Текст книги "Тириос (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Мать... сестру... отца почти не помню, мне было пять, когда он ушел... или забрали... мать никогда об этом не говорила, – Адайн закончил с одеждой и подошел к ванной, заполненной ароматной теплой водой. – Желаете, чтобы я помог вам?

– Помог мне? – Алькариэль вскинул на него почти удивленный взгляд. – Как моему брату? И как же ты ему помогаешь? – хмыкнул эльф.

Адайну показалось, что его только что хлестнули по лицу.

– Я могу помыть вам волосы. Могу массировать, могу умаслить, – не поднимая глаз от пола, ответил он. – Могу помочь вам снять напряжение.

Он мог бы покраснеть, если бы функция «краснеть от стыда» не атрофировалась на третий год его пребывания здесь. Когда тебя трахают, попутно разговаривая с кем-то по интеркому – рано или поздно, но привыкаешь к чему угодно. Даже получать при этом удовольствие.

– Первое. Все остальное меня не интересует, – после недолгого молчания произнес Алькариэль. – Ты ведь его ненавидишь, да?

– Я жив, здоров, сыт... мне не за что ненавидеть господина, – ровно ответил Адайн. Ровно и спокойно. Будто говорил о погоде. – Какое масло вы желаете использовать?

– Никакое, – Алькариэль передернул плечами. – Я видел, как ты на него смотришь. Если бы у тебя была возможность, ты убил бы его, не задумываясь. Впрочем, не думаю, что он не в курсе.

– Я только прислуживаю господину. Мне не положено думать. И иметь собственное мнение, – Адайн взял с полки флакон и налил в ладонь травяную настойку. Прозрачно-золотистую и лишенную запаха. Вспенив ее, он принялся осторожно мыть длинные светлые пряди, пропуская их меж пальцев.

– И тем не менее, ты думаешь и имеешь собственное мнение. Риэну никогда не нравились пустые марионетки, – Алькариэль выдохнул от удовольствия и расслабился, чуть оседая в ванне. – Постель ты тоже ему греешь или у него тут целый гарем?

– Как пожелает господин, – ловкие сильные пальцы массировали виски, затылок, основание шеи. В этом Адайн знал толк. Этому его учили специально. Так же как истории, литературе, музыке, этикету и многому другому. – Его желания для меня закон.

– Я вижу, в мастерстве уходить от ответа тебе нет равных, – Алькариэль усмехнулся, и вдруг запрокинул голову так, чтобы заглянуть в лицо Адайна снизу вверх. – Сегодня я избавлю тебя от него. Думаю, ты должен быть рад.

В глазах Адайна промелькнуло изумление и скрылось на самом дне зрачков, густые ресницы дрогнули и опустились.

– Ваше право, господин, – наконец ответил он, закусил губу и принялся промывать шелковистые длинные пряди эльфа. Привычно скрутил в жгут, обернул полотенцем, и поднялся на ноги, коротко поклонившись. – Будут ли еще распоряжения и пожелания?

– Полотенце, что-нибудь перекусить и проводить до спальни. Не обязательно в таком же порядке. И… спасибо. Никто так не ухаживал за моими волосами с тех пор, как мне исполнилось десять, и мама решила, что я уже достаточно взрослый, чтобы заниматься этим сам.

Это был словно другой Алькариэль. Не эльф. Человек. Почти мальчишка. Природная грация стала вдруг чуть угловатой, а улыбка – озорной, почти лукавой. Такой, какой никогда не увидишь на лицах эльфов.

От неожиданности Адайн поднял на него взгляд и неловко улыбнулся. Спохватившись, отвернулся, подхватывая на руки огромное мягкое полотенце.

– Ваша одежда будет готова через минуту... ужин будет подан в малую столовую. Распоряжения об этом отданы еще половину часа назад.

Алькариэль тихо рассмеялся и вдруг оказался рядом, очень близко. Провел кончиками пальцев по его волосам, коснулся плеча.

– А он нечасто балует тебя своими улыбками, да? Настоящими улыбками, – почти шепотом произнес он. – Он меняется, когда улыбается искренне. Я давно убил бы его за то, что он сделал со всеми нами, но стоит ему улыбнуться – и я прощаю ему все.

