Текст книги "Госпожа Радуга (СИ)"

Автор книги: Silvia_sun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 17

      Аберфорт сидел на деревянной скамье и читал книжку про Урфина Джюса. Он хохотал и периодически прихлёбывал пиво из большой глиняной кружки. Не поворачиваясь ко мне, он буркнул:

– Мы закрыты до полудня. Приходите через час.

      Он снова углубился в чтение. Я села напротив него и принялась рассматривать. Это был высокий моложавый мужчина лет тридцати, но глаза у него были очень взрослые и мудрые. Только по глазам я поняла, что он старше, чем кажется. Он хорошо выглядел в простой клетчатой рубахе с закатанными рукавами и жилетке, которая явно знавала лучшие времена. Брюки были заправлены в грубые сапоги, намечающийся животик выпирал над широким кожаным ремнём. В одном ухе торчала пиратская серьга, неухоженная каштановая борода и низкий хвост из зализанных волос довершали образ.

– Вы очень похожи на людоеда из моей первой книжки, просто удивительно, – я улыбнулась удивлённому хозяину таверны.

– Дамочка, я же сказал, закрыто… Ой, да это же Госпожа Радуга ко мне пожаловала! Рад, очень рад. Спасибо, что заметили. Я специально образ подбирал под Вашу иллюстрацию. Очень мне людоед понравился. Если бы Вы ещё дописали, что он нежно любил своих коз, вообще было бы здорово. Что Вам налить?

      Я попросила того же пива, очень уж оно аппетитно выглядело, шикарная шапка из пены, аромат мне тоже понравился.

– За счёт заведения, – он сноровисто протёр чистый стол и поставил орешки и сыр.

      Пиво было великолепным, я молча наслаждалась минут пять. Он тоже приложился к кружке.

– Удивительно вкусно! Спасибо большое. Только я хотела Вас угостить, а Вы успели первым, – я говорила искренно, мне понравился брат Дамби. Он был какой-то настоящий, искренний. Он выглядел надёжным. Такие люди если любят, то навсегда, если дружат, то по-настоящему, а если ненавидят, то тоже на все сто. Возможно, я совершу ещё одну ошибку, но я не буду юлить и обманывать этого человека.

– Вы мне нравитесь, Аберфорт. Поэтому разговор будет ещё труднее, чем я думала.

      Он спокойно кивнул:

– Да, леди, кажется, я понимаю, почему Вы пришли. Давайте поговорим. Только я Вас кое о чём попрошу, ладно?

      Он дождался моего кивка и сноровисто протянул мне мою книжку.

– Не откажите в любезности, подпишите. Я редко кого прошу. И если Вы не против, то я ещё хотел бы Вас сфотографировать в интерьере моего паба. Вон, на стенке у меня целая коллекция.

      Я подписала книгу (Лучшему людоеду и человеку, мистеру Аберфорту Дамблдору, с искренним уважением) и с удовольствием рассмотрела стену почёта. На многих фотографиях были засняты посетители с хозяином. Я попросила сделать совместную фотографию, Аберфорт засуетился, обрадовался, притащил мальчишку-поварёнка и быстро пригладил бороду. Фотография получилась отличной: мы сидели друг напротив друга, чокались пивом и улыбались в камеру. Мы договорились называть друг друга по именам.

Потом Аберфорт заинтересовался, кто послужил прообразом Урфина Джюса. Я честно ответила, что представила хитрого манипулятора, который культивирует образ всеобщего дедушки, но по сути является отвратительным старым пауком. У этого «божьего одуванчика» на совести столько смертей и несчастных случаев, что будь кости ступенями, а старик – королём, то на трон пришлось бы взбираться полдня.

      После всех приготовлений, Аберфорт вывесил табличку «закрыто на санобработку», выгнал поварёнка и посудомойку и удобно устроился на стуле с высокой спинкой. Я вздохнула и начала говорить:

– Аберфорт, для начала мне необходимо выяснить, как Вы относитесь к своему брату, Альбусу? Это непраздный интерес. Мне это важно. Прошу Вас, подумайте.

