Текст книги "Развод. Вина Тирана (СИ)"
Автор книги: Софи Вирго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава 21
Снежана
– Спасибо, мам. Спасибо, было очень вкусно, – закончив ужинать, дети подходят ко мне, целуют и идут в свои комнаты.
Хорошие мои, любимые мои, как же я по ним скучала. Уже два дня насмотреться на них не могу. Они сейчас такие счастливые, глаза просто сияют. Жаль, что скоро они будут грустить, но увы, что я могу поделать, жизнь такая жизнь.
Я, правда, хотела дать нашей семье шанс, но увы, Эмир так и не идет со мной на контакт, а раз нет контакта, нет будущего. Да и не только в Эмире дело.
Его любовница совсем с катушек слетела. Я думала, она наконец-то решила оставить меня в покое, раз та папка не пошла в работу, но я рано радовалась. Она просто взяла паузу, выждала момент.
Мне даже интересно, она каждый день меня караулила в салоне или это была нелепая случайность, а может быть, эта Алевтина подкупила кого-то из девочек, и ее информировали? Нет, последнее, конечно, возможно, но, наверное, все же глупо. Во всяком случае, мне хочется в это верить.
Казалось бы, день начался как обычно: отвезла детей сегодня в школу, в садик, все хорошо, приехала на работу, сделала несколько заказов, составила пару свободных букетов, проверила цветы, упаковки, сделала свою обычную работу.
А потом снова пришла она. Гордо расправив плечи, задрав нос, Алевтина вошла модельной походкой и ничего не спрашивая, ничего не говоря, сразу направилась в кабинет. Из принципа не пошла вслед за ней. К счастью, из общего зала мой уголок хорошо просматривался, ведь стены стеклянные.
Женщина была очень недовольна тем, что я спокойно продолжила обслуживать клиента. Качественно так, но, правда, довольно медленно. Я привыкла работать быстрее, но сегодня мне очень хотелось заставить ее ждать. И у меня получилось.
Когда клиент ушел, пошла к себе, правда, по пути еще дала распоряжение девочкам, сходила, заварила себе чай и только после этого присоединилась к любовнице мужа.
С такой ненавистью она на меня еще никогда не глядела. Еще бы, минут сорок, наверное, ждала. Но ничего ей полезно, и мне не стыдно. Наверное, надо было позвонить Эмиру, но эта светлая мысль почему-то пришла мне в голову только когда вернулась домой.
– Ну что, ты подумала над моим предложением? Принимаешь его добровольно, или… – вопрос прозвучал так легко, что я даже тихо рассмеялась, вызывая недоумение у женщины.
Неужели она правда считала, что я могу согласиться на подобное? Самой изменить мужу? Да не собираюсь я этого делать. И не из-за Эмира, а из-за себя. Я не хочу потерять уважение к самой себе.
– Я думаю, с этим вопросом вам лучше обратиться к моему мужу. Если у вас все, попрошу уйти, у меня много работы и мало времени. Алевтина Олеговна, прошу вас, покиньте мой салон, если не собираетесь делать заказ.
Мой спокойный ответ выбил ее из колеи. Видимо, она рассчитывала на то, что сможет мной про манипулировать, подавить или раскрутить на скандал, вот только я настолько устала. Что у меня все силы закончились, а когда она переступила порог салона второй раз, последняя капля переполнила ведро этого кошмара.
– Ты об этом еще пожалеешь. По-хорошему ты не захотела, что ж, Снежана, не вини меня после этого. Я давала тебе шанс.
Все, что я смогла сделать в тот момент, лишь сложить руки на груди и проводить ее с улыбкой. Такое мое поведение было для нее неожиданностью, да и для меня тоже, но я не подала вида. И вот, сейчас, покормив детей, очень жду возвращения мужа.
Мне интересно, как он отреагировал на мой подарок. Уверена, он ему катастрофически не понравился. Только меня больше не волнует то, что он думает по этому поводу. Все. Я устала, мне надоело, терпение закончилось, пора двигаться вперед.