Адайн повернулся к нему и набросил на его плечи полотенце.

– Иногда мне кажется, что именно этого он и желает. Чтобы кто-то прервал его жизнь, – он больше не улыбался. И говорил серьезно, понимая, что о своих словах очень скоро может пожалеть.

– Ошибаешься, – Алькариэль покачал головой. – Если эльф хочет умереть – он умирает. Не мне рассказывать тебе о нем, но он гораздо глубже, чем все думают. В его жизни было и предательство, и ложь, и даже разбитое сердце.

– Это повод для того, чтобы подписывать смертный приговор другим? Я человек. Дварфы вымирают, а без их науки не выжить никому. И что делает... аран? Ничего, – он замер, отведя взгляд. А в следующий момент принялся вытирать эльфа. – Прошу простить меня, господин. Это больше не повторится.

– Я же сказал, что не господин тебе, – Алькариэль отобрал у него полотенце и принялся вытираться сам. – Он аран, король. Когда остальные ушли, он оказался самым старшим из нас. Нас перебили бы, если бы не он. Я не оправдываю его, не всегда согласен с его методами, но даже я не знаю всей картины и его мотивов.

– Еще раз прошу меня простить, – склонил голову Адайн. – Вы позволите? – он проскользнул мимо эльфа, а когда вернулся – держал в руках тяжелый халат, расшитый тонкой, точно изморозь, серебряной нитью. – Прошу вас. Ужин уже сервирован.

Алькариэль позволил ему помочь одеться и только потом задал вопрос:

– Кем бы ты хотел быть? Если бы был свободен? И я хочу услышать прямой ответ.

– Строить города. Для людей, а не эльфов, – ответил Адайн, и открыл перед ним дверь.– Я провожу вас и покажу, где находится спальня господина.

– Ты засиделся здесь, мальчик. Ты забыл, как выглядит истинное человеческое лицо. Короткая жизнь, страх смерти и желание получить всё здесь и сейчас толкает вас на безумные и ужасные поступки. И далеко не во всех из них виноваты мы или условия жизни.

– Скажите об этом своему брату... господин, – почти яростно выдохнул Адайн. – Мы живем, как можем. Именно потому, что у нас нет времени. Почему эльфы решили, что могут править нами? Только потому, что бессмертны? Тогда это точно мезальянс... я ведь по меркам вашего народа умру через пару минут. Зачем меня слушать? Завтра, или через тысячу лет у вас будут другие игрушки, господин.

– Ты ничего о себе не знаешь, – после недолгого молчания произнес Алькариэль. – А люди… Тириос – город эльфов, ты же должен знать историю. Эльфы создали его с самого начала. Когда закончилась Великая война, дварфы построили свои подземелья, а люди разрабатывали уцелевшую землю. И каждый из тех, кто внизу, может уйти. Но знаешь, что? Людей пугает неизвестность. И одиночество. Поэтому уходят единицы. И нас ты не знаешь тоже.

– Не знаю, верно, – тряхнул головой Адайн. – Только скажи, почему он не отпускает меня? Почему в мое тело вшит датчик слежения? Я хочу уйти! Но вынужден оставаться. И не по своей воле.

– Этот вопрос ты должен задавать не мне. Спроси у него сам. Может, он и ответит тебе, – Алькариэль улыбнулся и, вдруг качнувшись вперед, губами коснулся лба. – Может, он тебя любит? Или ты помогаешь ему не чувствовать себя таким одиноким. Быть араном – ответственность и тяжелая ноша. У короля нет и не может быть друзей. Может, ты – тот, кто не дает ему в этом увязнуть.

Адайн отшатнулся от него, едва не влипнув в стену.

– Я только слуга. Я не имею права задавать вопросов господину. Вы... вправе наказать меня. Я слишком много о себе возомнил, – он медленно опустился на колени и понурил голову.

– За что? – Алькариэль нахмурился. – За что мне тебя наказывать? Ты отвечал на мои вопросы.

– Я был дерзок. Дерзость – порок, – негромко сообщил Адайн. – Ваш ужин стынет. Я не стою того, чтобы терять время.

– Обычно я сам решаю, кто стоит потраченного времени. Тем более, ты сам говорил, что у меня его предостаточно. Так почему бы мне не потратить его на тебя? Вставай, мне больше нравится смотреть на твое лицо, а не макушку.

