Текст книги "Ежонок (СИ)"

Автор книги: Snalvia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Были представлены пейзажи и яркие весенние портреты. Все было так сочно и живо на снимках, что действительно хотелось творить в унисон, передавая всю насыщенность и теплоту времени года. Женька обожал весну. Время, когда все оживает, когда самому хочется жить. И здесь можно было играть художественно очень по-разному, придумывая интересные композиции. И некоторые из них и были выставлены. Фотографы были и местные, и знаменитые в их сфере.

Людей было не так уж и много, поэтому потеряться в толпе было практически невозможно. А высокому и ладному мужчине – подавно. Женя заметил его сразу, когда вошел в зал поменьше, где были черно-белые снимки. Он стоял, убрав руки в карманы узких брюк, и внимательно вглядывался в серую картинку. Волосы были разлохмачены, будто туда неоднократно зарывалась рука. А вместо привычных рубашек на нем был темный пуловер, облегающий его широкую спину. Устюхин не хотел подходить ближе, но мужчина вдруг повернулся к нему лицом, они столкнулись взглядами, и сердце Женьки ухнуло где-то под горлом.

Он был удивлен не меньше, чем юноша. Жизнь снова сулила им неслучайные случайности… Все так нелепо. Женя подошел ближе к мужчине и слабо улыбнулся ему.

– Здравствуй, Женя, – его голос мягкий и обволакивающий, такой приятный и такой знакомый, что даже горько. Он улыбался глазами и губами, он был рад его видеть.

– Привет… Я не ожидал тебя здесь увидеть, – честно признался Женька. Они немного отошли в сторону, чтоб не мешать обзору снимка и спокойно поговорить. Виктор согласно кивнул в ответ.

– Как твои дела? У меня все более-менее в порядке. На работе совсем все отлично, даже не могу в это поверить. Продажи поднялись, представляешь? – он как-то грустно улыбнулся, явно натягивая улыбку. – Я так скучаю по тебе…

Юноша опустил глаза, понимая, что зря он подошел. Не стоило этого делать… Только прошлое ворошить. А у Марецкого ведь только все наладилось, как и у него.

– Не надо… Мы перешагнули через это.

– Может, встретимся где-то еще позже? Чтоб поговорить в приватной обстановке, все обсудить… – предложил мужчина, и Женька поднял глаза на него глаза. В них плескалась надежда, небывалая нежность, и у юноши начала уходить опора из-под ног, когда он увидел, сколько всего было в этих карих и некогда родных глазах. – Я беспокоюсь за тебя, Жень. Я хочу быть тебе другом.

Виктор вновь заставлял его сомневаться в своих действиях, заставлял переосмысливать прошлое. И юноше действительно нужно было подумать, прежде чем соглашаться оставаться друзьями. Правда, он уже верил, что самое плохое от жизни получил, и судьба не всучит ему сюрприз из-за общения с Виктором. Возможно, это даже будет к лучшему для них обоих. Ведь Рафаэль должен уехать осенью, оставив Женю совсем одного. А Марецкий не был чужим человеком, и он умел быть другом.

– Хорошо, можем встретиться где-нибудь на следующей неделе, – все-таки сдался юноша.

– Тогда я позвоню тебе, да?

Они успели обмолвиться еще парой фраз, но Виктора как всегда отвлекли по работе, отрывая от Жени срочными делами.

Позже они встретились в популярной и людной кофейне, там было приятно и уютно, хоть и несколько шумно из-за большого количества посетителей, но в этом была своя особенность этого места. Виктор позвонил в середине недели, вырывая его сразу после занятий. Но Женька не был против. И он все обдумал. Решил, что все-таки это неплохая идея. Если что-то пойдет не так, то это всегда можно прекратить. Несмотря на прошлое и прежние пережитые чувства, Марецкий оставался хорошим человеком, его спасителем и родственной душой. Женя не знал, к чему доведет их это дружеское общение, но он был готов сделать и этот шаг в неизвестность.

