Текст книги "Госпожа Радуга (СИ)"

Автор книги: Silvia_sun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

      Папа-змей заполз в зал, злобно на что-то шипя. Я протёрла глаза, гости застыли, а Генри спросил:

– Китти, что случилось?

– Наш рунослед кого-то поймал, сейчас разберусь, – я кивнула Аластору Фоули, тот понятливо подхватил Генри под руку.

      Я быстро подтянула повыше длинную юбку и помчалась к непонятному созданию на ножках. Змей плотно обвился вокруг какого-то человека, буквально спеленав его. Ноги он оставил свободными до колен, чтобы жертва передвигалась в направлении, нужном захватчику. Папа-змей удовлетворённо объяснил:

– Низшие поймали нарушителя, я привёл к тебе, разберись.

      С этими словами он размотал себя, как канат, и на танцевальный пол шумно брякнулся неопрятный рыжий мужчина лет двадцати. По мантии в неаппетитных пятнах и судорожно сжатой в руках волшебной палочке я поняла, что передо мной волшебник. Змей брезгливо отодвинул от себя нарушителя и пополз к двери.

– Потом можешь отдать мне, поучу детей охотиться. Низшим огузок отдам, ловили же, старались. Опять же мясо, полежит пару дней в ручье, отмякнет. Татиночке свежее полезно. Мне подождать?

      Тут надо сказать, что Татина достала всю семью за время своей беременности. Она ела только запечённых мышей, политых мёдом и горчицей в равных пропорциях. Эльфы получили от меня разрешение и таскали мышей отовсюду. Процессом правильного запекания руководили сообща папа-змей, Вацлав и Корвин. Мы с Трейси возненавидели мясо на гриле и мышей на всю жизнь. К всеобщему облегчению, две недели назад вылупилось трое детёнышей: два мальчика и одна девочка. Татина перешла на обычную диету из сырого мяса, я мысленно перекрестилась.

      Я осторожно ответила на парселтанге:

– Давай, я бычка вам жирного куплю завтра. Этого отдать не могу, свидетелей много. Да и тощий он, чего тут есть?

      В толпе раздался сдавленный всхлип Дамблдора. Ах да, он же великий знаток парселтанга. Слышала я его парселтанг в Аврорате, говорит с диким акцентом, чуть лучше Генри. Зато отлично понимает, как выяснилось.

      А вот нечего подслушивать! В каждой избушке – свои погремушки. Я же не кричу на каждом углу о его сексуальных предпочтениях. Я – ценный член общества, а дома ем кого, ой, то есть что хочу, никого не угощаю и не навязываю свои деликатесы.

      Папа-змей озабоченно проверил хвостом толщину жировой складки потенциального завтрака и нехотя признал:

– Ты права, тощий. К тому же рыжий, а у них привкус противный… Утром приведёшь бычка.

      Змей удалился эффектно, нарочно делая большие изгибы и высоко держа раскачивающиеся головы.

      Я достала палочку и обезоружила неизвестного любимым заклинанием Гарри Поттера «экспеллиармус». Маг застонал и сел, одновременно откидывая с головы капюшон.

      Этого не может быть. Это невозможно. Я сдавленно просипела:

– Уизли? Рон Уизли?

      Парень был точной копией лучшего друга «мальчика-который-выжил». Те же черты лица, тот же традиционный наряд волшебника. Те же криво отросшие рыжие патлы. От бесцеремонного разглядывания меня отвлёк ответ юноши:

– Я привык, что меня с отцом путают. Я – Руфус Рональд Уизли, мэм.

      Какое счастье, это просто его предок. Сразу вспомнился Шерлок Холмс: «Вот так насмотришься на семейные портреты и уверуешь в переселение душ». Тем временем парень мне что-то горячо объяснял и совал в руки замусоленный сверток.

– Так вот, мэм. Папаня Ваш велел лично в руки передать. Я как с корабля сошёл, так сразу к Вам. Торопился, а Вы меня змеёй травить. Ох, страху натерпелся. Сначала в храме вашем семейном, теперь у Вас в поместье. Забирайте гостинец, забирайте скорее. Потом камин покажете, и я спать пойду. Наконец-то качать не будет. Не верится даже.

