Текст книги "Сегодняшний вчерашний день (СИ)"

Автор книги: Stashe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Глава 3

сон 2

Вечер подкрадывается, словно большая кошка, тихо ступая мягкими лапами. Наплывает серебряной дрожью воздуха, лиловыми и розовыми тенями. Первые летучие мыши с пронзительным писком покидают чердак и пикируют мошкару в воздухе. От вьющейся по забору розы, чьи бутоны почти полностью закрыли собой сетку, разливается сладкий аромат. Сейчас, на изломе дня, когда остывающая земля отдает свой жар, насыщенный запахами: цветов, травы, ягод, сухой пыли, куриного помета и едва уловимый сырости, он особенно чувствуется.

Тем временем, еще недавно прозрачные и легкие тени, вбирая черноту, становятся плотными и тяжелыми. Дымка над крышами, расцвеченная золотистым сиянием тускнеет, а небо… оно еще сияет пронзительно глубокой синевой и выглядит гладким, как след от утюга на простыне.

Стремительно накатывает сумрак. Торопливо, давясь углами, поглощает улицу, дома, деревья. Последние розоватые блики на скатах крыш ярко вспыхивают и гаснут, уступая право царить ночи. От реки волной холода приходит сырой воздух, и на улице становиться неуютно. Хочется укутать плечи шалью или набросить кофту.

Небо, тем временем, меняет цвет, становясь антрацитовым. Как благодатное черноземное поле, на которое звездный пахарь щедрой рукой вот-вот кинет пригоршню алмазов. Бледная, почти белая луна, с кляксами на изнеможенном челе, неторопливо выплывает из облаков. Она круглая и яркая. Прореха на занавеске, сквозь которую лучиком бьет цыплячье желтый свет.

Мир вокруг волшебным образом изменяется. Тухнут краски, уходят цвета, но вместе с тем на место жаркой и пыльной солнечной реальности приходит другое настоящее. Мрачное, загадочное но, как ни странно, уютное.

Лягушаче-жабий хор дружно начинает песнь песней. И постепенно, то, что казалось лишь раздражающим шумом, приобретает неожиданное очарование. Каждый певец обладает своим неповторимым голосом: один квакает тихо и хрипло, другой пронзительно, надрывно, добираясь до самой высокой ноты.

Но вот где-то мяукнула, зашипела, а потом коротко рявкнула кошка. Сразу же всполошились, залаяли собаки. Беспроводной телеграф сообщений подхватила одна – другая – третья и понесло, понесло в сторону. Вскоре слышно лишь отдельное ваф-ваф, хриплое и ленивое. Затем пропадает и оно. Словно тонет во всеохватной темноте.

И тут вспыхивает маленький желтый огонек. Лампочка во дворе. Черные листья винограда окружают ее словно лавровый венок, венчающий голову мудреца.

Решетка беседки, сделанная из простой проволоки и узких, проржавленных труб, слегка прогибается под тяжестью виноградной лозы. Виноградник хорошо разросся здесь, полностью заплел проволоку и превратил неприглядную конструкцию в зеленое волшебство. Его крупные кисти, густо улепленные мелкими красно-черными ягодками, свисают с нее, мерцая под светом лампы подобно изысканным драгоценностям. Листья узорной вышивкой густо ложатся на сетку, практически закрыв небо над беседкой, а дрожащие зеленые усики отбрасывают длинные таинственные тени. Виноградная лоза пахнет терпко. Кисло и терпко. От этого запаха щиплет кончик языка и появляется сладкий привкус во рту.

В лягушачий хор, тем временем, вступают сверчки. Их смычки взрывают монотонность звучания, добавляя очаровательную нотку баловства и грусти, превращая мелодию в самую настоящую песню ночи. Успокаивающую, расслабляющую, умиротворяющую. От реки снова тянет холодом, к запахам речного ила и сырости примешивается что-то пока еще плохо уловимое, но знакомое.

