Текст книги "Тириос (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Понимаю, – Алькариэн повернулся к нему, глядя странно, тяжело. – Для тебя и твоего народа орихалкон – лишь камень, достаточно твердый и способный запоминать, для нас же это… гораздо больше. Ты можешь мне не верить, но помощь бы пришла. Как пришли лекарства. Я не знаю, откуда взялась аллия в вашей воде, но я хочу поговорить с тем, кто сказал тебе об этом. Ученый, не так ли? Ты веришь ему?

– У меня нет оснований ему не верить, – ответил тот. – Это человек... полукровка. И мне все равно где и как он обучался. Я готов отдать добытый орихалкон, если вы сумеете спасти тех, кто может погибнуть в самом скором времени.

– Я хочу поговорить с ним, – Алькариэн смотрел требовательно. – Я должен знать. Я не отдавал такого приказа, и если это правда, виновный должен быть найден и наказан. Приведи его ко мне, Дьюрин, и мы продолжим этот разговор. А пока, если ты не против, я отправлю команду, чтобы они проверили его слова.

– Я не господин ему, – покачал головой дварф. – И не указываю. Он предложил помощь, я ее принял. Я передам ему твою просьбу. И если он пожелает, он сам явится к тебе.

– Тогда скажи, где я могу его найти. Если это нужно – я дам обещание, что не трону его.

– Ни ты, ни кто бы то ни было по твоему приказу. Если он виновен перед моим народом, то только у дварфов есть право наказать его, – упрямо тряхнул головой Дьюрин.

– Я признаю твое право, узбад, – Алькариэн кивнул, соглашаясь. – Пусть мой народ и не вызывает у вас любви, но геноцид – не то обвинение, которое можно нам предъявить. И искать справедливости – уже мое право.

– Помни, ты дал слово, аран, – прищурился дварф. – Я не люблю когда гостей Эред-Кибил... убивают.

– Если он сказал правду, мне нет смысла в его смерти. Если нет… ты сам его убьешь, – Алькариэн выдохнул и потер лоб. – Вина? У меня был не очень легкий день.

Это было странно. Даже слишком. Никогда раньше аран не показывал свою слабость.

– Не стоит, – покачал головой Дьюрин. – Я не пью вино. К тому же для меня день еще не завершен. Вернее уже начался.

Алькариэн как-то странно дернулся, резко отнял руку от лица, распрямляя плечи.

– Тогда займемся делом. Ученые прибудут к завтрашнему утру. Только один вопрос: что он попросил в уплату?

– Один осколок. Размером с ноготь мизинца. Много меньше, чем просил ты.

– Он ученый и один, а я должен думать не только о себе, – Алькариэн снова отвернулся к окну. – Мы все решили. Я буду ждать от тебя новостей.

– Доброй ночи, аран, – Дьюрин поднялся из кресла, одернув куртку. Уже подойдя к двери небольшого зала, он обернулся к эльфу. – Тот мальчик, который был с тобой на последнем совете Триумвирата. Что с ним?

– Жив и здоров, если ты об этом. Помогает моему брату и, кажется, они неплохо ладят, – Алькариэн пожал плечами. – Откуда такой интерес к эльфийскому полукровке?

– Ученый, который помогал нам, похож на него. Может быть только немногим моложе, – дварф, скопировав жест эльфа, пожал могучими плечами и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

В палаты, отведенные ученому, Дьюрин постучался глубоко за полночь. Порядком измотанный, несколько раздраженный и слегка злой. Но в целом вполне уверенный. Если эльф сказал что помощь придет утром, значит так и будет. И с утра рассадник эльфийской проницательности ступит под сень дварфийских парадных залов.

Приложив ладонь к сканеру, он назвал себя. Эль мог бы спать в это время, но что-то подсказывало, что он будет бодрствовать. Собственно именно для такого случая дварф и припас пакет лучшего высокогорного кофе. Единственная естественная плантация, западнее Тириоса. И стоило это удовольствие безумных денег.

– Ты добился помощи, – Эль, сидевший за столом, поднялся ему навстречу. Он не задавал вопрос, он констатировал факт. – Эльфы согласились. Это их работа?

Дьюрин поставил перед ним пакет и кивнул.