      Я замотала головой и призвала два ближайших стула. На один стул я упала сама, второй загнала под коленки рыжему Уизли, ну и имечко, масло масляное. Я попросила:

– Ещё раз, я не поняла. Где Вы встретились с моим отцом? Что за гостинец? Объясните толком.

      Рыжий выпил бокал воды, услужливо протянутый нашим слугой-индусом, облизал губы и попытался объяснить:

– Да в храме же, мэм. Конечно, папаша Ваш, Салазар Слизерин, и матушка, змея, э-э-э, я хотел сказать, очень милая леди, кланяться велели, поздравляли с замужеством. Ой, да что это я! Они же это, говорящее поздравление передали. Сейчас, папаша Ваш показал, как активировать, сейчас…

      Он развязал грязный узелок и достал какой-то камень. Сжал его в руках и забормотал что-то непонятное, метко бросил камень в центр комнаты, раздался треск, и посреди бального зала появилась голографическая проекция мужчины, вдвое превышающая натуральную величину.

      В большом холле раздался громкий голос:

– Здравствуй, дочь! Мы с мамой очень рады, что у тебя все хорошо. Ты нашла достойного мужа. Уверен, ты поставишь его на ноги. Сегодня у меня счастливый день, хотя я удивлён и расстроен некоторыми новостями. Расскажу обо всём по порядку. Сегодня в наш храм залез какой-то ненормальный. Я решил развлечься и поохотиться, загнал его в семейный лабиринт и вдруг услышал, что он поминает имя моего названного брата. Мне стало интересно. Он орал, что «истинные гриффиндорцы не сдаются», «смелость и отвага – девиз львиного факультета» и тому подобную чушь. Я так удивился, что решил разобраться сам. Я применил к нему ментальную магию и такое увидел, что чуть было не полетел на Родину прямо в тапочках. Пришлось оставить это недоразумение в живых и отправить к тебе, чтобы ты исправила ситуацию.

      Дочь, мы узнали, что твой достойный супруг ослеп после болезни. Внутри кожаного подсумка ты найдёшь два камня: они помогут твоему мужу вернуть зрение. Для внуков я также передал подарки, потом посмотришь.

      Теперь главное:

      Прошу тебя навести порядок в школе. Хогвартс – собственность четырёх Основателей, и я передаю права наследования своей четверти тебе. Ты должна войти в профессорский состав школы и вернуть ей прежнее гордое имя. Потомки все забыли и извратили. Годрик никогда не был «безумно храбрым»: идиоты долго не живут. Истинный гриффиндорец – это умный полководец, а не бесноватая брешущая шавка. Разберись.

Далее – самой умной из нас всегда была Хельга, именно поэтому Ровена создала свою знаменитую диадему: чтобы хоть как-то приблизиться к идеальной Хаффлпафф. Леди Равенкло была милой девушкой, но чересчур эксцентричной. Одни ее серёжки в виде редисок доводили меня до бешенства. А лестницы! Она постоянно что-то читала и однажды ей было лень подниматься к Годрику на караульную башню пешком. Видите ли, попалась увлекательная книжка! Так она случайно придумала движущее заклинание для лестниц, активировала их, но так и не смогла отменить! И никто не смог! С тех пор мы скакали, как горные козлы, чтобы попасть к себе в покои без травм. Вы продолжаете скакать до сих пор. Тысячу лет прыгаете, никто даже не попытался изменить ситуацию! Найди способ.

      Следующее. Извинись перед Толстым монахом, я погорячился. Не стоило его сжигать, это я зря. Достал он меня проповедями, я был не в духе, в общем, сам виноват. Отпусти его, скажи, так, мол, и так, папа дико извинялся, раскаялся, осознал. Если не захочет покидать свою призрачную оболочку, отправь ко мне в гости, Саллик подскажет как. Вообще, разберись с призраками. Раз торчат там, то на что-то рассчитывают. Помоги.

      Вот ещё, Саллика навести, разбуди. Драко тоже разбуди. Пусть ко мне перебираются, хватит им дрыхнуть, заскучал я по своим питомцам. Взамен пару молодых драконов призови и из леса убери эту шваль. Саллик тебе дневники мои отдаст, ты там разберёшься.

