабленно, но это было естественное поведение в чужеродной среде.

Они ускорили движение. Пересекать большие и открытые пространства приходилось быстро и осторожно. Вспомнив про гигантских птиц, контактеры спешили укрыться в лесу, под деревьями. От базы до джунглей по подсчетам оказалось не более пяти километров, и последний отрезок пути они преодолели гораздо быстрее прочих.

Ян непроизвольно улыбался, отчего на зубах его постоянно скрипел песок. Он шел вторым, и как бы не был ненавистен ему затылок Сиана, в глубине души испытывал невольную благодарность к «Землянину» за своевременный бунт.

Наконец, они дошли. Равнину рассекла надвое кажущаяся монолитной махина леса.

Он давил своей непостижимой мощью. Солнце сразу показалось не таким ярким, едва они вступили под его своды. Одни деревья уходили вверх, в бесконечность, другие подобно мифическому змею, кольцами вгрызались в землю и снова вздымались над ней, образуя своеобразную «кружевную» вязь. Ветви у таких арочных деревьев больше напоминали длинные иглы.