– Аран просит о встрече с тобой. Я сказал, что не могу решать это сам, и спрошу тебя. И с условием, что Алькариэн ни сам, ни посредством приказа кому бы то ни было не причинит тебе зла.

– Нет!! – Эль вскинулся, побледнел, сжав кулаки так, что побелели костяшки. Несколько секунд тело было сковано нечеловеческим напряжением, а потом Эль опустил ресницы, шепнул что-то и обмяк. – В этом нет необходимости, – глухо произнес он. – Я отвечаю за свои слова.

– Как пожелаешь, – устало прикрыл глаза дварф, присаживаясь за стол напротив собеседника. – Я сообщу ему о твоем решении. Ответа он ждет утром, так что... если не хочешь с ним видеться – твое право. Ты волен остаться, волен уйти. Принуждать ни к чему не буду. Он был неприятно удивлен. И еще клянется, что это не его работа.

– И чем он это обосновал? Ты ведь поверил ему. Почему? – облегчение на лице Эля было слишком очевидно.

– После последней войны эльфов нас осталось слишком мало, чтобы выжить. Нам пришлось объединиться. Мы прожили в мире тысячу лет. Без нас эльфы и люди не шагнут дальше. Мы – это технологии и изобретения. Высокоточная электроника, эльфы – медицина и магия. Люди – сельское хозяйство и рабочая сила. Я прочел все договоренности и поправки к ним. Так что единственный вопрос, который я задал: чем дварфы заслужили такую смерть. И он согласился помочь… У меня есть к тебе вопрос, – Дьюрин задумчиво вертел пакет с кофе, а потом поднялся и подошел к автомату, установленному в углу вместе с другой техникой, так же созданной дварфами. Спустя пару минут по палатам разнесся удивительный аромат. Терпкая бодрящая горечь. – Зачем эльфам орихалкон?

– У каждого народа есть знания, которые должны оставаться в тайне. Они есть у дварфов, есть и у эльфов. Я не вправе делиться ими. Даже с тобой. Дело не в доверии, просто есть правила, из которых не должно быть исключений. Прости, – после недолгого молчания произнес Эль. – Алькариэн… К нему можно относится по-разному, но я знаю одно – без него не было бы Тириоса. После Великой войны многие из оставшихся эльфов добровольно ушли из жизни, чтобы не жить так, как им предстояло. Им казалось безумием – влачить такое существование после всего, к чему они привыкли. Алькариэн посчитал это трусостью.

– Ты учился у него? – дварф поставил перед полукровкой чашечку с благоухающим кофе.

– Нет, я не учился у него. Алькариэн не медик, он маг. И он отличается от остальных эльфов: слишком эмоционален.

– Его брат сейчас учит полукровку. Я видел парня несколько раз. Алькариэн... не слишком хорошо с ним обходился. Так что думаю, с братом арана ему лучше. Ты третий полукровка которого я знаю. Ты на него похож очень.

Эль нахмурился.

– Похож?

– Я бы назвал вас братьями. Но его – старшим, – кивнул Дьюрин. – Цвет глаз, цвет волос, форма губ.

– У меня нет братьев, узбад, – Эль сузил глаза. – Полукровка? Ты можешь вызвать его, минуя арана? Я хотел бы посмотреть на него.

– Не могу, – покачал головой дварф. – Он живет в Башнях. Последний раз я видел его на совете Триумвирата. Он не один из подмастерьев, так что я никакого отношения к нему не имею.

– Я никогда не поверю, что у тебя у эльфов нет связей, Дьюрин. Этот полукровка близок к брату арана, но так ведь было не всегда.

– Так было всегда, – покачал головой дварф. – Насколько мне известно, он появился в Башнях десять лет назад. И сразу у арана. Никогда и никому не было позволено даже смотреть в его сторону.

– Для не имеющего «ушей» ты достаточно много знаешь о нем, – Эль тонко улыбнулся. – Алькариэн редко к кому-либо привязывается, так что мне еще больше захотелось посмотреть на того, на кого я так похож.

Дьюрин только пожал плечами, отпивая глоток из своей чашки.

– У меня нет ушей, – бросил он. – Но у меня есть глаза. Это все, что я могу сделать. Увидеть и подумать. Через нас проходит канал связи. И именно у нас стоят серверы, на которые стекается вся информация с камер наблюдения во всех уголках Тириоса.