В палисаднике с легким хлопком открываются бутоны лунника. Огромные плафоны лимонного цвета едва слышно шелестят в призрачном, серебряном воздухе. Плотно свернутые бутоны прямо на глазах разворачиваются, являя чудо из чудес – мохнатую, нежную сердцевинку.

Около лампочки эскадрилья мотыльков круг за кругом заходит на сближение с маленьким желтым солнцем. Самые безрассудные, те, чьи инстинкты влекут к смерти сильнее других, бесстрашно бросаются прямо к раскаленному стеклу и обожженные, хрупкой невесомой оболочкой падают вниз. Немногие выжившие приходят в себя и вновь, как солдаты камикадзе, раз за разом повторяют самоубийственный путь.

Воздух наполнен ароматами, заставляющими горло сжиматься от восторга, в предчувствии чего-то неотвратимого, но чудесного. Сердце сильно бьется, словно призывает сознание прорваться сквозь неосознанный страх перемен, взывая к спрятанному внутри авантюризму.

В тот же миг налетает мощный порыв ветра, который шумно треплет верхушки старых тополей растущих по-над рекой. Он летит над полями кукурузы, гонит волны по глади озера, баламутит воду в реке и заставляет собак тихо подвывать в будках.

Ты ждешь его – вестника неотвратимости. Ветра злого, колючего, взметающего пыль и мусор с дороги. Ветра веселого, язвительного и зовущего за собой.

3 глава

Янат открыла глаза. Потерла ладонью красную, помятую щеку, громко, с выражением зевнула, и мутным взглядом обвела помещение. Как это ее угораздило заснуть прямо за столом?

Перебор он всегда перебор. Конечно, она подумала, что организм за два месяца криосна отоспится с запасом, хотя и знала, что после выхода из подобного состояния ему необходимо время на восстановление. Знакомство с членами экспедиции, будущими товарищами, должно было пройти как раз сегодня, но накануне она, конечно же, решила заняться полезным делом. Подробнее изучить материалы по Нави. А так как Янат все и всегда делала с небольшим перебором, то... ее вырубило под утро.

Свою беспечность в таких вопросах, она вообще-то считала чертой характера, которую невозможно вытравить. И относилась к возникающим вследствие этого проблемам философски, или, точнее, пофигистически. Другое дело, что ее мнения на сей счет, почти никто не разделял. Между собой бывшие коллеги обсуждали самодурство папиной дочки и ее плохое воспитание, но сказать лично, в лицо, рисковали не многие. Только Инга, до той самой памятной ссоры, умела вызывать в Янат если не муки совести, то хотя бы их симуляцию. Да, именно из-за нарочитой беспечности и пренебрежения правилами напарница с ней и развязалась.

Янат до сих пор иногда слышала в голове голос Инги, сухо говоривший с легкой назидательной интонацией: «Ты эгоистка и останешься ею. Пока речь шла о том, чтобы, написав за тебя отчет, прикрыть от начальства, мне не требовалось моральных усилий чуток отступить в сторону от правил. Я даже смеялась вместе с тобой над некоторыми вещами, которые сама ни за что не решилась бы проделать. Но сейчас ты просто взяла и подставила меня. Перешла черту. Мало того, могла погибнуть, а это стало бы моей ответственностью, моей ошибкой. Хватит. Никогда больше».

Янат скривилась и потерла глаза кулаками. Ну и черт с ней!

Она попыталась что-нибудь вспомнить о Нави, которой посвятила всю ночь, но как назло в голове стояла просто бессмысленная каша из образов. Совсем некстати Янат вдруг пришло на ум чье-то высказывание по поводу того, что в первые сутки выхода из криосна мозги не работают. Она обиженно фыркнула, отказываясь принимать мысль о зря потраченном времени и некомфортном сне мордой на столе. Скорее всего, она только что проспала официальную церемонию приветствия. И если судить по оранжевой мигающей кнопке коммутатора, ее попытались найти.