И, к счастью, долго ждать Эмира мне не приходится. Вижу свет фар в окне. Жду еще несколько минут. Хлопок входной двери. И он залетает прямо, не раздеваясь, на кухню, бросая на стол стопку бумаги.
– И как это понимать, Снежана? Какого черта ты прислала мне на подпись заявление на развод? Ты, думала, я это не глядя подпишу в общей кучке оставленных секретарем бумаг?
Смотрю на него и думаю, сказать правду или промолчать, чтобы он мучился с ответом? По-хорошему надо бы промолчать, и пусть он стоит тут передо мной в неведении, сходит с ума, кричит, ругается, доходит до точки. Но с другой стороны, оно мне надо, свои нервы и силы тратить? Нет, оно мне не надо.
А раз так, тогда все же придется говорить, тем более еще буквально несколько секунд, и если я не скажу ни слова, пойдет новая волна концерта, который я не заказывала, и зрительницей, которого не желаю быть.
– Нет, я вообще ни на что не рассчитывала, ни на слепую подпись, ни на осознанную, – сложив полотенце прямо на его глазах, кладу его на стол и отодвигаю в сторону, сама же сжимаю края столешницы до боли в пальцах.
То, что я внешне спокойна, еще не значит, что внутренне мне не больно.
– Ты думаешь, я в это поверю, Снеж. Никто и никогда ничего не делает просто так, у всего есть какая-то цель. Зачем-то же ты ездила в загс, взяла заявление, заполнила его со своей и моей сторон, а потом передала его через секретаря на подпись.
Эмир запинается ненадолго, словно пытается подобрать слова, но он чертовски зол. Его, словно бешеные собаки покусали, и он понимает, что может наговорить лишнего, может все испортить, поэтому ведет себя сейчас так осторожно. Но мне это не нужно. Мне нужно, чтобы он сорвался, чтобы потерял контроль, но почему-то глядя на него сейчас, у меня резко закончились силы. Не могу больше поступать вот так гадко.
– Снежана, я абсолютно серьезно спрашиваю, на что ты рассчитывала, поступив так подло? Я думал, мы с тобой обо всем договорились: ты даешь мне время, чтобы я со всем разобрался, и потом мы откровенно садимся и разговариваем. А что в итоге? Оказывается, ты для видимости согласилась, а сама… Черт, Снеж, я не могу поверить, что ты так поступила.
Он не может поверить? Да я тоже не могу поверить, что происходящее реально, что он изменил мне, что мы на грани развода. Для меня все это тоже за гранью понимания.
– Я тебе абсолютно серьезно отвечаю, Эмир. Я действительно ни о чем не думала. Я ведь знаю, как ты подписываешь документы. Ты всегда их внимательно читаешь, изучаешь, поэтому слепой расчет– нет. На такую удачу я не рассчитывала.
Он удивленно приподнимает бровь, мол «ты издеваешься?».
– На то, что ты все правильно поймешь и подпишешь, тоже не рассчитывала, потому что у тебя своя правда, свое видение происходящего. Так что, какой-то конкретной цели у меня не было. Я просто сделала то, что мне захотелось сделать.
Не верит. В его глазах я даю отговорки.
– Наверное, это будет единственный правильный ответ.
Пожимаю плечами и жду его реакции несмотря на его отрицание. Он ведь не отступится, продолжит со мной спорить, развивать эту тему, ведь для него важно докопаться сейчас до правды, ему важно переломить ход событий в его пользу.
А как это сделать, он пока не знает, и пока не узнает, будет говорить. Ему нужно нащупать мое слабое место в данный момент, чтобы надавить на него, ведь не используя слабое место, человека невозможно подчинить.
– Тогда почему ты поступила так? Ты ведь спокойно могла дождаться моего возвращения домой и здесь отдать документы. Зачем все это? Зачем? Хотела дать мне понять, что, несмотря на ни на что, настаиваешь на разводе, что ты готова идти до конца, бороться со мной за свою свободу? Если так, я тебя услышал, но не принял твою позицию.
Тихо усмехаюсь. Еще бы он ее принял. В его идеальный мир она не вписывается. Я и не рассчитывала на то, что он согласится, но да, я хотела, чтобы он понял, насколько все серьезно.