– Тут нечего думать, Кэтрин. Я не простил его и не прощу никогда. Нет ни дня, чтобы я не скорбел по сестре, Ариане. Мне плохо без неё, очень плохо. Тридцать лет прошло, а мне кажется, что это случилось вчера. Ты не знала её, она была светлой и доброй девочкой. Не её вина, что она не могла контролировать выбросы. Вернее, могла, но не всегда. Со мной она была спокойной и весёлой. Мама погибла по собственной неосторожности, Ариана не могла причинять боль намеренно. Я соврал ей, что мама уехала. Она поверила и очень ждала маму обратно. Я зарабатывал гроши и покупал сестре крошечные сувениры от «мамы». Они все у меня, бережно хранятся в её сундучке с игрушками. Я живу без неё, словно сплю. В тот проклятый день, ах, если бы я был в сознании, ничего бы не произошло.

      Я накрыла его руку своей:

– Сочувствую Вашей потере от всей души. Страшно терять близких, и время не лечит. Простите, что вызвала тяжёлые воспоминания. Так Вы не видели, кто именно выпустил луч, убивший сестру?

– Нет. Я отличался буйным темпераментом, как отец. Это Альбус у нас святоша, а я легко завожусь и быстро остываю. Альбус же копит обиды годами, а потом поражает обидчика в удобный момент. Но я отвлёкся. Мы перебрасывались заклинаниями, все втроём. Все против всех. Геллерт кинул в меня что-то мерзкое, я увернулся, но споткнулся и вырубился на пару минут. Когда я очнулся, Альбус качал на руках мёртвую сестру.

– Альбус не говорил, как умерла Ариана?

– Говорил, конечно, но я слишком хорошо его знаю, чтобы верить его словам. Разумеется, это был Геллерт, любовничек его. Когда я попросил Альбуса показать мне воспоминание, он резко отказался. Тогда я ему врезал. Бессмысленно, конечно, но иначе я не мог.

– Хотите, я попытаюсь объяснить, что произошло? Я была на грани между жизнью и смертью довольно долго. Мне снились сны. Несколько снов были очень яркими и страшными. Собственно, поэтому я и пришла. Один сон был о трёх юношах и молоденькой девушке. Рассказать?

      Он зачарованно кивнул. Я приступила к рассказу:

– Представьте тихий пустынный берег. Ярко светит солнце, волны бьются о скалы, на берегу песок и камни. Площадка довольно большая, растительности нет вовсе. Вдруг загорается яркая вспышка, на берегу лежат четверо. Один юноша-блондин, дорого и со вкусом одетый, даже без сознания ухитряется сохранять надменный вид. Второй юноша с волнистыми каштановыми волосами до плеч тоже хорош собой, у него тонкая батистовая рубашка, жилет и брюки. Третий юноша немного моложе, светловолосый, он одет проще, волосы короче, он лежит, широко раскинув руки. Юная девушка одета в голубое платье и передник, у неё светлые волосы и милые черты лица. Она тихо лежит на боку, свернувшись калачиком.

      Аберфорт прервал меня, изменившись в лице:

– Всё так и было. Это пляж, на котором мы играли детьми, ещё до трагедии с папой. Ариана перенесла нас туда, когда мы начали ссориться. Прошу, говори дальше. Ты словно была с нами.

