Текст книги "Тириос (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Скоро это перестанет быть тайной, – Алькариэн присел перед пустым стулом и коснулся черного пепла. – Эльфы не рождаются темными, они ими становятся. Когда зло и тьма одолевают их, они меняются. Жизнь и свет становятся противны им, и они стараются их уничтожить. Древние знали, как бороться с тьмой, это они создали очищающее заклинание. Ты слышал его. Эльф, у которого осталась хоть капля его души – остается жив и очистится. А проклятые умрут. Так говорят наши книги и легенды. Тот, кого ты видел здесь, на самом деле умер давно, это была только оболочка. Те, кто ушли… Я не знаю, что стало с ними в том мире, и что стало с самим миром, но те, кто возвращаются – возвращаются такими. Темными.

– Человеческих, – Адайн кончиком пальца погладил округлый кончик уха, заработав недоуменный взгляд Алькариэля. – Возвращаются? Но вы знаете способ их выявления и нейтрализации. Это только единицы, что будет, если вернется Народ? Все Ушедшие?

– Война, – глухо произнес Алькариэн, поднимаясь. – Пусть их немного, но они обладают магией и тут им не соперники ни люди, ни дварфы. А нас слишком мало. Но я не отдам им город. Мы все жили и живем бок о бок не одну сотню лет, и вряд ли это можно вдруг забыть. Меня не любят, как и всех эльфов, но мы все на одной стороне.

– Когда все откроется, я знаю парочку эльфов, которые решат, что уйти, оставив город темным, будет наилучшим выходом, – заметил Алькариэль.

– И оставить остальных?! – Алькариэн взвился мгновенно. – Нет!

– Почему бы вам не… заключить новый договор с дварфами? – Адайн покосился на горсть праха, оставшуюся от темного. – Они далеко шагнули в науке и технологиях. Они могут оказаться способны найти способ уничтожения или очистки темных. Создать оружие.

– Чтобы создать оружие против эльфа нужно быть эльфом, – Алькариэн кинул на него быстрый взгляд и надел капюшон на голову. – Вижу, Дьюрин тебе понравился. Может, и правда пойдешь к ним на обучение?

– Он эльф, хоть и наполовину. Ремесло гномов вряд ли ему дастся. Ты бы лучше заклинаниям его обучил, все больше пригодится, – заметил Алькариэль, вслед за ним натягивая капюшон плаща. – Он наивен, если считает, что гномы могут найти способ очистить эльфа от тьмы, но голова у него есть. Ему бы просто понять, что к чему.

– Очень скоро нам всем будет не до того. Дварфы нашли орихалкон. Но делиться им с нами вряд ли будут.

Алькариэль буквально застыл на месте.

– Орихалкон? – беззвучно, одними губами произнес он. – Риэн, это же…

– Я знаю, – отрывисто бросил Алькариэн, прерывая его. – Нам пора. Адайн, ты уже в это влез по самые уши…

– Дашь ему задание? – встрял Алькариэль, за что заработал почти сердитый взгляд.

– Да, что-то вроде, – ответил Алькариэн.

«Меня, конечно, не спросят. Ну, естественно, пусть и с половиной эльфийской высокой крови – все одно слуга», – нахмурившись, подумал Адайн. Он помнил упрямство, с которым узбад дварфов сообщал о добытом камне, и если подземные жители и впрямь нашли месторождение редчайшего минерала – они не желали ни с кем делиться. Даже ценой вымирания целого народа.

– Чем этот камень так важен для вас? – вместо роящихся в голове возражений спросил он.

–Узнаешь, когда примешь себя таким, какой ты есть, и услышишь голос эльфийской крови. Тогда поймешь все сам, – Алькариэн первым подошел к двери, но у порога обернулся. – Раз ты был здесь с самого начала, то слышал все. И то, что Риэль говорил о поисках темных – тоже. Ты внимателен и умен, и можешь помочь нам всем. Если захочешь. Я спрашиваю тебя сейчас: ты поможешь?

– Я – человек, – упрямо заявил Адайн. – Как прикажет аран, так и будет.

– Адайн? – Алькариэль, нахмурившись, подошел ближе, но Алькариэн уже отвернулся.