Устюхин заметил изменения в лице Виктора. Как немного углубились незаметные ранее морщинки вокруг глаз и на лбу, как осунулись его щеки, и побледнела кожа. Мужчина выглядел уставшим, измотанным, но все страшное было позади, он выбрался из ямы банкротства, тянущей его в тюрьму. Его взгляд остался неизменным, он смотрел с той же лаской, каким-то трепетом. Женьке даже становилось не по себе.

– Спасибо, что так быстро приехал. Я очень рад тебя видеть, – Марецкий улыбнулся ему и пододвинул стаканчик с какао в его сторону, который он купил ему, пока юноша ехал сюда. Женя тихо поблагодарил мужчину. – Ты подумал?

– Да, подумал. Я только за, но только без фанатизма… Между нами ничего не изменится, мы просто будем время от времени узнавать, как у нас дела и помогать друг другу, если это потребуется, – продекламировал юноша и наткнулся на белозубую улыбку Виктора. Женька даже осекся, совсем не предполагая такую реакцию.

– Я на большее и не рассчитывал. Если захочешь прогнать меня, то скажи прямо. Но я надеюсь, что в нашей дружбе будет все в порядке.

Устюхин кивнул несколько раз ответно и пригубил ароматный какао. Он попросил рассказать об успехах на работе, сейчас ему по-настоящему было интересно и важно, как продвигались дела после того, когда всадник апокалипсиса был в тюрьме. Виктор рассказывал об отверженной и верной работе Ольги, он так гордился и преклонялся ей, ведь она спасла его. Женя подумал, что эта женщина – святая. И он был очень рад за мужчину, действительно. Сам юноша тоже поведал об учебе, семье. Белла и Павел были счастливы друг с другом и летом собирались в отпуск на все три месяца, чтоб устроить себе своеобразные романтические каникулы. Белла все чаще оставалась с ночевкой, но они еще не обсуждали момент совместного проживания, хотя тема была злободневной.

Женя и Виктор просидели в той кофейне дотемна. Устюхин уже не помнил, когда они последний раз так сидели и просто болтали, делились новостями и чувствовали себя так, будто находились дома, в компании друг друга. Мужчина отвез Женьку домой, хотя тот до последнего отпирался и отказывался, но Марецкий его уговорил, не желая оказаться плохим другом, оставляя его на произвол.

Павел, увидевший дорогую знакомую иномарку из окна у них во дворе, был удивлен и спросил у сына, что это было. Женя лишь пожал плечами и ответил, что теперь они друзья.

Комментарий к Глава 20

Всем привет :) Все-таки продолжение появилось быстрее, чем я ожидал…

И то эти страницы дались мне не очень просто ))

Но надеюсь, что Вам понравится )

========== Глава 21 ==========

***

Покой. Стойкое ощущение спокойствия и постоянности, свободы и беззаботности, которое некогда казалось чем-то недосягаемым и позабытым. Все стало тихим и размеренным, каждый день приносил наслаждение и улыбку. Все наладилось. К Жене наконец-то вернулась его прошлая мирная жизнь, без приключений и ярких всплесков чувств. Он оставил все в прошлом и искренне полагал, что так – лучше.

Весна наступила плавно, оживляя природу и даря вдохновение вместе с приподнятым настроением. Женька вновь взялся за фотоаппарат и мог назвать себя счастливым. Он часто виделся с Рафаэлем, они поддерживали друг друга, несмотря на то, что Эль до сих пор до конца не пришел в себя после случившегося с ним. А еще его удивляло, каким сильным был Женя. Он выдержал все произошедшее так стойко, а сейчас даже не подавал виду, что такие события когда-либо могли коснуться его. Это восхищало и вдохновляло. Рафаэль следовал примеру друга, пытаясь все окончательно забыть.

«Дружба» с Виктором была весьма условной и натянутой. Они не виделись ни разу после той встречи в кофейне. Марецкий интересовался делами Женьки, изредка строча ему сообщения. Устюхин не был против этого, хоть и не видел толка в их так называемой «дружбе». Да, Виктор мог скучать, ему могло становиться спокойнее от осознания того, что у юноши все в порядке, но… Женька чувствовал себя странно. Однако к этому можно было привыкнуть, ведь особых неудобств это не доставляло. Пока что.