      Я посмотрела на него с жалостью. Ему не понравится моя история:

– Потом все пришли в себя, долго кашляли. Геллерт кричал, что не понимает, как они там оказались, что он туда никого не переносил. Ты прервал его, объяснив, что это сделала Ариана. Геллерт уговаривал Альбуса пойти с ним, сражаться за идею, сулил неограниченную власть, он соблазнял и упрашивал, рисовал заманчивые перспективы, льстил и запугивал. Твой брат ощутимо колебался, видно было, что он влюблён в друга со всем пылом юности. Он готов был уйти с любовником, но тут Ариана расплакалась. Она закрывала ушки руками и умоляла не ссориться больше. Она раскачивалась и просила: «Не нужно больше драться, не нужно». Ещё она плакала и просилась к маме. Ты успокаивал сестру и напомнил Альбусу о долге перед семьёй. Это взбесило Гриндевальда, вы начали обмениваться боевыми заклинаниями. Вступил в бой и Альбус, но ты дрался в полную силу, а эти двое рисовались друг перед другом, изредка отвлекаясь на тебя, как на надоедливого комара. Они действительно сильные колдуны. Бой был эффектным, но ничего действительно серьёзного не использовалось. Потом Геллерт совершил ошибку, наслав на тебя «Круцио». Это очень испугало Ариану и разозлило Альбуса. Драка пошла всерьёз, Ариана плакала и раскачивалась на коленях, ты встал с трудом и направил палочку на обидчика. Тот легко увернулся и метнул в тебя тёмный луч. Тебя плохо слушались ноги после второго непростительного, так что ты упал и ударился головой, потеряв сознание. Это событие послужило катализатором трагедии. Обмен ударами между бывшими друзьями стал жёстче и вот они метнули друг в друга «Аваду Кедавру». Внезапно поднялась Ариана и вытянула руки вперёд: «Никаких больше драк, прошу». Смертельные лучи встретились на полпути и замерли. Две зелёных вспышки висели ровно посередине между Гриндевальдом и Дамблдором. Ариана держала их усилием воли, но вдруг устала и в последний раз попросила: «Никаких больше драк». С этими словами её руки бессильно упали, а два луча полетели в неё. Она упала замертво, устремив невидящий взгляд голубых глаз в небо. Геллерт растерянно сказал: «Клянусь, я не хотел» и аппарировал прочь. Альбус выпустил из своей палочки подряд штук двадцать безобидных «Люмосов», проверил тебя, убедился, что ты без сознания, и только после этого пошёл к сестре, не забыв подстелить платок под ягодицы.

      На Аберфорта было страшно смотреть. Он обхватил себя руками и раскачивался на стуле. Вдруг он внимательно посмотрел в никуда и закричал:

– Точно! Именно это не давало мне покоя! Его носовой платок лежал чересчур удобно, я вспомнил! У меня было ощущение чего-то неправильного в той сцене, да, так и было! Тогда я был слишком раздавлен, чтобы обратить на такую мелочь внимание, потом как-то забылось, но теперь я точно вспомнил. Платок! Убийца! Проклятый убийца! Как бы я хотел его убить! Ты бы знала, как я мечтаю о его смерти. Так же, как и он о моей. Мы не можем убить друг друга, мы связаны клятвой. Если он убьёт меня или каким-либо образом послужит причиной моей смерти, то немедленно умрёт сам. То же самое случится со мной. Клятву невозможно снять или обойти. Мы клялись сестре, она скрепила клятву своей кровью. Это очень сильные узы. Жаль, что я не сделал того же для неё. Этот хитрый ублюдок был бы уже мёртв. Я благодарю Мерлина, что ты пришла ко мне. Извини, я не смогу помочь тебе убить братца, хотя хочу этого больше всего на свете. Прошу тебя, не рассказывай мне о своих планах. Прости, но я рад, что ты рассказала мне правду.

– Аб, я пришла к тебе сказать, что не держу на тебя зла и не собираюсь мстить всей семье Дамблдоров. У меня есть враг, есть план и возможности. Я сделаю всё сама, но тебе я не враг. Мир тебе, хороший человек.

      Аберфорт торжественно пожал мне руку:

– Мир тебе, последняя из рода Гонт.