– Оставь его. Это было ошибкой – думать, что что-то может измениться.

– И ты все так это и оставишь, да? – Алькариэль смотрел на брата почти с возмущением.

– Не вижу смысла лишний раз мелькать перед глазами того, кто видеть меня не хочет, – тихо, еле слышно произнес тот и, распахнув дверь, вышел из комнаты.

– Вам не следует оставлять арана одного, лорд Алькариэль, – заметил Адайн, по-прежнему глядя на горстку пепла, оставшуюся от темного. – Господину не пристало ходить одному. Без сопровождения.

– Я не указ ему, – ответил тот. – Он делает то, что считает нужным. Хотя, думаю, в ближайшие дни такого шанса – побыть одному – ему не представиться. Нам слишком много нужно сделать. Пойдем, нам нужно вернуться. Хотя, ты же погулять собирался. Тогда мы просто выведем тебя из этого района. Ты для него слишком хорошо одет.

Сердце успокаивалось. Оно по-прежнему колотилось в груди, отчаянно выламываясь из клетки ребер, и все еще болело. Но мало-помалу успокаивалось.

– Я не потеряюсь. К тому же, я сам сюда добрался. Сам и выберусь, – он покачал головой и отвернулся. – Прошу вас, идите, лорд Риэль… Ваш брат опоздал. Совсем опоздал. С просьбами. С извинениями. Со всем.

– Как скажешь, – после недолгого молчания произнес Алькариэль. – Я передам ему. Но будь осторожней, этот район действительно небезопасен.

– Мне кроме жизни терять нечего, лорд, – пожал плечами Адайн.

– Ты уж прости, но ты еще слишком молод такие заявления делать, – Алькариэль улыбнулся уголками губ и скрылся в темноте комнаты. Светлый контур дверного проёма пересекла тень, дверь открылась и тут же закрылась за вышедшим эльфом.

Адайн проводил его взглядом и медленно сполз по стене на пол.

Помочь? Тот, кто десять лет был рабом, не может помогать. Он может слушаться приказов. Тот, кого десять лет именно этому учили, не должен думать, он должен подчиняться. Почему аран решил, что теперь он просто забудет все, что было? Забудет приказы, забудет пренебрежение, забудет причиненную боль? Такое не забывается. И отринуть в один момент то, что копилось в душе годами – невозможно.

«…Ты не хотел меня видеть, говорить со мной, и я позволил тебе жить так, как будет проще для тебя. Делая то, чего ты от меня ждешь…»

Хотел. Еще как хотел. Семнадцатилетний мальчишка мечтал о том, чтобы убедить арана что он, мальчишка, не животное и не тряпка. И пусть он только человек, но он способен на многое. Быть другом, быть советником. Наивно? Еще как. Он не знал ничего. Не знал причины, по которой эльф срывается на нем. Не знал и не понимал, почему он в Башне, пока однажды его просто не распяли в постели. А потом снова и снова… и снова… Так и родилась ненависть. А эльф ничего не пытался изменить. Он просто делал то, что привык. Мстил призраку. Мстил через живое одушевленное существо. А теперь желает, чтобы оно враз позабыло о причиненной ему боли…

Сколько Адайн так просидел, он не знал. Но ноги и спина порядком затекли. Так что пришлось разминать ноющие конечности, прыгая, пытаясь разогнать кровь. Он вышел наверх, когда на город уже навалились душные сумерки…

Дьюрин устало потер глаза и откинулся на спинку кресла. Он устал. Устал до того состояния, когда «лечь и умереть» становилось лучшей альтернативой безумному существованию. Сестра благополучно разрешилась бременем. И ребенок выжил. Один из немногих, кто увидит свет. Один из немногих, кто достигнет совершеннолетия. Что будет с остальными – неизвестно.

За последние недели он тысячу раз пожалел, что ответил арану отказом. Но советники не раз и не два поблагодарили его за то, что он скрыл правду от эльфов.

– Мэтр Элдеред здесь, – сунул свой нос в палату Бори.

– Проводи его в Палату Тишины, – оживился Дьюрин. – И вели подать чаю.