Да, он делал шаги навстречу. Да, я понимаю, что значу для него, как важна, насколько сильно он любит. Я была готова попробовать все сначала, но, когда он отказался говорить, все эти шаги были перечеркнуты, и мы вернулись к тому, с чего начинали.
– Мне все равно, Эмир. Мы оба считаем себя правыми. И мирно этот вопрос уже не решить. Пожалуйста, давай не будем, я тебя очень прошу. Посыл друг друга мы услышали, и на этом все. Решай свои проблемы, я не буду чинить никаких препятствий. Мне самой нужно, чтобы ты поскорее все уладил, и не из-за того, что я хочу узнать правду.
Мои слова вызывают у него гримасу на лице, словно лимон съел.
– Она мне уже не нужна, а из-за того, что после того, как ты с этим разберешься, наступит мирный период, и мы сможем решить проблемы дома. Поэтому разбирайся со внешним, о внутреннем пока не думай. Здесь все будет спокойно.
Эмир со всем этим не согласен. Мои слова не вызывают у него облегчения. И пусть.
Я обхожу вокруг стола и собираюсь выйти из кухни, но потом все же останавливаюсь, решаюсь сказать последнее.
– И да, сегодня ко мне снова приходила Алевтина. Мы не договорились. И она сказала, что я об этом пожалею. Как-то так.
Снова пожимаю плечами, делаю шаг к выходу. Вот только теперь уйти не дает мне уже Эмир.
Он хватает меня за плечо и развернув к себе, жадно целует.
Пытаюсь вырваться, но Эмир не дает этого сделать. Он сильнее прижимает к себе, не обращает никакого внимания на мои попытки оттолкнуть его. Он словно через поцелуй, пытается сказать мне что-то, показать, насколько ему важно, чтобы я была рядом, чтобы никуда не исчезала, чтобы продолжала верить ему.
Но один поцелуй ничего не решит. Да, я понимаю, он отчаялся, но какое это имеет значение, если все вот так?
Мычу в его губы, хочу, чтобы до него наконец дошло, что все это бесполезно, и у него ничего не выйдет. Вот только он не обращает на это никакого внимания. Эмир целует и целует, пока не заканчивается воздух, и даже тогда. Еще несколько секунд все же продолжает, а когда мы отрываемся друг от друга, то смотрим затуманенными глазами.
Тяжело дышим, оба потеряны.
Молчим, ничего не говорим. Я не знаю, что ему сказать в этой ситуации. Вот что?
Он там что, сошел с ума? Это ничего не изменит.
Так, если я отреагирую, он, наоборот, может понять, что это как раз-таки тот самый шанс, что он все еще может что-то изменить для меня.
Да, он может это сделать в любой момент, потому что я еще не разочарована в нем до такой степени, чтобы не простить, но все же ему лучше об этом не знать, поэтому мне нужно, я просто обязана сейчас сдержаться и спокойно уйти под его недоумевающим взглядом.
Вот только Эмир со мной не согласен, он хватает меня за плечи и не дает никуда уйти. Муж держит на месте и думает, чтобы ему такого сказать. Но сегодня, наверное, не самый удачный день для разговоров, потому что я на любую фразу отвечу негативом.
Алевтина испортила этот день, она испортила мое настроение, она перечеркнула все старания на пути к восстановлению. Возможно, я придираюсь и на самом деле ничего страшного не произошло, но глупому сердцу не прикажешь.
– Это из-за нее, да? Снежан, она для меня ничего не значит, мне абсолютно все равно на нее, запомни, это. Для меня есть только ты, только ты важна, и больше никто. Ты моя женщина, ты мать моих детей, и больше я не собираюсь тебе это повторять.
На фоне его измены слова кажутся издевкой.
– Понимаю, женщины любят не только поступки, им важно еще слышать все эти красивые слова, но может быть, я и поступил как сволочь. Но исправлять это я буду не словами, а поступками. Словами я потом после действий тебе все объясню.