С другой стороны, значит, не особо и пытались. Впрочем, проснулась Янат вовсе не из-за чувства ответственности перед товарищами. Назойливый, как комариный писк, (именно так и ее перекосило от досады), звук издавал пульт управления каюты. Это значило, за дверью стоит «некто», и этот «некто» уже какое-то время хочет войти. Спрашивается, кем бы мог быть столь назойливый гость, раз отсутствие ответа ни через три, ни через пять минут его не смущало?

Янат поежилась на стуле, а потом активно растерла лицо ладонями. Зевнула еще разок, широко, от души и, лениво вытянув палец, ткнула в кнопку. Затем демонстративно откинулась на спинку стула, досадуя на некоторую одеревенелость рук и ног, ноющую спину и наверняка порядочно измятую физиономию. Но если «некто» очень спешит, пусть смотрит на нее уж как есть.

Дверь в каюту с тихим шипением ушла в сторону.

Янат увидела мужчину, достаточно высокого, чтобы при разговоре пришлось смотреть на него снизу вверх, сухощавого сложения, одетый в свободный по крою комбинезон, с болтающимся на шее жетоном-капсулой. У него были черные глаза и интенсивно золотисто-желтая кожа.

«Вот это да!» – Янат едва справилась с удивлением, поскольку вживую такого типа людей не видела никогда. Птаирианец.

– Янат Яната? – с легким присвистом, как будто когда-то шепелявил, но после курса интенсивного исправления речи осталась лишь тень дефекта, спросил мужчина.

– Ага, – она с интересом смотрела на него. Слишком пристально, ожидая, что его смутит такое демонстративное рассматривание, но нет.

– Вы так и не пришли на вводную. Хотя вчера вечером я лично оставлял сообщение.

Он скользнул взглядом в сторону коммутатора, и при виде мигающей кнопки уголки его губ дрогнули в подобие слабой улыбки:

– Меня предупреждали о том, что вы особа, скажем так, со своеобразным взглядом на правила, но все же профессионал. Поэтому, после вводной, я решил зайти, познакомиться, к тому же возникла необходимость уточнить пару вопросов.

– Так, да? – Янат почувствовала раздражение. В отличие от своих спокойных, молчаливых родителей, она отличалась неуравновешенным характером:

– Теперь коллеги наносят визиты вежливости друг другу лично? Милая тенденция. К чему занудные конференции и вводные, я против! Куда интереснее интимная обстановка каюты. Кстати, если я и нарушаю правила, то это менее возбуждающий факт, чем, скажем, птаирианец на борту межгалактического крейсера. Ваша планета-колония очень далеко отсюда и, насколько я помню, птаириане не слишком то жалуют остальную вселенную. Да, могу я узнать ваше имя? Раз уж вы уже знаете мое.

Она заметила, как брови мужчины на мгновение приподнялись в удивлении, словно он не понимал причины направленной на него агрессии. Затем, изобразил вежливую улыбку на лице и слегка поклонился:

– Кэро сохо Пта Эргос.

Янат оценила важность момента. Перед ней находился примечательный субъект:

– Значит, вы ведете род от первых колонистов земли на Птаире? Аристократия воочию, так сказать. Как вам удалось покинуть планету? Родственники посодействовали? Я много читала о колонии на Птаире, и мне казалось, – она запнулась на полуслове и молча наблюдала, как Кэро подошел к ее койке и сел, невозмутимый, сдержанный. Лишь глаза его сверкали очень знакомым ей блеском ярости:

– Я тоже много читал, Янат. О вашей личной уникальности. В этом вы, пожалуй, меня даже переплюнули.

Походило на завуалированное оскорбление в ответ на ее колкости. Янат улыбнулась. Так парень оказывается из обидчивых. Что ж, нельзя не признать, она перегнула. Но кто просил его припираться в ее каюту с нелепыми предложениями?

– Ладно, считай, познакомились. Сведениями из научных журналов обменяемся позже. Скажите, Кэро, ммм…я могу вас так называть? Так вот, какого черта вы хотите от меня? Я несколько не в форме, если вы заметили.

– Мы с вами официально напарники. Если бы вы прочитали свой копибук, или посетили вводную, мне не пришлось бы «припираться».