После приснопамятного совета он был разбит и подавлен. Дварфы и без того отдали все, что могли. Свои знания, свои умения. Все технологии, что поддерживали жизнь города, были разработаны дварфами. Все, вплоть до кондиционеров и воздушных трас с монорельсовой дорогой. Только вот хозяевам Тириоса все равно мало.

Помощь пришла откуда не ждали. Мэтр Элдеред явился спустя пару дней, поздним вечером, когда в Палатах Дум уже никого не было. Кроме самого Дьюрина, который в последнее время практически жил здесь.

Разговор вышел престранным. Человек сочувствовал ему и его народу. С учетом того, что людям приходилось еще хуже – сочувствие было не наигранным, а вполне искренним.

Самым же странным было то, о чем человек как бы ненароком упомянул. Дескать, медики и специалисты есть не только у эльфов. Дескать, есть они и среди людей. Только скрыты и спрятаны так, чтобы хозяева не отыскали. Наука ведь не инструмент, а привилегия.

Человек ничего не обещал. И не обнадеживал слишком. Просто сказал, что постарается помочь связаться с неким ученым. Тот не слишком жаловал эльфов и всячески скрывался от них. Более того, вроде даже зуб имел, потому и помогал людям. И не просто помогал, а всячески продвигал и развивал человеческую тайную медицину. Ну и остальные науки понемногу.

«Враг моего врага – мой друг».

Дьюрин не слишком разделял эту древнюю мудрость. Враг врага может оказаться врагом еще более страшным. Но выбирать особо было не из чего. Так что он попросил человеческого мэтра о встрече с загадочным ученым. А о цене попытался не думать совсем.

Но ученый, вопреки всему, скрываться, похоже, не собирался. Он назначил встречу прямо в центре города, недалеко от Башен, в кофейне, славившейся отсутствием каких-либо условностей. Всегда чистая, опрятная и уютная, она была как островок спокойствия, на котором обычно собирались представители всех рас и видов выпить чашку кофе, а то и пропустить стаканчик-другой местного пива. Сюда захаживали и хозяева города, и дварфы, и люди, и мелкие народцы. Отличное местечко для отдыха и неспешного разговора, но для тайной встречи? Впрочем, выбор никто не предоставил. В конце концов, из них двоих больше всего рискует именно этот неведомый ученый, так что…

Он был странным. Слишком молодой для ученого и слишком похож на эльфа для человека. Если бы не закругленные кончики ушей, то отличить его от эльфа было бы невозможно. Высокий, стройный, по-эльфийски гибкий и быстрый. Подвижное приятное лицо, волосы средней длины, собранные в небрежную косу. Он устроился за столиком напротив Дьюрина и улыбнулся, коротко кивнув:

– Привет. Я Эль. Мне сказали, что вам нужна помощь.

На миг дварф опешил. Внешний вид его визави не вязался с его статусом совершенно. Но выбирать не приходилось. Единственное что беспокоило узбада – возможная ловушка. Но если его падение спасет его народ – то что ж, пусть будет так.

– Вы молоды… – помимо воли сорвалось с кончика языка. – Можете не знать всего, что происходит в городе, но… дварфы вымирают. В Эред-Кибил восемь миллионов триста пятьдесят две тысячи пятнадцать дварфов. Женщин на треть меньше, чем мужчин. За прошлый год умерли пятнадцать тысяч триста восемь дварфов. Родами пять тысяч женщин. Выжило всего триста детей. Двести не пережили года. Прироста населения нет уже двадцать лет. Пять дней назад моя сестра произвела на свет ребенка, и он выжил. Она тоже. И мы считаем это чудом… А эльфы помогать нам не желают.

– Совсем не желают или ставят вам условия? – после недолгого молчания поинтересовался Эль и улыбнулся миловидной официантке, подошедшей, чтобы принять заказ.

– С условиями, выполнить которые мы не можем, – поджал губы Дьюрин и нахмурился.

Эль только вздохнул, но дальше комментировать ничего не стал.

– Я так понимаю, до недавнего времени ваша численность была условно-постоянной?

– Верно, – кивнул дварф. – В минус мы вышли в этом году. Впервые смертность превысила рождаемость… очень условную рождаемость.