Он достал из кармана коммуникатор, ввел сложный код. Его пальцы плясали над крохотными клавишами. И язык, на котором он вводил код, не был всеобщим. Спустя пару минут над столом развернулась красочная проекция. Десяток изображений с разных ракурсов. На одних полукровка был с араном, на других с его братом. На двух изображениях он был один. Где-то в трущобах.

Лицо Эля посерело. Губы задрожали, словно он хотел что-то сказать, но голос пропал. Несколько долгих секунд он смотрел на парня, а потом осел, закрыв глаза, разом постарев на несколько десятков лет.

– Передай Алькариэну, что я готов прийти к нему, – глухим голосом произнес он.

Дварф оборвал связь и убрал изображения.

– Не слишком хорошие для тебя новости? Кто он тебе, Эль?

Тот поднял на него больные глаза:

– Тот, кого, как я думал, я давно потерял.

– Ты не полукровка, – Дьюрин потер шрам и досадливо хлопнул ладонью по столу. – Как я сразу не догадался... хотя уши, да. Мало кто решится вот так спрятать свою принадлежность. Ты эльф... выглядишь как мальчишка, особенно, когда смеешься. Он тоже такой, только я никогда не видел, чтобы он смеялся.

– Выполни мою просьбу, узбад, – тихо попросил Эль. – У тебя есть возможности, ты говоришь, что через ваши серверы проходит канал связи. Ты или тот, кому ты это поручишь, сможете отправить сообщение на его коммуникатор так, что аран никогда об этом не узнает?

– Какого рода сообщение? – спросил дварф, снова соединяясь с сервером через длинный сложный код. – Я могу его отправить. Но не знаю, захочет ли он отвечать.

– Ему и не надо. Мне будет достаточно, если он его просто получит, – Эль закрыл глаза, и лицо его стало спокойным, мягким. – Он не помнит меня, но… «Адайн ар Айнен – так твое имя звучит на эльфийском. Завтра. У «Зеленых холмов». В любое время».

Пальцы дварфа снова заплясали над прозрачными клавишами раскладки на всеобщем. Мелодично тренькнул коммуникатор, сообщая, что послание доставлено адресату.

– Ты готов провести весь день в указанном месте? Не боишься, что тебя могут найти?

– Эльф Тиэль умер давно. Ученый Эль никому не интересен. Я наделал много ошибок, правитель, запутался и не знал, что делать со своей жизнью. Видишь, эльфы не так безупречны и мудры, как говорят легенды. Хотя, может, были правы Ушедшие, и мы – на самом деле брак.

– Если следовать твоей логике – все, кто остался – брак, – возразил узбад. – Включая людей, дварфов, орков, хафлигнов, карликов. А я с этим категорически не согласен, эльф. И тебе не советую в этом убеждаться.

– Твой народ не уходил в «лучший мир», оставив тебя здесь, как не достойного этого мира и места на корабле, – Эль встал и заметался по комнате. – Война унесла тысячи жизней, но только эльфы решили сбежать, даже не попытавшись побороться за свое будущее на этой земле. Ты не представляешь, каково это – разочаровываться в тех, кого ты называл своими братьями, чувствовать на себе их взгляды. Я тоже трус, я так и не смог смириться. Алькариэн… Мы были парой еще до войны, прошли ее плечом к плечу, а потом… Я не смог. Я ненавидел себя за то, что принадлежу к эльфам, я больше не мог видеть эльфийских лиц. Я знаю, что те, кто остались – такие же, как и я, такие же… недостойные, но я не смог… Не смог! – он остановился, замер, глубоко и тяжело дыша. – Я отказался от своих корней и своей крови. И думал, что поступил правильно. Но последние десять лет не было и дня, чтобы я не сожалел о том, что натворил.

– Это отличает вас от остальных народов, – невесело усмехнулся дварф. – Вы слишком горды. Вы не можете переламывать себя. Не можете просить прощения, признавая правоту других. В этом ваша беда. Да, вы талантливее многих. Есть уникумы, которые учились у нас и многого достигли. Но ни один не смог просто попросить прощения. Если натворил, что тебе мешает попытаться исправить?