Молчу, потому что ничего не понимаю, да и не хочу продолжать. Чего-то хочет, что-то будет делать, абстрактные слова, в которых нет никакой конкретики, мне не нужны пустые слова, громкие речи, пустые обещания.
Для меня было важно то, с какой легкостью он взял мои обязанности на себя, как он заботился обо мне во время болезни, справлялся с делами в салоне, это поступки, это то, что говорит больше других слов. Но все его действия сейчас, после появления Алевтины в очередной раз, кажется издевкой какой-то.
– В молчанку решила поиграть? Ну хорошо, может, это даже и к лучшему, – хочу возмутиться, слова уже практически срываются с губ, но потом все же решаюсь промолчать.
Это ведь была провокация, а я на провокации не поведусь, не должна, во всяком случае. Поэтому, пока гордо побеждаю в этой маленькой схватке. Пусть что хочет, делает. Хоть еще раз целует. Не дождется от меня никаких слов.
– Значит, так, утром я оставлю часы в прихожей. Ты должна будешь в ближайшие дни носить именно их. Неважно, дома будешь или в салон поедешь, за детьми, они всегда должны быть на тебе. Не снимай их, пока не разрешу иного. Это моя просьба, приказ, пожелание, не важно.
Вот это красноречие, и главное – на другую тему. Я думала продолжит убеждать в любви, а не это.
– Считай, как хочешь, называй, как хочешь, но носи их. Насчет угроз я тебя услышал. Приставлю к тебе второго человека, больше не могу, иначе это привлечет много ненужного внимания. Мне сейчас это не на руку. С Алевтиной я разберусь, осталось совсем немного. Не волнуйся, этот кошмар вот-вот закончится.
Эмир говорит вроде бы спокойно, но почему-то мне кажется, что все совсем не так просто, как ему кажется на первый взгляд. Хочу спросить у него, что происходит, зачем все это, но это ведь шаг на сближение.
А я не должна его делать. Вдруг он снова не расскажет, вдруг снова отмахнется? Я не хочу унижаться еще раз.
– Я знаю, как тебе больно, сейчас. Знаю, Снеж. Но однажды ты поймешь, что мне сейчас намного больнее.
Глава 22
Эмир
– Ааааа, – с рыком бью кулаком в стену, и так раз за разом, пока не сбиваю костяшки в кровь.
Как же меня все это достало. Как же меня все это раздражает. Не могу поверить, что все так получилось. Я ожидал, что будут неприятности, но не такие. И этот взгляд Снежки. Мне кажется то, как она на меня вчера смотрела, навсегда въелось на подкорку. Я не смогу забыть это.
Почему она так со мной? Да, я понимаю, вся эта ситуация выглядит ужасно со стороны, но она даже не пытается, не пытается меня понять, она уперлась рогом, ее не сдвинешь. Она всегда была терпеливой, могла дождаться, что изменилось сейчас, почему сейчас она ведет себя как истеричка?
– Хватит, Эмир. Хватит, я тебе говорю, прекрати, это, – брат хватает меня за руки и оттаскивает от стены. – Ты решил себе перелом обеспечить? Совсем с ума сошел.
– Пусти меня, пусти, говорю, – пытаюсь вырваться, но мы с Арданом в равных положениях всегда дрались.
С детства до последнего, пока нас кто-то не разнимал, не унимались. Мы не уступаем друг другу ни в чем. И сейчас он понимает, сможет удержать до тех пор, пока я не обессилю.
– Сначала успокойся, я не хочу, чтобы ты пострадал. Ты можешь нам объяснить, что случилось? Какого черта ты такой психованный? Хочешь, чтобы все провалилось? Хочешь, чтобы весь план пошел коту под хвост? Нет, дорогой мой, мы не зря столько сил и времени на это потратили. Рассказывай уже, что произошло.
Ничего не говорю, делаю еще несколько попыток вырваться, но потом сдаюсь. Все это бессмысленно. Дергаю плечами, и он все понимает, отпускает. Иду к дивану и плюхаюсь на него. Руку начинает саднить от боли, я даже чувствую, как ее трясет. Вытягиваю ее перед собой.
– Да, вид не самый шикарный, – бурчу себе под нос.