– Я не знаток физиологии и генетики дварфов, но насколько я помню, срок вашей жизни хоть и меньше эльфийской, но все же больше человеческой. И дети у вас рождаются не так уж часто. А что у вас со смертностью женщин? Не детей, а женщин?

– Выживают… но после родов, удачных или нет, больше рожать не могут, – боль он скрыть не смог. Не удержался от горькой гримасы. Знание не просто ранило. Знание убивало.

– У вас очень сильный перевес. И сколько девочек у вас рождается по отношению к мальчикам? Прости, рождалось.

– Одна к четырем. Четверо мастеров. Одна мать.

Боль не отпускала. Почти невыносимая. Мучительная. Его ужасал тот день, когда женщины перестанут рождаться. Тогда им всем придется уйти в камень. Одним махом прервать агонию народа.

Эль побарабанил пальцами по столу, отодвигая в сторону тарелку с какой-то сладостью.

– Так было всегда?

– Нет, – покачал головой узбад. – В лучшие годы соотношение было два к трем. Две матери к трем мастерам. В худшие и во время войн – один к трем. Сейчас же все хуже, чем когда бы то ни было. Я… анализировал наши хроники за последние полторы тысячи лет. С момента Исхода эльфов и построения Тириоса.

– Мне нужно знать точный момент перелома. Когда все изменилось. Год назад? Два? Десять?

– Два года назад, – не задумываясь даже, ответил Дьюрин. – Обычно в год у нас рождается хотя бы тысяча детей. Два года назад никто не умер. И никто не родился. Совсем.

– Два года… – на лицо Эля набежала тень. – Я возьмусь за твою проблему, правитель. Но для этого мне нужно провести кое-какие исследования. И твоя помощь. Мне нужно пять рожавших женщин, чьи дети выжили, и пять – чьи дети умерли. И еще пять – тех, кто никогда не рожал.

– Все, что тебе будет необходимо, мэтр, – коротко, но почтительно и благодарно склонил голову дварф. – Если ты сумеешь спасти мой народ, я буду в неоплатном долгу перед тобой.

– Я не специалист по дварфам, ты уж прости, поэтому и обещать ничего не буду, – коротко усмехнулся Эль. – Но если у меня получится – попрошу с тебя плату.

– Какую? Что я должен подготовить для тебя? – Дьюрин пристально посмотрел в глаза человеку. Люди… коротко живут. Но ярко пылают, хоть и сгорают стремительно, как падающая звезда.

Эль коротко улыбнулся:

– Нехорошо говорить о награде до того, как дело сделано. Обещаю, что не попрошу у тебя ничего непомерного, опасного или могущего навредить тебе и твоему народу. А пока… Если найдешь для меня какую-нибудь нору, где я могу разместиться со всем моим барахлом, буду благодарен. Чем быстрее я обустроюсь, тем быстрее примусь за работу.

– В таком случае, любой из ярусов Эред-Кибил к твоим услугам, – улыбнулся дварф.

Изувеченная половинка лица искривилась, но тепло во взгляде говорило лучше тысячи слов.

– Отлично. Ну, если мы договорились… Почему бы нам не перекусить и просто поболтать? Я жутко соскучился по общению, а с пробирками и компьютерными программами особо не поболтаешь, – ответная улыбка Эля была очаровательной.

– Вы бывали в Эред-Кибил раньше? – дварф, наконец, придвинул к себе заказанный ранее чай. – Ни люди, ни эльфы не горят желанием спускаться под землю, считают, что подземелья созданы для червей и кротов.

– Ты жертва стереотипов, – Эль снова придвинул к себе тарелку и слизнул с верхушки пирожного крем с вишенкой. – Людям не нравится под землей потому, что они слишком сильно ощущают давление горных и прочих пород, к тому же начинаются приступы клаустрофобии. А эльфы привыкли к свету, он – часть их сущности. А солнце – это одна из немногих вещей, которых в вашем подземельях нет и не будет. Это не попытка обидеть, это констатация факта. Однако, если вырастить эльфа или человека под землей, все будет с точностью до наоборот. Кто-то привык жить на земле, кто-то под ней.