      Мы ещё немного поговорили, я выяснила, что Альбус и Геллерт давно помирились и обмениваются письмами, хотя видятся редко. Аберфорт знал это наверняка, поскольку письма приходили на адрес его таверны. Переписка была не слишком активна и сплошь зашифрована, использовались псевдонимы и недомолвки, но почерк Гриндевальда был известен Абу со времён юности. Он делал вид, что верит брату, который много и цветасто рассказывал про немецкого мага, Айвара Диллонсби, который работает по сходному с Альбусом проекту по изучению свойств крови дракона. Я зацепилась за драконью кровь и спросила, как вышло, что Альбус заседает в Визенгамоте. Аб расхохотался и объяснил, что братец ходит туда вместо мастера Фламеля, который ленится участвовать в бесконечных заседаниях. Альбус надувает щёки и важничает, но по сути работает живым думосбросом без права голоса. Обсуждения длятся месяцами, так что Фламель смотрит выжимку и объявляет Альбусу, за какой вариант голосовать. Дамблдор – ширма.

      Это сильно меня порадовало и прояснило поведение Дамби у авроров. Он нарабатывает себе репутацию и старается примелькаться в Министерстве. Ну-ну, почти получилось.

      Мы пообедали и поговорили на отвлечённые темы, Аберфорт поинтересовался, почему я не использую гламур или хитрое зелье от седины. В ответ я прочла ему «Балладу о седых» автора Майи Румянцевой в переводе, сокращении и адаптации:

      Говорят, нынче в моде седые волосы,

      И «седеет» безумно молодость.

      И девчонка лет двадцати

      Может гордо седою пройти.

      Но какому кощунству в угоду,

      И кому это ставить в вину.

      Как нельзя вводить горе в моду,

      Так нельзя вводить седину.

      Говорят, нынче в моде седИны…

      Нет, не мода была тогда:

      В городах седые дымины,

      И седая в селе лебеда.

      И седые бабы-вдовицы,

      И глаза, седые от слёз,

      И от пепла седые лица

      Над холмом поседевших берёз.

      Пусть сейчас не война… Не война…

      Но от горя растёт седина.

      …Эх ты, модница, злая молодость.

      Над улыбкой седая прядь…

      Это даже похоже на подлость…

      За полтинник седою стать.

      …Я не против дерзости в моде,

      Я за то, чтобы модною слыть.

      Но седины, как славу, как орден

      Надо, выстрадав, заслужить!…

      Он понял и улыбнулся. Это была страшная улыбка, она сказала мне о его отношении к брату и моей мести гораздо больше, чем любые слова. Мы тепло попрощались.

      Я ушла, а Аберфорт долго стоял на пороге «Кабаньей головы» и смотрел мне вслед. Следующим пунктом моей программы значился благотворительный концерт в Хогсмите в ближайшие выходные и триумфальное возвращение в Хогвартс. Я иду, иду мстить.

Примечание к части Сцена гибели Арианы чрезвычайно схожа с фанатским видео FOR GREATER GOOD на английском языке. Совпадение случайно, но очень значительно, хотя у меня Дамби Гад, а там неплохой человек. Видео снято в 2013, я написала главу на этой неделе. О видео узнала из комментария вдумчивого читателя. Сама в шоке.

Глава 18

      Ангелу исполнилось десять лет. Мы устроили детский праздник, пригласили лучших магов-аниматоров и приготовили специальный ужин с тортом и свечами. Торт был сделан в виде корабля, вафельные мачты украшали паруса из сладкой ваты, каравелла плыла в море из трёх видов мороженого. Пряничные матросы разместились на палубе, сахарные пушки были заряжены шоколадными ядрами. Праздник удался на славу. Пирамиды из персиков были любезно присланы Малфоями. Дети объелись и нафотографировались всласть. Генри придумал дизайн корабля и разглядывал его с понятной ностальгией. Я коварно хвалила его задумку и сокрушалась, что дела не позволяют нам отправиться в плаванье. Генри вздыхал и грустил. Через два дня, двенадцатого марта, он не выдержал и попросил меня о разговоре.

– Милая, я тут подумал… Ты же всё равно возвращаешься к преподаванию и будешь занята до июля.

– Так и есть. А что, тебя что-то беспокоит? – я делала вид, что совершенно не замечаю его волнения.