– Держи. Помочь? – поставив передо мной аптечку, спрашивает Руслан. Киваю ему, что мне ничего не нужно. – Друг, слушай, я согласен с Арданом. Что произошло, что тебя так вывело из себя? Ты нужен нам в адекватном состоянии, на тебе все держится.
– Я просто не понимаю, – беру из аптечки перекись и, открыв флакон, лью жидкость на рану.
Брат и друг смотрят на меня непонимающе, они ждут продолжения, а я терплю боль в ранах и смотрю, как жидкость пузырится, образовывая пену. Как же это паршиво, когда физическая боль не притупляет душевную. Иронично, колошматил стену для того, чтобы хоть немного унять эту разрывающую душу боль, а не вышло.
– Просто Снежана думает, что больно только ей, но она не понимает, каково мне сейчас. Ей кажется, что все так просто очевидно, а на самом деле меня наизнанку выворачивает, меня тошнит от самого себя за то, что я позволил Алевтине к себе прикасаться, за то, что запятнал нашу семью.
Растираю лицо ладонями, пытаясь хоть немного сбросить напряжение.
– Она не понимает, что это было сделано не ради удовольствия, а ради безопасности. И она не понимает, насколько сложно молчать. Она не понимает, насколько это тяжело – самому нести груз ответственности. Да, я молчал и не рассказал бы ей, не застукай она нас тогда в школе, потому что это только моя ноша, это только мой груз.
Жаль судьба не позволила этому грузу осесть только на моих плечах.
– Я не собирался перекидывать его на нее. Не знаю, может быть, я, конечно, и не прав, но разве правильно рассказывать об этом жене? Измена была, да, этого никуда не деть. Но если бы она о ней не узнала, это я бы каждый день чувствовал себя мерзавцем, глядя в счастливые глаза жены. Я бы чувствовал себя редким козлом, каждый раз обнимая и целуя ее.
Говорю чистую правду. Мне было не по себе все это время. В тот день Алевтина впервые ко мне прикоснулась вот так, но это не значит, что мне было не стыдно перед Снежкой.
– Да я бы научился жить с этим чувством вины, сумел бы его заглушить, но все равно каждый день, глядя на нее, я бы вспоминал этот кошмар и не знал, как искупить свою вину перед ней. А сейчас я чувствую больше вины за то, что она узнала, потому что ей теперь решать, принять все это или нет, простить меня или нет.
Почему все так сложно? Почему все должно быть так сложно?
– И неважно, какое решение она примет. Теперь еще и она будет всю жизнь жить с вопросом «а что, если бы я от него ушла, получилось бы у меня стать более счастливой?», в случае останься она со мной. А если бы ушла, то с вопросом «если бы осталась, что тогда?».
Бедная моя девочка. Она и сейчас ими мучится, но потом они будут сжирать ее сильнее, если мы со всем не разберемся. И даже сделай мы это, не факт, что она никогда не задастся этим чертовым «а что если бы?»
– Теперь ее тоже будут мучить вопросы, и она не понимает, что я хотел от них ее огородить, потому что жить в постоянном сомнении – это очень тяжело. Я мужик, я сильнее. И это я должен страдать, не она. А теперь все иначе. Но, она думает, что мне сейчас легко. Я не понимаю, как ей все это объяснить, она не хочет меня слушать, она отказывается меня слышать.
– А ты с ней об этом говорил? – спрашивает Ардан. – Пробовал через силу ей это все объяснить? Даже если она заперлась в комнате, ты ведь можешь сесть под дверь и говорить ей все это.
– Она уперлась. Ей все это не нужно, – с грустной усмешкой отвечаю ему.
– Все образуется Эмир. Всему свое время. – похлопав по плечу, начинает Руслана и достает бинт из аптечки, а взглядом просит протянуть ему руку, чтобы он перевязал.
– Да понимаю я, что все образуется. Вместе мы будем или порознь, я не знаю, но однажды мы со всем разберемся. Я понимаю, что сейчас ничего хорошего в голову не приходит для решения этой проблемы, потому что я сосредоточен на устранение опасности, но все равно это так паршиво, мужики. Я не хочу ее терять. Я не могу ее потерять. Она смысл моей жизни. Без нее вот это все теряет какой-либо смысл.