– Мы такие, какие есть. Немногие из нас способны изменить себя. Разве только те, кто родился после войны. Полукровки… совсем еще юные эльфы. Они воспитываются по другим законам, они с рождения привыкли жить бок о бок с другими расами, они не знают тех времён, когда все было по-другому. Я не знаю, перед кем мне просить прощения. Я думал, что Адайн мертв, но ты дал мне надежду. А Алькариэн… Извинений будет слишком мало, а моя жизнь – это все, что у меня есть.

– Выходит, ты сильно ранил его, раз уж он решился взять к себе твоего сына, – кофе стремительно закончился и дварф отодвинул от себя опустевшую чашечку. – Чего же ты хочешь от него? Он хотя бы раз видел тебя? Зачем ты ищешь с ним встречи? Что ты ему скажешь?

– У тебя есть дети, правитель?

– Моя пара погибла десять лет назад, – Дьюрин покачал головой. – Вместе с моим ребенком, который так и не увидел свет.

– А если бы он остался жив, пусть и вдали от тебя, разве ты бы не хотел встретиться с ним, заглянуть в глаза? Он мой сын, плоть от плоти, кровь от крови. Я не видел, как он рос, как жил, не я рассказывал ему сказки на ночь. Я так много должен ему, так много… Я понимаю, что чужой для него сейчас и не жду ничего, но… я просто хочу заглянуть в его глаза.

– Я тебя понял, – кивнул дварф, поднимаясь из-за стола. – Что ж, тебя ждет трудный день. Доброй ночи, эльф. И все же подумай, стоит ли говорить ему всю правду. И стоит ли ему говорить кто ты на самом деле.

– Я подумаю, Дьюрин, – Эль кивнул головой. – Спасибо. Ты подарил мне надежду, с которой я уже попрощался.

Комментарий к Часть 4 Выкладываю главу заново, ибо в прошлый раз она сохранилась не полностью.

====== Часть 5 ======

В «Зеленых холмах» Адайн никогда не был. Вернее, он не раз слышал об этом месте, иногда туда хаживал Алькариэн. Но Адайну, слуге-человеку, туда ходить было не по статусу. Слишком вычурно. Слишком по-эльфийски, а этого Адайну хватало и в Башнях. Особенно в покоях арана.

Стрельчатые высокие окна, изящные витражи, полупрозрачные драпировки и множество света. Искрящиеся где-то высоко под потолками светильники, журчащие фонтанчики-ручейки, ненавязчивая музыка. Все здесь подчеркивало: эльфы, мудрейшие, самые гармонично развитые существа. Эльфийское – верх изящества и утонченности.

Сообщение выбило его из колеи. Что-то не складывалось. Адайн ар Айнен. Никто и никогда не называл его так. Он всегда был просто Адайном. И дома, а уж потом – подавно. Адайн и точка. Но кому-то вздумалось назвать его так. Эльфийское имя, подумать только!

Он прошел в самый простенький из залов и присел за столик. Благо, денег скопилось порядком, потому что чашечка настоящего высокогорного кофе здесь стоила, как целая поездка на такси вдоль стены.

Прошло почти полчаса с момента его появления, когда за спиной раздался глухой, странно дрожащий голос.

– Адайн… Ты пришел…

Он видел этого эльфа лишь единожды. На старом изображении. Но в том, что это был именно Тиэль, живой и невредимый, Адайн даже не сомневался. То же лицо, те же глаза. Все то же самое, как будто смотришь на свое искаженное водой отражение в зеркале.

Сердце пропустило удар, и Адайн судорожно вздохнул. Унять безумствующий комок плоти в груди не выходило никак.

– Ты же погиб!..

– Ты знаешь… – в таких похожих и не похожих глазах промелькнули облегчение и боль. – Риэн рассказал тебе. Обо всем?

Адайн ловил его взгляд, рассматривал каждую черточку совершенного лица и понимал. Понимал лишь отчасти почему. Почему аран взял его. Почему сделал постельной игрушкой. Почему не отпускал. Совершенство нельзя отпустить. Нельзя разом забыть красоту. Ее не вычеркнешь из памяти и сердца. И будешь искать в других. И не находить. А если и сумеешь отыскать, то вот такое, искаженное. Кровь от крови. Но это не заменит, нет. Только еще больнее сделает.