      Да, чуть не забыл. У меня долги остались, по мелочи. Принц – был такой умный мальчишка, носатенький, вредный. Это ассистент мой, к зельям способный. Я ему за последнюю неделю не заплатил, стыдно до сих пор. Хороший мальчонка, но к жизни совсем не приспособленный. Если я ему не напоминал, он месяцами над котлом торчал, даже помыться забывал. Они – наши прямые вассалы. Возьми под покровительство, ладно? Выясни, как живут, помоги. Но смотри, у них с любовью беда. Этих Принцев на всякое дерьмо так и тянет, ты сама невест подбирай, женихов тоже.

      Еще торговцу Малфуа задолжал. Погорячился я, ляпнул, а у них уже тысячу лет по одному сыну только и рождается. Скажи, что папа кланяется и отменяет свое проклятье, которое насчёт «одного яйца». Так и скажи, сама, слово в слово. Ну, если захочешь, конечно. Будут выпендриваться, можешь и промолчать. Белобрысые паразиты! Хоть один персик с гнильцой, но подсовывали. Ни разу без разборок из их лавки не уходил. Вот и вспылил, бывает.

      Братца своего, Морфина, отправь ко мне, Драко их подвезёт, Саллика и Морфина. Морфина из тюрьмы вытащи, в истинную форму переведи, Драко дай корзину в зубы, и вперед. Не волнуйся, в дневниках все написано, там много подсказок.

      Лонгботтому скажи, что наша неудачная шутка слишком затянулась. Всегда эта семейка криворукой была. Размножить своего боггарта, да так, что он стал обладать зачатками интеллекта и научился тянуть из колдунов эмоции, – это чересчур! Хельга сжалилась и в цветочках понимать их научила, и меня заодно. Вот пускай травками и занимаются, приспособь убогих. Этих, которые в драных плащах. Не эмоции надо искать, а травки. Найди там старшего, объясни. Он тебя не тронет. Это же из-за меня они так выглядят, я Лонгботтома тогда напугал, каюсь. Похмелье тяжёлое было, натянул драный плащ, капюшон, ну, чтоб люди меня не пугались... Видок был – не дай Мерлин, увидит кто! Идти было лень, полетел себе низенько, прям двадцать сантиметров над полом, песню грустную под нос напевал. Тоска зелёная, мужики знают. Этот дуралей навстречу попался, идёт, жирное тельце дрожит, морда в пол уткнулась. Я и подлетел к нему, завывая: «Нет в мире радости, выпью душу твою, смертный!». Как он орал... Я аж заслушался. Годрику рассказал, он заинтересовался, боггарта поймал и в шкаф посадил. На шкаф травки прилепил, спёр что-то у Хельги, особо ценное для ботанов. Лонгботтом попался, естественно. Опять орал, даже музыкальнее прежнего. Годрик ржал, требовал, чтобы этот защищаться пытался. Лонгботтом нашёл палочку, даже на боггарта навёл. Я ещё тогда почувствовал, что зря. Он только заклятие удвоения и вспомнил, болван. Боггарт возьми, да и размножься. Улетел куда-то, мы про него забыли, думали, что развеялся давно. Так что ты их на полезное дело приспособь, раз они такие живучие оказались. Ещё что-то забыл, точно забыл, голова дырявая…

      Ой, мама рвётся поздравить, целую тебя, доченька.

      На месте мужчины появилась стройная черноглазая красавица, она мне радостно улыбалась:

– Гонта, солнышко моё, ты теперь Кэт-рин, я запомнила. Я очень тебя люблю. Папа всё успел сказать, а вот то, как мы тебя любим, не сказал. Как соберёшься к нам кого-нибудь отправлять, обязательно пришли портреты моих ненаглядных внуков, напиши подробно, какие они. Мужу приставь ко лбу два изумруда, я их заговорила, они ему глаза заменят. Считай это нашим свадебным подарком. Папа пока не хочет путешествовать, разленился, но ты знай, если надо будет, мы обязательно приедем. Сейчас не хочется мешать твоему счастью с новобрачным. Или ты новобрачная? Прости, английский у меня не слишком хорош. Короче, пара советов: в доме главной должна быть ты, самца почаще отправляй на охоту. Устанет и мяса принесёт. Посмотри подарки. Напиши мне.

      Фигура пропала, в зале как-то потемнело.