– Простите, – человек так же плавно поднялся на ноги, так и не подняв взгляда. – Прошу вас, следуйте за мной.

На этот раз Алькариэль смолчал. Адайн двигался как на автомате. Достаточно грациозно и плавно, но как-то без души, как заведенная игрушка. Алькариэль безропотно проследовал за ним в столовую, а потом, когда закончился быстрый и легкий ужин – в спальню.

– Решил ознакомиться со списком доступных удовольствий по полной программе, Риэль? – Алькариэн был уже там. Без кителя и обуви, с расстегнутыми брюками и собранными в небрежный хвост волосами, он казался обычным эльфом. Молодым, почти юным. – Вы задержались, я уже начал скучать.

– Отличная ванна, я оценил, – Алькариэль тонко улыбнулся. – И мы неплохо пообщались с Адайном. Весьма умный мальчик. Почему бы тебе не пристроить его к делу?

Алькариэн наградил его тяжелым взглядом и перевел его на замершего человека.

– И о чем же вы… разговаривали?

– Обо всем и ни о чем. Как обычно. У парня немного идеалистические взгляды на происходящее, но он умен. А еще он был бы не прочь задать тебе пару вопросов.

– В самом деле? – Алькариэн вскинул бровь. И, кажется, удивление его вовсе не было наигранным. – Адайн?

– Если будет позволено, господин, – ровно отозвался тот от порога. Он всегда останавливался там, в ожидании приказа – подойти или уйти. Вот и вся разница, целиком и полностью зависящая от настроения хозяина.

– И что же это за вопросы?

– Почему я здесь. Почему вы не отпускаете меня. Почему в моем теле датчик, – перечислил Адайн, так и не подняв на него взгляда. Буднично, спокойно, точно перечислял, какие шелка привезли для господина, и какие масла он готов использовать для ванной сегодня.

Накрывшая их после этих слов тишина была почти… осязаемой. Плотной, тягучей, приторной до горечи. Кажется, даже сердца стали стучать медленнее.

– Потому что тебя больше не ждут. Тебе больше некуда идти. Ты не приспособлен к жизни в городе, ты даже не знаешь, как сейчас платить за проезд в подземке. За эти десять лет жизнь слишком изменилась. Но… – Алькариэн лишь на мгновение стиснул пальцы на хрустале бокала. – Ты можешь идти. Прямо сейчас. Я тебя отпускаю.

Адайн медленно поднял на него взгляд. Недоверчивый. Острый.

– Вы действительно отпускаете меня? – переспросил он. Точно не понял слов. Точно не ожидал услышать их.

– Риэн? Ты рехнулся? – Алькариэль, до этой минуты тихо стоявший в сторонке, подался вперед. – Его же убьют свои же нелегалы. Или изнасилуют, а потом убьют. Банды в городе творят что-то страшное, ты не можешь не получать сводок.

– А разве не этого ты хотел? – Алькариэн повернулся к нему, заглядывая в лицо. – Ты знал, какие вопросы он хочет задать. Ты знал.

– Риэн!

– Хватит, – Алькариэн повернулся к Адайну, глядя на него странным, тоскливым взглядом. Словно… ласкающим? – Ты хорошо служил мне, и я благодарю тебя за это. Но сейчас ты свободен. Иди. Я скажу охране, чтобы выпустила тебя.

– Благодарю, – человек поклонился, прижав ладонь к груди. И улыбнулся. Впервые за эти десять лет Адайн улыбался. Ему, Алькариэну. Потом развернулся и, больше ничего не говоря, вышел из покоев, аккуратно прикрыв за собою дверь.

Адайн спустился в комнату, отведенную ему когда-то, собрал кое-какие личные вещи. Оделся. Шелка уступили место более грубым тканям, а мягкие туфли – сапогам. У него была карта, на которую поступали причитающиеся за службу деньги. Здесь, в Башнях, они были ему не нужны. Но понадобятся там.

Как странно... и все же, Алькариэн не ответил ни на один из его вопросов. Но вероятно, не судьба.