На этом слове присвистывание стало таким явным, что Янат присмотрелась к жителю Птаира внимательнее. Он отлично держался, только речь выдавала его реакцию на ее грубость. Каждое слово Кэро выговаривал очень тщательно, с почти безупречной дикцией, а тембр его голоса был удивительно мягким, приятным для слуха:

– С завтрашнего дня начинается активная фаза подготовки, мы напарники и нам подлежит проходить их вместе. Я хотел бы уточнить, где вас искать в следующий раз? Мне стоит назначить встречу в официальном порядке? В библиотеке или столовой? И раз уж у нас завязался разговор по душам, что интересного, Янат, вы успели найти про Навь?

Она покосилась на галограф и улыбнулась чуть дружелюбнее:

– Проверяли записи в библиотеке?

Он фыркнул:

– Еще чего. Просто девушка на выдаче разрешений любит проговаривать вслух последние номера при маркировке. Я ваш знаю. Увы.

Янат вздохнула и немного расслабилась. Ей захотелось пить:

– Значит, вы в курсе ситуации, да? А мое личное дело прочитать успели? Или вас дружески предупредили о моей «склонности не следовать правилам»? Про то, что я хамка, тоже сказали? Или вы из тех, кто любит узнавать подробности сам? – Она наклонилась вперед и посмотрела на него с почти открытой насмешкой.

Кэро не изменился в лице.

«Похоже, начал понимать правила игры», – подумала Янат.

И спокойно ответил:

– Сдается, вы немного переоцениваете себя, Янат. Хотите, верьте, хотите, нет, но просьба о напарнике исходила не от меня. Отчасти, это дело случая, отчасти воля нашего непосредственного начальства. Мне сообщили, что по результатам тестов на совместимость, мы хорошо подойдем друг другу. Я удивлен, если честно, не меньше вашего. А потом, если не в курсе, у вас серьезные проблемы. За последние полгода было подано несколько рапортов с рекомендацией уволить вас. Последний шанс, Янат. Лично мне все равно, но думаю, не мешало бы вспомнить об этом, прежде чем устраивать скандал будущему начальству. О заинтересованности связанной с вашей личностью, скажу так. Несмотря на видимую компанию землян, среди нас таковых практически нет. В большинстве своем «земляне» и потомки «землян» с разных планет давным-давно сами инопланетяне. Но только у вас, пожалуй, столь явно прослеживаются гены чужой цивилизации. Признайтесь, поэтому с вами до сих пор так носятся, а не шлют в свободное плаванье пинком под зад?

– Ага, – она хмыкнула, – Просто мой отец большая и важная шишка. Кэро, диалог занимательный, но если вы заметили, я спала прямо на столе и пускала слюни на него же. Мне бы искупаться, поесть, поспать, – она сделала заметную паузу, – по-человечески. Говорите, что там нам надо обсудить и катитесь колбаской. Мы еще надружимся сполна. Впереди два месяца на корабле и бог его знает, сколько на Нави.

Он едва заметно вздрогнул, огня в черных глазах прибавилось. Янат демонстративно поднялась, снова устало потерла лицо ладонями.

Кэро тоже встал:

– Возможно, завтра разговор пойдет легче, да и лица покажутся приятнее, нам обоим. Завтра в девять по местному времени сбор в просмотровом зале номер восемь. Обзорная лекция по Нави, ну, и прочее, прочее...

– Погодите, – Янат удивилась сама себе, но Кэро даже не замедлил шага. Дверь мягко закрылась за его спиной.

– Ну и вали! – буркнула она под нос, чувствуя, что теперь точно получит хорошего пинка от начальства. Похоже, она перегнула с наездами и желчью.