Белла с Павлом все больше становились похожими на влюбленных подростков. Чем дольше они были вместе, тем сильнее влюблялись друг в друга. Могло показаться, что эти двое уже не могли быть способными на такое, но они были. Их накрыло любовное безумие настолько, что однажды они просто… поженились. В тайне ото всех, повинуясь внезапному минутному наваждению, прямо посреди недели в обычном истасканном районном ЗАГСе. И это было чудесно. А еще Женька был в полнейшем шоке, когда увидел у этих сумасшедших самые простые золотые обручальные кольца на пальцах. Они даже не старались сохранить тайну, несмотря на скрытость с росписью. Но все же юноша был очень рад за них. Он чувствовал себя особенным, наблюдая настоящую любовь. И пытался подавить в себе воспоминания о своем мимолетном счастье с Виктором.

Женя мог позволить себе на мгновение скучать по нему. Вспомнить все счастливые моменты, почувствовать ноющую тоску в груди, и искрометно прогнать все мысли и образы, что яркими иллюстрациями бегали перед глазами, заставляя влагу собраться в уголках глаз и грустную улыбку растянуться на лице, вторить себе, что все будет хорошо. Их любовь была в прошлом, и Устюхин сам поставил жирную точку в конце их истории, поэтому такое проявление эмоций юноша считал абсурдным и неправильным. Он полагал, что ему просто нужен кто-то, способный заполнить эту пустоту, иногда неожиданно и очень больно напоминающую о себе.

Начало апреля радовало греющим ярким солнцем и долгожданным потеплением температуры воздуха. Совсем скоро природа должна была возродиться полностью. Семья Устюхиных полным составом проводила выходные за городом. Они арендовали домик в турбазе всего на одну ночь и наслаждались окружающей обстановкой вдали от шумного и грязного города.

– Пап, прекрати кривляться! – держа камеру с новой оптикой в руках, воскликнул Женя. Он широко улыбался и не мог перестать закатывать глаза, поскольку эти двое никак не хотели правильно и адекватно позировать. Павел подставлял Белле «рога», косил глаза и высовывал язык, а женщина постоянно хохотала, не в силах успокоиться. – Боже мой, тебе точно сорок лет?

– Ха-ха! Да ладно тебе, Евгеша! – улыбаясь, произнесла Белла и посмотрела на своего безосновательно веселого мужа, который улыбнулся во все свои тридцать два, зажмуриваясь в сторону фотоаппарата.

– Ну, мам, пап, давайте сделаем хотя бы два нормальных кадра! – недовольно попросил Евгений и вновь услышал смех женщины.

– Вот до чего ты ребенка довел – меня уже матерью называет!

– И что в этом плохого? Давно пора, мы уже как месяц женаты! – напомнил Павел и притянул к себе Беллу в длинном цветастом платье. Она обняла его за шею, и они совершенно спокойно повернулись к камере и с искренними улыбками застыли.

– Не, вы вообще нормальные? – пробормотал юноша и нажал на кнопку затвора. – Почему так сразу нельзя было? Не родители, а мучители!

Супруги, наконец, смогли поумерить свой пыл, и под чутким руководством Женьки у них получилось сделать много хороших фотографий. Семейная идиллия окрыляла, Женя всерьез решил называть Беллу мамой. Пускай она никогда не хотела своих детей и была далека от воспитания, но она была любимой женщиной его отца, которая влилась к ним в семью, и это оказалось таким безукоризненным, будто так было всегда. И Устюхин любил ее по-своему, так, как он хотел бы любить свою родную мать.

Позже они пили чай в одной из беседок на территории турбазы, разглядывали снимки и смеялись с уморительных выражений лица Павла.

– Знаешь, Женя, мы с твоим папой кое-что решили… – положив руку на запястье юноши, произнесла осторожно Белла и наткнулась на озадаченное выражение лица пасынка. Она метнула взгляд на мужа и, получив одобрение в виде кивка, продолжила: – Нам надоело бегать из квартиры в квартиру, поэтому мы подумали и сошлись на том, что уже пора съехаться.