====== Часть 2 ======

Электрический шторм закончился. Гроза лишь частью задела город и ушла в сторону, рассеявшись где-то над пустошами. Там, наверху, воздух был чистым и свежим. Внизу, в лабиринте переходов подземного города, несмотря на систему вентиляции и подачи воздуха с самого верха, с гор, было душно.

Дьюрин опустился в кресло и ладонями прикрыл глаза. Мозоли царапнули тонкие веки. Нет в жизни справедливости даже в мелочах. Если ты устал и валишься с ног, все равно найдется что-то, что окончательно добьет тебя. Если не новости, так мозоли на собственных руках.

Листоухий сноб! Мало ему технологий. Мало предметов искусства. Мало. Всего мало! Ему нужно все.

Месторождение орихалкона было обнаружено случайно. Просто однажды один из горных проходчиков умудрился уничтожить бур. На починку оборудования убили порядком времени, но когда в том же самом месте уже другой проходчик угробил еще один бур, в штольню спустились мастера и обнаружили гнездо кристаллов, в которое упирались сверла проходчика.

Алмазное напыление не спасло высокоуглеродистую сталь от гибели. Самый твердый минерал в мире было невозможно повредить.

Это гнездо в конечном итоге было расколото на шесть частей. Не просто расколото. Обработано. Все шесть кристаллов получили редчайшую огранку от лучших мастеров. Прозрачно-черный цвет с золотыми прожилками. Капля мрака с солнечными лучиками. Вот что напоминал орихалкон. Единственный материал, способный пробить навылет настоящее лунное серебро. Но гораздо больше ценилось другое: кристалл орихалкона был способен запоминать. И платы, созданные на основе орихалкона, работали в миллионы раз быстрее самых современных компьютеров. Отдать это эльфам значило еще вернее лишиться будущего, и стать рабами. Такими же бесправными, как люди.

Можно попытаться уйти. Сняться и уйти. Всем народом. Сколько они протянут в Пустошах? Почему его предшественники не думали о том, что будет с народом дальше? Почему согласились на условия эльфов? Ничего такого нет в хрониках. В хрониках вообще слишком общая информация, известная всем.

Дьюрин бросил взгляд за окно и закусил губу. Боль не отрезвила. Скорее усилила его собственную внутреннюю боль: он бессилен. Эльфам все равно. Люди в еще большем дерьме. Помощи ждать неоткуда.

Что ж... вероятно, придется провести собственную разведку. И попытаться построить собственный мир за пределами Тириоса. И если кто и сможет быть их союзником, то только люди. Вот только как отделить ублюдков из трущоб от тех, кто действительно хочет начать все сначала, а не продолжать паразитировать на теле города эльфов?

Духота. Дышать попросту было нечем. Волосы потрескивали от разлитого вокруг статического электричества. Здесь не Башня, где не было надобности в защите. Тут, снаружи, другой мир, где нужно носить плащи и высокую обувь со вставками из каучука и прочих не контактных со статикой материалов. От грохота пролетающего мимо транспорта, дикой разноголосицы, голова мгновенно начала раскалываться.

Адайн нахмурился. За десять лет он стал… тепличным мальчиком. Что ж… в чем-то аран был прав. Он почти ничего не знает об этом мире. И о людях. И последний раз он виделся с родными десять лет назад. Правда, есть шанс, что они никуда не съехали и все еще живут там же. Сестра, наверное, вышла замуж…

Его комм старого образца, тем не менее, работал и вышел в сеть по первому требованию. Обновив базу данных, он рассчитал маршрут к нужному месту, попутно сообщив, что на нескольких магистралях заторы, в восточной части гроза еще не отгремела, а в Нижнем городе возможны проблемы с ливневыми стоками, потому что пару часов назад закончился шторм.

Это была улица. Улица и … лужи под ногами. Мощеные переходы. Блоки лифтов, ведущих к высотным остановкам магистральных поездов. Адайн передернул плечами, поправляя рюкзак, и бодро направился к парковке индивидуального транспорта. У него не было собственного авто, зато разовую поездку он вполне мог позволить. За десять лет у него скопилось маленькое состояние, и теперь он намеревался им воспользоваться.

Вокруг сновали люди и дварфы. Эльфы здесь не ходят. Для них существуют воздушные экипажи, скоростные трассы и все радости жизни, недоступные тем, кто живет из милости.