– Но это мы придумали и построили электростанции, чтобы освещать наши залы. В наших парадных галереях потолки высоки, а своды освещают тысячи свечей-звезд. Скорее это все прочие жертвы стереотипов. Подземный город уже давно не лабиринт штолен, что касается давления породы, то обвалов у нас не случалось уже тысячу лет. И каждый год мы обследуем крепления и усиливаем их.

– Ничего не изменилось на самом деле. Подземелья Белегоста были не менее высоки и тоже освещались «тысячами свечей-звезд». Только теперь для этого используется электричество, а раньше это были минералы и драгоценные камни. Мы можем называть себя детьми прогресса, но в каждом из нас спит что-то древнее. Что-то, что заставляет эльфов стремиться к солнцу, а дварфов искать убежища под землей.

– Белегост пал слишком давно, чтобы о нем сохранились воспоминания у людей. Теперь это не более чем название в древних хрониках. Мы сохранили память. Мастера сохранили самые выдающиеся творения. Но никто не помнит доподлинно, каким он был, – прищурился узбад. Теперь он иначе взглянул на своего собеседника. Молод, почти юн, и только в глазах таится что-то. Непонятное.

– Остались библиотеки. Рукописи. Свитки, – Эль пожал плечами. – Я видел орихалкон Белегоста. Вернее, то, что от него осталось. Но и этого хватило, чтобы камень показал величие города. Высокие потолки, теряющиеся в вышине, и залитые светом залы.

– Орихалкон… Сколько лет назад ты был в Эред-Кибил?

Дварфы не расставались с осколками. Орихалконы Белегоста, Ногрода, Эред-Митрим были заботливо собраны и помещены в серебро. Реликвии народа. И закончены они были всего двести лет назад. И с тех пор подземного города не покидали.

– Не помню… – Эль смущенно почесал нос. – У нас была экскурсия. Мы таскались по эльфийским садам и спускались в подземелья. Но цены на входные билеты были грабительскими. Хотя теперь я понимаю, что в самый раз, если нам показали ваши артефакты.

Дварф рассмеялся. На все найдется ответ. И всегда. Что ж, если таинственный ученый намерен сохранять инкогнито, то пусть.

– Если захотите, я сам проведу для вас экскурсию. Всюду. Включая нашу сокровищницу.

– Это было бы просто отлично. По правде говоря, в тот раз я не слишком прислушивался к тому, что говорят и пропустил большую часть. Я напомню вам об этом, когда от пробирок и тестов начнет рябить в глазах.

– Напомните, – кивнул Дьюрин. Достав из кармана куртки крохотный, меньше ладошки коммуникатор, он быстро отправил сообщение. Отдал распоряжение подготовить пустующие апартаменты в южной части города и лабораторию, и установить все необходимое. Специальные требования будут выполняться потом, по мере возникновения таковых. Дварфы – народ основательный. Так уж вышло.

– Туда мы никого не пускали последние лет… триста.

Эль задумался:

– Да, кажется, в сокровищницу нас не водили. Впрочем, я не очень понял, как у вас называется то место, куда нас водили. Зато отлично помню, что драгоценностей и прочих милых вещиц там не было точно. Что ж, я дам вам список того оборудования, которое мне необходимо. Часть можно найти только у эльфов, но я знаю, что оно есть и на черном рынке. Впрочем, оно понадобится мне не сразу, время найти его будет.

– Об этом не волнуйтесь, – узбад сделал еще одну запись в коммуникаторе и поднял на него взгляд. – Мы найдем все, что будет вам необходимо. Для нас это вопрос выживания народа. Всего народа.

– Я понимаю, – Эль кивнул и вздохнул. – Кажется, я вас утомил, спешу исправиться. Вы ведь не простой дварф, вы правитель и, как у правителя, у вас много дел.

Он менялся. Неуловимо, почти незаметно, но менялся. И теперь стало видно, что он вовсе не так юн, как показалось на первый взгляд. Морщинка прочертила чистый лоб, глаза потемнели. Легкость уходила, веселость казалась похожей на браваду.

– Я оставлю вам свои координаты, сообщите мне, как только будете готовы принять, а я пока посижу в библиотеке, посмотрю в старых книгах.