Снежана
– Мам, ну зачем нам это делать? – недовольно тянет Баграт, когда у него не получается очередной вареник.
Это так смешно со стороны смотрится. Сидит с братом насупились на пару, и только Карина радостно пыхтит и пытается сделать съедобную красоту. Нет, оно и понятно, все-таки девочке это занятие ближе, ребятам сейчас не до этого, один футболист, другой боксер, у них другие интересы, другие желания, но у меня сегодня свое дикое желание провести время с семьей.
Вся эта суматоха выбила меня из колеи, и пока детей не было, успела так за ними заскучать, что до сих пор насмотреться не могу. Не отвертятся.
– Будем считать, что мне просто так хочется. Неужели вы не соскучились по таким семейным вечерам? – спрашиваю у детей, на что они переглядываются, а потом расплываются в теплых улыбках.
Может быть, они сейчас и причитают, но им тоже нравится это. Просто ребята у меня, такие не любят они делать все некачественно, поэтому каждый неудавшийся вареник для них маленькая трагедия.
– Мам, а можно мы просто посидим и посмотрим? Ну ты же видишь, у нас вообще не получается, только продукты зря переводим. Они же все в кастрюле потом разварятся, начинка будет в воде и придется есть голое тесто, – продолжает Давид, пока я умиляюсь с этой детской непосредственности.
– Мам, ну, пожалуйста. Вон Карина лепит, только ей нравятся неудавшиеся попытки, -снова в игру вступает Баграт.
Вот же хитрые спелись за моей спиной. Не удивлюсь, что это случилось еще до прихода на кухню.
– У меня красиво получается! Вы чего? Я на вас обижусь. Мама, скажи им, – ох, кажется, я рано обрадовалась, что дочка стерпела.
– Ребят, не ссорьтесь, если не хотите делать, – подхожу и становлюсь между сыновьями, – тогда просто составьте мне компанию, – и щелкаю их обоих по носам, на что они облегченно выдыхают.
– Фух, спасибо, – бросив кусок теста, благодарит Давид. – Правда, мам, мы очень любим твои вареники, но ты сама видишь, мы честно пытаемся, но без формочек…
– Да вижу я, вижу, все, не причитайте, – обхожу их и помогаю Карине, показывая, как правильно залеплять, чтобы ничего не распадалось. – Лучше расскажите, как дела в школе. Что нового, как успехи?
– Мне тоже будет интересно послушать, – зайдя на кухню, говорит Эмир.
Муж быстро оценивает обстановку и закатывает рукава белой рубашки. Он моет руки и становится там, где должна буду стоять я. Почему он так рано вернулся, специально освободился? Но зачем? Я ведь не говорила ему, что собираюсь устроить вот такой вечер вместе.
– У меня все хорошо. Мы со Светой лучше всех прыгаем через резиночку, – радостно говорит дочка. – Мам, посмотри, какой красивый получился, – и поднимает в воздух свой первый удавшийся вареник.
– Умничка, продолжай, – целую ее в макушку и подхожу к Эмиру. Все-таки там уже оформлено мое рабочее место.
– Так, а вы почему отлыниваете? Давайте тоже вместе с нами, – смотря на сыновей, подгоняет Эмир. – Давайте, семейная лепка, значит, семейная лепка.
– Но мама разрешила не участвовать, сказала просто можно посидеть. У нас ничего не получается, посмотри, – снова причитает Баграт.
– А я не разрешал. Все вы можете, просто не хотите, – строгим тоном говорит муж, а я пихаю его в бок, чтобы смягчился, но, кажется, ему на это все равно. – Значит, так, если учесть, сколько вы едите, то я ввожу правило конкретно на эту партию вареников: кто сколько слепит, тот столько и съест.
– Ну нет, это нечестно, так нельзя, – хором возмущаются ребята, а я поражаюсь, насколько синхронны у них мысли.