      Он выглядел, как нашкодивший щенок.

– Знаешь, Ангел бредит морем. Я тоже так соскучился по солёному воздуху и морскому ветру! Аластор Фоули хочет пройтись на новом корабле. Можно мы отправимся с ним?

      Я изобразила сомнение:

– Генри, а как же Корвин?

      Муж обрадованно затараторил:

– Корвин поедет пожить у Гектора с Арабеллой. С ним поедет Трейси и Татина с детёнышами. Я уже обо всём договорился. Профессор рвётся с нами, Октавиус тоже хочет увидеть море. Бантик и Ангел ждут поездки больше всего на свете! Змеи приглядят за домом вместе с эльфами. Папа-змей отправится с тобой в Хогвартс, директор Диппет не возражает. Тайпан Роланд тоже поедет с нами, он решительно отказался отпускать нас без присмотра. Китти, пожалуйста, отпусти Ангела со мной…

      Мысленно я прыгала от радости, но внешне выглядела задумчивой и неуверенной:

– Ты уверен, что справишься? Всё-таки Ангелу ещё только десять лет, не слишком ли он мал? Но знаешь, я доверяю тебе и ему. Я отпущу вас под твою ответственность.

      Муж не был до конца уверен, что я соглашусь. Он кружил и теребил меня, счастливо смеялся и гордился своим умением убеждать. Я несколько раз упоминала, что месть – дело долгое, что я должна всё обдумать, что в таком деле нельзя торопиться, и тому подобную дребедень. Генри думал, что я отложила месть и собираю данные. Изредка я картинно жаловалась на отсутствие идей и загруженность заветами Слизерина. На самом деле для меня их морская прогулка была манной небесной. Таким образом, я максимально обезопасила семью. Олдриджу я могла бы доверить оборону Англии, так что Корвин, Трейси и Татина тоже были недоступны для грязных планов профессора трансфигурации. Ангел, профессор, Октавиус и Бантик оказались под защитой двух сильных магов, что тоже меня более чем устраивало. Я ещё забрала из школы Лорену «по семейным обстоятельствам» и присоединила к группе мореплавателей. Никаких слабых звеньев, мне нужно было сосредоточиться на выполнении моего плана. Папа-змей был в курсе моих приготовлений и нужен был для их осуществления.

      Пятнадцатого марта корабль с моими драгоценными мальчиками вышел в море. Корвин с сопровождающими отправился на три месяца в гости к подруге.В мэноре остались только эльфы, змеи, живущие в роще, папа-змей и я. Слуги-индусы тоже уехали, я отправила их с Корвином. В доме было необычно тихо, но скучать мне было некогда.

      Я нашла тот самый пляж довольно быстро, были люди, которые помнили семью Дамблдоров. Местечко, получившее название «Семь сестёр», располагалось между городами Сифорд и Исборн. Рядом со знаменитыми меловыми скалами располагались и обычные, западнее я нашла тот самый пляж. Площадка была довольно большой и уединённой. Я нашла место, где погибла четырнадцатилетняя Ариана Дамблдор. На четырёх концах пляжа, по периметру, я зарыла четыре антиаппарационных артефакта, активирующихся дистанционно. Активатор лежал у меня в кармане. В месте гибели Арианы я приказала вырыть несколько ям-прикрытий для змей. Ещё кое-какие усовершенствования мы провели совместно с папой-змеем. Порт-ключ в пыточную тоже дожидался своего часа. В подземельях мэнора мы оборудовали большой жертвенный камень с желобками для стекания крови. Это не было новомодным изобретением: кровь врагов издревле укрепляла обороноспособность замков волшебников.