«Нелегальные роды, наркотики, разбой», – словно в качестве издевки в мыслях прозвучал голос Алькариэна.

А был ли шанс у людей? Их ограничили во всем. Население не может превышать пятнадцать миллионов. В одной семье может быть не больше двоих детей. Если один ребенок погиб или не выжил при родах – ваши проблемы. Другого родить вы не имеете права.

Наркотики? Большая часть трав, которые эльфы выращивали для себя – это сильные стимуляторы. Высокая кухня, к которой пристрастились и дварфы, и люди использовала травы. Эльфийские травы. Наркотики.

Тириосом правят эльфы. Не хочешь мириться с гегемонией – уходи в Пустоши. Туда, где нет цивилизации. Туда, где нет энергии. Нет медицины. Ничего нет.

Можно рискнуть и бросить все. Уйти общиной и попытаться выжить. Отстроить собственный форт, поднять стены против диких орд Пустошей. И попытаться уцелеть… Адайн с тоской глядел вниз. Там проносились небоскребы города, с каждой мелькающей внизу милей строения становились все ниже, пока не превратились в ютящиеся муравейники. Здесь были Норы немногочисленного народа карликов. Дома людей – еще дальше. Кварталы и кварталы рядом со Стеной. У самой Стены жили только орки. Не иначе как для того, чтобы было кому заниматься «проверкой». Капля авто села на крохотную остановку, позволяя ему выбраться из уютного теплого салона. Здесь все еще моросил дождь. Сырость проникала под одежду, оседая на коже пленкой.

Здесь, должно быть недалеко… несколько спусков, в центре квартала. В его доме не было больших окон, зато был удобный выход в широкий центральный переход. Седьмая линия. Третий блок. Квартира один…

Место было тем же и дверь – той же, вот только табличка сменилась. Бэйн Тори. Мария Альба здесь больше не жила.

Захотелось сесть и завыть. Ему, действительно, некуда и не к кому было возвращаться. Десять лет изменили все. Нет детей и подростков, с которыми он рос. Нет семьи. Ничего нет…

Со стороны Стены раздался странный шум. Адайн прислушался… Проклятье! Проверка!..

***

…Ступеньки были влажными от вечной сырости, а развиваться грибку на стенах не давала еженедельная очистка и обеззараживание, которые проводились по специальному распоряжению. Что бы ни говорил Адайн, Алькариэн заботился о людях. В своей особенной манере, конечно, и не забывая о собственном народе, но стерильная чистота в жилых кварталах была одним из условий, поставленных эльфами, и исключений не было ни для людей, ни для дварфов, ни для менее малочисленных рас и видов, давно затерявшихся среди остальных.

– Сюда, – вполголоса произнес сопровождавший Алькариэна, и тот послушно свернул за угол, как только лестница осталась за спиной. Подвал. Как банально. Словно толща земли могла помочь спрятаться от всевидящего ока камер слежения.

– Дальше я сам, – перед ними появилась большая дверь, и Алькариэн придержал незнакомого ему молодого эльфа. Тот только кивнул и отошел, пряча за ресницами любопытный заинтересованный взгляд. Алькариэн только усмехнулся про себя. За века правления его жизнь обросла легендами и мифами, но едва ли и пять процентов из них были правдой. Впрочем, некоторые из этих слухов он распустил сам.

– Риэн… – Алькариэль встретил его у порога и, коротко улыбнувшись, отошел в сторону. – Мы давно ждем тебя.

– Пришлось задержаться, чтобы решить пару вопросов, – Алькариэн прошел в помещение, откидывая капюшон длинного эльфийского плаща.

Сидевший на стуле человек дернулся и зашипел. Но веревки, держащие его, были крепки и от движения только сильнее впились в тело.

– Так и знал, что ваша вражда – только игра, – выплюнул он на древнем эльфийском.

Алькариэн сузил глаза, легко переходя на уже почти забытое наречие.

– Ошибаешься. Риэль – мой соперник и противник, но иногда стоит забыть о разногласиях, – он подошел к плененному эльфу вплотную и, пальцами коснувшись подбородка, рывком вскинул его голову, вынуждая смотреть глаза. Расширенная радужка, сузившиеся зрачки… Он уже видел такое. – Ты безумен.