      Я не стала сходу разбираться в отцовских наказах, у меня было первоочерёдное дело. Я рванула к Уизли, выхватила у него узелок. Там нашарила кожаный мешочек, вытряхнула себе на ладонь. Внутри оказалась записка на парселтанге, ключ от ячейки в банке и один изумруд. Я схватила сжавшегося Руфуса за плечи:

– Где второй изумруд, где?

      Он испуганно зачастил:

– Потратился я, продал второй камушек. Один изумруд очень дорогой, вот я и подумал, что от тебя не убудет… Ты же за богатого замуж вышла, а мне на билет не хватало, вот и…

      Меня оттащили Аластор с Генри.

      Я бы убила эту скотину, точно убила. Генри крепко сжимал меня в объятьях, а два брата Фоули допрашивали горе-путешественника. Изумруд вернуть было невозможно. Его распилили ещё в Индии. Руфус потратил деньги на вкусную еду и каюту первого класса. Остальное спустил на скачках.

      Я подумала и решила успокоиться. Хоть остальное привёз, и на том спасибо. Потом. Отомщу обязательно, но не сейчас. Я развернулась к мужу, бережно сжимая изумруд:

– Генри, мама зачаровала камень. Давай попробуем?

      Гости возбуждённо перешёптывались. Малфои смотрели на меня с обожанием. Чета Принцев подозрительно переглядывалась. Лонгботтомы печально вздыхали. Дамблдор давился ненавистью и завистью. Остальные были счастливы, что оказались свидетелями эпохального события.

      Генри сглотнул и прошептал:

– Да, сейчас.

      Я повертела камень в руках, вытерла его чистой салфеткой и приложила ко лбу мужа. Камень засветился и мягко ушёл вглубь, не оставив и следа. В звенящей тишине голос Генри прозвучал особенно громко:

– Какая ты у меня красивая! Китти, правый глаз отлично видит! Кэтрин!

      Я смотрела только на мужа. В правом глазу пробегали изумрудные блёстки, радужка стала ярко-зелёной. На левом все так же было бельмо, увы. Генри нежно взял руками мое лицо и прошептал:

– Если бы я знал, какая ты красавица! Я бы никогда не осмелился даже мечтать, что такая девушка, как ты, выберет меня…

Гости опять бросились к нам, Генри снова пожимал руки и громогласно комментировал изменения во внешности знакомых, а я тихо плакала от радости и злости одновременно. Так закончился этот безумный волшебный день.

Примечание к части

Глава 13

      Гости долго не хотели расходиться. Ещё бы, столько интересного! Ужин был великолепен. Танцевали до упаду, Генри приглашал уйму дам, я же сбежала после мазурки, отговариваясь головокружением.

      Я почти ускользнула, но меня догнали Малфои. Как они кружили вокруг меня, какие дифирамбы пели, какие льстивые комплименты делали! Если бы я была вполовину так хороша, как они меня уверяли, мисс Вселенная удавилась бы от зависти при виде меня-совершенства. Если вкратце, то они, конечно, хотели снятия отцовского заклятия, но еще больше – чтобы я разрешила подправить первичную версию злополучной истории.

      Я не видела смысла упираться и согласилась. Однако сомнения оставались, и я спросила, а как же остальные гости? Человек семьдесят слышали всё своими ушами и будут возражать. Разве нет? Меня заверили, что моё слово решающее, а с остальным они справятся. Я пожала плечами, и они дико обрадовались. Мы договорились о их визите через пару дней, на прощание меня ослепили две потрясающие мужские улыбки, и я наконец-то доползла до спальни. Как пришёл Генри, я даже не слышала.

      Утром меня разбудил запах кофе и поцелуй Генри. Отличное начало дня! На подносе пламенела роза в бокале, рядом располагалась чашка кофе и хрустящий круассан. Бонусом стал ещё один поцелуй мужа, перешедший в утренние нежности... В общем, кофе остыл.

      Супруга было не узнать. На лице гордо разместилась стильная пиратская повязка, Генри сбросил за ночь полтора десятка лет, энергия в нем бурлила, а волосы оказались завязаны сзади чёрной бархатной лентой.