      По памяти я нарисовала Ариану и договорилась с мастерами музея Тюссо об изготовлении эксклюзивной фигуры. Внучатый племянник знаменитой мадам был человеком немолодым и нелюбопытным. Он назвал высокую цену, я согласилась, но потребовала полной идентичности материалов и высокого качества исполнения. Он постарался и исполнил своё обещание. Фигура была великолепна. Он быстро слепил её, одел в голубое платье с передником из аутентичных материалов и даже сшил три батистовых платка с соблюдением техники исполнения конца девятнадцатого века. Ариана получилась именно такой, какой я её задумала. Четырнадцатилетняя девочка с длинными светлыми волосами стояла, протягивая руки вперёд в защитном жесте. Глаза были закрыты, от фигурки веяло тоской и отчаянием. Я заплатила мастеру вдвое. Он это заслужил. Фигуру я разместила напротив жертвенного камня и добилась того, что её отлично видно с нужного мне ракурса. Я подсветила фигуру сзади, что бы казалось, что она мягко светится солнечным светом изнутри. Цепи и кандалы на камне сверкали до блеска в глазах, это постарались домовики. Кандалы проверялись неоднократно, я ещё смазала их зельем из отцовых дневников, они глушили магию. Специальный ошейник тоже был пропитан зельем, он пролежал погружённым в специальную ванну целую неделю. Это натолкнуло меня на хорошую мысль, и камень обзавёлся душем из того же зелья, который включался автоматически по требованию хозяина.

      Далее я посетила магазин сценического грима, купила белокурый парик и наняла маггловского гримёра. Он научил меня гримироваться под несвежего зомби. Запасное платье для восковой фигуры и один батистовый платок я растёрла пылью, грязью и потёками, как велел учитель. Когда я встала перед зеркалом в гриме, то сама поёжилась. Образ получился идеальным. Гримёр получил достойное вознаграждение, а я зафиксировала образ с помощью ещё одного артефакта. Теперь я могла в любой момент притвориться призраком младшей сестры Дамблдора.

      Следующим пунктом программы я раздавила несколько сотен пчёл. В момент гибели последних у них выделяется особое вещество, сигнализирующее о боли и страданиях. Пришлось давить пчёл по одной и собирать их яд в специальную ёмкость со всеми предосторожностями. Также я договорилась о покупке нескольких ульев диких пчёл в определённое время. Выбор пал на диких, потому что они злее. Мёд я получать не собиралась, они нужны были мне для другого.

      Таким образом, место действия было подготовлено, реквизит собран. Оставалось собрать статистов. Арлекиновые аспиды были горды оказать помощь дочери Богини. Это небольшие змейки, сантиметров шестьдесят-семьдесят, очень ядовитые и упорные. Аспиды не отпускают жертв после укуса, а держат зубами как можно дольше. Смерть наступает в течение суток после укуса, характеризуется профузной рвотой, парализацией и головной болью. Что особенно ценно, жертва остаётся в сознании до конца. Даже противоядие не всегда помогает. Тридцать милых рептилий обживались в роще и обследовали берег, имея твёрдое указание кусать только одного конкретного колдуна, чью фотографию они тщательно рассмотрели и чей ночной колпак они внимательно обнюхали.

      Я всё делала параллельно и руководствовалась принципом «поспешай, не торопясь». Со змеями договориться было просто, они же мои подданные, а вот с капризными призраками в Хогвартсе пришлось повозиться. Их было около двадцати, просьбы их были разнообразными и утомительными, но дело потихоньку шло.

      Я вернулась в Хогвартс, но оставила себе только «Предсказания», извиняясь за пошатнувшееся здоровье. Ученики радовались моему возвращению, а я была рада снова оказаться в прекрасном замке. С Дамблдором мы обменивались неискренними улыбками и парой дежурных фраз. Я ждала, что он будет прятать фамильное кольцо Гонтов, но он носил его, сволочь, хоть и камнем внутрь. Я делала вид, что ничего не вижу, он делал вид, что всё в ажуре. Нападений в замке я не опасалась, потому что у меня был защитник в лице папы-змея и целая армия лично преданных мне существ. Об этом надо рассказать по порядку.