– Не больше чем ты, решивший, что время твоего правления бесконечно.

– А как же пламенные речи о наших общих истоках и моей тирании? – Алькариэн улыбнулся уголками губ и отпустил эльфа, отшагнув назад. – Ты обещал моему брату помощь. Откуда?

Пленник хрипло рассмеялся.

– Ты ведь и так знаешь, правда? Знаааешь… Всему приходит конец.

– Риэн, о чем он? – напрягся отошедший в сторону Алькариэль, качнулся вперед, но Алькариэн вскинул руку, жестом велев ему не вмешиваться.

– Я много знаю. Гораздо больше, чем ты думаешь. Но вы – не угроза этому миру. Вы опоздали. Он теперь наш.

– Наивный мальчишка, заигравшийся во власть. Или ты думаешь, что настоящая сила во всех этих… штуках? Игрушки. Ничто по сравнению с магией, а ее у вас больше нет. Но скоро все изменится. Мир изменится. Скоро.

– Сколько вас здесь?

– Достаточно, – разбитые губы эльфа раздвинулись в оскале, а Алькариэн вскинулся. Выдохнул резко и вдруг запел. Изящная вязь эльфийского заклинания растекалась по помещению, наполняя его, набирая силу и мощь. Зазвенел воздух, загудели стены, а сидящий на стуле пленник страшно закричал, дергаясь так, словно его жег огонь. Безумные глаза наливались темнотой, светлая кожа покрывалась пятнами все больше и больше. А еще через мгновение на полу перед Алькариэном осталась лишь горка пепла, да повисли веревки.

– И что это значит? – глухо произнес Алькариэль спустя долгие мгновения мрачной тишины.

– Только не говори, что ты не узнал очищающее заклинание, – Алькариэн улыбался, но глаза его были холодны и странно пусты.

– Риэн, ты прекрасно понял. У нас проблемы?

– Они возвращаются, Риэль, – Алькариэн стиснул зубы. – Те, кто ушли, они возвращаются, – он опустил голову, зажмуриваясь и потирая пальцами виски. – Здесь больше некому делать магическое эльфийское оружие, а у него оно было. И ты видел его глаза. В них – тьма, он пропитался ею насквозь. Но я не понимаю… тьма – не безумие… Я не помню его лица, его не было среди тех, кто остался. Он Ушедший.

– Хочешь сказать, что его послали для того, чтобы все подготовить к их возвращению?

– Что бы он ни говорил, наши «штучки» могут дать достойный отпор. Дварфы умеют делать отличное оружие, а мы – начинять его магией, даже если это далеко от того, чтобы было у нас когда-то, мы потеряли не все... Они больше не могут просто прийти и просто забрать все, что мы создавали столько лет. Они хотят ослабить нас изнутри. Не удивлюсь, если окажется, что и вымирание дварфов – их рук дело. У эльфов в запасе достаточно времени, чтобы подождать годик-другой, пока ослабеют дварфы, а анархия после моего и твоего убийства достигнет своего апогея. Оркам все равно кому служить, лишь бы платили хорошо, а людей они вряд ли считают за врагов.

– Надеюсь, очень надеюсь, что ты ошибаешься, – Алькариэль невольно поежился.

Можно было сколько угодно говорить о неприятии методов арана, но то, во что превратились когда-то ушедшие собратья…

О темных эльфах складывали легенды и рассказывали страшные сказки, но никогда не видевший их вживую Алькариэль в них слабо верил. Говорили, что они забывают о свете и мире, музыке и красоте. Что боль и мрак становятся их богами. Говорили, что они упиваются чужими страданиями и превыше всего ценят власть, блеск драгоценностей и звон монет. Говорили, говорили… Темные души, поглощенные собственной тьмой…

– Риэль, – Алькариэн коснулся его плеча, выдёргивая из невеселых мыслей. – Нам надо вернуться и придумать, как найти остальных.

Алькариэль кивнул и, кинув тяжелый задумчивый взгляд на горстку пепла, вышел вслед за братом.

…полость так и не замуровали. То ли не знали о ее существовании, то ли использовали так же, по назначению. Вероятнее всего первое, поскольку здесь до сих пор хранилась небольшая коробка с запаянным наглухо «стратегическим запасом Адайна». Биогалеты, протеиновая баланда и несколько плоских пакетов-блинов со стерильной водой.