– Рассказал?.. – мысли вертелись в голове, и слова того, кто был его отцом, как-то пролетали мимо, почти не задевая сознания. – О тебе?.. немного. Он сказал, что ты погиб... убит мародерами, когда защищал свою семью...

Тиэль отвел взгляд. Закусил губу и присел за столик.

– Риэн не солгал тебе, он сказал то, что знал сам. Мародеры действительно напали на кварталы людей, была безобразная бойня, пока не подоспели орки. Меня сильно ранили, я потерял много крови, но был жив. Орки слишком поторопились с выводами. Я пришел в себя в машине, на которой перевозили мертвые тела, водитель испугался, но потом отвез меня в больницу, где я снова потерял сознание. А когда пришел в себя…

Говорить ему было трудно, это было заметно по тому, как бешено билась жилка на его виске и как подрагивали губы.

– К тому моменту Риэн уже должен был знать обо всем. И я не смог заставить себя к нему вернуться. Струсил. Но и домой вернуться не мог тоже. Моя смерть искупала мою вину перед Риэном и вас с матерью он бы никогда не тронул.

– В Башни меня забрали, когда мне исполнилось семнадцать. Он сказал, что увидел мое фото после очередной проверки. В полицейской сводке. – Адайн не мог отвести взгляда от его лица. Это было выше его сил. Нет, желания бросаться на шею и рыдать совсем по-детски, у него не было. Феерической радости тоже. Было болезненное горькое любопытство. Желание знать. И еще боль. Тупая ноющая боль глубоко внутри. – Он взял меня к себе. Десять лет я был рядом с ним. Я не знал за что мне это. И почему он играет со мной. Десять лет я был его игрушкой. Предметом мебели. Я был чем угодно и не понимал почему.

– Это моя вина, прости. Во всем, что происходило с тобой и с ним – виноват я. Он не был таким. Даже когда его отец отказался от него, он не сломался, и был тем, за кем пошли и эльфы, и люди, и дварфы. Я предал его. И тебя. Я… – он провел пальцем по кончику уха, – предал даже себя.

– Он помнит тебя, – Адайн наконец сумел отвести взгляд. – Не забывал никогда. Наверное, даже любил. Зачем ты вернулся? Ты мог попытаться хотя бы найти нас с матерью много лет назад. Но ты вернулся теперь. Что тебе нужно от меня, Тиэль?

– Тиэль… – эхом повторил тот и уголки его губ скорбно опустились. – Я вернулся. Но там больше не было ни тебя, ни матери. Я думал, что ты погиб, умер, понимаешь?

– Отца мне заменил человек. Другой человек. Хороший. Добрый. Это он учил меня. Он говорил по-мужски. Не ты. Я не могу называть тебя отцом. – Кончики пальцев касались изящной тонкостенной чашечки, в которой ему подали кофе. Крохотная воздушная меренга, полупрозрачная карамельная печенинка и конфета так и лежали нетронутыми на блюдце. – Мне не за что любить тебя. Так же как и его. Скорее, мне есть за что ненавидеть вас обоих. Только не получается. Я был бы рад, если бы мне было все равно. Я просто не понимаю, как мне быть дальше.

– Я ничего не жду от тебя, – Тиэль откинулся на спинку стула так, словно защищался от чего-то. – И на самом деле рад, что у тебя был кто-то, на кого ты смог опереться. Я не удивлюсь твоей ненависти, просто прошу у тебя шанс узнать тебя лучше. Чтобы и ты узнал меня. Я столько пропустил в твоей жизни…

– В какой жизни? – поднял на него взгляд Адайн. Вся эта красота, весь свет сейчас причиняли боль. Стрельчатые окна хотелось разбить, и убежать подальше. Как можно дальше. В самые пустоши. – До семнадцати? Да, что-то там было. Обычный подросток, трущобный звереныш. Люди все такие. Мало кто выбирается. А после... тебе интересно, когда он меня в постель уложил? Или как я ему прислуживал?

Тонкое стекло лопнуло в сжавшихся пальцах. Осколок прочертил красную дорожку, но Тиэль, кажется, даже не заметил этого. Черная и страшная бездна смотрела сейчас из его глаз. На посеревшей коже лица залегли черные круги, обрамив глаза. Кажется, даже воздух загустел, стал таким плотным, что невозможно было дышать. Полыхнуло в сузившихся зрачках, вытянувшиеся в полоску губы зашептали что-то… жуткое, от чего кровь застыла вдруг в жилах, а другие посетители вдруг примолкли, опасливо оглядываясь. Тиэль встал, склонил голову перед Адайном, и направился к выходу. И почему-то было ясно, что не на прогулку и не домой. И не остановит его такого вся стража Башни.