– Да? Это здорово, я не против! – с улыбкой ответил Женька и посмотрел на папу, который закрывал крышкой объектив фотокамеры.

– Мы, конечно, рады, что ты не возражаешь, но мы хотели начать жить раздельно. Ты уже взрослый парень, поэтому мы решили, что я перееду к Белле, а ты останешься жить в нашей квартире. Мы сделаем ремонт так, как ты хочешь, и будем жить по отдельности, – разложил все старший Устюхин и выжидающе посмотрел на сына.

Юноша совершенно точно не ожидал такого решения с их стороны, хоть это и было разумным в такой ситуации. Женя не привык быть один, ему было куда спокойнее, когда отец был под боком, но он также понимал, что нужно было взрослеть и двигаться дальше, он должен был позволить папе быть счастливым со своей супругой и он не имел права их разделять. Тем более, их квартира давно требовала ремонта, а он был способен сделать все на лучшем уровне, будучи тесно связанным с интерьером как архитектор-дизайнер.

– Конечно, так будет лучше. Я согласен, – кивнул юноша, и Белла накинулась на него с объятиями.

– Ты мой хороший!

***

Ремонт оплачивала Белла, не желая слушать возражения Павла. Все работы завершились спустя три недели после начала. Женя в это время помогал переезжать отцу и сам жил у женщины, поскольку рабочие находились в квартире с утра и до позднего вечера. Юноша был неимоверно рад обновившейся обстановке и безусловно новому образу жизни. В одиночестве. Ему предстояло свыкнуться с этим и находить в этом только плюсы. Элитный комплекс, где находилась квартира Беллы, был в тихом центре города, поэтому дорога до него занимала немало времени, но никто не смел жаловаться. У Павла была машина, а Женя с легкостью мог добраться на метро.

Старший Устюхин даже уволился с работы, решив кардинально поменять в своей жизни буквально все. Супруга потянула за ниточки в нужных кругах, и Павел уже был трудоустроен. Кто бы мог поверить, что жизнь повернется так круто, когда мужчина уже был настроен встречать старость совсем один. Но появилась эта прекрасная добрая женщина и, врезавшись в его автомобиль, разбила не только бампер, но и его умершую тягу к жизни. Она возродила его и вселила страсть в его душу. Они делились каждый день тем, чего им не хватало в жизни в отсутствие друг друга. Это была любовь.

Женя убирался в своем новом шкафу. Он аккуратно складывал вещи, пока на заднем плане из колонок компьютера доносилась тихая ненавязчивая музыка. Юноша мурлыкал мелодию себе под нос, пытаясь насладиться уединением. Он уже целую неделю жил один и через день катался к родителям. Как бы странно это ни было признавать, но они таковыми являлись. Даже учитывая тот факт, что Белла его приемная мама. Даже, несмотря на то, что это не было зафиксировано законом. Правда, сегодня супруги уехали в другой город к пожилым родителям Беллы, чтобы поделиться новостями и, наконец, познакомиться. Они выехали совсем недавно, и Женька ждал звонка об их прибытии. Устюхин только закончил говорить по Скайпу с Рафаэлем, и они договорились увидеться завтра. У Жени было замечательное настроение.

Через пару часов юноша готовился к предстоящим парам, пролистывал свою курсовую работу и мечтал о летних каникулах. Он уже был порядком вымотан учебой, а ведь впереди еще предвиделась практика с сессией. Женька застонал от воспоминаний о бессонных ночах перед экзаменами и потянулся к своему телефону, отвлекаясь от монитора компьютера, где секундой ранее мелькали сотни букв курсача. Не успел он разблокировать смартфон, как поступил вызов от «Папсика».

– Ну, наконец-то! Я уже начал волно… – воскликнул громко Женя в трубку, но замолчал на полуслове, когда его перебил чужой голос.

– Здравствуйте. Вас беспокоят из городской клинической больницы. Я звоню вам, так как вы определены как экстренный номер… – сердце Женьки ухало у него где-то в висках, страх сдавливал сердце, а мозг за секунду отключился, перестав соображать.