Хоть бы одно слово местами переставили, но нет, они словно долго репетировали это. Вот что значит маленькие любители, и тут им сказали, что ничего не достанется. Не выдерживаю, тихо смеюсь. Даже не знаю, как на все это реагировать, на чью сторону встать.
– И не папкай те мне тут, я все сказал. Давайте, если уж у меня получается, то и у вас получится. Вы мои сыновья или нет? – по-доброму шутит над ними муж, и они, тяжело вздохнув, начинают лепить вареники.
Какие же они недовольные сейчас. Надулись, как мыши на крупу, но это так безумно мило. Давно мы так не собирались. Так легко на душе становится, привычно, уютно, и так не хочется, чтобы этот вечер заканчивался.
Пока лепим, ребята рассказывают о своих школьных днях. Мы с Эмиром по очереди задаем им вопросы, вечер протекает в комфортной обстановке. Нам всем весело и интересно, мы с мужем даже рассказываем свои истории в тему из школьной жизни.
Для детей мы, конечно, древние, им не верится, что мы тоже чудили, но это жизнь, это действительно было, и, глядя на них, слушая их, сейчас вспоминаю себя в их возрасте. Тоже так думала, тоже не понимала родителей, не могла поверить им.
Как время все меняет. Еще немного, и они упорхнут из домашнего гнездышка и будут вить свое, поэтому эти мгновения очень ценны. И жаль вспоминаю о том, что было бы неплохо нас сфотографировать, только тогда, когда отмываю всех от муки и укладываю спать.
Я, как всегда, в такие моменты.
Вот почему у меня нет привычки оставлять в памяти такие моменты? Вернее, не так. Оставлять на носителях эти моменты. В памяти это все сохранится, но ведь иногда хочется посмотреть, как это было со стороны, просто полистать домашний альбом и, глядя на снимки, начать вспоминать эти дни. В следующий раз заметку себе на лбу напишу – сделать фото.
– Завтра будет сложный день, – едва выхожу из ванной, натыкаюсь на Эмира, сидящего на постели. – Понимаю, что просить тебя остаться дома бессмысленно, но все же попрошу, хотя бы будь в людных местах, не оставайся одна, а еще лучше, не отходи ни на шаг от охранников. Самый идеальный вариант, конечно, чтобы ты и дети завтра остались дома, провели еще один семейный день и дожидались меня. Но, правда, я буду поздно.
– Завтра покончишь со своими проблемами? – растирая крем на руках, спрашиваю у него довольно спокойно, но это лишь внешнее.
Он не представляет, как внутри сейчас бешено колотится мое сердце от волнения. Мне страшно за него. Я не знаю, что он задумал и не знаю, что собирается делать. Люблю я его не смотря ни на что, поэтому так и реагирую. Будь он мне безразличен, тогда просто бы угукнула и отпустила.
– Да, завтра все закончится. Если что, не жди меня. Не знаю, во сколько освобожусь, – он встает с постели, подходит ко мне и целует в лоб, приобняв за плечи. – Завтра все закончится, Снежан, и тебе больше ничего не будет угрожать.
Его голос какой-то сломленный. Я видела, как он весь вечер наблюдал за детьми и за мной. Он словно прощался. Все его поведение говорило о том, что беспокоиться о чем-то.
И вот, сейчас, он стоит передо мной, смотрит так, что душу наизнанку выворачивает. Ему важно, чтобы вечер закончился хорошо, ему хочется, чтобы в памяти остались теплые воспоминания, и это пугает. Но я не могу его расспрашивать, все равно не ответит, поэтому делаю то, чего просят мое сердце.
Делаю маленький шаг вперед, обнимаю его, прижимаюсь к широкой груди.
– Береги себя, Эмир. Чтобы между нами не происходило, я очень хочу, чтобы у тебя все получилось, и тебе ничего не угрожало. Возвращайся скорее.
Несколько секунд он стоит в растерянности, а потом также крепко обнимает меня.
– Я обязательно вернусь, Снежка. В этом можешь даже не сомневаться. Я клянусь, мы с тобой обо всем честно поговорим. Я люблю тебя и наших детей. Вы – мой воздух. Вы – смысл моей жизни.