      Ему нравилось всё. Он подкидывал и ловил Корвина, таскал на шее Ангела, охотился на лошадях с Аластором. Летал на мётлах наперегонки с обоими детьми, обыгрывал в шахматы Вацлава, пел дуэтом с Людвигом, секретничал с папой-змеем, восхвалял таланты смущённой Трейси. Меня же Генри носил на руках. Два дня продолжалась весёлая вакханалия, а на третий пришли змеи.

      Нас разбудили Ангел с Бантиком, они настойчиво стучали в дверь и требовали «принять делегацию». Я выглянула в окно и онемела. Во дворе шевелился цветной ковёр из змей всевозможных видов и окрасов. Перед парадным крыльцом были свалены туши животных, какие-то плоды и растения. Папа-змей и Татина разместились на вершине горы даров и милостиво шипели что-то неслышное. К моему ужасу, Корвин в змеиной форме находился рядом с руноследами. Я растолкала мужа, коротко обрисовала ситуацию и побежала вниз. Восторженный Вацлав и встревоженная Трейси ждали меня около входной двери. Ещё раз попросив их не волноваться и принимать волшебство, как данность, я перетекла в змеиную форму и выползла на крыльцо.

      Змеиное море изобразило поклон. Подобострастное «Хозяйка, дочь Богини, великая Гонта» слышалось со всех сторон.

      Я тихонько забралась к семье и шёпотом поинтересовалась:

– Что происходит?

      Папа-змей лопался от гордости.

– Мать-Нагайна даровала твоим змеям «Право первого укуса». Это очень почётно. Теперь мы – короли змей Англии. Все рода и породы прислали своих представителей и дары. Низшим тоже повезло – они теперь принцы, главные среди гадюк. Вон, смотри.

      Я повернулась в сторону, указанную змеем, и обнаружила гордую ямкоголовую змею в окружении пяти отпрысков. Вокруг неё находились очень красивые змеи, подобострастно оглядывающие свою повелительницу. Китайская гадюка заметила мой взгляд и быстро поползла ко мне. Я кивнула, и она расположилась у подножья горы подарков. Мы составили неплохую скульптурную композицию. Пожалуй, надо разбить фонтан у входа в память об эпохальной встрече змей Британии.

      Потом змеи благодарили и высказывали просьбы. Просьбы записывал Вацлав, чем очень меня выручил. Пришёл Генри, я перешла в человеческую форму, Корвин тоже перетёк, моментально забравшись папе на руки. С разрешения супруга, змеям было позволено жить в роще за домом, при условии, что они будут защищать периметр поместья. Самой славной просьбой оказалось пожелание пеплозмеев: они попросили защиты взамен на добровольную сдачу излишка яиц. Почему-то считалось, что пеплозмеи живут час, откладывают яйца и погибают, их убивали пачками. Оказалось, что пеплозмеи в хороших условиях могут прожить до 20 лет. Они были согласны поддерживать тепло в любом доме, нужен был камин и немного угля раз в месяц. Восемь супружеских пар огненных змеев поселились в нашем поместье, хватило и Людвигу, и Арабелле. Через два часа змеи расползлись. Некоторых унесли странные чёрно-зелёные птицы. Я сначала испугалась, но Татина разъяснила мне, что Авгуры выполняют роль скаковой лошади – у некоторых змей с ними договор. Авгуры очень одиноки, маги их боятся, считается, что крик Авгура предвещает смерть. Ерунда, авгуры чувствительны к погоде, они чуют дождь. Змеи соглашаются слушать вечное нытье авгуров по поводу климата и делятся добычей, взамен авгуры работают пугалами и переносчиками. Такой вот природный симбиоз.

      Подарки рассматривали всей семьей, было весело. Ямкоголовую я тоже позвала на раздачу, она искренно благодарила за каждую овцу, руноследы по-королевски принимали почести. Змеи притащили много яркого и необычного, изделий из драгоценных металлов было аж три шкатулки, куча туш и невыделанных шкур (одна медвежья, две я не опознала) и ещё множество полезных и не очень предметов. Когда мы разобрались, гадюка попросила разрешения представить избранника сердца. Я милостиво поприветствовала младшего мужа, чем заставила гордиться папу-змея и очень удивила Вацлава. Генри хохотал, когда растерянный польский профессор поинтересовался у него общим количеством моих супругов. Папа-змей и лорд Шаффик давно разделили сферы влияния, у меня было два старших мужа: Генри-человек и папа-змей. Право «покрытия» имелось только у человеческого супруга, с чем были согласны все стороны.