Единственное, что юноша сумел уловить – папа, авария, реанимация…

Все перестало существовать, когда он услышал обескураживающую новость. Он бездумно смотрел в одну точку, не моргая и не чувствуя собственные конечности. Кровь шумела в ушах, когда осознание большой вероятности скорой смерти отца накатывало как цунами. Его поглотила паника, так, что было нечем дышать. Женя прикрыл глаза, пытаясь найти силы совладать с собой. Сейчас он нужен был там, в больнице, он должен был разобраться. Мысли смешались, и тяжелый ком подкатил к горлу. Хотелось кричать, рушить все вокруг и рвать волосы на голове, лишь бы не чувствовать бешеный ритм сердца от страха в грудной клетке и паническое головокружение.

Он плохо помнил, как добирался до больницы. Разум был отключен от внешнего мира, ужас целиком обволок Женьку. Юношу не пустили в реанимационное отделение, где находился отец, но ему удалось попасть в палату Беллы, которая была поражена лишь сотрясением головного мозга и переломом руки. Однако она находилась под обезболивающими препаратами и крепко спала, так что Устюхин смог поговорить только с врачами, которые вынесли шокирующий приговор.

У Павла были серьезные травмы. Были сломаны ребра, разбита голова и травмирован позвоночник. Сейчас он находился в коме, его поддерживали аппараты жизнеобеспечения, но все это было далеко недешевой терапией. И врачи намекнули, что их техника устарела и несколько неэффективна, так что жизнь Павла была под большой угрозой. Он мог просто не выжить, поскольку его организм был ослаблен и сильно истощен, а местные приборы мало помогали, лишь только не позволяли ему прекратить дышать. Женька не знал, где брать средства на лечение родителей. Бюджет Беллы был задет ремонтом, а у них с отцом подавно не было таких больших денег. Ему предложили кредит, а юноша ответил, что подумает. Но у него было не так уж и много времени для этого.

Он никогда бы себе не простил, если бы отец умер по его вине. Женя не понимал, почему черная полоса до сих пор преследовала его. Не знал, чем нагрешил в прошлой жизни, если сейчас страдал так много за такой короткий период времени. Череда болезненных событий вдруг продолжилась, убивая вернувшуюся тягу к жизни. Спокойствие улетучилось так быстро, стирая время, потраченное на восстановление баланса. Женька не мог поверить, что все это по-настоящему происходило с ним и его семьей. Было трудно осознать, даже увидев воочию, что это действительно коснулось их. Юноша не мог находиться в больнице слишком долго, он отдал все деньги, что у него были с собой, подписал какие-то бумаги и вернулся домой.

Эмоции, что бурлили внутри, было трудно сдержать. Страх за близких, обида и боль, сдавливающие сердце, заставили слезы политься самовольно. Глаза смотрели в одну точку, а соленые капли застилали все белой пеленой, катясь вниз по бледным щекам. Женька сидел на полу посреди своей комнаты, притянув колени к себе, и тихо плакал. Время прошло так незаметно, что на улице уже стемнело, а Женя все так же был потерян и не знал, что делать. У него не было сил в данный момент бойко страдать, кричать и разрывать себе душу. Он пытался быть мужественным, искал решение. Кто мог ему помочь? Рафаэль, которому достались некоторые деньги его отца, но который все еще находился глубоко в себе. Евгений не хотел тревожить его своими проблемами, несмотря на то, что они были друзьями. Конечно, он мог попросить его о помощи, но сомневался, что Эль мог позволить себе такие растраты. Оставался лишь один человек, который всегда бескорыстно спасал и выручал. Виктор.

Женя тупо смотрел в яркий экран своего смартфона, на цифры контактного номера Марецкого, и не мог решиться. У Вити своя жизнь, свои дела и заботы. Но, с другой стороны, его давняя подруга и ее муж попали в неприятности. Его бывший любимый человек был в беде. Он не мог отказать. На часах было за полночь, но тянуть времени больше не было. Гудки сопровождали сердцебиение Женьки, и его потряхивало от волнения.

– Да, ежонок? – сердце пропустило удар, когда он услышал искаженный телефонной связью знакомый голос, который так долго не произносил это простое слово, что сейчас, вероятно, было сказано по привычке, совершенно машинально. Виктор звучал бодро, что радовало, ведь Женя не разбудил его. – Ты чего молчишь? Все нормально?