– Не тронь его, – тяжело бросил Адайн ему в спину. – Оставь его. Если его не станет… три жизни лучше, чем жизни миллионов. Если хочешь… проси у него прощения. У него, а не у меня. Меня ты не вернешь. Его – может быть.

Вот только Тиэль не слышал. Он вышел за дверь и словно сбросил с себя все наносное, человеческое. Обычную для людей легкую сутулость, тяжеловесность. Сила наполняла тело, мышцы распрямлялись, а уже через секунду он сорвался на бег, такой быстрый и легкий, словно он снова юн и бежит по родному лесу, преследуя оленя.

Адайн с силой грохнул кулаком по изящному столику, отчего присутствующие вздрогнули. Достав свой коммуникатор, он порылся в номерах и вызвал Риэля. Нет, с араном он точно связываться не станет, а вот его брата предупредить надо.

Но тот не слышал. Или может просто не мог ответить. Пойманное такси взмыло в воздух и, дав круг над изящным замком «Холмов», рвануло к Башне. Так быстрее.

– Давай, Риэль, отвечай же… – Адайн снова и снова вызывал эльфа, натыкаясь на упорное молчание.

Тот отозвался только, когда до Башни осталась пара метров. И, судя по тому, как лаял у пункта охраны на подчиненных орк, стирая кровь с лица, Тиэль уже здесь побывал, и они его упустили. И не просто упустили: он забрал карту-ключ, и теперь все лифты и этажи были ему открыты.

Коммуникатор затрещал в руке и сквозь шум помех донесся далекий обеспокоенный голос Алькариэля:

– Ада..н… чт… чилось?

– Тиэль жив! Он уже в Башне, не пускай к нему арана, слышишь? Не пускай к нему Риэна! Тиэль жив!

Коммуникатор тонко звякнул и затих, и было непонятно, услышал его Алькариэль или нет. Кинув несколько монет в уплату таксисту, Адайн рванулся внутрь, на ходу доставая свой пропуск. Лифты, этажи, коридоры. На секунду показалось, что за углом мелькнуло что-то знакомое. Или не показалось? Здесь, во внутренних покоях, никогда не было охраны: Алькариэн даже теперь не уступил просьбам брата.

По лестницам грохотали сапоги, далеко внизу слышались окрики. Только опоздали. Они все опоздали. Разбитая ваза у распахнутой двери…

Адайн вломился в покои, спотыкаясь о разбитую у самого входа вазу, и молясь про себя, чтобы не было поздно. Только бы успел Риэль. Только бы успел!

Он виноват. Слишком сильно. Слишком привык к безразличию к собственной персоне, и не знал... не мог знать. Он всю свою жизнь человеком себя считал. А для эльфа обида, нанесенная сотню лет назад, будто только вчера случилась.

Риэн... где он?

Алькариэль ворвался следом через другую дверь, вихрем пронесся мимо прямо в кабинет и застыл на пороге.

…Они стояли друг против друга. Окруженные ясно видимым темным вихрем, вьющимся вокруг них.

– Ты… – Алькариэн смотрел на Тиэля расширившимися глазами с удивлением, почти шоком. – Жив…

– Жив. Да, я жив, – тот шагнул вперед, стискивая кулаки и не сводя горящего взгляда с арана. – Я жив, и я требую ответа. Мой сын… Кто дал тебе такое право?! Кто дал тебе право на него?!

Алькариэн дернулся, и в темнеющих глазах засияло понимание. Следом пришедшие чудовищная боль и почти смертельная тоска словно раскололи тонкое лицо. Алькариэн задрожал, обхватил себя за плечи в безуспешной попытке сдержать эмоции.

– Ты все это время был жив… Я оплакал тебя, попрощался с тобой… А ты был жив… Все это время… был жив… – Алькариэн застонал, почти завыл, стискивая руками голову, отчаянно кусая губы. Словно не в силах вынести того, что клубилось внутри, рвалось наружу.