      Только мы разобрались с подарками и собрались в дом, как на меня спикировала знакомая белая сова. Татина метко сбила её на подлёте, а я получила твердую коробку и короткую записку:

      «Припадаю к Вашим ногам и молю не убивать. Надеюсь, мой дар Вас немного порадует. Жанетта Киркорова».

      С многочисленными предосторожностями мы вскрыли коробку. Там одиноко лежал медальон Слизерина. Дура, как я могла про него забыть! Внутри тоже была короткая записка: «Я случайно узнала, что Вам пришлось продать семейную реликвию, и выкупила её у подруги, Хэпзибы Смит, для Вас». От радости, что медальон у нас, я чуть не простила мадам Киркорову, но кровожадный Генри отослал ей труп белой совы без комментариев. Он заявил, что хочет посмотреть на дальнейшие действия старой стервы. Его неожиданно поддержали воинственная Трейси и Бантик.

      Я записала возвращение медальона в таблицу и поставила подходящий смайлик. Одновременно таблица пополнилась фамилией Уизли и именем Руфус. Напротив фамилии я поставила смайлик «Череп и кости», что означало уничтожение фамилии, как таковой. Британия проживет и без этих голодранцев. Есть у меня одно занятное зелье на примете. Сами вымрут, как тараканы от дихлофоса. Генри пытался остудить мой пыл и ограничиться Руфусом, но я вспомнила канон и стояла на своём. Пока мы спорили, прямо в таблице фамилия Уизли сменилась на Уизел, количество членов семьи – один. Генри рассмеялся:

– У тебя репутация. То есть подумали Уизли, подумали, да и решили пожертвовать одним пацаном, чем всей семьей.

– Не поняла, ты о чём сейчас? – я растерянно прислушивалась к реплике Генри.

      Он качал головой и хихикал:

– Видишь, фамилия изменилась? Они его от Рода отсекли, выкинули. Понимают, что дочь Салазара Слизерина воровство не простит. Папаня твой за меньшее перетравил кучу народу, а уж вред здоровью супруга по вине другого человека, это сигнал к коллективному рытью могил и самосожжению. Дешевле обойдется.

      Я злобно прошипела:

– Подсуетились, предатели крови.

      Генри удивлённо вскинулся:

– Ты же права. Точно. Не помню такого, но вся эта ситуация попадает под это определение. Обалдеть. Предатели крови среди Древних Родов. Первые за триста лет!

Он помчался к камину делиться новостями с Гектором. Клеймо «предателей крови» прилепилось к Уизли намертво, несмотря на отсечение Руфуса. Я добавила промежуточный итог в таблицу. Рыжий Уизел припёрся к нам на следующий день, на левом глазу висела замызганная тряпица. Он стоял около периметра, на границе поместья, и орал, чтобы его пустили. Мы как раз устраивали соревнования на мётлах, я судила, поэтому все вместе прилетели к испуганному дуралею.

– Тебе чего? – грозно поинтересовался мой муж.

– Тебе папа лично глаз выбил, когда от Рода отсекал? – ехидно добавила я.

      Он понурил голову:

– Нет, глаз на месте, я из солидарности. Моя же вина, вот, виру на себя наложил.

      Генри сорвал со зрячего глаза Руфуса повязку:

– Идиот! Это счастье, когда оба глаза на месте. Зрение – это привилегия, болван! Чего припёрся?

      Тот вытер нос рукавом и заявил:

– Пришёл в рабство сдаваться, пока не отработаю.

      Я взбесилась:

– Как ты складно придумал! Я тебя буду кормить и поить, а ты будешь «отрабатывать», маленькая вороватая дрянь! Да таких, как ты, сотни две надо, чтобы отработать! Да ты…

      Генри ласково обнял меня и закрыл рот поцелуем. Потом он шепнул мне в губы: «У меня идея, разреши?»

      Я кивнула, а он обратился к Руфусу:

– Принимаю. Будешь служить юнгой на моём корабле, он как раз выходит в Америку на следующей неделе. Прослужишь пять лет, потом посмотрим. Готов?

      Генри отдал мне метлу и со словами: «Я скоро, дорогая!» аппарировал вместе с опешившим Уизелом.