– Апартаменты для вас уже готовят. Думаю, к вечеру вы сможете обустраиваться, – Дьюрин еще раз внимательным образом посмотрел на него. – Вы ведь полукровка? Не чистокровный человек. И мне понятно ваше желание не светиться. Могу обещать вам защиту. И конфиденциальность.

– На самом деле меня не интересует ни то, ни другое, – Эль улыбнулся. – А домыслы мэтра – это всего лишь домыслы. Я не настолько важная птица, да и ученым гением назвать меня трудно. Учился я вполне легально, а что до моих нынешних исследований… Боюсь, даже эльфы посчитают меня сумасшедшим, а потому безопасным. И вы в своем праве. – Он быстро продиктовал Дьюрину свои координаты и поднялся из-за стола. – Приятно было пообщаться. Я буду ждать известий от вас.

– Доброго дня, Эль, – улыбнулся дварф.

Странный разговор. И странное послевкусие от него. Точно осталось слишком многое недосказанным и недопонятым. Впрочем, время расставит всё на свои места.

====== Часть 4 ======

Лаборатория была подготовлена уже к трем пополудни. И к этому же времени пришло сообщение с восьмого глубинного уровня о беспорядках. Еще спустя час пришло уведомление об усилениях мер безопасности и увеличению количества орочьих патрулей, включая первые пять ярусов Эред-Кибила. Странно…

Ближе к вечеру с отчетом явилась Большая Двалин, заведовавшая медицинским сектором хранения. На склад доставили анатоксины и антидоты для проходчиков с Двадцатого Прикорневого. И еще почти все препараты из составленного еще полгода назад списка. Все медикаменты были свежими, с идеальными сроками, только что из Зеленых палат. Будто целители эльфов внезапно решились расщедриться на лекарства, о которых дварфы молили поставщиков уже кучу времени.

Что-то происходило и очень нехорошее. Можно было, конечно, списать на то, что аран внезапно тронулся умом, но вряд ли объяснение было таким простым. Город менялся, словно темнел, как перед большой грозой, но вот небо было чистым и в ближайшее время никаких катаклизмов не ожидалось. Вот только вопросы задавать было некому, а к эльфам с этим не сунешься. Дали и ладно.

Эль приступил к работе утром следующего дня, как только пятнадцать женщин дварфов оказались у него. Что уж он там делал после того, как взял материал для анализа, не было известно никому, но свет под его дверью горел, не выключаясь, почти неделю. А утром воскресного дня от него пришло сообщение с просьбой о встрече.

– Не буду сыпать заумными словами, правитель, – Эль не улыбался, только смотрел устало, но твердо. – Но если не поторопиться, то спасти вас уже не сможет никто.

Не менее усталый Дьюрин пригласил его в маленький зал, освещенный сумрачным светом солнца. Световые шахты пронизывали стены насквозь, потому здесь было светло, и без электричества.

Узбад самолично налил гостю крепкого травяного чаю и придвинул плошку с темным терпким горным медом.

– Не томи. Что нам грозит и как это можно исправить?

– Это яд, правитель, – Эль только пригубил чай и отодвинул чашку в сторону. – Вы добываете воду из подземных источников, и она чиста, но та, что попадает в ваши кружки – совсем другая. Она безопасна для жизни, но ваши женщины… Я не знаю, как отрава попадает в воду, но, подозреваю, что искать надо в трубах.

Дьюрин зажмурился и ладонями потер лицо. Такого он совершенно точно не ожидал услышать. Вода в недрах была чистой. И живой. Именно по этой причине дварфы не очищали ее и не осаждали. Только естественные фильтры, чтоб не допустить попадания песчинок или прочей мелочи. Вот только выходит кто-то все-таки впустил зло.

– Вы знаете природу яда? – наконец, спросил он. В голове уже крутились мысли: проверить все насосные станции, провести ревизию каналов и проложенных трубопроводов…

– Семена алии. Сейчас эта трава забыта и почти не используется. В малых дозах лечебна, но концентрат… – Эль только руками развел.