      У меня было очень много дел. Я стала разбираться с проблемами призраков. Я нашла потомков семьи Эдгара Клоггса, свалившегося с метлы во время игры в квиддич более ста лет назад. Я подарила ему новую скоростную метлу и заставила нарисовать портрет мальчика, где он якобы держит метлу и кубок Хогвартса. После этого капризный призрак развеялся. Я побеседовала с профессором Бинсом и выяснила, что он мечтает о грамотном преемнике, но никто не может продемонстрировать ему достаточной эрудиции. Пришлось задействовать Олдриджа и отсеивать тринадцать кандидатов, но четырнадцатый удовлетворил старого учителя. Со счастливым криком: «Я свободен! Марта, я иду!» он улетел и развеялся под потолком своего класса. Помирить Серую даму и Кровавого Барона стоило мне сил и времени, но всё получилось отлично. Диадема Равенкло вернулась в зал наград, а двое счастливых возлюбленных отправились в очередное большое приключение. Злиться друг на друга тысячу лет! Вот это история большой любви… Их места факультетских призраков тут же заняли весёлый астроном (Равенкло) и сэр Патрик Делайни-Подмор, тот самый, что не хотел принимать Ника в клуб. Он был своеобразным владыкой призраков и отказался уходить, мотивировав, что ему и тут хорошо. Он взял под крыло Слизерин и правил железной рукой. Весёлый астроном в каноне не упоминался, но был любознательной и яркой личностью. Он сказал мне, что не уходит, потому что ждёт, когда люди полетят в космос. Я рассказала ему о Гагарине, и астроном ждал шестьдесят первого года, как именин. Пивз был мелким бесом, он являлся побочным плодом эксперимента Хельги и жил своей потусторонней жизнью совершенно счастливо. Единственное, о чём он мечтал, это о подружке. Я призналась, что пока не могу ему помочь, но обязательно разыщу любые намёки в папиных записях, как только решу основную задачу. Пивз согласился, ещё бы, десять веков одиночества некому было понять и оценить его великолепных идей. Наконец-то, у него появилась надежда. Он предложил мне свои услуги, и я с радостью согласилась. Мне понадобится любая помощь, которую я смогу найти. В замке осталось не более десяти призраков, это было их свободной волей и решением. Они относились ко мне с подобострастием и заботой, считали единственной законной хозяйкой замка. Я выяснила у них, какими путями они попали в замок, как скоро пришли в себя после кончины и тому подобную информацию. Как оказалось, в замок они слетелись очень по-разному, многие помногу лет торчали возле места собственной гибели, привязка к замку проходила тяжело, обычно с помощью магов. Призрак обращался к живущим в Хогвартсе собратьям, те передавали просьбу директору, и ритуал проводился на месте гибели. Призрак мог сам попытаться добраться до могущественного волшебника и проводить некоторое время в замке, этому очень способствовало несколько факторов: умение пользоваться своими возможностями в призрачном обличии, что оттачивалось годами, иногда десятилетиями, эмоционально окрашенными воспоминаниями о Хогвартсе или наличием в замке кровных родственников. Нежелательных призраков можно было развеять, но также только на месте их гибели. Если директор отказывал в гостеприимстве, то давал последнюю милость и прекращал тоскливое существование привидения между мирами. На памяти обитателей замка такое случалось всего пару раз, по причине отвратительного характера желающих поселиться в замке. Для ритуала использовался специальный артефакт, который хранился у директора. Это была очень хорошая новость. Мой план приобретал очертания. Эльфы меня тоже называли исключительно «Хозяйка» и просили подтверждать любые приказы, кроме моих собственных. Своих новых подданных я попросила найти спящего дракона. Оказалось, что они дрыхли вместе, эти ленивые папины питомцы.

      Я спустилась к ним в середине апреля. Хорошо, что я умею летать без приспособлений. Папа-змей шипел, потому что я невежливо запихнула его в большую корзину. Он был тяжёлый и постоянно ёрзал. Я на него прикрикнула, и эхо разнесло мой злобный писк. Спускались мы из работающего женского туалета, эльфы закрыли его «на уборку», а я разглядывала краны. Всё было так, как описано в каноне. Нашёлся кран со змеёй, мне пришлось прошипеть: «Открывайся!».