Воздух в комнате потемнел, заискрился, и аран закричал, падая на колени, сгибаясь пополам так, что коснулся лбом пола. Взвились тяжелые портьеры, распахнулись окна, и Алькариэль, грязно выругавшись на оркском, рванулся вперед. Опустился рядом с кричащим братом, обхватив его крепко, прижимая к себе.

– Риэн… Риэн, успокойся, пожалуйста… – зажмурившись, он прижался лбом к виску Алькариэна. – Риэн!!

Он прикоснулся кончиком пальца ко лбу арана, зашептав что-то еле слышное, и все вдруг стихло. Только короткий мучительный стон разорвал обрушившуюся на покои тишину. Алькариэн сжался, словно обернулся в объятия брата, вцепившись в него, спрятав лицо в его плече.

– Уходи, – бросил Риэль замершему в паре шагов Тиэлю. – Убирайся туда, откуда вернулся. Однажды ты уже почти сломал его, хватит. Адайн, уведи его.

Все перепуталось накрепко. Немилосердно скрутилось в узел. Так, что не распутаешь. Проще рубануть сплеча.

– Идем, – голос Адайна не дрогнул. Права дрожать и ошибаться он лишился. И странное дело, именно сейчас ему отчаянно хотелось оказаться на месте Риэля. Впервые за много лет. – Тебе здесь не место, ата, – он несильно подтолкнул Тиэля к выходу.

– Что бы я не сделал ему, он не имел права касаться тебя и пальцем. Ты – не я, ты ни в чем не был виноват, – Тиэль поджал губы, словно не в силах отвести взгляд от дрожащего арана.

– Да! Вот только извиняться он должен не перед тобой, – почти зарычал Риэль, и воздух снова стал густеть. – Уйди!!

– Он любил тебя, ата, – тряхнул головой Адайн. Кончик косы хлестнул его по плечам. – Ты оставил его. Он виновен передо мной, а не перед тобой. И мне с него спрашивать, а не тебе. И я возьму ту цену, которую посчитаю нужной. А ты никогда и пальцем не коснешься его. Потому что он тебе больше не принадлежит. Ты потерял его. – Адайн взял его под локоть и силой довел до двери. – Уходи, ата.

– Нет, – Алькариэн с трудом отстранился от брата, но встать не попытался. Голос был глухим, но спокойным. Словно он отдал этому чудовищному всплеску все эмоции, и ни на что другое их больше не осталось. – Как ты узнал, что он здесь? Ты не прятался за Стеной, ты все это время был в Тириосе, но пришел только сейчас. Почему?

Тиэль сглотнул, стиснув зубы.

– Дьюрин сказал, что видел у тебя полукровку, похожего на меня. Я отправил Адайну сообщение, хотел увидеть. И он мне все рассказал. Рассказал о том, что ты с ним делал.

Алькариэн еле заметно вздрогнул, и брат стиснул его плечо, мягко поглаживая шею под волосами другой рукой.

– Риэн? – обеспокоенно позвал он арана, пытаясь заглянуть в лицо. Но тот даже не обратил на него внимания.

– Ты был тем ученым. – Алькариэн не спрашивал, он констатировал факт. Потом приказал: – Отведи его в комнату. Любую. Я… поговорю с ним потом.

– Как пожелает аран, – Адайн коротко кивнул и вышел, ведя за собой эльфа.

Коридоры, пара переходов и все. Никаких спусков, никаких лифтов. Адайн привел Тиэля в гостевую комнату, жестом приглашая присесть в кресло.

Но вместо этого тот заметался по комнате.

– Почему ты защищаешь его? Я виноват, но то, что он сделал с тобой – прощать нельзя, а ты его защищаешь.

– Может потому, что я знаю то, чего не знаешь ты?

Голос Адайна был тихим и каким-то отстраненным. Безэмоциональным. Точно вымерзшим. Он остановился у окна. Теперь, когда ему не нужно было больше жаться по углам, он оценил и потрясающий вид из Башни, и груз чудовищной ответственности, что лежал на плечах арана.

– Это не имеет значения. Это непростительно. Он бил тебя? Насиловал? – голос Тиэля дрожал от боли и ярости, выход которой дать не удалось.