Слова застряли в горле, а слезы вновь полились из глаз. Женька упал лицом на свои согнутые колени и перевел дыхание, пытаясь собрать мысли в кучу. Он дрожал и не мог справиться с круговоротом испытываемых эмоций.

– Привет, – выдавил юноша.

– Привет, – в его голосе слышалась улыбка. – Я рад тебя слышать, хоть и немного удивлен такому позднему звонку.

– Я… я звоню по делу.

– Что случилось? – теперь тон был обеспокоенным и мягким, отчего все внутренности Устюхина сделали сальто. Он кусал свои губы и пытался сдержать следующий поток слез.

– Папа и Белла… Они попали в аварию сегодня. Папа в коме, ему срочно нужна помощь… – юноша говорил сквозь слезы, едва соображая. – Но у меня нет таких денег, понимаешь? Мне очень страшно…

Женька бормотал мало разборчиво, плакал и размазывал слезы по своему без того опухшему от рыданий лицу. Он знал, что должен был оставаться мужчиной в любой ситуации, но не мог. Не мог держать все внутри себя, не мог собраться с силами и сделать вид, что все в порядке, когда его разрывало изнутри от безысходности.

– Тише, ежонок. Успокойся, не плачь. Я сейчас приеду, слышишь? Ты дождешься меня? Ответь мне, Женя, – Виктор звучал очень взволнованным, и Устюхин ухватился за надежду, что он поможет им.

– Да, я буду ждать тебя, – он кивал самому себе, сжимая тонкими пальцами телефон.

– Хорошо. Я скоро буду, – твердо ответил мужчина и сбросил звонок.

Женя выдохнул и откинул телефон на кровать. Он поднялся на ноги, чувствуя резкую боль в голове после плача, и зажмурился. Юноша взлохматил волосы и направился в ванную комнату, чтобы окатиться ледяной водой и привести себя в порядок. В отражении зеркала его встретил отчаянный парень, и Женька подумал, что выглядит жалко. Он откинул все пессимистичные доводы и взял себя в руки.

Все менялось так быстро. И Женя понял, что просто устал. Этой пары месяцев не хватило, чтобы достаточно насладиться и насытиться свободой. Хотелось, чтобы все трудности поскорее закончились. Он должен был решить проблему, он должен был спасти отца. И готов был сделать все для этого.

Юноша закончил делать кофе, когда услышал звонок домофона. Он открыл дверь подъезда и через полминуты в квартиру зашел Виктор Марецкий. Женька задержал дыхание, когда они встретились взглядами.

Заметно похудевший, с отросшими волосами, что были уложены назад, и все тем же пронзительным карим взглядом. На удивление, худоба его молодила, и Женька мог сказать, что она делала его совсем другим человеком, хотя эти глаза он узнал бы из тысячи. Больше никто и никогда не смотрел на него с такой теплотой.

– Кофе будешь? – наконец, отмерев, спросил Устюхин.

– Ну, судя по всему, ночь обещает быть долгой, так что да, – в его голосе не было ни тени усмешки. Виктор снял верхнюю одежду и удивленно охнул, когда осмотрелся. – Ух ты. Как все изменилось.

– Эм…да… – заикнулся Женька, и они направились на кухню. – Папа переехал к Белле совсем недавно, а я вот, один теперь… Ремонт только закончился.

– У них все серьезно, да? – присаживаясь за стол, осторожно поинтересовался Марецкий и взял за ручку стоящую на столе кружку с бодрящим напитком.

– Они поженились еще в марте.

– Ого… Это здорово! Я очень рад за них, но сейчас о другом. Что произошло?

– Я точно не знаю… Там какое-то страшное ДТП на трассе… Папу переломало, а Белле повезло. Боюсь… его нужно собирать заново по кусочкам… Врачи мне сказали, что шансов мало. И еще эта их техника устаревшая… Они вытянули из меня деньги и не дали никаких адекватных прогнозов. Якобы я должен надеяться на чудо… Но чуда не произойдет, если ему не помогут настоящие специалисты, так ведь? Ты… ты мне нужен. Я не знаю, как мне быть еще, – смаргивая слезы, признался Женька. Он уставился на свои дрожащие руки, которые обхватывали кружку, и пытался глубоко дышать.