      В то же мгновение кран засветился ярким белым светом и начал поворачиваться. В следующую секунду раковина рухнула вниз, открывая большую трубу, достаточно широкую, чтобы в неё мог проскользнуть человек.* Мне ужасно не хотелось прыгать в неизвестность, но выхода не было.

      Это напоминало спуск по бесконечной склизкой тёмной горке. Я могла видеть другие трубы, отходящие во всех направлениях, но ни одна из них не была такой большой, как главная труба, извивавшаяся и поворачивавшаяся, плавно спускаясь вниз. Я почувствовала, что опустилась уже глубже школьных подземелий. Я мягко опустилась на сырой пол тёмного каменного туннеля, достаточно большого, чтобы встать в полный рост. Было очень темно и мокро, поэтому я низенько полетела в сторону, откуда доносился слабый ветерок.

      Наконец, я оказалась в конце очень длинной слабо освещённой комнаты. Каменные колонны, увенчанные переплетёнными змеями, поддерживали высокий потолок, утопавший во тьме, и отбрасывали длинные чёрные тени в зеленоватом свечении, наполнявшем зал.

С точки зрения змеи здесь было чрезвычайно уютно. Максимально медленно мы с папой-змеем продвигались вперёд между колоннами с каменными изображениями различных видов змей. Каждый осторожный шаг гулко отдавался в тёмных мрачных стенах. Казалось, пустые глазницы каменных змей радостно наблюдали за нами. Несколько раз, когда нам казалось, что они шевелятся, я замирала и выкрикивала приветствия верным подданным.

      Уже поравнявшись с последней парой колонн, я увидела огромную статую высотой до потолка, стоявшую у задней стены.

      Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть в огромное лицо наверху: оно было древним и обезьяноподобным, с длинной бородой, ниспадавшей почти до самого низа складчатой каменной мантии волшебника, из-под которой виднелись две огромные серые ступни, стоявшие на гладком полу комнаты.

      Чувствуя себя дурой, я пафосно прошипела на парселтанге:

– Отзовись, Слизерин, величайший из Четвёрки Хогвартса.

      Гигантское каменное лицо Слизерина двигалось. Его рот раскрывается шире и шире, превращаясь в огромную чёрную дыру.

      Огромная змея, яркая, ядовито-зелёная, толщиной со ствол дуба, вылезла изо рта статуи, её огромная тупорылая морда раскачивалась из стороны в сторону между колоннами.

– Кто меня разбудил? Мастер, это Вы? Ах, Гонта, внученька, ты вернулась? Иди сюда, моя малышка, и ты подойди, рунослед.

      Я улыбалась и обнимала змея. Он нежно обнимал меня хвостом.

– Здравствуй, Салли.

– Здравствуй, дочь Салазара! Ты пришла, чтобы забрать меня? Я поеду к Мастеру?

      Я кивнула и ласково провела по его большому лбу:

– Да, малыш. Папа соскучился, он ждёт тебя и Драко.

      Страшный и могущественный василиск радовался, как детёныш. Он проворно зашипел в раскрытый рот статуи:

– Вылезай, бездельник. Гонта хочет отправить нас к Мастеру.

      Из проёма вылез малюсенький оранжевый дракончик.

– Чего ты орёшь? Разбудил, наорал. Я есть хочу, летать хочу. Привет, Гонта, привет, рунослед. Еда есть?

      Я проворно разложила скатерть и взмахнула палочкой. Аналог русской самобранки, скатерть мгновенно заполнилась сырым мясом и фруктами.

      Мы решили спокойно пообедать, а уже потом поговорить о делах. В зале вспыхнули факелы, комната наполнилась чавканьем и довольным урчанием.

Примечание к части * Описание взято из канона, ГП и ТК.