– Сколько этой дряни в таком случае должно было попасть в водопровод? И когда? Для того, чтобы случилось то, что случилось, нас должны были травить… сколько? – Дьюрин кончиками пальцев побарабанил по столу.

– Несколько пакет-фильтров в трубах достаточно. Год назад, полтора… И я не думаю, что они до сих пор там. С вашей скоростью уже имеющегося хватит лет на пятьдесят. Я взял пробу воды, концентрация почти минимальна. Но проверить систему водоснабжения надо.

– Мы запустим зонды в систему, – Дьюрин отстучал сообщение своему помощнику. – Мы можем хоть как-то помочь женщинам, которые... которым... – он поднял взгляд от коммуникатора и посмотрел на собеседника. – Есть какое-нибудь лечение? Терапия, диета, что угодно. Что-то можно сделать?

– Это эльфийская трава, только в их лесах она росла. Правда, сейчас ее уже не найдешь, так что… Не знаю, правитель. Я не настолько силен в биологии дварфов. Тут нужно не противоядие, тут нужна полная комплексная терапия и гораздо более глубокое исследование.

– Сделай все, что сможешь, мастер. И я буду твоим должником, – медленно проговорил дварф. – Если бы я был эльфом, стал бы должником крови.

– Обратись к эльфам. Теперь у тебя есть право требовать ответа и помощи.

– Что ж, – кивнул Дьюрин. – Благодарю тебя за помощь. Что ты хочешь в качестве платы за свою работу, мастер?

– То же, что и все, правитель. Необработанный орихалкон. Черный. Немного. Размером с половину ногтя мизинца. Это вполне тебе по силам. Казна не опустеет, а мне он действительно нужен.

– Договорились, мастер. Ты получишь требуемое. Даю тебе мое слово.

Слово узбада – тверже самого орихалкона. Иначе он – не узбад. Иначе он – мокрица.

– Я верю тебе. И в ответ даю тебе обещание, что попытаюсь помочь тебе и сделать все, что в моих силах, – что-то сияло в глазах Эля. Что-то странное, тяжелое. – Но здесь мало лаборатории, здесь нужен целый исследовательский центр, а он есть только у эльфов.

– Если я сумею уговорить арана предоставить тебе лабораторию? – Дьюрин склонил голову к плечу, испытывающее глядя на полукровку.

– Если ты сможешь уговорить его на это, то я тебе больше не понадоблюсь, – губы Эля тронула легкая улыбка. – Одному с этой проблемой не справиться.

– Ты можешь на меня рассчитывать, если тебе понадобится моя помощь, мастер, – он поднялся со своего места. Пора идти. Дела не ждут. Слишком многое предстоит сделать. – Если хочешь, можешь оставаться в отведенных тебе палатах.

– Я воспользуюсь твоим предложением, но злоупотреблять твоим гостеприимством не буду. Дай мне несколько дней, и я покину подземелья. Все-таки я больше привык к небу над головой, ты уж прости.

…Сообщение арану эльфов Дьюрин отправил приватно. Раздувать скандал, не разобравшись до конца во всем, что происходит, тем более выносить дело на совет Триумвирата – верх глупости и недальновидности. Впрочем, слепо доверять эльфам – тоже.

Распоряжения он составил таким образом, чтобы тот, кто станет его преемником (в непредвиденной ситуации), сумел не просто разобраться, но и защититься. Информация – главное оружие. Тот, кто владеет информацией – способен убивать, не замарав рук. Как бы цинично и страшно это не звучало.

«Узбад народа дварфов просит арана эльфов о личной встрече без соблюдения протокола»

Алькарииэн только бровь вскинул, получив сообщение, и отправил свой коммуникатор брату. Тот ловко подхватил скользнувший к нему аппарат, прочитал текст на экране и нахмурился.

– Без протокола? Дварфы не особо стремятся общаться с нами. Значит, действительно что-то случилось. Надеюсь, ты не собираешься ему отказывать?

– Нам не нужны враги, нам нужны союзники. К тому же их проблему все равно надо решать так или иначе.