Птаириане с их кодексами умолчания и многочисленными церемониями, по активно муссирующимся в общественности слухам, никогда не покидали Птаира. Проверить это доподлинно не представлялось возможным, визиты птаириан куда-либо с дипломатическими или туристическими визитами были столь редки, что считались целым событием, а поговорить с ними на чужой территории и вовсе удавалось немногим избранным. И уж точно такая честь не выпадала рядовым контактерам или обычным жителям других колоний. Туристы, посетившие Птаир, с восторгом отзывались о его природных красотах и оставались под большим впечатлением от радушия местных жителей, но образ их жизни и возможности разума слишком тщательно охранялись от чужих глаз. Кроме того, птаириане славились безупречной вежливостью и сдержанностью. Но вот, оказывается, выискивались и такие редкие экземпляры как Кэро сохо Пта Эргос, путешествующие в космосе.

Янат решила, что ей нужно собрать информацию на этого человека. Жизненно необходимо. Во-первых, как ни неприятно это признавать, он задел ее за живое, что случалось не так часто. А во-вторых, хотелось бы понять, какого собственно черта ей его подсунули?

Она тяжело вздохнула и села обратно за портативный компьютер. У нее мелькнула, было, мыслишка, а не займется ли сейчас тем же самым обиженный птаирианец? Если да, следующая встреча будет еще более непредсказуемой. Он не производил впечатления слабака, что Янат весьма понравилось. Пикировки с достойным соперником захватывающее занятие, куда интереснее, чем довести до истерики очередного самовлюбленного дурака. О том, что сама она далеко не ангел, Янат никогда не думала.

Она даже не заметила, как непроизвольно начала улыбаться. И улыбка, лишенная сарказма, изменила ее лицо совершенно.

Глава 4

4 глава

Янат внимательно смотрела на свое отражение в зеркале санузла. Небольшой квадрат отличного пластика выхватывал лицо и часть шеи. Она нашла перемены вполне приемлемыми. Тени под глазами стали почти незаметны, из белков исчезла краснота, да и вообще она заметно посвежела. Всего то несколько часов полноценного отдыха. Янат лениво похлопала себя по щекам.

«Кокетство у нас не в чести» – мрачно подумала она. Чего там, к моменту приземления на Навь, «она» станет «им». Даже сейчас Янат понимала, что уже с большой натяжкой может отзываться на женское склонение. Впрочем, такие реалии собственной жизни ее давно не беспокоили. Что действительно заставляло сердце биться сильнее, так это чувство досады из-за неудавшегося расследования. Поиски данных о Кэро сохо Пта Эргос оказались пустой тратой времени. Стоило догадаться, ничего кроме общих сведений в открытой базе найти невозможно. Конечно, есть вариант связаться с отцом и попросить его разузнать о редком госте. Но так как расстались они немного на взводе, Янат прежде решила дать ему успокоиться.

Она провела ладонью по коротко остриженным волосам и сложила губы трубочкой. Нда. Ей всегда нравилось думать, что есть совершенно незаменимые люди, например, она сама. Жаль, это не так. И хотя самообман очень соблазнителен, пора прощаться с иллюзиями. Именно поэтому Янат в зародыше подавила желание связаться с начальством и вежливо уточнить, зачем ей понадобился напарник.

Теперь, бесцельно тратя время перед лекцией, она мрачно размышляла, как повести себя с коллегами? Как обычно или выдавить таки чуточку доброжелательного смирения? Толком так ничего и не решив, Янат разочарованно вздохнула, подмигнула своему отражению и отправилась на обзорную лекцию.

Зал находился на пятом уровне и внешне напоминал круглую миску. В центре был подвешен галоэкран в виде многогранного цилиндра, а под ним, расходящимися кругами, ряды кресел. При включении устройства, грани проектора исчезали, возникала иллюзия присутствия. Таким образом, зрители видели одну трехмерную картинку отменного качества.

Члены новой экспедиции, около тридцати человек, уже расселись. Некоторые смеялись, другие обменивались свежими новостями и сплетнями с соседями.