      Вернулся супруг часа через два, долго радовался, что вновь увидел море, и рассказывал, как определил Руфуса с подходящими комментариями на один из своих кораблей. Капитаном там был старый друг Генри, настоящий морской волк, безжалостный к лентяям, требовательный начальник. Шаффик знал почти всю команду лично, ему там безумно обрадовались, Генри рассказал им всю историю своего исцеления, включая рассказ о подвигах рыжего. Руфуса ожидало «веселое плаванье». Муж спокойно сказал:

– Если выживет, станет достойным человеком.

      Таблица предков дополнилась комментарием. Тему Уизела я не закрыла, через пять лет вернусь к записям. Вместо финального смайлика поставила многоточие.

      Принц тоже пришёл сам. Октавиус Септикус Принц оказался носатеньким и вредным, наверное, это кровь. Молодому человеку было двадцать семь лет, он только что разорвал помолвку и пришёл проситься в ученики, раз он прямой вассал. Помолвку он разорвал сразу после нашего знаменитого бала: выбирал он невесту от скуки, потому что сидеть в пыльном мэноре одному было скучно, а денег на эксперименты не хватало. С тоски он волочился за одной из многочисленных Блэков, но страстью не пылал и с радостью променял помолвку на две большие лаборатории. Я познакомила обалдевшего от счастья Октавиуса с пеплозмеями и руноследами и предоставила ему избранные семейные рецепты с использованием шкур и яиц данных змей. Всё, Октавиус стал моим навеки. Он меня обожал. Его же обожала Трейси. Её материнская натура получила подходящий материал для откармливания и заботы. Трейси требовала, чтобы «мальчик» питался и спал по часам, она полностью поменяла ему гардероб, заставила подать заявку на химический факультет маггловского университета, в общем, носилась с ним, как курица с яйцом. Вацлав только добродушно посмеивался. Он писал большой труд «Поведение змей в естественных условиях» и находился в приятном экстазе – ни один ученый не мог похвастать подобной удачей: змеи сами охотно делились деталями своей жизни. Редактировал папа-змей.

      Ангел совершенно привык и бегло шпарил на парселтанге. Он поливал и ухаживал за «бабушкиным» деревом – мы высадили в саду роскошный куст сирени в её честь. Сирень прислали радостные Лонгботтомы по моей просьбе. Октавиус тихонько подлил особое зелье в землю, и сирень цвела уже второй месяц. Бантик самолично взрыхляла землю и помогала избавляться от вредителей. Ей активно помогала Саксия, прилежно изучающая «змеиный» язык под руководством Вацлава. Дети были неразлучны. В связи с суматохой после рождения младшего брата, Саксия переселилась на лето к нам, вместе с нянюшкой-сквибкой. Трейси тайком показала мне листочек, найденный под кроватью девочки. Там значилась дата «первое августа тысяча девятьсот тридцать девятого года» и подпись «Свадьба Лорда Ангела Шаффика-Гонта и Саксии Шаффик-Гонт, урождённой Фоули». На рисунке весело махали две счастливые фигурки, рядом скалилась трехголовая змея с кучей бантиков. Понятно, Ангел нашёл свою судьбу. Учитывая унаследованный от Арабеллы кипучий нрав малышки, я не сомневалась, что однажды фото с идентичной подписью окажется у меня в руках.

      Корвин рос смышлёным папиным любимцем. Если я хотела найти Корвина, то шла в кабинет Генри. У него накопилось множество нерешённых дел за пять лет болезни, и у нас постоянно сновали «казённые» личности: какие-то стряпчие, гоблины из банка, арендаторы, матросы, и конца им не было видно. Муж принимал посетителей, а Корвин сидел у него на руках или рисовал за его столом. Я точно знала, что с финансами у нас всё в порядке, так что не вмешивалась в дела мужа. Он сам мне рассказывал, что починил крыши во всей ближайшей деревне, что пересмотрел вложения в различные бизнесы, помог старому другу выкупить корабль, открыл детские вклады на обоих мальчишек, что придумал, как улучшить маневренность какого-то вида морского судна, и договорился о строительстве пробного экземпляра…

      С Малфоями и персиком получилось вообще смешно. Они устроили грандиозный бал тридцать первого июля. Арабелла очень его ждала, потому что собиралась танцевать первый раз после родов. Наследник рода Фоули, малыш Эдгар Гектор Фоули, находился под опекой небольшой армии слуг, так что Арабелла активно возвращала свою форму и тренировала танцы с тем же учителем-французом. Он прижился у нас с Генри и собирался жениться на дневной няне Корвина, милой бездетной вдове. Так вот, насчёт бала. Бал был заявлен «фруктовым», гостям надлежало явиться в нарядах растительной гаммы, особо приветствовался персиковый оттенок.