– Нет и нет, – Адайн обернулся к нему. – Даже если все было против моей воли, он всегда был нежен. Я не знал грубости. Он прекрасный любовник. Но ведь ты об этом знаешь. Я ненавидел его за то, что мое тело получает удовольствие от каждого его прикосновения. Да, он ломал меня, но делал это вот здесь, – он коснулся кончиком пальца своего виска.

Тиэль поджал губы и отвернулся.

– Я видел, как ты на него смотришь, – глухо произнес он. – И как он смотрит на тебя. Я знаю этот взгляд, – он усмехнулся. – Да, он прекрасный любовник, я знаю. Только он не пара тебе.

– Он отпустил меня в тот день, когда рассказал о тебе. Он не прикоснулся ко мне и пальцем с того дня. Я ушел к его брату. Риэль учит меня. Алькариэн – правитель. Единственный кто способен удержать Башни. И потому я буду его защищать. Даже если это будет означать мою смерть. Мне нечего терять, ата. У меня нет ничего, кроме жизни, – Адайн пожал плечами. – Его пара ты. Был его парой, пока не ушел. Так что да, я ему точно не пара.

– Все закончилось, сын, – Тиэль покачал головой. – Я не тот, которого он знал, его любимый умер. Я предал его дважды, ничего между нами больше нет и быть не может. Я не пара ему.

– Надо же, какие речи, – Алькариэль распахнул дверь и вошел в комнату. Собранный, заледеневший, полный яда. – Я с удовольствием свернул бы тебе сейчас шею, Тиэль. Почему ты не сказал ему? Думал, что не отпустит тебя? Думал, что будет держать силой?!

– Это моя ошибка, и только моя, – Тиэль упрямо сдвинул брови. – Она не касается ни моего сына, ни тебя.

На лице Алькариэля заходили желваки

– Алькариэн – мой брат. И все, что касается его – касается меня. Знаешь, о чем он думает сейчас? О том, что все, кого он любит – предают его. Сначала отец, потом ты, и снова ты. Не смей выходить отсюда, Тиэль. У арана есть к тебе пара вопросов, и горе тебе, если ты попытаешься сбежать. Риэн дал слово Дьюрину, что не причинит тебе вреда, но я такого слова не давал. Дай мне только повод, Тиэль, только один намек… – Алькариэль скользнул по замершему эльфу быстрым ненавидящим взглядом и вышел.

Как только дверь за ним закрылась, Тиэль с силой потер лицо руками и обессилено сел на край кровати.

– Я запутался, Адайн, – глухо произнес он, – я так запутался…

– Я не могу тебе помочь, ата, – покачал головой полуэльф. – Никто не сможет. Ты сам должен все для себя решить. – Адайн обошел стол и, подойдя к нему, сжал плечо.

– Мне нечего решать. Все, что у меня осталось – это ты, но и тебя у меня нет. От Риэна я отказался, и его тоже больше нет, – Тиэль криво улыбнулся, невесомо коснувшись его пальцев на своем плече. Легко, словно боясь, что сын отдернет руку. – Я дождусь Риэна, а потом уйду.

– Это вряд ли, – невесело усмехнулся Адайн. – Не то время, чтобы уходить. Не то время и не та ситуация. Но думаю, он сам все тебе расскажет.

Адайн еще раз сжал его плечо и отстранился. Вышел, почти вылетел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Его накрывало. Накатывало неумолимо, тяжело. Хотелось запрокинуть голову и орать. Так, чтоб повылетали из окон стекла. Пальцы сжались в кулаки до боли, до хруста. Приходилось быстро дышать, чтобы не позволить глухим горьким стонам-всхлипам срываться с губ.

Он шел коридорами, покоями, преодолевая обратный путь, почти не замечая ничего вокруг. Была только буря внутри, грозящая разнести его самого и Башню в придачу.

Дверь кабинета арана оказалась открыта. Хозяин понуро сидел в кресле. Просто сидел, глядя в одну точку. Один…

– Риэн?..

В несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние, Адайн неловко коснулся ладонью темного шелка волос эльфа. Тот вдруг сжался, словно боялся, что его ударят. Несколько долгих секунд его тело было напряжено до звона, а потом аран медленно выдохнул и заставил себя расслабиться. И даже тускло улыбнуться.

– Адайн… Я должен был бы убить тебя за то, что видел мою слабость.