Кэро сохо Пта Эргос вежливо отстраненный, спокойный как удав, с легкой улыбкой на лице смотрел прямо перед собой, сцепив пальцы в замок. Пустых мест рядом с ним оставалось предостаточно, но Янат не сильно удивилась его желанию сидеть в одиночестве. Она не знала, подчеркнул ли он эту дистанцию случайно или нарочно, но, проигнорировав предупреждение, шумно плюхнулась на соседнее кресло. Ей было необходимо поговорить с птаирианцем, поэтому мелочи типа едва заметных морщинок на лбу ее не волновали.

– Привет, напарник, – с легким вызовом произнесла Янат.

Кэро повернулся и чуть скривил губы:

– Ну, да. Уже напарник?

– Мы вчера как-то не так начали, – внезапно, она почувствовала непривычный для себя приступ косноязычия и растерянно замолчала, сбившись с мысли.

– Продолжили тоже не ахти, – Кэро улыбнулся, пожал плечами, – но, я готов забыть недоразумение, чтобы попробовать с чистого листа. Что накопала на меня, Янат?

– Ничего, – рассеяно ответила она, продолжая анализировать нелепость ситуации.

– Я тоже. Одну ерунду. Но, выяснил, что ты более знаменита. Думаю, в исследованиях стоит поставить точку. А продолжать надо с места о нашем сотрудничестве.

– Ага, – она ухмыльнулась и посмотрела на птаирианца, – любишь необычные задания?

– Да. И нет. Меня интересует Навь. Очень. Но это закрытая область науки и без специального допуска ничего кроме общих сведений получить не удается.

– Ученый? В досье сказано, твоя основная профессия – контактер.

– Можно и так, – в улыбке Кэро появилось больше искренности, – а ты почему?

– Я люблю загадки. Риск в определенной степени, – пауза, – там пропала моя бывшая напарница. Достоверной информации о том, что она погибла, нет.

Он кивнул, а потом снова погрузился в раздумья. Нахмурил лоб, тихо постукивая пальцем по подлокотнику кресла. Янат открыла, было, рот, потом закрыла и выпрямилась.

Лекция началась.

Подтянутый мужчина, возрастом ближе к пятидесяти, подошел в центр зала и включил проектор. Янат сразу его вспомнила. Виталий Самойлов. Он будет поддерживать связь с орбиты, курировать сопутствующие экспедиции процессы. Только вот каков его официальный статус – ученый, контактер или инспектор?

Раздалось тихое шипение, затем едва заметная вибрация заставила Янат поморщиться. Вибрацию сменило тихое жужжание, и перед ними возникла объемная, насыщенная цветами проекция. Одновременно из динамиков полился голос, озвучивающий картинку за кадром.

Ретроспектива: планета, похожая на зеленый с голубым шарик, плывет в бархате пронизанного точками звезд пространства. Отъезд назад: «Система, звезда и пять планет. Одна условно обитаема, находится ближе к солнцу, чем Навь. Какая-то примитивная жизнь присутствует, но высокие температуры не дают возможностей для комфортной колонизации. Для людей здесь слишком жарко, придется жить под куполами. В первую волну последний из рассматриваемых вариантов, при наличии более удачных. Навь, ранее известная как Явь, вторая планета пригодная для поселения, расположена дальше от звезды. У нее два спутника, когда-то, похоже, бывшие одним небесным телом. В свое время она получила приоритет при рассмотрении пригодных для колонизации планет этой системы».

Навь наплывает до тех пор, пока полностью не заполняет собой пространство. Теперь увеличение идет медленнее, словно спутник снимает панорамы с нарастающим наездом, одну за другой. Огромные пространства воды:

«Три океана, четыре материка, цепь островов, одиночные острова», – сухо констатирует голос за кадром. Прокрутка. Долины, поля, реки, мелькают с огромной скоростью. Снова наезд. Ближе. Ближе.

У зрителей вырывался единый выдох ужаса.

Гигантские воронки – черная оплавленная плоть, острые кромчатые края, похожие на спекшийся песок, только красно-коричневого, грязного оттенка. Километровые ямы.