– Ты будешь один? – Алькариэль вернул коммуникатор брату и задумался. Здесь, в кабинете, думалось лучше всего. В распахнутые окна врывался свежий воздух и почти не долетал городской шум. Как сильно они ушли от своих корней…

– Разумеется. Ни мне, ни Дьюрину не нужны лишние проблемы.

– Если ты не в курсе, то по городу разгуливают темные. От моей помощи ты откажешься, возьми с собой хотя бы Адайна. Когда вы в последний раз о чем-либо разговаривали?

– Прекрати, – спокойно, холодно оборвал брата Алькариэн. – У меня нет никакого желания будить в нем плохие воспоминания.

– Если вы так и будете дуться каждый в своем углу, плохие воспоминания останутся единственными.

– Что меня вполне устроит. Хватит, Риэль, из тебя отвратная сваха. Адайн не хочет меня видеть, и имеет на это полное право. Как только он немного привыкнет к этой новой жизни, он уйдет. И будет лучше, если при этом никто не будет маячить у него за спиной. И мы отвлеклись, – Алькариэн дотянулся до коммуникатора и отправил ответное сообщение Дьюрину:

«Аран согласен на встречу. Любой этаж башни в нашем распоряжении».

«Сегодня после полуночи. Зал откровений».

Вот уж воистину откровения. Кто попытался убить целый народ. И ради чего.

Дьюрин вошел в зал за пять минут до назначенного времени. Приходить раньше – выказать себя просителем или слабым. Позже – проявлять неуважение к арану эльфов. Пять минут – дань уважения. И только.

– Ты выбрал интересное место, узбад.

Алькариэн, неслышно вошедший через другую дверь, легкой тенью прошел мимо и встал у окна. И что-то в нем было теперь другим. Может, линия плеч стала уже не столь идеальной. Или тень на его лице была слишком явной?

– Что случилось, Дьюрин?

– Семена алии, аран, – дварф поднял взгляд на эльфа, отложив в сторону настоящую книгу. Бумажную книгу в толстом кожаном переплете. Трактат о лекарствах и ядах, написанный около тысячи лет назад. – Эта трава никогда не выращивалась в наших садах, аран. Мы не сеем. Мы мастера и воины. То, что убивает мой народ – состав из семян алии. Мы обследовали систему водоснабжения и глубинные воды, которые насосные станции подают на Тириос и Эред-Кибил. Та, что идет на Тириос – чистая. Но та, которая поступает в подгорное королевство – отравлена. Концентрация не слишком высокая. Состав не убивает мужчин. Он уничтожает наших женщин и наше будущее.

– Это плохая шутка, дварф, – спина Алькариэна закаменела, а в голосе явно зазвучал лед. – Наши народы слишком тесно связаны, чтобы эти связи рушить. Нам друг без друга не обойтись, и я в состоянии это признать.

– Это не шутка, эльф, – дернул щекой узбад. – Это результат тестов и исследований. Мы всегда соблюдали наши договоренности, Алькариэн. Никогда ни один дварф не нарушал их. Мы отдавали все на благо Тириоса. Наши мастерские и наши сокровища, спасенные из погибших городов – в распоряжении эльфов. Все, чего я хочу знать: чем провинился мой народ перед тобой, аран? Чем мы заслужили такую смерть?

– Алия не растет в питомниках и теплицах, Дьюрин, – глухо произнес эльф. – Ей нужны леса, которых здесь нет. Ты еще слишком молод, чтобы помнить Великую войну, но я помню твоего деда. И деда его деда. Мы знали, что нам не выжить друг без друга и сейчас ничего не изменилось. И что бы ты не думал, я понимаю, какую роль играют дварфы и ваша работа в жизни Тириоса. Вас не заменить, а, значит, в твоих обвинениях нет смысла.

– Тогда откуда она взялась? – медовые глаза дварфа яростно полыхнули. В отличие от своих шумных подданных Дьюрин не кричал. Говорил он негромко, но его голос был подобен крику. Отчаянному, болезненному крику. – Откуда взялась проклятущая эльфийская дрянь? Ты ведь понимаешь, как все это выглядит в свете того, что ты запросил за помощь моему народу, Алькариэн? Отдай орихалкон, добытый в шахте, и мои ученые, может быть, найдут время разобраться с вами. Понимаешь?