– Он будет жить, Женька, – Виктор крепко ухватился пальцами за тонкое запястье Устюхина, заставляя поднять глаза на себя. – Хочешь, отправим его в Европу? Там его на ноги быстро поставят, вот увидишь. В какой он больнице, говоришь?

– А… а здесь? Думаешь, у нас нет нормальных специалистов? – растерянно поднял брови юноша, смотря в такие родные глаза и понимая, что слишком долго не смотрел в них без укора или не ради приличия, а просто так, искренно и без стеснения.

– Ну, я могу поспрашивать в своих кругах, может, и найдем кого-нибудь, если не хочешь быть далеко, – кивнул Марецкий и пригубил кофе, но не отпускал руку Жени. – Утром же позвоню знакомому, должен помочь. Все наладится, я обещаю.

– Спасибо, Вить… – тихо сказал Женька. – Я не знаю, как тебя благодарить.

– Просто будь рядом и не пропадай, договорились? – он улыбнулся нежной улыбкой, и внутренности Устюхина снова перевернулись, вызывая у него мелкую дрожь. Юноша не замечал резкого повышения температуры собственного тела, учащения сердечного ритма и хаоса в голове, он лишь пылко слушал, как Виктор рассказывал о своих новостях, о которых же сам Женя и спросил.

Мужчина говорил о том, что на работе падали продажи, но в последние дни все отчасти все пришло в норму и дела начали идти в гору. Нередко он уходил в минус, потерял немало денег, но совсем недавно начал сотрудничать с иностранной компанией, которая приносила ему неплохой доход, однако была далека от медицины и фармацевтики. Женька был рад, что Марецкий развивался как предприниматель, не останавливаясь в одной сфере, а изучая разнообразные ниши бизнеса. Виктор даже успел упомянуть личную жизнь в своем рассказе, отмечая, что целиком погружен в работу и едва ли находил время на самого себя. Судя по быстрому и бодрому ответу на звонок Жени среди ночи, это было действительно так. Но чего только стоило то, как скоро примчался Марецкий после просьбы о помощи. Наверное, так и должны поступать настоящие друзья.

Они болтали до утра, Виктор не смог оставить Женьку одного в таком состоянии, а Устюхин промучился бы всю ночь, страдая от мыслей и отсутствия сна. Пока юноша готовил завтрак, Марецкий уже успел позвонить своему знакомому, который мог помочь с клиникой или хотя бы специалистами в городе или поблизости, и Ольге, чтобы дать ей парочку заданий. Настроение Жени зримо улучшилось, он даже выглядел лучше, несмотря на бессонную ночь. Но все еще не мыслил, чем или как мог отблагодарить Виктора. После завтрака позвонила Ольга, сказала, что уже ожидает их в больнице, куда определили супругов. Женька мигом привел себя в порядок, забывая об учебе и прочих делах, и они отправились в госпиталь.

Там им сообщили, что Белла очнулась, чувствовала себя вполне терпимо и была готова к доставке в небольшую частную клинику. Для Павла была уже подана машина скорой помощи с нужными аппаратами жизнеобеспечения и парой специалистов, которые должны были следить за его состоянием в течение поездки. Женька, конечно же, захотел увидеть женщину. Он наперекор врачам влетел в палату и увидел ее, лежащей на больничной койке. Ее рука была забинтована, а вид, мягко говоря, был потрепанным.

– Привет, мой золотой, – голос был низким и хриплым, она мимолетно улыбнулась.

– Привет, мам, – ответил он непроизвольно и подошел ближе, чтобы взять ее за здоровую руку, на которой была россыпь синяков. От этого вида сердце юноши сжалось.

– Мне уже все объяснили. Ты молодец, что сразу обратился к Виктору. Папка выкарабкается, ради тебя, ради нас, – ободрительно произнесла Белла и, отпустив ладонь Жени, погладила его по щеке. – Он у нас сильный, Евгеша. Не переживай.