Адайн поочередно напряг и расслабил затекшие мышцы. Он устал лежать. Лучше бежать, нестись, улепетывать, но не лежать пластом в коробке, больше напоминающей какой-то… гроб!

Первые несколько минут он еще носился по блоку, пиная двери. Хаоса не было. Здесь привыкли к проверкам. Кто-то лепил на двери разрешения и обновленные ведомости, что живет такой-то, разрешение такое-то, работает там-то…

Нелегалы же прятались по норам. Таким же, как и та, в которой залег он сам. Или бежали прочь, в коридоры подземного города-лабиринта, в старые, оставленные дварфами, выработки. Однажды он потерялся в шахтах. И бродил там дня три, пока его не нашёл отец. Нагоняй Адайн тогда получил знатный. Мама плакала, отец шумел, но в конечном итоге они просто обнялись и долго сидели все вместе. Он помнил тот момент. Это было самое счастливое воспоминание из детства.

Потом, много лет спустя, была облава. Такая же проверка, во время которой он не успел попасть домой. А потом было уже поздно. Он оказался подходящим экземпляром для покоев и постели арана.

Адайн закусил губу и зажмурился.

Он успел отоспаться, и теперь ему просто чудовищно хотелось в туалет. Вот только без приписки, без работы, без разрешения на проживание, он станет законной добычей. И плевать Руке или его заместителям, что его отпустили.

Когда терпеть не стало сил, он аккуратно высунулся из своего убежища. Никого. Освещение снова перевели в ночной режим, значит двенадцатичасовой цикл завершился. И сейчас… следующий после дня совета день. Вернее вечер.

Галеты и протеин на вкус за десяток лет лучше не стали, но, по крайней мере, утолили первый голод. И все равно не решили проблему с туалетом.

Прошмыгнув по Линии, стараясь не отсвечивать перед камерами внутреннего наблюдения, Адайн с облегчением обнаружил крохотный закуток общей уборной, как обычно, стерильно чистый и воняющий химией, полностью уничтожавшей всё живое в канализации.

Вой сирены застал его, когда он мыл руки. Кто не спрятался – я не виноват. Выходит, теперь проверки проводятся в несколько волн? Сердце бешено колотилось в груди. Вернуться в нишу он уже не успевал. Равно как и добраться до штолен. Ах да… они же затоплены. И крысы выбрались на поверхность…

Грохот подкованных сапог орков по бетонному полу эхом взорвал коридоры Седьмой линии…

– …брыкался… – вывернутые суставы полыхнули болью. – Получил в хлебало…

– У него вшит датчик слежения! – рыкнули на оркском. – Не видно было, что он дерется в эльфийском стиле?!

– Съебался от своего хозяина… беглец официально принадлежит Корпусу! – возразил кто-то.

– Тогда у него был бы обычный ошейник, а не датчик! – рявкнул первый.

– Он положил двоих наших!

– Вольным эльфийским стилем… – снова врезался в уши грубый лающий оркский диалект. Отчетливо замутило, а во рту стало горько. Адайн свернулся в клубок, и рухнул с невысокого жесткого ложа на пол. Его вырвало желчью, обжегшей разбитые губы, а в следующий момент он снова вырубился.

***

–…нужно провести проверку на предмет новичков, а также случаев нападения эльфов и вспышек гнева…

Алькариэн диктовал задание секретарю по интеркому на ходу, не дожидаясь возвращения в Башню. В изящном с заостренным кончиком ухе мерно пульсировала точка связи. На секунду она полыхнула красным, и Алькариэн приложил руку к уху, вслушиваясь в то, что ему сообщали. Кинул на сидящего рядом брата насмешливый и странный взгляд.

– Сработал датчик Адайна. Парень попал в передрягу. Судя по данным телеметрии, ему хорошо досталось.

– Почему ты не хочешь ему ничего рассказать? – нахмурился Алькариэль и, правильно истолковав вскинутую бровь брата, отдал распоряжение водителю.

– Вряд ли он будет рад такой правде. Я вот точно не был бы счастлив, – Алькариэн, сдвинув брови, проследил за маневром машины, но ничего не сказал. – Все должны во что-то верить.