      Не знаю, появятся ли белые павлины Малфоев, а вот персиковая роща у них уже была. Персиковые цветы распускались на зачарованном потолке, в вазах благоухали сочнейшие и свежайшие плоды, слуги сновали с бокалами персикового вина и сока для дам, мужчинам предлагалась персиковая настойка на спирту. Мне вспомнилась лимонная водка «Кеглевич», запах примерно такой же. Как позже выяснилось, это была именно она, рецепт был выкуплен у официального производителя и улучшен магически.

      Ярвуд Малфой вместе с сыном, Финисом Малфоем, и его глубоко беременной супругой встречал меня, как потерянную первую любовь. Я уже ко всему привыкла с этой магической прессой, так что совершенно не удивилась, что «нелепая размолвка лучших друзей привела к недопониманию», и торжественно приняла в дар огромный налитой персик. Я осмотрела плод со всех сторон, громко заявила, что не вижу ни единого пятнышка, и церемонно пожала руку старшему Малфою. Оказывается, тот лорд Малфой (торговец Малфуа) рассылал любимым друзьям персики из сада, совершенно бесплатно, конечно, из большущей любви к друзьям и от всего честного Малфоевского сердца, а развозил их нанятый торговец на ослике, магией те персики переправлять было почему-то нельзя, уж больно нежные плоды. Так вот (со слезой): торговец не уберёг корзинку с лучшими персиками для лучшего друга, Слизерин получил немного помятые плоды и расстроился. В результате случилось проклятье, ой, что Вы, недопонимание. Зато потомки, нежно дружащие с детства (ага, добро пожаловать в папин гарнизон, так и вижу растерянную Арабеллу и обалдевшего Малфоя на железной горке), решили возродить былые традиции и ритуально примирить прародителей. Я варю для друзей зелья (ладно, сварю и белобрысым), Арабелла устраивает праздники (это она умеет), а Малфои снабжают всех вином и фруктами (уговорили, сволочи, вино действительно шикарное). Позже я тихонечко проговорила папину фразу насчёт яйца, мы дождались фиолетового свечения в нужном месте, и Ярвус доверительно сообщил, что решил ещё раз жениться. Он выразил искреннее сожаление, что я уже замужем, но Генри так на него зыркнул изумрудным глазком, что Малфой спешно сбежал танцевать. Бал был чудесным, Арабелла блистала, я объелась персиков, Генри тоже. Как только мы зашли в дом, я помчалась варить зелье от проблем с кишечником, варили мы в четыре руки, вместе с Октавиусом. Я приготовила много, выпила сама, напоила Генри, отправила хорошим людям (Людвигу с женой, Слизнортам, семейству Фоули, Чарис Блек и хозяевам праздника). Все прислали благодарственные записки, написанные с большим чувством. М-да, персики…

      Неумолимо приближалось первое сентября. Меня вызвал к себе директор Диппет, он был на нашем судьбоносном вечере и возвращение наследницы основателей в школу только приветствовал. Мне ужасно не хотелось оставлять семью, но бросить без внимания просьбы Слизерина я тоже не могла. Он вернул Генри зрение и признал своей дочерью на глазах у всей элиты Магической Британии. Моего отца на свете нет уже больше десяти лет, а я всё ещё по нему скучаю. Теперь же самый могущественный маг объявил меня «доченькой», как же я обману его ожидания? Решено, еду в Хогвартс. Диппет предложил мне зельеварение, я попросилась ассистентом Слизнорта. Я буду вести предмет с первого по третий курс, Слизнорт будет проводить уроки у четвёртого по седьмой. За год я сдам ЖАБА, привыкну и приму факультет Гриффиндор, буду деканом. Дамблдор займется административной работой и останется преподавателем Трансфигурации, а деканство передаст мне. Ох, весёлое время меня ожидает…