– Как здесь не переживать?! – воскликнул юноша и снова схватил руку женщины, но ласково, без резких движений, чтобы не сделать больно. – Я думал, сам умру, когда мне сказали, что случилось с вами. У папы сотрясение уже недавно было, я в ужасе! Я не представляю и представлять не хочу, что от него осталось. Надеюсь, что он вообще будет в состоянии ходить после этого.

– Боже мой, Женечка! – ужаснулась Белла. – Мне толком не сказали, что с Павлушой там все-таки произошло. Все настолько серьезно?

– Я… – Женька вдруг понял, что ему нельзя было так себя вести. Женщине нельзя было сейчас волноваться, а он накинулся на нее со своими воплями. – Я сам до конца не знаю, что у него там такое. Но ему совершенно точно нужна помощь…

Их прервали вошедшие в палату Марецкий и врач в белоснежном халате с креслом-каталкой.

– Все готово, можем ехать, – произнес Виктор и махнул рукой, чтобы Женя подошел к нему. Второй мужчина помог Белле подняться, интересовался ее самочувствием и осторожно усадил ее в кресло. – Павла уже увезли сразу на осмотр, с ним немедленно нужно что-то делать. Но клиника обещает сделать все, что в их силах. Ребята проверенные, мой знакомый там от рака вылечился. Белка, ты как?

– Пытаюсь не терять лицо, цыпленочек. У меня паника.

– Нам сообщат о состоянии Паши и дальнейшем лечении. Все будет в порядке, я клянусь. Если что-то пойдет не так, то мы экстренно отправим его в Европу, мы будем бороться до конца. Я не оставлю вас, – твердо произнес Марецкий, смотря напрямик в глаза подруги.

– Я очень надеюсь, что это не пустые слова. Женя, ты поедешь со мной?

– Мы поедем вслед за вами на моей машине, – не дав ответить Женьке, сказал Виктор, и они все вышли из палаты.

Устюхин судорожно выдохнул, проводя руками по лицу. Он остановился недалеко от двери и посмотрел на Марецкого. Мужчина вопросительно приподнял брови.

– Я… я просто не знаю, что говорить. Я так благодарен тебе и мне даже не верится, что ты делаешь все это для меня… Это очень важно для меня, но мне до сих пор очень страшно.

– Все будет хорошо, ежонок, – парировал Виктор и притянул Женю к себе, заключая в крепкие оберегающие объятия. – Я сделаю все, что бы то ни было, ради тебя.

Комментарий к Глава 21

Ну… Не ждали? =)

Всем привет и спасибо всем, кто еще со мной! :)

========== Глава 22 ==========

Телефон Женьки разрывался от звонков Рафаэля, куратора и сообщений сокурсников. Но в данный момент внешнего мира не существовало – только он и его семья. И Виктор с краешку. Женя не мог назвать его полноценным членом семьи, хотя, безусловно, чужим человеком он не был. Марецкий пробыл все время в клинике с ним, пока врачи, наконец, не вынесли вердикт. У Павла была кома второй степени. Ему назначили интенсивную терапию, которая должна была длиться не более трех недель. Врачи не могли сказать точно – пациент слишком слаб. Спинальная травма была не так страшна, а вот сломанные ребра были проблемой. Хоть торс и был накрепко затянут повязкой, восстановление могло начаться только после выхода из коматозного состояния. Для этого Павел должен был дышать самостоятельно. А Беллу обещали совсем скоро отпустить домой.

Женя, выслушав врачей, все-таки успокоился. Клиника не была шарашкиной конторой, да и не верить Виктору оснований не было. Он ведь желал им только добра. От искренности и отзывчивости мужчины хотелось на стенку лезть. Устюхин понимал, что, вероятно, в Викторе говорили оставшиеся чувства к нему, хотя, безусловно, Марецкий хотел по-настоящему помочь, сохранить чью-то жизнь и не мог оставить в беде давно знакомых людей. Женька пытался относиться к нему как к другу. Пытался. И не был в силах отрицать то, что сам далеко и надолго закопал в себе.