– Ты не так безразличен к нему, как хочешь показать.

– Риэль… Я могу отдать его тебе. Хочешь?

Алькариэль отвернулся к окну.

– Чтобы он мыл меня в ванной и раздвигал ноги по первому требованию? Нет, спасибо.

– Хм… – Алькариэн сузил глаза, глядя на брата с интересом. – Помнится, когда тем же самым занималась Айсура, ты был не против. Но к ней ты был равнодушен.

– Времена меняется, мы взрослеем, – напоминание о когда-то безнадежно влюбленной в него человеческой девушке заставило Алькариэля стиснуть зубы. – Мне понравился этот парень. У него есть свое мнение и мозги.

– А еще он невозможный идеалист с пустым сердцем, которое никогда никого не любило. Держись от него подальше, Риэль.

– Может, ты просто не дал ему шанса? – лукаво улыбнулся тот, и Алькариэн только вздохнул.

Его все-таки окатили водой. Настоящей водой. Из шланга. Смывая грязь, пыль и желчь. Запах лучше не стал, как и внешний вид. Но вонючие разводы на одежде исчезли.

Кто-то немилосердно сгреб его волосы в горсть и поднял лицо к мутному свету. Адайн болезненно прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-то. Судя по ощущениям, двое орков держали его под руки. Третий обливал. Где-то сбоку слитно лязгнули доспехи стражи, и глухой рык приветствия раскатился по залу. В казарме появился кто-то еще. Вот только кто Адайн разглядеть не смог.

– Он больше не похож на красавчика из твоих покоев, Риэн, – Алькариэль подошел поближе и, опустившись рядом с лежащим парнем, отвел от лица прилипшую прядку.

– Я говорил ему, что реальная жизнь не такая, какой он ее себе выдумал, – Алькариэн остановился рядом. – Ему нужно к врачу.

– И как можно быстрее, – Алькариэль отдал пару резких приказаний, и Адайна подняли на руки. Очень осторожно и аккуратно, почти нежно.

– В машину его, – Алькариэн обвел взглядом унылое помещение, привычно проверяя, как соблюдается его указание. Чисто. Безлико, но чисто.

– Аран, – Алькариэль коснулся его плеча. – Дай ему шанс. Он ни разу не видел, как ты улыбаешься. Я прошу тебя.

– Скорее, я дам этот шанс тебе, брат, – Алькариэн повел плечом, сбрасывая его руку, и первым вышел на воздух.

Адайн плохо помнил путь назад. Плавное покачивание авто на скоростной трасе и умиротворяющее прикосновение прохладной ладони ко лбу. И голос. Он узнал этот голос. Узнал бы из тысячи. Даже, если бы умирал – узнал бы и помнил.

В полубреду ему казалось, что он с гордостью отвергает помощь. Право, помощь ли? И отпускали ли его на самом деле? Вряд ли. Раз уж отыскали так быстро, значит, свободен он на самом деле не был ни секунды.

Когда он в следующий раз открыл глаза – он лежал в постели. В покоях, в которых он почти жил десять лет. И возле огромного окна снова, как всегда, стоял аран.

– Зачем я здесь?

Губы уже не болели, значит, его регенерируют. От сотрясения и переломов скоро не останется следа.

– Надо было оставить тебя у орков? – Алькариэн не повернулся. Лишь выпрямился сильнее. – Тебе сильно досталось. Еще один удар, и открылось бы внутреннее кровотечение.

– Моей семьи, и правда, больше нет… – Адайн на мгновение зажмурился. – Но… Вы ведь так… так и не ответили на вопрос… аран, – он криво усмехнулся. – Ни на один из вопросов… В тот раз облава была на меня?

– Я не люблю лгать, Адайн. Если бы я сказал, что твоей семьи больше нет, ты бы мне не поверил. Я говорил тебе, что жизнь изменилась слишком сильно, и ты мне не верил. Ты не поверишь ни одному моему слову. Даже если скажу, что тогда облава была не на тебя. Мне казалось, что за столько лет ты должен был узнать лучше нас. Меня… Если бы целью был ты – тебя бы нашли и взяли гораздо тише, тоньше и безболезненнее.