«Долины смерти», – металлический голос беспристрастен и ровен. Полет камеры замедляется, позволяя разглядеть мельчайшие поры этого изуродованного смертельной болезнью тела. Горы шлака, острые пики, узкие впадины, зубчатые пасти искусственных, созданных взрывами ущелий, пологие наплывы застывших пород.

Люди возбужденно шепчутся, слышны профессиональные термины, рассуждения о составе почв, теориях взрыва, взвесях и влиянии радиации на среду обитания. Кто-то громко шипит, призывая к молчанию, шепотки стихают.

Отъезд камеры назад, почти такое же быстрое приближение. Цепь озер. Сколько их? Тридцать, сорок? Берега заросли пышной растительностью, похожей на палитру безумного художника. Растения вызывают интерес какой-то неестественной красотой, чем дольше смотришь, тем меньше нравится. В них нет симметрии, насыщенность ядовита, изгибы похожи на конвульсии, а размеры ужасают. Тем не менее, вот оно наглядное подтверждение, жизнь на Нави не уничтожена.

Озеро в приближении. Оно наполнено синей, неестественно синей водой. Внизу копошатся какие-то твари, похожие на уродливых ракообразных. На отмелях, под лучами солнца они неспешно ковыляют, перебирая тонкими ножками. Пиявки или черви, похожие на куски желе барахтаются в иле.

«Адовы купели» – голос за кадром беспристрастен, но сейчас в нем многим слышится сарказм.

Оживляются ксенобиологи, ворчат биохимики. Стрелка на шкале любопытство, профессиональный интерес ученых: геохимиков, экологов, геологов, зашкаливает. Зал наполняется возмущенными, восторженными диалогами, некоторые из участников, не в силах сдерживаться, говорят и ведут себя слишком шумно. Их резко прерывают, просят сбавить тон.

Янат понимала возникший ажиотаж, разделяла восторг ученых. Она тоже чувствовала себя взбудораженной, подхваченной общей волной. Скорее всего, просто нервная реакция на особо мерзкий пейзаж или очередное мутировавшее чудовище. Да, на Нави, конечно, хватало жутких мест, но, как оказалось, были там и пригодные для жизни. В большей части планета «остыла» после глобального катаклизма.

Она слушала голос за кадром, а перед глазами мелькали сюжеты-проекции. В какой-то момент, Янат перестала воспринимать его как безличный, втягиваясь в историю невидимого рассказчика и увлекаясь ею.

Ученые предположили самое простое объяснение катаклизма на Нави – война. Разрушительная, бескомпромиссная, глобальная. Колонисты Яви взяли оружие и использовали его как последний аргумент в споре между собой. Результатом стало разрушение Яви – прекрасной, зеленой планеты и появление Нави – уродливого дитяти, последыша человеческой недальновидности, эгоизма и агрессии.

Янат знала о прецедентах такого типа. Правда, одно дело сухие выжимки, короткие сюжеты, пугающие, но не передающие реального кошмара. Планеты Гелеотропис, Кайа, Чар – скорбный список мертвых камней, которые когда-то тоже были оазисами жизни. К сожалению, раздув пожар, загасить его совсем непросто. Навь, пожалуй, пока оставалась единственной планетой, на которой после атомной войны сохранилась какая-то разумная жизнь. Вопрос, который был отправной точкой многих экспедиций, заключался в следующем – как?

Камера все скользила над поверхностью. Наконец, Янат заметила группы пасущихся на равнинах животных. Реки, леса, несколько долин, не изуродованных воронками, возникшие на месте взрывов гребни (смятые в складки гор пласты земли) уже поросшие лесом. С удивлением, она разглядела и остатки городов, лежащих пятнами свалок на месте когда-то крупных промышленных зон.

А камера все бежала, бежала.

– Иногда люди выглядят чудовищами, но гораздо хуже, когда они ими становятся, – услышала Янат голос Кэро и мысленно согласилась с ним.

«Аборигены Нави», – механический голос начал перечислять группы, населяющие поверхность планеты, меняя картинки и как в калейдоскопе выхватывая образы.

Янат с изумлением подалась вперед, не веря собственным глазам.